Читать книгу: «Энергия древней планеты»

Посвящаю своему сыну Илье, своей великой Родине – России и российским покорителям Космоса

П.В. Славин

ГЛАВА 1.

Главное офисное здание корпорации выглядело так, будто все самые пафосные архитекторы и зодчие прошлых веков собрались вместе, чтобы породить наиболее претенциозное сооружение в истории. В этом стеклянно-композитно-углеродном конгломерате собрались вместе и римские колонны, и вавилонский зиккурат, и русский терем, сплавленный непостижимым образом с американским геометричным небоскребом. Все это сборище акцентов вздымалось вверх от земли высокой пирамидой, но затем – наверное, чтобы показать, что корпорации “Пламя” нипочем законы физики и гравитация – очень резко сужалось у границы верхней трети, и от этого сужения вверх и в стороны шли косые стеклянные корпуса, как будто раскрывшийся цветок или застывшее пламя.

А название корпорации – "Пламя" было сработано в виде огромных голографических букв, опоясывающих узкую талию здания.

– Пламя, пламя… Как бы мне не обжечься… – пробормотал себе под нос капитан Эон Ильин, смотря снизу вверх на это архитектурное диво.

– Пожалуйста, проходите. Мы вас ждали, – сказала брюнетка. На ее лице была красивая и вежливая улыбка, хотя во взгляде почему-то мелькнула настороженность.

Ильин молча прошел через кабинет к свободному стулу и сел. Все десять участников собрания смотрели на него с нескрываемым интересом. Это было довольно обычно для Ильина – после выхода фильма о скольжении по Горизонту в центре Млечного Пути, он стал по-настоящему знаменит; но во внимании этих людей было что-то большее, чем интерес к известному человеку. Ильин, положив руки на мягкие подлокотники, поднял взгляд и, не стесняясь, осмотрел участников совещания, переводя взгляд с одного на другого по часовой стрелке, – и понял, в чем была эта особенность. Они видели перед собой не просто героя-путешественника, облетевшего черную дыру, – они видели инструмент для решения какой-то очень выгодной для себя задачи.

– Друзья, думаю, вам нет смысла представлять Эона Ильина, самого титулованного космонавигатора Системы, – официальным тоном продолжила брюнетка, все так же по-актерски красиво улыбаясь. – Мы знаем, что обсуждаемый вопрос требует наивысшей компетентности. Именно поэтому мы пригласили лучшего из лучших.

– Спасибо большое, – неожиданно хрипло отозвался Ильин, смотря на нее. – Уже можно перейти от комплиментов к сути вопроса.

Улыбка красавицы не изменилась, но глаза недовольно прищурились.

– Господин Ильин, мы все здесь очень рады вас…

– Называйте меня Эон, без “господина”, – перебил он, тоже усмехнувшись.

– Прия, присядь, – вдруг гулким басом произнес полный пожилой мужчина с блестящей лысиной и аккуратной седой бородкой, сидевший во главе стола. Все остальные как по команде повернули головы и уставились на него. Брюнетка, недовольно потупившись, тут же замолчала и бесшумно опустилась на свой стул.

– Итак. Значит, Эон. Тем лучше… – продолжил лысый старик, переводя взгляд на Ильина. – Скажите, что вам о нас известно? И почему вы согласились сотрудничать? Только честно.

Ильин приподнял брови.

– Ну… Я знаю, что ваше “Пламя” – новаторская научно-инженерная фирма. Что трансформаторы, которые вы выпускаете ограниченными партиями, намного лучше стандартных. Говорят, что вы туда вставляете химические элементы, которые насобирали в Крабовидной туманности из мусора Сверхновых…

Старик насмешливо улыбался, но Ильин видел, как в его взгляде загорелась гордость, как будто хвалили его любимое детище.

– Еще слышал, что у вас очень…ну, странные взаимоотношения между начальством и сотрудниками.

– А именно? – резко спросил один из сидевших по правую руку старика – очень смуглый и плотный мужчина, чем-то похожий на боцмана-подводника.

Ильин пожал плечами.

