Читать книгу: «Самозванец», страница 4

– На котором ты круге, старче?

– Я уже перестал считать, – безмятежно отзывается он. Эти слова только сильнее убеждают Маньку в том, что тот, с кем она беседует, мог выйти из-за пазухи всего мироздания.

– А мой женишок?

– Кто ж этого сквернавца знает. Но он куда древнее, чем я. А ты который раз себя помнишь?

Манька словно смущается.

– Это второй.

Старец кивает.

– Ещё научишься не лить слёзы во снах.

Манька опускает взгляд.

– Это словно проклятие, а не дар. На том круге… Я стольких потеряла и едва ли найду их вновь.

– Это не дар, – соглашается Старец. – И не проклятие. Это наши с тобой дороги. И если меня чему-то да научили прожитые года, то лишь тому, что мы всегда будем петлять по дремучему лесу. И это, – Старец вдруг умолкает, вспоминая о слове, которое несёт князю. Но глядит на Маньку, которую убаюкало словами, и решает договорить:

– И это мы не в силах изменить. Всё остальное, даже самые невозможные чудеса, с каждым кругом будут становиться явью.

– И даже ушедших можно будет возвратить? – с детской надеждой спрашивает Манька.

– Не знаю, может и можно.

Старец и девица смотрят на звёзды.

– На том круге я ещё ничего не знала. Родичи сначала ждали, пока я пробужусь, вспомню что-то, и… дождались, – всё-таки решает поведать она. – Когда мне было не больше зим, чем сейчас… Наше племя скрывалось в лесах, мы жили впроголодь. Однажды я ушла собрать корешков и трав дальше, чем обычно, и заплутала. Проаукала до темноты, пережидала её на ветви сосны, и лишь через денницу нашла дорогу домой. А там…

Манька морщится, украдкой протирает щёку. Старец делает вид, что не видит этого, глядит в сторону.

– Напали бесы в рогатых шлемах. Всех… И маменьку, и папеньку, и младшого, с золотыми кудрями, за которым я всегда смотрела… Я нашла их у нашей завалинки, всех рядом, без дыхания, братец материнский костяной гребень сжимал… И громко-громко заплакала. А потом оказалось, что бесы не ушли. Они забрали меня с собой, и несколько долгих зим я была им обслугой.. Потом надоела главарю, что всё время рыдала по братцу, и он меня прибил.

Старец молчит, а лучше бы вопросы задавал. Манька вздыхает тяжело, будто кто-то держится за её горло, говорит так тихо, что слова её почти проглатывает далёкий гром:

– Они же не звери какие-то и даже не бесы взаправду… Столпы это были. И как они будут жить с этим?

Молчат, пока гроза плывёт чёрным пятном по небосводу.

– А на этом круге ты сразу пробудилась?

– Нет, – Манька качает головой. – Вспомнила недавно, и будто снова…

Старец шумно выдыхает.

– Тяжко тебе пришлось.

Манька шуршит сухим сеном, и тут Старец чувствует, как что-то тяжёлое давит на его плечи. Теперь они с девицей накрыты одним кожухом, но она всё же немного сторонится.

– Дедушка, – шелестит она, – расскажи мне всё, как надобно, по порядку. В том, как ты говоришь, круге, мне так и не рассказали ничего, а демоны только о грабежах, юбках да о том, что под ними, говорили… А на этом я, как вспомнила, тут же отправилась братца искать. Где-то же он должен быть.

Старец кивает: должен. И снова мыслями стремится к вестям для князя. Ведь младший братец этой славной Маньки-то точно где-то должен найтись. Так было всегда, и правило это вырезали на плоти жизни, когда ещё сам Старец не пробудился в первый раз. Такие шрамы не зарастают, слишком уже стара она – Жизнь.

– Я впервые очнулся, когда мир был мал, а новые Столпы рождались подобно раскрывающимся бутонам цветов поутру. Старшие учили младших, а те, кто умирал, вскоре возвращались снова.

– Наверное, это было чудесно.

Старец улыбается в бороду.

– Представь себе мир, которым вертит свора стариков, и они из жизни в жизнь друг с другом доспориться не могут. Вот такими было большинство. А потом…

А потом времена, когда новые Столпы являлись с каждой Луной, закончились. Много лет ничего не менялось, пока Старец не заметил скарядие, которое выступило против всего, что знали Столпы.

