Читать книгу: «Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится», страница 13

Стиль горюющей черепашки**

Черепашки все делают меееееедленно. Они не умеют торопиться.

Я осознала в какой-то момент, что возможность НЕ торопиться является огромным ресурсом при проживании горя. Любая спешка выбивала меня из колеи.

Проживая горе, человек живет, прислушиваясь к себе. Чтобы не пропустить никакой инвазии внешнего мира. Чтобы быть с собой максимально бережным. Чтобы просто выжить.

Чтобы прислушаться к себе, необходимо замедлиться.

Когда у меня есть возможность спокойно позавтракать, мне хорошо. Я поняла, что это очень большой ресурс для меня. Просто иметь возможность спокойно выпить кофе. Такая скорость требует оставлять время на переключение.

Я же всегда жила по принципу: закончил дело, тут же начинай следующее. И давно понятно, что такой подход к жизни идет из программы «Любовь надо заслужить» и «Меня любят только за то, что я делаю».

Горе не оставило мне вариантов. Горе сделало меня медленной.

И когда я забываюсь и пробую войти в прежний ритм, горе мгновенно тормозит меня, шарахая по голове недопрожитым. Пока же я медленно ползу по жизни, горе одобрительно наблюдает.

Почему при проживании горя так замедляется темп жизни? Потому что горе потребляет огромное количество энергии. Часть энергии уходит автоматом на его проживание, оставляя только на самое необходимое. На выживание.

Похожий процесс происходит при беременности. Ребенок забирает энергию матери безакцептно. Не спрашивая разрешения.

Похоже, мы беременны горем. И горе не спрашивает, хотим мы его подпитывать или нет. Оно просто забирает наши силы.

Когда же я замедляюсь, я начинаю, не часто, но иногда, получать удовольствие от тишины, от одиночества, от паузы.

Я уже знаю свои лимиты. Что я могу спокойно пережить не более одной очной встречи в неделю. Остальное время мне даже не хочется выходить из дома.

Потому что любое столкновение с миром болезненно.

А когда мне не надо торопиться, я могу даже мило поболтать с продавцом в магазине, прикоснувшись на минутку к миру «нормальных» людей. Которые не знают, как это, когда каждое движение причиняет боль. Которых волнует курс доллара или невозможность свободно путешествовать. Которые пока не прожили ничего с названием «НАВСЕГДА» и «НЕПЕРЕНОСИМО».

Чтобы жить медленно, надо позволить себе эту роскошь.

Для этого надо проработать свои страхи, что я могу отстать в профессии, что денег не будет, что не будет больше ничего. Когда «не будет больше ничего» накладывается на абсолютное нежелание жить, это большой риск.

Я выбираю быть горюющей черепашкой. И медленно идти в будущее.

Если есть будущее, значит, будем жить.

Не узнаю себя в зеркале**

Горе меняет человека не только изнутри. Снаружи тоже происходят большие изменения. Происходят они не сразу. А через полгода-год-полтора.

Я перестала узнавать себя в зеркале. Это просто НЕ я. Плюс десять килограммов. Лицо, которое НЕ улыбается. А раньше улыбка не сходила с моих губ. Все черты лица словно стремятся к земле. Туда, где сейчас находится моя дочь.

Горе меняет внешность родителей.

Что же с этим делать? У меня нет ответа для всех. Я начала интервальное голодание. Потому что мне кажется, что, если я снова увижу себя прежней, в комнату вновь войдет моя любимая дочь.

Разумная часть меня понимает, что это не так. А сердце надеется.

Я даже подумывала о пластической операции с целью увидеть совсем новую себя. А что, если я увижу в зеркале новое лицо? Будет ли у меня тогда НОВАЯ судьба? Судьба без горя и потерь. Без проживания смерти ребенка. Потом меня отпускает, и я понимаю иллюзорность такой надежды.

Горе меняет внешность родителей.

Кто-то стареет сразу на десять лет. Кто-то на тридцать. Смотря на свои старые фотографии, я вижу, какой была ДО. Мои глаза улыбались даже в трудные моменты жизни. У меня были цели. Цели не про смерть, а про жизнь.

Есть ли путь назад?