– Вроде бы всех заставляют подписывать какой-то страшный договор о неразглашении. Если кто-то хоть заикнется про ваши сверхъестественные технологии – тому промывают мозги специальным облучением, и он потом не помнит даже как в туалет сходить.

Почти все присутствующие в комнате засмеялись – кроме примолкшей после окрика старика красавицы.

– Ну и зачем же вы ответили на письмо, если мы, по вашему, такие монстры? – криво усмехаясь, но, впрочем, довольно беззлобно, спросил старик.

– Сотрудник, с которым я переписывался, сказал, что речь пойдет о полете в шаровое скопление, – честно ответил Ильин и серьезно взглянул в глаза старику. Тот помолчал несколько секунд затем довольно кивнул.

– Мне кажется, вам стоит доверять, – сказал он. – Вы производите впечатление умного и в то же время бесстрашного человека. Такие люди прокладывали пути в космос, когда я еще был пацаном, а межзвездные полеты существовали только в компьютерных играх и фантастическом кино.

– Вы правда хотите организовать миссию в шаровое скопление? – Ильин с интересом вглядывался в лицо старика, пытаясь для себя решить, серьезный ли он человек или просто богач-сумасброд. – А можно узнать, какое именно скопление? И зачем?

Старик посмотрел на рослого сутулого человека, сидевшего слева от него, рядом с проектором.

– Владек, посвяти нас всех в нюансы. Доклад готов?

– Да, господин Хуррикан, – уважительным тоном ответил Владек и тут же, подавшись вперед, нажал на кнопку пульта проектора.

Комната погрузилась в полумрак, а вместо дальней стены засветилась сверхчеткая панорама Млечного Пути.

“Какая у них, и правда, дорогая техника”, – подумал Ильин, откидываясь на стуле и приготовляясь слушать. Зазвучал серьезный и актерски поставленный голос диктора:

“Шаровое скопление М4 – один из наиболее известных астрономических объектов, изучаемый еще с древних времен. Гигантская сфера из множества старых звезд первого поколения, около 75 световых лет в диаметре, на расстоянии более 2000 парсек от Земли”…

Это он прекрасно знал и без просветительских презентаций. Неужели и дальше будет одна попсовая обыденщина?…

“Среди звездного населения скопления встречается ряд необычных объектов. Для программы “Собиратель” наибольший интерес представляет система PSR B1620-26 – звездная пара из белого карлика и быстро вращающегося пульсара. Система очень старая, возрастом не меньше 13 миллиардов лет, причем со стабильной планетной системой.”

Это было уже интереснее. Ильин знал, что у пульсаров редко бывают планеты – ведь эти крошечные и сверхтяжелые остатки звезд образовались после взрывов Сверхновых – чудовищных катаклизмов, когда волна пламени и жесткого излучения расширялась на многие световые годы, испепеляя все на своем пути; планетам едва ли вынести этот удар.

“Планету PSR B1620−26 b иначе называют Мафусаилом, по имени библейского патриарха-долгожителя”. На данный момент, по совокупности известных параметров, Мафусаил – самая древняя планета из всех известных нам планет во Вселенной. Она сформировалась 13 миллиардов лет назад.

Дальномерные зонд-пробы и гравимеры, а также системы моделирования показывают, что именно этот объект наилучшим образом подходит для выполнения целей программы “Собиратель”.

Исходя из этого, Руководством и Советом Инвесторов фонда “Пламя” было принято решение направить одиннадцатую внутригалактическую экспедицию на планету Мафусаил. Для экспедиции выделяется звездолет первого класса тяги “Агамемнон”, оборудованный тахионными двигателями“.

Ильин слушал, широко раскрыв глаза от изумления. Звездолет “Агамемнон”, судя по байкам в среде космонавигаторов, был сошедшим со стапелей лет пять назад сверхмощным и супербронированным колоссом, начиненным такими жуткими генераторами, что они могли поджарить крупный астероид. Первые пару лет по Системе ходило множество легенд о том, зачем “Пламя” вложилось в такой дорогой корабль, кто и куда на нем полетит. Но все-таки, человечество живет не только прожектами отдельной – пусть и крупной – фирмы, есть другие корабли, организации и конфликты; и разговоры об “Агамемноне” потихоньку стихли, тем более, что он не покидал базы “Пламени” на Весте.

