Читать книгу: «Колыбель качается над бездной», страница 3

9.

Провожатый повёл нас прочь от взлётно-посадочной площадки по тропинке, которую я вначале не заметил. Тропка, аккуратно выложенная гравием, исчезающей лентой вилась сквозь заросли бузины и молодого подлеска. Мы пересекли миниатюрный горбатый мостик, перекинутый через ручеёк, и двинулись дальше.

Первое строение буквально выросло перед нами из лесной чащи. Это был двухэтажный коттедж, отстроенный по последнему слову современного архитектурного искусства. Чуть поодаль я заметил ещё пять-шесть таких же домиков. Они уютно примостились под сводами гигантских сосен и идеально гармонировали с окружающей естественной средой, ничуть не нарушая её покой и первозданную красоту.

Те двое напыщенных стариканов, что за всю дорогу не проронили ни слова, далеко оторвались от нас и уверенно шагали к одним им известной цели. Они неплохо ориентировались на местности, из чего я заключил, что они здесь не впервые. Постоянные клиенты, решил я, VIP-персоны, шишки особой важности, пупыри на ровном месте, которые на мелочь вроде нас, простых смертных, смотрят исключительно сквозь бронированные стёкла своих очков.

Наш попутчик остановился у одного из коттеджей.

– Мы на месте. Это ваш участок. Располагайтесь.

Точка, участок – что за терминология у этого типа!

– И это всё наше? – спросила Лена, зачарованно смотря на это чудо архитектуры.

– Полностью в вашем распоряжении. Все удобства. Вы останетесь довольны. Более подробные инструкции получите у вашего куратора. Он сам вас найдёт. А пока можете отдохнуть с дороги. Всё необходимое для отдыха вы найдёте внутри.

За всё время нашего кратковременного знакомства он ни разу не улыбнулся. Ни разу не проявил хоть какой-нибудь эмоции. Не разу не изменил тембр голоса, ни на йоту не повысил его громкости. Робот какой-то, а не человек. Впрочем, я слишком пристрастен к нему. Просто хорошо вышколенный сотрудник точки, чётко выполняющий свои функции.

– А ключи? – спросил я.

– Здесь нет замков. Не от кого запирать.

Не простившись, он повернулся и пошёл по тропинке назад, к вертолёту. А я так и не узнал, как его зовут.

Первым делом мы обследовали свои новые хоромы. Пять комнат с полной обстановкой (телевизор, DVD-плейер с набором фильмов, компьютер, камин, добротная и удобная мебель), кухня (холодильник, микроволновка, посудомоечная машина, кофейный автомат), ванная, два туалета, обширная терраса на втором этаже. В каждом помещении – кондиционер. В холодильнике – полный набор свежих продуктов. Словом, шикарное гнёздышко.

– Нехилое местечко, – подытожил я. – Жить можно.

– Ха! Нехилое! – воскликнула Лена. – Да здесь просто великолепно!

Она с разбегу плюхнулась на широкую двуспальную кровать и буквально утонула в пуховой перине.

– Ух!.. – Других слов у неё уже не было.

Я последовал за ней…

Куратора звали Павлом. Он появился через полчаса после нашего водворения в коттедж и являл собой полную противоположность нашему бесстрастному, немногословному провожатому. Павел был сама обходительность и предупредительность: на все наши вопросы, даже ещё не заданные, у него всегда был готов ответ, он охотно, с дружелюбной улыбкой, давал нам необходимые разъяснения, провёл небольшую экскурсию по нашим хоромам, показал, что, где и как включается. Дал необходимую информацию по устройству пансионата. И при этом ни тени подобострастия. Что ни говори, школа высшего разряда.

Пансионат состоял из двух десятков коттеджей, подобных нашему, и нескольких более крупных строений общего пользования, в которых размещались зал для боулинга, дискотека, бильярдная, два бара, ресторан, казино. В подземной части одного из строений была обустроена сауна. Имелись также теннисный корт, бассейн, тренажёрный зал и ещё много всего, чего сразу и не запомнишь. В дальнем конце пансионата хоронилось лесное озеро. С сюрпризом, многозначительно заметил наш куратор.

