Читать книгу: «Хроники Януса», страница 32

Таинственный рисунок

«Всё, что описано мной выше, – продолжал повествование Марциан, – произошло в течении целой ночи, но чувство у меня было такое, что всё случилось очень быстро, всего за несколько минут. Самое же смешное, что всё я это время – и когда преследовал беглеца, и во время разговора с остиарием – я сжимал в кулаке скомканные обрывки того папируса. Я совершенно забыл о них, и хватился только, когда подошёл к дому и разжал кулак.

По приходу домой, я тщательно расправил все обрывки и поместил их в коробку, намереваясь утром выложить их – и так, хотя бы частично, восстановить рисунок. Но теперь я просто валился с ног от усталости…

Проснувшись рано утром, я сделал то, что хотел: разложил обрывки и стал соединять. Из мозаики должна была сложиться картинка. Думаю, мне это неплохо удалось. Как я сказал, ветер унёс три клочка – один из середины листка и два по краям, – однако это едва ли сказалось на картинке; на них не было каких-либо букв и знаков (так я думаю), и мне было достаточно хорошо видны важные детали рисунка. Хочу, также, добавить, что это был какой-то особый вид папируса, довольно белого цвета, превосходной выделки и очень гибкий. Я раньше никогда не видел такого. Я несколько раз переставлял клочки, и вот, наконец пришёл к окончательному виду. То, что, теперь лежало предо мной, было рисунком с планом храма Януса.

Затем я вынул с полки цельный лист папируса и намазал его тонким слоем рыбьего клея. Затем я положил все клочки на этот лист ровно в том порядке, что они лежали на столе. Кладя клочки, я аккуратно разглаживал их. Клей быстро схватился и когда я закончил, я увидел, что теперь изображение приняло довольно ровный вид.

План храма был тщательно прорисован. Из этого я сделал вывод, что рисовальщик был хорошо осведомлён о всех его закоулках – следовательно, неоднократно бывал здесь. Всё было изображено аккуратно и подробно, начиная с центрального входа и внутреннего устройства и до бокового входа, где располагались две комнаты для остиария. Сам рисунок был выполнен чёрными чернилами, однако в некоторых были сделаны особые пометки в виде цифр над определёнными местами. Цифры от I до V и были выведены красными чернилами. Дополнительно сбоку от рисунка были видны пояснения – буквы напротив цифр. Что они означают мне ещё предстоит выяснить:

I i

II j

III sm

IV co

V co

Кроме них, на рисунке в квадрате слева, в месте, примыкающем к стене, была выведена буква «Т». Неизвестно что она означала, но ясно что какое-то особое место, ибо к этому месту со входа вера жирная красная линия снаружи. То есть, целью того, кто убегал от меня, было именно это место…

Когда я подумал об этом, я возвратился к прежним догадкам до разговора с привратником. Почтенный Мамерк утверждал, что в храме нет тайных мест, но рисунок показывал обратное: по крайней мере, одно было обозначено. Кто бы он ни был, он выделил его неслучайно. Там что-то было. И звуки что я слышал раньше тоже, по моему разумению, на слух исходили именно из места, что обозначено как «Т». Привратник уверял, что он пришёл из «междумирья» и он «не совсем человек». Но теперь мне ясно, что он был человеком. То, что он разорвал листок, перед тем как удрать от меня, лишний раз доказывает это. Я полагаю, что он – из Солнечных Братьев, но, также, не исключаю, что он просто сумасшедший или чей-то сбежавший раб. Кто бы ни был, он – человек, живой, а не посланец «междумирья», призрак или ларва. И я упустил его! Упустил! Вместо того, чтобы позвать стражей с собаками, я целую ночь болтал с привратником. Непростительно для советника тайной службы. Я сетую за упущенное время… однако думаю, что пока скрою это от товарищей. Ибо Луций, без сомнения, отчитает меня, расскажи я ему про всё; скажет «мало того, что ты затягиваешь мне с докладом об узнике, так ты ищешь новых приключений на свою голову!», – и будет совершенно прав… Но я не могу это бросить. Я всё равно распутаю это. Завтра же я вернусь в храм и найду то место, что обозначено буквой Т на рисунке.»

