Демоны пустыни

© Ольга Сушкова, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Глава первая
Окрестности города Орфеи в период Красного века

Быть пронзенным стрелой под самый конец сражения – невероятная «удача». Кажется, что вот она – победа, но только уже не для тебя. Обжигающая боль охватила плечо только в первые минуты, потом она будто исчезла, но от этого было еще хуже – значит, острие было омыто ядом, обездвиживающим почти мгновенно. Потому я и рухнул вот так, в глупой позе, за каким-то большим камнем, ставшим для меня настоящим спасением: враги меня не видели. Впрочем, соратники тоже, что, безусловно, не радовало. Хотя стали бы они мне помогать? Тут свою бы шкуру спасти, а не за чужую умирать. Удивительно, что я вообще еще могу думать: яд распространился по всей левой половине тела, парализовав ее, а значит, скоро доберется до сердца.

– Фр-р-р!

– Ты всегда приходишь мне на выручку, дорогая, – когда лошадь опустилась на песок рядом со мной, я потянулся еще способной двигаться рукой к сумке на седле и достал из нее голубой камушек.

Еще чуть-чуть – и мне бы уже и он не помог. Надо успеть. Надо…

Кажется, я отключился… Камень еще у меня, но руку я почти не чувствую. Надо собраться… Я закинул правую руку на левое плечо, успев дотронуться до раны камнем – и он мгновенно окрасился не перестающей сочиться кровью. Я знал это, потому что сознание уловило легкое облегчение – магия исцеляющего камня начала действовать. Подумать только: что, если бы М‘ара не вернулась за мной?! Наверное, я лежал бы так же, как и эти мертвецы рядом. Скольких я сегодня убил? Десять, двадцать? Не могу вспомнить… Помню лишь, как легко меч пронзает мягкую плоть, и вижу брызги крови, долетающие до моей одежды. Иногда лезвие скользило до самого сердца, иногда натыкалось на преграду – и не доспехи то были, а кости моих врагов. Кто-то плакал, но не молил о пощаде, а кто-то, наоборот, кидался на мою лошадь, прося о спасении. Я знал, что это был лишь трюк – стоит подпустить противника, и он непременно вонзит клинок в ноги лошади, пусть и сам погибнет миг спустя.

Сознание уже стало возвращаться – по крайней мере, мне так показалось, – но пронесшаяся рядом стрела заставила усомниться в этом. И словно для того, чтобы окончательно добить меня, рядом рухнул один из тех, с кем мы сражались. Смертельный выстрел попал точно в сердце – стрела пронзила его насквозь, и ее окровавленный наконечник вышел с обратной стороны. Я попытался разглядеть своего спасителя, но словно сами древние пески Северной пустыни не хотели, чтобы я увидел его… Виден был лишь силуэт в белом плаще с поднятыми после выстрела руками. Песчаная буря продолжала усиливаться, да и ветер изменил направление, устремившись теперь прямо мне в лицо. И то ли мне померещилось от еще действующего яда, то ли сознание стало надо мной издеваться после всех трупов, которых я видел перед собой, но я совершенно отчетливо услышал голос песков. «Глупый мальчишка!» – прошептал он.

Я повернулся к упавшему рядом со мной воину и попытался разглядеть наконечник стрелы – красный, без яда, но вот древко окрашено в едва уловимую бирюзу.

– Ничего не меняется, – сказал я вслух и из последних сил попытался оторваться от земли.

Жизнь постепенно ко мне возвращалась – вокруг все стало вверх тормашками, а солнц так и вовсе два, а может, и три. Напади на меня сейчас еще один житель гор – вряд ли я смог бы дать отпор. Как случилось, что я позволил себя подстрелить? Ой…

Судя по тому, что песок закрыл меня почти наполовину, провалялся я без сознания минут десять. Плохо дело. Если я не соберусь и не встану, так и погребут меня демоны пустыни в своих владениях.

– Мара! Фи-и-и-у! – просвистел я.

Моя боевая подруга ткнула меня мордой в плечо, давая понять, что она никуда и не отходила, а хозяин ее так глуп, что не заметил этого. Уцепившись за стремя, я снова попробовал подтянуться, а потом перекинуть ногу через седло.

