Читать книгу: «По эту сторону небес. Избранное. Сборник стихов и текстов песен», страница 2

Время с тобой

 
Время колесом то с горы, то в гору.
Топливом часов то песок, то порох.
Талой водой то чистой, то мутной.
Время с тобой… Ежеминутно.
Ждать и догонять каждому случилось…
Верить, уповать на божию милость.
В берег прибой… Ветер попутный…
Время с тобой… Ежеминутно…
Каждый кто терял, понял – так надо.
Могилы оскал… И холм за оградой…
Выпорхнет звездой новое утро…
Время над тобой. Ежеминутно…
2015
 

«Время убиваю игральными картами…»

 
Время убиваю игральными картами.
Дымом отравляю, топлю его в кружке.
Оживлять пытаюсь ноябрями-мартами…
Девочка шоссейная предлагает сушку.
Может, не взрослею, или просто глупый —
в даты календарные словно по мишеням.
Месяцы… Годы… Сваливаю трупы…
В зеркале вижу итоги сражений.
 
 
Плотно упакован костями и жилами.
Кожа отражает минутные стрелы.
Отмечаю сбитые даты морщинами.
Украшаю голову серебряно-белым.
А на небе солнце мается весною,
и стреляет в окна, разбиваясь всмятку.
Мне бы отстреляться и родиться снова.
И учиться  делать лук и  рогатку…
2012
 

Все баги от Бога

 
«Все баги от чёрта» – сказал программист
и вышел в окно… на четвёртые сутки.
Но вдруг на четыре секунды завис
в момент остановки четвёртой маршрутки.
Был чёртов четверг и четыре часа.
И дата – четвертое (вот ведь!) апреля.
И нА все четыре несли небеса
унылость четвёртой рабочей недели…
 
 
Но время всегда может только вперёд.
И полюс сместился всего на полрумба.
«Все баги от Бога» – посетовал чёрт.
Упал программист… невредимым на клумбу.
2017
 

Всё вернётся к началам

 
Я не жду ничего от январского неба.
Да и небо не ждет ничего от меня.
Притворился луной парафиновый слепок.
Помолчу до утра, в ожидании судного дня.
 
 
Ослепляя глаза изможденным рассветом,
зря пытаюсь читать белизну потолка.
И вопросы опять не дождутся ответов…
Вместо сахара в кружку бросаю золу мотылька.
 
 
Я не жду ничего от весенней капели.
И не жду ничего от осенних дождей.
Делал всё на бегу, но меня поимели
безупречные плоские черви закатных теней.
 
 
Я привык к холодам и замерзшим причалам.
Я привык к городам… К сумасбродству живых.
Мне уже невозможно начать всё сначала.
Но по новой могу рифмовать…
эту жизнь… или стих.
2013
 

Всё станет таким как было

 
Когда-нибудь этот нелепый мир
наскочит на край вселенной.
Планеты и звёзды слетят с орбит.
Размажутся чёрной пеной.
И скажет Творец: «Да и черт с тобой» —
Бессильно махнув рукою —
«Устал я вести этот вечный бой.
Хочу, хоть немного, покоя».
И вспыхнет тьма… И не грянет гром…
Всё станет таким как было.
Таким как было давным-давно…
За час до Большого взрыва.
2016
 

Всё что во благо нельзя убить

 
Кончила ночь на землю дождём.
Тёплым… нетерпеливым.
Начали мы…  И активно ждём
творческого позитива.
Утро протиснулось между штор…
Дразнит зеницу ока.
Время плетётся во весь опор,
брызгая млечным соком.
Выпрыгнет облако из штанов.
Прыгнет под одеяло.
Вещий маршрут перелётных снов
создан вокруг вокзала.
Всё что во благо, нельзя убить.
Спрятать среди трёх сосен.
Даже погасшее солнце светить
будет ещё минут восемь.
2017
 

«Встреч не бывает случайных…»

 
Встреч не бывает случайных.
Свет не бывает белым.
Тянется время… Мука
для неприкаянных душ.
Осень, зачем ты печальна?
Впрочем, какое мне дело…
Дождь намывает скуку.
Ветер лакает из луж.
 
 
Плачет о чём-то небо.
Празднует что-то ветер.
Лишь равнодушны створы
старых чугунных оград.
Свет не бывает белым.
Лишним не будет третий.
Шапок не носят воры.
Серым бывает закат.
 
 
Прошлое вспоминаю…
Кажется, был счастливым.
Что-то тогда сгорело.
Страсть, или, может, боль.
Нет, не заманишь раем,
разве что кружкой пива
тех, кто с безумной верой,
рьяно играл в любовь.
 
