Читать книгу: «Аргумент весомей пули», страница 3

12-2

Ничего поделать со своим лицом я так и не сумел. Шествовал по лагерю с улыбкой до ушей, будто юродивый. Нет, в итоге успокоился, конечно, просто не стал ломать игру, продолжил лыбиться как человек, которому нечего терять.

– Умеешь ты друзей заводить, – пробурчал Чеслав.

– Меня прокляли, – со всё той же беспечной улыбкой пояснил я и добавил: – Дважды!

– Не удивлён, – буркнул поручик и зло глянул на магистра медицины, который получил разрешение на дуэль в самые кратчайшие сроки – мне только и удалось, что отдышаться и чуток в себя прийти. – Ладно, чёрт с тобой. Буду секундантом.

Дуэли тайнознатцев проводились на поляне саженях в ста от лагеря. Точнее – на заболоченном лугу у мутного медленного ручья. Секундантом Гудимира выступил ещё один колдун в чине поручика, судьёй стал седоусый капитан, усталый и унылый. На магистра медицины он глядел с откровенным неодобрением, но препятствовать проведению дуэли не стал. Наверное, попросту не мог.

– С учётом разницы в рангах для недопущения смертоубийства вместо вольного поединка будет произведён обмен ударами, очерёдность коих определит жребий. Если по результатам оных оба дуэлянта останутся на ногах, победа будет присуждена тому, кто потратит меньше времени на отражение атаки соперника. – Капитан поднял руку со странного вида карманными часами. – Проигравший будет обязан принести публичные извинения, а если таковым окажется магистр Гудимир, он вдобавок к этому не станет препятствовать приёму оппонента на работу в госпиталь.

Немногочисленные зрители при этих словах зашушукались, послышались смешки. В мою победу из заявившихся на поляну офицеров не верил решительно никто. Да я и сам прекрасно отдавал себе отчёт, сколь наивно рассчитывать на успех. Но и в грех уныния не впадал, уповая на то, что Гудимир, будучи выпускником школы Багряных брызг, прибегнет к порче. Именно из этих соображений я от участия в жеребьёвке и отказался.

– Ничего не имею против магистра Гудимира, – заявил я во всеуслышание, – а потому предпочту оставить за собой право на ответ, соразмерный его атаке.

Вновь раздался смех. Замотанный службой капитан глянул благосклонно, поручик Чеслав тихонько выдохнул:

– Ну ты и дурень!

Я промолчал. А что я мог сказать? Пояснить, что не знаю никакого достаточно мощного заклинания, способного пробить защиту опытного тайнознатца, а первое колено моего атрибута в такого рода поединках попросту бесполезно? Так это и без того предельно очевидно для всех, не только для меня самого.

– В круг! – последовала команда, я потянул в себя небесную силу, набрал едва ли не предельное её количество, стиснул своей волей и шагнул через черту.

Зрители подались назад, в непосредственной близости остались только судья, секунданты и бригада врачей во главе с живчиком-коротышкой в распахнутом белом халате. Наличие среди лекарей хирурга с набором инструментов нисколько не порадовало, отсутствие ассистентов магистра Гудимира – озадачило и разозлило. Порчу, надо понимать, с меня снимать никто не станет.

Но подточить уверенность эти подозрения не успели.

– Магистр, ваш ход! – объявил капитан.

Гудимир, который сейчас ещё больше прежнего напоминал нескладного аиста, тянуть время не стал.

– Готов! – коротко бросил он и резко махнул рукой. Глаза магистра вспыхнули мрачным багрянцем, из ладони вырвалась кровавая плеть.

Замах!

Я не стал прикрываться отторжением, вместо этого попытался перехватить убийственный аркан встречным ударом. Будто под руку кто толкнул: бей!

