Читать книгу: «Не жизнь, а сказка. Книга 1», страница 3

– А откуда вы меня знаете? – дурацкий вопрос, но ничего более умного в голову не пришло.

– Девчушку с картины напомнила. Давай "на ты"? Меня Бруней зовут.

– Лена, – робко сказала девушка. – А вы… ты тоже здесь отдыхаешь?

– Живу я тут. В лесу.

Лена недоверчиво поглядела на неё. В таком наряде только в древней Греции разгуливать. Поняв её недоумение, брюнетка звонко рассмеялась.

– Не веришь? Ну, и ладно. Это маска моя, на самом деле я совершенно другая.

На ум пришло словосочетание "крем-маска", но ни следа косметики на лице незнакомки Лена не заметила.

– Хочешь, я тебе чудо-чудное покажу? Ручаюсь, такого ты никогда не видела.

Неожиданность предложения несколько смутила. Лену ещё в детстве учили конфет у чужих дядек не брать, а тут – "чудо-чудное", да посередь леса, да от полуголой незнакомки.

– Видишь ли, помощь нам нужна, – Бруня присела около Лены и начала рассказ.

*****

Сева не успел моргнуть, как вдруг оказался на небольшой полянке. Вокруг сплошным забором высились столетние сосны, сверху пробивался мутный лунный свет, а в середине поляны… горел алым пламенем цветок. От него исходили волны красно-розового света, освещая растущую рядом траву. Сева заворожено сказал:

– Красиво. Как будто светодиод.

Серый от иноморских ругательств закашлялся. Всяко аленький цветочек называли: и жар-цветком, и гори-травой. Но чтоб вот так! Филин сказал бы "в зобу дыханье спёрло", волк же потерял дар речи.

– Слушай меня внимательно, – отыскал он всё-таки в себе речь. – Цветок этот не прост. Когда сорвёшь его – выполнит любое желание, но только одно. И загадать ты должен не чего-нибудь эдакое. Твоя задача – вернуться обратно. Вот это и желай.

– Ты что, за дурака меня держишь? – обиделся Сева. – Стану я глупости загадывать.

Серый не успел ничего сказать, как парень уже бросился к алому цветку и сорвал его. Сияние слегка поблекло, но не исчезло. Севка радостно улыбнулся. Вот оно! Тот шанс, о котором он мечтал всю жизнь. Вдруг раздался оглушающе-резкий свист, исходящий непонятно откуда, потом поднялся стылый ветер, шурша в кронах сосен.

Парень присел от неожиданности, но свист уже прекратился, а ветер исчез.

– Не бойся, сигнализация это. А теперь давай, вертайся обратно.

– Хочу, чтобы на этой полянке появилось сто тысяч таких же цветочков! – игнорируя совет очкарика, радостно завопил Сева.

Не успел он закончить фразу, как среди травы выросли алые цветы. Ровно сто тысяч. И каждый из них полыхал розово-красным пламенем. Теперь уже не только трава, но и сосны осветились. Да что там сосны! Столб алого огня взвился до небес.

Ослеплённый Серый закрыл глаза рукой и простонал:

– Ну, ты и балбес! Я же тебе говорил, чтоб убирался отсюда.

– Спокойно, чувак, – самодовольно сказал Сева. – У меня ж теперь ровно сто тысяч желаний в запасе.

– У тебя в запасе тысяча лет жизни в нашем лесу.

Но Сева не стал слушать его буркотню, сорвал второй алый цветок и задумался над следующим желанием. Как назло, в голову, кроме пресловутого миллиона, ничего не лезло. Однако почему бы и нет?

– Хочу миллион, – и уточнил: – Рублей.

Сева оглянулся. При ярком свете алых цветов он видел только странного худощавого типа. Миллиона, ни в чемоданчике, ни россыпью не наблюдалось. Надо говорить без пауз, понял Сева и четко произнёс:

– Хочу миллион рублей.

– Тьфу! – раздался смачный плевок очкарика. – Надо ж быть таким балбесом!

И Серый, произнеся заклинание переноса, исчез и тут же возник около костра туристов.

– Миша, этот… – он проглотил эпитет, – загадал полную поляну аленьких цветочков.

Топтыгин, уже поднявшийся, плюхнулся обратно.

