Читать книгу: «Железный заслон», страница 5

Глава вторая

Привычная жизнь начала меняться. Каждый день, то там, то здесь происходили какие-то необычные явления, которые вскоре становились весьма обычными. Вначале это было даже интересно. Ведь всегда любопытно окунуться в прошлое и посмотреть на свой город сто летней давности. В народе явления прозвали мерцаниями, когда в пространстве воздух начинал искажаться, словно помехи в телевизоре, и в реальное время врезался другой период истории. Так, среди проезжей части могло появиться дерево, которое, к примеру, тут росло сто или двести лет назад. Мерцания на многое пролили свет, историки были в полном восторге. Но всё чаще и чаще, помимо новых исторических знаний, мерцания несли опасность, ведь длились они не чаще двух-трёх секунд, а затем меняли реальность. Зазевавшись или попросту не успев затормозить, водители постоянно попадали в дорожно-транспортные происшествия, въезжая в какие-то препятствия, возникающие на пути. Современные городские дороги могут быть проложены там, где столетие назад был вполне себе жилой частный сектор, и на скорости шестьдесят километров влететь в деревянный дом или каменную стену было весьма опасным, также как и прямиком залететь в старый ров, в который сливались городские нечистоты. Трамвай мог сойти с рельсов, потеряв свой железный путь, выехав на булыжную мостовую. В целях безопасности метро прекратило свою работу, скорость движения ограничили сорока километрами в час, многие автолюбители вовсе отказались от транспорта, желая сохранить свои жизнь и здоровье.

Учёные выяснили, когда ударная волна подошла к нашим космическим границам и была готова повернуть на Земле время вспять, на солнце произошёл гигантский выброс плазмы, спровоцировав мощнейшую солнечную бурю, которая смогла отразить разрушительное воздействие ударной волны и сгладить степень её воздействия. Именно благодаря светилу, человечество не было отправлено в каменный век или вовсе стёрто с лица Земли. Временные аномалии колебались в пределах нескольких веков, чаще всего это были десятилетия – пятьдесят – восемьдесят лет, со сдвигом не только в прошлое, но и в будущее. Были, конечно, и свои исключения – эти аномалии происходили на территории тех государств, которые оказались на той стороне нашей планеты, боковина которой приняла больший удар на себя.

Часовые пояса, привычные для реального времени, изменялись в новые пояса, которые измерялись годами и десятилетиями. Изменения во времени, стали препятствием для перемещения людей, вероятность не вернуться обратно, была очень высокой. Отправившись в поездку, люди исчезали бесследно. То ли потерявшись в коридорах времени, то ли, застревая в прошлом или будущем. Вскоре люди перестали покидать свои города. Особо осторожные граждане не выезжали даже из своего района, а кто-то даже не выходил за пределы своего двора, боясь не найти дороги обратно в своё время.

Сотовая связь перестала работать, как и большая часть того, что зависело от работы спутников, которые превратились в исторический мусор. Единственной связью между регионами на какое-то время оставалась телефонная связь, принцип работы которой базировался на электросвязи, а в её отсутствие, другим способом связи была радиосвязь. Со временем и она стала не надёжной. Порой казалось, что эта связь и вовсе не нужна, так как не было смысла устанавливать контакт с жителями других временных поясов.

В одно и то же время, в одном и том же месте, могли находиться люди из разных эпох. Если современному человеку было относительно понятно о происходящем, то объяснить временные преломления жителю XIX или начала ХХ века было сложно. Эффект происходящего усиливался эпохальными галлюцинациями, то есть временное перемещение во времени. Так, находясь в своей квартире и не покидая её, можно было видеть то, что было на месте этой квартиры десятки лет назад, к примеру, лес, если современная квартира находится на городской окраине, или старый городской квартал, если на этом месте уже была городская инфраструктура. Такие галлюцинации не были опасными, нельзя было попасть в волчью пасть, картину можно было только лицезреть, но приятного было мало. Через какое то время, всё возвращалось на свои места. Было правдой или нет, то, о чём судачили люди, говоря, что затяжные галлюцинации становятся реальностью, не известно, но становилось, очевидно, что изменения не стабильные и не сулят ничего хорошего.

Глава третья

С тех пор, как время начало перемешиваться, в Заслоне смогли сделать несколько тысяч индивидуальных приборов, которые обеспечивали безопасность нескольким тысячам человек, ими были защищены кабинеты крупных должностных лиц и офис Заслона, по периметру которого были установлены через каждый метр УВэшки и СВэшки. Не смотря на это достижение, все понимали, что в рамках страны, не говоря уже об остальном мире, двух тысяч было мало, требовались миллионы, десятки миллионов этих приборов, на изготовление которых необходимо было время и ресурсы, а их было недостаточно, счёт шёл на часы, дни недели, может быть месяцы. Сверхзадачей было развёртывание системы защиты всей территории страны, или хотя бы городов, но к идее создания такой технологии, никак не могли приблизиться.

– Что приуныл? Все уже подумали, что ты исчез во времени? – пошутил начальник конструкторского бюро, пытаясь прочувствовать настроение Андрея, – сидишь тут, неделю на глаза никому не показываешься, ты в порядке?

