Читать книгу: «Не жизнь, а сказка. Книга 1», страница 2

– Её зачем? – Кощей издалека ткнул пальцем в даму.

– Сама призналась Ваше Бессмертство, что на ней косметическая маска, – с готовностью доложил старший охранник.

Кощей только теперь сообразил, что означают разнообразные ягодки, огурцы и зелень, густо наложенные на лицо особы.

– Её на стол надо в виде главного блюда, – проворчал он. Ретивые минотавры ринулись к даме. – Стоять, болваны! Я же пошутил.

Кощей перешёл к следующему гостю. Им оказался высокий, стройный человек в черном. Бессмертному было достаточно одного взгляда, чтобы понять – этот не украдёт. Зорро – он и в Кощеевке Зорро. Стоящий рядом человек в железной маске изысканно ругался по-французски.

– Говорит, Людовик четырнадцатый, – услужливо пояснил минотавр.

Кощей побрёл дальше. Мужчина в длинном пальто, широкополой шляпе, с лицом, замотанным шарфом и огромных черных очках-черепахах.

– Скидавай маску! – рявкнул минотавр.

Человек пожал плечами, быстро разделся и… исчез. Кощей вздохнул. Конечно, человек-невидимка лучший кандидат на роль вора, но ведь стражник запомнил лицо… а лица у невидимки не видно.

– Ладно, одевайся, – буркнул Бессмертный в никуда. – А это кто?

– Говорит, грабитель.

Кощей поглядел на человека в темном облегающем костюме и с женским чулком на голове.

– Скорее, фетишист.

Следующим оказался улыбающийся худенький мальчишка. Вот тут Кощей встрепенулся. Рентген-монокль показал, что на самом деле существо выглядит совершенно по-другому. Не теряя времени, Бессмертный произнёс заклинание снятия личины и… ничего не произошло. Худенький мальчишка по-прежнему идиотски лыбился. Кощей разозлился и вновь произнёс заклинание. Результат прежний. Только после пятого раза личина мальчишки спала, и на его месте показался здоровенный тролль. Он достал откуда-то замызганную бумажку и по слогам радостно прочитал:

– Мэджик резистанс сто двадцать.

– Тьфу! – в сердцах плюнул Кощей. – И нечего на пиджин-лингво ругаться.

Минотавр-свидетель оживился и промычал:

– А он похож! Только тот был маленький. И не зелёный.

Кощей задумчиво посмотрел на радостного тролля. Вроде бы всё подходит: и мордой похож, и маленьким быть может. Бессмертный поглядел на огромную ладонь тролля. В такую лапу кощеева корона целиком поместится и ещё место останется. Нет, не могло это существо украсть алмаз, ловкости бы не хватило.

Кощей проигнорировал Джима Керри, похотливо скалившегося в зеленой маске, и остановился перед последней гостьей. Дама во всем белом: ослепительно белое роскошное платье с глубоким декольте, длинные, выше локтей кружевные перчатки, белая шляпка с легкомысленными цветочками и белая маска на лице.

Кощей остановился. Странно, почему-то ему казалось, что он знает эту женщину. Бессмертный закрыл один глаз и пригляделся к ней через рентген-монокль. Никого! Открыл глаз – вот она, стоит перед ним, игриво помахивая веером. Закрыл глаз – опять пусто. Кощей не мог припомнить никого, кто умел бы проделывать подобные штуки, во всяком случае, он таких на карнавал не приглашал.

– Как звать? – напустил на себя суровый вид хозяин замка.

– Запамятовал? Да, Коша, давненько мы с тобой не встречались.

Кощей вдруг почувствовал слабость в ногах. Кошей его когда-то звала только… Смерть.

– Ты?

– Я.

– Я тебя не звал.

– Само собой, – усмехнулась дама. – Я всегда незваной прихожу. Но в этот раз ты сам себя превзошёл. Зачем каждому гостю неприкосновенность обещал?

– Уже не каждому, – быстро проговорил Кощей. – Есть здесь пара твоих клиентов, сейчас оформим. Вот только вора найду.

– Нет, Коша, раз уж ты меня обидел и не позвал на праздник, то никаких клиентов, – твердо сказала дама в белом.