Глава 6-7

6. Время Сета

Нелли осталась у Олега на ночь, как оставалась многие разы до этого. Они накрылись одним покрывалом, и там, будто в тайне ото всех, держались за руки. Глядели, как полоски света переползают потолок тёмной комнаты.

Через открытую форточку с улицы доносились чьи-то шаркающие шаги, шелест листьев и запах мокрой земли.

За два года, которые они были знакомы, ни один из них так и не нашёл в себе достаточно сил, чтобы толково объясниться.

Кто они друг другу?

Их знакомство ознаменовало заливающее с головой, тянущее в чёрные воды горе. Она вытянула его оттуда, остановила перед непоправимым, и с того дня, с их самого первого разговора, они намертво вросли в жизни друг друга.

Олег обнимал её, не смея делать большего, рассказывал ей выдуманные им истории, не смея говорить главных слов. Она слушала его, боясь спугнуть хрупкое спокойное счастье и его мечтательный настрой.

Они так и уснули, ладонь в ладони. А проснулись уже с утра от разбивающего сны на осколки визгливого дверного звонка.

Пытаясь вспомнить себя и прогнать вон умудрёного и печального Старца, которым он был во сне, Олег оторвал голову от подушки и зло посмотрел на дверь в коридор.

Звонок повторился.

Стряхнул с себя остатки сна, тяжело поднялся и сел на кровати. Нелли тоже проснулась и чесала пересохшие глаза, пока её короткие кудряшки рыжим облаком лежали на подушке.

– Ты кого-то звал? – спросила она.

– Нет, но догадываюсь, кто сам себя позвал, – буркнул Олег, набрасывая на плечи флисовую рубашку.

Прошаркал в коридор, посмотрел в дверной глазок и устало выдохнул. Ещё несколько секунд держался за рычажок свеженького замка, собираясь с мыслями, пока визг звонка раздражал уши.

Ещё один надрывный «дзынь», который, минуя уши, сразу ударил по мозгам, и Олегу пришлось приоткрыть дверь. Не снимая хлипкую цепочку, он бросил в щель едкое:

– Иди к чёрту.

– Я от него, – в проёме появилась длиннопалая жилистая рука. Она схватилась за край двери так, что теперь её закрыть можно было только размозжив нагрянувшему пальцы.

– И что ты дуешься? Я ж даже в этот раз в дверь позвонил!

– Ну спасибо! А теперь возвращайся, откуда вылез!

– О, – прозвучало удивлённое. Посетитель толкнул дверь, и цепочка лопнула, как перетянутая струна. Створка открылась нараспашку.

– Так мы перешли на «ты»?

На пороге стоял Сет. Он был взъерошен и помят, под его глазами уже лежали не тени, а простирались два глубоких оврага – будто со дня первой встречи с Олегом Сет так и не сомкнул глаз.

Сам Олег застыл перед ним в каком-то бессилии: этот жуткий тип напирал и преследовал, не боялся ни последствий, ни времени. Он был или совершенно чокнут, или правда хотел поделиться с Олегом чем-то важным. И одно хуже другого.

Ему не нужны ни деньги, ни вещи. Похоже, что ему нужно только его, Олега, внимание. Но не могут же россказни об энергиях и душах быть правдой? Не могут же они оказаться настолько важными, чтобы хотя бы попытаться стать правдой?

Зачем он пришёл?

– Я пришёл, чтобы ты меня выслушал, – ответил Сет на так и не заданный вслух вопрос. – То, что я рассказал позавчера – правда, и я могу доказать это. Тебе только нужно со мной кое-куда сходить.

– Нет.

Олег остервенело сопротивлялся и сам не мог понять, откуда в нём столько злобы, печали и тоски при взгляде на Сета. И эти чувства одновременно заставляли Олега и оттолкнуть незнакомца как можно дальше, и, напротив, пустить внутрь.

– Кто ты вообще…

– А я и не знала, что это твой друг!

Олег медленно обернулся. Нелли стояла на пороге его комнаты, в мятой футболке до колен и следом от подушки на щеке. Сет тоже застыл у двери, нахмурился, пытаясь вспомнить, где они могли столкнуться.

– Кто ты? – спросил Сет.