– А я-то и думаю, откуда средь ночи заря взялась. Ты хочешь сказать, что он тоже здесь застрянет?

– Уже застрял.

– Погодите! – Николай схватил Топтыгина за рукав. – Куда Севку дели?

– Пойду, посмотрю, – пробормотал здоровяк и перенёсся на тайную поляну. Николай, поскольку держался за его рукав, тоже оказался здесь же. Завидев людей, Сева с охапкой аленьких цветов бросился к ним.

– Колян, ты представь себе, эти цветы желания выполняют! Я загадал сто тысяч цветов, и они появились. Мы ж разбогатеть можем, круче Билла Гейтса станем.

– Это мак что ли? – жмурясь от яркого света, спросил Николай. – Унюхался, да?

Топтыгин поражённо глядел на алое озеро цветов – за всю долгую жизнь ничего подобного не видел. Ну, человеки, ну, дают! Надо ж такое придумать! Стоп! Ведь если каждый цветочек исполняет желание, то всё-таки есть шанс отправить эту парочку домой. Для этого достаточно, чтобы второй загадал нужное…

Но Топтыгин не успел. Пока он приходил в чувство, пока думал мысли умные, Сева успел научить Николая, что надо произнести.

– Я понял свою ошибку. Цветов-то я наплодил, а воспользоваться можно только раз. Значит так, заказываешь, чтобы можно было загадывать много желаний. Усёк? Ну, давай!

Николай послушно сорвал цветок и сказал:

– Хочу, чтобы я мог загадывать много желаний.

– Почему только ты? – возмутился Сева. – И вообще, ты чего сказал? Болван! Желания и без цветочков можно загадывать. Нужно было требовать исполнения.

– Да, ты же сам так сказал.

– Стойте!

Опоздал. Топтыгин глядел на цветок в руке Николая и подумал, что теперь в лесу точно спокойно не будет. С одним Глобаном нелегко, да ещё двое прибавились…

– Погоди, не до тебя, – отмахнулся Сева. – Давай, загадывай скорее.

– Что?

– Да, что хочешь! Миллион, к примеру.

Однако, ни миллиона, ни даже рубля не появилось. Парни озадаченно смотрели друг на друга. Топтыгин вздохнул и объяснил:

– Аленький цветок только одно желание выполняет. И всё. Закон вселенской магии.

– Что ж ты сразу не сказал?

– Сказал, да вы не слушали. Теперь оба будете у нас в лесу жить.

– ? – задали Топтыгину немой вопрос.

– Кто из человеков сорвёт аленький цветочек и до полуночи не успеет отсюда убраться – навеки останется. Вы, ясен пень, не успеете.

– "Отсюда" – это откуда?

– С волшебной поляны.

Сева и Николай огляделись. После сказанного, красочное алое полыхание цветов выглядело… зловещим.

– Слушай, Майкл, а ты нас обратно не сможешь доставить?

– В том-то и дело, что не могу, – вздохнул Топтыгин. – Сюда можно, а отсюда нельзя. Проверено. Есть один такой, Глобаном зовут. Возжелал со звёздами говорить, вместо того, чтоб вернуться к людям. Теперь в избушке бабы Яги живёт, со звёздами общается.

– Во, попали!

– Да, вы не переживайте. Найдём вам занятие. Вот ты кем был?

– Ик-кономистом, – неожиданно икнул Сева.

– Не, иконами у нас не разживёшься. Приставим тебя, пожалуй, за белками следить. А ты кто таков?

Николай пожал плечами и сказал:

– Мерчандайзер.

Топтыгин вдруг схватился за живот, постоял так примерно минуту, а потом облегчённо выдохнул.

– Фух! Откуда тебе известно заклинание медвежьего живота?

– Чего? – вытаращил глаза Николай.

– Счастье, что мы на заколдованной поляне – здесь только избранные чары действуют. Слушай, осенью, когда перед спячкой желудок очистить надо, все медведи к тебе в очередь выстроятся. Я первый.

– Стойте! – Сева схватил здоровяка за рубаху. – Если нас отсюда нельзя вытащить, то кого-нибудь сюда принести ты можешь? Так ведь? Будь добр, сгоняй к нашему стойбищу. Олега или Серёгу притащи, а они и загадают, чтоб мы отсюда убрались.

Топтыгин покачал головой.

