Читать книгу: «Ломая запреты», страница 4

– Заказ точно из вашей квартиры! – Воронцов повышает голос, явно пытаясь понять таким образом, внутри я или нет. Чтобы подала голос или хоть какой-то знак.

В мыслях тревожно бьёт кнопка SOS.

Нужно действовать. Необходимо срочно что-то сделать!

На цыпочках выхожу босыми ногами из спальни и двигаюсь к выходу. Егор смотрит на Демьяна, но я вижу, как напрягается всем телом друг, всё-таки заметив меня периферийным зрением.

Испугавшись, что Воронцов предпримет что-то в адрес Демьяна, умоляюще отрицательно мотаю головой.

Не надо, прошу тебя, не надо!

Я не имею никакого права втягивать в это дерьмо Егора, подставляя перед Шведовыми и его отцом-тираном.

Сглотнув ком в горле, на ходу осторожно подхватываю стеклянную статуэтку лошади и надвигаюсь к стоящим мужчинам. Не знаю, откуда во мне столько смелости и решительности, что движет в этот момент и как, вообще могла прийти идея о подобном… но я с размаху заношу предмет и разбиваю его об голову жениха.

Статуэтка разлетается на острые осколки, рассыпаясь по всей территории у наших ног. Демьян вырубается, падая на пол, но Егор успевает подхватить тушку и, придержав, аккуратно уложить.

Невольный вскрик вырывается от осознания, что я натворила.

– Чтоб рожу и бошку об осколки не расхерачил, – спокойно объясняет друг.

– Я убила его? – в ужасе смотрю на обмякшее тело жениха. – Егор, я что, убила его?! О Боже! – прикрываю рот ладошкой, стараясь справиться с накатившей паникой.

Наклонившись, рыжий проверяет пульс Демьяна и тщательно осматривает его.

– Тихо-тихо, не мельтеши. Живой. Всё нормально, успокойся, жить будет.

– Спасибо, – всё, что способна выдавить из себя в данную минуту, облегчённо выдыхая.

Адреналин бурлит в крови, а сердце стучит о рёбра.

Оценив обстановку, Воронцов быстро снимает свой утеплённый бомбер и, странно покосившись на меня, помогает надеть. Присев на корточки, обувает в валяющиеся сапожки и выводит.

– Валим, быстрее.

Всё это время я максимально держу себя в руках. Запечатываю эмоции под семью замками, не позволяя им вырваться наружу. Не сейчас. Нельзя. Держись, потом поплачешь.

– Лиз, – Егор осторожно подаёт голос, когда мы оказываемся в кабине, спускаясь вниз. – Не хочешь рассказать, что произошло?

– Ничего не было, – утоляю его любопытство или волнение. – Он не успел, ты вовремя.

– Хорошо, – слышу, как еле заметно выдыхает друг. – Теперь у нас будут проблемы с его папашей.

– Не у нас, а у меня, – лифт издаёт характерный звук, уведомляя о прибытии на первый этаж. – Ты – доставщик пиццы, ошибся дверью, а я воспользовалась моментом и сбежала, – холодно строю легенду.

– Нет, Лиза! – пытается возразить, но я нагло перебиваю.

– Они подумают, что между нами что-то есть. Это усугубит ситуацию. Прошу тебя! – Егор нехотя соглашается, смотря недовольно. Понимаю, что это выше его гордости. – Лучше скажи, как ты нашёл меня? – лишь на выходе из подъезда догадываюсь задать главный вопрос.

– Всё потом, – на улице стоит удушающая темнота. Подгоняя меня в спину, рыжий ведёт к стоящему за углом внедорожнику и усаживает на переднее сидение, помогая забраться.

– Ты не замёрз? – в этот момент мой мозг успевает подметить, что друг отдал бомбер и сам оказался раздетым в такой холод.

– Не парься об этом. Болит? – на лице Воронцова отчётливое беспокойство. Быстрым движением он стирает с моей разбитой губы и подбородка кровь. – Я наберу тебя позже, окей? – бросает, ободряюще кивая головой, и захлопывает дверь.

– А ты?.. – вопрос зависает в воздухе, так и оставшись без ответа.

Находясь в полной прострации и лютой спешке, во мраке салона я не сразу понимаю и замечаю, что за рулём уже кто-то сидит. Непонимающе повернувшись к водителю, который мгновенно трогается с места, замираю в немом шоке.

