Читать книгу: «Порог выживания»

Глава 1 Бесконечный день

В центре вагона метро, держась за поручень, стоял мужчина лет тридцати пяти. Он смотрел не на мелькающие в окне стены туннеля, а на свое собственное отражение в темном стекле. Плотный, с округлым, некогда узким лицом – типичный портрет человека, чья жизнь текла без потрясений, размеренно и сытно. Короткая стрижка, легкая седина на висках. Весь его облик дышал спокойной уверенностью и добродушием. Но глаза… Глаза были чужими на этом лице. Зеленые, с вечным прищуром, они хранили иной отсвет. Стоило ему чуть наклонить голову, и взгляд менялся – становился острым, как лезвие, пронзительным, как ледяной ветер.

Он оставил всё позади: оружие, бои, засады. Теперь он был примерным гражданином – солидная работа, хорошая машина, репутация образцового семьянина. Его стиль был сдержанным: темно-синий плащ, черный костюм, синяя рубашка под шерстяной жилеткой, прочные туфли. Но два штриха выдавали другую жизнь: на правом запястье – браслет из паракорда, а на ремне у бедра – золотой «Чардж». Не украшение, а метка. Это были якоря, намертво державшие его в том мире, из которого он якобы ушел.

Это были лишь отголоски. Пыль с той долгой дороги, по которой он шагал пятнадцать лет. Он нацепил эти безделушки в юности, а они приросли к нему, стали частью пейзажа его собственного тела. С ними он подписал когда-то контракт с государством, с ними же и ушел на гражданку. Менялись лишь цифры на ценнике мультитула да оттенки паракорда на браслете – всё остальное оставалось неизменным.

А два года назад до него дошло. Выживальчество сыграло с ним злую, изощренную шутку. Оно вмонтировало в его сознание некий предохранитель, который последнее десятилетие блокировал саму мысль о движении вперед. Вместо того чтобы вкладывать силы в свой самый продуктивный возраст, он тратил их на грезы о мире, где все решает личная сила и воля. Это был ментальный бандитизм – единственно возможный для человека, который в реальности слишком уважал правила, чтобы их нарушать.

Так, погружённый в эти несбыточные грёзы, он и не заметил, как подкралась сорокалетняя отметка. И осознал, что время для перемен упущено. Все места в жизни, казалось, были уже заняты. Оставалось лишь тянуть лямку на чужого дядю, с тоскливой уверенностью, что однажды это закончится полным крахом.

Тогда он решил поставить точку. Запер на тяжёлый амбарный замок просторную комнату в загородном доме – свой склад снаряжения и припасов – и швырнул ключ в окно, в сырую осеннюю траву. Он избавлялся от последних фетишей: вот уже пару раз забывал на тумбочке свой браслет. Но мультитул… Мультитул, будто живой, всегда находил дорогу к его поясу.

Он был завсегдатаем метро. Скорость, ритм – это его успокаивало. На «Чернышевской» в вагон ворвалась толпа. Чей-то наглый локоть впился ему в бок, оттесняя к стенке. Он лишь молча посторонился, не удостоив обидчика взглядом. Состав тронулся, пассажиры закачались в такт, укладываясь, как соленые грузди в тесной бочке.

И в ту самую секунду, когда поезд рванул вперед, а его пальцы рефлекторно сжали стальную перекладину, – вселенная сломалась. Чудовищный удар, от которого содрогнулся весь тоннель. Адский скрежет. Его оторвало от поручня и швырнуло, как щепку, в водоворот из тел и криков. Люди метались, бились о стены, как горох в огромной погремушке. Свет погас, оставив только тьму, боль и грохот. Последним, что он почувствовал, был тупой удар в затылок. И больше – ничего.

Что за… херня? Сознание пробилось сквозь пелену. Над глазами – тусклые пятна света. Я повернул голову, и боль в шее заставила меня скрипнуть зубами.

В полумраке я разглядел груду тел, бесформенную, дышащую. Оттуда доносились хрипы и стоны, а воздух был густым и липким от запаха меди – свежей, теплой крови. Что это за кошмар? Я ничего не помню. Два тела, тяжелых и безвольных, навалились сверху. Я отчаянно забился, оттолкнул их и, извиваясь, выполз из-под груды. Вроде цел, ни царапины, но все тело ломило, будто меня переехал каток. Что, черт возьми, здесь случилось? Катастрофа? Писец… Голова раскалывается на части. Как я здесь оказался?

