Читать книгу: «Триптих: о воде», страница 3

Картина №2
Пар

Я нерешительно подхожу к его комнате. Пальцы все еще в копоти, я тянусь к ручке, боясь спугнуть тех, кто сидит там.

Дверь чуть приоткрывается, и до меня доходят спокойные голоса. Ненапряженная, усталая беседа матери с этим отморозком, которого она называет сыном. Пацан уже совсем большой, семнадцать лет… В этом возрасте его отец…

Она обнимает его за плечи, и они рассматривают какие-то картинки… ЧТО?! Какого черта? Я чувствую, снова встает ком в горле. Она целует его в макушку, гладит по волосам. Я ненавижу его. Боюсь, мою ненависть улавливают оба.

Ира резко разворачивается, уставившись на меня по-звериному. Она подрывается и стремительно настигает меня, переваливаясь плечами. В домашнем белом платье… Меня мутит от моих дрянных и предательских мыслей насчет моей пантеры.

– Что за дерьмо? – шепчет, немного толкая меня в грудь, и прикрывает дверь в комнату Вадима. И меня снова накрывает безвольное бешенство:

– Вы опять смотрели его фотографии?

– Это его отец, которого ты никогда не заменишь, – бесстрастно заговаривает жена. – Я не имею права просто взять и вырезать его ДНК, Степ.

– Но свои чувства и воспоминания?

– Мои чувства и воспоминания не твое дело! – как-то непривычно кричит Ира, не опасаясь, что Вадим услышит. Наверняка сидит у двери и глумится надо мной. – Он мой первый и единственный мужчина, ты прекрасно знаешь, что он для меня значит даже сейчас.

Мне больно и гадко. Я смотрю в ее глаза, которые теперь немного блестят.

– Ты буквально признаешь, что до сих пор он – твой муж, а не я.

Ира нервно смеется, показывая кривые зубы, и стыдливо вытирает уголки глаз. Так быстро и резко, надеясь, что я не разгадал ее чувств, но это не так.

– Это из-за квартиры? – спрашиваю я, дрогнув от собственного голоса.

Она молчит.

– Ты даже не представляешь, насколько ты меня изматываешь, – продолжаю, – насколько я полюбил тебя. У нас есть один общий ребенок, и ты все еще не поверила в меня?

Молчит. Я касаюсь ее оголенных плеч, ее потертой татуировки, которой раньше сладострастно любовался. Теперь же мне хочется убить ее. Хватаю и поворачиваю лицом на себя.

– Ты любишь меня? Ты любишь нашего сына?

Она сурово сжимает губы в тонкую полоску, подбородок скомкан в неровностях и слегка вздрагивает. Она запрещает себе слезы при мне, я знаю.

– Ир?..

– Боже… – Она срывается, толкая меня. – Хватит трахать мне мозг!

И уходит.

***

Он разгоняется, размозжая колесами лишайников по дороге. Но тупая головная боль не проходит. А это гребучее небо только сильнее действует на нервы! Кружится и кружится… топит в себе. Ночной небосклон сейчас черный с ультрамариновыми вращающимися волнами. Рай для тварей.

Вдруг по встречке летит безбашенный фольксваген, сигналя Степану.

– Блять, уроды! – Тот инстинктивно разворачивает руль и резко тормозит. Тонированное стекло фольксвагена медленно опускается, и на всю улицу разлетаются оглушительные биты и хмельной смех.

– Ха, Степка, волосатая домохозяйка?! – кряхтит бородатый мужик в грязной, засаленной бандане и смеется.

– Серый, ты? – Мужчина присматривается и узнает в сумеречной тьме заросшее лицо старого знакомого. – Ё-моё, братан!

Он протягивает ему руку через окно.

– Хеллоу, – машет второй друг с пассажирского сидения. – Ты куда это на ночь глядя?

– Да… – Степа чешет затылок.

– А давай с нами на футбольчик, а? – предлагает бородач, и весь салон одобрительно лает.

– Э… не могу, – Мужчина разводит руками и сочувственно цокает уголком рта, – дела.

Бородач отпивает пива из бутылки, смотря сощуренными глаза на старого друга. С асфальта слышится надрывное дыхание… Оба кинули взгляд вниз…

– Потеряли мужика, – завершает бородач чуть оскорбленно и с какой-то жестокостью швыряет пустую бутылку вниз, разбивая ее о лишайник.