Только не он…

Глава 7

Руслан

– Не разочаровывай меня, – в трубке звучит уверенный голос отца. В сотый раз старик произносит одно и то же. – Ради семьи ты должен оставить девочку в покое. Для собственного будущего, Руслан. Всё, чего я добиваюсь – для тебя.

– Да оставил уже, – лениво оглядываюсь по сторонам, устав от затянувшегося разговора. – Не парься, у меня новая игрушка.

– Мать французскую кухню осваивает. Вечером ждёт на ужин, не забудь, – бросает напоследок указание и отключается без предупреждения, в своём репертуаре.

В какой-то степени я сказал ему правду, но по большому счёту нагло напиздел. Да, у меня новая игрушка. Да, я не трогаю белобрысую. Но оставить в покое не могу. И перестать сталкерить её, как конченый далбон, не могу.

От любви до ненависти – знаете такое? Так вот, я умело балансирую, как ёбаный циркач, где-то «между».

Хер знает, как описать, что творилось с моей зачерствевшей душонкой от новости, что Елизавета вернулась в универ. Если простыми словами изъясняться, места себе, бля, найти не мог. Как тигр в клетке метался по дому, анализируя произошедшее и происходящее.

Целую ночь лежал, как будто тёлка романтичная, и пялился в потолок, размышляя, в какую сторону дальше двигаться. Отвечаю: ни жрать, ни спать, ничё не мог. Желание увидеть её съедало медленно, по чайной ложке.

И вот я, весь такой распрекрасный утырок, уже нёсся по шоссе ранним утром, хотел лично убедиться, что у неё ничё не изменилось. Всё на мази. Живёт себе припеваючи и обо мне, лохе опрокинутом, не вспоминает.

Чутьё не подвело. Когда я заметил её в столовке, точнее, услышал наглое: «Не на вокзале находимся, господа!», ошалел люто. Мозг упорно отказывался верить в то, что это Лиза. Моя Лиза. Душу мне наизнанку вывернула, а теперь ходит и до людей доёбывается как ни в чём не бывало.

Первое бросившееся в глаза – отсутствие кудрей. Вместо локонов, от которых меня торкало похлеще любого нарика от дури, не осталось и следа. Её волосы были прямыми. Второе – холодный сучий голос и взгляд.

От прежней девчонки с наивными горящими глазками не осталось ничего. Лиза явно ошалела, от моего появления, но ни малейшего намёка на раскаяние я не учуял. Аппетитные формы исчезли; на их месте стоял скелет, еле держащийся на длинных стройных ногах.

Третье, с чего я прихерел, так это наличие охраны около блондиночки.

Женишок ревнует и решил контролировать драгоценную невесту? Или дядя за племяшкой присматривает? В любом случае это показалось отличным решением. И мне меньше соблазнов отца подставлять, и она по струнке смирно пусть ходит.

И четвёртое, финалочка: драка.

Офигел ли я, от сцены, где Лиза сидит верхом на Кристине и от всей души херачит ту, не сдерживаясь? Нет. Я охуел.

Нежный цветочек, который каждого шороха боялся, смущался по каждому поводу и без, вёл себя робко, превратился в фурию, сметающую всё на своём пути.

Маньяк внутри меня ликовал первые пару секунд, думал, что белобрысая приревновала, но услышав: «Ещё раз узнаю, что ты, шалава туалетная, про меня слухи распускаешь, рот на задницу натяну, поняла?» – догнал, что к чему. Пришлось вежливо разжевать Крис, чтобы из её умелого ротика ни одно слово в адрес Лизы не вылетало.

По-хорошему, мне эта Кристина нахер не нужна, но тварь я редкостная, поэтому, прощупав почву, понял: к Кристине Лизавета не равнодушна, а это значит что? Правильно, через неё мы давить и будем, чтоб жизнь малиной не казалась.

Адекватная часть меня кричала: просто перестань появляться в универе, Рус! Двигайся дальше, оставь прошлое. Но нет. Дьявол, сидящий внутри, каждый день гнал в шарагу, чтоб добить себя сильнее. Её довести и себя тоже, вывести бывшую из равновесия.

Вывести бывшую.