Я вздохнул. Зная характер Марциана, было неудивительно.

«Запах беглеца уже пропал, поэтому собаки были бесполезны. Нужно привести людей – и повторно, уже при свете дня обыскать храм на предмет тайных ходов. Я уверен, они там есть! Также нужно выставить охрану по периметру, чтобы отогнать зевак – только слухов нам не хватало. Луция, всё же придётся посвятить: он должен поговорить с почтенным Гемином, который может знать о тайнах храма больше, чем привратник…»

Элий Марциан, однако, всё предусмотрел.

«Мне неприятна эта мысль, но я теперь не исключал и её. Мамерк Лабея произвёл на меня впечатление порядочного человека, но что… если он сказал неправду? Он мог намеренно солгать мне, чтобы защитить тайну; то, что не должны знать непосвящённые. Если служители Януса связаны клятвой о неразглашении тайных мест, они нипочём об этом не скажут. Однако уже утро, мне пора в префектуру…»

Это были последние слова. На этом его запись заканчивалась.

Я взял лист с приклеенными клочками на которых был виден рисунок. Как он и говорил, здесь недоставало трёх фрагментов, отсутствие которых, впрочем, мало портило общую картину.

Это действительно было похоже на схему храма. Я, так же как и Марциан, не мог похвастать частым посещением храмов. Тем паче, было совсем непонятно что значат эти буквы напротив цифр. Но после внимательного изучения рисунка и сопоставления с тем, что я уже прочёл – эти буквы как-то сами собой получили расшифровку.

Так, определил я, место подписанное цифрой I и обозначенное как IS, находившееся в сразу после центрального входа в храм – скорее всего значит ignis sanctum (священный огонь) – чаша из которой исходило пламя. Логично, что следующая цифра II, которой соответствовала литера J могла быть Janus – статуя бога, которая находилась сразу за ней. Далее вдоль стен шла пара одинаковых изображений обозначенных цифрой III и буквами SC, в которых безошибочно угадывались scamni meditationi (скамьи для размышлений). И, наконец, цифры IV и V, указывающие на помещения в храме с западной стороны и обозначенные буквами CO, были, вероятно, cellae ostiari (комнаты остиария). Оставалось одно место рядом, подписанное буквой T, к которому тянулась красная линия со входа. Оно было конечной целью. Что это за место, непонятно. Как и Марциан, я подумал, что следует пойти в храм и попросить Лабею сказать мне о нём… но я и держал в уме его слова о том, что если это тайна жрецов, то я не получу ответа. Спешно перебрав в уме слова, начинающиеся с «t», что мало-мальски могли бы иметь отношения к храму – я остановился на шести, которые нашёл наиболее подходящими по смыслу. Таким образом, загадочное Т на рисунке, на мой взгляд, могло означать:

TITULUS (НАДПИСЬ). Некая надпись, скрытая от обычных глаз, либо зашифрованная в неизвестных символах. Эта надпись была ключом к какой-то разгадке. Вероятно, тот, кто проник в храм, знал как её прочесть.

TABULARIUM (АРХИВ). В храме могли быть спрятаны некие записи – священные записи, доступ к которым имели лишь посвящённые. В этих записях, могло быть пророчество, которое так хотел увидеть сектант (если, конечно, это был сектант). Либо это были не священные, а записи, касающиеся событий истории царей Рима, или ещё чего, что расходится с общепринятой традицией и, поэтому они прятались от обнародования. Тот, кто хотел их увидеть, имел планы на это.

TEMPLUM (ХРАМ). Храм-в-храме. Я слышал, что на месте этого храма прежде стояло этрусское святилище. Если так, то тот человек хотел добыть доказательства этого, опять же, для каких-то своих целей. Там был что-то скрыто. Если Марциан слышал звуки, что он описал, то вполне возможно тот человек что-то сдвинул чтобы это увидеть. Но вполне возможно, что он проник в это святилище. Это вполне близко к следующей моей догадке:

TRANSITIUS (ПЕРЕХОД). Переход или проход в другое скрытое помещение уходящее вниз, о котором знал лишь он, но, возможно, знают и остиарий и некоторые другие из посвящённых. Куда оно ведёт неизвестно. Это предстоит выяснить.