– Домой, девочка, домой… – прошептал я, припав к загривку своей гнедой лошади, и накрыл капюшоном голову. – Больше нам тут делать нечего.

Это действительно было так – войну мы выиграли, я был уверен. Не знаю, кто понес больше потерь – мы, жители пустынь, или они, горные обитатели. Но напасть на государство Алариаль было их большой ошибкой – в конце концов, нас же гораздо больше. На что они рассчитывали? Что мы слабее, раз живем на равнине? Не стоит им забывать, что всегда можно нанять таких, как я. Только вот зачем оно мне надо? Хотя…

Мешочек с монетами у меня на поясе приятно позвякивал при каждом шаге лошади. И это было последнее, что я слышал перед тем, как наконец предался долгожданному сну: я знал, что Мара обязательно довезет нас до… Нет, конечно, не до дома. Зачем я так называю город, где провел детство? Ведь дома у нас не было уже очень давно. Как не было больше и тех, к кому я мог вернуться…

«Беги, Н‘атан, беги и не оглядывайся!» – женский голос, который я не способен забыть, снова звучал в моей голове. Если бы я был тогда сильнее, то смог бы спасти их, но… Какая теперь разница? Главное, что миссия моя окончена.

Итак, возвращаемся в Орфею. Может, хоть там нам повезет, и мы наконец отдохнем. Тьма, что же кровь-то никак не останавливается…

Не знаю, сколько именно прошло времени, но, когда я очнулся, солнце уже закатилось за горизонт, на землю упала долгожданная ночная прохлада, а перед моими глазами возник родной город. Не могу сказать, что Орфея была такой уж большой – с Юза‘илем и тем более Алари‘алем не сравнить, – но жители этого города смогли выдержать наступление врага. Наверное, только благодаря своим детским воспоминаниям я и отправился на защиту жителей моей родины (ну и конечно, из-за хорошей платы одного местного нанимателя). Хотя не уверен, что кто-то меня здесь помнит. Из дорогих мне людей в живых не осталось никого, а новых знакомств я как-то не завязал. Я не стремлюсь с кем-либо сближаться: единственный мой друг – Мара, по крайней мере на ближайшую тысячу лиг^[1].

Боль в руке не спешила уходить окончательно, и вымотан я был порядком, так что спать на улице совсем не хотелось. Сейчас это было бы для меня не только тяжело, но и опасно. В городе все еще могут быть враги, да и любой патруль, не разбираясь, отправит меня в ближайшую темницу. Поэтому я старался более-менее ровно держаться в седле, чтобы не вызывать подозрений у немногочисленных попадавшихся мне навстречу жителей Орфеи.

Город сильно изменился, пока меня не было. Боюсь, что и собственный дом, а точнее, то, что от него осталось, я вряд ли найду. Да и сейчас мне нужен вовсе не он. И потом – осталось ли хоть что-то от былых трущоб? В тот кровавый год мне было примерно семь. Значит, прошло почти двадцать лет. М-да…

Так, и куда же мне свернуть? Совсем ничего не помню. Тьма, что же они все так переделали?

Зажимая рану на плече, я медленно двинулся дальше по темным, не освещенным даже луной улицам города в поисках временного пристанища. Хорошо было бы остаться где-нибудь в уютном гнездышке дня этак на два или на три, но такую роскошь я себе не могу позволить. Ночь – вот мой максимум. Вопрос только в том, куда отправиться? Ладно, сделаем как обычно – доверимся судьбе. В конце концов, я ранен и не должен все решать сам, пусть и она постарается.

– Девушка, а, девушка? – обратился я к внезапно вышедшей из-за поворота фигуре, укутанной в черную паранджу. Изящный силуэт обернулся на мой голос. Я не ошибся: это была молодая женщина.

– Не уверена, что могу тебе помочь, – сказала она.

– Всего один вопрос. Я у вас впервые. Где бы тут найти «красивый» дом?

Если я не ошибся, то она поймет, что я имею в виду, ведь так здесь называли дома с девушками легкого поведения.

– Не знаю, о чем ты. У нас любой богатый дом такой.

– Ну, нет так нет, – ответил я, получив стандартный ответ, и слегка пришпорил Мару, направляя ее вперед по улице. – Прощай.

– На следующем перекрестке налево, оттуда третий дом по правую руку, – раздалось у меня за спиной.

