Читать книгу: «Подписка»

Предисловие

Говорят, приличную историю по всем канонам стоит начинать с мизансцены или знакомства с протагонистом. Но как быть, если место действия – бетонные джунгли, а герой – унылая мразота? Тип заурядный и малоприятный, с какой стороны ни глянь.

Есть ли смысл говорить о таком, когда и без того немногие читают художественные тексты? Конечно, подобных персонажей не раз описывали русские классики, тягаться с которыми бессмысленно, так же как с нейросетями, к которым понятия «гражданство», «национальность» и «прописка» применимы более чем условно.

Сейчас книжные прилавки ломятся от материала на любой вкус, только внимание читателя – жидкая баланда на дне кастрюли, за которую отчаянно дерутся выжившие издатели, и новичкам вроде меня нет места на этой бойне.

Но я не рассчитываю поймать за хвост вертлявую сиюминутную удачу и уж тем более едва ли могу рассчитывать на ненависть школьников, обреченных читать эти строки по воле бюрократов от образования. Этот дневник – всего-навсего профилактика тревожных расстройств по совету мозгоправа из нашей районной больнички.

Год назад старый алкаш выдал на приеме задание – написать дневник или даже книгу и снабдил меня банальной в своей простоте инструкцией – начать с себя.

Пару дней я бессмысленно пялился в экран, а потом меня со страшной силой понесло, и черновик родился за пару недель.

Ознакомившись с ним, мой исповедник, утирая слезы смеха, даже зачитал вслух несколько отрывков, зародив тем самым в моей голове глупую надежду, что написал я что-то стоящее.

На самом деле, это был ядреный концентрат устаревшего сленга, комплексов и страхов, выраженный в максимально дерзкой манере, популярной во времена моей юности. Проржавшись, Фима предостерег меня от публикации этого художества.

– Понимаешь, – протянул он задушевно, – мат уже давно не признак истины. Слишком многие пытались имитировать искренность таким способом. Со сленгом тоже все не так просто. Да и отсылки к «Властелину колец» с «Гарри Поттером» только мы с тобой поймем. Так что не стоит лишний раз палить возраст. Но ты сохрани копию и постарайся причесать те же мысли. Воспринимай это не как насилие над собой, а тренировку ума. Просто перечитываешь и вычищаешь то, за что можно получить по физиономии или комментарии школьников.

Я внял этому совету, и то, что получилось, желающий может прочесть ниже.

Глава 1

Так вот, зовут меня Даня Миронов. Живу в оставленной родителями двушке под самой крышей человейника одного из спальных районов Питера.

Дивная видовая квартира, из окон которой отчетливо проглядываются башни ТЭЦ и виадук, а внизу – парковки, плотно заставленные авто, бетонный забор с колючей проволокой, пустырь за ним, где гуляют дети, собачники и закладчики.

Внутри самой квартиры стойко несет кошатиной, хотя животных тут не было давно, дребезжащий сервант с пыльными фотографиями в рамках, фарфоровым сервизом, подсвечниками и прочими пылесборниками, а также реликтовая техника, картины, какие-то чемоданы. Одна из комнат до такой степени завалена барахлом, а в кухне я появляюсь так редко, что жилище мое вполне можно считать студией.

Возможно, кто-то назовет его винтажным, но по мне это просто последний приют суицидника.

К началу событий, о которых я расскажу дальше, у меня не было внятного хобби, о котором не стыдно рассказывать друзьям, если не считать игр и старого канала о гаджетах и все тех же играх. К этому детищу я давно охладел и теперь на аудиторию из трех сотен подписчиков, большую часть которых составляют рекламные боты, вещает надрессированная мной нейросеть.

Самих друзей тоже не было, если не считать тех, с кем я иногда делился мемасами и гонял в шутеры по сети. Но с этим и нейросети легко справляются.