И – попал! Плеть расплескалась мельчайшими брызгами, а когда они обернулись багряными искрами, я вскинул руки и задействовал атрибут. Белизна и пурпур вывернулись фиолетово-чёрными лепестками огня, пламя спалило большую часть порчи, но – не всю! Какие-то искорки всё же дотянулись до меня, и я будто заряд мелкой дроби словил. Досталось преимущественно ногам и спине, кожа вмиг лопнула, из мелких ранок потекла кровь, а зловредные чары не понеслись по жилам к сердцу, но начали вгрызаться в плоть, поражая капилляры.

Сука!

Боль накрыла с головой, но я совладал с приступом слабости, предельным напряжением воли разогнал по телу небесную силу и омыл этой очищающей волной порчу, а после взялся смещать её к солнечному сплетению. Точнее, сделать это попытался. Капли тёмного багреца оказались неподатливыми, они неохотно повиновались мне и почём зря жгли плоть и дух, пришлось выкручиваться.

Изменение аспекта! Контроль! Сжатие!

Три служебных приказа вкупе с новой порцией небесной силы окончательно размыли порчу, исказили её и смяли в пурпурный комок. Тот дёргался, пытался растечься и отравить – в нём оставалось слишком много чужой воли, и я не попытался удержать зловредные чары, вместо этого спешно втолкнул их в излив, из которого перекинул к первому узлу оправы. Обожгло меридиан ровно жидким пламенем, но не растерялся и не сплоховал, а дальше приказ контроля перемолол чужой аркан, и тот необратимо изменился.

Следующий узел – ускорение, а затем ещё чуток подтолкнуть сверх того!

На какой-то драный миг почудилось, будто оторвёт кисть, и всё же я выдавил из себя облачко сияющего багреца, стиснул его своей волей и выдохнул:

– Готов!

Капитан замешкался, но сейчас мне было наплевать и на его драные часы, и на весь дуэльный кодекс разом. От сияния толку не было никакого, я сдавил его приказом сжатия и клок багрового тумана пролился в ладонь вскипевшей кровью, та собралась в шарик размером с горошину, вспыхнула пуще прежнего. Дальше оставалось лишь напитать её небесной силой, приправленной контролем и ускорением, а затем выстрелить получившимся магическим зарядом в противника. Крупная кровавая искра сорвалась с руки, едва уловимым росчерком преодолела разделявшее нас расстояние и стремительным финтом ушла от всполоха магической ловушки, но лишь затем, чтобы тотчас угодить в пелену полупрозрачного багреца!

При ударе мой атакующий аркан разметало, но к столь решительной контратаке магистр оказался не готов, и ошмётки зловредных чар пробились через выставленный им на скорую руку полог. Одна из пурпурных капель удачно попала в шею, сонная артерия враз почернела и опухла – Гудимир охнул и схватился за горло, сумел притормозить отравившую кровь порчу, после свободной рукой впихнул в рот какую-то пилюлю. Его будто солнечный свет изнутри омыл, магическая зараза сгорела буквально в один миг.

– Поединок окончен! – объявил капитан. – Победил магистр Гудимир!

Мне бы опротестовать это решение, да только было попросту не до того: кожа горела огнём, кровь сочилась из множества неглубоких язв на ногах и спине, а дух штормило. И всё же я жестом остановил уже подскочившего ко мне врача.

– Сам!

Тот прищурился.

– Уверен, коллега?

Обращение заставило магистра Гудимира скрипнуть зубами от злости. Всё так же зажимая правой ладонью шею, он объявил:

– Я жду извинений!

– Момент! – Я хватанул небесной силы, и одним уверенным выплеском вытравил из себя остатки порчи, заодно закрыл ранки. В целебных чарах я был не силён, но с такого рода повреждениями во время стажировки у Первоцвета имел дело неоднократно, да и с кровью у меня получалось работать не в пример ловчее, нежели с плотью.

– Я настаиваю! – Гудимир повысил голос, едва петуха не пустил.

Усилием воли я привёл к норме взбаламученный дух, а когда сгинуло жжение и прояснилось в голове, собрался с мыслями и объявил, стараясь лишний раз не шевелиться, дабы не растревожить только-только поджившие ранки:

– Приношу искренние извинения за свои опрометчивые высказывания, магистр! Признаю, что магистр Гай никакой не напыщенный хорёк, и он имел полное право толковать о моей бездарности, равно как и доводить до кого угодно своё мнение на сей счёт.