TERMINUS (ТЕРМИНУС). Терминус, бог пределов и границ. Того, кто забежал в храм, Марциан определил как сектанта. Префект сказал, что Солнечные Братья ратуют за равенство. Бог Терминус всегда считался заступником бедняков. Вожди восстаний бедноты призывали Терминуса в помощь, и на него, как никого другого из богов, возлагали свои надежды. Возможно, SF тоже считают его своим заступником. Я знал, что Терминуса стали почитать на два столетия позже чем Януса; до этого же времени как раз Двуликий был богом пределов и границ. Тот, кто проник в храм, получил задание доказать, что Терминус – воплощение Януса. Судя по всему, он искал внутри храма какие-то доказательства. Эти доказательства, если будут найдены, будут затем запущены в массы, чтобы вызвать бунт. Но это всего лишь моя догадка. Хотя эта догадка самая маловероятной из всех перечисленных, её не стоит сбрасывать со счетов. Слово terminus, к тому же, может вовсе не означать имя бога. Это может быть просто «границей», «пределом». Так тот человек что-то пометил для себя.

Наконец последнее:

THESAURUM (КЛАД). Там мог быть действительно спрятан клад. Вокруг основания храма ходило множество легенд. Одна из них была та, что Нума Помпилий особо почитал Януса. Нума спрятал в храме несметные сокровища, препоручив их защите Двуликого. К хранилищу вёл тайный ход, который знал лишь он сам, остиарий и rex sacrorum. Эти сведения, должно быть, хранились в строжайшей тайне и передавались особо посвящённым из поколения в поколения. Стало быть, несметные богатства действительно существуют, а так называемый «сектант» просто храмовый обычный вор.

Именно эту версию, перечислив все вышестоящие, я посчитал самой правдоподобной и заслуживающей проверки в первую очередь.

Это было не то, что я ожидал найти в кабинете Марциана: я искал секреты узника-пуна, но нашёл другие секреты. Эту тёмную историю так же следовало распутать, однако позднее. Искать по горячем следам какого-то сектанта (или кто он там на самом деле?), тратить на него время и людей не имело смысла. С остиарием и Гемином я могу встретиться когда захочу, подумал я. И конечно, я бы хотел воочию убедиться насколько правдив Мамерк Лабея: самолично расспросить этого Гая Силана… если он действительно существует. Но всё это позже. Пока я не узнаю правду от карфагенянина, решил я, и не найду убийц Марциана, я не стану этим заниматься. Меня смущала лишь изрядная доля необъяснимого в его рассказе. Он был скептик и не стал бы лгать: он честно описал необъяснимое с огнём. Я к тому, что если Лабея прав, и тот человек был не сектант, а «ларва», всё окажется значительно сложнее. После разговора с Деметрионом и Эгиной мои взгляды стали меняться. В любом случае, подумал я, мне сначала следует поговорить с привратником. Он знает меня. Это он был в таверне Ахаба, когда я поймал врага. Я заметил, что Лабея симпатизирует мне. Думаю, он может быть более откровенным со мной, нежели Марцианом – и я попробую выведать действительно существует ли клятва неразглашения между слугами Януса.

С этой мыслью я положил листы назад в футляр и, застегнув его, взял в руки и двинулся к выходу.

***

Юния всё ещё была в саду. Подобрав полы чёрного платья одной рукой, другой рукой она неспешно дёргала сорную траву вокруг деревьев и клала её в большую корзину. Её младшего сына не было видно. Мать же Марциана как сидела, когда я пришёл в дом, так и продолжала сидеть, застыв, словно изваяние, и так же отрешённо смотря вдаль.

– Она в здравом уме, – произнесла Юния, решив, что я, вероятно, думаю обратное. – Но она уже никогда не будет прежней.