– Подожди, подожди! Хочешь сказать, что я смутьянам даже голову отрубить не смогу? – всполошился Кощей.

– Каким смутьянам? – с невинным видом спросила дама.

Кощей оглянулся – у подножия трона лежали лишь обрывки цепей, пленники исчезли. Бессмертный только начал набирать воздуха для разъяренного крика, когда раздался страшный грохот, в стене открылся тайный ход, и с воплями и ругательствами в главный зал вывалились три человека и одна обезьяна.

Минотавр-свидетель встрепенулся и шепеляво заорал:

– Вон тот, маленький! Это вор!

Кощей, придя в себя от изумления, слащаво сказал даме в белом:

– Вот этим смутьянам головы и отрубим. Сами пришли.

Но Смерть легким движением руки остановила кощееву стражу и подошла к барахтавшимся на полу.

– Рано им. Варвар ещё королём не стал, и Иван правителем будет. Шимми-ловкач тоже не одного богача ещё огорчит. Да и капитану расти и расти по служебной лестнице.

– Откуда вы меня знаете? – Прошин первый из четвёрки сумел подняться на ноги. Он посмотрел в черные глаза дамы, блестевшие из-под маски, и содрогнулся. – Мне ваш взгляд как будто знаком.

– Ещё бы, – усмехнулась дама в белом, – ты не раз мне смотрел в лицо. Только в других обличиях.

– Ну, хватит любезничать! – сверкая красными глазами, Кощей подошёл к Смерти и сказал: – Если ты их сейчас забрать не желаешь, то я, пожалуй, посажу смутьянов в темницу. Глядишь, через год-другой они тебя сами молить станут прийти за ними.

Иван Прошин во все глаза смотрел на величественную даму.

– Так вы сама Смерть? – с трепетом в голосе спросил он.

– Она самая.

– Чего ж ты этого скелета не приберёшь? – вдруг осмелел капитан. – Сколько времени по белу свету шляется, народ мутит.

– Не могу…

– Он на Руси, как заноза в заднице! – подал голос Иван-дурак.

– Кстати, о занозе… – Конан крутанулся вокруг себя, явно пытаясь что-то достать. Прошин глянул варвару за спину и рассмеялся.

– Ваня, не только на Руси, но и в Киммерии.

С этими словами капитан милиции аккуратно, но быстро выдернул из кожаных штанов Конана ту самую иглу, которую они безуспешно пытались сломать. Кощей при виде крошечной блестящей железяки оцепенел.

– Мадам, не желаете ли завладеть этим? – Прошин протянул даме в белом трофей. – Я думаю, ваш старый знакомец…

Кощей прыгнул на капитана с проворством, которого никто не ожидал. Кроме Ивана-дурака. Богатырь одной рукой успел сдвинуть Прошина в сторону, а другой встретил летящего Кощея. Бессмертный совершил немыслимый кульбит и затих на полу. Смерть усмехнулась, взяла из рук Прошина иглу и с интересом посмотрела на неё.

– Занятно. Ну, Коша, пойдём. Теперь-то ты не откажешься, а?

Кощей, лёжа на полу, злобно глянул на милиционера.

– Всё, капитан, конец тебе! Освобожусь и прибью!

– Ну, ты нахал! – удивилась Смерть. – Я в руках твою себя держу, а ты ещё планы на будущее строишь.

С этими словами дама в белом схватила Кощея за шкирку, и они исчезли.

Ошарашенные произошедшим, гости с уважением и страхом смотрели на людей, уничтоживших бессмертную личность. Слуги Кощея растерянно переглядывались. Минотавры мялись с ноги на ногу, не понимая, что им теперь делать.

Конан, ничуть не опечаленный скоропостижной кончиной бессмертного хозяина, увидев пухлого евнуха, с которым недавно ругался, заорал:

– Эй, друг, неси нам вина! Продолжаем гуляния!

Плотина молчания прорвалась после этих слов. Присутствующие загалдели, кое-где даже послышались приветственные крики в адрес варвара. Карнавал продолжался…

*****

Утром на мощёном дворе кощеева замка товарищи прощались. Прошина ожидала баклажановая "шестерка" с носатым водителем. Возле Конана стоял черный, как смоль, жеребец с красными глазами. Иван-дурак поглядывал на самоходную печь, дымившую не хуже паровоза. Шимми, вздыхая, смотрел на торговый караван.