Личная жизнь после бурной молодости сколапсировала до подписки на секс-куклу со встроенным AI весьма недурного качества, и чтобы платить за нее, приходилось кое-как пылить на рынке труда.

Я и сегодня числюсь системным администратором в сорок восьмой государственной больнице, что на практике означает решение любых задач в диапазоне от перетряхивания картриджа в принтере и обновления антивируса до верстки страницы больницы в интернете или создания чат-бота для записи пациентов на прием.

Участь ржавого болта в отечественной системе здравоохранения, конечно, не предел мечтаний. Зарплаты в большом городе хватает разве что на миску риса и комплект исподнего, срам прикрыть. Но любая работа лучше ее отсутствия. Даже если от тебя за эту самую миску риса требуют многозадачности Шивы, а твои помощники – морально устаревшее еще в эпоху динозавров железо и выдрессированная по госконтракту нейросеть.

В стране полным ходом идет так называемая цифровая трансформация, но завершилась она пока не везде, не целиком и не совсем так, как планировалось.

С одной стороны, в больших городах всюду дроны и датчики, облачные вычисления и алгоритмы, которые так густо опутали все сферы, что уже и не разберешь, где живые мозги напортачили, а где синтетические.

Взять хотя бы близкую мне медицинскую часть. Формально диагноз и лечение от большинства болячек может давать только врач, но фактически получить их можно в обычном чате с ботом.

Тот, конечно, предупредит, что все нужно перепроверять и за полноценным медицинским обслуживанием необходимо обратиться к дипломированному человеку, но большинство обывателей не утруждает себя даже чтением этих предупреждений, а для машины нет разницы между нейродермитом и нейросифилисом.

Последствия абсурдной, но простой и доступной медицины вроде предложений лечить кашель геморроидальными свечами, рождают массу перлов, расхлебывать которые приходится уж конечно не алгоритмам и даже не их разработчикам.

Вообще в планах все, конечно, красиво звучит. Говорят, не сегодня-завтра запустят серийное производство наноботов, способных уничтожать любые вирусы, а роботы, делающие операции на головном мозге, подешевеют настолько, что поступят на службу даже эвенкам с якутами.

Но собственный опыт вынуждает воздержаться от оптимизма.

В больницу, где я тружусь, цифровая трансформация пришла примерно так.

Кто-то наверху посчитал, что нейросети легко покрывают все рутинные задачи, отсюда последовал опирающий сам на себя тезис о том, что других в бюджетной сфере не бывает, а за ним вывод о том, что человек в мире, где господствует ИИ – что-то вроде сторожа в музее. За скромную зарплату сидит в углу на стуле и смотрит мемы в телефоне.

Вот и схлопнули в больнице отдел из четырех человек до одного сотрудника. Тот вскоре сгорел от нагрузки и дал дорогу молодым. По собственному желанию.

Я к тому времени едва выучился кодить на питоне. Как администрировать локальную сеть, обеспечивать кибербезопасность и о том, что существуют еще на земле места, где документы печатаются на бумаге, внутри допотопных шумных ящиков может кончиться красящий порошок и не всем доступна технология его перетряхивания, я не имел никакого представления. Но еще далеких от всех этих процессов главврача и кадровика больницы это не смутило. Как и меня. В те годы я верил, что любую проблему можно решить, если правильно сформулировать запрос нейронной сети.

До какой степени любой AI зависим от данных и как часто им скармливают не самое здоровое питание, я в полной мере узнал уже в первый месяц работы, когда столкнулся с нейросетью, которая чудит по медицинской части. Всякий раз, отправляя отчеты о ее ошибках, в душе желаю разработчикам и поддержке найти жену по госконтракту.

В смысле: полгода писать техническое задание, согласовывать его с армией ответственных лиц, несколько месяцев играть конкурс и, в лучшем случае, к следующему году, получить пропитую матрону, отвечающую признакам женщины сугубо формально.

Грубо, но поделать с собой ничего не могу.