Я оторвал взгляд от старой женщины.

Мы опять немного поговорили я уже не помню о чём. Я помог ей с сорной травой, но делал это недолго потому, что время поджимало меня уйти. Мы стали попрощаться. Бросив взгляд на кожаный футляр в моей руке, она осведомилась не нашёл ли я то, что искал. Я кивнул ей в ответ. На том мы расстались. Я сказал, что жду её с детьми в своём доме.

На пути из сада в калитке дома, я увидел на кусте висящий кокон бабочки. Внутри его, должно быть, спала куколка. Кокон висел на тоненькой нити и крутился от малейшего дуновения ветерка то в одну, то в другую сторону. Однако нить удерживающая его была весьма прочна. Я подошёл ближе и тронул его пальцем. Кокон завращался сильнее, остановился, а затем, начал раскручиваться в другую сторону.

Вор

Я спешил во Врата Цербера. По пути я должен был зайти к доктору Грациану, чтобы забрать лекарство. Лекарство это предназначалось для Плинии, но, по правде сказать, не сильно ей помогало. Грациан ждал меня в своей приёмной и хотел лично переговорить о дальнейшем лечении. Его приёмная, находившаяся на границе двух дистриктов, имела две комнаты и была совмещена с аптекой.

Я поднялся по ступенькам и очутился внутри помещения. Но там я не застал Грациана. Септим, его помощник и, по совместительству, фармацевт, стоял за прилавком и отпускал лекарства. Увидев меня, он сказал, что доктор просил извиниться и передать, что будет позже, так как его срочно вывали к больному.

В помещении перед прилавком помимо меня я увидел ещё четверых посетителей, стоявших за готовыми лекарствами: рабыня, судя по виду, посланная своей господином или госпожой, стояла впереди всех. Следом за ней щеголеватого вида молодой человек, а за ним – мужчина примерно моего возраста. Последним в очереди был старик с воспалёнными глазами и явно нетрезвый, который что-то бормотал себе под нос, время от времени посмеиваясь.

Быстро пробежавшись глазами по ним всем, я чуть задержал взгляд на мужчине моих лет, который, как мне показалось, пристально смотрел на меня. Мы на несколько секунд встретились глазами. Затем я подошёл к прилавку и встал в конец очереди. Увидев меня, старик тут же повернулся ко мне и начал говорить. Говорил он не очень членораздельно, но из слов «обманщик» и «невестка», я понял, что речь касалась дел семейных. Я делал вид, что внимательно слушаю его, кивая головой, но сам думал о своём.

Тем временем служанка, получив какую-то склянку с жидкостью, тут же направилась к выходу.

Септим стал обслуживать щеголя. Постепенно их разговор, который я слышал краем уха сквозь бормотание старика, перешёл на повышенный тон. Посетитель заявлял, что это не то лекарство, которое он заказывал. Септим в ответ уверял, что приготовил как раз то, что тот просил. Глядя на их препирательство, я раздражённо подумал, что если они не договорятся в следующие пару минут, я воспользуюсь властью и без очереди прикажу Септиму отпустить мне лекарство…

Словно прочтя мои мысли, Септим сказал щеголю «я докажу что я прав, я сейчас покажу твой рецепт!» – и удалился в другую комнату.

Когда Септим отсутствовал, мужчина моих лет, что стоял перед стариком, вышел из очереди и стал прохаживаться взад-вперёд, всем своим видом показывая, что его тоже раздражает задержка. Прошло две минуты, Септим не появлялся. Наконец ещё через минуту он появился с торжествующим лицом и показал молодому человеку листочек папируса со словами «смотри, разве не это ты просил изготовить?». Вглядевшись внимательней, тот признал свою ошибку, взял свёрток и с виноватым видом удалился.

Как только он вышел, на пороге показалась женщина с ребёнком лет трёх-четырёх. Ребенок прошёл чуть вперёд, а мать, подобрав полы платья, поскользнулась и упала, сопровождая падение громким воплем. Я и старик тут же подошли к ней. Женщина сидела на полу и держалась за локоть. Он был содран и кровил. Малыш, видя, как его мать упала, захныкал.