– Ребята, я одного так и не пойму, – решил озвучить мучавший его вопрос Прошин. – Ну, ладно, я сюда попал по ошибке – Кощей другому пригласительный прислал. А вы-то как здесь оказались? Вы ж не упыри какие, чтоб в чести у злыдня ходить.

– Я, понятное дело, с профессиональным интересом приехал, – ответил Шимми. – Только вот уезжаю ни с чем.

– А мне сказали, что снять заклятье с Васьки может только Кощей. Если ему три раза в репу постучать. А я только дважды успел. Теперь он помер, может, и Васька расколдовалась.

– Эй, дарагой! – послышался возглас носатого водителя. – Паехали, а?

Прошин отмахнулся. Самоходная печь выпустила клуб черного дыма – Иван-дурак грозно нахмурил брови. Черный жеребец заржал и топнул копытом. Конан дернул узду и сказал:

– А я уж и не помню, как сюда попал. Агний, чтоб ему пусто было, наворожил мне путь туда, где богатства великие и вино хорошее. Богатств особых я не заметил, а насчет вина он не обманул. Кстати. Эй, пухлый друг!

Евнух заметался по двору, но, поняв, что от бдительного варвара не скрыться, покорно подошёл.

– Значит так: неси нам четыре большие фляги эльфийского вина. Мы с собой возьмём, чтоб в дороге не помереть от жажды.

Евнух умчался выполнять приказ – попробуй ослушаться одного из победителей могучего Кощея.

– Эй, дарагой! Ну, поехали, а? Время – дэньги.

Печь выпустила облако черного дыма, а жеребец Конана злобно заржал и навалил горку конских яблок.

– В миграционную службу сдам! – пригрозил Прошин водителю, и тот сразу же уткнулся в радиоприемник, готовый ждать столько, сколько нужно.

– Травой топить буду! – рявкнул Иван. Печь издала тонкий звук, дым стал из черного серым.

Конан не стал тратить слов – он просто врезал кулаком жеребцу в лоб. Горка конских яблок увеличилась.

– А ты на чём уедешь? – спросил Прошин у Шимми.

– Вон в том экипаже, – показал обезьян на одну из телег в караване.

– Но там же клетка?

– Вот в ней и поеду, – усмехнулся Шимми. – Нельзя мне известность приобретать, сами понимаете. А про животное разве кто подумает, что оно и есть тот самый багдадский вор? Ну, что, прощаемся, да идите меня сдавать.

Три человека и обезьян обнялись, после чего на Шимми надели поводок и повели к начальнику торгового каравана. Шимпанзе заперли в клетке. На прощанье Иван-дурак сказал караванщику:

– Сено чистое ему постели и меняй чаще.

– Будешь плохо обращаться с ним – на том свете найду, – Прошин сделал грозное лицо.

– Флягу у него заберёшь, я и на этом свете тебя найду, – сказал Конан, засовывая флягу в клетку Шимми.

Караванщик клятвенно уверил благородных господ, что непременно выполнит все их указы.

По возвращении во двор их ожидал сюрприз в виде остатков роты минотавров. Быкоголовые выстроились, и старший объявил:

– Господа, мы хотели бы отправиться с вами. Будьте нашими командирами.

Прошин представил себе минотавров в городе – ему поплохело уже от одной такой мысли.

– Не, ребята, мне с вами не по пути.

– И со мной тоже не надо, – покачал головой Иван. – У нас же буренки доиться перестанут от одного вашего вида.

– Значит, едете со мной, – пожал плечами Конан. – Только потом не жалуйтесь.

Варвар вскочил на черного жеребца, русский богатырь взгромоздился на самоходную печь, а капитан милиции сел в "шестерку". Помахав на прощание руками, они разъехались в разные стороны. Прошин трясся в шедевре отечественного автопрома и думал: если бы не порванный в хлам костюм и не фляга с чудесным вином, то можно было бы решить, что ему всё приснилось. И не заметил, как уснул по-настоящему.