Нелли улыбнулась, и веснушки на её лице заплясали. Вопрос её совсем не обидел.

– Вчера, у парадной… Он сидел под дождём, когда я к тебе пришла, – Нелли говорила с Олегом, который посмурнел, чувствуя неладное. – Не знала, что это твой друг, – повторила она. – Позвала бы с собой!

– Это не друг, – сквозь зубы процедил Олег, пытаясь унять вторгнувшуюся в голову злость, которая не могла принадлежать ему. Этот Сет застрял у него поперёк горла. – Он выломал мне дверь!

К концу предложения Олег перешёл на крик, и Нелли даже застыла от того, как это неправильно – видеть такой шторм там, где каждый день расстилалась тишь или легонько подрагивали волны на ветру.

– Проваливай! – рыкнул Олег Сету и попытался вытеснить его обратно за дверь. Тот покорно отступил назад, но не дал вытолкнуть себя на лестницу, прирос к порогу, удерживая ладонь прямо на механизме новенького замка.

Нелли молча взяла Олега за плечо. Он резко обернулся, но, увидев её, смягчился.

– Невеста твоя? – вдруг подал голос виновник ситуации. Сет смотрел на Нелли, будто оценивая, его хитрые бесстыдные глаза ощупывали её тело. Нелли невольно сделала шаг назад, чтобы спрятаться за Олегом.

– Ты совсем глухой?

– Нет, – ответил Сет, делая великанский шаг обратно в квартиру.

Олег и Нелли невольно отступили назад уже вместе. Сет посмотрел на них своими жуткими глазами и заговорил:

– Но я от тебя не отвяну. Я буду ходить по пятам, караулить у подъезда, смотреть сквозь полки в магазинах и кидать камни в окна по ночам. И ты всё равно меня в итоге выслушаешь, рано или поздно. Так зачем же тянуть до «поздно», если можно убедиться в том, что я не простой сумасшедший прямо сейчас, а, Одноглазый?

Предельно серьёзный, как тогда ночью. Без обыкновенной развязности и наглости, выскочивших из материнского чрева вперёд него.

– Дай мне один день. Если я ошибся, то уйду, и ты никогда обо мне не услышишь – у меня есть дела поважнее, чем возиться с подёнками.

– Сам ты подёнок, – растерянно буркнул Олег. Сет хмыкнул.

Олег вздохнул, помассировал переносицу, поправил очки и поднял на парня взгляд:

– Ты меня достал. У тебя есть два часа.

– Четыре, – с нажимом возразил Сет.

– Три, – выдохнул Олег и тут же обернулся на старые часы, похрустывающие секундами на стене. – И они начались прямо сейчас.

– Уже на три часа больше, чем было только что, – кивнул Сет серьёзно. Кажется, он наконец был доволен.

Нелли показалась из-за плеча Олега, улыбаясь:

– Завтракать будете?

– Только быстро, – ухмыльнулся Сет и принялся расшнуровывать ботинки.

Древние фасады приземистых зданий застилало молочное марево. Стоял один из последних дышащих летом осенних дней, но из недоверия к капризной погоде Олег все равно шагал в тёплой рубашке, обливаясь семью потами. Он не привык ходить так быстро, и ему было сложновато поспевать за длинноногим Сетом, который смотрел только вперёд, вспарывая своей походкой мощёные тротуары и тесные дворы.

С самого выхода из дома они не обменялись и словом – говорить просто было не о чем. И всё же Олег ни на секунду не переставал ощущать то, как незаметно Сет ловил кончиками пальцев или уголками глаз каждое его движение, вздох и, может, даже мысль.

Сложно было объяснить себе, почему же он всё-таки согласился на это.

Тогда, в коридоре, Сет застал врасплох, а его бараний напор сбил с толку и так зыбкое с утра мироощущение Олега. К тому же при Нелли не хотелось ссориться, да и сны в последние пару дней приходили какие-то странные. Они не были похожи на миражи или несвязные фантазии, а скорее напоминали истории, давно забытые и пересказанные в ночи у яркого костра кем-то другим.

Эти сны тревожили его. Они были неправильные.

Олег пытался смыть с себя остатки ночного морока холодной водой, пока Нелли хлопотала над завтраком на кухне, а Сет послушно отсиживался в коридоре.