Капитан выжидающе посмотрел на Чеслава, тот кивнул.

– Подтверждаю, что иных задевающих честь магистра, а также его знакомых и друзей высказываний ответчик себе не позволял.

Гудимир возмущённо надулся, но от претензий воздержался, резко развернулся и поспешил прочь – даже не знаю, успел ли он расслышать адресованные ему мной слова:

– С такими друзьями и врагов не нужно!

– Да, обмишурился Гудимир знатно! – с довольным видом кивнул Чеслав и подмигнул коротышке-врачу. – Мало того, что адепта своей порчей наповал не уложил, так ещё и сам алхимией исцелился.

Коротышка стянул белый халат и покачал головой.

– Надеюсь, коллега, ты и вправду достаточно искусен в выведении порчи и не попадёшь к магистру на приём.

– А уж я как на это надеюсь… – хрипло выдохнул я в ответ.

Чеслав кисло глянул на меня и задумчиво произнёс:

– Куда б тебя теперь определить такого…

– У меня патент хирурга третьего класса имеется, – напомнил я.

– Ну уж нет, коллега! – качнул головой врач. – В госпитале тебе делать нечего!

Он отправился восвояси, начали расходиться и зрители. А вот Чеслав задержался.

– Что ты говорил о друзьях магистра? – полюбопытствовал он.

Вопрос собеседника я проигнорировал и, поскольку приведением в порядок одежды следовало заняться прежде, чем успеет окончательно засохнуть кровь, уточнил:

– Прачечной у вас, надо понимать, нет?

– Сейчас распоряжусь, чтобы форму выдали. Идём!

Идём? Черти драные, идти-то больно! Изъеденную язвочками и только-только начавшую подживать кожу при каждом движении тянуло и жгло, поспешать за поручиком получалось с превеликим трудом. Ладно хоть ещё тот придерживал шаг.

Делал Чеслав это, разумеется, отнюдь не из человеколюбия и какой-то там симпатии ко мне, просто воспользовался моментом и вновь пристал с расспросами о друзьях Гудимира. Скрывать было нечего, поведал историю своих взаимоотношений с магистром Гаем от первой стычки и до последней перебранки.

– Напыщенный хорёк, да? – задумчиво хмыкнул поручик и вдруг перескочил на другую тему: – В больнице индивидуальной подгонке порчи научили? Не знал даже, что такое на лету провернуть реально. Слышал, для этого самое меньшее кровь жертвы требуется.

Взгляд собеседника сделался каким-то очень уж острым, и я наводить тень на плетень не стал, сознался:

– Да не подгонял я ничего! Его же порчу обратно и отправил, только чуток аспект изменил и ускорил.

– А-а-а! – понимающе протянул Чеслав. – Это многое объясняет.

Перво-наперво пришлось наведаться к здешним канцелярским крысам, где меня поставили на довольствие, причём стоило лишь поручику заявить, что он временно оставляет меня при себе, и все нужные бумаги оказались выправлены буквально в течение пяти минут. Никаких заминок не случилось и на складе. Удалось не только подобрать обмундирование по росту, но и перемерить с десяток пар ботинок, чтобы сыскать одну впору. Ещё и миску, ложку и кружку выдали – оловянные и неказистые, зато новые.

– Получается, я теперь официально младший урядник? – уточнил я, сложив пожитки в ранец, а после утвердительного кивка поручика уточнил: – И чем заниматься придётся?

– Без работы не останешься, – неопределённо пожал плечами Чеслав и указал на поднимавшуюся за бараками струю дыма. – Вымойся и поужинай, потом ко мне приходи. Пристрою куда-нибудь.

Меня такой ответ не воодушевил, но и не огорчил. Я кивнул и поплёлся в указанном направлении, а в купальнях получил в своё полное распоряжение пустую бочку. Наполнять её водой и таскать от костра раскалённые каменюки пришлось самостоятельно.