А все потому, что инструмент, предназначенный упрощать жизнь, регулярно ее усложняет, и на сегодняшний день потолок ее способностей – записать человека на прием к врачу и сообщить график работы больницы.

Если говорить о цифровизации, то и без нейросетей проблем хватает. То сервер ляжет от нагрузки, то комплектующих не хватает. И это все не говоря уже про умышленное киберзлодейство.

Цифровой бардак, а не сингулярность.

Вернемся ко мне.

В свои тридцать пять я считаюсь молодым. Система ежегодно отчитывается о неуклонном росте средней продолжительности жизни, и по статистике показатели здоровья в тридцать пять лет сейчас в среднем равны показателям двадцатипятилетних десятилетней давности.

Но это как в анекдоте про Таню и Машу, где одна строго хранит верность супругу, а вторая изменяет с каждым встречным, а по статистике обе они гулящие.

Так и у меня. По статистике я должен влезать в выпускные джинсы, а на деле зеркало дразнит сисястым увальнем в зеленой майке с пучком редких седеющих волос, двойным небритым подбородком и килограммовыми мешками под глазами.

К началу событий, к которым я так долго подбираюсь, у меня официально диагностировали ожирение, нарушение углеводного обмена, панические атаки, несколько разновидностей аллергий и повышенный риск развития какой-то аутоиммунной болячки. А какая бездна осталась необследованной после того, как психотерапевт выписал мне антидепрессанты и запретил пользоваться служебным положением для скрининга хворей, остается на его совести.

Строго говоря, я и в юности не мог похвастать крепким здоровьем, но тогда над покалыванием в боку и одышкой можно было смеяться. Они даже были чем-то вроде социального клея. Народ мастерил на эту тему мемы и вбрасывал их в университетские и рабочие чаты, отлынивая таким образом от нудных дел наиболее социально-одобряемым способом.

Лет в двадцать пять я жаловался напропалую, хотя, если поддаться ретроспективе, удовольствий в жизни хватало. Мир казался гигантским торгово-развлекательным центром, созданным причинять посетителям максимальное наслаждение: дешевая одежда, еда, практически бесплатные музыка, игры и сериалы. Даже с девчонками у меня проблем не было.

Последнему удивляться не стоит. Когда ты тюбик, набитый гормонами, достаточно полоскать зубы и подмышки, иметь в кармане джинсов резиновое изделие и модный телефон не самой старой модели. А дальше дело техники. Заходишь в приложение, листаешь фото, пишешь банальности. Не первая, так пятая согласится поужинать роллами под винишко.

Правда, лафа заканчивается. Причем, скорее рано, чем поздно. Но происходит это не вдруг.

А жаль. Случись это резко, я бы, может, начал барахтаться и выплыл. Но, увы, заметить изменения не так просто.

Так вот, ты ежемесячно спускаешь весь доход, а то и кредиты берешь, и думаешь, что так и должно быть. Что достать денег не проблема и на мелкие радости жизни всегда хватит.

В промежутках между случкой и резней в приставку ты без забот закидываешься бургерами с картохой, гордишься, что не толстеешь, а таймер уже тикает.

Вот уже на боках появляются складки, но твоим однодневным романам это не мешает. Ты все еще вписываешься в рынок, все еще в ротации, когда речь идет о разовых связях. А то еще и находится даже какая-нибудь любительница любовных рукояток. В общем, все идет своим чередом, и поводов что-то предпринимать как будто нет.

Но проходит еще совсем немного времени, и уже не так веселит одышка от похода за продуктами в соседний подъезд, весь прикид оверсайз вдруг становится слим фит, а из половой премьер-лиги ты с треском вылетаешь в какой-то региональный чемпионат.

Про треск – это я для красного словца, конечно. На самом деле, вместе со свечами на юбилейном торте интим не гаснет, а в тридцать лет и один день по спальне не носится одинокое перекати-поле, так что сквозняк перемен легко игнорировать.