Я не ответил, лишь помахал здоровой рукой, так и не обернувшись, – был уверен, что меня провожают взглядом. В конце концов, девушки в парандже, в дорогих браслетах на руках и ногах да босиком не гуляют поздней ночью по улицам. Да и походка не та, а значит, моя новая знакомая шла именно оттуда, куда я направлялся.

– О, какой юноша к нам пожаловал! Не хочешь ли отдохнуть с дороги? – спросили две полуобнаженные девицы, как только я оказался у входа в заведение, где можно не только ублажить плоть, но и быть уверенным, что тебя не выдадут.

Дом не был таким уж красивым, как можно было представить. Более того, он скрывался на самой тихой улочке, в безлюдном переулке, и днем совсем не привлекал к себе внимания. Обычный дом из бежевого песчаника, два этажа, грубые стены, пара окон с видом на переулок. Как же хорошо, что и сейчас, в военное время, дом по-прежнему работает!

– Хочу. За лошадью присмотрите, красавицы? – спросил я.

Девушки-стражницы кивнули и взяли кобылу под уздцы. Я нисколько не сомневался, что обе они обучены не хуже дворцовых воинов – зарежут опасного противника не задумываясь.

– Надолго хотите у нас остановиться? – спросила дородная женщина сразу за входом, похоже, хозяйка дома.

Деньги в таких домах никогда не спрашивали сразу: не заплатишь утром – и прощай беззаботная жизнь, да и голова тоже. О том, чтобы сбежать из такого дома, не могло быть и речи. Но ночью тебя никто не побеспокоит – так уж тут было заведено.

Надо сказать, что внутри дом совсем не был таким серым, как снаружи. Здесь было тепло и уютно. Всюду горел свет, на полу лежали дорогие ковры и бесчисленные шелковые подушки, и, конечно, одурманивающе пахло кофе, уже разлитым в маленькие чашечки для таких гостей, как я.

– Ночь. Девушку-лекаря. Уйду утром, – ответил я.

– Как вам будет угодно, – донесся до меня милый голосок откуда-то сверху.

Сначала я увидел лишь прелестные ножки, а потом и весьма милую изящную фигурку. Гетера (как называли жриц любви в таких домах) была хороша, прозрачные шаровары и накидка придавали ее образу особое очарование, лицо скрывала такая же розовая воздушная ткань. Слегка прикрытые глаза, обведенные сурьмой^[2], дорогие браслеты на руках и ногах и магическая татуировка над грудью – знак-отличие элитной ночной девушки, не позволяющий ей покинуть этот дом. Была ли она рабыней? Нет. Такие дамочки держались за свое место, как грязь за ноги нищего.

– Не желает ли господин представиться? Все-таки в наш очаровательный домик не каждый может войти. Не опасны ли вы нам? – продолжала девушка на ступеньках.

– Не извольте беспокоиться, – ответил я, понимая, что, если скажу, кто я на самом деле, это ни к чему хорошему не приведет. Зато если начать играть…

– Как тебя зовут? – выбранная для меня ночная чаровница спустилась и легким движением руки приказала остальным взять у меня седельные сумки.

Я ответил.

– Натан – красивое имя. Ты торговец?

– Да нет.

– Ты занимаешься лошадьми?

– Не совсем, – да, это была игра, но пусть сегодня будет так.

– Так кто же ты? И где тебя ранили?

Хоть я и исцелил себя, но внешний вид до сих пор выдавал, что мне нездоровилось.

– Я не хочу говорить.

– Почему? Ты наемный убийца?

– Наемный… – кажется, я произнес это вслух. – Просто я не хочу говорить, вот и все.

Широко, но не глупо улыбнуться было сейчас правильным завершением разговора. Хотя почему завершением? Гетеру я, похоже, заинтересовал, и она пошла со мной под руку, точнее, повела меня к себе этажом выше, и не для того, чтобы только попить чаю с молоком.

– Пойдем, я позабочусь о тебе.

Наверху меня сразу раздели и усадили в теплую бадью, установленную прямо в комнате.

Я был уверен: меня здесь не только ублажат, но и хорошенько подлечат, а главное – мне нечего бояться до тех пор, пока я платежеспособен. Наконец я мог расслабиться – огромная кровать с десятком мягких подушек очень к этому располагала.