Заставив себя сосредоточиться на экране, Ильин увидел диаграммы и технические расчеты по планируемому полету – выходило, что две тысячи парсек этот сверхкорабль мог покрыть всего за три с небольшим месяца, и экипажу даже не придется погружаться в криокапсулы – достаточно будет использовать полевой замедлитель биоритмов. Всего же предполагалось отправить на корабле к Мафусаилу команду из десяти человек и восьмидесяти разумных многофункциональных роботов.

Все это по стоимости тянуло, по меньшей мере, на довольно приличную золотую гору.

“Судя по всему, этот господин Хуррикан рассчитывает найти на Мафусаиле что-то очень и очень ценное”, – решил Ильин.

Старик, до этого бесстрастно смотревший на экран, вдруг как будто почувствовав, что Ильин думает о нем, обернулся и посмотрел на навигатора проницательным взглядом. Затем властно поднял руку – и худощавый ассистент немедленно остановил запись на экране.

– Ну что, Эон? Какие ваши мысли? – спросил Хуррикан.

Ильин пожал плечами.

– Это какая-то фантастика. Слишком уж дорого и круто.

– Хотите шкипером на “Агамемнон”?

– Сначала хочу узнать цель, – твердо сказал Ильин.

Старик улыбнулся.

– Ага. Я так и подумал, что вы не просто водитель. Все-то вам объясняй. Я даже слышал, что вы любитель подводить нравственную основу под все свои поступки. Соглашаетесь только на “хорошую” работу..

– Это что, по-вашему, недостаток? – хмыкнул Ильин.

Улыбка на лице директора стала явно насмешливой, но он не стал утруждать себя ответом.

– Там, наверное, углеродные месторождения? Алмазные горы? – наугад предположил Ильин.

Старик, опять-таки ничего не ответив, медленно полез в карман пиджака и вытащил оттуда маленький блестящий предмет, напоминающий старинную шариковую ручку. На острие этой ручки загорелся яркий синий огонек, словно лазерная указка – и этой указкой Хуррикан медленно обвел вокруг себя, поочередно проводя лучом по всем присутствующим в комнате.

Ильин онемел от удивления. Все участники совещания – кроме его самого, старика и молчащей красавицы Прии – при контакте с синим лучом из стариковской указки, утратили четкость, расплылись в воздухе, затем стали прозрачным дымом и исчезли. Ильин ощутил явный запах озона.

– Дисперсные аватары, – пояснил старик. – Замечательная вещь. Обрабатываются центральным офисным компьютером и через квантовую гиперсвязь напрямую считывают нервные импульсы хозяев.

– Квантовая гиперсвязь? Что это? Никогда не слышал, – признался Ильин.

– Неудивительно, – усмехнулся Хуррикан. – Кроме нашего инженерного хаба, никто об этом не слышал. Пока. Это – технологическая революция, дорогой Эон. Это всемогущество. Квантовая гиперсвязь – это доступ ко всей Вселенной – вне скорости света, лучей, волн, времени, расстояния. Понимаете?

– Да неужели? – саркастически брякнул Ильин.

– Здесь, в комнате, никого не было кроме меня и Прии, – блестя глазами, торжествующе сказал старик. – Настоящие члены совета далеко отсюда. Из тех, кого вы видели, четверо находятся в разных местах Земли, один вообще на Титане, а остальные трое – сгенерированные суперкомпьютером на Весте дискретные интеллекты.

– И зачем вы это все устроили? – хмуро спросил Ильин. – Хотели меня поразить?

– В том числе. Но мы и без вас проводим такие советы.

–И что, эта самая гиперсвязь – ваша внутренняя разработка? Так вы – прямо-таки спасители человечества… А почему никто больше о ней не знает?

Директор “Пламени” многозначительно поднял указательный палец.

– Правильный вопрос. Дело в том, что технологию нужно довести до ума.

– То есть?

– К сожалению, у нас недостаточно ключевого компонента для того, чтобы создать полноценные устройства.

Ильин непонимающе покачал головой.