– Чары переноса лишь дважды в год действуют. Один раз я уже использовал, поэтому снова вернуться сюда не смогу. Серый уже свои попытки истратил. Единственно, Бруня если приведёт кого-нибудь. На Филю надежды нет, старый совсем стал.

Не успел Топтыгин произнести эти слова, как с легким хлопком на поляне материализовались две женские фигуры. Одну парни знали – Ленка, а вот другая… Стройная брюнетка, одетая, как древняя богиня – то есть, практически обнаженная.

– Пожалуй, я бы не прочь остаться в такой компании, – протянул Николай.

Бруня, услышав эти слова, сразу стала похожей на кошку – того и гляди, когтями лицо располосует. Николай срочно передумал оставаться. Лена изумлённо смотрела на необычайное зрелище: полыхающие цветы на поляне, окрашенные алым сосны и темное небо над головой.

– Вы эту красоту мне припасли? – осведомилась она у парней, всё ещё держащих в руках по охапке аленьких цветочков. Те срочно засмущались. – Ну, и не надо, сама себе букетик соберу.

– Девонька, – поспешил предупредить её Топтыгин, – ты, прежде чем рвать цветы, меня послушай.

– Спокойно, Миша, – улыбнулась Бруня. – Я ей уже всё сказала.

– А ты-то откуда узнала, что сюда ещё одного человека надо принести? – удивился Топтыгин.

– Серому спасибо. Он, когда его бить собрались, взвыл нечеловеческим голосом. Мы с Леной к костру пошли, там всё и узнали.

– Бить? – изумился Михаил. – За что?

– Да вы ж двоих человеков умыкнули. Вот оставшиеся и решили вызнать, куда.

Пока Бруня с Топтыгиным разговаривали, Сева, не оставивший мысли разбогатеть, пытался проинструктировать Лену:

– Ты, главное, меня слушай. Произнесёшь одной фразой "вернуться обратно к костру и стать миллионерами". Нет, даже миллиардерами. Фраза одна? Одна. Ленк, ну, что тебе стоит?

Бруня, наконец, услыхавшая смутьяна, проворковала:

– Фраза одна, а желаний два. Волшба цветка может её вернуть к костру, а тебя миллионером сделать. Вот прямо здесь. И будешь ты в лесу финансами ворочать.

– А если попробовать…

Николай не дал Севе закончить, отвесив ему легкую затрещину.

– Перестань! Не хочу в лесу жить. Я хоть и мерч… – тут он глянул на опасливо схватившегося за живот Топтыгина, и поправился, – хоть и работа мне не ахти какие богатства приносит, но жить можно. Обойдусь без миллионов. Лен, не слушай баламута.

– Ну, возвращаемся?

И Лена наклонилась за аленьким цветочком.

*****

На следующий день ближе к обеду к стоянке туристов подошёл мужчина. После вечерних приключений парни смотрели на незнакомца подозрительно, а вот Лена, непонятно почему, вдруг прониклась к нему доверием.

– Здравствуйте! – громко поздоровался незнакомец. – Отдыхаете?

– Отдыхаем, – ответила за всех Лена, мучительно пытаясь вспомнить, откуда ей известно его лицо.

– Далеко забрались. Не ваш ли "уазик" на дороге стоял?

– Наш, – ответил Борис и заволновался: – А почему стоял?

– Меня сюда военные добросили на БТР. Глядим, "козелок" сломавшийся. Механики проводок какой-то соединили, машина и завелась. Её в ближайшую деревню погнали, участковому на руки сдать.

– Ух, ё-ё-ё! – ещё сильнее заволновался Борька. – До Сидоровки тридцать вёрст пилить. Ну, удружили.

– Проводок? – Олег пристально посмотрел на шофёра. – Боря, а кто говорил, что "УАЗ" наглухо сломался?

– Да, я с женой поругался, хотел с вами пару дней отдохнуть. Кто ж знал, что вы ещё десять километров шагать будете? А мне теперь и обратно пешком идти… да ещё и с щекой расцарапанной…

Незадачливого шофёра ругать не стали – он и так сам себя дважды наказал. Даже трижды: несколько длинных царапин на щеке, оставленные Бруней, наглядно продемонстрировали Николаю мудрость его решения не приставать к брюнетке. Незнакомец, тем временем, подошёл к дереву, служившему мишенью для топоров, и неодобрительно покачал головой.

