Читать книгу: «Свидетель Икс», страница 3

Глава 5

Четверг, 1 февраля 2035

19:44

Было уже темно, когда Кайра подъехала к дому матери по широкой улице между зеленых газонов и высоких деревьев, на которых уже раскрывались почки, хотя только-только наступил февраль. Таунхаусами постройки 1930-х владели преимущественно пенсионеры. Для молодежи они стоили слишком дорого, хотя все их хотели, считая удобными и просторными. Работающее население, включая семьи с детьми, теперь селилось в квартирах вроде ее собственной, на окраинах города, расползающегося во все стороны.

– Молли у себя? – спросила Кайра, влетев в прихожую, а из нее в гостиную. Мать стояла в центре комнаты, сжимая в руках кухонное полотенце в голубую клетку, и смотрела на фотографию Дэвида Ломакса на телеэкране. Ее бледное лицо искажала гримаса. Кайра сделала шаг к ней, и она слегка повернулась в сторону дочери, кивнув головой, но глаз от экрана не оторвала.

На короткий момент в телевизоре мелькнул снимок Эммы, сведенной после смерти к статусу одной из жертв Ломакса, темы для новостей.

Мать застонала, и Кайра увидела в ее глазах, светло-карих, как у Эммы, непролитые слезы. За шоком, который она испытывала теперь, стояли четырнадцать лет гнева и боли, которые отняли у матери мужество и силы. Она была миниатюрная, как и Эмма, но от скорби казалась еще меньше.

– Ему разрешили поехать к матери на похороны. Эммы на моих не будет. – На мгновение она уронила голову.

Кайра не ответила, только тяжело сглотнула.

– Вместо этого мне пришлось хоронить собственного ребенка. Из-за него.

– Я сегодня переночую у вас, – сказала Кайра, обнимая мать за плечи. – Поговорю с Молли, а потом вернусь к тебе.

Кайра в последний раз глянула на экран, вспоминая, как семилетняя Эмма валялась на ковре и смотрела мультики.

Мать печально кивнула. Кайра отвернулась; он увидела щербинку в двери, куда Эмма в четырнадцать лет швырнула кружкой, когда они ссорились из-за свитера.

В двадцать один год Эмма умерла.

Ее маленькая сестренка, на семь лет младше нее. Сейчас ей было бы тридцать пять. Кайра так и видела их отца, сидящего в кресле: как он, потрясенный, отложил газету и уставился на Эмму. Только что она объявила ему, что беременна, – его лицо побледнело от страха перед тем, какое будущее ждет дочь.

Такого он и представить себе не мог.

Кайру охватило чувство вины, которую она все эти годы носила в себе.

Знай Кайра то, что знает сейчас, она никогда бы не бросила тех последних слов, которые сказала сестре, когда та выходила из кафе. Она бы извинилась, сказала, что была неправа, что не это имела в виду. Вцепилась бы сестре в рукав, позволила бы маленькой Молли заказать еще пирожное – любое, какое хочешь, дорогая, – лишь бы они остались.

Идя через холл и поднимаясь по лестнице, Кайра смотрела на семейные фотографии: мама с отцом – молодожены, потом молодые родители, потом взрослые, с ней и Эммой, Кайра в мантии выпускницы, потом Молли – как она превращалась из розовощекого младенца в прекрасную юную девушку.

Она постучала, но ответа не последовало, и Кайра потихоньку приоткрыла дверь. Молли лежала на кровати, отвернувшись от нее и закутавшись в одеяло.

Когда-то Кайра делила эту спальню с Эммой, и, хотя мать все здесь переделала, оклеив комнату пастельными обоями и поставив белую мебель и двуспальную кровать, призраки никуда не делись, как и знакомый запах. Кайре так и виделись две их кровати, полуночные беседы, выговоры отца за болтовню и хихиканье в темноте.

Она присела на край постели и осторожно погладила племянницу по спине.

– Молли, милая, я должна сказать…

– Я знаю. Видела в новостях, – глухо ответила девочка.

Она что, плачет?

– Хочешь поговорить?

– Нет.

Кайре хотелось утешить ее, но настаивать не имело смысла. Молли все делала в свое время и по своему желанию. Иногда она бывала приставучей, как маленький ребенок, иногда – молчаливой и ершистой. Кайра поняла, что придется подождать.