Как обмануть свою судьбу? Скажу банальную вещь: только через возращение радости.

Сказать-то сказала, а как ее вернуть?

Собирать по крупинке каждый день, задаваясь вопросами: что в сегодняшнем дне было ТАК? В какие моменты я СЕБЕ понравилась? Смогла ли я принять помощь от других людей в течение дня?

Это простые вопросы.

Даже если в течение дня вы выпили чашку вкусного кофе – уже хоть что-то в вашем дне было ТАК. Тогда есть надежда на возвращение света в глазах. И есть надежда на то, что хотя бы часть радости восстановится.

В целом моя внешность меня перестала волновать: я не планирую искать новых отношений с мужчинами, а для моих детей моя внешность не так важна.

Но для меня важно вернуться в мою жизнь ДО. Хотя бы своим телом.

Я не могу вернуть дочь, но, возможно, я могу вернуть СЕБЕ СЕБЯ.

И мы вместе сможем сделать что-нибудь хорошее.

Антенна благодати***

Пока я была в Сочи, моя подруга Лилия привезла меня к старице Парфёне при одном из древнейших храмов в предгорьях Красной Поляны.

Парфёна была маленькой сгорбленной бабушкой с ясным и светлым взглядом. Она начала рассказывать нам про иконы храма, но я слушала ее слова как музыку. Я пила каплю за каплей ее состояние. А она им щедро делилась.

Я бы назвала ее состояние прозрачностью. Принятием. Благодатью. То, что выражается фразой «Слава Богу за все!».

Очевидно, что ни я, ни многие горюющие родители не могут с полной честностью так сказать. Даже люди глубоко верующие могут споткнуться на благодарности Богу за смерть ребенка.

Я не отношу себя к воцерковленным людям, несмотря на то что провожу с 2011 года семинары в монастыре горы Монтсеррат. Скорее, я человек верующий. Верующий во что-то большее, что ведет нас. Но поблагодарить это большее за ВСЕ я пока не могу.

А старица может. Я не знаю подробностей ее судьбы. По глазам было очевидно, что судьба не была легкой. Но она была в принятии.

Я хорошо осознаю, насколько далеко нахожусь от такого состояния благодати. И не очень понимаю, как туда прийти.

Благодать – это когда человек не тратит силы и ресурсы на принятие неизбежного. Смерть ребенка – это многократная неизбежность. Неизбежность в том, что нам ничего не остается, кроме как согласиться.

И я соглашаюсь.

Но мне для этого надо вести длительные переговоры с разными своими частями, и далеко не с каждой получается договориться. Чаще всего протестует БОЛЬ.

Она говорит, что, если согласится, я сделаю вид, что ее нет. А она есть. И требует признать ее право на существование.

Куда уходит БОЛЬ у таких блаженных стариц? Они приняли ее в свое тело? Она прошла сквозь них насквозь? Они полюбили ее и превратили в любовь? В последнем случае такие люди являются алхимиками. И вызывают у меня огромное уважение.

Я не понимаю. И не чувствую, как они это делают.

Говорят, что если разрешить себе почувствовать боль, то любая боль не будет длиться более двенадцати минут.

Но мы видим большую боль небезопасной, и что-то внутри нас блокирует ее проживание.

Мы заворачиваем боль в саркофаг небытия. И небытие окутывает нас вместе с ней.

Говорят, что одну боль можно прожить, проживая другую. Отсюда и селфхарм (самоповреждение), и склонность к экстремальным видам спорта. Не знаю. Я так не пробовала. И не могу так.

А что я могу?

Я могу со своей болью поговорить. С точки зрения благодати. Я же системный расстановщик много лет.

А что, если я стану благодатью и посмотрю из нее на БОЛЬ? Что бы я, будучи благодатью, захотела БОЛИ сказать? А если я после этого встану на место БОЛИ? Что бы я ответила благодати?

Это упражнение легко делается, если поставить два стула, на один из них положить листочек с надписью «Благодать», а на второй – с надписью «Боль». И когда вы будете садиться на первый стул, то будете становиться благодатью, на второй – болью.