– А вот это напрасно.

С этими словами он провёл по изрубленной коре ладонью, и древесные раны, исходящие соком, прямо на глазах исчезли. Не умеет человек так делать. Только…

– Так вы леший? – пролепетала Лена.

Незнакомец улыбнулся, а глаза его почему-то блеснули фиолетовым.

– Теперь – да. До этого был председателем колхоза, потом в партию аграриев подался.

– Пущин! – Сева даже подпрыгнул. – Вы – Пущин, глава аграриев!

– Был, – мужчина усмехнулся. – До вчерашнего вечера. Я так понимаю, мои детки сумели кого-то из вас на поляну к цветочку провести. Спасибо, в благодарность за возвращение памяти, не буду ругать вас.

– За что?

– За деревья, – леший подошёл к речке, сунул в воду руку и вытащил злосчастный топор. – Ваше? Не разбрасывайте. В следующий раз баловать начнёте – я про благодарность и не вспомню.

От этих слов повеяло такой уверенностью в неотвратимости наказания, что люди содрогнулись. Бывший глава партии аграриев, а нынешний леший махнул на прощание рукой и неслышно скрылся в ивовых зарослях. Исчез так, что ни одна ветка не шелохнулась.

– Дрова-то хоть рубить можно? – неуверенно спросил Николай, но ответа не последовало.

– Хозяин вернулся, – пробормотал Сева. – Боря, сколько, ты говоришь, до деревушки?

*****

Супруга Борьки-шофёра мгновенно распознала в царапинах женские коготки. Лишь подтверждение Лены в том, что Боря "налеве" не был (парням она не поверила) заставило её сменить гнев на милость.

По всем местным каналам крутили новости о загадочном исчезновении главы аграрной партии Алексея Ивановича Пущина. Коротко посовещавшись, наши туристы единогласно решили о лесной встрече забыть – всё равно никто не поверит, что Пущин и леший – одно и то же лицо.

Сева, разумеется, по возвращении в город не удержался и рассказал о лесном приключении. В результате слушатели только зауважали крепость деревенского самогона – надо же, какой галлюциноген, и взяли адресок производителя. Вскоре слава о Борькином продукте разошлась далеко за пределы области. Борька неплохо подлатал семейный бюджет, но в один непрекрасный день к нему наведались соответствующие органы – пришлось вновь сократить производство до отметки "чисто для себя".

Николай, знающий волшебное слово, ближе к осени начал серьёзно подумывать о походе в глушь с целью оказания услуг катарсиса медвежьему населению в обмен на лесопродукты. Пока раздумывал, наступила зима, пришлось поход передвинуть на следующую осень.

В декабре к Лене в гости приехала странная пара: стройная брюнетка и худой очкарик. Приезжим город понравился. Парни, как один, собрались по первому же Лениному звонку для встречи старых знакомцев и Нового года. Вечеринка получилась весёлой – пострадал только неугомонный Сева – он потом ещё целый месяц ходил с расцарапанной щекой.

Глобальное потепление в одном отдельно-взятом заповеднике неожиданно прекратилось. Впрочем, никто этого не заметил, кроме метеорологов, но им уже давно перестали верить.

Столб алого огня посреди лесного массива засекли соответствующие службы. Иноморские наблюдатели заволновались – русские испытывают новое оружие. К их великому сожалению уже на следующий день спутники перестали наблюдать в любых диапазонах не только область подозрительного свечения, но и секретный аэродром, что только подтвердило опасения иноморских спецслужб.

В заповедник началось паломничество иностранных шпионов. Но, странное дело, они блуждали по лесам неделями, не в силах не то что найти район загадочного свечения, но и просто выйти к людям – даже GPS-навигаторы не помогали. Когда же шпионы добирались до цивилизации, то оказывались непосредственно возле отделения милиции в Сидоровке. Как они туда попадали, оставалось загадкой. За полгода областная ФСБ выполнила десятилетний норматив по отлову вражьих агентов.

Впрочем, наши тоже не могли объяснить, с какой стати вдруг секретный аэродром перестал визуально наблюдаться из космоса. А вместе с ним, и целый заповедник. Но это оказалось не единственной странностью. Нерадивые военные, обитавшие на аэродроме, вдруг поголовно записались в местный Гринпис: перестали вываливать в лесу мусор, глушить гранатами рыбу и ездить на охоту с автоматами. Собственно, охотиться они вообще перестали. И даже грибы собирать прекратили – не один и не два человека жаловались, что рыжики говорят человеческими голосами, а опята вообще матом ругаются.