 
Небо иссякнет скоро.
Будет копить усталость,
чтобы наполнить Лету
новым добром и злом.
Не возвращайтесь в город,
где вас любовь ласкала.
Песня ещё не спета.
Время ещё не пришло…
2009
 

Выдумываю правила

 
А жизнь опять заставила
бороться с одиночеством.
Выдумываю правила
и похмеляюсь творчеством.
 
 
Попутчица постельная
от тамбура до станции
со мной лакала зелие,
но не смогла остаться.
 
 
Пропитан я до печени
дымами паровозными.
От тамбура до Млечного
шипы по сердцу – розами.
 
 
Статейку подрасстрельную
в свои добавлю правила
и новыми апрелями
расправлюсь над феврАлями.
 
 
От тамбура до Млечного
я никуда не денусь.
До приступа сердечного
храню любовь и верность.
2012
 

Где текут молочные реки

 
С неба переполненного падают звёзды за край.
По реке молочной уплывает вдаль корабль.
И луна копеечкой медной
катится по крыше вселенной.
Осень кашемировым пледом укрыла декабрь.
 
 
В тишине исполненного вечера скрип половиц.
В часиках песочных время отбывает срок.
Адвентисты хмурого утра
дарят за пустую посуду
нимбы разноцветные людям у станций метро.
 
 
Сердца успокоенного слышится кодовый стук.
Мне уже не страшно уходить за край земли.
Где текут молочные реки
через мириады созвездий.
И куда уходят навеки мои корабли.
2013
 

Гимн Бессеребренникам

 
Выцветшие стихи
                бросаю в печь,
 
 
                                 чтобы согреться.
И корабли сжигаю.
                 Не нужен трухлявый хлам.
Я приготовил себя
                  передать в наследство
 
 
тем, кому только
                  ещё предстоит
                                 обрести тела.
 
 
 К употреблению вызрел.
                          Уже прошёл
                               две перегонки.
 
 
Пейте, мои родные,
                            не забывайте меня.
Spirit для Вас настоялся.
                             Дерзайте, потомки…
И не пасуйте
               перед похмельем
                                  судного дня.
 
 
Я приправлял егО
                   дурман-травой,
 
 
                                    соком полыни.
Плавил оконный иней,
                        рюмкой ловил облака.
Словно блаженный верил,
                            что присно и ныне
гимн сочинил
             Бессеребренникам-Дуракам.
2017
 

Город детства

 
Здравствуй, мой город детства! Опять весна…
Распахнуты настежь окна многоэтажек
кварталов, районов, которые помню я
дюжиной башенных кранов, стоящих на страже.
Дома вырастали из груды бетонных плит.
А с ними и мы из обид, синяков и ссадин.
Здесь честно сражались разбойники и казаки.
Все было всерьёз под смеющимися небесами.
Здравствуй, мой город детства! Глоток весны…
Смотрю на тебя и читаю финальные титры…
Из тех, кто здесь раньше жил, многих нет в живых…
Лишь, дети играют по-прежнему… В старые игры.
2015
 

Гость

 
То ли сказка, то ли быль.
Было в доме тепло, светло.
То ли в золото, то ли в пыль
билась бабочка о стекло.
Восходила звезда зарёй
и ложилась на верный курс.
В синем небе парил орёл,
вольной воли почуяв вкус.
 
 
То ли песня, то ли стих
бился бабочкой о стекло.
Коль позвали в гости – иди!
За хозяйским гуляй столом!
Небо куталось в облака
и смывало дождями пыль.
Величаво горел закат.
Засыхал у крыльца ковыль.
 
 
То ли сени, то ли клеть.
Билась бабочка о стекло.
А свече суждено сгореть.
Пред иконой отбить поклон.
Волчье солнце взошло в ночи.
Было рюмочно на столе.
Ели с мёдами куличи.
Тошно бражнику во хмеле.
 