– Не понимаю. Вы говорите, что есть такие телефоны, с помощью которых можно говорить в реальном времени… ну, хотя бы с Вестой. Вернее, даже не просто говорить, а посылать мощный поток данных – чтобы генерировать такого…аватара. Сверхсветовая мгновенная гиперсвязь, правильно я понимаю?

Старик молча кивнул, смотря на Ильина каким-то остервенелым взглядом.

– И что же? – продолжал Эон. – Если есть одно устройство, почему нет тысяч таких же? Или что, эти ваши телефоны могут взрываться как бомбы?

– Не в этом дело, – вдруг тихо произнесла Прия (до этого времени совершенно безмолвно и неподвижно сидевшая за столом). – Для массового производства нам не хватает экспериэнтия.

–Чего? Экспериэнтия? – переспросил Ильин, повернувшись к ней. – Это…от латинского experientia, то есть “опыт”? Что вы…

– Меня приятно удивляет ваша эрудированность, Эон, – усмехнувшись, отозвался Хуррикан. – Но латынь – это, так сказать, прообраз. Прия вам расскажет подробнее, в чем тут суть. Она, если хотите знать, один из крупнейших в мире специалистов по атомному конструированию.

Ильин удивленно приподнял брови.

– А вы решили, что я секретарша, да? – презрительно искривив свои прекрасные губы, спросила Прия.

– Честно говоря, да, – улыбнулся Ильин. – Для ученого вы непозволительно красивы.

Она возмущенно фыркнула, но старик предостерегающе поднял руку.

– Потом выясните отношения. На “Агамемноне” первую пару недель будет много досуга.

– На “Агамемноне”?! – поразился Ильин. – Вы хотите, чтобы эта красавица…

– Именно так, – твердо сказал директор. Прия Хуррикан полетит с вами и возглавит научную часть экспедиции. Без нее – вы просто крутой пилот. Вы один там ничего не достигнете. Но вместе – вы сможете найти экспериэнтий. И доставить достаточный его запас на Весту, в наши лаборатории. Если вам это удастся, поверьте, что вы встанете у истока величайшей технической революции в истории человечества.

Голос старика зазвучал пафосно, как будто он произносил речь на политическом митинге. Но Ильин не вникал в оттенки интонации. Он пытался перебороть удивление и понять, в какую авантюру он ввязывается.

– Папа, не нужно пропаганды, – тихо сказала Прия.

– Правильно, не нужно пропаганды, – овладев собой, отозвался Ильин. – Лучше соизвольте мне, все-таки объяснить, что же это за экспериэнтий такой, и зачем он вам нужен.

– У вас будет время вникнуть в это подробнее, – сказал старик. – Пока что вам следует знать только то, что экспериэнтий – одно из самых редких и экзотичных веществ во Вселенной. Большинство физиков и химиков скажут вам, что его существование – сказки. Но мы знаем, что это правда. Для формирования этого вида материи нужны многие миллиарды лет и очень особые условия. Именно это сочетание найдено на планете Мафусаил.

– Самой старой планете во Вселенной, да еще на орбите вокруг пульсара! – понимающе проговорил Ильин. – Значит, там, по вашим данным, есть какое-то сверхценное вещество. И оно вам и нужно для этой гиперсвязи, да?

– Именно так. И нам, и всему человечеству.

Ильин довольно долго молчал под пристальным взглядом старика и его дочери. Затем медленно покачал головой.

– Знаете что… Сдается мне, что главная ваша мотивация – далеко не альтруизм и благо человечества. Вы хотите заполучить что-то нереально крутое и сильное – и стать еще сильнее, чем вы есть. Не так ли?

Старик невозмутимо приподнял бровь.

– Так ли. Ну и что? Разве это означает, что я – злодей? Не будете ли вы утверждать, что нужно запрещать научно-технический прогресс только потому, что могут появиться потенциально сверхмощные устройства? Бог ты мой, да стремление частных организаций или государств к превосходству – это и есть причина того, что сейчас мы летаем по Галактике вместо того, чтобы ездить на ослах!

– Может быть и так, – неопределенно сказал Ильин, и тут заметил огонек живого интереса в мелькнувшем на секунду косом взгляде Прии.

“Что-то в моей реакции ей понравилось… или, наоборот, слишком не понравилось” – подумал он. И в тот же момент вдруг осознал, что эта молчаливая прекрасная женщина кажется ему, почему-то, умнее и опаснее, чем ее могущественный отец.

– Эон, не будьте глупцом, – с яростным одушевлением вещал старик. – Даже не пытайтесь отбросить эту уникальную возможность. Вы обязаны полететь в этот полет. Это шикарное приключение. И потом – ведь это возможность повлиять с помощью вашей хваленой нравственности на то, что неизбежно произойдет и без вас. Откажетесь вы – мы найдем другого шкипера. И уж поверьте – позаботимся о том, чтобы наши цели были защищены и оставались в тайне.

Последние слова он произнес, хоть и вполне вежливо, но явно предупреждающим тоном, тоном человека, ценящего свои проекты дороже какой-то одной человеческой жизни.

Эон, однако, умел смотреть таким людям в глаза и давно уже не боялся угроз. Но в этом случае старику и не требовалось стращать – Эон понимал: экспедиция на Мафусаил, к древнейшей пульсарной планете, в поисках уникального сокровища – это действительно редкий шанс. Могло ли что-нибудь быть более подходящим для его послужного списка!

– Да, вы умеете аргументировать, – усмехнувшись, сказал Ильин.

– Итак, беретесь?

– Да, но с одним условием. Именно за мной будет главенство в экспедиции. Мои приказы не сможет оспорить даже ваша прекрасная дочь. Согласны?

Старик широко улыбнулся.

– Я уже стар, господин Ильин. На сегодня мой рабочий день завершен. Вы останетесь здесь с Прией и согласуете договор найма. Не сомневайтесь – все ваши командные права будут учтены в соответствии с кодексом космонавигации. Мы в “Пламени” его знаем не хуже вас.

– Хорошо, – сказал Ильин, внутренне все еще борясь с тревожным предчувствием, но понимая, что не откажется.

Тогда старик поднялся со стула и протянул ему неожиданно дряхлую и дрожащую руку.

– Это будет великий полет, Ильин, – сказал он. – Вот увидите.

ГЛАВА 2.

Наблюдать за стартом “Агамемнона” собралась большая толпа. На Весте постоянно жили около двадцати тысяч человек, львиная доля которых были штатными сотрудниками подконтрольных "Пламени" подразделений и фабрик. Множество ученых и инженеров, рабочих и офисных служащих – многие жили здесь с семьями. И это если не считать человекоподобных машин-андроидов, которых еще можно было набрать на десяток тысяч. И вот, судя по всему, почти все эти жители зачем-то покинули свои рабочие места и дома и пришли на служебный космодром.

– Ваш родитель – любитель пафосных жестов, – насмешливо сказал Ильин, стоя рядом с Прией в проеме главного шлюза на высоте примерно десяти метров над бетонной поверхностью стартового стола. Они вдвоем были специально назначены комитетом “Пламени” для прощальной церемонии.

– Это важно для него, – серьезно ответила Прия. – Он хочет, чтобы потом… когда мы вернемся, экспедиция носила не только коммерческий характер.

– Ну да, ну да… Чтобы потом все сказали, что нам реально хотелось облагодетельствовать человечество.

Прия, продолжая приветственно махать толпе, на секунду покосилась на Ильина и саркастически усмехнулась.

– Сколько бы вы не прикидывались циничным и равнодушным, я все-таки знаю, что вы сами в восторге.

Ильин улыбнулся ей в ответ, но ничего не ответил.

Прозвучал троекратный металлический гул – словно удар колокола в старинной церкви. И через пару секунд космодром осветился призрачным белым свечением, исходящим из-под днища “Агамемнона”. Это активировались тахионные двигатели.

Толпа (стоящая за периметром защитного прозрачного забора вокруг корабля) возбужденно заревела. Звук двигателей нарастал – он был похож на чуть шипящее гудение гигантского электрического трансформатора.

– Теперь повернемся друг к другу, обнимемся, затем держась за плечи, снова поворот к народу, машем руками – и уходим в шлюз. Ясно? – тоном приказа сказала Прия.

– Ну как я могу отказать такой красавице! – ухмыльнулся Ильин.

Обняв Прию, он явственно почувствовал легкий цветочный запах, исходящий от ее темных волос. Все-таки, какой бы отстраненной и надменной она ни была, Прия оставалась настоящей красавицей. Ему трудно было не думать об этом – ведь со времени отбытия Ини и его сына в систему Тау Кита прошло уже три года.

Толпа кричала не переставая, и, вместе с гулом двигателей, шум получался как на рок-концерте, когда звездная группа бесконечно тянет виртуозный гитарный рев.

– Пора! Уходим! – звенящим от волнения голосом приказала Прия.

Они развернулись спиной к провожающим и сделали несколько шагов в глубину шлюза. Внешний люк с легким шипением закрылся, просвистела система пневматической изоляции. Ровно загорелся матовый белый свет.

– Все, – сказал Ильин. – Теперь можно считать, мы уже в космосе.

“А вдруг я больше не увижу Землю?, – неожиданно подумалось ему. – “Не увижу своими глазами. Авантюра с этим экспериэнтием и “Пламенем”… Вдруг, им просто-напросто понадобился камикадзе?”…

Ильин тряхнул головой и поморщился. Предполетная хандра случалась с ним довольно редко – не хотелось бы расклеиваться в этот раз.

Прия неподвижно стояла, прислонившись рукой к стойке с приборами регуляции. Ильину показалось, что ей нехорошо.

– Вы как? Все в порядке? – тихо спросил он. Прия не реагировала несколько секунд, потом вздохнула и повернулась к нему. Ее глаза слегка блестели.

– Да, все хорошо, – сказала она. – Пойдем на мостик.

“Да ведь она, похоже, молилась”, – догадался Ильин. Видимо, Прия тут же разглядела мелькнувшее в его взгляде понимание, потому что раздраженно повела плечами и быстро прошла мимо него в открывшуюся внутреннюю дверь.

Перед отлетом Ильин несколько раз побывал на Агамемноне и хорошо изучил спецификации корабля. Как и следовало ожидать от такого сверхдорогого судна, все было в идеальном порядке. Оборудован “Агамемнон” был просто шикарно.. И внешне, и с технической точки зрения – все продублировано несколько раз, продуманы все нюансы, учтены все возможные потребности экипажа… Первое время Ильин мог ощущать только какую-то почти детскую зависть, разглядывая секции, машинный отсек и, особенно, рекреационную палубу корабля. Никогда раньше он не работал в условиях роскоши, а здесь все было именно роскошно. Например, путь от главного шлюза к капитанскому мостику (как и несколько других главных магистральных коридоров корабля) был оборудован прекрасным гравитационным траволатором, который мягко подхватывал человека, приподнимал на пару сантиметров над полом и со скоростью быстрого шага влек вперед. причем, стоило мысленно отдать приказ остановиться или развернуться, система интеллектуального нейроконтроля тотчас реагировала. Это было очень удобно и во время стоянки, и в условиях невесомости, и при искусственной гравитации.

Сейчас, наблюдая, как Прия плавно летит перед ним, Ильин невольно любовался видом – прекрасная космонавтка в прекрасном фантастическом коридоре. Фигура Прии казалась идеальной даже в фирменном скафандре “Пламени” с его энергошевронами и хваленым тройным поясом гиперзащиты. Сам он выглядел в таком же костюме, мягко сказать, грузновато. но полетный устав “Агамемнона” требовал ношения формы все время, пока он находится вне личной каюты.

Вход на капитанский мостик был оборудован кольцевой энергетической дверью-мембраной – казалось, что она состоит из текучих радиальных волн матового света. Техник “Пламени”, проводя для Ильина экскурсию, гордо сказал, что такую преграду невозможно прорвать даже кумулятивным термоядерным зарядом. Но теперь, видимо, эта сверхзащита была деактивирована, потому что Прия, не снижая скорости, грациозно пролетела сквозь светящуюся пелену. Ильин последовал за ней.

– Капитан здесь! – вышколенным голосом произнес андроид, стоящий у протокольного пульта возле двери. Все, кто был в помещении (четыре андроида и четыре человека), тут же встали и, повернувшись к Ильину, синхронно склонили головы в протокольном поклоне.

“О, Боже, сколько пафоса!”… – недовольно подумал он.

Помещение мостика имело форму чуть вытянутого круга. Смотровая панель корабля представляла собой огромный, метров десять длиной, вогнутый экран, вмонтированный в противоположную от входа молочно-белую стену. В момент появления на палубе Прии и Ильина на этом экране проецировался маршрут “Агамемнона” на фоне карты Системы – от Весты до дальнего рубежа, холодной и красной карликовой планеты Седны. Ильину сообщили только, что там корабль должен будет взять на внешние держатели какие-то специальные контейнеры для экспериэнтия – и уже оттуда стартовать в шаровое скопление.

На расстоянии примерно семи-восьми метров от экрана располагались кресла пилотов – их было трое, все уже надели шлемы ментальной синхронизации – и их навигационные пульты, а еще в пяти метрах сзади, на приподнятом помосте располагалось рабочее место шкипера – кресло, напоминающее Ильину трон императора из древней космической фантастики. По правую и левую руку от этого трона на помосте были два кресла поменьше – для Кураторов. Левое пустовало, а с правого поднялся Марк Алай, старший психолог и Куратор экипажа. Ильин познакомился с ним еще месяц назад, сразу же после совещания у хозяина “Пламени”. Алай был пятидесятилетним крепким греком с острыми глазами, смуглой кожей и непроницаемым выражением лица. Ильин при первой встрече решил, что он похож на древнего спартанца.

– Добрый день, Марк, – сухо сказал Ильин, заходя на капитанский помост и садясь в свое кресло.

– Рад приветствовать, шкипер, – отозвался Алай. – здравствуйте, Прия.

Прия чуть надменно улыбнулась ему и, почему-то, избегая смотреть в глаза Ильину, изящно устроилась в своем кресле – по левую руку от капитана.

Ильин положил руку на сенсорный джойстик на правом подлокотнике, и сразу же почувствовал, как искусственный интеллект корабля начал сонастройку с его нервной системой. Теперь стоило только отдать мысленный приказ, сопровождая его нажатием на рычаг джойстика – и любая команда будет мгновенно воспринята.

– Пилоты, доложите готовность, – неожиданно резким тоном сказал он, глядя на стоящую перед ним троицу в ментошлемах.

Старший пилот ступил на шаг вперед к капитану и еще раз слегка поклонился.

– Капитан, я Александр Хат, старший пилот. Штурманы-ассистенты Оно Нгуен (он кивнул на стройную, но мускулистую женщину-азиатку) и Сергей Толстых (кивок на третьего пилота – беловолосого, совсем юного на вид парня) синхронизацию прошли в полном объеме. Системы корабля в полном порядке. Энергия двигателей стопроцентная. К взлету готовы по вашей команде.

– Расчетное время в пути до Седны? – спросил Ильин, хотя и сам знал ответ.

– Должны прибыть туда через двое суток после взлета, – тотчас же ответил Хат. И добавил, слегка пожав плечами и едва заметно улыбнувшись – На планетарном режиме. Согласно уставу Системы, “Агамемнон” не может идти на полном тахионном потоке в обитаемой зоне. Слишком мощная отдача…

– Вы что, думали, что я не знаю этот устав? – отозвался Ильин, тоже слегка ухмыльнувшись.

– Нет, капитан, я знаю, что вы профи. Я сообщил для ведома гражданских Кураторов.

Ильин неопределенно хмыкнул и, отведя взгляд от пилотов, обвел палубу взглядом.

По периметру круглого помещения через равные промежутки друг от друга стояли навытяжку андроиды в серо-синих комбинезонах с эмблемами “Пламени” и порядковым номером на груди. Каждый имел уникальные черты лица (чтобы было проще их различать), но, тем не менее, все они казались копией одной и той же детской куклы. Ильин всегда недолюбливал разумных андроидов – за их чрезмерную предупредительность и своеобразный “искусственный” юмор – и теперь ему казалось, что здесь, на мостике, их слишком уж много.