Наши военспецы заподозрили применение психотропного оружия массового действия. Секретную военную базу было решено закрыть после вопиющего случая: истребитель четвертого поколения был сбит во время тренировочного полета. Благополучно катапультировавшийся пилот клялся и божился, что сражался со Змеем Горынычем. Летчика отправили во внеочередной отпуск ввиду явного нервного срыва. Ему, конечно, не поверили. Но тогда, скажите, кто весь вечер в лесу орал "Оле, Оле, Оле, Оле! Горыныч – чемпион!"

После возвращения лешего, жизнь в заповеднике наладилась. Всё бы хорошо, но не хватало пропавшей бабы Яги. И Алексей Иванович созвал общее собрание…

Призывник

Весна. Природа оживилась после долгой снежной спячки. В лесах наметились первые проталины, из которых выглядывала изумрудно-зеленая травка. В городе из-под черного снега проявились сигаретные бычки и застарелые собачьи экскременты. В столетнем сосновом бору с веточек падали хрустальные капельки тающего снега. В микрорайоне "Лапшиха" огромная сосулька рухнула с крыши, окончательно уничтожив престарелый "Москвич-412", несколько лет гнивший под домом. В дубраве дятел весело выбивал звонкую дробь, выискивая спрятавшихся жучков-короедов. На улице Кивсяка дорожные рабочие осатанело долбили отбойными молотками и без того ущербный после зимы асфальт.

Серегу Ложкина приподнятое настроение окружающего мира нисколько не радовало. Скорее, наоборот. Появление весенних ям на проезжей части предвещало автолюбителям повышение водительского мастерства, путем беспрестанного объезда дыр в дороге, а ему лично – год потерянной жизни. Потому что скоро начинается весенний призыв в армию. А Сереге зимой стукнуло восемнадцать.

Несмотря на сокращение срока службы с двух лет до года, недавний выпускник школы искренне не желал проникаться солдатским бытом, но был обречён тащить армейскую лямку. В принципе, имелась гипотетическая возможность избежать попадания в ряды вооруженных сил. Для этого нужно было иметь мозги или большие деньги. Мозги для поступления в институт, а деньги…

Серега тяжко вздохнул – всё равно у него нет ни того, ни другого. Нет, конечно, мозги у него были, но, если так можно сказать, слегка в запущенном состоянии. Деньги тоже имелись. На проезд в маршрутке. Иногда даже в один конец. Потому как на зарплату специалиста по переноске и укладке объемных товарных ценностей, а попросту говоря, грузчика, не пошикуешь. Отец устроил Серегу на временную работу, чтоб до призыва в армию не болтался без дела.

– Ну, дают! – сказал кто-то рядом. Серега обернулся – неподалеку от него стоял невзрачный мужчина в сером пальто. – Совсем рехнулись: вместо ремонта дороги, знак ставят.

Реплики относились к дорожникам, которые прекратили долбить асфальт и теперь что-то вкапывали. При детальном рассмотрении оказалось, что рабочие установили знак "Неровная дорога". Серега только хмыкнул:

– Как в армии. Круглое – носят, а квадратное – катают.

Мужчина пристально посмотрел на невольного собеседника.

– Судя по вашему виду, молодой человек, вы в армии ещё не служили, однако, поговорки уже знаете.

– Готовлюсь, – уныло протянул Сергей. – Парни рассказывали о дурдоме в войсках.

– Не слышу в голосе радости! – сверкнул белоснежными зубами мужчина. – А где патриотизм?

– Я – патриот, – неубедительно вякнул Серега, – но служить не хочу.

– Понятно, – улыбка на лице мужчины угасла. – Тогда возьмите визитку. Приходите, как настанет время.

Серега взял белый картонный прямоугольник и прочитал:

– Фирма "Призывной помощник". Освобождаем от службы в армии на законных основаниях. А вы…

Сергей фразы не закончил – мужчины рядом не оказалось. Парень повертел головой по сторонам – кроме дорожников, любовавшихся новеньким знаком, никого не было видно. Спрятав визитку во внутренний карман, Серега отправился в путь. Но не домой, а к другу детства. Который тоже не хотел служить "срочку".