– И почему же я ничего не помню? – с вызовом спросил Олег, вдоволь насмотревшись на своё измученное лицо в зеркале ванной.

– Чего? – кажется, он застал Сета врасплох этим вопросом.

– Почему, если верить твоим словам, ты помнишь прошлые жизни и наши встречи, а я – только двадцать с хреном лет в этом теле?

– Хочешь знать? – голос появился прямо над ухом. Олег дёрнулся, увидев его в отражении испачканного зубной пастой зеркала: Сет проник в ванную беззвучно.

– А ответ прост, – сообщил желтоглазый с садистским удовольствием на лице, – ты всегда был дурак.

Он выразительно приподнял брови.

– И считал свои пылкие чувства тем, на чём держится Вселенная.

Олег невольно покосился в сторону кухни, где тихонько напевала себе что-то под нос Нелли. Сет поймал его ужимку и расплылся в издевательской улыбке.

– Это правда? – с сомнением спросил Олег. – Хочешь сказать, я отказался от вечности из-за влюблённости?

– Говорю же, всегда был дурак.

Завтракали быстро и молча: Олег давился горячим горьким кофе, Нелли то и дело пыталась завести разговор, а Сет поглядывал на неё волком, пережёвывая бутерброд.

– У меня сегодня будет первый самостоятельный эфир, – между прочим сказала Нелли уже в коридоре, обуваясь.

Олег оторвался от шнуровки кед и посмотрел на неё поверх съехавших на нос очков. Нелли улыбнулась, вернула их на переносицу и продолжила:

– В шесть. Если хочешь, я принесу тебе запись, вдруг не успеешь.

Олег встал.

– Давай я останусь и послушаю, не хочу пропускать.

У входной двери выразительно прокашлялся Сет.

– Ты уже обещал, так что иди. Не последний раз, ещё послушаешь.

Олег не хотел пропускать первый эфир Нелли, не хотел идти в неизвестность с Сетом, не хотел вообще выходить из дома и, может быть, даже просыпаться сегодня. Но всё складывалось не так, и в секундном капризе решив, что эти двое сговорились, он вышел из квартиры.

– Пришли, – бесцветно сообщил Сет, остановившись перед ярко-жёлтым фасадом, зажатым между двумя мрачными каменными зданиями. Остальная улица напоминала срез мрамора с серыми и розовыми прожилками кварца: бесцветные гиганты толпились над двухэтажным домиком, пытаясь выдавить его c тротуара. Прямо над соседней дверью висела выцветшая вывеска с надписью «школа».

Сет подошёл к двери Жёлтого дома, нажал на кнопку домофона, запрятанную в витиеватой резьбе. После нескольких секунд ожидания скрежещущий старческий голос спросил:

– Кто?

– Это Сет.

– И зачем припёрся?

Олегу подумалось, что не очень-то Сету тут и рады.

– Я нашёл Одноглазого.

Голос хмыкнул, но вслух сомневаться словам Сета на стал. Заиграла приглашающая мелодия домофона.

Внутри было темно. Длинный, заваленный снятыми с петель дверями, разобранными шкафами и поставленными на бока кроватями коридор освещался лишь солнцем, рвущимся из приоткрытых комнат. Из-за некоторых выглядывало по несколько пар любопытных глаз, в проёмах других без стеснения стояли, глядя на пришельцев, люди.

Это были и старики, и дети, и мужчины в костюмах, и блаженные в длинном тряпье, и бледные, как снег, светловолосые, голубоглазые, и темнокожие с угольками на лице и мелкой кудряшкой в волосе. Сет двинулся вперёд, и тогда Олег заметил, что они будто не видят его, зато самого Олега награждают долгими внимательными взглядами.

Это было неприятно даже с учётом того, что Олег давно привык к пристальному, но старательно скрываемому вниманию в автобусах, метро и очередях. Незнакомцы на улицах хотя бы делали вид, что стыдились, встречаясь с Олегом взглядами. Эти же или растеряли всякое стеснение, или смотрели с тем искренним интересом, с каким на Олега оборачивались дети: без снисходительной жалости, чисто из исследовательского желания познать за его счёт эстетику уродства.