– Вот! – возмутилась она, показывая нам ладонь – вся она была покрыта какой-то слизью. – Так и убиться недолго.

И действительно, на полу была видна лужица какой-то маслянистой жидкости.

Септим тотчас вышел из-за прилавка и подошёл к ней.

Он был смущён и раздосадован.

– Прошу простить, – начал оправдываться он. – Позволь мне осмотреть твой локоть. Я окажу тебе помощь и ты бесплатно получишь лучшую мазь. Я также заплачу тебе за испачканное платье. Только прошу тебя, не стоит распространяться об этом другим. Это просто случайность.

Он подал ей руку. Женщина глядела укоризненно, а затем со вздохом протянула ему свою руку. После того как она встала, Септим быстро удалился и вернулся с тряпкой.

Он тщательно протёр пол.

– Это всё служанка! – заметил он как бы и себе, и всем нам. – Это она разлила. Я видел у неё худую сумку. Оттуда, наверное, пролилось масло.

Затем он перевернул тряпку и, коснувшись её мизинцем, поднёс его к носу.

– Это же мой бальзам! – пробормотал он, почувствовав запах. – Я готовил его.

Неожиданно догадка осенила его лицо. Он ринулся за прилавок и, заглянув под него, воскликнул:

– Это красавчик, это красавчик! Он – вор. Он украл бальзам!

– О ком ты говоришь? – спросил я.

– Это красавчик. Он украл у меня другой бальзам от нарывов. Его здесь нет!

– Что произошло? – поинтересовалась женщина.

– Кража! – воскликнул Септим.

– Воры, кругом воры, – усмехнувшись, пробормотал старик и погрозил пальцем неизвестно кому.

– Ты уверен, что это он? – спросил я, оглядываясь по сторонам.

– Он самый, больше некому! – возбуждённо подтвердил Септим. – Он нарочно стал спорить со мной, чтобы отвлечь, а когда я ушёл проверять рецепт, склонился и украл из-под прилавка оба бальзама. Один из них он пролил. Подлое отродье!

Я не мог ни подтвердить, ни опровергнуть справедливость его слов, так как в тот момент передо мной стояли два человека, которые заслоняли мне обзор. Но я вдруг обратил внимание, что мужчины моих лет, что стоял перед стариком, здесь не было. Тот факт, что его здесь не было, допускал, что вором мог быть и он. Либо сообщником «красавчика».

– Тот, что стоял после него – его здесь нет, – заметил я.

Септим, оглядевшись, признал это с недовольным видом:

– И правда, я этого не заметил. Когда же он ушёл: до или после красавчика? Я не следил за ним.

– Я тоже не следил, – сказал я.

– До, до! – вмешался старик.

– Ты хорошо это помнишь? – спросил я.

– Клянусь очами Дианы.

– Он пьян, – сказал Септим и повернулся ко мне: – Он клянётся очами Дианы, потому, что у него самого воспалены глаза. – Он посмотрел на него. – Ты пришёл за мазью? Она готова.

– Я сам видел, как он уходил!

– Куда он уходил? – спросил я.

– Туда, туда! – старик махнул рукой, указывая на прилавок.

– Ты хочешь сказать, что он зашёл за прилавок и вышел…через двор, так?

– Так, так, – поддакнул старик.

Мы с Септимом переглянулись. В следующую секунду лицо Септима исказилось от неприятного предчувствия. Он быстрыми шагами зашёл за прилавок, и оттуда – побежал в другую комнату, где был кабинет Грациана.

Там он отсутствовал минуты две. Наконец возвратился с усталым лицом.

– Что? – тут же спросил я его.

– Ничего.

– Ничего хорошего?

– Ничего не украдено. Там лежали деньги, достаточно. Но ничего не украдено. Всё на месте.

– Я видел это своими глазами, – настаивал старик.

Септим махнул рукой.

– Хватит, не хочу больше слушать.

– Он ушёл туда!

– Сколько мне ещё ждать? – раздался голос женщины с ребёнком.