– И вот ещё что, – добавил в заключение Павел, растягивая в улыбке рот до самых ушей. – Здесь ни за что не надо платить, всё уже оплачено. Сауна, боулинг, бары, ресторан – всё это бесплатно. В ресторане у нас, кстати, шведский стол, питание круглосуточное. А если хотите перекусить на скорую руку, то в холодильнике есть всё необходимое.

– Ну прямо-таки коммунизм, – сказал я. – В отдельно взятом лесном массиве.

– Не совсем. Здесь работать не надо. Отдыхай – не хочу.

Он откланялся.

– Если буду нужен – звоните. – Он сунул мне в руку мобильник.

– Спасибо, у меня свой.

Он мотнул головой.

– Этот особенный. Взгляните. – Я взглянул. – Видите, здесь нет кнопок с цифровым набором. Всего две кнопки: зелёная – вызов, красная – сброс. Жмёте зелёную – и я к вашим услугам, хотите отключиться – жмёте красную. Аппарат настроен на связь только с вашим куратором, то есть со мной. Очень удобно, знаете ли. А ваш мобильник можете запрятать, куда подальше. Сотовая связь в этой зоне не работает. Только наша, внутренняя.

Я с интересом разглядывал аппарат.

– Удобно, – подвёл я итог и сунул мобильник в карман.

– Да, и не забирайтесь далеко в лес. Заблудитесь.

Мы с Леной многозначительно переглянулись. Это мы-то заблудимся!

Павел ещё раз откланялся и вышел.

Не успел я опомниться, как Лена повисла у меня на шее.

– Как здесь здорово! – завизжала она. – Какой ты молодец! И как это тебя угораздило такую путёвку отхватить, а?

– Сам не знаю. Ну что, на разведку?

Она быстро-быстро закивала.

10.

Если смотреть на территорию пансионата сверху, с борта гипотетического вертолёта или самолёта, то разглядеть сквозь плотные кроны деревьев какие-либо строения вряд ли удастся. Наверняка я этого, конечно, не знал, но мне почему-то казалось, что при возведении пансионата эта особенность расположения комплекса играла не последнюю роль. Одним словом, маскировка самого высокого уровня.

И при этом никаких заборов. Ни заборов, ни запоров.

Уютные аллейки, веером расходящиеся от главного здания, в котором располагались основные источники увеселений, включая ресторан и боулинг. Несколько фонтанов с золотыми рыбками (фонтаны в дремучем лесу!), ухоженные клумбы, миниатюрные беседки в ретро-стиле, увитые плющом, аккуратно подстриженный газон и кустарник вдоль гравиевых дорожек, уютные скамейки, утопленные в густой зелени – всё это слишком напоминало старинную помещичью усадьбу конца девятнадцатого столетия, куда в старое доброе время обычно стекались мелкопоместные дворянчики и где в поисках истинно русского пути била баклуши провинциальная интеллигенция.

Здесь совсем не было комаров. Ни комаров, ни какой-либо другой мошкары. И это несмотря на дремучий лес вокруг. Как они этого добились, ума не приложу.

Нашли мы и лесное озеро, о котором вскользь упомянул Павел. Наткнулись на него совершенно случайно. Рыскали по территории, как две голодные ищейки в поисках приключений, и вышли на прямую, как стрела, аллею, которая рассекала два ряда древних лиственниц, посаженных здесь, по-видимому, ещё в эпоху крепостного права. Аллея внезапно обрывалась как раз на берегу озера. Более живописного уголка я не видел уже давно. Но не само озеро поразило нас.

В его центре высился небольшой островок, буйно заросший тропической растительностью. Несколько самых настоящих пальм, магнолий и пышно цветущих олеандров были перевиты лианами, свисавшими до самой земли, крохотная бамбуковая рощица гармонично дополняла этот странный, неуместный здесь пейзаж. Мне даже показалось, что из листвы магнолии высунулась обезьянья морда и, заметив нас с Леной, оскалилась в ироничной гримасе.

– А вот это, действительно, сделано с размахом, – одобрительно кивнул я. – Впечатляет.

– Да как же это возможно? – удивлённо пожала плечами Лена. – В нашей полосе эта экзотика жить не может. А зимой она просто-напросто вымерзнет.

– Видно, под островом мощная система подогрева имеется, – предположил я. – С наступлением же холодов чем-нибудь всё это накрывают. Каким-нибудь прозрачным колпаком.

– Какую же уйму деньжищ во всё это угрохали! – ахнула Лена.