*****

Мишка встретил его градом новых идей.

– Значит так: я узнал пару способов, как откосить. Верняк! Проверено не раз. Способ первый: ловим столько мух, сколько сумеем, отрываем им крылышки и клеим себе на грудь. Рентген показывает туберкулёз в запущенной стадии.

– Почему? – спросил Серёга.

– Потому что рентгеновские лучи отражаются от мушиных крыльев. А глазом их никакой врач не заметит.

– А отвалятся? Да и где ты сейчас мух возьмёшь? Холодно ещё.

– На этот случай есть второй способ: точим стержень химического карандаша в порошок и перед осмотром вдыхаем. Рентген показывает не просто туберкулёз, а полное отсутствие легких.

– А это вредно?

Мишка почесал нос.

– Честно говоря, не знаю.

– Чего-то мне не хочется пробовать.

– Мне тоже, – кисло сказал Мишка.

– Совсем забыл! Смотри.

Серега достал визитку, Мишка внимательно прочёл её и тут же загорелся.

– Й-е-с-с! Отмажемся, как пить дать!

И потух.

– Сколько они берут, интересно?

– Я не спросил, – ответил Сергей, и поправился: – Не успел спросить. Мужик, будто испарился.

– Не беда. Завтра после работы сходим и узнаем.

*****

Фирма располагалась в аккуратном двухэтажном особняке на Лесной улице.

– Никогда тут не был, – сказал Мишка. – Нехило живут, однако.

– Арендуют, – без уверенности в голосе ответил Серёга. Просто ему хотелось так думать. Ведь если здание принадлежит фирме "Призывной помощник", то даже подумать страшно, сколько они заломят за свои услуги.

– Добро пожаловать, проходите!

Входная дверь широко распахнулась. Приятели так и не поняли, откуда появился здоровенный детина – у входа его не было, а изнутри он не выходил. Просто возник, как из воздуха. Пиджак "швейцару" был явно тесен – под тканью угадывались громадные мышцы. Улыбка на лице по задумке обладателя явно должна была выглядеть дружелюбной, но парням она почему-то напомнила оскал Кинг-Конга. Михаил боком протиснулся в дверь, за ним шмыгнул и Серега.

– Нам бы… – хотел обратиться Сергей к охраннику, но тут Мишка издал модный киношный возглас:

– Вау!

За стеклянным столиком сидела обворожительная девушка. Чёрные волосы, уложенные в замысловатую прическу, огромные зелёные глаза, ярко-красные губки бантиком, обтягивающий тонкий свитер, выгодно подчеркивающий аппетитные формы, и короткая юбочка – мечта о секретаре для мужчины-руководителя и предмет ненависти для его жены.

– Добро пожаловать в фирму "Призывной помощник", – мелодично произнесла брюнетка.

– Мы… это… – промямлил Мишка, пожирая глазами девушку.

– Да… мы того… – подтвердил Серега, тщетно пытаясь оторвать взгляд от коленок девушки, видневшихся сквозь прозрачную столешницу. Наконец он совладал с собой настолько, что сумел найти визитку.

– О! – девушка ослепительно улыбнулась. – Присядьте, я сейчас доложу о вашем прибытии.

Она удалилась, изящно обогнув пальму. Парни остались одни в холле. Швейцар-охранник опять непостижимым образом исчез.

– Не, ты видел? – Мишка даже подпрыгнул в кресле.

– Слюни утри, – Сереге почему-то стало тревожно. – Что-то мне всё это не нравится.

– С ума сошёл? – искренне удивился Мишка. – Она тебе не понравилась?

– Понравилась, – после недолгого колебания признался Серега. – Просто как-то подозрительно. Чтобы такая солидная фирма возилась с нами за гроши? Не верю.

– Так ведь мы же ещё ничего не знаем. Да и не платили. Спросить пришли, а за спрос, как известно, денег не берут. Не дрейфь!

– Охранник странный – появляется и исчезает. Мужик тот тоже странный был.

– И ты странный, – хохотнул Мишка.

– Сам посмотри, – Сергей ткнул пальцем в стеклянный стол. – Где ты видел администратора за пустым столом? На нём же не то, что компьютера, бумажки нет.