Пиздец. Как я докатился до жизни такой? С каких пор Руслан Князев пытается насолить какой-то тёлке? Проблема в том, что Астахова не тёлка и не простая. Она та, что посмела пробраться в мысли и душу, а потом взяла и растоптала всё, что было. Впервые я так сильно загнался от ситуации. Будь на её месте другая, давно б хребет переломал за ложь, а с этой не могу так поступить. Рука не поднимется.

С каждым грёбаным днём, когда Лиза не реагировала на меня, в полный ноль сводила присутствие, я бесился ещё сильнее. Эта белобрысая проходила мимо, не обращая внимания ни на что. Хвостом без конца вертела перед рыжим дружком, громко смеялась, общаясь с другими. А я, блядь, типа клоп не заметный для неё стал.

Хотелось схватить её, встряхнуть сучку, затащить в какой-нибудь коридор, нагнуть и жёстко взять. Выбить всю дурь вместе со стонами и напомнить, как она получала удовольствие подо мной. Не под женишком утырком, а под Князевым.

Я ревновал её к каждому столбу, подозревал в связи с каждым, кто рядом крутился. А увидев Лизу, направляющуюся со своим рыжим дружком на концерт, как дебил редкостный попёрся следом. От одного представления, что она сидит под громкую музыку в приглушённом зале, в отсутствии охраны рядом с парнем, явно не отказавшимся трахнуть её, не сдержался.

Я хотел Лизавету и раньше, но стервозный образ в прямом смысле начал сводить с ума. От одного взгляда на надменную блондинку у меня встаёт, как у неудовлетворённого подростка. Благо Кристина по щелчку оказывается рядом и, так сказать, помогает выпустить пар в универе.

Смотреть на ту, что была твоей, и понимать: она принадлежит другому, больнее, чем удар ножом в печень. Я стал более агрессивным, завожусь с пол-оборота. Единственное, что спасает – жёсткие тренировки в банде и ежедневные наставления отца о важности семьи и нашей общей цели.

Походу, жизнь решила нагнуть меня за все грешки. Связала, будто щегла, по рукам и ногам. С одной стороны, сдерживает злость на неё за то, что нагло врала, водила за нос. За то, что невеста паскудного Демьяна. Но даже если всю эту парашу отбросить, держит обещание, данное отцу. Какой из меня сын, наследник, если переступлю через Игната Князева? Того, кто породил. Каждый раз из дерьма вытаскивает. В его возрасте нужно думать о здоровье, а не переживать о сыне-придурке.

Короче, в зале я сажусь на несколько рядов позади и остервенело наблюдаю за сладкой парочкой. Вот только выкиньте чё-нибудь – и я вас обоих урою. Большую часть времени размышляю над тем, какого хера творю? Зачем слежу за ней? Какого чёрта ты творишь, Князев? Вам не по пути, пора бы уже вдолбить это в свою башку. Но грёбаный маньяк во мне не позволяет уйти. Заставляет сидеть и буравить блондинистый затылок. И будем откровенны с каждой пройдённой минутой я закипаю сильнее. Она живёт своей обычной жизнью, тусуется с рыжим, а какого чёрта я зациклен на ней?! Я! Руслан Князев! Тот, от одного взгляда на которого тёлки трусы снимают моментально.

И пик моего бешенства достигает от вида, как Лиза наклоняется к коленям своего друга. Видит Бог: я на инстинктах дёргаюсь вперёд, стиснув зубы, но вовремя себя отдёргиваю. Совсем уж крыша от фантазий поехала. А когда девчонка растерянно выходит из зала, еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться за ней. Усилий мне это стоит конкретных. Спустя время её дружбан соскакивает к выходу. Тут уж, простите, чердак слетает окончательно. Куда намылились голубки? На мне решила не останавливаться и с одногруппником потаскаться? Извращённая фантазия рисует грязные образы, один похлеще другого.

– Далеко собрался? – окрикиваю первокурсника в коридоре.

– Не понял? – Воронцов (или как его там) останавливается, оборачиваясь.

– Непонятливый такой? – Убираю руки в карманы брюк, окидывая тюбика взглядом. – К подружке бежишь?

Ёбаный в рот, да чем я занимаюсь?

Здравый смысл, сваливает к чертям; его место занимает отбитый Руслан Князев.

– Кажется, с Лизой что-то случилось.

– Чё с ней в универе могло случиться? – пытаюсь догнать, балаболит или правду говорит? С ходу так и не разберёшь.