*****

Худой, как скелет, Кощей нервно метался по темной, тесной комнатке, освещая путь себе красными глазами. Смерть его определила в высокую башню, откуда хода нет. Туда есть, а оттуда – нет. Пока ещё Кощей не разобрался с механизмом действия этого заклинания. Вот как разберётся, так и сбежит отсюда. Наивная Смерть заперла вечноживущего пленника, а сама удалилась в лабораторию, чтобы там при помощи гидравлических прессов и разнообразных заклинаний сломать иглу. И невдомёк ей, что игла-то не настоящая. Ну, сломает она её, а Кощей-то окажется жив.

Бессмертный злорадно хихикнул, представив выражение лица Смеральды, когда она поймёт ошибку. Единственно, о чём сейчас переживал пленник – как бы заколдованная дамочка в его отсутствие не удрала из замка. Зря он, пожалуй, согласился уйти со Смертью. Нет, не зря! Если бы не позволил себя увести, она бы настоящую иглу могла обнаружить.

Кощей прекратил хождения и позволил себе помечтать, как он будет жестоко мстить трём богатырям и обезьяну.

*****

Прошин позвонил Нечаеву и попросил недельный отпуск. Не потому, что отдохнуть собрался, а чтоб синяки и ссадины подлечить. Серенький костюм Иван тщательно осмотрел и пришел к выводу, что им в нынешнем состоянии побрезгуют даже бомжи: рукава оторваны, на спине пиджак разошёлся, на брюках дырок больше, чем материи. Поскольку костюм был единственный, он заслуживал хотя бы торжественных похорон. Иван завернул его в старую газету и понёс на мусорку. Похороны обошлись без слёз.

На обратном пути Иван услышал из кустов робкое, но громкое покашливание. Рефлексы, обостренные недавним приключением, не подвели – Прошин за секунду оказался метра на четыре в стороне. Наверное, мировой рекорд побил по прыжкам с места в сторону, жаль, представителей книги Гиннеса не было рядом.

Зато рядом оказалась большая, метр в высоту, бесформенная туша гигантской лягушки. Она выползла из кустов и человечьим голосом промолвила:

– Здравствуй, добрый молодец! Вот я тебя и нашла. Коли пальцем в меня ткнул – жениться должен.

Иван Прошин успел отметить на голове жабы золотую корону, пробитую стрелой, и впервые в жизни потерял сознание.

Возвращение лешего

В древней избушке, стоящей посреди дремучего леса, проходило собрание.

Председательствовал филин, как существо ночное. Всем известно, что самые умные по ночам не спят, мысли мудрые думают и на бумагу записывают. Филин, правда, в бумагомарании никогда уличён не был, однако на должность председателя его каждый раз выбирали единогласно. Окинув проникновенным взглядом желтых глазищ черную кошку, здоровущего медведя и тощего волка, филин откашлялся и сказал:

– Прежде чем открыть собрание, я должен сообщить вам: наш уважаемый астролог Глобан, – кивок в сторону бородатого человека с несколько безумным взглядом, – запретил сегодня использование животных форм.

– Как это? – незамедлительно оскалились участники собрания, но филин категорично взмахнул крылом.

– Сказано было: никаких кошечек, рыбок, собачек и хомячков. Так что, прошу перевоплотиться и надеть маски. Это – требование звёзд.

– Знаю я эти требования, – проворчала кошка. – Я перевоплощусь, а Глобан опять ко мне приставать начнёт. Какие хоть звёзды были?

– Зелёные, – шмыгнул носом астролог.

Участники собрания издали дружный вздох. Когда говорят розовые или там фиолетовые звёзды – можно и поспорить, а против зелёных не попрёшь. Спустя пять минут в избушке не осталось ни одного представителя фауны. Кошка превратилась в изящную брюнетку, кутавшуюся в длинную полупрозрачную ткань, впрочем, практически ничего не скрывавшую. Медведь стал богатырского сложения мужчиной лет сорока, облачённым в широкие штаны и длинную рубаху, а волк – пожилым, лысоватым очкариком – типичным бюрократом средней руки, одетым в засаленный костюм-тройку. Сам филин обернулся дряхлым дедом, кутавшимся в еденное молью пальто. Старик поглядел на свои босые ноги, поправил на носу очки-"бинокли" с толстенными линзами и с укором обратился к Глобану:

– Уж мне-то можно было бы остаться птицей. Нелегко ж в таком возрасте по лесу пешком шастать.