Правда, сколько ни прячься от реальности, но молодость и тестостерон достаются как стартовый пакет новичку в онлайн-игре. Ресурс этот ограничен. А то, что женщины готовы принять взамен, само не появляется.

Ну, или почти. Мне повезло с квартирой. Не будь ее, пришлось бы завязать с большим сексом куда раньше. Но и она не уберегла меня от понижения в классе.

Вместо резвых шаловниц, желающих скоротать вечерок без лишних обязательств, в приват полезли натуры, ищущие серьезных и, по всей видимости, сложных отношений.

Каждая выкатывала райдер кинозвезды, требовала полного обеспечения своих нужд, а права и свободы отстаивала не хуже корпоративных юристов и политиков. Скорее даже лучше. У тех иногда бывают рабочие тормозные колодки, у девиц, с которыми я пытался строить отношения в те годы, тормозов не было совсем.

Сношений, конечно, было вагон, но в основном у мозга. А предназначенный для этого орган чаще простаивал без дела.

Выглядело это так.

Пара расточительных свиданий в ресторане, где мадам щупала границы моей жадности, набивая брюхо деликатесами, через пару дней – секс. Это мероприятие почти всегда протекало по одному сценарию. Вежливо, но без огонька. Как покупка кофе на вынос.

Не хватало разве что диалога в духе: «Бодрого дня. Какой секс будете? Стандартный? Плеточку для остроты ощущений или дополнительную смазку брать будем? Нет? Ладно. В бонусной программе участвуете?»

Короче, все на конвейере. А не нравится – не оформляй подписку. Не заводи отношений.

Поначалу я все ждал, что со временем появятся какие-то дополнительные бонусы. Ну типа как про-версия для привилегированных подписчиков. Но в действительности, проникнув в мужскую берлогу, дамочка мигом переставала следить за собой, на глазах превращалась из барби в тролля, и деньги не сильно тормозили этот стремительный декаданс.

Удивительно было наблюдать, как это милое создание, только вчера хлопавшее ресницами и с умным видом лопотавшее про современное искусство, хрипло матерится при виде поднятого стульчака. Самой раскидывать трусы и майки по всей квартире ей это нисколько не мешало.

Двойные стандарты вообще насквозь пронизывали такие отношения.

Очень быстро тебе давали понять, что интим с тобой для нее – тяжелый труд, который должен быть вознагражден. И то, что ты эту пиявку кормишь и поишь, ее совсем не возбуждает. За это она готова максимум находиться рядом. Типа как появляться в офисе. А вот чтобы она начала работать, нужны дополнительные бонусы вроде нового телефона, отдыха на море и платьев, СПА и ресторанов.

Но и они не улучшают качество секса. Наоборот, он становится еще более пресным.

Подобными трюками раньше грешили производители мобильников – занижали скорость процессоров у старых моделей, чтобы привыкшие к шустрым девайсам граждане расчехляли кубышки.

В общем, какой бы привлекательной ни казалась афиша, за кулисами пряталась ленивая, растрепанная мегера, на редких подработках и, разумеется, дотациях сожителя. Стряпать, убираться и поддерживать себя в том виде, которым она заманила клиента в западню, она готова только ради контента в социальных сетях, где и пребывает большую часть времени, листая ролики с приколами, макияжем, красивым отдыхом и тряпками. Или для следующего клиента, если на горизонте уже маячит разрыв.

В моем случае весь цикл обычно занимал пару-тройку месяцев. Дальше повышать уровень трат я мог только за счет заемных средств, силы терпеть бесконечные эмоциональные качели кончались, а вид кикиморы с отвисшей губой, роняющей слюни на экран подаренного тобой смартфона, вызывал сперва нервный тик, затем упреки и, наконец, громкий и немного театральный разрыв.