В одном из дверных проёмов стояла женщина в брючном костюме, с осанкой греческой богини и чёрной косой на плече. Олег увидел на её лице печать скорби: поджатые губы и тёмные глаза, будто провалившиеся вглубь черепа, но незнакомка вдруг улыбнулась ему, и стала ослепительно красивой. Олег растерялся, кивнул ей в ответ. Она скрылась за дверью.

– Сотый примет вас через десять минут, – сообщила худая, как скелет, девушка, сидящая на ступенях деревянной лестницы. – Нужно подождать.

Сет ничего ей не ответил, только тряхнул головой, веля и этой девчонке, и её Сотому отвязаться. Будто не он припёрся сюда без приглашения и вдобавок притащил Олега.

Сет показательно развернулся на носочках и отправился назад по коридору, проводя пальцами по дверным полотнам. Он словно перелистывал их, как страницы, и отыскивал нужную наощупь. Наконец он задержался у одной из дверей на несколько секунд, а затем дёрнул её на себя, выливая в мрачный коридор волну ослепительного солнечного света.

Олег последовал за ним и остановился на пороге комнатушки с по-больничному зелёными стенами. В углу на скрипучем деревянном стуле спал, уронив голову на грудь, вихрастый юноша. Его жемчужные кудри упали на лицо, укрыли глаза от бьющего из окна солнца. Похоже ничто не способно было его разбудить, раз сон уже не прервало хихиканье двух подростков, милующихся на брошенном на пол матрасе.

– Узнаёшь? – с насмешкой уточнил у Олега Сет, кивая на спящего.

Олег покачал головой.

Конечно, не узнаёт. Он понятия не имеет, кто это такой, почему этот парень тут спит и как справляется по жизни со своей копной волос. А ещё – какого чёрта сам Олег здесь забыл.

То ли застеснявшись незнакомца, то ли получив от Сета многозначительный взгляд, подростки подобрали свои вещи с пола и решили поспешно ретироваться. У самого порога они на мгновение хором вцепились в Олега ясными синими глазами, чтобы потом пропасть за дверью.

Сет подошёл к юноше:

– Вставай.

Тот лишь сладко всхрапнул в ответ.

Сет положил руку ему на плечо и весьма неделикатно потряс его.

Кудрявый продолжал спать.

– А ну, – не выдержал Сет и замахнулся своим тяжёлым ботинком. Он ударил по стулу, и тот с треском рассыпался на черенки прямо под спящим. Юноша мешком картошки рухнул на пол, распахнув глаза перед самым приземлением.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы оглядеть гостей. Затем пострадавший сонно улыбнулся:

– А, это ты, Сет…

Он неловко поднялся из обломков стула, отряхнул колени.

– И кого ты привёл, что так хотел меня разбудить?

– Угадаешь? Или совсем уже проржавел? – грубо спросил Сет.

Юноша ещё раз улыбнулся и повернулся к Олегу всем телом, впервые по-настоящему открыв глаза. Ему хватило нескольких секунд, и в его взгляде промелькнуло что-то странное. Юноша потянулся в сторону Олега, и тот вздрогнул от неожиданности. Тогда незнакомец одёрнул руку, опустил голову и надрывно прошептал:

– Горюшко моё… Ты же клялся…

Олегу стало жалко незнакомца, захотелось провести ладонью по юной кудрявой голове. Вместо этого он столбом стоял перед ним, не понимая ровным счётом ничего.

– Я вас знаю?.. – растерянно спросил Олег.

Юноша поднял на Олега взгляд, который не мог принадлежать подростку – только глубокому старику, наблюдавшему, как рождаются и разрушаются целые миры.

– Вернулся, – сказал он. Юноша обратился к Сету, спросил у него тем же тихим, как шелест бумаги, голосом:

– Он не целый, это ведь только его часть?..

Не дождавшись ответа, юноша протёр лоб ладонью.

Сет сжал зубы и резко ударил того кулаком в живот. Юноша сложился пополам и рухнул на колени, из его горла вырвался сдавленный всхлип.

– Осир, – властно прорычал Сет, – ты никчёмный дурак и врун, который палец о палец не ударил, только болтал больше всех. Ты был таким всегда.

Сет осклабился и с расстановкой прорычал Осиру на самое ухо:

– Он. В полном. Порядке.