Никакого уважения к младшему уряднику!

Вода нагрелась не так уж и сильно, но, когда забрался в бочку, на миг показалось, будто окунулся в кипяток. И всё же не выскочил, перетерпел. Какое-то время просидел так, приводя в порядок дух и вытравляя малейшие остатки порчи, попутно пытался залечить пятнавшие кожу язвочки, а под конец ещё и простирнул перепачканную в крови одежду.

Обсохнув, натянул форму, закинул на одно плечо ранец, а на другое скрученное одеяло и связанные шнурками ботинки, да и отправился на поиски трапезной для младших офицеров, к коим теперь относился и сам.

Сложенный из бамбуковых стволов барак оказался тёмным и задымлённым, еда – паршивой, ещё и травяного отвара тут не готовили, пришлось брать кружку пива. До такой степени в глотке пересохло, что и этот лисий яд небесной амброзией показался. Половину в три глотка осушил, чего прежде не случалось ни разу.

Ну а дальше ко мне подсели ассистенты магистра Гудимира.

– Ты откуда такой борзый взялся? – спросил самый плечистый из этой троицы.

День у меня выдался не самый простой, седмица так и вовсе откровенно не задалась, а ещё совсем не осталось сил и мягко-мягко шумело в голове после выпитого эля, так что показалось разумным не провоцировать очередной конфликт, а разойтись миром.

– Да оттуда, откуда и вы. У Первоцвета же стажировались, пока сюда не законопатили, так?

С этим своим предположением я угодил в яблочко, нашлись у нас и общие знакомые среди учеников школы Багряных брызг – парни были из числа её выпускников, тут я тоже угадал верно. Так что поговорили-поговорили и расстались, не имея никаких претензий друг к другу.

В несколько глотков я допил эль и двинулся на выход, намереваясь потолковать с взявшим меня под своё крыло поручиком, но наткнулся на Огнича. Тот заявился на ужин в компании дядьки-урядника, чью форму отмечала эмблема в виде черепа с ножом в зубах и залихватски сдвинутом набекрень цилиндре.

Череп в цилиндре – это Мёртвая пехота. Нож в зубах – получается, пластун.

А так и не скажешь, что головорез. Обычный на вид дядька с морщинистым лицом, на коже ни ожогов, ни шрамов. Радужки – серебристо-белые. Точно не адепт, но едва ли аспирант.

– Боярин! – обрадовался фургонщик. – Тебя куда приписали?

– Да никуда пока! – усмехнулся я. – Поручик один при себе оставил.

– Эх! – вздохнул Огнич. – Тебя б к нам! У нас омут под боком, его чистить и чистить!

Урядник озадаченно нахмурил брови.

– Ты что несёшь, Конокрад? Он же красный, с кровью работает. Сам видел.

– Да не! – упрямо мотнул головой Огнич. – Белый он! Нас вместе из школы вышибли!

– Да ну? – удивился урядник, пригляделся ко мне и хмыкнул. – Занятно! Ну, бывай, Боярин!

Я кивнул и отправился на поиски Чеслава. Тут и там горели костры, где-то пиликала гармошка, где-то плакала скрипка, но пьяных и даже подвыпивших на глаза не попадалось. Стрельцы все как один были при саблях, а отмеченные нарукавными повязками так и вовсе потели в кирасах и шлемах, а вдобавок к холодному оружию у них имелись револьверы и винтовки.

Территорию лагерь занимал немалую, но долго мои блуждания по нему не продлились, я обогнул конюшню и какой-то сарай без окон, прошёл между двух бараков и вывернул-таки на плац. Заглянул к поручику Чеславу и напомнил о своей просьбе отправить на аттестацию. Думал, тот вновь примет её в штыки, но молодой человек с голубовато-сизыми глазами лишь усмехнулся.

– Ну давай! Изобрази что-нибудь!

– В смысле? – не понял я.