– Добрый день! – Андрей ответил неприветливо, скомкав очередной лист бумаги с формулами и чертежами. – Приуныл? Да, нет, всё в порядке, если можно так сказать. Но и радоваться не вижу особого повода. Чему радоваться?

– Убиваться тоже не нужно! – отрезал начальник КБ.

– Вы не понимаете! Столько времени прошло, мир меняется на глазах, а я топчусь на месте, – Андрей пнул переполненную корзину с мятыми черновиками своих наработок.

– Не будь эгоистом. Не так то просто мир спасти в одиночку!

– Да я даже не думал, я только хотел сказать…

– Андрей, твой вклад в разработку приборов сложно переоценить, у тебя и правда неординарный талант, но даже у самого талантливого человека есть свой предел. К научному прорыву или открытию люди могут идти годами и столетиями. Благодаря нашим приборам и наработкам появился хоть какой-то шанс, – начальник КБ поднял и развернул листок бумаги который подлетел к его ноге из опрокинутой корзины, – в любом случае, фундамент для системы «Железный Заслон» мы уже заложили сейчас, – надеюсь, мы застанем тот день, когда защитный комплекс развернётся не только над Питером, но и над всей страной, и наша жизнь снова станет обыкновенной, – разгладив лист с заголовком “система «Железный Заслон»”, начальник КБ положил его перед Андреем и направился к выходу, – да, ёще хотел сказать, думаю, тебе будет интересно. Этой ночью, в три часа, будем запускать беспилотники, приходи, немного отвлечёшься и нам поможешь.

– Почему в три часа?

– С трёх часов до четырёх наблюдаются стабильные временные интервалы, надеюсь, эти аппараты прорвутся.

– А от тех, что ранее запустили никаких сигналов не поступило?

– К сожалению, нет. Думаем, они не смогли преодолеть магнитные вихри, скорее всего, пропали во времени. Ну, а если вернутся, то в записи посмотрим, что происходит в других временных поясах.

– Сколько на этот раз хотите запустить?

– Пять штук?

– Пять штук? – удивился Андрей.

– Да. Нужно повышать шанс на удачу. Отправим во Владивосток, до Новосибирска, на Урал и на юг.

– А пятый?

– А у пятого кругосветный маршрут, – улыбнулся начальник, – да, план дерзкий и амбициозный, ребята программу серьёзно доработали, так что будем надеяться. Подремай пару часиков, и приходи. Дай отдых глазам, красные уже от работы.

Андрей ничего не сказав, взглядом проводил старшего коллегу и откинулся на спинку кресла, переведя её в качающийся режим, задумался над тем, какой сейчас может быть сейчас жизнь в других городах и странах. Устав от перенапряжения, Андрей постепенно начал проваливаться в сон, не понимая, были ли мысли о других часовых уже начинающимися снами или мозг перебирал всю ту информацию, которую получал Андрей последние несколько месяцев, достоверность которой чаще всего не было возможности установить.

Казалось, что над территорией современной Европы снова бушует средневековье. Столкновение двух эпох, между которыми возникла, глубочайшая технологическая пропасть, принесла много страданий тем, кто впервые увидел технологии будущего, которые не вмещались в сознание средневековых людей и ломали их представление о мироустройстве, так и тех, кто не был готов к жестокости казалось бы канувшей в Лету эпохи. Повсеместно разжигались инквизиторские костры, перед которыми люди молили пощады за уже не принимающий сигналы телефон, но благодаря оставшемуся заряду мог издавать сигналы будильника или даже показывать фото и видео. Разумеется, владельцев гаджетов двадцать первого века обвиняли в колдовстве, ведь только злому колдуну, по мнению инквизиции, было под силу околдовать живого человека и заточить его в маленькой плоской коробке, под непонятным названием смартфон. А те, кто в качестве просвещения, случайно попадал в кадр и потом видел себя на экране, тут же сходили с ума или бросались с мостов, полагая, что их тело околдовано, а разум остался между двух миров.

Те, кто мог защищаться, имея современное огнестрельное оружие, защищались, как могли. Всё, что попало в средневековье: автомобили, одежда и прочие атрибуты будущего безжалостно сжигались, заволакивая небо средневековой Европы дымом опередившего время технологического просвещения. Желая выжить, люди пытались адоптироваться к новым условиям жизни, натягивая на себя лохмотья и замазывая свои белые лица сажей.

Москва виделась Андрею периодом начала пятидесятых годов прошлого века, когда жители великой страны верили в своё светлое коммунистическое будущее. Люди “будущего” понимая, что они попали в иное время, зная историю и культуру своей страны, быстро приспосабливались и пытались найти свое место в новой жизни. Тут тоже не обошлось без курьёзов и недоразумений. В Москве в начале пятидесятых сложно было объяснить, что у тебя нет места жительства или документов, нет работы. Коренным москвичам было проще. Они находили своих родственников – бабушек, дедушек, дядей, тётей и поселялись к ним, выдавая себя не за их собственных потомков, а за дальних родственников, видя схожесть родственных черт лица, у родственников не оставалось вопросов. А тех, кто пытался рассказать о будущем и наступившем катаклизме в начале двадцатых годов нового столетия в лучшем случае принимали за чудиков, в худшем отправляли на принудительное лечение, которое было гуманнее инквизиторских костров в любом случае.