– Он ничего не помнит, – захрипел Осир, сидя на полу. – Я понимаю, что ты…

– Он в порядке! – оборвал его Сет. – И я тебе докажу, старый глупец, что тебе всегда было на него плевать.

Сет перенёс вес тела на одну ногу и уже замахнулся второй, чтобы пнуть Осира ещё раз, но Олег бросился вперёд. Он сам не ожидал от себя такой прыти, а потому замер между Сетом и Осиром, зажмурив глаза. Когда удара не последовало, он с усилием разлепил веки и увидел замершего в злобном недоумении Сета.

– Что ты делаешь? – прошипел он.

– Что ты делаешь?! – возмутился Олег. Он протянул Осиру руку и помог ему подняться. Тот растерянно ухватился за его ладонь.

– Не знаю, что между вам случилось, но… Не так же.

Сет смотрел на него со странной улыбкой несколько секунд, а потом и вовсе расхохотался. Олег не обратил внимания на это жестокое веселье, вымученно улыбнулся Осиру.

– Спасибо тебе, – негромко сказал тот. – Он всегда так, я ему поперёк горла.

– И ты просто позволяешь ему это?

– Обычно я не спрашиваю, – сообщил Сет, отсмеявшись. – А ты не верь ни одному его слову, болтать – единственное, чему он выучился за все свои века.

– Да, я живу давно, – прохрипел Осир и устремил на Олега взгляд усталых, печальных глаз. – Так долго, что в одном из своих кругов, в том, что боги из мифов ещё ходили по земле, я был тебе отцом.

Олег растерянно обернулся на Сета.

– В твоём первом рождении, – хмуро кивнул тот. – Но отцовской ласки ты от него не видел и дня.

– Ты постарался, – отметил Осир, склонив голову в сторону Сета. А затем обратился уже к Олегу. – Он был твоим дядей.

Олег переводил взгляд с Осира, который выглядел не больше чем лет на шестнадцать, на Сета, болтающегося в безвременье от восемнадцати до двадцати пяти. Сет был выше и крупнее Олега, а Осир лишь чуть-чуть не дотягивался макушкой до его бровей. Оба они выглядели как сбежавшие подростки: небрежно одетые и нечёсаные, с глазами, в которых одновременно плясали черти и степенно шагали древние старцы.

Кем они там ему приходились?

И почему Олег всё ещё выслушивает это?

– Сотый вас ждёт, – важно заявила девочка-скелет, высунувшись из-за двери.

– Идём, – сказал Сет, тут же потеряв интерес к Осиру. Он остановился на пороге, ожидая Олега.

Олег коротко кивнул Осиру и тоже хотел пойти, но тот ухватил его за рукав. Пришлось обернуться.

– Рад тебя увидеть, сокол. Я потерял твою мать и брата сотни лет назад, рад, что смог встретить снова хоть часть тебя…

– Осир, – перебил его Сет. – Хватит уже.

Олегу показалось, что теперь Сет не злился и даже сочувствовал Осиру. Но, видимо, между ними годами разверзалась пропасть такой величины, что сопереживание не могло стать их мостиком через бездну.

Перед тем, как дверь залитой солнцем зелёной комнаты закрылась, Олег услышал тихое:

– Берегите себя.

Они снова почти наощупь шагали по коридору Жёлтого дома, народ которого уже поумерили свой интерес к Олегу. Он успел поймать пару быстрых взглядов из-под ресниц или длинных чёлок, но их обладатели тут же прятались за обшарпанными дверями и узкими поворотами. Или Сет расчищал им дорогу, метая молнии своими сияющими во мраке жёлтыми глазами, или стены здесь оказались тоньше листа бумаги, и слушателями сцены с Осиром невольно стали абсолютно все.

Девочка-скелет ждала их у продряхлевшей деревянной лестницы, которая трещала, похоже, от малейших движений воздуха – или даже от нервного предвкушения того, как кто-либо поставит ногу на первую ступень.

Девочка махнула рукой вверх, как бы приглашая Сета и Олега к подъёму. Сама она осталась сторожить спокойствие древних ступеней внизу.

Сет преодолел лестницу несколькими большими скачками и уже скрылся в распахнутом зеве второго этажа, пока Олег почти волочил себя вверх по перилам, опасаясь споткнуться.