– Позвонили, и она быстро на улицу вышла, – не успеваю уточнить, с какого хера он решил, что девчонка вышла. Этот тип подставляет экран мобилы с активной точкой геолокации.

– Ты её пасёшь, что ли? На кой хер? – во мне начинает просыпаться первобытный урод.

– Сука, её увозят!

Весь мир отходит на второй план, есть лишь одна цель – обезопасить стерву, обманувшую меня. Срабатывают звериные инстинкты, и я без раздумий, бросаюсь на выход. В ушах стоит звон, чё только в голову не приходит: кто посмел? Зачем? Почему? Но все вопросы отпадают, стоит увидеть на улице выезжающую с парковки тачку Демьяна Шведова.

Невесёлый смех вырывается из глотки. Похлопав остановившегося рядом рыжего по плечу, сталкиваюсь с недоумевающим взглядом.

– Расслабляйся. Она с женихом укатила. В безопасности твоя подруга.

– Смешно, блядь, тебе? – дыша как бычара, этот охреневший отшвыривает мою ладонь. – Туда посмотри, это её охрана уходит.

– И чё? – зверь во мне встаёт на дыбы.

– То, что Лиза осталась одна беззащитная рядом с этим укурышем! Прежде чем выводы делать, надо иногда и мозгами пораскинуть! – в край охуел пацан.

– А ты, случаем, не попутал, малец? Ты кто такой, чтобы предъявы мне кидать? – Схватив его за шиворот, притягиваю ближе. – Туда смотри, она с женихом уехала.

Сама судьба благоволит устроить драку, чтобы в универе не рисоваться. Пусть уже отчислят за систематическое нарушение правил, и всем станет легче.

– С женихом, которому её продали, как товар, – услышанное заставляет ослабить хватку, и оппонент вырывается. – Лиза согласилась на это всё ради семьи!

– О как, – получается, батя снова оказался прав?

– Если ты думаешь, что она поехала с Демьяном куда-то по своей воле, то ошибаешься, Князев. Рядом с ним Лиза в опасности, – выплёвывает презрительно и разворачивается в сторону тачек.

Обгоняю типа, бросая безапелляционно:

– На моей поедем.

Всю дорогу не могу найти себе места. Обдумываю сказанное Воронцовым.

«Лиза согласилась на это всё ради семьи!»

Тогда какого хера молчала? Почему сразу правду не сказала? Почему врала, ведь в лоб же спрашивал, есть у неё кто-то или нет? Тысяча грёбаных «почему».

Финалочкой происходящего становится мудак, решивший проскочить на мигающий жёлтый на перекрёстке: он вьёбывается на скорости в заднюю пассажирскую дверь моей Бэхи. Как выясняется в процессе, мудак оказывается тупорылой соской, не знающей правила дорожного движения.

Слёзы, сопли, судорожные звонки мужу и в ГАИ вызывают во мне лютую злость и желание в клочья разорвать того, кто выдал ей права. Позвонив Назару, подтянул его и попросил остаться на месте происшествия разбираться с заварушкой. Потеряв добрых полчаса на всю эту волокиту, мы с рыжим уезжаем на тачке друга. Мысли о том, что за это время с Кудрявой могло произойти непоправимое, заставляют гнать на запредельной скорости. И о том, что она с ним, тоже стараюсь не думать. Пока добираемся до жилого комплекса, куда привела карта с геолокацией Лизы, начинает темнеть.

– Я сам пойду, – заявляет новый знакомый, заметив, что я тянусь к ручке двери. – Шведову тебя, наверное, лучше не видеть. Отец Демьяна сказал, что убьёт всю семью Лизы, если она свяжется с тобой.

Что ж за день, блядь, такой. Открывается всё больше и больше подробностей, указывающих на то, что я дерьмо слепое.

Решение Егора разумное. Учитывая, что я могу не сдержаться и разъебать Шведова на месте. От одной только мысли, что Лиза с ним… кровь в жилах закипает. Сам не замечаю, как в руках оказывается сигарета. Я успокаиваю нервы, затягиваясь в ожидании. Нет ничего хуже сидеть на жопе ровно и не иметь возможности на активные действия.

Влас Шведов обещал убить её семью. Пиздец. Пазлы начинают складываться в голове в единую картину и становится хреново как никогда. Получается, связан не я один, но и Лизавета.

Неведомая сила заставляет перевести взгляд на зеркало, и я вижу её. Растрёпанную, в мужской куртке и рубашке, еле прикрывающей голые ноги.

Внутри всё скручивает, а кости выворачивает от адской боли. Не успели. Не реагируя на их воркование, молча дожидаюсь, когда Воронцов захлопнет дверь и вжимаю педаль в пол, рванув с места.

Смотри на дорогу, Князев. Не отвлекайся, не думай о том, что происходило на хате, иначе сорвёшься. Вернёшься назад и убьёшь уёбищное создание, посмевшее притронуться к ней. Сведёшь отца в могилу. Нельзя. Нельзя, блядь! И себя подставишь и её заодно.

– Останови! – В нос ударяет знакомый запах грёбаной вишни вперемешку с мужским. Лиза подаёт хриплый голос, но я не обращаю на неё внимания. Точнее, пытаюсь. – Выпусти меня!

– Лучше молчи сейчас, – опасно предупреждаю, чтоб закрыла рот. Ещё чутка – и сорвусь; внутри всё клокочет от сдерживаемой ярости.

– Я никуда с тобой не поеду! Останови машину немедленно!

– Закрой, блядь, рот! – давлю на газ, желая как можно скорее оказаться в сраной общаге и высадить пассажирку. Яркие образы, как Шведов трахает её, вспышками всплывают в голове. «Он её жених, жених», – насмехается здравый смысл. – «А ты – никто».

– Не ори на меня! – Лиза усугубляет ситуацию, подводя к черте невозврата.

– Хотя, знаешь, нет, – качаю головой, жёстко усмехаясь. – Ты прям щас объяснишься со мной, – смотрю на сучку в упор, замечая покраснение в зоне виска и разбитую губу, но в моменте не соображаю откуда это всё. – Расскажешь, какой кайф получала, обманывая, а, Кудрявая? Думаю, я имею на это право.

Почему именно в этот сраный момент тебе понадобились объяснения, Рус?

– Смотри на дорогу! – белобрысая лихорадочно пристёгивается.

– Рассказывай! – гремлю на всю тачку, на что Лиза вжимается в сидение.

– Останови машину. Руслан, мне страшно!

Мы с рёвом несёмся по дороге, шашкуя между плетущимися. Девчонка моментами визжит, похоже, боясь попрощаться с жизнью.

– ОТ-ВЕ-ЧАЙ!

Я хочу услышать от неё всё то, что выдал Егор. Найти хоть одно подтверждение тому, что она не конченая сука. Что правда боялась рассказать. Что вынуждена была. Что не испытывает к Шведову ничё. Хоть малейший намёк. Оправдать её, пиздец, как сильно хочу.

– Извини! – в салоне раздаётся женский плач. Как псих, я жду, что сейчас она озвучит желанные слова, но Лизавета идёт другим путём, уничтожая ту маленькую каплю человеческого, что осталась во мне.

– Да, я использовала тебя. Мечтала сделать больно Демьяну за то, что он изменял мне с другими. Разнообразить отношения! Хотела попасть в его постель опытной! Ты доволен?!

– И чё? Попала?

– Да!

Мозг в край отключается. Тачку слегка заносит, когда я выруливаю на обочину; визг шин стоит на всю округу. Перед глазами плывёт от застилающей ярости.

От резкого торможения девчонка ударяется головой о консоль, но я, наплевав на это, хватаю её за горло. На лице Лизы нескрываемый страх, холодная ладошка ложится поверх моей, она пытается судорожно вздохнуть, но все попытки тщетны. Задушить бы стерву, а потом её блондинчика.

Выдохнув, отпускаю и, пока не передумал, бросаю:

– Вали.

– Ч-что? – закашлявшись, переспрашивает. Отворачиваюсь, лишь бы не видеть её лица.

– Пошла вон.

Лиза

– Пошла вон.

Он не ударил меня, но эти слова оказались больнее самой жёсткой пощёчины. Голос Руслана, словно айсберг посреди океана.

Ледяной. Неприступный. Угрожающий.

Он произносит это со жгучей ненавистью и нескрываемым презрением по отношению ко мне.

На душе творится самый настоящий раздрай. Хочется засунуть внутрь руку и выдрать сердце с корнем, лишь бы не чувствовать ничего. Голову разрывает от пульсирующей боли, но несмотря на это остервенело отстёгиваю ремень, дёргаю ручку двери и выскакиваю наружу, со всей дури хлопнув дверью.

Катись к чёрту!

И только когда машина с агрессивным рёвом уезжает, а я остаюсь одна, позволяю подавленным эмоциям пробиться наружу. Из меня вырывается отчаянный крик.

Боль. Она стала верной спутницей и отказывается уходить. Можно подумать, хитросплетённый кокон окутывает со всех сторон в своих невыносимых объятиях. Я срываюсь на хриплый плач, горький поток слёз умывает лицо. Жуткая обида душит из-за всего происходящего вокруг: из-за несправедливости судьбы и отсутствия возможности быть с тем, с кем хочу находиться рядом больше всего на свете; из-за жениха, который считает, что имеет право распоряжаться моей жизнью как пожелает; из-за отсутствия защиты и опоры рядом.

Но сильнее всего меня ранит осознание, что рядом с Русланом, некогда самым близким и родным, я почувствовала себя так, будто нахожусь с чужим человеком. С тем, кому плевать на меня. С тем, кто ненавидит. И с тем, кто в два счёта нашёл замену и не вспоминает. Понимаю, он имеет полное право.

Сидя в этом джипе рядом с ним, меня одолевала жгучая злость. Не хотелось показываться ему в подобном состоянии. Демонстрировать, насколько жизнь опустила Лизу Астахову. Плюс ко всему я жутко бесилась от того, что он был вынужден везти свою лживую бывшую в общежитие, хотя сам предпочёл бы провести время в компании очередной секс-подружки. И я сделала худший выбор из всех возможных: в очередной раз солгала. Не смогла найти в себе сил ещё сильнее упасть в его глазах. Выглядеть жалкой и умолять о прощении. Рассказывать о том, насколько дерьмовая моя судьба. Стыдно признаваться, что семья продала тебя монстру в руки ради выгодного контракта. Что я товар…

Захотелось сделать ему так же больно, как было мне в тот момент. Чтобы Князев мучился и страдал, а не по туалетам зажимал ту длинноногую брюнетку и всех девушек, проходящих через его постель. Невзирая на свой обман и утаивание о наличии жениха, я никогда не изменяла Руслану. Даже в мыслях не было взглянуть на другого ни до отношений, ни после. А он… кобель!

И вот я осталась одна, без копейки в кармане, непонятно где. На холодном ветру, пронизывающем до самых костей. Раздетая, побитая, как собака, и униженная.

Дрожащими руками достаю смартфон из кармана бомбера Егора и набираю номер дяди по памяти. В этот самый момент мне просто жизненно необходимо получить поддержку от семьи. От людей, которые должны быть ближе всех на свете: помогать, поддерживать, подбадривать. Говорить, что всё пройдёт, и я справлюсь, главное – не вешать нос.

Всхлипнув, прикладываю телефон к уху в надежде услышать дядю и принять протянутую руку помощи, но спустя три длинных гудка меня сбрасывают и так несколько раз. Я стою и не знаю, что делать: ехать в общежитие и продолжать жить, притворяясь, мол, ничего не произошло? Спустить с рук этот низкий поступок Демьяну и ждать следующей попытки изнасилования? Нет, так больше не может продолжаться.

Вытерев с лица слёзы, вызываю такси, но не в общагу, а в дом Астаховых. Пусть дядя в конце концов посмотрит на мой внешний вид и увидит последствия действий Шведова – младшего.

Всю дорогу волнение стягивает низ живота – можно подумать, еду на экзамен. Я не строю в голове диалоги, не пытаюсь составить речь. Пру, как танк, наобум.

– Подождите, пожалуйста, минуту. Я сейчас вынесу деньги, – прошу водителя, остановившего машину у подъездной дорожки, ведущей к дому.

– Ага, щас! Знаю я таких, – мужчина блокирует двери, посчитав меня за «зайца». – Плати или не выйдешь!

По пути я периодически ловила подозрительный взгляд на себе в зеркале заднего вида. Оно и не удивительно, такой видок.

– Вы можете пойти со мной в дом, вам заплатят, правда. У меня нет с собой наличных, – не знаю, насколько убедительно звучат мои слова, но он нехотя соглашается. Водитель выходит вместе со мной и, не отставая ни на шаг, плетётся к двери.

Постучав, я ожидаю увидеть Валюшу, но на пороге появляется Инесса.

– Матерь Божья! – сноха осматривает ночную гостью с головы до ног, не скрывая удивления. – Этого мне ещё не хватало!

– Надо заплатить, – протиснувшись между мегерой и дверью, прохожу внутрь без приглашения.

Закатив глаза и постукивая каблучками, она топает к стоящему пуфику. Выуживает из лежащей сумочки кошелёк, расслабленно отсчитывает нужную сумму длинными чёрными ногтями и, расплатившись с водителем, выпроваживает его.

– Где дядя? Где тётя Валя? – заглянув в гостиную и кухню, не обнаруживаю в доме никого.

– Вадим скоро будет, у Валентины внеплановый выходной, – пройдя следом, Инесса вальяжно опускается на диван, закинув ногу на ногу, и уже более детально рассматривает горе-родственницу. – Тебя ограбили или что?

– Нет, Демьян похитил, – рассказываю уже спокойнее, зная, что поддержки от неё ждать точно не стоит. Но непредсказуемая реакция Инессы удивляет и это при том, что я не упомянула о попытке изнасилования.

– Что он сделал?! – не успев присесть, мегера подскакивает на ноги. В этот момент с холла доносится звук хлопнувшей двери. – Вадим, иди сюда скорее! – кричит с застывшим на лице шоком вернувшемуся с работы мужу.

На пороге и правда появляется дядя.

Спокойно осмотрев меня, выгибает вопросительно бровь.

– Что случилось?

– Ты в курсе?! Шведов похитил её! – сноха повторяет услышанное, указывая вытянутой рукой на меня.

– Демьян – её жених, – сухо перебивает он без особого энтузиазма. Как будто, мы без его подсказки не в курсе, кем Демьян является.

– Он пытался изнасиловать меня, – стыдливо шепчу, боясь произнести позорные слова громче.

Инесса ахает, причём натурально.

– Как ты здесь оказалась? – никак не восприняв мои слова, дядя вздыхает, будто устал от разговора.

– Я сбежала, – вру, замешкавшись на секунду. – Пришёл доставщик пиццы… пришлось ударить Демьяна и сбежать из квартиры. Я вызвала такси и приехала.

– Ударила?! Зачем ты это сделала? – Вадим напрягается, впиваясь взглядом.

– Он пытался меня изнасиловать, слышишь? – повторяю, мысленно молясь, что в первый раз он не расслышал и именно поэтому спрашивает. Но следующий вопрос развеивает надежду.

– И что?

– Что значит «и что»? – замираю, пропустив волну шока.

– Чё ты от меня сейчас хочешь, Лиза? – пренебрежительно уточняет он тоном, напоминающим «как же ты меня достала».

Горькая усмешка озаряет лицо. Дяде плевать на тебя, Лиза. Пора давно было это понять. Качаю головой, прикрывая рот ладошкой. Часть меня упорно отказывается верить в то, что человек, который вырастил, теперь плевать хотел на племянницу. Другая часть хохочет, согнувшись пополам и тычет пальцем в наивную дурочку Лизу.

– Я тебя не узнаю, Вадим, – Инесса буквально озвучивает мои мысли.

– Напоминаю вам обеим, – угрожающе спокойно произносит глава семьи. – Демьян твой жених. Будущий муж. Меньше, чем через полгода вы поженитесь.

– Это даёт ему право вытворять со мной всё, что пожелает? – от безразличия в его голосе, в глазах снова собираются слёзы, а дыхание предательски спирает.

– Да, Елизавета, – дядя срывается на повышенный тон. – Учитывая сколько денег мы получили от его отца, Демьян может делать, что его душе угодно!

– Вадим! – Инесса встревает, смотря на мужа с удивлением. – Ты в своём уме? Посмотри на её вид!

– Вижу, не слепой! – дядя отшвыривает в сторону увесистую папку с документами. Та с грохотом падает на пол и прокатывается, ударяясь о стену. Внутри что-то со страхом ёкает от громкого звука. – После того, как развлекалась с Князевым, будь добра уделить внимание и жениху!

– Я в шоке, – мегера отходит от мужа подальше. – Это твоя племянница, Вадим. Нельзя позволять какому-то мажору вести себя с ней подобным образом! Если сейчас не пресечь подобное поведение, что будет дальше?

– А я в шоке с тебя, дорогая! – дядя стреляет в неё убийственным взглядом. – Помалкивай, если не хочешь потерять свою беззаботную жизнь на широкую ногу.

– Влас угрожал мне, – непроизвольно вырывается, и я перебиваю начавшийся скандал между ними. Чувствую такой упадок сил, что больше ни одна тайна не может удержаться на языке.

– Какой ужас, бедная девочка, – с иронией в голосе, дядя в несколько шагов преодолевает расстояние, и я инстинктивно дёргаюсь, прекрасно помня ту самую пощёчину в его кабинете. – А то, что ты таскалась с врагом наших семей, тебя не смущает? Что меня опозорила? Мало того потаскуха, ещё и какая!

– Вадим!

– Закрой рот, Инесса! Не смей вмешиваться, когда говорю я! – властно осаждает жену, и та умолкает от греха подальше. Да и я в моменте тушуюсь, вздрогнув. Сильно деньги меняют людей и придают им власти… – Не думала, что создашь проблемы родному дяде своим поведением, а? – обращается уже ко мне. – Ты даже представить себе не можешь, в какую яму загнала нас!

Разочарование. Горькое. Неприятное. Жгучее.

Я словно вылетаю из собственного тела и со стороны наблюдаю за развернувшейся картиной трагедии одной семьи. Родной дядя продал племянницу, как барана на убой. Использует ради собственной выгоды. Она всем сердцем ждала защиты от жениха, который чуть бессовестно не надругался. Но вместо желанного племянница получает лишь претензии и оскорбления. Дядя перетягивает одеяло на себя, крича на весь дом, как сильно ему не повезло в жизни. Сплошь проблемы и ничего более.

– Папа бы этого не допустил, – цежу, пряча отчаяние в голосе.

– Твой отец мёртв, – отвечает моментально и безжалостно.

Да гори оно всё огнём. Не могу я больше сдерживаться. Не могу и не хочу…

– Если Демьян ещё раз посмеет прикоснуться ко мне, я за себя не ручаюсь, – смотря прямо в глаза Вадима, произношу твёрдо, перебивая его полемику. – До свадьбы пусть не смеет появляться передо мной.

Без понятия откуда во мне появляется столько уверенности, но произношу я это настолько убийственным тоном, что даже сноха прикрывает меняется в лице. Обхожу дядю и, не взглянув на него, покидаю помещение, поднимаясь в свою комнату.

Больше всего хочу вернуться в общежитие, оказаться подальше от этого дома. Но я чувствую себя настолько грязной, что желание принять душ перевешивает. Перепрыгивая через ступеньки, влетаю в спальню и, сняв с себя куртку, кидаю на кровать. Рубашку Шведова сдираю, уже захлёбываясь слезами. Швырнув белую ткань на пол, несколько раз впечатываю её ногой в палас, представляя, что это Шведовы.

Забежав в прилегающее помещение, включаю кран и забираюсь в ванную, обессиленно оседая на колени. Напор бьёт на максимум, горячая вода хлещет по коже, но мне наплевать. Мысли о том, как Шведов раздевал меня бессознательную, пытаются пробиться в голову, но я отгоняю страшные фантазии. Не хочу думать о том, как он касался меня своими грязными лапами. Трогал. Пытался взять…

Дамбу прорывает. Истерика настигает, и я начинаю реветь во весь голос, натирая кожу мочалкой. Скорее смыть с себя прикосновения. Убрать чёртов запах. Уничтожить все воспоминания о сегодняшнем дне. Забыть поскорее, каким взглядом Руслан смотрел, а после вышвырнул из машины.

Мама, папа, мне вас так сильно не хватает… Жгучая тоска по родителям разъедает, я остро ощущаю их нехватку.

Дверь приоткрывается без стука, я дёргаюсь, прикрывая голое тело руками, но, увидев на пороге Инессу, немного расслабляюсь.

– Он точно не успел ничего сделать? – сноха останавливается в проёме, прислонившись к косяку.

– Да… – прячу заплаканное лицо. Не хочу показывать слабость перед мегерой.

Я жду, что Инесса уйдёт, но она проходит вглубь. Молча закрывает пробкой слив, берёт с полочки пену и наливает в ванную, постепенно начавшую заполняться водой. Я наблюдаю за процессом, не понимая, для чего она это всё делает. Наконец сноха аккуратно забирает из дрожащих рук мочалку, поливает её гелем, вспенивая, и принимается уверенно натирать мою кожу.