– Сначала сказали, чтоб даже курицы в супе не было, – безапелляционно заявил астролог и добавил: – Потом, правда, разрешили. Эх, я бы от курятинки не отказался.

– Ну, коли так… – вздохнул дед. – Продолжим. Как вам всем известно, сегодня на закате распустится аленький цветочек. Наша задача – найти человека, который успеет сорвать цветок до полуночи.

Брюнетка, Топтыгин и Серый тоскливо переглянулись. Каждый год одно и то же – уже двадцать лет они пытались найти подходящего человека, чтобы тот сорвал аленький цветочек, тем самым, вернув лешего в родной лес. Лешак неожиданно пропал три десятилетия тому назад во время сильной грозы. Следы его посредством яблочка на тарелочке Баба-Яга обнаружила вне чащоб только лет через десять. Леший каким-то образом выбрался в цивилизацию, да там и остался. Нацепил на себя человечью маску, взял имя Алексей и заделался председателем колхоза. А про прежнюю жизнь ничего не помнил. Амнезия, с умным видом поставил диагноз астролог Глобан, двести лет назад сбежавший в леса от гнева обманутых клиентов, да так здесь и прижившийся.

Баба-Яга, узнав о том, что лешак о своих подопечных зверюшках напрочь забыл, понеслась ему на выручку. Не долетела. Рядом с большой глушью, где стояла избушка на курьих ногах, в глуши поменьше располагался военный аэродром. Секретный, понятно. Вот в аккурат над ним и сбили ступу со старушкой – что и говорить, наша ПВО – самая лучшая в мире. Но Яга – бабка боевая, ещё в восемьсот двенадцатом бомбившая французов, а в Великую Отечественную служившая у брянских партизан военно-воздушной силой, сумела дотянуть свой летательный аппарат до чиста поля. И тоже пропала – ни отряд спецназовцев с собаками, ни радары, ни даже яблоко с тарелкой не смогли её отыскать.

С тех пор вот уже двадцать лет оборотни… э-э, пардон, учёное общество в масках, обитающее возле курьей избы, пыталось самостоятельно вернуть домой и лешего, и старушку-лётчицу. Надо ли говорить, что попытки их успехом не увенчались? Думаю, не надо, но на всякий случай повторю: до сей поры лешего вернуть не смогли. Зато когда наступила сия пора – появился шанс на успешное завершение дела. Астролог, пообщавшись с зелёными звездами (прошу не путать с зелёным змием – Горыныч тут совсем ни при чём), обнаружил ошибку, не позволявшую зверям привести человека к аленькому цветку. А именно: они пытались проделать это, находясь в животном облике. Согласитесь, в самом деле, трудно поддаться убеждениям огромного медведя, пусть и говорящего. Особенно говорящего. Или волка.

Обычно люди, едва завидев в кустах медвежью морду, показывали рекордные результаты в беге на длинные дистанции, при этом, что показательно, двигаясь с непрерывной спринтерской скоростью. Поэтому в большинстве попыток Топтыгин даже не успевал объяснить задачи, стоящие перед потенциальным спасителем леса. Иногда, правда, успевал. Люди, всё-таки, существа странные – в этих случаях человеки делали большие круглые глаза, видимо, подражая филину, начинали глупо хихикать, усевшись прямо на землю, и уже ни на какие внешние раздражители не реагировали. Волку везло не больше, черную кошку же и увидеть-то в темноте весьма проблематично.

Ну, и опять же, не верили люди, что животные умеют быть мастерами изящной словесности! И когда не изображали из себя лупастые пеньки, шли мимо, плюя через левое плечо на говорящие глюки. В этот раз всё должно было получиться правильно. Ну, не могут же зелёные звёзды ошибаться!

– Опять комаров кормить задаром, – проворчал очкарик, подняв кверху палец.

– Вот, Глобан, слушай, что тебе волк позорный бает, – сказала брюнетка. – Тебя-то в избушке гнус не ест, а мы по твоей милости страдать должны.

Серый польщённо улыбнулся – нравилось, когда его так величали. Поначалу, лет эдак пятьдесят назад, он чуть Глобана не загрыз за подобное обращение, но тот разъяснил, что по-польски "позор" означает "внимание". Соответственно, "волк позорный" – это волк внимательный. И даже нашёл в волчьей родословной польские корни. Серому объяснение понравилось настолько, что он не только не слопал астролога, но даже попросил впредь к нему так и обращаться.