По спине пробежал ледяной, липкий холод. Я ничего не помню? Нет, память была цела – до самого края. До того самого момента. А вот как я оказался в этом вагоне метро – пустота. Последнее, что помнится, – это светящиеся кнопки лифта в офисе.

Я попытался подняться. Нога нащупала не пол, а чью-то руку и провалилась. Вторая соскользнула с чего-то мягкого. Я рухнул плашмя, и подо мной что-то застонало. Отталкиваясь, я уперся ладонью во что-то теплое и упругое. Глянул вниз. Женская грудь. Неплохие дыни, – мелькнула идиотская, оторванная от реальности мысль.

Со второй попытки встал, ухватившись за холодный поручень. Вагон лежал на боку. В глазах плыло, в висках стучало. Ад. Гора тел. Стены, размазанные кровавыми мазками, словно гигантский маньяк только что закончил работу. Воздух гудел от стонов. Надо выбираться. Сейчас же.

Мой мозг, выбитый из привычной колеи, с трудом собрал картинку. В дальнем конце вагона, в полумраке, сгорбившаяся фигура методично рылась в груде тел. Потерял, наверное, что-то. Хрен теперь найдешь! Где мой портфель, черт возьми?

Я попробовал повернуть голову – и в шею впилась белая, раскаленная игла боли. Я вспомнил ролики с аварий: люди бегут на переломанных ногах, не чувствуя ничего, пока адреналин не отступит. Может, и я сейчас крякну?!

И тут я увидел, как фигура, копавшаяся в телах, выпрямилась и зашагала в мою сторону. – Ты куда пылишь?! Не видишь – люди кругом лежат!? Но тело, издавая какой-то странный, клокочущий звук, продолжало быстро приближаться. В паре метров от меня оно споткнулось и неуклюже завалилось на бок. Его лицо на миг оказалось в мерцающем свете, и тут я «притух» окончательно. Вся рожа была в свежей крови, которая стекала с губ, а в зубах болтался какой-то ошметок. Здорово ему досталось! Все зубы, кажется, вышибло, может, еще и язык оттяпал.

– Эй, брателло, не дергайся. Скорая уже в пути, наверняка.

Шевеление. Прямо за мной. Обернулся. Боже… Еще живые. Двое. Мужик и бабка в кислотно-зеленой кофте – ее я вроде бы помню. Ловкая старушенция, раз уцелела. Блокадница, что ли…

В голове – пустота. Где я был? Куда ехал?

Бабка и мужик, словно уловив звук моего голоса, синхронно повернули ко мне головы и замерли. Они были всего в двух шагах. Даже в полумраке я разглядел, что голова мужика вывернута под невозможным углом – вбок и почти на спину. Я протер глаза, не веря.

– Мужик, ты чего встал? У тебя шея… – мой голос сорвался на шепот, полный отвращения. Разве шея вообще может так…

Они дернулись. Синхронно. И потянулись ко мне. Я глянул вниз, на того, с выбитыми зубами, и сердце упало в пятки. Оно уже подползло вплотную, почти касаясь моих ботинок. Я застыл, парализованный, и лишь новое движение внизу – та самая девушка с упругими формами – вырвало меня из ступора.

– Помогите… – простонала она. И голос был ничего, живой. Естественно, как истинный рыцарь, я должен был помочь симпатичной даме. Я наклонился, пытаясь вытащить ее из-под другого тела. Мне удалось высвободить ей голову и приподнять торс в полусидячее положение. Да, реально симпатичная. Только крови многовато.

Мужик с окровавленным лицом, застонав, потянул руки к ее длинным волосам. – Ветки убрал! – я с размаху шлепнул ладонью по его клешне. – Лежи, не двигайся!

В этот момент мне на плечи опустилось что-то тяжелое и цепкое.

– А-А-А-А! – это уже я заорал от ужаса и свечой взлетел вверх, едва не пробив башкой потолок. Зашарил рукой за спиной, вцепился в чьи-то редкие волосы и одним движением перекинул тело через себя. О, это ж бабка! В воздухе мелькнула зеленая кофта, тело ударилось о створки дверей и рухнуло вниз.

В ту же секунду мой и так воспаленный мозг пронзил нечеловеческий крик боли. Кричала девушка. Я резко обернулся и оторопел.

У твари вовсе не были выбиты зубы – наоборот, она с чавканьем вгрызалась в горло девушки, и это у нее очень ловко получалось. Кровь фонтаном била вбок, заливая все вокруг.

– Ах ты, тварь! – я попытался пнуть ублюдка, но тело отказалось подчиняться. Адреналин, отвращение и внезапный, первобытный страх сковали мышцы. Нога будто налилась свинцом. Да что же это?! – закричало внутри. И вдруг – срыв. Нога дернулась сама по себе, как сорвавшаяся с цепи пружина… и прошла впустую. Импульс закрутил меня на месте, выбив из равновесия. Рука инстинктивно взметнулась вверх – и тут же была поймана в стальную хватку ледяной клешни.

Я рванулся – железная хватка не ослабла. Повернул голову – и ужас, холодный и липкий, снова обволок все тело. Мужик с неестественно вывернутой шеей уже подтягивал мою руку к своим челюстям. В периферии зрения – мелькнуло движение. Бабка. Логика была проста: до ее черепа дотянуться проще. Я вскинул ногу и всадил каблуком ей в лоб. Раздался отвратительный, влажный хруст. Голова откинулась назад под неестественным углом, а тело задергалось в агонии.

И в этот миг я осознал свою ошибку. Я недооценил того, кто держал меня. Слепой, животный рывок оторвал меня от земли. Если упаду – конец. Я полетел по дуге и с размаху грохнулся на бок. Мужик рухнул сверху, не разжимая пальцев. В его локте что-то хрустнуло, как сухая ветка. Слава богу, не в моем. Я же, едва не лишился почки, которая от удара о чью-то бездыханную голову чуть не вылетела через задницу. Рванулся, как муха из паутины. Но мужик умудрился вцепиться мне в руку. Я почувствовал, как его зубы заскрежетали по плотной ткани плаща, так и не прокусив ее, а челюсти с нечеловеческой силой сжали кожу предплечья.

– А-А-А-А! – снова заорал я и, рванув со всей дури, выдернул руку из пасти бешеного тела. Клочья плаща остались в его зубах. Ужас плавил сознание. Глаза метались по вагону, ища выход.

И в этот миг я почувствовал, как шевельнулась гора тел подо мной. Ожила. Воздух взорвался. Крики, хрипы, чавкающий звук рвущейся плоти – все слилось в один оглушительный рев ада.

И тогда во мне что-то переключилось. Боль исчезла. Тело стало легким и стальным. Я вскочил, схватился за поручень, подтянулся и ногой, как тараном, выбил единственную уцелевшую оконную раму. Оттолкнувшись от сиденья, я вылетел в проем, мелькнув синим плащом, точно Бэтмен, и через мгновение уже висел на стене туннеля, намертво вцепившись в толстые жгуты кабелей. А в вагоне за моей спиной разверзся ад. Сплошное движение, месиво из тел под аккомпанемент чудовищных звуков агонии.

«Во, замес!» – пронеслось в голове. Я огляделся. Туннель, насколько видел глаз, был забит искореженными вагонами. Вот это набились! Логично предположив, что сейчас крыша – самое безопасное место, я спрыгнул на бетонный пол, собираясь броситься к сцепке в поисках пути наверх. И в этот момент почувствовал на себе взгляд. Повернул голову. Из окна вагона на меня смотрели мутные, неживые бельма. Фу, мерзость! По спине пробежала ледяная волна. Тварь, то ли учуяв страх, то ли заметив, как у меня мурашки размером с палец проступают сквозь ткань, просто наклонилась вперед и тяжело, как мешок с костями, вывалилась из проема.

Этого хватило. Мое тело взорвалось адреналином. Я рванул вперед, в зыбкий свет аварийных ламп, которые еще не сдались тьме.

Я добрался до сцепки, вскарабкался на крышу и рухнул навзничь. Воздух свистел в легких, а в голове крутилась одна мысль: что это за хрень?! Мертвяки? Или я в коме? Или это уже и есть ад?

Нужно порезать руку. Боль отрезвит. Гениально. Я судорожно нащупал на поясе «Лазерман», выдернул его. Лезвие блеснуло в полумраке холодным золотом. Я задрал рукав, приставил острие к бледной коже. Один резкий рывок – и все станет на свои места. Боль. Ясность. Реальность.

Да ну нахуй. Я опустил руку. Идиотская затея.

– Да заткнитесь вы! – я перевернулся на живот и врезал кулаком по холодному металлу крыши. – Заткнитесь, ублюдки!

Они услышали.

Ответ пришел мгновенно – волна нечеловеческого стона, прокатившаяся по туннелю. Он был похож на шелест листьев в ураган, но в тысячу раз гнуснее. Этот звук впивался в мозг, пробуждая древний, доисторический страх. Я слышал, как из вагонов с глухими стуками падают тела. Ищут… Хоть бы головы себе поразбивали!

Спокойно. Спокойно. Тело била мелкая, неконтролируемая дрожь – не от страха, а от адреналинового удара, который перегрузил все системы. Руки не слушались. Я с трудом убрал инструмент, натянул на себя плащ и съежился в комок, просто пережидая шок. Дрожь медленно отступила, оставив после себя ледяную, безмысленную пустоту.

Итак. Что делать? Что я вообще знаю о таких вещах?

Я приподнялся и, крадучись, подполз к самому краю. Внизу уже копошилась дюжина тварей, толкаясь в немой давке. Один, в байкерской куртке с черепом на спине, застыл прямо подо мной. Целый. И в этот момент он заскрежетал челюстями, издав противный, тягучий звук, и резко задрал голову. Его пустой взгляд впился в меня. Черт! Я инстинктивно отпрыгнул назад. Черт возьми, они чуют! Лучше уж тут переждать. Я отполз подальше, наткнувшись пяткой на решетку вентиляции. Из ее черной пасти доносилось мерзкое, непрерывное шипение, которое сводило все мысли в одну липкую кашу.

Ладно, не будем забивать мозг вопросом «почему?». Лучше спросить «что делать?». Думай!

Но в голове – лишь овощная нарезка из «Ходячих мертвецов» и книг. Из сериала всплывало только: «Ну, пойми, Карл!» – и совет обмазаться кишками. Из книг – навязчивая идея найти вагон с оружием и валить домой.

Не буду я ничем мазаться! – передернуло меня от одной мысли. Эх, сейчас бы тот самый вагон! И найти там «Ругер» с интегрированным глушителем под .22 ЛР, да патронов сотен пять. А лучше тысячу. Как раз бы по карманам рассовал. М-да-а, размечтался… Ни одной рабочей мысли. Даже направления нет. Логика шептала: «На „Площадь Мужества“, к своему „Тахо“. Оттуда – на трассу, и дуть за город домой». Но если эта дрянь расползается так быстро, то, возможно, я уже опоздал. Возможно, этот план – уже история.

Как там мои? Если начать шевелиться прямо сейчас, то, возможно… еще успею. Не может же всё рухнуть в одночасье!

Я выглянул снова. Кожаный так и торчал внизу, скребя когтями по металлу. Наверное, мое мясо ему кажется деликатесом.

– Йй-яй, – прошамкало оно, и из пасти потекла темная дрянь. Хм. А курточка-то у тебя ничего. Как бы нам провернуть дельце, что бы всем было хорошо? Мне – куртка, а тебе – вечный покой. Размерчик-то мой! Хотя ты и сам не мелкий. Слюни подбери, а то испортишь товар.

Я откинулся на спину и снял с руки браслет. Всегда думал, что три метра паракорда на руке – это чтобы в такой вот момент повеситься. Но пришла другая мысль. Я быстро распутал шнур, соорудил затягивающуюся петлю. Заарканить, подтянуть, всадить нож в глаз и спокойно снять куртку. Идеальный план. Но, еще раз взглянув вниз на эту тушу, я передумал. Слишком тяжелый. Будет брыкаться. Шнурком не поднять, а зацепить на крыше не за что. План – говно.

Я продвинулся к концу вагона, откуда приполз. Между вагонами была натянута ярко-желтая «гармошка» – защита от падения. Растянувшись, она надежно прикрывала меня от тварей внизу. Встав на сцепное устройство, я оказался чуть выше этой преграды, расправил лассо и выглянул вбок.

Мужик в куртке был в полутора метрах. А все—таки страшно. Страшно! Даже не то слово… По-животному страшно. – Чудище-е-е! – тихо позвал я.

Тварь услышала и, заклекотав, пошаркала в мою сторону. Когда она оказалась прямо напротив и потянула ко мне свои клешни, мне с первого раза удалось накинуть петлю на шею. Я тут же спрыгнул обратно на сцепку, утягивая шнур за собой и с размаху впечатав ее мордой в желтый барьер. Отлично! Руки вытянуты вверх, голова прижата. Я быстро намотал конец шнура на воздушный кран и обернулся.

Я достал «Лазерман». Холодный клинок щелкнул, замер в воздухе. Я придвинулся к дергающемуся чудищу. Оно было похоже на человека. Слишком похоже. Я прицелился ножом в глазницу, прижал рукоять большим пальцем. Размахнулся… Да не-е, сука! Не могу.

Я прищурился и все-таки рванул руку вперед. Удар! Но лезвие со скрежетом отскочило от твердой, как камень, надбровной дуги. Промах.

– Да пошел ты нахуй со своей курткой! – выругался я себе под нос. Не могу. Пока не могу.

Я резко сменил тактику. Лезвие блеснуло, чиркнув по натянутому шнурку. Мертвяк, потеряв опору, мешком рухнул на бок. Я быстро смотал паракорд, сунул в карман, вцепился в поручни и рванул наверх. Направление одно – вперед. Крыши вагонов были моим спасением. Три состава я прошел быстро, несмотря на шевелящуюся под ногами массу мертвых тел. Но в конце третьего пути оборвался. Буквально. Следующий вагон был разорван пополам, а внизу, в разверзшейся яме туннеля, копошился змеиный клубок из десятков тварей. Оставался один путь – по кабелям, тянувшимся под самым сводом. Проверять, не выросли ли у меня за спиной крылья, было некогда. Я сбросил плащ, наскоро обмотал его вокруг пояса и прицелился к прыжку.

«Раз… два… три!» – внутренний голос прозвучал как команда к атаке. Я присел и оттолкнулся.

И тут же понял, насколько я тяжел. Невыносимо тяжел. Пальцы, вцепившиеся в кабель, поползли по маслянистой оплетке. Хватка ослабевала с каждой долей секунды. Пот хлынул градом, спину пронзил ледяной спазм. Ноги судорожно забились в воздухе, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры, но находили лишь пустоту. Неужели всё так и закончится? Банально, глупо? Должен же быть ещё один шанс! Отчаяние выжало из мышц последние силы. Пальцы, скользившие по металлу, вдруг сомкнулись в мертвой хватке. Хватит болтаться, как тряпка! Паника отступила, уступив место ледяной, животной целеустремленности. Взгляд выхватил из темноты крепежную скобу – прямо у колена. Медленно, превозмогая дрожь в ногах, я подтянулся на одеревеневших руках и уперся подошвой в желанную опору. Фух… Пот с лица я стер рукавом пиджака. Черт, надо было сразу его скинуть. Он тянул вниз, сковывал плечи – настоящий гробовой саван. Переведя дух, я нащупал следующую точку опоры: кабель повыше, жгут пониже. Поза – не для учебника по скалолазанию, но ползти можно. Всего метров двадцать. Сделано.

Поехали.

Я заковылял вдоль стены, перебирая руками и ногами. И тут внизу что-то зашевелилось. Твари. Учуяли. Целая стая мерзких клешней потянулась из темноты вверх, ко мне. Суки противные. Последний рывок – и я ухватился за край разорванного вагона. Нога нашла стойку от зеркала. Я качнулся на ней пару раз, проверяя. Держит. Перенес вес, отпустил кабель и вцепился в грязный кронштейн от камеры. Еще одно усилие – и я наверху. Вонь ударила в нос. Я рухнул на холодную крышу, задыхаясь. Вот до чего докатился. Жирный мешок. Спорт надо было не бросать.

Я скинул плащ, вывалил из карманов все содержимое: ключи, документы, телефон. Аккуратно разложил рядом. Принялся стаскивать пиджак, уже порванный в нескольких местах. И замер. Рука застряла в рукаве. Телефон. Я посмотрел на черный брусок айфона, как на что-то чужое, опасное. Потом все-таки дернул, сбросил пиджак и швырнул его через край вниз.

Твари внизу тут же оживились, устроив свалку из-за моего подарка. Я взял телефон. Привычное движение – и экран загорелся. Работает! Ни одного пропущенного. Вот и вся цена, – мелькнула ироничная мысль. Сдохнешь – и тишина. Иконка сети светилась уверенно. Полный прием.

– Алло? – ее голос, такой живой и настоящий, прозвучал через два гудка. Язык сам повернулся, чтобы выдать что-то циничное, вроде: «Меня тут зомби на запчасти рвут, а ты и не чешешься…» Но вместо этого я выдавил: – Родная… У вас там все спокойно?

– Да, все хорошо. А что с тобой? – в ее тоне тут же появилась тревога. На заднем плане – обычный домашний гам.

– Да нет, ничего, – я перевел взгляд на копошащихся внизу уродов. – Нет, все нормально, просто… думаю, не звонишь… По телеку ничего не видела?

– Нет, не смотрела, а что?

– Ничего, все хорошо. Просто жди меня. Хотел твой голос услышать. Соскучился.

– И я очень-очень!

– Ну все, жди, любимая. Передавай привет дочкам. – Целую!

Не буду же я ее нервировать?

Второй звонок – другу. – Здорово, братан! – я вложил в голос всю возможную бодрость. – Как там у тебя?

– Здорово! В пробке влип, на Энгельса. Что за чертовщина, не пойму. А ты где?

– А я… в аварию попал. В метро. Один в живых остался, сижу на вагоне, а вокруг… живых мертвяков пруд пруди.

На том конце провода воцарилась мертвая тишина.

– Очень смешно, – наконец процедил он, и в голосе не было ни капли смеха.

– Серый, ты мне веришь? – Вообще-то да. Но в этот бред – нет.

– Можешь одну просьбу выполнить? Только точно!

– Конечно, – Серый, как всегда, был немногословен.

– Деньги есть при себе? Ну, наличные?

– Сорок тысяч где-то. – Если вырвешься отсюда, рви в «Мегу». Скупи всю тушенку. На все деньги.

– Ты че, ёбнулся? – не выдержал друг.

– Говяжью. Только ее.

– Ага, щас…

– Серый, слушай. Помнишь, мы все готовились к концу света?

– Помню…

– Ну, так вот, друган, – я посмотрел вниз, – он пришел.

– Да ну, нах?!

– Сейчас! – я сбросил вызов, активировал камеру и нажал на круглую кнопку. Яркая вспышка осветила гомонящую толпу внизу. Фото отправлено. Через полминуты – звонок.

– Да, слушаю! – ответил я привычной фразой.

– Это что за хуйня, братан?! – в голосе друга звенело недоверие.

– Это мертвяки. Прям в натуре.

– Может, ментов вызвать?

– Ага, и армию заодно, – меня прорвало коротким, нервным смешком.

– Ты издеваешься, – в голосе друга сквозило недоверие, и я его прекрасно понимал.

– Включи радио! Если услышишь про катастрофу в метро – знай, я там. В самой гуще. Представь обломки вагонов, искры из кабелей и море этих тварей. Смешай с худшим из тех ужастиков, что мы смотрели.

– «Ключ от всех дверей»? – еле слышно спросил он.

– Да хоть он! – я закатил глаза.– Если услышишь – действуй, как договаривались. Все, батарейка на нуле. Отключаюсь.

– Ладно. Я все сделаю.

Я оборвал связь, сунул телефон в карман и снова посмотрел в темноту туннеля. Впереди была настоящая жопа. Проход забило спрессованной массой из металла и чего-то еще. Куда лезть? Ладно, сначала надо подобраться поближе. Я перераспределил вещи по карманам и, опустившись на четвереньки, пополз вперед.

Внезапно туннель разорвал дикий, леденящий душу женский визг. Я вздрогнул, и меня буквально качнуло волной ответного рева мертвяков, отозвавшихся на этот крик. Он не прекращался, напоминая свист закипевшего чайника, который надрывается на кухне, пока все спят. Все слышат, но никому неохота поднять задницу и дойти его выключить. Но ведь кто-то же его поставил на огонь!

Визг доносился откуда-то снизу, с конца вагона. Похоже, из кабины машиниста. Да заткнись ты уже! Мертвяки возбудились не на шутку, вагон под их напором заходил ходуном. Я ускорился и вскоре оказался над кабиной. Стекол не было. Наклонившись, я заглянул внутрь. Картина была как из трэш-ужастика вроде «Девушки в бикини на коньках против зомби». Дверь каким-то чудом еще держалась, но в разбитое окно уже тянулся десяток рук. Они тянулись к девушке, которая забилась на приборную панель и издавала этот ультразвук.

Темные прямые волосы были испачканы кровью, из глубокой ссадины над правой бровью сочилась струйка, огибая накачанные ботоксом губы и заливая воротник белоснежной меховой жилетки. На ней были белые (!) то ли лосины, то ли легинсы – не разбираюсь. Нарисованные брови, накладные ресницы! Откуда такое чудо в метро? Обычно они после фитнеса на своих тачках едут на маникюр или спа. Но когда я представил, как она будет выглядеть после превращения, меня передернуло. Я просто вообразил это мертвое уёбище с перекошенными варениками – и решил ее спасти.

– Дамочка! – крикнул я, пытаясь переорать этот «чайник».

Мля-я-я! Моя ошибка. Нужно было посвистеть, что ли? Это чудо резко повернуло голову в мою сторону и застыло со стеклянными глазами. Визг оборвался. Ботоксный рот приоткрылся в немом крике, и из уголка потекла тоненькая струйка слюны. От внезапной тишины зазвенело в ушах. Казалось, даже мертвяки затихли.

– Эй! – снова позвал я. Бесполезно. Она впала в мертвый ступор. Я аккуратно спустился на раму, где было лобовое стекло, и, держась за выступ, наклонился к белоснежке. Взял ее за руку, попробовал потрясти. Ага, щас! Она была словно вылита из камня. Сквозь тонкий свитерок чувствовались нехилые мышцы, скованные спазмом. Фитнес! Стретчинг, пилатес и еще какой-нибудь хуечинг в одном флаконе. Стопудово. И задница, наверное, как орех, и ляжками может арбуз раздавить! Что-то фантазия разыгралась.

Внезапно в кармане завибрировал и зазвонил телефон. Я от неожиданности чуть не рухнул на рельсы. Холод мгновенно прошил тело насквозь – от волос на груди до корней волос на жопе. Трясущейся рукой я достал трубку. На том конце послышался взволнованный голос друга.

– Это реально правда! Я слышал по радио, и по телеку показывают: в метро катастрофа, говорят, теракт. Ты что, реально там? – в голосе все еще сквозило недоверие.

– Я тут, Серый! Точно тут, как то, что солнце светит в небе.

– Я развернусь, приеду за тобой. Где тебя ждать? – вот это настоящий друг! Меня прямо гордость взяла.

– Нет, ни в коем случае. Делай, что я сказал! Купи тушняка и еще чего-нибудь из продуктов. Езжай домой, проверь все оружие, технику. Заправь все емкости. Если будет время, заведи грузовики. Посмотри, все ли работает, и жди меня. Я выберусь! Если меня не будет, ты знаешь, что делать – моя семья на тебе! Меня могут задержать, но к утру я максимум вернусь. Если нет – буду дома через три-четыре часа, там все и обсудим. Ждите, смотрите телевизор, запасайтесь горючим и продуктами, пока нет паники. Если начнется – ты узнаешь. Надеюсь, кто надо, уже в курсе. Пришлют команду, закроют туннели и выжгут этих тварей, а потом скажут, что был теракт и все сгорело…

В этот момент где-то впереди раздался глухой треск. Свет мигнул и погас. В нос ударил едкий запах гари и озона. И стало по-настоящему жутко.

– Алло! Эй, друган! Что случилось?! – Я оторвал телефон от уха. Экран вспыхнул, заливая кабину мертвенным светом. Сцена застыла, как стоп-кадр из фильма ужасов: слева – окаменевшая спортсменка в белом, справа – лес рук, тянущихся из разбитого окна. И я, главный герой этого дерьма.

– Что случилось?! – надрывался голос в динамике.

Это вернуло меня в реальность. Мышцы со скрипом пришли в движение. Хуя, меня забрало! Первая мысль: не обосрался ли я? Прислушался к ощущениям. Нет, по ляжкам не течет. Уже хорошо.

– Серый, не могу говорить, действуй! – я сбросил вызов. Нужно было беречь дохлую батарейку.

Включив фонарик, я огляделся. Все, губастой пришел пиздец. Ждать, пока она очнется, я точно не собирался. Да и очнется ли? Удивляясь собственному холодному цинизму, я без малейшего сожаления полез обратно на крышу. Плащ пришлось бросить – зацепится, и конец. С сожалением я посмотрел на него. Жизнь ведь спас, засранец.

Где-то впереди загорелось. Пламени еще не было видно, но едкий запах дыма уже щекотал ноздри. Я сунул телефон с включенным фонариком в нагрудный карман рубашки и застегнул пуговицу. Сквозь тонкую синюю ткань свет пробивался скудно, но так я хотя бы не потеряю единственный его источник. Эх, надо было белую рубашку надеть! Светило бы ярче.

