Читать книгу: «Казим и Аэлита», страница 2

ДЕТСТВО

 
1
Ах, детство, время золотое!
Оно для нас, как светлый сон,
Чья суть наполнена любовью
И ярким солнечным огнём.
Расплывчаты, как сновиденья
Дни неосознанной поры,
В котором каждое мгновенье
Таил в себе восторга взрыв.
Пределы мира необъятны
Для просыпающихся чувств.
Не потому ли, так приятно
Осознавать, что он не пуст.
Что оживлён он голосами
Людей и звонким пеньем птиц,
Украшен дивными цветами
Чей запах так душист и чист.
И трав зелёных одеяло
Укрыло землю, чтоб по ней
Святое детство зашагало
В просторы новых ярких дней.
 
 
2
Не зря, свой путь начало, детство,
В ту даль, чью явь не угадать.
Спешит ликующее сердце
Себя в том детстве осознать.
Как будто из глубин вселенной
Явившись в новый мир, душа,
Здесь обретает, постепенно,
Себя, подобьем малыша,
Почувствовав живое тело,
Движенья быстрых рук и ног.
И вот сознаньем овладел, он,
Малыш, познать смысл жизни смог.
Простые истины открылись,
Их понимание пришло.
И тело вдруг объединилось,
С явившейся, к нему, душой.
Чтоб стать опорой человека,
Его желания приняв.
Из детства вдаль, дорогой предков
Пойдёт малыш, их зову вняв.
 
 
3
Тому, кто в жизнь явился, тайны
Не сразу раскрывает жизнь.
В пространстве том, необычайном,
Не зная истины и лжи,
Ребёнок маленький стремится
Найти, почувствовать, принять
Всё то, что радостью искрится,
Даря земную благодать.
Всё то, что светится, сверкает,
Бежит, шевелится, поёт,
Трепещет, ползает, летает…
Малыш ещё не осознаёт.
Ещё он только видит, слышит
Явленья жизни. Вот летит
Ворона крупная над крышей,
И от восторга он кричит.
О многом он ещё не знает,
И всё ж, торопится успеть,
В проснувшемся, своём, сознанье,
Весь этот мир запечатлеть.
 
 
4
Тот мир, чьи дали, были скрыты,
Его сознаньем овладел.
День каждый приносил открытья,
И он от радости светлел.
Дома и улицы деревни,
Своею сутью, он, считал.
И силуэты гор, наверно,
Уж, друг от друга различал.
Землянку-дом, сестёр и братьев,
И мать, желанную, свою,
Любил любовью необъятной,
Всё в мире нравилась ему.
Его любовь была сильнее
Любого излиянья чувств.
И победить она сумела
Любую боль его и грусть.
В днях новых расширял он смело
Пространства своего предел,
Пока ещё не зная цели
Того, чего бы он хотел.
 
 
5
Дни детства мы не позабыли,
Хотя, конечно же, не всё
 
 
Запомнилось из тех идиллий,
Что пронеслись, как дивный сон.
Не всё в нём так, как нам хотелось
Представить позже. Иногда,
Тускнела дней тех чудных прелесть —
Окрашивала их беда,
Порой, и чёрной краской смерти,
И унижением людей.
Ведь детство тоже, в круговерти
Бегущих, быстрых, грозных дней.
То революции, то войны,
То язвы жизни мирных дней.
И в днях тех, детство, беспокойно
Страдало в сумерках теней.
Иным, счастливчикам, приятны
Воспоминанья детских лет.
Другие помнят детство в пятнах
Тревог и всевозможных бед.
 
 
6
И всё же, кто виновен в этом?
Жизнь одинакова во всём
Для всех людей на белом свете.
Но мы по-разному живём.
Как будто за грехи чужие
Должны расплачиваться мы.
Но почему мы трудно жили,
Ни в чем, не чувствуя вины?
За что, решает кто-то в небе,
И кто-то на земле, за нас,
Даря одним свои победы,
Других же, втаптывая в грязь.
Как прежде, мир наш не устойчив.
Кто в нём силён, тот и богат.
Но человек, он, счастья хочет,
Но трудно счастья смысл понять.
И дарят детству, не случайно,
Свои оттенки времена,
Свои тревоги и печали.
И трудно их отбросить нам.
 
 
7
Но зря мы сетуем на время,
Как будто в людях нет вины.
И всё ж, отбросив все сомненья,
Мы вспоминаем детства дни.
Каким бы ни было тяжёлым
Живое время детских дней,
В душе не чувствуем мы болей,
Ведь жизнь, злой памяти мудрей.
Оно, от бед всех исцеляя,
Готово возродиться вновь,
Чтоб изменилась жизнь святая,
Познав священную любовь.
Наверно, так оно и будет.
Не зря мечтой той мир пленён.
Но до сих пор не знают люди
В чём суть изменчивых времён.
Прислушиваясь к зову сердца,
Продолжат люди жизни путь.
И мой герой, явленья детства
Опишет нам, когда-нибудь.
 
 
8
Шли дни, то медленно, то быстро —
Никто не мерил жизни бег.
Да и зачем? Зря не стремится
В святые дали, человек.
Здесь, на земле родной, он хочет
Жить, время, проводя в трудах,
Не торопясь, хотя пророчат
Ему, иные годы страх.
Хотя порой души смятенье
Покоя сердцу не даёт.
Но человек, в любое время
Себя в трудах осознаёт.
Труду отдавшись, безусловно,
Все люди, видимо, правы,
Нельзя жить лишь одной любовью,
Хотя нельзя и без любви.
Лишь тот, кто трудиться, сумеет
Смысл высший истины понять.
Никто нарушить не посмеет
Закон, в чьей сути благодать.
 
 
9
Работать люди не стеснялись.
Труд возвышал людей и жизнь.
И Гарифуллины старались
Трудиться, чтобы лучше жить.
Они работали в колхозе
Почти всё время, день-деньской.
С землёй, с растеньями, с навозом
Был связан труд их не простой.
И скот пасти им приходилось,
И сеять, и доить коров.
И дети тоже, не ленились.
Работать каждый был готов.
Властям, не возражая, молча
Трудились каждый день они,
А иногда до поздней ночи,
Чтоб заработать трудодни.
Казим, чей путь лишь начинался,
И он, невинное дитя,
К работам разным приобщался,
Хотя и делал их шутя.
 
 
10
Он быстро рос, понять стараясь
Весь этот добрый, славный мир,
И в то же время, оставаясь
Ещё, во власти детских игр.
Не зря же, братья научили,
Тем играм, с мальчиком резвясь.
За ними, по траве и пыли,
Бежал, он, первым быть стремясь.
За братьями, спеша вдогонку,
Порой он падал, но вставал.
И оглашался смехом, звонким
Весь двор, их, где Казим играл.
А вскоре, сверстники-соседи
Вдруг появились у него.
Теперь он вместе с ними бегал.
Не обгонял никто его.
Казим был резвым, очень быстрым.
Рос мальчиком смышлёным он.
О жизни и природе мысли
Уже в те дни рождались в нём.
 
 
11
И вот, уж мальчику три года.
Весь мир раскрылся перед ним.
Сумел почувствовать свободу
Тех ранних, детских лет, Казим,
Не только дом свой, всю деревню
Он изучил, принял, постиг.
Шагами всю её измерил
И к ней, как к матери, привык.
По улице её носился
С друзьями наперегонки.
Деревня, та, где он родился,
Кончалась прямо у реки.
Но к ней они ходили редко,
Она волной могла их смыть.
Не разрешалось малолеткам
Без взрослых к той реке ходить.
Зато на улице деревни,
Почти единственной, большой,
Звучал их смех, в дневное время.
Там детям было хорошо.
 
 
12
Та улица не зная пыли,
Купалась в зелени. По ней
Не ездили автомобили
В ту пору, довоенных дней.
Да, и людей встречалось мало.
Все были заняты трудом.
И лишь телега проезжала,
Чтоб завезти солому в дом.
Дремал колхозник в нём, усталый
Конь плёлся тихо, как-нибудь.
Косясь на ребятишек малых
Он продолжал знакомый путь.
Но вот и он проплёлся мимо,
Не удивив собой детей.
Всё так же улица пустынна,
Лишь дети царствуют на ней.
Когда же, летний дождь начавшись,
Весь мир вдруг освежит собой,
Как хорошо приятно мчаться
По лужам с тёплою водой.
 
 
13
Длинна та улица деревни.
Дома вдоль улицы идут.
За их участками деревья.
Там, роща ив. Там птиц приют.
Не зря их мир разнообразный
Манил Казима, с юных лет.
Не зря, спешил он, как на праздник,
На птичий, радостный концерт.
Их песни, трели, звуки, свисты,
Которым он весь день внимал,
Рождали в нём такие мысли,
Что он, как будто бы взлетал,
Вдруг, над деревней, как и птицы,
И достигая облаков,
Успел, и солнцем озариться,
И ощутить земли любовь.
Видать, его мечта и песни
Тех птиц, уже взлетевших ввысь,
 
 
Каким-то образом чудесным,
В его душе переплелись.
 
 
14
Здесь, в роще, часто находили
Его, весёлые друзья,
И улыбаясь, говорили,
Что одному мечтать нельзя.
В игру мечты все превращая,
Пусть выскажет, он, всё, что знал.
Их за назойливость прощая,
Казим в игру друзей вступал.
Мечты их может и наивны,
Что знали мальчики тех лет.
И всё же, рассужденьем дивным
Он удивлял их, как поэт.
Он говорил, что люди тоже
Начнут когда-нибудь летать,
Свои умения умножив,
Стараясь тайну птиц понять.
И плавать, словно рыбы будут.
В реке, под глубиной воды.
И всё доступно будет людям.
И вдоволь будет всем еды.
 
 
15
Мечта последняя прельстила
Мальчишек. Только о еде
Теперь они, все, говорили.
Голодным был их каждый день.
Все жили впроголодь. Не стало
В деревне богачей, купцов.
В колхозе люди голодали,
Оставшись без своих хлебов.
Принадлежал теперь колхозу,
Весь, урожай, что собран был.
Везли его в район, обозы.
Никто сдать хлеб не позабыл.
Иначе, сразу же причислять
К врагам, и уведут в тюрьму.
А у крестьян иные мысли:
«Чем прокормить, зимой, семью?
Увы, всех трудодней не хватит,
Чтоб сытым быть, не голодать».
От этой мысли не приятной
Никто не мог ночами спать.
 
 
16
Крестьяне Зигитяка, всё же,
Перебивались, как могли,
Выращивая у подножья
Горы, на краешке земли,
На выделенных им участках —
Картофель, репу, лук, морковь.
И выручали очень часто
Их, урожаи тех плодов.
И редко, кто имел корову.
Но многие держали коз.
Без молока зимой суровой
Им очень трудно бы, пришлось.
И Гарифуллины купили
Козу, иметь, чтоб молоко.
Они других не хуже жили,
Но жить им было нелегко.
Машинку швейную сумела
Мать, в дни те, чудом сохранить.
К ней приходили то и дело,
Костюм, чтоб, или платье сшить.
 
 
17
Казим за братьями тянулся,
И неизменно подрастал.
И не успели оглянуться,
А он, уже, подростком стал.
Пять лет ему, но рассуждает,
Как взрослый. У людей иных
Подслушав истинные знанья,
Старается запомнить их.
Его характер оформлялся.
Уже в тех днях был смелым он.
Хотя ребёнком был, старался
Добиться истины во всём.
Уже в те дни в нём проявлялась
Настойчивость. Уже в те дни,
Познал он, что такое жалость
И чувство собственной вины.
Среди страстей, чувств и волнений,
Уж не запутывался он,
Познав их истину. Сомненья
Не находили место в нём.
 

18

 
Он рос, не ведая ни страха,
Ни боязни, ведь рядом с ним,
То сёстры старшие, то братья.
Храним любовью их, Казим.
И мать с детьми всё время вместе.
Желанья их, не ей ли, знать?
Быть справедливым, добрым, честным —
Своих детей учила мать.
Не ненавязчиво, ни строго
Внушала, зря, не тратя слов,
Любовь, как к людям, так и к богу.
Была священной, та, любовь.
И смысл тех слов, воспринимая,
Их в сердце оставлял, Казим,
Чтоб позже, разум оживляя,
Отдать ту истину другим.
Так, разговорами о боге,
О людях, мать, по вечерам,
Детей готовила в дорогу
К иным явлениям и дням.
 
 
19
Невелика, скромна деревня
Но, улица её длинна,
А по краям её деревья
И невысокие дома.
Мечеть стоит по середине
Деревни, радуя людей,
Любовью тайной и незримой,
Теплом божественных идей.
Нет здания великолепней,
Чем эта славная мечеть.
К ней в прошлом, и зимой, и летом,
Шли люди, к богу, чтоб успеть
Она, даря святую веру,
Надеждой озаряла их.
И шли в мечеть, сюда, в деревню,
Молиться, и из мест, иных.
Она, единственной мечетью
На весь район, в те дни, была.
И дни рождения и смерти
В мечети отмечал мулла.
 
 
20
Старался он, чтоб бог, заметил,
Усердных прихожан его.
Ушедших, чтоб достойно встретил,
Чтоб не забыл он никого
Детей, рождённых и растущих
На жизнь и труд благословил.
Чтоб всех, в деревне, здесь, живущих,
От злых явлений сохранил.
И тот, кто к богу приобщался
Был от него неотделим.
Из мулл, всех праведней считался
Отец Казима – Мугалим.
Имел он звонкий, чистый голос
Высокий, дивный интеллект.
К намазу задолго готовясь,
И дома он старался петь.
Никто, в деревне, равнодушным
К его намазам не бывал
Казим молитвы эти слышал,
И им, душой своей внимал.
 
 
21
Но вихрь времён неумолимо,
Пытался мир весь изменить.
Идеей новой опалил он
Людей, привыкших мирно жить.
Идея эта отвергала
Великой веры тайный смысл.
Сердца людей заполыхали,
Умы сомненьями зажглись.
И многим захотелось мысли
О боге из себя изгнать.
Власть большевистская стремится
И здесь победу одержать,
Всем заявляя очень смело,
Что бог придуман был людьми.
И, пропагандируя, умело,
Внедряла эту мысль в умы
Людей, привыкших подчиняться
Властям. И всё ж, не все из них
Спешат от бога отказаться.
Бог защитить сумеет их.
Казалась мысль неотразимой,
Ведь выше всех явлений бог.
Таким был и отец Казима.
Но бог его не уберёг.
 
 
22
Мулл изгоняли из мечетей.
И Мугалим был изгнан. Так,
Культурного лишился центра
Народ деревни Загитяк.
Кто знает, может, и поверил
В идеи новые народ.
И всё же, сохранил он веру.
И ныне ею, он живёт.
С мечетью рядом был построен
Колхозниками новый клуб.
И выглядел он очень скромно.
Но в клубе песни все поют.
И танцы тоже, там бывают.
Гармонь сердца там веселит.
И школьники там выступают.
И музыка порой звучит.
Уж, дети начали учиться
В советских школах. Молодёжь,
Принять всё новое стремится,
Внедряясь в истину и ложь.
 
 
23
Конечно, трудно разобраться
В чём жизни истинная суть,
В чём человеческое счастье.
Ведь все живём мы как-нибудь.
От наступивших дней завися,
Тех, что диктуют нам опять,
Как жить в них и в какие мысли
Своим сознанием вникать.
Какую цель себе поставить
И как ту цель осуществить.
Как самого себя заставить
Явленья дней тех полюбить.
Их новизна людей смущая,
Стремится миром овладеть,
Иные тайны открывая.
Так было. Будет так и впредь.
Отныне люди все свободны.
Никто не страшен им теперь.
Кто верит в бога, кто в природу.
Но, не едина суть всех вер.
 
 
24
И всё же, незаметно как-то,
Шла жизнь, не торопясь к мечте.
Казалось, что там, в Зигитяке
Могло случиться в годы те.
Одна из тысяч деревушек,
Татарских, бедная во всём.
Как будто были равнодушны
Здесь люди, погрузившись в сон.
Никто не знал о них в России,
Где жизнь бурлила без конца.
Где власть советов возносила
Над всеми, Сталина-отца.
Насквозь мог видеть он, наверно,
И город каждый и кишлак,
Ну и, конечно же, деревню
С названьем чудным – Зигитяк.
Хотя и там, зимой и летом,
Меняя истины идей,
Бурлило время незаметно
И обновляло жизнь людей.
 
 
25
Что знал Казим о тех событьях?
Он просто жизнь воспринимал
И первые свои открытья,
Как дар природы принимал.
И насекомые, и птицы
Его пленяли. По траве
Ползла большая гусеница.
Он веткой прикоснулся к ней.
Обвив собою ветку, быстро,
Она к Казиму поползла.
Отбросил ветку он. Но мысли
Его не содержали зла.
Не мог быть грубым и беспечным
Тот, кто природу изучал.
На клевер прыгнул вдруг кузнечик.
Его он нежно в руки взял.
Был голенастым, угловатым
Трепещущий кузнечик тот.
И отпустил его обратно
Казим: пусть радуясь, живёт.
 
 
26
Он и ежа успел заметить.
Не торопясь, тот, пробежал,
К той гусенице, что заметил.
Он их, наверно, обожал.
Лягушка, квакая, спросила:
Зачем здесь, у пруда, Казим.
Сорока вдруг заголосила,
Здороваясь, как будто с ним.
Ворона же, не захотела
И каркнуть, мимо торопясь,
Куда-то быстро полетела.
Лягушки прыгали, резвясь,
Пугая рыб в пруду. Мелькали
Те рыбы стаей в глубине,
И чешуей своей сверкая,
Казались искрами огней.
Весь этот мир переливался
Под солнцем. Пел. Шумел. Звенел.
Казим от счастья улыбался
И тоже, что-то, тихо пел.
 
 
27
Казим, в дни юные, свободным,
Как многие мальчишки был.
Общаясь радостно с природой,
Он в ней отраду находил.
Живую истину дарила
Ему та благостная явь,
Его сознанье покорила,
Мечты невинные приняв.
В своих явлениях стараясь
Ему такие знанья дать,
Чтоб жил он, зря не удивляясь.
Чтоб мог он многое понять.
Чтоб сердцем и душой своей, он.
Сумел природу оценить.
Чтоб стало как-то веселее
И радостнее в мире жить.
И он постиг природу эту,
Её живую благодать.
В красивом уголке планеты,
Расположился Зигитяк.
 
 
28
Мгновенья юных дней прелестны.
Они кружатся над тобой
Воспоминаньями о детстве,
Чтоб ты успел их взять с собой,
Пока свежи, они, понятны,
Не стёрты временем годов.
Нам, вспоминая их, приятно
В былые дни вернутся вновь.
Туда, где каждый день искрится
Явленьем чуда, торопясь
С мгновеньями другими слиться,
Чтоб озарить сияньем нас.
И море солнечного света
Вдруг опрокинется с небес.
И время, окунаясь в детство,
Вернёт нас снова в мир чудес.
Туда, где каждое явленье
И волшебства, и яви суть.
 
 
Где мы, не ведая сомнений,
Лишь начинаем жизни путь.
 
 
29
Но путь к грядущему неведом.
И постоянства в мире нет.
Не только радости, и беды
Таились среди детских лет.
Везде ребёнка ожидали
Напасти. Трудно было жить.
Когда все люди голодали,
И он, не мог здоровым быть.
Голодным был год тридцать третий.
И он, в тот страшный, трудный год,
Чуть не попал в объятья смерти.
Все думали, что он умрёт.
Уже покрыли белой тканью
Ребёнка, мертвецом признав.
Отец собрался утром ранним
На кладбище, лопату взяв.
И мать, и сёстры все, рыдали.
И вдруг, отчаянно, Казим,
С лица, рукой снял покрывало,
Ожив на радость всем родным.
 
 
30
Так он, в младенческие годы
И смерть сумел перебороть.
Но от болезней не свободна,
Ребёнка маленького, плоть.
И малярия вдруг напала,
В озноб, бросая и тряся.
Вновь, выжить, шансов было мало.
В те дни, семья болела, вся.
Но дольше всех Казим. Не знали,
Как на ноги его поднять,
И за него переживали.
Он долго продолжал лежать.
Но вот, однажды в воскресенье,
Соседка с рынка к ним зашла.
Большое, вкусное печенье
Больному мальчику дала.
Казим поел и… оживился,
И изменился, стал другим.
И аппетит вдруг появился.
Поднялся на ноги, Казим.
 
 
31
Бывают чудеса на свете.
Но как нам тайны их открыть?
Лечебное печенье это,
С тех пор, не мог он позабыть.
Кто знает, может просто время
Пришло, чтоб смог Казим, вдруг встать?
А может, именно в печенье
Лекарств таилась благодать?
Не знаем мы. И, всё же, что-то
В явленье этом, дивном, есть
Поверить каждому охота.
В суть чуда. Мир не без чудес.
И этот случай не забудет
Казим, среди своих времён.
Не зря печеньем этим, к людям,
И к жизни, был вновь возвращён.
Святое – это убежденье
Надолго сохранилось в нём.
Не зря, нам, многие явленья,
Казались в детстве волшебством.
 
 
32
В историю родного края,
Родных, знакомых, милых мест,
Вновь окунуться я желаю.
Ведь жил и я, когда-то здесь.
Здесь. Субханкулово, деревня,
Расположилась возле гор
Она – из дней, довольно древних,
Но сохранилась до сих пор.
Тептяры жили в ней, татары.
С увеличением людей,
Деревня ширилась недаром.
Но тесновато стало в ней.
И в девятнадцатом столетье,
Из Субханкулово возник,
Вдруг, выселок у гор, при этом,
Сначала был он не велик.
Из трёх домов лишь, состоял он,
И жили в них, как тептяры,
Так и татары. Позже стал он
Деревней новой у горы.
 
 
33
Её татары основали,
Уж, два столетия назад,
И, «Семь подножий» имя дали,
Что по-татарски – Зигитяк.
Теперь там жителей немало:
Тептяр, татар, да и башкир.
С Россией вместе зашагала
Деревня, познавая мир.
И жители ей достигли,
Им предназначенных, высот.
Былых времен, забыв обиды,
В деревне этой жил народ.
И Субханкулово, тревожась
За жизнь людей, росло, стремясь
С деревней Зигитяк продолжить,
Их генетическую связь.
Не забывают поколенья
Дела давно прошедших дней.
Но почему-то в наше время,
Всё меньше в деревнях людей.
 
 
34
Но в тех годах, в которых детство
Казима проходило, в них,
Все стали жить вдруг по-советски,
Отдавшись в плен идей чужих.
Стирались многие понятья
Любви и жизни прошлых дней.
И старшие Казима братья,
Отдались новизне идей.
Они перешагнули вехи
Времён, отрезав путь назад.
Брат Джаудат в Москву уехал,
Колхозником стал брат Анзяб.
По-своему и сёстры жили.
Идеология тех дней,
Желанья новые вложила
В умы доверчивых людей.
Да и Казим, пора признаться,
Хотя лишь мальчиком он был,
Стал новой жизнью восхищаться
И все несчастья позабыл.
 
 
36
Он, подрастая, поневоле
О прошлых бедах забывал.
Казим готовился уж, к школе.
Давно он азбуку познал.
Уже читать умел. Сначала
Он, весь букварь перечитал.
Но книг в те годы было мало,
И где найти их он не знал.
К письму, уж, был он подготовлен,
Как чудо, суть её признав —
Из букв составленное слово
Вдруг оживало, мыслью став.
Таили дивные понятья
Слова и в каждом был свой смысл.
И было мальчику приятно
Внедряться сквозь слова те, в жизнь.
И был бы он весьма доволен,
Когда бы, книги смог достать.
Его давно манила школа.
Там можно многое узнать.
 
 
37
Путь, к знаньям люди, начинали
В те дни, с невежеством борясь.
Девятилетних отдавали
Детей учиться, в первый класс.
И, обязательной являлось
Образованье для детей.
В начальной школе обучались
Ученики, тех, прошлых дней.
В такой вот, школе Зигитяка
И стал учиться наш Казим.
Ходил он в школу аккуратно.
Учителя гордились им.
Учился он легко, стараясь
Предметы школьные познать.
Друзья Казима, зря пытались
Его в учёбе перегнать.
К Казиму затаили зависть
Они, таким же стать стремясь.
Все в Зигитяке удивлялись:
Откуда в нём к учёбе страсть?
 
 
38
Не от отца ли, передалось
Стремленье к знаниям земным?
Не ведал он, но продолжалось
То волшебство святое с ним.
Он чувствовал в себе потребность
Познать явлений разных суть.
В земную глубь и в тайны неба
Ему хотелось заглянуть.
Морей неведомую сущность
Хотелось сердцем воспринять.
Не мог Казим быть равнодушным,
Не мог он мир не изучать.
И в этом школа помогала,
Стараясь тайны приоткрыть
И всё ж, тех знаний не хватало
И он не знал порой, как быть.
На многие свои вопросы
Ещё не мог он дать ответ.
Наверно только в мире взрослых
Преград к познанью жизни нет?
 
 
39
Но школа разбудить сумела
В нём к знаньям разным интерес.
Учителя внушить успели,
Что в этом мире чудо есть.
И чудо это, в том, что знанья
Внедрялись неизменно в жизнь,
Великой истиной пронзая
Всё то, что соткано со лжи.
Любые знания – суть правды,
И, в жизнь внедрённые, они
Улучшить жизнь людей всех рады,
Чтоб счастьем озарить их дни.
И в этом цель всех знаний. Может,
Казим в те дни о том не знал
И всё ж, сознанием тревожась,
Её, подспудно ощущал.
Она позднее в нём проснётся
И станет главной для него.
И в те открытия вольётся,
Что приподнимут в высь его.
 
 
40
Четыре года пролетели
Легко, как быстрые стрижи.
Но, школа всё-таки, успела
В Казима многое вложить.
Дав знания, да и к порядку,
И к сдержанности приучив.
Серьёзным стал его характер
И почерк стал его красив.
За эти годы, между прочим
Подрос и вытянулся он.
Но дальше он учиться хочет,
Пылает жажда к знаньям в нём.
И, уходя, не позабудет
Казим своих учителей.
Они, в днях первых, самых трудных
Казались ангелов добрей.
И, Насретдинова осталась
Надолго в памяти живой,
И Рашида, она являлась
Ему двоюродной сестрой.
 
 
41
Ах, годы школьные, как праздник
Прошли вы. Как вас возвратить?
Моя учительница, разве
Смогу тебя я позабыть?
Красивая и молодая,
Учила нас ты, малышей.
Любовь Васильевна, святая,
Ты навсегда в моей душе.
Как много раз меня спасала
От злых упрёков и обид.
И с грустной нежностью вздыхала,
Увидев мой небрежный вид.
Забыть ли, мне, как в день морозный
Свои перчатки, мне, дала,
Чтоб руки, я, не отморозил.
Сама, же, без перчаток шла.
Как много раз она дарила
И нежность, и любовь, и смех.
И все её боготворили,
Но, я, конечно, больше всех
 
 
42
Ах, школа, в памяти осталась
Твоя святая благодать.
Не зря, конечно же, старалась
Ты, детям, знанья жизни дать.
Не зря, их с детских лет учила
Мир и природу познавать.
Они тебя не огорчили,
Сумев, те знания принять.
Несли душе и сердцу радость,
Те школьные, живые дни.
И с каждым годом наполнялись
Великой истиной умы.
И с каждым годом становились
Умнее дети, и мудрей.
Мы подросли, но не забылись
Мгновенья ярких, школьных дней.
И тишина уроков строгих,
И шум весёлых перемен,
 
 
И смех, и детские восторги
Запомнятся, наверно, всем.
 
 
43
Учиться было интересно —
Мир школы шумной жизнью жил.
Казим, и он, со всеми вместе,
Смеялся громко и шутил.
Все дети весело резвились,
И он был среди тех детей.
Но, тут, война, вдруг, разразилась.
И опалила всех людей.
Напал внезапно, вероломно,
Фашизм, коварный, на страну,
С великой армией, огромной,
Начав кровавую войну.
Поднялся на борьбу отважно,
Страны советской, весь народ.
Брат старший, Джаудат, сейчас же,
Мобилизован был на фронт.
Из деревень, и всех селений
Призвали на войну, парней.
И началось лихое время
Тревожных, горьких, страшных дней.
 
 
44
Нам о войне той грозной, страшной
Известно многое, хотя
Сегодня, о войне вчерашней,
Знать молодые не хотят.
В учебниках они читают,
Что Сталин сеял смерть в стране.
И постепенно привыкают
К неверным мыслям о войне.
Что неумело воевали,
Не берегли своих людей,
И, что победу одержали
Ценою множества смертей.
Да, жертв войны той – миллионы
Их много, но виновник их,
Не только Гитлер озлоблённый,
Вождём великим ставший, псих.
Фашизм, воинственный, проклятый.
Лишь он в тех жертвах виноват.
Ну, а, советские солдаты,
Они умели воевать.
 
 
45
Зря не корите ветеранов,
Они исполнили свой долг.
Их, засыхающие раны,
Хранят следы былых тревог.
И запахи былых сражений
И, стоны умерших друзей.
Не допускайте униженья
И их, и родины своей.
Храните честь бойцов, поймите,
Бессмертен подвиг их святой.
В своём сознанье сохраните,
Всех тех, кто шёл бесстрашно в бой.
Погибшим всем – святая слава,
Живущим всем – любовь страны.
Любой из них святому равен.
Достойны высших благ они.
Как жаль, всё меньше остаётся
Героев страшной той войны.
Звон орденов их раздаётся
Скромней и тише в наши дни.
 
 
46
Война! В явленье страшном этом
Так много горестей, и бед.
Она источник подлой смерти.
Кровав её жестокий след.
Огнём пылающих снарядов
Готова жизнь испепелить.
Ей светлой истины не надо.
Она мешает людям жить.
Ей, только б, рушить государства,
Людей земли уничтожать.
Такое страшное коварство,
Войной зло миру причинять.
Но, как бы ни было, зависит
Война от разума людей.
И не склонившись к компромиссу,
Они, в плену своих идей,
Войну вдруг начинают дерзко.
И вот, в годах сороковых,
Пошла вдруг по земле советской
Война, ломая всех живых.
 
 
47
Пылал, но не огнём заката,
Весь запад Родины, в те дни
И гибли русские солдаты
В боях, у стен святой Москвы.
Они за Родину сражались.
Война замедлила свой бег.
Врагов атаки отражались.
И вот, уж, выпал первый снег.
Застыли реки от морозов,
И стал непроходимым лес.
И враг, почувствовав серьёзность
Событий, потерял свой блеск.
Он под Москвою был разгромлен,
Впервые, отступив назад.
Оставшись далеко от дома
Враг встал, судьбу свою дразня.
Тут вдруг усилились морозы,
И лютый холод вызвал страх.
Ведь, замерзали даже слёзы,
У щуплых немцев, на глазах.
 
 
48
Возникло множество вопросов
У немцев – трудно их решить.
Москву броском молниеносным
Не удалось им захватить.
План Барбароссы не удался
И всё пошло теперь не так.
Напрасно, снова попытался
Продвинуться к столице, враг.
Напрасно тратил свои силы,
Окрашивая кровью снег.
И с той поры, неумолимо,
Война замедлила свой бег.
Был остановлен враг надолго.
Поздней, опомнившись, решил
Все силы бросить вдруг на Волгу
И к Сталинграду поспешил.
Не позабыть советским людям
Те, героические, дни.
Томительно, тревожно, трудно
Тянулись годы злой войны.
 
 
49
Четыре года продолжалась
Война, все помнят эти дни.
Победа над врагом ковалась
Трудом людей в тылу страны.
Заводы выглядели странно —
Работали и жили в них.
И днём, и ночью неустанно,
Трудились все, без выходных.
Никто не жаловался, мысли
Лишь о победе над врагом.
От их труда она зависит
И вознесётся их трудом.
Снаряды выпускались, пули…
Война не детская игра.
И не напрасно спины гнули
Рабочие и мастера.
Их пушки, танки, самолёты —
Герои множества боёв.
Тыл, став для армии оплотом,
Помог ей сокрушить врагов
 
 
50
Трудились в годы те и дети,
И женщины, и старики.
Но всех ли, власть смогла отметить?
Награды были не редки.
Всех взрослых, чем-то наградили.
Ну, а в сегодняшние дни,
Как будто, просто позабыли
О детях страшной той войны.
Хотя и им пришлось в то время
Как мёрзнуть, так и голодать.
И им, конечно же, со всеми
В те времена пришлось страдать.
А многие из них трудились,
Ломая детский организм.
И многие отцов лишились,
Сиротами, продолжив жизнь.
Пришлось им жить недоедая,
Вне детства, сумрачной порой,
Любви святой не ожидая,
Не так ли жил и мой герой.
 
 
51
Казим, в военные те годы
Подросток. Но, и он в те дни,
Утратив детских дней свободу,
Работал, слыша зов страны.
И он, с мальчишками деревни,
Пахал, полол и скирдовал…
Трудился наравне со всеми.
А дома маме помогал.
Учёба их кончалась в мае,
А начиналась в октябре.
Мальчишки, в поле уставая,
Уже не тянутся к игре.
После трудов им есть охота
И спать, ведь тело устаёт.
А утром снова на работу —
В колхозе дел невпроворот.
Трудились все ребята честно,
Судьбу и время не виня,
Вот так, обкрадывало детство
Детей жестокая война.
 
 
52
Мужчин в деревне не осталось,
Всех взяли в армию на фронт.
И женщины теперь старались
В их сыновьях найти оплот.
Как дети на отцов похожи!
И брови те же, тот же взгляд.
Но матерям за них тревожно,
И думы их легко понять.
Что ждёт детей в грядущей жизни?
Когда закончится война?
Росли без шалостей, капризов
И игр, они в те времена.
Ах, дети лет военных, много
Им в дни те испытать пришлось.
Война, что длилась очень долго,
В сердцах детей рождала злость.
Злость на врагов, из-за которых
Им приходилось жить трудом.
Лишь о войне их разговоры,
Лишь о победе над врагом.
 
 
53
Казим, то пас овец колхозных,
То в поле на быках пахал.
Он, подрастая, став серьёзным,
Во все события вникал.
Анзяб, его брат старший, вскоре,
На фронт был призван, воевать.
Войска советские, упорно
Сражаясь, стали наступать.
Год сорок третий – переломный.
Фашизм в нём отступать начнёт.
И всё ж, какой ценой огромной,
Добьётся этого народ.
Как много воинов советских
Погибло в дни великих битв.
И Гарифуллиным известье
Пришло – их Джаудат погиб.
За Ленинград, великий город,
Сражаясь храбро, был убит.
Мать плакала. Казим от горя
Не знает, как без брата жить.
 
 
54
Рубцом пожизненным на сердце
Осталась Джаудата смерть.
И отодвинулось вдруг детство,
И тут же, начал он взрослеть.
Поняв, что жизнь не просто чудо,
Не просто бога яркий дар.
Что умирают в жизни люди,
Что зол, порой, судьбы удар.
Что к жизни нужно относиться
Серьёзно – в каждом новом дне,
Опасность грозная таится,
Незримо зрея в тишине.
Что жизнь – борьба. За красотою
Скрываются явленья зла.
Что в этом мире нет покоя,
Что доверять судьбе нельзя.
Но неужели всё от бога
Зависит – мысль вдруг обожгла.
Страдал и мучился он долго
Всю жизнь в нём эта боль жила.
 
 
55
Но, жил, зря слёз не проливая,
Казим, чтоб не печалить дом.
Зимой, учёбу продолжая,
Учился в средней школе он.
Поскольку был он пионером,
И суть иную приобрёл,
В идеи светлые поверив,
Вступил со всеми в комсомол.
Был этот шаг патриотичным,
Но активистом он не слыл.
Зато учился на отлично
Всегда в учёбе первым был.
Он помнил всех, кто с ним учился:
Ахняф, Афтах, Райса, Салман,
Фатыйх… Со всеми он сдружился.
Но другом стал ему Аглям.
Он рисовал, лепил из глины
Фигуры разные, плясал
 
 
И многих плясками своими,
Своим талантом, удивлял.
 
 
56
Но крепче всех дружил с соседом,
С Закарием, в те дни, Казим,
Деля с ним радости и беды,
Всегда бывая рядом с ним.
Закария на год постарше.
Любил бороться он, батыр,
И был поистине бесстрашным,
Врываясь в круг бойцовских игр.
Он и гармонь сумел освоить,
Играл. И пели рядом с ним
Казим с Аглямом, Безусловно,
Петь песни нравилось всем им.
Не зря, сердцам живую радость
Дарила музыка в те дни.
Порою в клубе собирались,
В вечерний, зимний час, они.
Плясали, песни распевали,
Стараясь приукрасить жизнь
Уже в те дни, они желали.
Любым мгновеньем дорожить.
 
 
57
Но, и на лыжах покататься
Казим в дни зимние любил.
Какое всё же, это счастье
Лететь, вздымая снега пыль,
В необозримые те дали,
Что так сверкают белизной.
Бежать, оставив все печали,
Вперёд, как будто в мир иной.
Туда, где новый мир, волшебный,
Явленьем сказочным сиял.
Как хорошо, скользя по снегу,
На встречу ветру, мчатся вдаль.
Бежать, лететь неудержимо,
На крыльях собственной мечты,
Любуясь вновь пейзажем зимним
Необъяснимой красоты.
Спешить туда, где окрыляясь,
Душа готова расцвести.
Бежать, скользить, лететь стараясь
Не сбиться с верного пути.
 
 
58
Чтоб насладиться счастьем этим,
Чтоб лыжи для себя купить,
Не зря, Казим трудился летом,
Чтоб как-то, денег накопить.
И на горе Меловой, долго
Он, камни мела собирал.
На свой участок, понемногу,
Усердно их перетаскал.
Перекалил в огне их жарком
И в порошок перемолол.
Мел, став податливым и мягким,
Вдруг свойство новое обрёл.
Белить им можно было стены.
Сквозь решето, тот белый мел,
Словно муку, Казим, просеяв,
Наполнить два ведра сумел.
На рынке свой товар умело
Продал и счастлив этим был.
На деньги, за продажу мела
Он лыжи с санками купил.
 
 
59
Вот так и жил он, добывая
Подарки сам себе трудом.
И о семье не забывая,
Нёс всё, что заработал, в дом.
Война как будто бы кончалась,
Уж шёл четвёртый год войны.
Даря всем новые печали
Всем жителям большой страны.
И вновь явился ангел смерти
В дом Гарифуллиных, опять
Семья вся в горе от известья —
Погиб Казима брат – Анзяб.
Как близок был Казим к Анзябу!
Но где счастливые, те дни?
Душа Казима вдруг озябла,
И растворялась среди тьмы.
Тот, с кем хотелось жить и дальше,
Кого любил всем сердцем он,
Ушёл, угас звездой упавшей,
Став памятью былых времён.
 
 
60
В тех днях, жестоких и тревожных
Терзало горе всю страну.
И было просто невозможно
Найти счастливую семью.
К родным и близким похоронки,
Являлись, словно невзначай,
Взрывая плачем гневным, громким,
Рождая горькую печаль.
И всех страшила безысходность,
Неотвратимость, подлость зла.
Ту боль, что тлела в людях долго,
Казалось, вылечить нельзя.
Поздней как будто угасала
Она, в сердцах людей таясь,
Но никогда не прекращала
С ушедшими из жизни, связь.
Порой нечаянно вставали
Их образы перед людьми,
И вновь печалью наполняли
Несправедливый этот мир.
 
 
61
И у Закария, на фронте
Погиб отец. И он в слезах.
И в их семье все плачут громко.
И их сердец коснулся страх.
Такое горе навалилось,
Что мир обрушился вдруг весь
Погиб единственный кормилец,
И муж, и любящий отец.
И в мальчике проснулась ярость
К фашистам, нелюдям земным.
Казим с Закарием поклялись,
Что отомстят врагам своим.
Им подрасти бы лишь немного
И в бой, на линию огня.
Но, постепенно, слава богу
Кончалась страшная война.
Уж и солдаты возвращались
Кто без ноги, кто без руки,
И жить по-новому пытались.
И были думы их горьки.
 
 
62
Пятнадцать лет уже Казиму.
Красив, он, и душою чист.
Но он единственный мужчина
В семье, среди своих сестриц.
И мать горда им: помогает
Ей дома сын, во всех делах.
Домашние проблемы зная,
Не зря, проводит дни в трудах.
Зимой холодной, вдруг заметил
Казим, что им не хватит дров.
Вздохнула мать, узнав об этом,
Уж слишком климат их суров.
Без дров им будет очень плохо
И так, печь теплится едва.
И в край лесной решил поехать
Казим, чтоб привести дрова.
У леса там была деревня
Салкын Чашмя. Рашид там жил
Казима друг. Не зря наверно
Казим с ним, с детских лет дружил.
 
 
63
Мать соглашаться не хотела:
«Зимой? В морозы? Одному?»
Но заявил Казим ей смело:
«Я привезти дрова смогу».
И выделил колхоз им сани
И тихоходного быка.
И в путь пустился утром ранним
Казим. Бык плёлся кое-как.
Дорога, в двадцать километров,
По льду и снегу, нелегка.
Не зря, конечно же, при этом
Он криком подгонял быка.
Волков, наверно, опасался
Казим, переходя на крик.
И только к вечеру добрался
В Салкын Чашмя упрямый бык.
Был рад Рашид Казиму. Гостя,
Сейчас же, накормили всласть.
Мёд с хлебом дали к чаю. После,
Он лёг, с Рашидом рядом, спать.
 
 
64
Почти до полночи друг с другом
Они болтали обо всём,
И лишь уснули, тут же утро
Прервало их короткий сон.
Но дети сразу же поднялись.
Позавтракав, набравшись сил,
Оделись. В лес они собрались.
И брат Рашида с ними был.
Пришлось им в гору подниматься,
И понукал быка Казим.
 
 
А вот и лес. Но пробираться
По снегу трудно было им.
Проваливаясь в снег, пилили
Дрова, ребята, целый день.
Но дров не так уж много было,
А снег торжествовал везде.
Как будто «плавали» по снегу
Они. Их обжигал мороз.
И всё ж, стараньем их усердным
Наполнен был дровами воз.
 
 
65
Казим лишь на другое утро
Домой пустился в дальний путь,
И тут, назло ему как будто,
На лесника наткнулся вдруг.
Тот, чтобы, «груз» его проверить,
Дрова в санях стал ворошить,
И вдруг нашёл дрова деревьев
Не разрешённые рубить.
Он, отобрав пилу, сердито
Ворча, поторопился в дом.
Казим, случившимся убитый,
Вслед побежал за лесником.
Пила чужой была, соседу
Он должен был её отдать.
И, долго плача, к милосердью
Стал лесника он призывать.
И тот вернул пилу, но крепко
Казима пожурил, чтоб он
Впредь, не рубил деревьев редких,
Которых защищал закон.
 
 
66.
Сейчас же, поспешил в дорогу
Казим. Бык тихо сани вёз.
Темнело. Где-то выли волки.
Но медленно тащился воз.
А может, просто показалось,
Что выли волки? Может быть,
Всё это, просто ветра шалость.
Порой и ветер может выть.
Против волков есть у Казима
Одно из самых верных средств —
Бутылочка, что с керосином.
И спички у Казима есть.
 
 
Набрать в рот керосин и брызнуть
На искру спички – и огонь
Разбросит фейерверка брызги.
И зверь любой умчится вон.
Он и метели не боялся.
Бык шёл уверенно во тьму.
Казим лишь, к полночи добрался
Домой, обрадовав семью.
 
 
67
Похож на подвиг случай этот,
Ведь всё могло произойти.
И сани сдуть могло бы ветром.
Замёрзнуть мог Казим в пути.
Метель могла б, его засыпать,
И волки бы могли напасть.
Для всех напастей был открыт он.
Мог ни за что Казим пропасть.
Шутить природа бы, не стала
Ни с кем, особенно зимой.
Но выдержав все испытанья,
Вернулся целым наш герой.
Факт этот, тихий подвиг этот,
В нём смелость духа возродил.
Хотя, как будто, не заметным
И скромным мальчиком он был.
И мать, и сёстры все, гордились
Казимом доблестным своим.
Но что-то в нём переменилось,
Произошло чего-то с ним.
 
 
68
В те дни Казим стал выше ростом,
Во всём уверенней, сильней.
Всё объяснялось очень просто —
Кончалось время детских дней.
Им, зримо, юность овладела
И, изменяя жизни суть,
Она, конечно же, хотела,
Чтоб он избрал достойный путь.
В том мире, где отбросив беды,
Вновь мирным занялась трудом,
Россия, гордая победой
Над самым страшным, злым врагом.
Война окончилась, но людям
И в тех, послевоенных днях,
 
 
Всё так же, жить всем было трудно
Как в сёлах, так и в городах.
Еды, одежды не хватало
И витаминов для детей.
Не потому ли уезжали
Они в края, где потеплей.