– Да, господа олигархи умеют шиковать, это факт. Но всё равно, здорово сделано. Кусочек тропиков в дремучих тверских лесах – это, согласись, стильно. Неплохая, кстати, тема для рекламной кампании.

– Ты всё о работе, – упрекнула меня Лена. – Забудь, мы же в отпуске.

– Уже забыл, – улыбнулся я и привлёк её к себе.

В тот же день мы сходили в баньку. Попарились от души. Уставшие, разомлевшие, кое-как доползли до коттеджа и упали в нашу шикарную двуспальную кровать.

Такой крепкий, безмятежный сон, наверное, бывает только у младенцев.

Наутро сходили в ресторан, отведали изысков тамошней кухни. Зашли в кегельбан – так, ради интереса, посмотреть, как вальяжные престарелые толстосумы катают тяжёлые шары в бессмысленных попытках свалить как можно больше кеглей.

– Пошли отсюда, здесь пахнет плесенью и нафталином, – потянул я Лену за рукав. Произнёс я это достаточно громко, хотя и без всякого умысла. Меня услышали: несколько человек повернулось в нашу сторону. Их каменные лица не выражали ничего, даже презрения.

– Здесь пахнет большими деньгами, – громким шёпотом поправила меня Лена, ступая следом за мной к выходу.

– Запах примерно тот же, – подытожил я. Хотя больших (действительно больших) денег нюхать мне никогда не приходилось. И вряд ли придётся. О чём нисколько не жалею.

Боулинг, в принципе, игра неплохая, но стереотип, сложившийся у меня в мозгу, мешал мне объективно воспринимать её. Для меня это была игра исключительно для «новых русских», бандитов и толстосумов, наживших свои миллионы путём далеко не самым праведным. Впрочем, большие деньги у нас на Руси праведным путём вряд ли наживёшь.

Мы посетили ещё несколько злачных мест, побывали даже в казино. И с каждым таким посещением я всё больше и больше убеждался, что мы здесь чужие. Случайные прохожие, перед которыми по ошибке открыли дверь в другой мир. Я знал: Лена думает так же. В этом мы были с ней единодушны.

– Ну всё, хватит, – категорически заявила она к исходу второго дня. – Так и жиром заплыть недолго. Тем более, что нам здесь не очень-то и рады. Завтра идём в лес. Ты как, Витенька?

– Обеими руками, – ответил я, пуская кольца табачного дыма в вечерние сумерки.

Мы сидели в беседке неподалёку от нашего коттеджа и лениво потягивали пиво. Солнце уже село, день неуклонно катился к своему концу, на безоблачном небосводе, ещё светлом, но уже подёрнутом предчувствием надвигающейся тьмы, замелькали бледные звёзды. По аллеям поползли чёрные тени.

К пиву я относился так себе, без особого пристрастия, скорее равнодушно, чем с любовью, да и Лена не была большой охотницей до этого напитка, но иногда мы любили посидеть вот так, вдвоём, где-нибудь на природе или, на худой конец, дома, перед телевизором, с бутылочкой хорошего (лучше тёмного) пивка, да с воблочкой, да с сигареткой… Редкие минуты безмятежного удовольствия, когда все повседневные заботы, все мысли, все неурядицы тают подобно прошлогоднему снегу под ярким солнцем весеннего дня.

Утром мы покидали кое-какие пожитки в рюкзак (я предусмотрительно захватил его с собой), изрядно опустошили холодильник и двинулись в путь.

11.

Лес встретил нас свежестью, прохладой и предвкушением тайны. Лес всегда хранит в себе тайну, тайну вечности и круговорота жизни, тайну былых эпох и иной реальности, тайну, которая испокон века влечёт к себе первопроходцев и искателей приключений. Ожидание чего-то нового, доселе неизведанного влекло под его сень и нас с Леной.

Мы шли наобум, выбрав случайное направление. Заблудиться я не боялся: во-первых, за плечами был богатый опыт лесных походов, да не где-нибудь, а в самой настоящей сибирской тайге, где неделями можно было не встретить людского жилья, а во-вторых, у меня был компас.