Сложность в этом упражнении только одна: боль является вашей собственной, а вот благодать пока арендована. В этом разница в ощущениях. Чтобы арендовать побольше благодати, я поняла, что хорошо чаще общаться с такими благодатными людьми, как Парфёна. Они есть в этом мире. Их немного. Но они есть.

У таких людей можно получить передачу канала на доступ благодати в вашу жизнь. А когда он начнет истощаться, найти новую антенну, передающую благодать.

Возможно, когда-нибудь я смогу стать такой антенной. Когда смогу принимать ВСЕ в моменте. Возможно, для этого надо поселиться в горах Красной Поляны. Или где-то на горе Монтсеррат. Но пока я здесь.

У меня не все дети совершеннолетние. Надеюсь, у меня многое впереди. И стать антенной я тоже успею.

Когда-нибудь, когда мне самой станет легче.

И я смогу искренне сказать: «Слава Богу за все!»

Электростанция любви к невидимому***

Горе является следствием любви. Даже не так: горе – эта та цена, которую мы платим за любовь.

Горе – это то, что мы платим за привязанность и искренние чувства, когда объект этой привязанности уходит. Горе – это очень сильно про ЛЮБОВЬ.

Когда уходит близкий человек, то любовь к нему превращается в любовь к привидению. Как в фильме с Деми Мур и Патриком Суэйзи с одноименным названием, с отличием лишь в том, что там речь шла об ушедшем в тонкий мир партнере, а не о ребенке.

Возникает любовь к НЕВИДИМОМУ.

Есть точка зрения, что человек живет для того, чтобы вырабатывать любовь. Быть такой своеобразной электростанцией любви – это и есть цель нашей жизни. Является ли любовь той энергией, из которой строится наш мир, или какие-то зеленые пришельцы откачивают к нам этот нектар жизни, неизвестно.

Но зачем-то мы чувствует любовь. Даже религии говорят, что Бог есть любовь. Наверное, мы так приближаемся к нему. А может быть, мы так выживаем.

Для чего бы это ни было, после потери ребенка горюющий родитель вырабатывает огромное количество боли и вместе с тем огромное количество любви.

В ситуации с родительским горем это кажется очень выгодным. Ребенка физически уже нет, а любви вырабатывается огромное количество.

Это очень трудно – любить невидимое.

Любить то, что невозможно обнять. Невозможно хоть как-то присвоить через притяжательные местоимения. Сказать: «Это мой ребенок». Точнее, сказать это возможно, но боль при этих словах очень велика.

Возникает любовь БЕЗ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ.

Это тяжело – любить в одну сторону. Получается своеобразное неразделенное чувство. Когда ты очень сильно любишь, а в ответ ТИШИНА. И часто слышатся слова: «Отпусти, у твоего ребенка уже свой путь. Не мешай ему идти по нему!» А ты ищешь любые способы контакта.

Мне кажется, поэтому многие родители находят спасение в транскоммуникации – методе общения с тонким миром. И я пробовала освоить этот метод, точнее методы. У меня не очень получилось, но изображения моей дочери приходили к другим участникам группы.

Например, так дочь поздравила меня с сорокапятилетием, придя в этот день с помощью водного метода одной женщине с Украины. Можно верить в это, можно не верить, но сходство с одним из ее последних фото было феноменальным.

На годовщину трагедии одна девушка пообещала сделать запись голоса Каролины и поговорить с ней. Затем прислала мне. Это правда, что голос на записи говорил именно теми словами, которые при жизни употребляла моя дочь. Например, она называла меня «мамулей».

Было еще несколько удачных опытов транскоммуникации. Когда же я пробовала наладить связь сама, то получала только огромную головную боль.

Искать пути контакта с ушедшим ребенком НОРМАЛЬНО.

Любовь ищет ВЗАИМНОСТИ.

Мне было бы достаточно знать, что у моей дочери все хорошо. А я подожду, пока мы встретимся.

Горе – это продолжение любви. Горе вырабатывает очень много энергии любви и памяти. Горе, как ни странно, добавляет безусловной любви в этот мир.

Любить на основе взаимного обмена в балансе намного легче, чем любить без обратной связи.

Прошлой любви не бывает. Любовь либо есть, либо нет. Любовь к ребенку – это навсегда. А значит, и наша «ипотека горя» будет продолжаться.