– Все претензии туда, – Глобан умудрился указать рукой сразу в нескольких неопределённых направлениях.

– А, может, Горыныча разбудим? – озвучил Топтыгин своё предложение.

Не то чтобы он верил, что трехголовый сумеет отыскать лешака, просто медведю было жутко интересно, кто победит в схватке: змей или истребитель четвертого поколения. Вот уже двадцатый год идёт, как он пытается отправить на поиски лешего дракона. И в двадцатый раз получил один и тот же ответ от филина.

– Миша, ты хочешь, чтоб Горыныча, как Ягу сбили? Если они ступу углядели, то такую тушу точно не пропустят. А змей, между прочим, последний, остальных богатыри повывели.

– И кое-кто им в этом даже помогал, – Бруня многозначительно глянула на Топтыгина. Тот сделал вид, что говорят не про него, и временно отказался от намерения запустить Горыныча в цивилизацию.

– Давайте Глобана изгоним, он цветок и сорвёт, – предложил Серый.

В ответ на эти слова Топтыгин закашлялся, пряча смех, а Бруня закатила глаза к закопченному потолку избушки. Глобан настолько прижился в лесу, что давно стал своим, а, значит, сорви он аленький цветочек – толку никакого не будет. Проверяли уже. Поэтому волк и предложил астролога изгнать, чтоб своим тот быть перестал.

– Сейчас я тебя изгоню! – безумства во взгляде Глобана ощутимо прибавилось.

– Так, не отвлекаемся, – прошамкал филин. В человеческом обличье разговаривал он гораздо хуже. – Все помнят чары переноса? Тогда расходимся. В нашем распоряжении три часа.

*****

Леночка отчаянно скучала. Скажи ей кто-нибудь ещё вчера, что она будет скучать уже на второй день похода – в глаза бы рассмеялась. Но получилось совсем не так, как представлялось. Началось с того, что подружка от лесного похода отказалась – проблемы какие-то неожиданные, и Лена оказалась единственной девушкой в компании четверых парней. Понятное дело, все заботы о закупке продовольствия легли на её хрупкие плечи. Ребятам эту важную часть подготовки к походу она доверить не рисковала – был прецедент, когда они прикупили на пляж ящик водки и две буханки хлеба. А потом бегали среди загорающих, предлагая поменять водку на закуску. Поскольку в заповеднике выпросить еду можно разве что у медведей, Лена предпочла закупками заняться сама.

Затем по пути к конечному пункту, сломался "уазик". Шофер, подрядившийся довезти их туда, где "леший живёт", сокрушённо заявил, что поломка серьёзная и дальше машина не поедет. Отмахать десяток километров по лесу, нагруженными, как вьючные ишаки – это ли не отличное начало блаженного недельного ничегонеделания?

Под вечер, когда были поставлены палатки, на запах готовящейся пищи слетелись комары и шофёр "уазика". На удивлённые расспросы он ответил кратко, мол, до ближайшей деревни идти гораздо дальше, а здесь, всё ж, компания. Смысл его слов стал понятен, когда Боря, так звали шофёра, выставил на общий стол пятилитровую канистру с самогоном и полбулки черного хлеба. Под неодобрительными взглядами Лены ребята достали из рюкзаков фляжки со спиртным, дескать, нельзя же не отблагодарить человека.

Короче говоря, первый вечер никто из парней толком не запомнил. Следующий день прошёл примерно в том же ключе: когда закончилась городская водка, они приступили к продукту деревенского производства. Продукт оказался намного крепче, чем выглядел – парней "унесло" задолго до обеда. Когда они смогли снова встать на ноги, принялись метать топоры. Видимо, у каждого мужчины в далеких предках числится индеец: Чингачгук или Винету, как минимум. Иначе чем ещё можно объяснить тот факт, что любой человек мужеского полу, имея в руках топор, обязательно пытается его метнуть в первое же попавшееся дерево? При этом подразумевается, что топор должен воткнуться, но на самом деле результат абсолютно неважен. Главное – сам процесс.