Чеслав вздохнул, убрал со стола ноги и сел ровно, после чего попросил:

– Набери энергию и направь её в исходящий меридиан. Только не торопись, сделай это как можно медленнее и обязательно напитай крайний узел.

Так я и поступил, но особого впечатления своей выучкой на собеседника не произвёл.

– Вижу, – кивнул поручик, прикрыл рот ладонью и зевнул. Затем мотнул головой и сказал: – А теперь проделай всё то же самое, только с оправой. Сначала раскрути по ней энергию, затем напитай узлы.

С этим у меня тоже не возникло ни малейших проблем, разве что новый узел отозвался резкой болью и жжением. Меня уже потряхивать начало, а Чеслав всё никак не командовал и не командовал отбой.

– А вот сейчас не понял! – нахмурился поручик. – Почему только четыре узла? Пятый где? Но ровно четыре четверти, будто так и надо… – Он покачал головой. – Насколько знаю, школа Огненного репья ещё лет тридцать назад на абрис с пятиузловой оправой перешла! Что с тобой не так, скажи?

– Всё так. Я их схему не покупал.

– А откуда тогда… – Чеслав прищёлкнул пальцами. – Ну да! Красный аспект! Четырёх узлов для огня маловато, а вот для крови – в самый раз.

Я не удержался и спросил:

– Если так легко абрис разглядеть, то в чём смысл великую тайну из схем делать?

Поручик насмешливо фыркнул.

– Это ж оправа! Тут вариантов не так много. Весь абрис в деталях… Да нет – тоже, конечно, можно разглядеть или выпытать. Просто нет смысла чужую схему использовать, если у тебя к подогнанным специально под неё арканам доступа нет.

У меня доступа к заклинаниям школы Пылающего чертополоха не было, поэтому на миг накатила противная неуверенность, но я тут же опомнился и взял себя в руки. Многоузловые арканы – дело столь отдалённого будущего, что строить планы на сей счёт попросту бессмысленно. Надо ядро сформировать и схемы чар под уже прожжённый кусок абриса подогнать, а с остальным разберусь, если такая необходимость возникнет.

– Правильно понимаю, что четыре узла на оправе предпочтительны, если имеется склонность к стихии воды? – предположил я.

Поручик неопределённо покрутил пальцами.

– Для чистой воды – да. Для льда четырёх уже много. Там, как и для земли, надо три. А для песка или магмы, допустим, и четыре нормально. Для пара – пять. Огню и пять нормально, и шесть.

– А воздуху? – поинтересовался я.

– От пяти до девяти, – заявил Чеслав, выудил карманные часы и поглядел на циферблат. – Кто на что упор делает. Мощным чарам узлов меньше надо, тонким манипуляциям – больше. Воздух наиболее многогранен из стихиальных аспектов – всё от конкретного оттенка зависит.

Я понимающе кивнул. Выплеснуть чистое пламя получалось несравненно легче порченого, а зловредные чары вроде кровавого гарпуна так и вовсе приходилось из себя буквально выдавливать. Ясно и понятно, что нет никакого смысла накручивать на оправу дополнительные узлы, не имея при этом возможности задействовать все протянутые к ядру меридианы разом. Хотя…

Но я выбросил из головы эти досужие размышления, и спросил:

– Так что насчёт переаттестации?

Ответить Чеслав не успел.

– Тук-тук! – прозвучало от входа, и в комнатушку прошёл усатый поручик с нагрудным знаком пластунов Мёртвой пехоты. Давешний дядька-урядник за ним не последовал и подпёр плечом дверной косяк.

– Ну что опять, Чеслав? – потребовал объяснений бравый усач. – На кой чёрт я тебе понадобился?

В голосе прозвучало плохо скрываемое раздражение, но Чеслав виду не подал и указал на меня.

– Принимай бойца!

Усатый поручик недобро улыбнулся.

– Вот так раз! Без меня меня женили!