Утром я проснулся абсолютно отдохнувшим, рядом лежало мое оружие. Никто ничего не тронул, как и было заведено в таких домах. Но стоило мне обернуться – и мое блаженное состояние тут же испарилось. По правилам «красивого» дома, девушка, проведшая с клиентом ночь, должна была покинуть комнату прежде, чем тот проснется. Но моя чаровница до сих пор была рядом: стояла у закрытого окна спиной ко мне – и одежды на ней не было.

– Прости, красавица, но продолжения не будет, – резко сказал я, машинально, но незаметно вытащив из-под подушки клинок. – Ты, конечно, хороша и все такое, но я ухожу. Ты ведь не против?

– Послушай меня, Видящий.

– Кто? – удивился я.

– Покинешь город через северные ворота, там сейчас безопаснее всего. На восточных ждут любого пришлого, и ждут не с цветами. Запомни. И не советую тебе возвращаться обратно к морским городам: война ушла как раз в ту сторону.

– Спасибо, возьму на заметку. Но как ты узнала, откуда я приехал? – спросил я, по-прежнему разговаривая с обнаженной спиной. Советы давать каждый горазд, и пусть думает, что я правда поеду через ворота на севере, но – для собственного успокоения – сверну-ка я к западным.

– Ты даже не представляешь, что ждет тебя дальше… – как-то совсем грустно сказала она.

– Да? Так, может, расскажешь?

Долгое молчание, тяжелый вздох. Я думал, что уже не услышу ответа. Но мне все-таки рассказали следующее:

 
Ты встретишь ее на перекрестье дорог,
Не сразу узнаешь, но после поймешь.
Смотри ты на золото, что не блестит,
Удачу в пути ее образ сулит.
 
 
Пройдешь очень много, и путь твой тернист.
Обман и предательство – лишь отвернись,
Но если ты будешь с нею всегда,
Ужасная участь минует тебя.
 
 
Не устлан везеньем совместный поход,
Не думай, что будет простым он, – вперед!
Держи ее крепче, не дай ей уйти,
Пойми ее, просто умей отойти.
 
 
Судьба вас навеки связала уже,
Страшнее союза не встретишь нигде.
Один из вас – пламя, другой – жгучий лед,
Такого никто никогда не найдет.
 
 
И ждет вас совсем не обычный исход,
Но не беспокойся – тогда никто не умрет.
Запомни все это, совет мой услышь:
Ты черную тварь оставь-ка в живых.
 
 
А если забудешь наказ мой простой,
Увидишь: печален конец будет твой.
Ну вот, все сказала, и слов больше нет,
Закрой эту дверь, замети сюда след.
 

Закончив, гетера повернулась ко мне, и только теперь, при солнечном свете, я увидел, что моя ночная чаровница абсолютно слепа: глаза ее были мертвы, и, похоже, так было от рождения. И как я не заметил этого ночью?

– Я оставлю деньги хозяйке. Спасибо за ночь, – жестко бросил я, покидая комнату и оставляя девушку наедине со своими иллюзиями.

Кто знает, что еще выдумает эта обитательница «красивого» дома, чтобы заставить меня здесь задержаться? Разделась, пытается мне указывать. Похвально, конечно. Но что еще за «смотри ты на золото, что не блестит»? Тогда это и не золото вовсе. Уж я-то знаю. «Пламя и лед»? Ха!

Глава вторая
Город Юзаиль. Северная пустыня. Прошел один год

Апрель, а весна все не торопится вступать в права – совсем как несносная девчонка, которая не хочет слушаться старших. Холодно, и быстро темнеет, и я до сих пор не нашел места, где бы мог провести эту звездную ночь. Можно было бы и на улице, но я все-таки решил отложить эту затею еще на пару недель. Да и судя по тому, как изменился воздух – он стал тяжелым и вязким, – в город скоро нагрянет песчаная буря. Оставаться на улице в такое время просто опасно для жизни.

– Пойдем, Мара, тебя мне тоже надо где-то пристроить. Хочешь вон туда? Судя по запахам, там должна быть весьма неплохая кухня.

– Фр-р, – негодующе отозвалась моя гнедая подруга, тряхнув черной гривой.