– Я буду в соседней комнате. В любое время, даже ночью, если надо, приходи ко мне…

Какое-то время Кайра посидела с матерью, после чего поднялась в комнату, где хранила кое-какие вещи на случай, если соберется переночевать; в комнату, которую отец выкрасил в желтый и сливочный цвета, когда осознал наконец, что скоро станет дедом. Молли никогда там не спала. К тому времени, как она родилась, Эмма уже переехала в дом, который отец называл «коммунистическим болотом», к группе экоактивистов и своему парню, про которого говорила, что он отец Молли, и которого они никогда не видели.

Из-за всех переживаний их отец умер вскоре после Эммы. Его сердце было разбито.

Умываясь в ванной, Кайра вспомнила про вино, оставшееся в машине. Может, пара бокалов поможет ей прогнать мысли о Ломаксе из головы и спокойно заснуть? В конце концов она решила не ходить за ним. Она была так измучена, что, едва забравшись в постель, погрузилась в полудремоту, полную видений.

Перед ней загорались синие мигалки, ее руки обнимали трехлетнюю Молли, бледную и неподвижную, сжимали ее изо всех сил. Девочка не сводила глаз с того места, где в последний раз видела свою мать.

Потом картинка стала меняться, здания вокруг померкли, превратившись в бежевые и коричневые пятна, бетон под ногами сменился песком. Кайра поглядела на Молли, по-прежнему держа ее в объятиях, и та вдруг обернулась облаком знакомых цветов – каштановые волосы, черное пальто, золотистые глаза, бледная кожа, – которые растворялись в воздухе, как легкий дымок свечи, пока в ее руках не осталась лишь пустота.

Мгновение цветные пятна еще кружили над ней, а потом опустились и приняли новую форму – троих солдат, шедших гуськом, выставив перед собой винтовки. Первый поднял кулак, и двое остальных замерли на месте. Кайра сразу узнала Браунригга. Он пальцем указал вперед, и они двинулись снова.

Внезапно ей стало жарко. Кайра открыла глаза: она лежала на кровати, на боку, сунув одну руку под подушку. Раздался приглушенный шорох, скрипнула доска в полу, и волоски у нее на шее встали дыбом.

С колотящимся сердцем она медленно приподняла голову и увидела прямо перед собой троих солдат, медленно кравшихся по спальне к окну. Даже в темноте она рассмотрела дула их винтовок, направленных на нее. Запах пота и песка проник к ней в ноздри.

Закрыв глаза, она на секунду задержала дыхание, не осмеливаясь шевельнуться.

Это же сон, правда? Остаточное воспоминание?

Она выждала несколько мгновений, слушая грохот сердца в ушах, а потом, не дыша, приоткрыла веки.

Она была одна.

01:07

Возбуждение у меня всегда утихает после смерти первой.

Эта смерть усмиряет что-то во мне – гнев, сожаления, страх? Мне понадобилось несколько часов, чтобы прийти в себя, – такой силы было облегчение.

Но теперь мне нужна ясная голова. Я должен подготовиться к следующей части.

Вторая часть совсем другая, более упорядоченная, почти священнодействие.

Эта будет принадлежать только тебе, Элиза.

Я тебе обещал, что, даже если меня там не будет, я не оставлю тебя одну в темноте и пришлю кого-то присмотреть за тобой.

Я буду и дальше посылать их до того самого дня, как сам присоединюсь к тебе, чтобы никогда не разлучаться.

Следующая часть всегда труднее.

Мне надо подготовиться. Я все еще слишком грязный, слишком испачканный. Я рад, что тебя здесь нет и ты не видишь, во что я превратился. Что ты не стала такой же, как я. Ты всегда останешься чистой, незапятнанной, невинной.

Мне предстоит большая работа. Надо четко следовать процедуре.

Все надо сделать правильно.

Я медленно прохожу по дому, разворачивая зеркала к стенам, убирая фотографии, закрывая двери и запирая замки.

Мои руки еще помнят первую, которую я бросил на свалке. Я до сих пор ощущаю ее липкую кровь на своих руках, хотя на них нет от нее ни следа.

Я прохожу на кухню и достаю отбеливатель из шкафчика под раковиной.