Комната Ненависти

Я подхожу к стойке, сильнее натягиваю капюшон. Вокруг все металлическое, люди толпятся и прячут лица друг от друга, прямо как я. Атмосфера уныния…

Никогда бы не подумал, что решусь на такое. Хотя и пережил на своей шкуре все мучительные эксперименты жены, обнажался в самом нагом смысле, на который способно такое животное, как человек.

Но почему-то этого предстоящего обнажения я боюсь как никогда.

– Фамилия.

Бесцветный голос работника выводит меня из транса, и ноги трясутся сильнее.

– А?

– Бронь на какую фамилию?

Мешкаю, забыв все и вся на пару мгновений, и шепотом сообщаю:

– Варлыгин.

Работник что-то выбивает на клавиатуре. Ждет и бросает мне:

– Минуточку. – Он отходит за угол, и я слышу выдвижение тумбочек.

В помещении становится душно, я вдыхаю воздух через рот, но никак не надышусь. В горле неприятно стягивает, губы пересохли – облизываюсь.

«Надеюсь, меня никто не узнает… Городок маленький, черт, такой маленький…», – звенят мысли в голове, чувствую, как паника уже сочится из ушей, ноздрей и задницы. Тут меня кто-то задевает в спину, и я буквально готов швырнуть им кошелек, поднять руки вверх и закричать: «Я не виновен!»

– Вы?!

Мои глаза распахиваются в ужасном удивлении. Думаю, щеки белеют… Передо мной стоит соседка, хмуря брови, и вражески пучит полные губы.

– Теть Слав, вы?..

Она отворачивается, но, как мне кажется, совершенно не смущенная нашей внезапной встречей. Чего не скажешь про меня…

– Фамилия? – спрашивает ее другой работник.

– Слава Заруцкая, – громко отвечает женщина, уверенно смахнув волосы с лица.

Я пялюсь на нее как баран, сраженный ее бесстыдством. Я злюсь на нее! Злюсь, что я не такой…

Тут передо мной на стойку громко крадут ключ с подписью, и я вздрагиваю.

– Отдадите контролеру.

– Спасибо… – мямлю, крутя в пальцах ключ. – А куда?..

– Вперед и налево.

Медленно иду по направлению. Коридор в красных огнях и приглушенных голосах за стенами. Длиннющий ковер тоже красный, в зеленые полосы. Чтобы успокоиться, я рассматриваю его.

– Ключ, – низко требует мужчина в костюме и с изогнутым микрофоном у уха.

Я отдаю. Он внимательно смотрит.

– Вам сюда.

Контролер открывает дверь, и передо мной в упор встает стеной красная штора. Ее края смыкаются рюшами, напоминая женскую вульву.

Захожу, поворачиваю голову назад и замечаю краем глаза соседку Славу, которая отдает свой ключ другому контролеру.

«Ха, где бы мы еще встретились, кроме как не здесь? Хоть и живем, разделенные несчастным куском бетона…»

Я раздвигаю красную вульву и вхожу в комнату.

***

Перед Славой открывается назначенная дверь, и женщина смело заходит внутрь. Инструкция по обмундированию – она знает ее наизусть. Трясущимися руками надевает очки виртуальной реальности, минуя провода, и нервно сглатывает. Слюна размеренно, будто дразняще, скатывается по сухому горлу-наждачке. Нет больше сил терпеть. Особенно когда этот придурок через стену от нее.

Аппарат включается, и комната расплывается густым молоком. Посередине из пикселей рождается он – Степан. Рожа искажена остервенением, глаза горят по-бесовски… На минуту ее сковывает страх.

«Какого хрена? Ты делала это сто раз! Позволишь в сто первый?..» – Тут помогает осознание своей всеобъемлющей и непоколебимой власти.

Она ударяет его рукой по щеке и быстро отступает на шаг. Сегодня он более реалистичный, чем обычно.

«А все из-за того, что этот урод приперся в мое время».

Женщина смелеет и со всей силы врезает ему кулаком в челюсть. Голограмма перекашивается, электронная кровь вытекает слабой струйкой. Он начинает смеяться и осыпать такими знакомыми ругательствами: