Читать книгу: «Нескончаемые поминки», страница 7

Глава девятнадцатая

Митя и Райво пошли к себе, а мать с дочерью поднялись наверх и отперли комнату Ксении. Вася спал, уронив голову на клавиатуру. Экран компьютера был безнадежно глух и нем.

–– Васька, – Катя потрясла сына за плечо. – Давай перебирайся в свою комнату и ложись нормально.

Вася открыл глаза, но тут же снова закрыл, убрав голову с клавиатуры и пристраивая ее поудобнее на столе. Катя наклонилась к его уху и пропела: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше!».

–– Мама ну ты че, – Васька отмахивался руками, как от навязчивой мухи, потом вдруг сел, встряхнул кудлатой головой и сказал: «Я тут десятка три вариантов перебрал для пароля, но ничего не подходит. Фокан. А вы нашли эту Лемпи?»

–– Нет, не нашли и решили хоть на пару часов сделать перерыв и поспать. Так что иди в свою комнату или тут у бабушки на кушетку ложись. Хотя ты на нее не уместишься, наверное.

–– Пусть ложится на мое ложе, а я на кушетку, – предложила Ксения.

–– Мам, баб, да погодите вы со своей кушеткой! Я докумекал, как телефон Светланы разблокировать. На изи!

–– Но он же тоже запаролен! – удивилась Ксения.

–– Да, но обычно мобила еще и пальцем открывается.

–– Но Светлана-то умерла, – напомнила Катя.

–– Ну ты, ма, тупишь! Пальцы-то ее остались, надо только правильный фингер найти и оки-доки.

–– Мама, твой внук – гений! – Катя от избытка чувств поцеловала сына в теплую макушку. – Так мы и сделаем!

–– А кто пойдет пальцы перебирать, – осторожно поинтересовалась Ксения.

Вася и Катя переглянулись.

–– Надо идти за Райво, – наконец сказала Катерина.

–– Но он, наверное, только что заснул, может подождем до утра, когда мы договорились встретиться? – робко предположила Ксения.

Но Катя с Василием уже были охвачены азартом ищейки, которая почуяла близкую добычу.

–– Вдруг там в телефоне – ключ ко всему, все три убийства на раз раскроем! – поддержал мать Вася.

–– Ну про Лемпи мы еще ничего не знаем, надеюсь, она жива-здорова.

–– А где ж она тогда?

–– Ну в любом случае не будем ее хоронить раньше времени. Я спущусь сейчас, позову Райво.

Ксения с чувством крайней неловкости постучала в дверь официанта. Она думала, что придется колотить долго, так что всех перебудишь, но Райво высунул голову в дверь сразу после первого ее стука. Наверное, ему еще не удалось заснуть.

–– Что-то случилось, Ксения Петровна?

–– Да, мы поняли, как можно войти в мобильник Светланы. То есть, Василий догадался.

Ксения быстрым шепотом изложила ему гениальную догадку внука и на невысказанный вслух вопрос ответила: «Мы боимся идти и трогать покойницу, а у Вас, наверное, есть такой опыт»,

Райво кивнул, на минутку прикрыл дверь и вышел, натягивая свитер.

Минут через семь он вернулся, неся перед собой мобильник Светланы и, опережая вопросы кивнул: «удалось»

Все сгрудились у стола, и Райво начал нажимать на иконки в окне мобильника. В открывшихся записях Фейсбука были сообщения о смерти Леонида, трогательный некролог, несколько фото покойного, у которого оказалось симпатичное и моложавое лицо и такая же обаятельная улыбка, как у старшего брата. Значков Инстаграма или Твиттера на экране не было. В Вотсапе последние сообщения были посланы по нескольким адресам в день смерти Леонида. Электронная почта (Светлана пользовалась университетским корпоративным адресом) была запаролена, словом, на первый взгляд в телефоне не было ничего интересного для «следствия»: никаких посланных накануне смерти сообщений с именем подозреваемого, никаких писем подружкам, рассказывающих о страхах и опасениях: Светлана в последние дни, казалось, была полностью поглощена горестными переживаниями, связанными со смертью Леонида.

Райво нажал на иконку фотоальбома: там было несколько фото с похорон.

–– Это кто? – спросила Ксения, показывая на человека, произносившего речь перед открытой могилой.

–– Это профессор факультета, где работала группа Леонида, Он сказал несколько слов, церемония была очень краткой, – пояснила Катя.

–– Райво, увеличьте, пожалуйста фотографию

На фото кроме родных и Мити, был еще десяток человек, вероятно, коллег Леонида Ивановича. Ксения всмотрелась в лица. Виктория с неожиданно нежным и мягким выражением смотрела, вероятно, на покойного. Валерий прикусил губу и, кажется, готов был заплакать. Лицо Николая Ивановича было отстраненным и надменным, а стоящая рядом с ним Наталья, смотрела на него снизу и сбоку с каким-то странным выражением. Непонятно, чего в нем было больше: страха или покорности. Так смотрит щенок, который напрудил в неположенном месте, а хозяин его мордой в это его произведение потыкал.

На других фото была могила с несколькими лаконичными венками, катер и море, виды приближающегося острова, несколько снимков чаек на закате, улыбающаяся Ксения, приглашающая их в дом гостеприимным жестом.            Ксения на секунду задержала взгляд на своем спокойном, приветливом лице в лучах заходящего солнца. Господи, как будто бы жизнь назад, а не позавчера. И море так спокойно, и солнце светит, и вокруг мир и благолепие. Сможет ли она еще когда-нибудь вернуться к этому состоянию и продолжать любить этот дом и этот остров?

–– Ну что, – сказал Райво, вставая – не очень нам помог мобильник. – Давайте все же поспим хоть часа два.

Райво вышел, а Катя прилегла под бок к уже храпящему на Ксениной кровати Ваське, а Ксения улеглась на диванчик. Несмотря на гигантскую усталость, а скорее именно благодаря ей, уснуть толком не получалось. В какой-то полудреме Ксении виделись кричащие голосами голодных младенцев чайки, которые метались над чем-то черным, лежащем на берегу. Потом приснилась или привиделась ей какая-то чушь: как вдруг в ней явился симпатичный блондин с сигаретой в зубах и начал вербовать ее в осведомители не то КГБ, не то Штази. Ксения на ватных тяжелых ногах силилась убежать от него, хотя одновременно красавчик из сна вызывал какие-то смутно эротические чувства. Он ее куда-то заманивал и что-то обещал, красивым вальяжным жестом стряхивая пепел, а улыбка его была будто приклеенной. Ксения пыталась спрятаться от него в какой-то пещере, пролезая узким темным лазом и чувствуя, что ей не хватает воздуха, что она вот-вот задохнется…

Она вынырнула из этого липкого морока, поняв, что лежит, впечатав лицо в подушку, потому и задыхается. Перевернувшись на спину, Ксения увидела силуэты Васьки, раскинувшего свои длинные руки и ноги по постели, и притулившейся рядом с ним на краешке кровати Кати. Успокоившись и задышав глубоко и ровно, Ксения Петровна начала вспоминать приснившейся ей кошмар и поняла, откуда вальяжный блондин пролез в ее сон. Тысячу лет назад на первом курсе, когда свежеиспеченные студенты были сосланы «на картошку», к ней вдруг начал проявлять интерес фактурный красавчик с португальского отделения – как его звали – Игорь или Вадим? Она тогда была желторотой дурочкой – ни кожи, ни рожи, и страшно удивлялась: с чего это вдруг завидный кавалер Игорь-Вадим к ней начал явно клеиться. По возвращению в Ленинград он преподнес ей Евангелие XIX века, которое она тут же водрузила на полку в общаге; потом сводил в Сайгон – про андеграундную славу которого, она, девица из провинции, тогда и знать не знала. Но где-то через месяц после картошки, Игорь-Вадим пропал с горизонта, а когда она пару раз столкнулась с ним в универе, даже не поздоровался, скользнул взглядом, как по пустому месту, и исчез раньше, чем она успела допищать свое «здрасти». Задним числом, через много лет, слушая в перестроечные времена рассказы приятелей, о том, как некоторых из них пытались вербовать парни из «конторы», Ксения подумала, что, может, у этого Игоревадима были на нее подобные виды, но, небось, начальники забраковали ее кандидатуру как бесперспективную. Да и то сказать – о чем она могла кого-то «осведомить»: никаких ценных связей и знакомств у нее в то время не было и не предвиделось.

Ок, блондин из сна опознан. Но на кой черт он приперся-то к ней в сон в это время и в этом месте. Товарищ Зигмунд, ау!

Но, может, и без Фрейда обойдемся: явился напрочь забытый Вадимоигорь, чтоб она не спала мордой в подушку – вот и весь секрет. Ксения надела очки и посмотрела на большие настенные часы. 6.30. Она тихонько оделась и вышла на галерею, стараясь не разбудить дочь и внука: пусть еще хотя бы часок поспят.

Спустившись в гостиную, Ксения включила кофе-машину и уселась в кресло в ожидании, когда та извергнет из себя струю ароматного кофе. Вдруг она увидела, как дверь комнаты Валерия открылась и из нее вышла молодая женщина, а следом за ней молодой человек, который поймал девушку за руку, развернул к себе и начал обцеловывать ее лицо с нежностью, которая накрыла облаком все близлежащее пространство и даже Ксению мягким боком своим коснулось. Барышня, притворно уклонялась, но одновременно и подставляла лицо поцелуям, ее волосы потоком струились по спине и отливали каким-то русалочьим мерцанием. Было радостно и даже как-то щекотно смотреть на эту счастливую юную пару.

Стоп! Юноша то тут у нас только один – Васька, А это – Бог мой, это Валерий и, вероятно, пропавшая Лемпи.

«Пусти, Валька, – увидят еще, я побежала, пусти», –женщина разомкнула объятия и побежала вниз по ступенькам. Облако счастья продолжало окружать ее и спланировало вместе с ней в гостиную, накрыв и случайную свидетельницу Ксению каким-то нежно-терпким весенним запахом, как будто огромный букет сирени внесли или ведро ландышей. Лемпи скрылась в своей комнате, а Валерий продолжал стоять на верхней галерее. Ксения плохо могла разглядеть его снизу, из своего угла, но кажется, он стал как-то стройнее и выше. Он подошел к перилам, выбил на них какую-то победную дробь, взмахнул руками, как дирижер, заканчивающий концерт, и скрылся в своей комнате.

Ксения сидела совершенно ошарашенная. Ясно было, что пока они рыскали по дому в поисках убиенной Лемпи, она – судя по всему, совершенно счастливая, наслаждалась жизнью в комнате Валерия.

Какой-то сногсшибательно быстрый роман, да еще в таких трагических декорациях – с покойниками в каждом углу! Впрочем, он же сказал тогда… Как он сказал? «Люба я тебя давно узнал»? или «сразу узнал?» Узнал – то есть знал и раньше…

Да, загадка на загадке. но, слава Богу, здесь у нас уже не триллер, а любовный роман с «шепотом поближе» и то хорошо.

Дверь комнаты Лемпи открылась, и она в форме официантки и маске пошла в направлении кухни. Увидев сидящую в углу в кресле Ксению, Лемпи вздрогнула, наклонила голову и, сказав «Huomenta», зашагала дальше. Ксения встала и окликнула ее: «Люба, подождите!» Женщина, как будто споткнувшись, остановилась, потом медленно повернулась. «Люба, простите, но я видела Вас с Валерием и слышала, как он называет Вас Любой. И Райво уверен, что Вы понимаете по-русски. Да, наверное, и говорите по-русски, ведь так?»

Лемпи помолчала, а потом ответила: «Да, так, я на самом деле понимаю и говорю, я из России переехала в Финляндию пятнадцать лет назад. Я вообще из тверских карел. Из Лихославля, знаете такой город в Тверской области?

Ксения кивнула и предложила Лемпи сесть в кресло напротив – в ногах правды нет! Женщина села и сняла маску.

А Вас как называть Любой или Лемпи? – полюбопытствовала Ксения.

–– Мою бабушку звали Лемпи, это редкое имя. А знаете, что значит по -карельски? Это любовь или, даже лучше страсть, сексапильность что ли по-современному. Меня Любой назвали, но бабушка называла Лемпи. Мы с ней вдвоем жили. Отец исчез, уехал куда-то, когда я совсем маленькая была, а мама в Москве работала, редко приезжала.

–– А с Валерием Вы давно знакомы?

–– Мы в школе с ним вместе учились. она на два класса старше. Дружили. Я «ходила с ним», как тогда у нас говорили, Он у нас был знаменитостью – на барабанах знаете, как колотил? У него прозвище было Ринго Стар. Он знаете, какой хороший был. Только очень невезучий. Ой, а я ведь вот что хотела спросить, – перебила Лемпи (или Люба?) саму себя. – А чем сегодня мы всех кормить будем? То, что мы для поминок привезли, практически съели и выпили. У вас дома есть какие-то запасы?

Ксения собиралась пораспросить про Валерия и его невезучесть, но вопрос, который задала Любовь, звучал довольно серьезно. Она об этом как-то совсем не думала, ей почему-то представлялось, что Райво с Лемпи и дальше будут метать на стол кейтеринговую еду, как скатерть-самобранка. А ведь действительно – и еда, и их служба должны были закончиться еще вчера вечером.

Ксения посмотрела сквозь окно-стену на улицу, в серое предрассветье, где все еще лил дождь и ярился ветер, но вроде уже не так остервенело, как вчера. Может, и связь уже появилась? Она полезла в карман, но мобильника там не было.

–– У вас телефон с собой? – спросила она Лемпи.

Та кивнула.

–– Посмотрите, не появилась ли связь.

Лемпи вытащила из кармана мобильник, понажимала на кнопки. – Нет, пока ничего.

–– Да. Как бы мы тут все ни подохли – с голоду. Ну на пару-то дней круп и консервов наскребем. Мука есть, яйца. Здесь на острове без запаса не проживешь даже в одиночку. Но запасу этого не сказать, чтобы много, если думать, что нас тут девять человек… живых

–– Если есть мука, яйца и молоко, то я могу напечь блинов. – сказала Лемпи. – Валька всегда блины любил. Когда в гости к нам с бабушкой приходил, мог десятка два съесть. Когда Лемпи говорила о Валерии, лицо ее менялось, как будто где-то внутри нее включали лампочку.

–– Давайте, я помогу Вам, – а Вы мне расскажите про Лихославль, про бабушку Вашу, про Валерия или как там его – Ринго.

Они пошли в кухню, замесили тесто в кухонном комбайне, разогрели две сковороды и стали дружно печь блины, каждая на своей. Раскрасневшаяся и похорошевшая Люба рассказала, что Лихославль – это такой небольшой город в 40 км от Твери. Там жили тверские карелы уже давно, лет четыреста. Бабушка говорила по-карельски. Мать, конечно, уже по-русски, но она с бабушкой дома всегда на своем языке говорила. Но жили бедно, а в средине 1990-х жизнь вообще хреновая стала. Бабушка половики из обрезков шила, а Люба пыталась их продавать. А потом бабушка умерла, и Люба прибилась к одной компании. Приворовывали, нюхали клей, курили бог знает что. И Валерий тоже в этой компании оказался. Мать у него погибла, вы знаете, наверное, отец, да – «профэссор» – тогда уже в телевизоре мелькал, типа ученый эксперт, но на сына ему было плевать с высокой колокольни. Бабка Валерия, материна мать, – болела. В общем были все они, типа такие человеческие огрызки или окурки. Выброшены, чтоб сгнить – и на свалку. Вот на этой жизненной помойке, их с Валей к друг другу и прибило.

–– Вы можете не верить, конечно, – разгорячилась Люба, – а это правда любовь была, как в книжках. Только потому и держались, не скурились и колоться не начали, хотя ясно было, что мы уже на дне, как в этой пьесе, которую в школе долбили. Но тут объявился Леонид. Ну в общем, он Валерке помог, в колледж в Твери устроил, платил за него, а мне подсказал, что можно заявление подать на переезд в Финляндию. Мама у меня карелка, а пропавший папаня оказался и вовсе ингерманландцем. Леонид мне в этих делах очень помог. Ну в общем оказалась я в Финляндии и собиралась после того, как здесь зацеплюсь, Вальку сюда перетащить. А Леонид зачем-то с Николаем связался, устыдил братца, тот Валерия к себе приблизил и увез в Москву. Ну, короче, как-то мы с ним потерялись, каждый своей дорожкой пошел. Но Вальке не пришлось больше музыкой заниматься, как он мечтал, был все время у отца на побегушках. А я вот – официантка финская, все kunossa, нормально значит, – закончила свой рассказ Люба, сняв последний блин со сковороды.

Блины двумя стопками на тарелках выглядели заманчиво и пахли аппетитно.

–– И Вы Валерия здесь на поминках неожиданно встретили?

–-Ну как? Я с Леонидом иногда общалась, на похоронах была и сама посоветовала Светлане нашу фирму для кейтеринга. Мечтала, что встречу Валю на поминках, а сначала едва узнала: он какой-то старый стал, пришибленный, линялый. А сегодня ночью – он совсем другой был, прежний.

Ксения Петровна улыбнулась, глядя на счастливую Любу, которая, застеснявшись своих откровений, вдруг схватила с тарелки блин и принялась его яростно жевать.

Наверху послышались какие-то звуки, вернувшие Ксению из приятной атмосферы дамского романа в реальность, которая предлагала начать новый день на отрезанном от мира острове с одним трупом в комнате, другим – в коридоре и убийцей за общим столом.

Но кто, черт возьми, этот убийца?! Райво – полицейский, Митя – простодушный коллега, Валерий – счастливый любовник. Кто остается? Профессор и Виктория? Постой, дорогая, – урезонила себя Ксения. – В конце концов, это только Райво утверждает, что он полицейский, Митя вполне может изображать из себя простака-коллегу, а любить и убийцы умеют. Господи, хоть бы эта буря кончилась, приехали бы специально обученные люди с собаками или там эксперты с чемоданчиками – обыскали, опросили, обнюхали, произвели следственные мероприятия, арестовали виновного, отпустили бы невиновных с миром жить-доживать.

С тоской Ксения посмотрела за окно: ветер продолжал гнуть деревья и швырять волны на причал. Ксения поймала себя на том, что ей хочется закурить. Сто лет назад бросила, но сегодня во сне этот белокурый Игорь-Вадим так соблазнительно дымил сигаретой, что она, кажется, даже запах табачный почувствовала. Тогда, в молодости, все они сигарету изо рта не выпускали. Стоп! Ксения поняла вдруг, что ее так зацепило, когда они исследовали содержимое сумки Светланы.

–-Лемпи, ну то есть Люба, – обратилась она к официантке, которая доставала из шкафа чашки для чая, – Вы со Светланой, выходит, знакомы были?

–– Ну как знакома? Общались несколько раз после смерти Леонида. По делу, в основном. Она очень тяжело переживала дядь Ленину смерть.

–– А Вы не знаете, Светлана курила?

–– Курила? Да нет вроде. Сейчас вообще немногие курят. Нет, ни разу не видела ее с сигаретой.

–– Ну да и я не видела. Если бы она курила, то или на улице ее с сигаретой увидели бы или она поинтересовалось бы, где в доме можно курить. Вроде вообще никто из гостей не курит.

В кухню вошел Райво, готовый выполнять свои обязанности официанта, и с удовольствием остановил взгляд на благоухающей горе блинов.

–– Доброе утро, Райво! – приветствовала его Ксения. – А где сумка Светланы?

–– Она у меня в комнате, закрыта в шкафу.

–– А можно ее посмотреть?

–– Зачем? Мы же все там осмотрели.

–– Я хочу проверить одну вещь. Может, быть это и неважно, но вдруг.

–– Ну пойдемте. Ты справишься пока без меня? – обратился Райво по-фински к Лемпи. – Я скоро вернусь

Лемпи кивнула, и Райво с Ксенией направились в комнату Райво.

Когда Райво, одев перчатки (ковид хорошо экипировал всех сыщиков-любителей!) вывернул снова содержимое Светланиной сумочки на стол, Ксения сказала:

–– Видите – зажигалка ZIPPO. А зачем она здесь, если Светлана не курит. Никто ее курящей не видел, да и сигарет в сумке нет. А, может, это и не зажигалка вовсе, давайте проверим.

–– Райво взял в руки серебристый футляр с надписью ZIPPO и стал рассматривать.

–– Да, это скорее футляр, а не зажигалка.

Райво потянул за верхнюю часть футляра, и он открылся. Внутри что-то чернело.

Ксения не выдержала, попыталась ухватиться за футляр, чтобы скорее перевернуть его и завладеть содержимым.

Но Райво довольно невежливо отпихнул ее и осторожно вытряхнул на ладонь в перчатке черную компьютерную флешку.

Ксения почувствовала, что у нее аж ладони вспотели и уши загорелись от нетерпения и нервного напряжения. Ей послышался какой-то шорох за дверью.

–– Райво, Вы дверь закрыли? – спросила она прерывающимся шепотом.

–– Да, конечно, – с эстонской невозмутимостью (или лучше с полицейской невозмутимостью?) ответил Райво. – Но нам все равно придется дверь открыть, у меня в комнате нет компьютера. Но у Вас, я думаю, есть?

В это время за дверью раздались шаги, и ручка двери задвигалась: кто-то пытался войти в комнату Светланы. Подергав за ручку, этот кто-то налег на дверь и она, закрытая на один лишь оборот ключа, как будто даже стала подаваться, но все же, конечно, не открылась. Ксения мысленно воздала хвалы финскому качеству. Человек потоптался еще у двери и отошел. Ксения пыталась вслушаться, какие шаги – легкие? тяжелые? шаркающие?…, но ничего кроме своего отчаянно бьющегося сердца и шума в ушах расслышать не смогла. Да и опять же – финское качество! – звукоизоляция была в доме безукоризненной.

Выждав еще несколько минут, она по-прежнему шепотом спросила у Райво: «Кто это был, как Вы думаете?»

–– Не знаю, – пожал тот плечами, – кто угодно, даже Ваша дочь или Василий.

–– Ну нет, и Васька, и Катерина как-то бы себя обнаружили, стали бы какую-нибудь морзянку выстукивать или шипеть в замочную скважину, ну не знаю, что б они изобрели, но что-нибудь да придумали бы. А этот человек явно не хотел, чтобы его услышали и обнаружили.

–– Ну тогда Николай, или Дмитрий, или Виктория, или Валерий, Или Лемпи, наконец.

–– Лемпи! Вы еще скажите покойница Наталья развлекается!

–– Ксения Петровна, если Вы вместе с человеком пекли блины, это не исключает его из числа подозреваемых

–– Блины не исключают, а все остальное… Нет, я верю, что Лемпи ни при чем, протянула Ксения, вспомнив утреннюю сцену любовного прощания на балконе, то бишь на галерее, и добавила: Валерия, по-моему, тоже надо вычеркнуть.

–– Вы не могли бы быть полицвумен, Ксения Петровна, – сделал вывод Райво. – Для Вас эмпатия важнее, чем доказательства. Когда Вы не любили Валерия, Вы его охотно включали в число подозреваемых, а теперь почему-то полюбили – и вычеркнули.

–– Совсем я его не вычеркнула. Но я видела их утром вместе – такими молодыми и влюбленными. У них оказывается еще со школы любовь. А любовь и убийство – как-то не сочетаются вроде.

–– Любовь и убийство сочетаются превосходно, – резонно возразил экс полицейский.

Ну да, «Я готов совершить любое Преступление ради тебя», написал же старик Вознесенский, да и не он один. Ксения вовремя остановила поток своих филологических изысканий и перевела разговор на другое.

–– А как вы думаете, зачем этот мистер Икс хотел зайти к Светлане в комнату? Что он та хотел найти?

–– Ну, возможно, именно то, что мы с Вами нашли. Нам надо поскорей посмотреть, что на флешке.