Отворачиваю крышку и лью густую желтоватую жидкость себе на ладони и пальцы, потом беру щетку и тру, пока кожа не становится багровой.

Этого недостаточно.

Я достаю из шкафчика над плитой пакет с солью, разрываю его зубами и высыпаю себе на руки, а потом тру их, и крупинки соли разъедают мне кожу, так что от боли на глазах выступают слезы.

Элиза! Элиза! – в отчаянии призываю я снова и снова.

Я никогда не буду достаточно чист.

Я приму ванну, вот что я сделаю. Я налью ее до краев и погружусь в воду полностью. А потом, когда вода успокоится, буду лежать под ее стеклянистой поверхностью с открытыми глазами, чтобы видеть то, что видела ты, и чувствовать то, что ты чувствовала. И может быть, каким-то образом ты узнаешь, что я готов послать тебе нового ангела.

Глава 6

Четырнадцать лет назад

Дверь фургона спецназа отъехала в сторону, и шестеро мужчин в боевой форме и шлемах, вооруженные полуавтоматическими винтовками, выскочили и рассыпались вдоль длинного ряда магазинчиков. Четверо уже стояли на заднем дворе, притаившись и готовясь нанести удар. До рассвета оставалось еще около часа. Лил пронизывающий холодный дождь, и вода струйками стекала по кевлару бронежилетов и водонепроницаемой ткани курток.

Том подошел к ржавой металлической лестнице, ведущей наверх, к квартирам над магазинчиками. Рядом с ним Пит Донован, глава подразделения быстрого реагирования – жесткий ежик с проседью, пронзительные голубые глаза, морщинистое непроницаемое лицо, – стоял, дожидаясь, пока все окажутся на позициях. Мгновение тишины, а потом он рукой подал сигнал, командуя своим людям быстро и тихо подниматься.

Из двери полетели щепки, когда по замку ударил таран. Быстрое вторжение, крики «Полиция!», и команда оказалась в маленькой сырой квартирке. Том вошел следом за спецназом, держа руки в карманах. Как он может быть таким спокойным? Кайра поднялась за ним по лестнице, ощущая, как яростно колотится сердце в груди.

Еще крики:

– Здесь! Сюда!

Добыча была у них в руках.

Наконец-то они поймали Убийцу разбитых сердец, монстра, который мог знать, где ее сестра.

Сбитый с толку резким пробуждением и криками спецназовцев, Ломакс в наручниках сидел на кровати. Донован приказал своим людям охранять его, и они отошли к стене с сознанием выполненного долга. Адреналин так и витал в воздухе. Кайра прошла за Томом в темную спальню. Двое вооруженных офицеров стояли по углам, целясь в арестованного из винтовок. Том кивнул в сторону жалюзи, и один из офицеров их раздвинул.

Дэвид Ломакс был всего на пару лет старше Тома, но выглядел гораздо хуже. С такого ракурса он казался низкорослым и чересчур массивным; живот выпирал между краем застиранной футболки и трусами-боксерами. Он сидел на грязных простынях, скомканное одеяло валялось на полу. Его руки были скованы наручниками за спиной, темные волосы прилипли к бледному лицу. В комнате воняло потом.

– Какого дьявола? – рявкнул он, когда Том спокойно встал прямо перед ним.

– Дэвид Ломакс?

– Ну а кто ж еще? – скривился мужчина. – А ты что за хрен и кто эта сучка? – Он уставился на Кайру, и ей пришлось сделать усилие, чтобы не отвернуться.

Ей хотелось закричать «Это ты похитил мою сестру?!», но Том заранее ее предостерег этого не делать. Собственный опыт подсказывал ей, что Ломакс из тех преступников, кто будет наслаждаться ее болью, дразнить ее насчет того, где находится ее сестра, – при условии, что он сам это знает. Полицейские не были уверены. Эмма не до конца вписывалась в паттерн. Действительно ли Убийца разбитых сердец затащил ее в машину две недели назад? Чего Кайра ожидала, карабкаясь вверх по ржавой лесенке? Что Эмма будет там, запертая в комнате, перепуганная и измученная, но все-таки живая?