“И двоих хватит”, – подумал он. – “Как выйдем из Системы, отправлю двух лишних куда-нибудь к реактору”.

– Мы взлетать-то будем? – неожиданно спросила Прия, повернув голову к капитану.

Он холодно посмотрел на нее, и она слегка смутилась, потупила взгляд. Ильину ничего даже не понадобилось говорить – годы капитанского опыта позволяли выражать некоторые понятия и без слов. “Престиж руководителя должен быть уважаем, даже если ты дочь владельца этого корабля. Когда я сижу в этом кресле, не должно быть никаких сомнений в авторитете капитана”.

“Как-то не очень доброжелательно все начинается”, – с неожиданной грустью подумал Ильин. – “Надеюсь, до Седны удастся немного развеять этот пафосно-отчужденный дух”.

Он сжал мнемоджойстик и заставил себя сосредоточиться на мыслях об управлении.

– Активировать обзорные камеры! Контроль безопасности на стартовой площадке! Проверка стартовых держателей!

На гигантском экране тут же показалось поле космодрома, на котором уже не было провожающих – только роботы-тягачи с огнеупорными корпусами. В отдалении были видны сигнальные маяки космопорта Весты – они мерцали оранжевым, что означало “ сверхкрупный транспорт стартует”.

“Сверхкрупный транспорт”… – подумал капитан. – “А ведь это самый большой корабль, что мне доводилось пилотировать”.

– Разрешение на старт получено, – бесстрастно сообщил голос бортового компьютера. – Площадка готова. Стартовые держатели разомкнуты. Корабль к старту готов.

Ильин боковым зрением увидел, как Прия с силой сжала руками подлокотники своего кресла. Странно, что она так нервничает: ведь ее отец говорил, что она опытнейший атомный конструктор, а эти специалисты фактически живут на космобазах.

– Старт! – громко сказал он.

И тут же почувствовал, как пол под ногами плавно качнулся.

“Агамемнон” отделился от грунта и, укутавшись белым вихрем тахионного потока, стал набирать высоту. Как только корабль потерял контакт с твердой опорой, мгновенно включились генераторы искуственной гравитации и гасители инерции – таким образом, экипаж совершенно не чувствовал смены скорости и направления, перегрузок и торможений. Это было обычным делом на крупных крейсерах, запасы энергии в реакторах которых были бездонны, но Ильин к этому не привык: на скоростных и маневренных военных кораблях приходилось терпеть перегрузки и пристегиваться при маневрировании (либо ломать руки или ноги о стены и переборки).

Взлет огромных кораблей на нереактивных двигателях всегда был очень эффектным. стороннему наблюдателю показалось бы, что корабль задрожал, пространство вокруг корпуса неестественно исказилось, словно под увеличительным стеклом, а затем из широких кормовых эмиттеров начинают вырываться нитевидные сияющие сполохи энергии; они сплетаются в некое подобие призрачного вихря, окутывают весь корпус корабля, и он, утратив вес, плавно отталкивается от земли и, порой неестественно резко, взмывает к звездам. Когда оболочка из тахионного вихря экранирует корабль от внешнего мира, внутри нее перестает действовать гравитационное поле планеты, и теперь пилоты могут, изменяя энергетический заряд на полюсах этого “кокона”, придавать кораблю неимоверную скорость. Только с помощью силы тахионов, полностью экранирующих гравитационное поле планет, возможно было поднять, например, из атмосферы Юпитера, такую громадину, как “Агамемнон” – никакие реактивные виды топлива, даже ядерные взрывы, для этого бы не годились. Огромным преимуществом тахионных двигателей было и то, что наряду с гравитацией экранировалось и релятивистское изменение времени. Находящийся внутри “вихря” корабль как бы выпадал из связанной физическими законами Вселенной и мог пронзать ее ткань, не оглядываясь на эти законы. Тахионные космические двигатели использовались не так давно, не больше полувека – но с их появлением границы достижимой Вселенной для человечества расширились во много раз.