– Не хочешь, да? Но где же мне найти тебе сена? Хотя, наверное, ты сейчас не отказалась бы и от сладкой хрустящей морковки или яблочка?

Мара легонько уперлась головой в мою спину, подталкивая вперед.

– Все-таки зайдем? Ну ладно. Но ты со мной не пойдешь. Будь хорошей девочкой и подожди меня тут.

Привязав лошадь к навесу около входа в таверну, я набросил себе на голову капюшон и зашел внутрь.

Никогда не любил такого рода заведения, как это. Все изучающе смотрели на меня: здесь не любили чужаков, особенно таких, как я. Опытный взгляд сразу мог бы отличить во мне парня с плохой дороги. Возможно, что кто-то и узнал бы меня, но я так «непонятно» (почти по-нищенски) одет, что вряд ли этот кто-то понял бы, кто я на самом деле.

– Добрый вечер, – улыбнувшись, сказал я и прошел внутрь. Правило хорошего тона – всегда здороваться при входе в такие темные заведения, тем более с такими громилами, как эти у входа. Я не стал дожидаться ответа – знал, что двое охранников и так прожигают мне взглядами спину. И не стоит забывать, что у каждого из них на поясе по клинку – недлинному, недорогому, но остро наточенному, а еще за поясами спрятаны метательные ножики – хорошее оружие против не заплатившей за обед быстро убегающей цели.

– Будьте так добры, миску супа, плов, чап‘ати^[3] и пять яблок, – заказал я, присаживаясь за один из столиков.

– А деньги-то у тебя есть? – Я не стал оборачиваться и смотреть на того, кто задал мне вопрос, но, по всей видимости, ко мне обратился достаточно крупный мужчина. Когда он подходил к моему столику – пол под ним содрогался: в этом громиле уж точно было не меньше сотни с лишним килограммов. И где только они подбирают такой персонал – все как на подбор?!

– Не беспокойтесь, я заплачу.

– Сто дамов (десять медных дамов равнялись одной серебряной рупии, десять рупий равнялись одному золотому мухру). Что-то я сомневаюсь, что столько водится у такого, как ты.

– Даю сто пятьдесят, если принесете еще связку свежей моркови, – заявил я.

– Тут тебе не рыночная лавка, а приличное заведение. Свежего ничего нет! – сказал как отрезал.

– А говорят, что это город, в котором есть все.

– Что ты там фыркнул? – крикнул мне прямо в ухо этот громила.

– Вы не ответили про яблоки, – совершенно спокойно напомнил я.

– Деньги вперед!

Я вытащил из-за пазухи ровно с десяток монет, этого должно было хватить.

– Будут тебе яблоки, – ответил мужчина, пересчитывая только что принадлежавшие мне деньги.

Юзаиль – процветающий город в центре Северной пустыни, в отличие от Орфеи, расположенной почти на самой границе. Но и отсюда до Алариаля почти месяц пути, и то если с погодой повезет… Процветающий город, да? Вроде именно так мне описывали это место, но здесь мало что говорит о такой уж его роскоши, хоть в этом городе и жил когда-то главный визирь султана.

Громила-разносчик вернулся с моим заказом. Стоило отметить, что еда оказалась вполне неплоха, по крайней мере по внешнему виду. А вот про вид людей, окружавших меня, я не мог такого сказать. Все будто занимались своими делами: кто-то играл в азартные игры, кто-то наслаждался ужином, кто-то следил за танцовщицей на сцене, но тем не менее каждый нет-нет да и подозрительно поглядывал в мою сторону.

И чем я так всем интересен? Вряд ли сюда так редко заходят незнакомцы. Особенно мне не нравятся вон те трое: у каждого по стреле или по ножу, и одежда на них совсем старая. Видать, не один год ребята тут сидят, а уйти не могут. Интересно, а они не пробовали вытащить оружие из своих тел? Совсем ужасно же смотрится. Ладно, главное – не подавать виду, что я их вижу.