Его паттерн был им уже известен: первая жертва ежегодно умирала ночью четверга в феврале, вторая – в полночь следующей среды. Это был третий год цикла. Они уже нашли Амелию Бригем – жертву типа В, молодую социальную работницу, – в канализационном колодце близ Китайского банка несколько дней назад. Кайра знала, что, если Ломакс похитил Эмму, она уже должна быть мертва. Наверняка он последовал своему паттерну. Просто они еще не нашли труп.

Мысль о том, что ее сестра где-то лежит, изуродованная, разрывала ей сердце.

Ей нельзя было находиться здесь – дело было личное. Любого офицера, каким-либо образом связанного с жертвой, немедленно отстранили бы, следуя протоколу. Том пришел в ярость, когда она примчалась, – он предупреждал ее не приезжать, когда позвонил сообщить, что они арестовывают Ломакса. Но, увидев ее у лестницы в квартиру, он не сказал ей возвращаться домой. Потому что она, как психолог, помогала им? Или из-за своих чувств к ней?

Том спокойно ответил:

– Дэвид Ломакс, я арестовываю вас по подозрению в убийстве. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

– Я ничего не делал, – проревел Ломакс, дергаясь в наручниках. Потом вдруг замер. – Убийство? – повторил он, как будто не сразу понял это слово.

Кайра вгляделась в его лицо, пока до него доходил смысл обвинения. Ей приходилось изо всех сил удерживать себя, чтобы не потребовать от него информацию.

Его бы это порадовало.

– Арестуете меня? – Ломакс был поражен. Он попытался встать. – Да что это за чертовщина? Снимите их сейчас же!

Один из спецназовцев толкнул его назад на кровать.

– Тихо!

Ломакс дернулся и сел; изо рта его летела слюна.

– Спокойнее, Ломакс, – мягко произнес Том.

Вошел вооруженный полицейский.

– Сэр, прибыла команда для обыска.

– Запускайте, – ответил Том, не сводя с арестованного глаз.

Почему он не спрашивает про Эмму?

Том присел на край комода возле кровати, оказавшись почти на одном уровне с мужчиной, сидевшим перед ним. Заговорил негромко и отчетливо:

– Несколько дней назад женщина, Рейчел Моллой, обратилась к нам. Сказала, что ты ее избил.

– Никогда о такой не слышал, – сказал Ломакс, глядя в окно. Он что, пытается изображать спокойствие, повторяя за Томом?

– А вот она говорит, что вы знакомы. Говорит, ты неоднократно пользовался ее услугами. «Регулярно» – вот какое слово она использовала.

– Тут нет ничего незаконного.

– Есть, если дело происходит не в помещении, предназначенном для оказания секс-услуг.

– Если тупая сучка хочет, чтобы я ее трахнул за пару фунтов, кому от этого вред?

– Ей, очевидно, судя по ее травмам, – ответил Том.

Кровь у Кайры кипела. «Ну же, Том! Спроси его об Эмме».

Ломакс презрительно усмехнулся.

– Так весь шум из-за этого? Что я проучил шлюху?

Он обвел комнату глазами и улыбнулся.

– Это чушь собачья. – Ломакс опять осклабился. – Шлюх вечно колотят. Вам что, больше нечем заняться?

– Как я сказал, я арестовываю тебя по подозрению в убийстве.

Том вытащил руки из карманов.

– Про убийство я ничего не знаю. Это был не я. Небось, старик Рейчел разделался с ней, когда она пришла домой, потому что сообразил, каким путем она добывает деньги. – Его рот растянулся в улыбке, приоткрыв коричневые зубы, похожие на могильные камни.

– О нет, Рейчел вполне себе жива, – сказал Том. – И это означает, что она может дать показания против тебя.

– Она этого не сделает, – фыркнул Ломакс. – Ей хорошо известно, что так лучше не поступать. Как думаете, сколько мне дадут за пару пощечин шлюхе? Полгода максимум. Я знаю, где она живет. Да это и в суд-то не попадет.

Настала очередь Тома улыбаться. Кайра смотрела, как он ждет, пока до Ломакса доходит.

– Но как вы можете арестовать меня за убийство, если она жива? – В его голосе послышалась тревога. – Что вообще происходит?

– Кайра, можешь передать команде обыска, чтобы они начинали? Мы тут не задержимся.