Наверху было темно, затхлый воздух давил на грудь. Когда Сет толкнул вперёд неизвестно как нашаренную дверь, лучи тёплого света рассекли мрак. Из него проступила пыльная мансардная комнатушка, заставленная книжными полками. Они образовывали два ряда, между которыми мог протиснуться человек. К концу коридорчик расширялся, и там под сводами двух закруглённых окон сидела на раскиданных на полу подушках древняя старуха.

Олегу подумалось, что про неё было бы правильнее сказать «восседала», да и звать даже про себя эту достопочтенную матрону с элегантно сложенными на коленях руками и расправленными складками длинных одежд старухой было просто невозможно.

Она подняла глаза на две выступившие из темноты фигуры и молча указала на подушки. Её коленку мазнула головой отделившаяся от темноты большая чёрная кошка.

Сет протиснулся мимо книжных полок и плюхнулся на пол, а Олег на мгновение замер в нерешительности, потрясенный какой-то странной, но будто фальшивой торжественностью момента. Тогда желтоглазый обернулся к нему, дёрнул бровями и подвинул к себе ещё одну подушку, слева от себя. Похлопал по ней, призывая и Олега последовать его примеру.

Вопреки ожиданиям, кланяться матроне в ноги не пришлось. Но она всё равно выдержала пару минут паузы в полной тишине. Сначала внимательно смотрела на Олега, потом опустила взгляд в книгу, лежащую на коленях. Исписанные вручную страницы ластились к её полупрозрачным рукам. Шелест мог бы быть единственным звуком, нарушающим почтительную тишину в комнате, если бы не грохот сердца.

Олег озадаченно приложил палец к запястью: с чего бы? Ему в голову лезли самые разные мысли: от сравнений обитателей этого дома с Ходоками на Изнанку до подозрений в розыгрыше, но он точно не волновался. К тому же из отведённых Сету трёх часов осталось минут сорок, а потому этот глупый маскарад должен был совсем скоро закончиться.

Нащупав свой пульс, Олег неожиданно понял, что сердцебиение, которое он услышал, не попадает в такт. Парень украдкой глянул на Сета, застывшего рядом с ним. Всем телом он подался вперёд, пытаясь выхватить хоть единое словечко со страниц открытой книги.

– Ну что скажешь, Сотый? – хрипло спросил Сет.

Матрона, которую Сет назвал Сотым, недовольно поджала губы, перевернула страницу. Прищурилась, провела узловатым пальцем по одной из строчек и тут же, продолжая движение, протянула Олегу руку раскрытой ладонью вверх.

Олег в растерянности пожал сухую ладонь.

Сотый одёрнула руку, брезгливо протёрла её о рукав своих странных одеяний и грубо бросила:

– Давай свою печать, болван.

– Печать? – переспросил Олег.

Сотый снисходительно вздохнула и обратилась к тексту книги:

– Тут сказано, что в качестве подтверждения личности Столпа тот, кого этот молодой человек, – Сотый указала тем же пальцем на Сета, а затем вернула его на страницу, – называет Одноглазым, использует маленькую печатку с определённым рисунком.

Сотый снова протянула к Олегу ладонь.

– Я жду.

– Слушай, – вклинился Сет. – Я его не за этим сюда привёл.

Сотый захлопнула книгу и поставила её корешком на свои колени.

– И зачем же ты привёл постороннего, который даже не может доказать, что он – тот самый?

– Это точно он. Печать за триста лет он мог и потерять. Проверь как-то по-другому.

Сотый смерила Сета холодным взглядом и выдавила:

– Хорошо.

Она снова раскрыла книгу, тусклая лампа подсветила поднявшиеся в воздух золотые пылинки.

– Как Хароерис смог вернуть себе око? – спросила Сотый, пробежавшись взглядом по первым страницам.

– Хароерис? – переспросил Олег. Он такого имени не знал.

– Сотый, заканчивай, когда это было…

– Ты всё ещё помнишь, на сколько частей порубил своего братца перед тем, как сбросить его в Нил, отчего бы ему забыть такую важную вещь?

– Да потому что… – начал Сет, но в глазах Олега вдруг что-то мелькнуло, он резко вспомнил и выкрикнул:

– Хатхор!