Лена была счастлива. Она вся светилась от возбуждения, в глазах плясали озорные чёртики, а с языка не сходили восторженные междометия. Снова оказаться в родной стихии, в мире естественной гармонии и божественного порядка, где человеческое присутствие и разрушительная поступь технического прогресса ещё не дали о себе знать, всегда было пределом её мечтаний. Это был её мир. Её и мой. Просто не представляю, как на её месте, на месте моей маленькой очаровательной супруги, могла бы оказаться другая женщина, равнодушная к такой жизни. Нам достаточно было просто ходить по этому лесному бездорожью, без конкретной цели и плана, продираться сквозь кустарник и разнотравье, пересекать овраги и лесные ручьи, в короткие минуты отдыха наблюдать, как плещется у ног непуганая рыба в небольших озерцах, а тучи мошкары вьются над камышовыми зарослями, слушать многоголосье лягушачьих концертов и весёлый гомон лесных пичуг.

Через два часа мы устроили привал. Нашли лужайку, разожгли небольшой костерок, достали провизию, наскоро перекусили. Я сунул сигарету в рот и разлёгся на траве. Лепота!

И тут одна мысль пришла мне в голову. Я приподнялся на локте и спросил, не столько Лену, сколько самого себя:

– Интересно, а как они стройматериалы завозили? Кирпич, бетон, всю эту технику, инвентарь. Ведь дорог-то здесь нет. Ни дорог, ни подъездных путей, ни какой-нибудь задрипанной узкоколейки. Сплошная глушь.

Лена пожала плечами и сморщила свой хорошенький носик.

– Да, вопрос на засыпку. Не знаю, что и сказать.

– То-то и оно. Неувязочка какая-то получается. Отгрохать такой комплекс без отлаженного подвоза стройматериалов невозможно. Это факт.

– А вертолёт? Ведь нас-то на вертолёте доставили.

Я категорически замотал головой.

– Отпадает. Видела вертолётную площадку? Там кроме того игрушечного геликоптера ничто больше не сядет. Деревья мешают. Слишком тесно для грузового вертолёта.

– Ну тогда я не знаю. Разве это так важно?

– Да нет, это я так, в принципе. Не люблю, понимаешь, когда что-то не сходится. Чувствую себя последним идиотом.

– А ты выбрось это из головы и чувствуй себя наипервейшим мудрецом.

– Легко сказать.

И тем не менее я последовал совету Лены и постарался выкинуть из головы эту шараду. Сейчас она мне не под силу, а потом, глядишь, разгадка придёт сама собой.

Мы снова двинулись в путь. Лес постепенно стал меняться. Всё чаще стали попадаться овраги, которые приходилось обходить стороной либо форсировать напролом. На дне одного из них, в молодой поросли крапивы и иван-чая, мы нашли ключ с чистейшей родниковой водой. Напились вволю, пополнили запасы воды (у меня имелась вместительная армейская фляга) и отправились дальше, навстречу неведомому.

В час пополудни мы остановились на очередной привал. Я видел, что Лена уже изрядно устала, хотя силёнок в этом хрупком теле было ещё предостаточно. Я это знал по прошлым нашим походам.

– Ну как, поворачиваем назад?

– Сколько там натикало?

– Час.

Она что-то прикинула в уме.

– Давай примем компромиссное решение. Сделаем крюк и вернёмся в лагерь с северной стороны. Где-нибудь к шести будем на месте. Идёт?

Она употребила слово «лагерь» как наиболее привычное в нашем лексиконе.

– Идёт, – кивнул я. – Устала?

Лена обиженно фыркнула.

– Обязательно надо какую-нибудь пакость сказать, да? Но всё равно спасибо. За заботу.

Она улыбнулась и чмокнула меня в щёку. Признание в усталости было для неё равносильно признанию в собственной беспомощности и никуда-не-годности. А этого гордая девочка себе позволить никак не могла.

Я определил по компасу направление, и мы двинулись дальше. Однако не прошло и десяти минут, как мы вынуждены были остановиться. Впервые за эти несколько часов мы наткнулись на следы пребывания человека. Это было кострище, неведомо когда и кем оставленное здесь.

– Выходит, мы не одни бродим по этим нехоженым дебрям, – сказала Лена.

Но я не слушал её. Нарастающая тревога поднималась откуда-то из глубин моей души. Я нагнулся и пощупал угли рукой. Они были ещё тёплыми. Я резко встал и огляделся. Так и есть! Холодный пот прошиб меня с головы до самых пят.