Михаил ответить не успел. Послышался перестук каблучков, и из коридора появилась брюнетка.

– Проходите, вас ждут. Вторая дверь направо.

– А-а… вы нас не проводите? – Мишкины глазки стали настолько маслеными, что на них можно было яичницу жарить. Зато зелёные глаза девушки так яростно сверкнули, что Серёга пихнул друга в бок и прошипел:

– Забыл, зачем пришёл?

В кабинете сидел мужчина. Тот самый, что дал Сереге визитку. Про таких говорят: никакой. Посмотришь, и потом не вспомнишь ни цвета глаз, ни прически, ни телосложения. Запоминались лишь дурацкие старомодные очки круглой формы. Мужчина что-то писал на бумажном листке и даже головы не поднял, хотя явно слышал, как стукнула дверь.

– Здравствуйте! – громко произнёс Серёга.

Очкарик оторвался от бумаг, жестом указал на стулья, и снова погрузился в писанину. Друзья сели, но с чего начать разговор, не знали. Неловкое молчание длилось уже больше минуты, когда Серёга заметил, что человек, сидящий за столом, бос. В смысле, необут. Даже носков не было. В костюме и босой?

Мужчина прекратил писать, бросил ручку на стол и потянулся. И что-то мелькнуло в его облике… звериное. Будто не очкастый замухрышка сидел перед ребятами, а свирепый хищник. Серега вздрогнул, наваждение пропало, но ощущение странности происходящего только усилилось. Мишка же явно ничего не замечал и пялился в коридор, видимо, мечтая поглазеть на девушку из холла.

– Ну-с, значит, в армию не хотим?

Мишка вернулся в реальность.

– Не-а. То есть, ага. В смысле, не хотим.

Серега промолчал – чего говорить, и так всё ясно.

– Вы как, совсем желаете, или временно?

– Чего? – в один голос спросили друзья.

– Говорю, хотите получить отсрочку на время или заставить военкомат окончательно про вас забыть?

Друзья переглянулись.

– А-а, сколько будет стоить? – выдавил из себя Мишка. – Одно и другое?

– Деньги нас не волнуют, не переживайте! О финансовой стороне вопроса можете забыть. Итак, что вы скажете?

Друзья вновь переглянулись – Мишка с радостью во взоре, Серёга, с нарастающей тревогой. Он слишком хорошо помнил поговорку "бесплатный сыр только в мышеловке".

– Окончательно! – выпалил Мишка.

– Можно поподробнее узнать? – спросил Серёга.

– Пожалуйста. Вариант с отсрочкой подразумевает создание на законной основе временной невозможности призвать совершеннолетнего индивидуума в ряды вооруженных сил, – тоном прирождённой канцелярской крысы проговорил очкарик. – В зависимости от пожеланий клиента временной промежуток варьируется от полугода до полутора лет.

– А точно не призовут? – недоверчиво спросил Мишка.

– Гарантия непризыва – сто процентов, – назидательно поднял палец кверху очкарик. – Теперь рассмотрим случай с пожизненной отсрочкой. Клиенту наша фирма обязуется предоставить законный способ отказа от службы в рядах армии и флота, а также в нестроевых частях. То есть, клиент полностью освобождается от обязанности уплатить долг Родине по её защите от внешних или внутренних врагов. И, заметьте, всё на законных основаниях.

Серега поморщился. Звучало, конечно, всё правильно, но как-то… нелицеприятно.

– Я бы предпочёл вариант с отсрочкой, – твердо сказал он.

Мишка поглядел на друга и нехотя подтвердил своё согласие.

– Мудрое решение, – одобрил очкарик, – тем более что вариант с отсрочкой плавно перетекает в пожизненную льготу по истечении срока действия первой части договора. Если, конечно, клиент сам не захочет разорвать контракт и пойти служить в армию.

Тут очкарик улыбнулся, и в его лице вновь мелькнуло что-то звериное.

– Чего куда перетекает? – Мишка, похоже, совсем запутался.

– Объясняю! – очкарик вновь поднял палец кверху (Серега подумал, что это один из его любимых жестов). – Мы предоставляем вам отсрочку, к примеру, на полгода, а по истечении срока, даем пожизненную гарантию непризыва. Так сказать, в виде поощрения. Ферштейн?