– С капитаном всё согласовано, – отрезал Чеслав и улыбнулся. – Да ты не хмурься! Не хмурься! Сам же ему все уши о нехватке тайнознатцев прожужжал! А тут мало того, что пиковый адепт со склонностью к белому аспекту, так ещё и с порчей работать обучен. Ни в жизнь бы вам столь ценного кадра не отдали, если б не его дуэль с Гудимиром!

Поручик пластунов тайнознатцем не был, поэтому обернулся и распорядился:

– Седмень, проверь!

Дядька-урядник отлип от дверного косяка, приблизился и заглянул мне в глаза.

– Ага! – протянул он после недолгой паузы. – Не соврал Конокрад, и вправду склонность к белому аспекту просматривается. Левый глаз из-за порчи покраснел – это наносное.

– Он не заразный хоть? – уточнил усач.

– Нет, просто слишком к красному аспекту восприимчив, – решил урядник, отступая. – Похоже на врождённую особенность. Поэтому, наверное, и с порчей работать способен.

Поручик пластунов кивнул.

– Хорошо! Забираю!

– Погодите! – всполошился я. – А как же переаттестация?!

– Забудь! – отмахнулся Чеслав. – Младшему уряднику пластунов сотня в месяц полагается – на двадцатку больше, чем пиковому адепту.

Я шумно выдохнул, проглотил так и вертевшееся на языке крепкое словцо и напомнил:

– Лекарю второго класса в месяц полторы сотни причитается! Патент мой по всем правилам выправлен, не имеете права его в расчёт не принимать!

Как ни странно, никто и не подумал вспылить, меня даже затыкать не стали.

– Платят не за патент, а за работу, – спокойно отметил Чеслав.

– Тогда и не ждите, что стану кого-то от порчи избавлять!

– Не поможешь товарищу? – прищурился поручик пластунов.

– Не стану отбирать кусок хлеба у коллег, – буркнул я. – А то обидятся и снова на дуэль вызовут.

– Непременно вызовут! – рассмеялся Чеслав. – Я бы предпочёл у голодного волкодава кусок мяса из пасти вырвать, чем грош из кармана этих упырей умыкнуть!

Но усатый поручик лишь презрительно фыркнул.

– В лагере и без тебя найдётся кому порчу снять! – заявил он. – А за его пределами делать станешь то, что прикажут. На вылазки будешь ходить лекарем второго класса с оплатой в соответствии с патентом. И не на базаре, не торгуйся! Марш на выход!

Даже не кивнув на прощание Чеславу, он покинул комнату, а дядька-урядник хлопнул меня по спине и благодушно усмехнулся.

– Ты ещё про боевые не забывай! – заметил он, сильной рукой направляя к двери. – Червонец в день – плохо разве? Озолотишься!

Я подхватил свои брошенные на пол пожитки и вышел на высокое крыльцо барака в некоторой даже прострации. На улице дожидалась повозка с установленной на задке картечницей, к которой присоседился пластун, рядом с ним вертел головой по сторонам Огнич.

– Едем! – распорядился поручик и вскочил в седло гнедого жеребца.

Рядовой пластун отпустил поводья и легко перемахнул через борт повозки, урядник последовал за ним, и хоть я давненько уже не занимался акробатикой, но тоже не ударил в грязь лицом. Забрался сам, не стал хвататься за протянутую руку Огнича.

На днище повозки были уложены какие-то ящики, пришлось гнездиться на них. Фургонщик уместился рядом и спросил:

– Так ты к нам?

– Угу, – промычал я, оглядываясь.

Помимо усатого поручика за повозкой поскакали ещё двое верховых. Всадники, как и стрелец у картечницы, были в зачарованных кирасах и пробковых шлемах, а вооружены до зубов оказались так и вовсе решительно все. Надо сказать, такие меры предосторожности меня нисколько не порадовали. Если банальный выезд за пределы лагеря с подобной помпой проходит, что тогда о боевых вылазках говорить?

Вот же вляпался!

Но добрались до расположения Мёртвой пехоты без приключений. На вышках там стояли часовые, а периметр обходили патрули с собаками. Без тайнознатцев в охране тоже не обошлось – уловил нечто сродни стылому ветерку. Ну и мертвечиной тоже пованивало, а лучше ходячего мертвеца на роль дозорного, как мне кажется, только приблудные духи годятся.