– Это наше кострище. Мы жгли здесь костёр два часа назад. Угли ещё не остыли.

– Не может такого быть, – категорически заявила Лена. – Мы всё время шли по прямой, строго на запад.

– Не может, – согласился я. – Но это так. Это то самое место. Видишь ту поваленную берёзу? А это дупло? Я ещё оставил в нём пустую пачку из-под сигарет. – Я приблизился к дуплу и сунул в него руку. – Вот она.

Это была смятая пачка из-под «Парламента».

В глазах Лены мелькнул испуг.

– Что-то мне всё это не нравится. Ты сверялся с показаниями компаса? – Я кивнул. – Компас же не мог сломаться?

– А что с ним может случиться? Магнитная стрелка на стальной игле – вот и вся премудрость. Его может вывести из строя только сильное магнитное поле. Но компас здесь не причём. Я отлично помню, что мы никуда не сворачивали.

– Мы никуда не сворачивали, – подтвердила Лена.

– Мистика какая-то. Я слышал, что существуют такие аномальные зоны, где всё шиворот-навыворот, но никак не ожидал, что мы можем попасть в такую же. Хотя это ещё не факт. Может, объяснение где-то на поверхности, мы просто его не видим.

– Давай выбираться отсюда, Витенька, – сказала Лена. – А объяснения будем искать потом. Нам ещё около двадцати вёрст плутать по этому лесу, и неизвестно, как быстро мы решим эту задачу.

– Будем выбираться.

Я внимательно оглядел окрестности, пытаясь воскресить в памяти направление, откуда мы вышли к этому месту в первый раз. По некоторым мелким деталям ландшафта мне это в конце концов удалось.

– Мы пришли с той стороны, – с уверенностью указал я рукой нужное направление. – Туда и пойдём.

Прежде чем двинуться в путь, я решил свериться с показаниями компаса. В такой дурацкой ситуации полагаться только на собственную память было рискованно.

Нам следовало двигаться строго на восток. По крайней мере, этого требовала элементарная логика: от пансионата до этого места наш путь лежал в западном направлении.

Однако стрелка компаса показывала иное направление, градусов на шестьдесят левее избранного.

12.

– Что за чёрт!

Я тряхнул компас, но стрелка осталась верна своему первоначальному положению.

– Что-то не так? – встревожилась Лена.

– Компас… будь он неладен!

Я попытался взять себя в руки. Сейчас я больше доверял своему чутью, чем этой пластмассовой коробке со свихнувшейся стрелкой. В сердцах я сунул компас в карман.

– Идём туда, – кивнул я в ту сторону, откуда, как я полагал, мы пришли с самого начала.

Лена ухватила меня за руку и послушно пошла рядом, тем самым давая понять, что полностью полагается на моё решение. Через сто метров я не удержался и снова достал компас. Теперь стрелка показывала диаметрально противоположное направление.

Я криво усмехнулся.

– Похоже на сильную магнитную аномалию. Где-то рядом, скорее всего под землёй, источник магнитного излучения… Вот попали! – Я зло сплюнул себе под ноги. – Ленок, ты как?

– Да ничего, в норме, – устало ответила она.

– Не вешай нос, малышка, выберемся. Мы и не в таких переделках бывали.

Не знаю, кого я хотел подбодрить больше, её или себя.

Прошёл ещё час. Мы молча двигались сквозь лесную чащу, строго придерживаясь прямой линии. Я то и дело оглядывался, сверяя наш маршрут с воображаемым вектором, привязывая его то к одному, то к другому ориентиру. Мне стало казаться, что мы проходим по уже знакомым местам, и это придало мне уверенности. Да и солнце, этот самый верный компас, теперь помогало нам: сойдя с точки зенита, оно стало медленно клониться к закату. Теперь, чтобы следовать выбранным маршрутом, мы должны постоянно иметь солнце за спиной. Сопоставив положение солнца с вектором нашего движения, я с радостью отметил их полное соответствие.

Лена вскрикнула от неожиданности.

– Смотри!

Увиденное заставило меня крепко выругаться.

Мы снова вернулись на старое место. К давно погасшему костру. Скомканная пачка от «Парламента» сиротливо валялась в траве.

– Мы движемся по кругу, – простонал я. – По заколдованному кругу. Но это невозможно!

Я готов был поклясться, что ни на йоту, ни на микрон не свернул с прямой линии!