– Нихт ферштейн! С какой стати вдруг вы без денег готовы помогать? – Серёга решительно выпалил мучавший его вопрос и ядовито добавил: – И вам, наверное, зарплату не платят, да?

– Наша фирма – общественная организация, – пожал худыми плечами очкарик. – А ваш покорный слуга, вообще, здесь на стажировке.

Возразить на это было нечего. И всё-таки Серёгу с каждой минутой сомнения терзали всё сильнее. Что-то здесь неверно, неправильно, не так…

– Итак, приступим, – Серёга не удивился, когда очкарик снова поднял палец кверху. – Во-первых, нужно подписать договор.

– Прочитать сначала можно? – в Мишке, наконец, проснулись зачатки благоразумия.

– Читайте. Между прочим, моя редакция.

Друзья углубились в чтение пунктов договора, продираясь сквозь трехэтажные предложения и перлы словоблудия очкарика, ибо писал он ещё заковыристее, чем говорил.

– Класс! – прицокнул языком Мишка. – Никаких обязанностей, одни права. Мне подходит.

Серёга почесал кончик носа – в отличие от друга, он не понимал, почему фирма обязуется "сделать всё" и бесплатно.

– А я что должен буду делать? – осведомился он.

– Ваша задача – подписать договор. И всё, – лучезарно улыбнулся очкарик.

– Ну, нет! Ничего подписывать я не буду!

Сказав это, Серега, как ни странно, почувствовал себя легче. Мишка пихнул его ногой и прошипел:

– Ты что, сдурел? Это же гарантированная и бесплатная отмазка.

– Не буду! – Серёга насупил брови. – Не верю я в такую благотворительность.

– Ну и дурак! – в сердцах воскликнул Мишка. – А я подпишу. Дайте мне ручку.

– Какую ручку? – осведомился очкарик.

– Как какую? Авторучку. Чтобы подписывать договор.

– А-а, понял, – очкарик усмехнулся и поднял указательный палец кверху. – Нет, авторучка – это вчерашний день. Наши договоры подписываются кровью.

– ??? – молча и изумлённо спросили друзья.

– Договор имеет настоящую силу, только если подписан кровью. А чернила и стереть можно. Так что…

Он полез в стол, достал небольшую коробочку, открыл её и толкнул через стол. Мишка заглянул внутрь – там, в пластиковых упаковках лежали перышки с заостренными кончиками, такие в любой поликлинике можно увидеть.

– Прокалывайте палец, прикладывайте к договору. И всё.

Серёга злорадно посмотрел на друга, мол, что я говорил о странностях. Мишка упрямо поджал губы, схватил перышко, проткнул палец и с размаху отпечатал его на бумажном листе.

– Получите.

Очкарик взял бумажку, зачем-то понюхал и спрятал в стол.

– А вы? – это он спросил у Сереги.

– Нет.

Мужчина уставился на Серегу настолько пронзительным взглядом, что парню стало не по себе. Полминуты помолчав, он сказал:

– Знаете, у нас есть альтернативные варианты…

– Вы имеете в виду альтернативную службу? Ночные горшки выносить? Спасибо, не надо!

– Ну, что вы! Я вас провожу к нашему шефу, он расскажет подробнее. А вы, Михаил, можете идти. Брунильда! Проводи клиента.

Появилась брюнетка, Мишкин взгляд снова осоловел, и он походкой зомби побрёл вслед за девушкой, не спуская глаз с её "пониже талии". Впрочем, Серега тоже проводил взглядом точёную фигурку.

– Да, Бруня производит впечатление, – небрежно сказал очкарик и постучал в дверь напротив. – Святогор Иванович, к вам молодой человек.

– Пусть заходит, – послышался густой бас.

Серёга вошёл. За большим столом сидел богатырского вида дед. В просторной, белой рубахе, с серебряным обручем на голове, стягивавшим длинные, седые волосы, он напоминал кузнеца из киносказок Роу, которые Серега так любил в детстве смотреть. Только плечи старика, пожалуй, раза в два пошире будут, чем у киногероев.

– Святогор Иванович, а как насчёт нашей пропажи? – робко осведомился очкарик.

– Пока, к сожалению, ничего, – развел руками дед. – Ты, Сергей Вольфович, иди. Если станет что известно, я сразу же скажу.