Я вздохнул.

– Напиши как это произошло и отдай квестору. Опиши приметы. Передай доктору Грациану, что я посодействую, чтобы дело двигалось и вора поскорей нашли. Сейчас мне нужно спешить, Септим. Пожалуйста, принеси мне то, что он приготовил для меня.

Септим удалился и скоро вернулся со свёртком внутри которого лежали уже известные мне порошки.

– Да хранит твою супругу Эскулап.

Я кивнул и обернулся к прилавку, чтобы взять с него футляр с записями Марциана.

… Его там не было.

***

Мы обыскали всё, но он исчез. Записи Марциана пропали.

«Дурень, разиня, олух! – ругал я себя, – тебе нельзя доверить охранять даже солому на скотном дворе!». Я не понимал, как такое могло произойти со мной и затруднялся вспомнить случай, когда я был так рассеян. Рассеянность случается от усталости, либо от разных потрясений. Но я не испытывал ни того, ни другого. И даже когда такое бывало, моё внимание, словно сторожевой пёс, начинало «кусать» меня и мгновенно приводило в чувство.

Ругая себя за ротозейство я, в то же время, не мог не удивиться ловкости вора, или воров, если он был не один – они провернули это очень ловко. Однако зачем им понадобился этот футляр?

…Разумеется, после того, как я не увидел вещи на месте, я рванул на улицу. Я бежал сначала вдоль, затем обратно, расталкивая людей и виляя вокруг лотков с товарами. Пару раз я хватал за плечи и разворачивал мужчин, которые показались мне теми, кто был в аптеке – но ошибался и продолжал бег, слыша в спину брань с их стороны. Затем, запыхавшись, я остановился и стал смотреть по сторонам. У меня довольно зоркий глаз, но я не смог зацепить хоть кого-то похожего. Воры, которые так ловко крадут, несомненно знали, как ловко уйти.

Увидев патруль, я подбежал к ним, представился и сказал офицеру что произошло. Я описал внешность обоих и приказал как можно быстрее передать это другим патрулям, чтобы они задерживали для дознания всякого, кто подпадал под такое описание. Офицер немедленно послал двух солдат, которые побежали в противоположные стороны, а сам он, внимательно осматриваясь, двинулся вдоль улицы.

Я остался стоять на месте, обдумывая как лучше поступить. Вскоре я понял, что мой план скорее всего, не сработает. Вновь отпустив в свой адрес порцию нелестных слов, я двинулся во Врата.

Так, в отвратительном настроении я шёл быстрым шагом по улице минут десять. Всё во мне кипело и мысли лихорадочно роились в моей голове. Я решил, что ни за что не спущу тому наглецу что он сделал.

Я приостановился и бросил взгляд направо.

Небольшая группа людей, стоявших полукругом, окружила место вдоль стены. Из-за их спин были слышны громкие голоса.

Памятуя о секте, я решил проверить не один ли это из них, кто проповедует в центре Рима.

Подойдя ближе, я оказался в первом ряду.

Это был уличный театр. Я застал самую концовку представления. Двое актёров, нацелившись друг на друга фанерными мечами, стояли и пререкались. «Отдай мне деньги, – требовал один, – я граблю тебя!». – «С какой стати? – возражал другой, – ты сам отдай, это я граблю тебя». – «Нет я! – настаивал первый». – «Нет я!». Третий актёр, изображавший римского квестора, воскликнул: «да грабьте же друг друга скорее, ибо вы грабите моё время!».

Их игра была на злобу дня. Видя её, заставившую немногочисленных зевак смеяться, сам я чувствовал горькую оскомину. Я знал эту историю. Она была одной из цикла похождений Мения Стулция, простоватого квестора всё время попадающего в дурацкие истории. Автор этих опусов был неизвестен. Возможно, он был один из учёных мужей. Возможно, даже из сенаторов. Но, несомненно, автор обладал искромётным юмором. Имя героя, а также множество словечек, проскакивающих в текстах там и сям, давали некоторую подсказку: автор, видимо, имел умбрские корни.