– Что будем делать, Витенька? – упавшим голосом спросила Лена. Теперь она уже не скрывала своей усталости.

Я не знал. Не знал потому, что ничего не понимал. Бермудский треугольник какой-то! Однако надо было принимать решение. Тем более, что Лена, моя хрупкая спутница, вот-вот готова была сдаться. Кроме как на меня ей надеяться больше не на кого. Именно это, а не наше критическое положение, придало мне решимости.

Я нежно привлёк её к себе. Она удобно примостилась у меня на груди, как делала всегда, когда нуждалась в защите от житейских невзгод.

– Ничего, ничего, мы выберемся, – повторял я, гладя её по голове. – Верь мне, Ленок.

Мы снова двинулись в путь, по тому же маршруту. А через час в бессилии опустились на траву. Всё на том же месте, у потухшего костра.

– Попробуй связаться с лагерем. Может, Павел сможет нам помочь, – предложила Лена, вовремя вспомнив про мобильник, который оставил нам наш куратор.

Мысль показалась мне разумной. В памяти всплыло предупреждение Павла: сглазил, зараза! Или, может быть, знал что-нибудь? Я достал аппарат и вышел на связь. Павел ответил сразу же. Я вкратце объяснил ему нашу ситуацию. Он долго молчал.

– Далеко вы ушли? – наконец спросил он.

– Далеко. Вёрст пятнадцать.

Он опять замолчал. Мне показалось, что он с кем-то переговаривается – там, на том конце.

– Мне очень жаль, – вновь заговорил он, – но вам придётся выбираться самим. Я вас предупреждал. Мы ничем не сможем вам помочь. – И тут же дал отбой.

– Кретин! – выругался я и зашвырнул мобильник в кусты.

Лена поняла всё и без объяснений. Не стала задавать и ненужных вопросов. Только вся как-то сникла и совсем по-детски шмыгнула носом.

Я судорожно курил, перебирая в голове различные варианты спасения. Да, именно спасения, поскольку наше положение стало до абсурда неуправляемым. С тем же успехом можно было плутать по лесу с закрытыми глазами.

С закрытыми глазами… А может, так и следует поступить? Может, именно в этом и был единственный смысл? Идти, куда ноги сами поведут, поддавшись инстинкту, а не рассудку, вслепую, наугад? Там, где рушатся все законы логики, самым разумным будет действовать вопреки им. Пусть теперь иные законы, законы абсурда, ведут нас по этому бесконечному лесу.

Я рывком встал и подал руку Лене.

– Идём!

– Куда?

Я наугад ткнул пальцем в лесную массу.

– Туда! В конце концов, должно же где-то быть людское жильё. Ведь не на обитаемом же острове мы оказались!

Она покорно поднялась и молча последовала за мной. Бедная моя, бедная! Никогда ни на что не пожалуется, не попросит помощи. Как же я жалел её в эту минуту! Жалел и ещё больше любил.

Лес не кончался. Ни просвета, ни речушки, ни луга или пастбища, ни холма или просеки, всё одно и то же, всё та же зелёная стена – сплошной лесной массив, без конца и края, на много часов пути.

Лес изменился, стал враждебным, холодным. Из нашего старого, испытанного друга он вдруг превратился в бесстрастного чужака, за каждым кустом, в каждом овраге, в самом воздухе нам мерещилась теперь неведомая опасность, затаившаяся угроза.

Местность пошла под уклон, идти стало легче. Я не знал, радоваться этому или бить тревогу. Прошло уже два часа, как мы двигались по новому маршруту. Пока что надежду вселяло только одно: к погасшему костру мы больше не возвращались. Однако ясно было и другое: таким путём в пансионат мы вряд ли попадём.

Мы спускались всё ниже и ниже. Я стал опасаться, не забредём ли мы в итоге в какое-нибудь болото. Но почва оставалась сухой – в той мере, в какой она может быть сухой после прошедших накануне дождей. Успокаивало уже то, что вода под ногами не хлюпала.

– Ты как, Ленок? – то и дело спрашивал я. – Устала? Может отдохнём?

Она лишь молча качала головой и доверчиво смотрела мне в глаза. Порой улыбалась, стараясь меня подбодрить.

– Всё хорошо, Витенька. Идём дальше.

В шесть часов вечера мы вышли на заброшенную бетонку.