Давно в детстве я считал, что ничем не отличаюсь от остальных людей: думал, что призраков, демонов, волшебных существ видят все. Однако оказалось, что это совсем не так. Я – Видящий. Могу видеть людей и нелюдей настоящими, видеть то, что скрыто от обычных глаз, – будь то крылья, рога на голове или прозрачность (как у этих троих призраков). Но, признаться, иногда я даже не понимаю, что увидел что-то необычное, что-то волшебное, и это мне часто выходит боком… В последний раз я вот так вот, приняв за обычного человека, спокойно отпустил демона, которого должен был схватить. Каково же было мое удивление, когда этот «человек» набросился на меня и чуть не оторвал мне руку. А без руки в моем нелегком деле ох как трудно придется. М-да, я тогда еще легко отделался (лишь синяками), а ведь демон мог и души меня лишить…

Но я прекрасно знаю, что есть и такие волшебные существа, которые тоже не могут жить без подпитки чужими душами. Они противостоят всему, что считают злым, несмотря на то что сами пользуются темными силами. «Темные добрые». Они убивают плохих людей (демоны же лишают жизни без разбора – и добрых, и злых) и берут силу их душ себе. Здесь таких «добрых» было двое – мужчина и женщина. Они посмотрели на меня из дальнего угла таверны, но я ничем не показал, что увидел их. Пусть каждый занимается своим делом: я не интересую их, а они – меня. Мое дело маленькое – воровать для тех, кто платит, наниматься к тому, кто платит, и убивать демонов, за что, конечно, тоже платят.

– Если вы закончили, я попрошу вас удалиться, – прервал мои размышления уже знакомый разносчик.

– Я всего лишь усталый путник с дороги, почему вы меня прогоняете?

– Знаем мы таких. Скажи спасибо, что я еще не требую у тебя вывернуть карманы.

– Обвинять в воровстве не очень-то хорошо, – ответил я, убирая в сумку яблоки.

– Поумничай еще тут. Не знаю, откуда у тебя водятся деньги, но, если придешь сюда еще раз, знай, я сообщу об этом стражникам.

– Не волнуйтесь, не приду. Я всего лишь странник, обычный путешественник. И завтра в этом городе обо мне уже никто не вспомнит.

Мужчина ничего не ответил, лишь проводил меня тяжелым взглядом от столика до самого выхода. Пусть я и сказал, что меня никто не вспомнит, но на самом деле я так не думал. Наверняка ведь они уже начали обсуждать, кто я и откуда. Все-таки нечасто к ним заходили такие неприветливые путники, да еще и скрывающие лицо под широким капюшоном. Тем не менее такие, как я, всегда могли расплатиться за свой заказ.

– Азиз^[4], может, все-таки сказать стражникам про этого? – послышалось из таверны, когда я уже отвязывал Мару.

– Ну вот, я же говорил, что они станут меня обсуждать. Да, девочка? Мы с тобой очень странные и привлекаем много внимания. Может, мне сменить наконец этот старый плащ на что-то более новое?

– Фр-р, – многозначительно ответила Мара.

– И что ты хочешь сказать? А! Кажется, я понял! «Натан, совсем не в одежде дело». Ты ведь это имела в виду? – в ответ лошадь завертела головой и снова фыркнула. – Но я же не могу разгуливать, не скрывая лица, ведь нас с тобой уже ищут, кажется, в пяти городах-государствах, – сказал я, давая своей черногривой красавице одно яблоко за другим.

– Ладно, надо найти ночлег. У кого бы спросить, где тут ближайший гостевой дом, не в таверну же мне возвращаться? В этом месте нам явно не рады, – я оглянулся на помещение, которое подарило мне сытный ужин. – Пойдем, моя хорошая. Думаю, что на восточной стороне города должно быть то, что мы ищем, – сказал я и вскочил на лошадь.

Я развязал и снял с шеи платок, повязал его на лицо, закрыв рот и нос, но это не очень-то и помогло – буря успела добраться до города и вовсю усиливалась. Нужно торопиться.

Верхом я проехал около лиги и наконец прибыл в жилую часть города. Наверняка здесь должны были быть и гостевые дома. К счастью, это действительно оказалось так. Только вот какой из них выбрать? Здания были очень похожи друг на друга, но цена в каждом из них могла отличаться в разы.

– Какой у вас ме-е-ч! – откуда-то снизу, чуть ли не прямо возле копыт лошади, послышался детский голос, когда я на минуту остановился у очередного дома.

– Тише, Мара, тише, – попытался я успокоить разволновавшееся животное.

– Ой! – взвизгнул мальчуган.