После того, как мы миновали караульных на воротах и подъехали к выстроенным чуть наособицу баракам, урядник прямо с повозки позвал:

– Хомут! Принимай бойца!

Никто не откликнулся, тогда Седмень спрыгнул на землю, а когда я повторил его манёвр, распорядился:

– Жди! – И утопал в темноту.

– Бывай, Боярин! – махнул на прощание Огнич, которого привлекли к выгрузке из повозки привезённых нами в лагерь ящиков, и я оказался предоставлен сам себе.

У бараков горели костры, я кинул свои вещи на землю и уселся на одно из брёвнышек. Пластуны поглядывали на меня с интересом, но не подходили и с расспросами не приставали. Я уже даже подрёмывать начал, когда вдруг дёрнулась штанина. Глянул на ногу и едва не заорал от неожиданности, приметив здоровенную сколопендру, более чем просто мерзкую на вид. В иной ситуации непременно заорал бы, а тут постеснялся новых сослуживцев, прикусил язык.

Припомнились рассказы о всяческих ядовитых тварях, и рукой я сколопендру сбивать на землю не стал, вместо этого легонько стиснул её отторжением и не раздавил – отодрал от штанины. Тут-то и вернулся Седмень. Вынырнул он из темноты не один, а в сопровождении чернявого молодчика с нашивками младшего урядника. Ему и сказал:

– Натаскай колдуна скоренько, Хомут. И спуску не давай, мне с ним в омут идти.

За сим дядька и утопал прочь, а молодчик поскрёб заросшую щетиной щёку, цыкнул и спросил:

– Как зовут-то?

Я ничего выдумывать не стал, тем более что с Огничем в сослуживцах это не имело ни малейшего смысла, и сказал:

– Боярином кличут.

Младший урядник осклабился и протянул:

– Бога-атое погоняло!

Говорок оказался незнаком, а вот интонации такие слыхивать раньше приходилось через день да каждый день. Только это не босяк, конечно, а жулик или ухарь. А что рожа не клеймена – так обычно воевать за море и вербуются, чтобы на каторгу не загреметь или с пеньковой вдовой не станцевать.

– А то ж! – в тон собеседнику ответил я, попутно прикидывая, чего от своего нового командира ждать.

Был Хомут не шибко широк в плечах, но жилист и определённо очень резок. К такому не то что спиной поворачиваться не стоит, но и в принципе на расстояние вытянутой руки лучше не подходить. Глазом моргнуть не успеешь, как с ножом меж рёбер окажешься.

Цепкий взгляд младшего урядника пробежался по мне, и его худая физиономия враз заострилась и сделалась хищной.

– Заруби себе на носу: пусть чины у нас и равные, но старший в десятке я! Приказы не оспариваются, выполняются сразу, от и до!

Как видно, до пластунов уже дошли слухи об избиении парочки стрельцов и дуэли с магистром Гудимиром, вот Хомут и решил обложить меня по всем правилам.

– Ну а начнёшь дурить, так у нас и с колдунами случается… всякое, – добавил младший урядник, не дождавшись никакой реакции на свои слова. – Усёк?

Я вновь улыбнулся.

– А то ж! – повторил, после выставил вверх указательный палец и медленно-медленно потянулся к воротнику форменной куртки Хомута. – Один момент!

Простенькие фокусы тем и хороши, что не требуют долгой подготовки. Сделать вид, будто снял сколопендру с плеча собеседника не составило никакого труда, подвоха никто не заподозрил. На обратном движении руки ещё и позволил конечностям мерзкой гадины пройтись по щеке младшего урядника. Того аж передёрнуло.

– Случиться и вправду может… всякое, – сказал я, роняя сколопендру на землю.

Хомут тут же припечатал её подошвой и процедил:

– Рад, что мы поняли друг друга.

Ну да, ну да. Вроде как поняли.