В какой-то момент я осознал, что хожу по кругу, и попытался привести себя в порядок. Купил курсы личностного роста, абонементы в качалку и на доставку правильной еды. Но хватило меня ненадолго.

Коуч попался ленивый и какой-то абстрактный. Послушал его болтовню, отвлекся на мемасы и прощай, личностный рост, в чем бы ты ни выражался.

С гантелями тоже не сложился роман. Словил одышку уже на разминке, потягал все тренажеры подряд, понял, что интуитивно разобраться не получится, начал гуглить технику, и в этот момент зал наводнили напичканные химией гориллы.

Стал повторять за ними и убедился в том, до какой степени жалок. Попытавшись пожать гантели, казавшиеся нестыдными для моих габаритов, чуть не вывихнул плечо и ушел с достоинством в зал для групповых тренировок. Там немного поглазел на фитоняшек, делая вид, что тренирую растяжку, повалялся на фитболе и отправился в сауну.

Таких тренировок у меня накопилось около пяти. За год.

С питанием было примерно так же. Гамбургер на символических весах всегда перевешивал грудку с овощами и булгуром, ограничиться выбранным калоражем мешали рестораны и фудтраки у дома, так что вместо идеальной спортивной формы я приобрел тоже идеальную геометрическую.

Как-то раз, заедая печальку, я решил попробовать заменить реальный секс на цифровой и взял у друга погонять VR-очки – и на несколько лет плотно застрял среди цифровых химер.

Причин для их создания огромное множество. От научных, вроде моделирования сценария лечения заболевания учеными или изучения анатомии студентами-медиками, до сентиментальных, вроде встреч с умершими родственниками.

Но подавляющее большинство просто прячется среди них от неприглядной реальности.

Матрицу создали сами люди, и главный двигатель развития этой технологии – неудачники. Но они, как и положено неудачникам, облажались. До определенного момента я не замечал подвоха и виртуалил с AI-шными тяночками напропалую – это было куда дешевле аналоговой куклы и уж тем более живой женщины.

Но ближе к тридцатнику начал чувствовать подвох. В чем именно он заключался, я тогда не понял и раскошелился на Лану.

Точнее, на полную имитацию Ланы Шайн, блогерши, известной пикантными стримами и тем, что продала порнушникам свою внешность анимешной тяночки с розовыми волосами, дерзкими раскосыми глазами и плоским животом с пирсингом.

Сама она такой оставалась от силы года три. Пока не увлеклась запрещенными веществами и не превратилась в потасканную мочалку, а моя оснащенная более производительным чипом копия поддерживала цифровой морок на глазах куда дольше.

Но со временем скриптовый секс с ней мне тоже приелся, и я ощутил беспросветное одиночество, от которого общение со всезнающим ИИ не спасало.

Видимо, мозг раскусил химеру и отказывался верить ей как старому фильму со спецэффектами, прогрессивными при съемке, но совершенно нелепыми десятки лет спустя.

Разуму стало безразлично, насколько связно изъясняется подключенная к генеративному ИИ Лана, он просто перестал засчитывать общение с ней за полноценное и приравнял к разговорам с тостером.

От этого жизнь моя постепенно, капля за каплей, наполнилась беспричинной тревогой и ощущением полной бессмысленности всего происходящего.

А потом случилось то, о чем я собрался писать.

Глава 2

Началось все со звонка родителей. Им обоим по семьдесят, живут в дачном поселке, кабачки с клубникой выращивают. И хоть разделяют нас часа полтора на автобусе, видимся мы в году раза два.

Зато регулярно созваниваемся по видеосвязи, хоть и тягостное это мероприятие – говорить-то особенно не о чем.