– Эй, а если бы лошадь на тебя наступила? Ты что?! – закричал я.

Мальчик был совсем раздетым – одни штанишки, и те порванные, волосы грязные, как и лицо. Явно живет на улице. Где-то я такое уже видел…

– Дядя, но у вас такой красивый меч. Я не смог устоять!

– Впервые такой видишь? – Клинок у меня и правда был хорош, плохо только, что я его недостаточно тщательно спрятал от посторонних глаз. Да и, признаться, меч был не совсем мой. В Юзаиль я заехал как раз затем, чтобы отдать эту магическую вещицу заказчику.

– Да. Очень красивый! Дядя, а вы что-то ищете?

– Не подскажешь какой-нибудь гостевой дом? Недорогой, но и не опасный.

– Да запросто! Пойдемте, – обрадовался мальчуган и уцепился ручонкой за поводья лошади.

– А не поздно ли ты один тут бегаешь? – спросил я, позволяя мальчику вести себя по улице.

– Да чего там… Матери надо помогать, вот и пытаюсь хоть какую-то работу найти. Вот иду как раз с очередной, – похвастался он, с улыбкой обернувшись ко мне.

– А отец на что?

– Да нет его. Как ушел на войну, так мы его и не видели… – тихо ответил мальчик, снова став смотреть себе под ноги.

– И много зарабатываешь?

– Сегодня полрупии! – паренек достал из кармана брюк монету.

– Не хвастайся этим так громко.

– Вам можно. Вы хороший. Я сразу это понял. Ладно, вот мы и дошли. Мне пора, а то мать ругать будет.

– Постой, – я наклонился к мальчику, даже не посмотрев, куда он меня привел. – Держи.

– Ой, – он завертел в руках дорогую монету.

– Держи, держи. Знаю я, что такое война…

– Вы тоже спустились с гор? – вдруг спросил мальчик.

– Тоже. А теперь иди.

– Меня, кстати, В‘афи^[5] зовут, – неожиданно представился мальчик и убежал на радостях, бросив на прощание: – Спасибо, дядя!

Забавно, а ведь когда-то я был таким же, как он. Только вот «добрые дяди» мне попадались очень редко, а голод был моим собеседником очень и очень часто.

Вдруг мое внимание привлекло ржание других лошадей.

– Мара, нам, кажется, сегодня очень везет. Смотри, в этом гостевом доме и небольшой крытый загон для лошадей есть. Пойдем туда. Мальчишка и правда знал, куда нас с тобой привести.

Я оставил Мару в загоне, на прощание нежно почесав за ушком и прошептав пожелание спокойной ночи. Странно, и почему я так был уверен, что в этом заведении найдется комната для меня? Хотя вряд ли здесь часто бывали путники. Ну что же, гостевой дом «Горячая роза», надеюсь, твои хозяева будут мне рады.

– Вечер добрый. Есть кто-нибудь? – громко поинтересовался я, переступив порог моего возможного жилища на эту ночь.

– Иду, иду! – вдруг послышался приятный женский голос откуда-то сверху.

– У вас есть свободная комната? Мне она нужна будет на одну ночь.

– Да, да, конечно, молодой человек. Добро… – не молодая, но и не старая женщина, уже почти спустившаяся ко мне на первый этаж, замерла на середине лестницы.

Ну вот, опять. Испугалась моего внешнего вида. Сейчас точно скажет, чтобы я убирался, или, того лучше, предложит мне деньги, чтобы я только не тронул ее и ее семью.

– Ну, так есть свободные комнаты? – не услышав от хозяйки никаких вопросов, снова спросил я.

– Комната есть. Но…

– Можете не волноваться. Я не собираюсь причинять вам какой-либо вред. Моя лошадь устала, впрочем, как и я. Нам действительно необходимо у вас отдохнуть. Да и на улице «штормит», – максимально вежливо объяснил я.

Хозяйка – женщина, облаченная в простое, но красивое сари^[6] горчичного цвета, не спеша спустилась по ступенькам, подошла ко мне, достала из кармана увеличивающие стекла и тоже осмотрела меня с ног до головы.

– А кинжал у вас под плащом, я так понимаю…

– Для самообороны, – продолжил за нее я.

– Конечно. Я так и подумала, – спокойно ответила она и прошла к шкафу, где хранились ключи от комнат.