Почему он отсылает ее? Хочет спросить, жива ли еще Эмма?

Если Ломакс не собирается говорить, может, при обыске найдется подсказка, где сейчас ее сестра?

– Том, пожалуйста… спроси его.

Ломакс с любопытством покосился на Кайру.

– Команда обыска, – повторил Том, не сводя с Ломакса глаз. Кайра вздохнула и вышла из комнаты.

Она дала добро, и квартиру заполнили криминалисты в белых комбинезонах и голубых бахилах поверх уличной обуви. Они переворачивали все вокруг, поднимали грязные диванные подушки и опустошали шкафы. Ручным металлодетектором и рентгеновскими камерами они обследовали стены и пол. Состояние квартиры удивило Кайру. Она говорила следственной группе, что они охотятся за высокоорганизованным убийцей, четко следующим процедурам. Получалось, у них снова есть повод посмеяться над ней.

Она стояла в коридоре возле спальни, прислонясь к дверному косяку, наблюдая за Ломаксом и слушая Тома.

– Мы взяли у Рейчел Моллой образцы ДНК. Она сказала, ты ее укусил. Мы взяли мазок с места укуса и других частей ее тела. – Том сделал паузу, чтобы Ломакс усвоил информацию. – Проблема в том, – продолжил он, наклоняясь к лицу арестованного, – что ДНК, которую мы нашли на теле Рейчел, уже была в базе данных.

– Значит, это не моя. У меня никогда не брали ДНК на анализ. Это не я, я же вам говорил.

Он состроил утомленную гримасу.

– Нет, эту ДНК нашли на двух трупах. Двух мертвых женщинах, – ровным тоном сказал Том, наблюдая за его реакцией.

От слова «мертвых» у Кайры перехватило дыхание.

Глаза Ломакса, красные и опухшие, остановились на ней.

– Это не я, говорю вам. Вы не того поймали. Я люблю драться и трахаться. Я никого не убивал.

– Хотите сказать, вас просто не поймали, – заметила Кайра.

– Эта сука Рейчел врет! – взорвался Ломакс, но его лоб покрылся потом, а уголок глаза предательски задрожал. Чего он боялся – ареста или огульного обвинения?

– У нас есть записи с камер видеонаблюдения, где вы с Рейчел ночью встречаетесь. Твое лицо там отлично видно.

Ломакс испустил вздох.

– Мы покажем тебе результаты в участке, когда возьмем у тебя образец ДНК, чтобы сравнить с образцами Рейчел.

У Кайры закружилась голова. Квартира была полна людей, шумно ходивших в разные стороны, поднимавших и выносивших вещи к фургону внизу. Вонь плесени и жар от батарей вызывали у нее тошноту. От близости Ломакса все в ней бунтовало.

«Где моя сестра, гребаный ублюдок?»

– Вот мы тебя и взяли, Ломакс! – Голос Тома был таким тихим, что больше походил на шепот. – Мы отвезем тебя в участок, возьмем мазки и докажем, что это ты совершил те убийства. Ты больше никогда не выйдешь на свободу.

Несколько секунд Том смотрел ему в глаза.

– Но ты можешь облегчить свое положение. Скажи нам, где Эмма Салливан.

Ломакс прищурился.

– Кто-кто?

– Эмма Салливан, женщина, которую ты похитил две недели назад с Лоусон-стрит.

Комната сжалась, все вокруг исчезли; единственным звуком в ушах у Кайры остался стук ее сердца – такой громкий, будто оно могло вот-вот вырваться из груди.

Спустя, казалось, целую вечность Ломакс рявкнул:

– Говорю вам, я ничего не делал.

Внезапно шум, движение, люди, запахи разом обрушились на Кайру. Она метнулась к Ломаксу, размахивая кулаками.

– Где она, ты, гаденыш?

– Выведите ее! – крикнул Том.

Один из офицеров схватил Кайру и вытолкал в коридор, перегородив вход в спальню. В отчаянии она топнула ногой. Коридорчик был таким узким, что ей пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить криминалистов, тащивших улики в пакетах. Она посмотрела на небольшой ноутбук в полиэтиленовом мешке, который вынесли и погрузили в фургон. Может, там найдутся указания на то, где находится ее сестра?