Не о том же, в какие игры я резался на неделе? Воспитывать начнут, скажут, кончилось детство. О работе тоже долго не поговоришь. Суть давно не меняется, а о деталях они ничего не поймут. Про личное даже заикаться неловко. Не про Лану же в самом деле им рассказывать. Воображаю такой диалог: «Вот, знакомьтесь, моя тяночка. Почти как живая, а местами даже лучше. Оформил в ночь распродаж. Первый год подписки обошелся дешевле на двадцать пять процентов. Годы идут, а она все такая же аппетитная.

Ничего не облезло и ничего не обвисло. Правда, аппетита у меня все меньше. Но говорят, это нормально для моего молодого возраста. Так что пока она на подзарядке у шкафа стоит, потом включу как-нибудь.»

Нет, уж лучше оставлю эти слова при себе. От греха подальше. Если говорить о том, чем заняты они, мигрень начинается уже на третьей минуте, а на три извечных вопроса: «как жизнь», «когда внуки» и «чо с работой» – легко ответить в двух словах: «все стабильно». Удивляюсь, как я не сподобился запрограммировать бот высылать их периодически вместе со своим фото, где нейросеть приделала тупую бессмысленную улыбку. Во время созвонов мне не раз хотелось психануть и сказать что-то типа такого: «Жизнь дерьмо. Как и у большинства. Но спасибо, что спросили. Внуки ваши мне не усрались. Но спасибо, что спросили. Работа все еще есть, но от нее уже блевать охота.» Но вместо этого исправно мычал, как двоечник у доски. Мол, нормально все. Жизнь течет, с голоду не дохну, на мелкие радости хватает.

Они кивали, что-то отчитывались о своих благодеяниях, и на этом еженедельная пытка кончалась. Но в тот раз завели старую пластинку про внуков как-то по-особенному настойчиво. Раньше просто намекали, и можно было делать вид, что ты олух и не понимаешь, о чем они, а тут в лобовую поперли.

Когда они позвонили, мой варвар как раз вышел на онлайн-арену сразиться с несколькими корешами. Графика у этой игрухи – мое почтение! Я немало игр повидал, но тут не удержался и залип на эту красоту. Осенний лес, золотые лиственницы, горный ручей, скалы вокруг. Хорошо я на мониторе не стал экономить, купил лучший из доступных на рынке для широкого потребителя. А плохо то, что из-за этого теперь потянуло на философствования. Наслаждаясь детальной прорисовкой и сочными красками, задумался о том, как много проблем человечества могли бы решить разработчики подобных чудес, и пропустил капкан, который отнял процентов пятнадцать очков жизни. Относительно немного, но хуже было то, что он же меня и обездвижил, чем немедленно воспользовался выскочивший из-за кустов чернокнижник – саданул проклятьем, от которого жизнь стала утекать уже с пугающей скоростью.

Я достал пращу, метнул камень в мага, тот легко уклонился и жахнул меня огненным шаром. Но тут он просчитался – у меня защита от огня прокачана, и вреда заклинание не причинило. Чернокнижник, у него, кстати, был ник «SARatoV», отскочил в укрытие, а я выпил противоядие и высвободился из капкана. Достал секиру и с мыслями «ну держись, Саратов, сейчас покажу, как Питер топором машет», двинулся в сторону укрытия мага.

И вот в этот самый эпичный момент звонят предки через мессенджер. Ну я и смахнул вызов. Мол, извините, мам-пап, не до вас сейчас. А они все названивают. Не соображают, что это я сбросил. Думают, не слышу. Понимаю, что просто так не отстанут, психую…

И тут провинциал молнией меня вырубает. Всего-то на долю секунды отвлекся. Ну, что делать, теперь уж. Сворачиваю игру, принимаю сигнал, вывожу родителей на экран.

Они сидят так близко друг к другу, словно срослись плечами. Боятся не влезть в объектив камеры? Возможно. Для них каждый такой разговор важен – вырядились вот, как на судный день. Батя в светлом костюме без подкладки и фетровой шляпе, маман – в голубом трикотажном платье с кружевом. Ни дать ни взять – пожилые аристократы конца девятнадцатого века в Бадене или Минеральных водах. Отец, кстати, только к пенсии модником стал, раньше за ним таких замашек не водилось. Это влияние маман, конечно, его подточила. Женская любовь любой ведь сухарик размочит.