Сет застыл в своём возмущённом движении, хитро сверкнул глазами. Олег не знал, что он себе тут же придумал, ведь просто вспомнил яркую картинку из детской энциклопедии про Древний Египет. На ней над мускулистым загорелым мужчиной в золоте склонилась красавица с вплетёнными в строгое карэ бриллиантами. Она поила его из глиняного кувшина, чтобы вернуть потерянное око.

– Молоко газелей. Но это по одной из версий…

Сет тут же нахмурился, а одна из бровей Сотый подскочила вверх.

– По второй ему помог Тот.

– И какая же из них правдивая? – с ядом спросила Сотый.

– Я не знаю.

Сотый смерила Олега критичным взглядом и, будто в чём-то его заподозрив, принялась усиленно листать книгу.

Что у неё там, «Сто занимательных фактов для самых маленьких»?

– Вот. Как звали князя, терем которого тот, за кого ты себя выдаёшь, предал огню?

Откуда ж Олегу было знать? Будто мало сараев успело погореть во времена, когда их складывали из дерева?

Да и разве он себя за кого-то выдавал?

Олег тоскливо взглянул на Сета, будто ему нужна помощь. Иначе их команда не сможет забрать балл в вопросе про какие-то горящие терема. Это же какой-то квиз или что-то в этом роде?

Постойте.

Терема?!

Олег резко вскочил с подушки, и усевшаяся в его ногах чёрная кошка мгновенно растворилась в тенях.

Уже вторую ночь подряд его терзали сны о том, как убелённый сединами дедушка и два отрока пытались пробраться в терем к князю. И между собой они даже говорили о поджоге.

Вот только имени князя так и не прозвучало.

Сотый смерила Олега строгим взглядом, не дождавшись от него ответа.

– Что узнал Вотан, испив из источника мудрости?

Взгляд Сета похолодел. Он вскинул руку, будто удерживая Олега от ответа.

Он и Сотый долго смотрели друг на друга, беззвучно споря о чём-то, что не предназначалось для ушей Олега. Наконец Сотый разрезала тишину:

– Это не он.

– Осир признал его, – прорычал Сет.

– Осирис, – Сотый с нажимом подчеркнула более уважительную форму имени того кучерявого юноши, – живёт уже так долго, что давно выжил из ума. А ты и рад за ним, следом.

– Ну а вы, Сотый, – Сет почти скрежетал зубами, но удержал почтительный тон. – Немногим же моложе, правда? Так что же, ваших обширных знаний не хватит, чтобы каким-то ещё способом убедиться, что это тот самый?

Сотый нахмурилась, почесала щёку кончиком пальца. После таких лестных слов ей совсем не хотелось отказывать.

– И зачем же на самом деле ты пришёл ко мне, Сет?

– Напыщенная тупая кляча! – Сет со всей дури пнул оставленную кем-то железную банку. Она отлетела на несколько метров и загремела о каменный тротуар. – Только время потратил!

Сет резко рухнул на корточки, схватившись за голову. Олег с тревогой смотрел, как тот немного покачивается из стороны в сторону, словно пытаясь убаюкать себя. На лбу Сета пульсировала жилка.

Олег держался от него на расстоянии нескольких метров, лишь неловко улыбаясь прохожим. Время Сета уже вышло, и Олег мог бы просто уйти домой, но что-то его останавливало.

– А почему её так странно зовут?

– Кого? – спросил Сет, смягчившись.

– Эту «клячу».

Сет отнял руки от головы, но так и остался сидеть на корточках.

– Да она старшая из наших сейчас, ей как сотый год стукнул, так и считать перестали. Сама сказала так её и звать, а кто более древнее имя помнил, помер и пока не вернулся.

Сет усмехнулся.

– Сама – голову в песок, а за остальными записывает.

В чердачном полумраке Олег так до конца и не разглядел Сотый, но по коже её рук, манере говорить и глубоким морщинам, исчертившим лицо, и вправду читался весьма почтенный возраст. Рядом с ней дедушка Олега, Харитон, мог бы оказаться молоденьким мальчишкой.

– А как её в этой жизни раньше звали?

Сет с недоумением обернулся на Олега. Тот стоял позади него, опираясь спиной о стену жёлтого дома.

– Ну, до того, как ей стукнула сотня, – пояснил Олег.

– Это неважно, – бросил Сет, поднимаясь на ноги.