Попытки вспомнить индейское прошлое привели к обрыву веревки, держащей палатку, пробитию котелка и утоплению одного топора. Результатом активных поисков под водой стало частичное отрезвление участников, но и только. Общим голосованием было решено подарить грозное метательное оружие речным жителям, после чего дегустация деревенского продукта возобновилась.

Совсем не так Лена представляла недельный отпуск на природе. Сейчас она сидела у костра, разведённого ею же, и смотрела на веселящихся парней. Сева что-то проникновенно рассказывал пришлому шоферу о пошлинах и акцизах, тот многозначительно кивал, хотя, похоже, не понимал ни слова. Олег, держа в руках гитару, спрашивал у Сергея и Николая, кто из них прикрутил лишние струны. Те тщетно пытались струны сосчитать – у каждого выходило разное число.

Лена вздохнула и решилась. Чувствовать себя смертельно-трезвой в подобном обществе – пытка, достойная средневековых инквизиторов.

– Плесните и мне яду, что ли.

Парни наперегонки бросились "плескать", в итоге перед Леной оказались пять протянутых рук с пластиковыми стаканчиками, наполненными мутной, вонючей жидкостью. Она выбрала стаканчик с наименьшим количеством "яда", зажмурилась и сделала честную попытку выпить. Вкус соответствовал запаху, а крепость напитка превосходила всё опробованное Леной ранее. Неудивительно, что она закашлялась, не осилив до конца содержимое пластиковой посудины.

– Не в то горло пошло, – со знанием дела сказал шофёр.

– Пахнет, – сдавленно прохрипела девушка.

– Ничего, после третьей перестанешь замечать.

От продолжения Лена решительно отказалась и пошла прогуляться к речке. В горле жгло, будто хлебнула кислоты, в голове уже шумело, несмотря на малую дозу "яда". Сидящие у костра даже не заметили отсутствия девушки. Она села на бережок и тронула рукой прохладную воду, чувствуя себя Алёнушкой с картины Васнецова.

*****

– Вон они. Человеки. Пойдём, – Серый ткнул Топтыгина в бок. С таким же успехом он мог толкать, к примеру, валун. Здоровяк не обратил ни малейшего внимания на тычок, принюхиваясь к запахам.

– Ты чего?

– Пахнет, – на широкой физиономии Топтыгина заиграла улыбка.

Серый принюхался.

– Оп-па! В самом деле! Говорю ж тебе, пошли.

Топтыгин больше не заставил себя упрашивать и двинулся прямиком через кусты к костру. За ним семенил Серый, протирая на ходу очки и ворча под нос "и кто мне придумал в человеческом обличье очки напялить".

Городские парни и деревенский шофёр с удивлением уставились на пришельцев. Здоровенный мужик, напоминающий богатыря из легенд, и вполне современный тип в очках и костюме. Только оба босые почему-то.

– Садитесь, гостями будете, – широко махнул рукой Сева.

– Некогда нам… – начал было очкарик, но получил видимый тычок от здоровяка.

– Благодарствую, – густым басом сказал богатырь и уселся к костру.

Николай по-быстрому наполнил стакан, Сергей – другой, и преподнесли гостям. Те переглянулись, очкарик, подняв кверху указательный палец, высказался "Цивилизация, однако" и принялся цедить самогон. Здоровяк одним глотком проглотил угощение и недвусмысленно уставился в пустой стакан. Столь выразительной пантомиме позавидовал бы сам Марсель Марсо – посуда была мгновенно наполнена. К тому времени, когда тощий в костюме прикончил свою порцию, его более крупный товарищ успел приговорить три. Занюхав хлебной корочкой, он стукнул себя в грудь и пробасил:

– Михаил. Можно просто Топтыгин, – потом, ткнув пальцем в сторону очкарика, добавил: – А он – Серый. Любит, когда волком позорным кличут.

Серый, глядя на озадаченные физиономии людей, с радостной улыбкой подтвердил сказанное.

Туристы и шофёр начали, было представляться, но Топтыгин махнул рукой.

– А-а, перестаньте. Всё равно не запомню. Слушайте, мужики, у нас к вам дело…

– Наливай! – бодро предложил Серый.

Здоровяк вздохнул, но от новой порции не отказался.