Как найти РЕСУРС в этой ситуации? Развернуть вектор ЛЮБВИ на себя. В конце концов, телом ваш ребенок состоял наполовину из вас и наполовину из второго родителя. И, разворачивая любовь на себя, вы обращаете ее в сторону ребенка, который был телесно наполовину вами. Если вы отправите еще часть любви в сторону второго родителя, то с этим потоком и ваш общий ребенок получает дополнительный ПОТОК ЛЮБВИ.

Погрузитесь сами в этот ПОТОК. Пусть он проходит через вас и напитывает. Так можно создать почти «ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ЛЮБВИ» – сначала давать любовь себе, наполняясь, а через себя – ушедшему ребенку.

Исходя из этой модели, можно сказать, что чем больше любви мы дадим себе, чем больше мы наполнимся, тем лучше мы себя будем чувствовать в отведенных рамках ситуации. А чем лучше мы себя будем чувствовать в отведенных рамках ситуации, тем, как считают некоторые, будет лучше нашему ребенку ТАМ.

Самая большая сложность в том, что ВИНА и ЛЮБОВЬ к себе противоречат друг другу.

Иногда я вижу, что еще до смерти ребенка родитель может путать свое «Я» и «Я» ребенка. Иногда такая путаница возникает уже после смерти ребенка. Я писала о своем ощущении, что это я умерла вместе с дочерью. И эта динамика может увести вслед за ребенком в тонкий мир.

С другой стороны, когда встает вопрос о ресурсе любви ДЛЯ СЕБЯ, почему бы не слукавить немного и дать ресурс любви себе, думая, что посылаете его своему ребенку. Ведь если есть путаница между собой и ушедшим ребенком, то и вам тоже достанется ценный ресурс любви.

Почему бы не использовать эту небольшую хитрость для того, чтобы выжить и не сойти с ума?

Уважение к жизни***

Когда человек не хочет жить, он теряет уважение к жизни.

Потому что утрачивает ощущение ее ценности. Ценность мы находим в том, что хотели бы сохранить для себя. А после смерти ребенка многие родители хотели бы уйти вслед за ним. Если нет чего-то, что держит. И даже если что-то держит.

Потому что боль непереносима.

В системной терапии много говорится об уважении. Уважение – это минимально необходимое условие для того, чтобы не включались многие системные динамики. Необязательно горячо любить маму, достаточно ее уважать. Даже уважать не ее саму как личность, а уважать ее судьбу. И тогда отношения с мамой не будут так сильно влиять на все происходящее в жизни.

После смерти ребенка уважение к жизни может на какое-то время пропасть. Потому что в другом человеке мы уважаем именно дар жизни.

Просто ходячий кусок плоти, костей и воды уважать сложно. Даже в таракане, в тот момент, когда мы останавливаем свой порыв убить его, мы уважаем жизнь.

А что же происходит, когда уважение к жизни заканчивается? Тогда сложно уважать других людей. Сложно получать ресурс как из своей семейной системы, так и от своих учителей. Потому что получить что-то возможно только из позиции уважения.

Человек, потерявший уважение к жизни, больше не может от нее брать. И тогда горюющий родитель попадает в период ЗАСУХИ. Ресурсы от жизни в прежнем объеме не приходят. А своих сил все меньше и меньше.

Помните, что горе энергозатратно? Как вернуть себе ресурсы и желание жить дальше? Через БЛАГОДАРНОСТЬ. Энергии уважения и благодарности очень близки. Начните благодарить жизнь за все, за что можете поблагодарить.

Я не думаю, что смогу поблагодарить за смерть своей дочери. Но я могу поблагодарить за то, что сегодня голубое небо и солнышко. Могу поблагодарить за то, что у меня еще есть дети. За собаку и кошку, которые дают мне радость и любовь. За то, что могу жить у моря в теплом климате. И еще много за что.

Когда я благодарю жизнь, я начинаю ее снова. И, как следствие, начинаю ее УВАЖАТЬ. Тогда я могу остаться в жизни. Потому что то, что мы уважаем, ценно для нас. Потому что уважение – это признание ценности.

Может быть, цель горюющих родителей – в поиске радости?

Чтобы было легче благодарить, ценить и уважать жизнь.