Она услышала, как Том приказал:

– Оденьте его.

Потом он вышел, а следом вывели Ломакса – в спортивных брюках и шлепанцах, с курткой, наброшенной на плечи. Один офицер шел перед ним, другой – позади. Кайра обратила внимание, что в действительности Ломакс выше, чем показался ей на первый взгляд. Внезапно он дернулся к ней, и она отшатнулась, но он остановился и выругался ей в лицо.

Злясь на себя за то, что показала свой страх, она выпрямила спину и уперла руки в бока. Двое охранников подхватили его под руки, и он начал отбиваться, пока они волокли его к выходу. Том оставался впереди; он уже собирался спускаться по лестнице, когда кто-то позвал его из гостиной:

– Сэр!

Одна из женщин-криминалистов, в белом капюшоне на голове, оставлявшем открытыми только карие глаза поверх голубой маски, выглянула в коридор. Она стояла по другую сторону от Ломакса и охранников и в этой тесноте не могла подойти к Тому, поэтому протянула руку, едва не касаясь груди Ломакса, и показала серебряную цепочку с подвеской, болтающуюся на указательном пальце.

Это была половинка сердца.

Последний фрагмент головоломки.

Глаза Тома вспыхнули.

– Нашла под подушками дивана, сэр.

– Отличная работа. Упакуйте и подпишите.

На мгновение их с Ломаксом взгляды встретились, и Том злорадно улыбнулся.

Кайра вглядывалась в лицо Ломакса, который с растерянным выражением смотрел на ожерелье и не узнавал его. Кажется, он начинал понимать.

Холодный укол подозрения пронзил сердце Кайры. Ей так не хотелось сомневаться! Все выглядело таким убедительным, так почему она вдруг заколебалась?

Ломакс посмотрел ей в глаза с ужасом на лице.

– Нет, – затряс он головой. – Нет! – закричал он в полный голос, с широко распахнутыми глазами, откровенно паникуя. – Это не я! Не я! Думаете, я сумасшедший псих, который режет женщин?

Он дернулся, рванулся, пытаясь освободиться от наручников. Охранники подхватили его под жирные руки и постарались удержать, но он отчаянно боролся.

Кайра выскочила за дверь.

– Это не я! Вы меня за это не посадите! Тут какая-то ошибка! Эта сука Рейчел меня подставила. Я не сяду в тюрьму! – орал Ломакс, лягая охранников ногами.

Несколько соседей вышли посмотреть, что делают у них во дворе полицейские фургоны. Кайра спустилась по лестнице. Снизу ей было видно, как Ломакс отбивается, словно разъяренный бык. Вот он отпихнул офицера, шедшего впереди, а потом ударил его ногой в колено, и то согнулось под причудливым углом. Охранник упал, взвыв от боли. Потом он лбом ткнул в лицо второго сопровождающего, и тот повалился на пол, весь в крови.

Ледяной дождь лил как из ведра; Кайра кинулась к одному из фургонов и заколотила в дверь, требуя подмоги. Потом развернулась на громкий рев Ломакса, который, по-прежнему скованный наручниками за спиной, словно бульдозер теснил Тома к лестнице. Двери фургона распахнулись, и двое офицеров выпрыгнули оттуда навстречу Кайре. Том, выше ростом, чем Ломакс, но не такой крупный, отталкивал его грудью, не позволяя убежать. Ломакс потерял куртку, его футболка была порвана, и по груди струйками бежала вода. Несколько секунд двое мужчин боролись наверху лестницы, а потом Ломакс изо всех сил толкнул Тома плечом. Том попытался схватиться за перила, но они были скользкими от дождя, и он скатился по металлическим ступеням, ударился головой о бетон и замер неподвижно.

Ломакс кинулся по лестнице за ним следом; Кайра не могла понять, собирается он убегать или снова напасть на Тома. Как только он оказался внизу, пятеро полицейских набросились на него и повалили на землю, нанося ожесточенные удары. Ломакс приподнял голову и увидел, что Кайра смотрит на него.

– Я тебя убью, гребаная сучка! – выкрикнул он.

Кайра, вся дрожа, осела на землю рядом с Томом, вокруг головы которого разливалась кровь, окрашивая алым лужу дождевой воды.