– Так вот, – вернулся он к прерванному разговору, – дело есть.

– Грабить что ли кого? – тоненьким голосом спросил Сева, большой любитель криминальной хроники. – Не, мы – люди мирные.

– Зачем грабить? – удивился Топтыгин. – Я просто выйти с кем-нибудь из вас хочу. Поговорить надо.

Выйти, поговорить – знакомое начало… Здоровяк в этот момент смотрел на Севу, парень заметно побледнел, представив себя в роли боксерской груши, на которой богатырь отрабатывает хук справа.

– Не, мы – люди мирные, – неубедительно повторил он.

– Да, не трясись ты! Пойдём, поговорим.

Сева, поняв, что от драки отвертеться не удастся, показал на Серого и обречённо спросил:

– А с ним можно?

– Можно, – к великому Севиному облегчению ответил Топтыгин и пихнул очкарика. – Иди.

– Никто никуда не пойдёт! – заорал Николай, засучивая рукава. – Хотите махач? Ща мы вам устроим.

Олег и Сергей поднялись, а Борька-шофёр схватил полено. Пришельцы недоумённо переглянулись, и очкарик сказал:

– Вы чего, мужики? Я всего-то и хотел, что с вашим товарищем цветочек аленький сорвать.

Топтыгин подивился, как гладко Серый остановил назревающую драку. Парни застыли в нелепых позах, а Борька-шофёр выронил полено и попятился. Сева, уже готовый "выйти поговорить", вдруг быстро оказался за спинами друзей.

До ушей Топтыгина и Серого донеслось невнятное перешептывание и часто-повторяющееся слово "бедники".

– Наверное, они думают, что мы им беду принесём, – шепнул Серый и уже громко произнёс: – Ребят, никакой беды тут нет. Да, и времени много не займёт. Раз – и готово.

– Щас мы тебе покажем "раз – и готово"!

Парни почему-то рассвирепели и двинулись на незваных гостей.

Шесть минут спустя все снова сидели вокруг костра, трогая синяки и посасывая костяшки разбитых пальцев. Разборки окончились твердой ничьей: пятеро парней не смогли одолеть Топтыгина, притом, что он только вполсилы оборонялся. Серый же, по странному стечению обстоятельств, оказался вне драки. Как наименее пострадавший, он взял слово и вкратце рассказал о пропаже лешего и безуспешных попытках вернуть его. Парни, выслушав речь очкарика, начали ржать.

– …вот видишь, у людей просто не все дома, а ты "педики, педики".

– Правильно понимаете, – кивнул Топтыгин. – Не все у нас дома. Лешего нет и Яги. А без Лешака плохо. Про глобальное потепление слышали? Только он и может его остановить.

Почему-то эти слова вызвали новый взрыв хохота. Серый грустно посмотрел на Топтыгина – похоже, и в этот раз их миссия не увенчается успехом. Волк в маске человека предпринял последнюю попытку.

– Слушайте, я ж забыл совсем. Цветок аленький может выполнить одно желание того, кто его сорвёт.

Смех прекратился, люди настороженно смотрели на Серого. Вроде и не шутит. Но ведь сказок не бывает.

– Любое? – уже не скрывая интереса, спросил Сева.

– Любое! – в один голос ответили Топтыгин и Серый.

В Севкиных глазах загорелись алчные звёздочки. Сколько раз он мечтал о подобной возможности. Любое желание? Ха, Сева знает, что нужно делать в подобных случаях, чтобы потом не жалеть всю оставшуюся жизнь.

– И где этот ваш цветочек?

На тонких губах Серого заиграла улыбка. Неужели согласится?

– Дай мне руку.

– Не давай! Вдруг он всё-таки… – попытались удержать Севу друзья, но тот шагнул вперёд и сжал худую ладонь очкарика.

Что-то сверкнуло. Когда зрение восстановилось, тощий тип и Севка исчезли.

– Что? Куда? Как? – посыпались вопросы. Топтыгин многозначительно глянул на канистру и пробасил:

– Сейчас объясню.

*****

– Здравствуй, Алёнушка! – раздался приятный, мелодичный голос.

Лена от неожиданности чуть не свалилась в воду. Совершенно беззвучно около неё возникла стройная девушка, кутавшаяся в облако полупрозрачной ткани.