Одежда у них, кстати, настоящая, а не сгенерированная. Многие сейчас общаются по видеосвязи в трусах или вообще без них. И дело тут не в сексуальных игрищах. Хотя и в них тоже, само собой. Просто даже самая захудалая нейронка способна наложить виртуальный образ на любой вкус, хоть сталинскую гимнастерку, хоть лосины в цветочек. Я сам частенько скрываю заляпанную соусом майку с Губкой Бобом под виртуальной белой рубашкой.

Тем временем маман так вглядывается в камеру телефона, словно ее внимание поможет улучшить сигнал. Глаза, кстати, на мокром месте. Расклеилась старушка в последнее время. Что ни скажи, а она в слезы —сплошное минное поле.

– Привет, мам, привет, пап! – Говорю им.

Вроде бы бодро сказал, хоть на первом шаге не споткнулся. А то они мнительные ужасно – расчехляют кубышку при малейшем намеке на финансовые заминки.

Короче, всеми силами изображаю немыслимое благополучие – аж скулы сводит.

Ну и они лыбы свои тянут – идиллия.

И тут батя все портит.

– Даня, поговорить надо.

Чувствую неладное, но соглашаюсь. Ладно, мол, о чем тереть будем?

– Тебе уже тридцать пять…

– Еще тридцать пять. – Морщась, поправляю я.

– Не спорь. У меня в этом возрасте уже был ты.

– Ну и что? – Говорю.

Маман начинает трясти губой – слезные железы заряжает. Батя гладит ее по плечу, успокаивает, и продолжает.

– А то, что и тебе пора. Потом поздно будет. Воспитывать ребенка в сорок или пятьдесят тяжко, сил не хватит.

– А зачем его воспитывать? Сады же есть и школы там всякие, видеоняни.

Уже не двадцатый век, ау, пап!

– Мой сын не был воспитан планшетом, и внуков я не отдам! – Психанул батя.

Мать разрядила обойму соленой воды, концерт начался.

– Бать, ну какой ребенок, ну ты что!? Я и сам как ребенок еще. – Пытаюсь разрядить обстановку.

– Так и подохнешь ребенком, если своих не появится! – Пыхтит отец.

Молчу и считаю до десяти, как писали в той статье. Где и когда читал, не помню. В голове осталась только идея о том, что десять вдохов и выдохов помогут взять эмоции под контроль.

Продышавшись, снова беру слово.

– Так, бать, вы чего хотите? Внука? Будет вам внук. Сдам эту самую…

Ну и там дальше сами знаете…

Намекаю, мол, что ребенок будет зачат в пробирке.

Батя аж покраснел весь. На секунду я испугался, что его удар хватит.

– Я тебе покажу пробирку! – Заорал он, брызгая слюной. – И в кого ты

уродился такой?! Да мы с матерью…

Дальше пошли сплошные междометия. От напряжения и нахлынувших чувств произнести что-то членораздельное отец не смог. Мать все это время тихонько гладила его по плечу, параллельно утирая слезы кружевным платком.

– Но вы все равно не отличите пупса из лаборатории от такого же из роддома! Там же нет никакой разницы! – Попробовал я воззвать к разуму.

Эффект был предсказуемо обратный – отец разошелся еще сильнее.

– Ладно-ладно, будут вам внуки, только успокойся. – Произнес я, стиснув зубы. – Не хотите из пробирки, сделаем по старинке. Ты успокойся, главное.

– Да как ты сделаешь-то их, дурень! Ты на себя посмотри! Кто на тебя клюнет!

– Что-нибудь придумаю. – Ответил я, из последних сил удерживаясь от хамства. – Жену найду. Не такая уж это проблема.