– Пятьсот дамов хватит для оплаты нашего с лошадью проживания?

– Хватит. За лошадь можете не платить.

– Спасибо, – я протянул хозяйке мешочек с деньгами.

– Я дам вам самую дальнюю комнату, вас там никто не побеспокоит.

– Искренне вам благодарен. И если вдруг меня кто-то будет спрашивать, то…

– Не поймите меня неправильно, но вы платите за проживание, а не за мое молчание.

– Но тем не менее постояльцы у вас бывают редко. И то, сколько я заплатил вам, – неплохая сумма. Вряд ли больше дадут те, кто захочет со мной тут «поболтать».

– Второй этаж. Последняя комната, – поняв, к чему я клоню, ответила женщина и протянула мне ключи. – Ваше имя тоже, я так понимаю, спрашивать бессмысленно. Я запишу вас под именем Заир Нара^[7].

– Благодарю, – ответил я и поспешил подняться по лестнице, чтобы больше не смущать и без того напряженную от моего появления хозяйку гостевого дома.

Женщина не обманула: действительно дала мне в распоряжение самую дальнюю из имеющихся комнат. Ну что же, зайдем.

Я переступил порог моего сегодняшнего пристанища, но из-за того, что в нем не было света, я не сразу разглядел, как же оно было обставлено. Светильник тоже попался мне под руку не скоро, но я его все-таки нашел.

Что же, комната как комната – простая кровать, стул, стол и зеркало – больше ничего и не надо. А как там Мара? Я поспешил на маленький балкон, выходящий как раз в сторону загона для лошадей.

– Фью-ю-ю, – засвистел я, подзывая лошадь.

– Фр-р-р, – еле слышно ответила мне Мара, показывая, что с ней все в порядке.

Я удовлетворенно кивнул и вернулся в комнату, чтобы наконец-то лечь и отдохнуть. Впереди нас с Марой ждала очень долгая дорога. Скорее всего, нам пришлось бы ехать еще пару недель, а может, и больше. После Юзаиля пунктом нашего назначения был самый дорогой, великолепный и процветающий из известных мне городов. Мы направлялись в главный город Северной пустыни – Алариаль, славный старый город, история которого уходила в глубину веков. Говорят, что каждый попавший туда путник не может поверить своим глазам – настолько прекрасен город, в котором почти каждый из районов выполнен из чистого золота. Алариаль был настоящей жемчужиной дивного Востока, затерявшейся где-то среди просторов Великой Северной пустыни. Главное же сокровище города находилось во дворце. Именно за этой тщательно скрываемой драгоценностью я и направлялся. Ведь я не кто иной, как самый знаменитый вор Востока – Натан Шано‘он. И рано или поздно все сокровища мира будут украдены именно мной, а мое имя войдет в историю.

Я мог поспорить, что хозяйка гостевого дома наверняка меня узнала. Хотя, может, и нет, ведь по приезде в Юзаиль я пока что не заметил ни одного плаката с моим лицом и суммой, объявленной за голову. В любом случае надо хотя бы немного преобразиться.

Я стянул с себя плащ и повесил его на единственный в комнате стул. Оба кинжала выложил на прикроватный столик, снял сапоги и также вытащил из них маленькие ножики. Оставшись в одних штанах, я отправился в ванную комнату. Только не снял с запястья скромный браслет, данный мне одним заклинателем как некая защита от простой магии (очень полезный в воровском деле).

– Да, хорошенько меня потрепала дорога. Весь оброс. Что же, пришло время избавиться от этой бороды. Так, где мой любимый ножик? – произнес я, разговаривая сам с собой перед зеркалом. В нем, повторяя мои движения, отражался молодой темноволосый смуглый мужчина достаточно крепкого, но при этом стройного телосложения. Вот только голубые глаза, словно метка, выдавали во мне чужака, путника из дальних земель, да и длинные шелковистые волосы тоже были не совсем привычны для этих южных стран. Поэтому, чтобы не отличаться от всех слишком сильно, я решил отрастить небольшую бороду, хотя она мне жутко не нравилась и постоянно чесалась при такой влажности. Но теперь на всех плакатах с надписью «Разыскивается» красовалось именно такое мое лицо, поэтому пришло время немного изменить себя.