Следующий вагон лежал на боку, оставляя для прохода лишь узкую, скользкую полоску на ребре крыши. Внизу, метрах в пяти, ползали твари, тянули свои грабли к моему тусклому свету. Один неверный шаг – и конец путешествия. Я осторожно ступил на тропу. Ни черта не видно. Вытащил телефон, посветил вперед. Мертвяки тут же загомонили громче. Луч выхватил жуткую картину: внутри вагона, словно змеи в бочке, копошилась однородная масса из переплетенных тел, измазанных кровью и внутренностями. В нос ударил такой шмон гниющего мяса и потрохов, что меня скрутило дугой. Желудок взбунтовался, и я блеванул прямо в это окно. Потеряв равновесие, я качнулся и добавил еще порцию себе на брюки. Вытер рот рукавом, сплюнул в темноту.

Медленный вдох через рот. Шаг. Еще один. Уверенно. Пару десятков метров я преодолел на удивление быстро. Стоя на краю, я посветил вперед и остолбенел. Туннель был наглухо запечатан искореженным вагоном. Серо-синяя масса железа, и, как издевательство, совершенно целые раздвижные двери с надписью «Не прислоняться». Должна же быть лазейка…

И она была. Справа, под самой аркой туннеля, зияла дыра. Телефон снова в карман. Вгрызаясь пальцами в скользкие обломки, подтягиваясь на одних руках, я кое-как взобрался наверх. Да, пролезть можно. Подсвечивая себе путь, я заполз внутрь. Если сейчас какая-нибудь тварь схватит меня из темноты, сердце просто остановится. Продвигаться в переплетении металла было крайне тяжело. Снизу доносились возня и скулеж зажатых мертвяков. Через пару метров проход сузился, вонь стала невыносимой, как на скотобойне. Я крепко сжал телефон, посветил по сторонам – и тут слева из темноты на меня метнулась какая-то мерзота. Я дернулся назад, и правую лопатку пронзила острая боль – напоролся на какой-то штырь. Я заорал, смешивая воедино страх и боль.

Если бы тварь дотянулась, у меня не было бы ни шанса, но ее, по всей видимости, зажало где-то в районе живота. Хорошо хоть телефон не выронил. Сердце молотило о ребра, пытаясь сбежать из этого ужаса. Я посветил вниз. Ну и страшила! Скальп содран и болтается на лоскуте кожи, лицо ободрано, страшные бельма залиты запекшейся кровью. Правая рука сломана, из рукава торчит острый обломок кости. И это страхожопное уёбище тянуло его ко мне, пытаясь ткнуть в меня обломком себя. Ага, щас! Изгибаясь, я подтянулся и ушел на уровень выше. По руке текла горячая кровь. Ну надо же было так напороться!

Еще два метра тесного лаза – и я уперся лицом в целое, мать его, оконное стекло. Где они их вообще льют? Посветил сквозь него: за стеклом – свободное пространство туннеля и почти неповрежденный вагон, вставший на дыбы и заклинивший между полом и потолком. Рука начала серьезно беспокоить. Я переложил телефон в раненую руку и попытался другой выдавить стекло. Не шелохнулось. Удар основанием ладони. Ничего. Еще удар! Мертвяк внизу задергался активнее. Я попытался дотянуться левой рукой до чехла с Leatherman и чуть не взвыл – в боку свело мышцы так, что из глаз брызнули слезы. Бля-я-я! Я застыл, переждал приступ боли. Видимо, старость. Повторил попытку и наконец достал мультитул. Размахнуться негде. Я открыл короткую крестовую отвертку, плотно сжал инструмент в руке и ударил.

Глухой треск – и стекло расцвело паутиной трещин. Еще пара ударов, и в образовавшуюся дыру хлынул сквозняк, принеся с собой запахи мазута и сырости. Свобода. Я стал медленно спускаться, плечо горело огнем, но я не сдерживал эмоций – злость придавала движениям уверенности. Наконец ноги коснулись твердого пола. Сердце молотило, как отбойный молоток. Крепче сжав нож, я прижался к стене туннеля, подальше от накренившегося вагона. Странно. Ни мертвяков, ни людей. И в вагоне тихо. Очень странно. Самое страшное, если они разбрелись по туннелю, отрезав меня от станции. Она должна быть уже недалеко. Если я, конечно, все еще иду к «Чернышевской».