 
То ли сказка, то ли быль.
Догорела свеча к утру.
Сбились крылья в прах и пыль.
Не пришлась видать ко двору.
Утро плакало за рекой.
Плыли пО небу корабли…
Провожали гостя домой
две лопаты, да горсть земли.
2012
 

Град обречённый

 
Много лет в нашем городе не зацветает шиповник.
И классическим строем летают одни воробьи.
Много лет нашим городом правит суровый
полковник.
А за тучами скрыты космические корабли.
Пробудился гламурный амур к многолютой
державе.
Пробудилась брутальная нежность к военным
годам.
Для небитых пророков отечества в битах
скрижалей
завиваются в плеть электрические провода.
И достаточно, вроде бы, в городе хлеба и зрелищ.
И непросто придумать чего бы ещё захотеть
(кто придумал, тот выиграл шанс не вернуться
со стрельбищ), но, по-прежнему, «град
обречёный» желает сгореть.
Но полковник, похоже, не станет уже генералом.
Золотые погоны, что цацки для старых детей.
Люди ищут ответ на вопрос: есть ли жизнь
за Уралом?
И пытаются выкупить души… Из ипотек.
2017
 

Две пары нолей

 
Две пары нолей – две пары зеленых глаз
немой слепоты часового дракона двуглавого
смотрят бесстрастно в упор… Смотрят анфас,
прежде чем время начать отсчитывать заново.
Сыплется ночь из тоннелей кротовых нор.
Вышла душа из усталого тела прокрустова.
Снова во сне выхожу на летальный простор.
В собственный мир из вчерашнего скучного
грустного…
…Сгинут в рассветах ночные фантомы лун.
Стрелы лучей добела раскалятся от похоти.
Плавные линии древних языческих рун
мир воскресят из реликтовой копоти.
2015
 

Двое

 
Этот мир был написан пером
одержимого ангела
на лазоревом фоне холста.
И поправлен луной.
Ну а мы нарисованы светом
по солнечным правилам.
И по правилам тем нас всегда
только двое с тобой.
 
 
Сколько раз я твой взгляд узнавал,
но молчал от волнения.
Отражался в осколках зеркал
многочисленных глаз.
Мы искали друг друга ночами
в своих сновидениях…
Иногда забывая, что нет
никого кроме нас.
 
 
Ты скрывалась за дверью в подъезде
моей одноклассницы.
Я искал тебя в крашеных лицах
гостиничных шлюх.
Я летел на свиданья к тебе
и не чувствовал разницы…
Если ты, с наступленьем зимы,
улетала на юг.
 
 
Этот мир был написан
крылом сумасшедшего ангела.
Нарисован лучами звезды
и оплакан дождём.
Помоги мне тебя отыскать,
это будет по правилам.
По которым мы многого стоим…
когда мы вдвоём
2010
 

Дегтярный мёд

 
Хлебнув огня из медной кружки,
ворвался в город день субботний,
и полусонная подушка
устало давит на лицо.
А за стеной галдят соседи.
Для них вчера – ещё сегодня.
На их заезженной кассете
неупокоившийся Цой.
 
 
Парит отвар из чайных листьев
над чёрной плиткой шоколада.
Коллайдер разгоняет мысли
и небо пялится в окно.
И где-то там живёт надежда,
что будет так, как будет надо.
Неотвратимо, неизбежно…
Как голливудское кино.
 
 
И что с того, что мир пропитан
на все века дегтярным мёдом?
Троих небитых стоит битый!
А там кому как повезёт.
Предать способен тот, кто предан.
Жизнь состоит из эпизодов.
И помнить близко к сердцу вредно
любой прошедший эпизод.
2013
 

Дежавю

 
Чем дальше от старта,
тем чаще со мной дежавю.
Мой мир повторяется
с тем же завидным упорством.
Неистово время…
Я жадно остатки крою,
но каждый раскрой,
отныне, сверяю по звёздам.
 
 
Чем дальше вперёд,
тем острей восприятие снов.
И красок палитра
с годами становится ярче.
Чем дальше вперёд,
тем сильнее значение слов.
Но меньше желание
выдать обидчику сдачу.
 
 
Чем ближе к финалу,
насыщенней выдох и вдох.
Светлей и разумней
улыбка зияющей бездны.
Опять понимаешь,
что мир наш не так уж и плох.
И нету задачи сложней,
чем с одним неизвестным.
 
 
Чем ближе к финалу,
тем чаще со мной дежавю.
Обиды прощаются
так неожиданно просто…
Я скоро останусь
один в темноте… На краю…
Меня будет кто-то кроить,
сверяя по звёздам.
2009
 

Декадансинг

 
Что-то небо сегодня мутно.
Что-то небо похмельно тяжко.
То ль в осадок выпало утро,
то ли это в моей душе.
И партнёрша по камасутре
крепко спит с оголённой ляжкой.
Пряча контуры и ландшафты
в чуть поношенном неглиже.
 
 
Отчего же мне так постыло
и в душе словно в пыльной рюмке,
если кончились сигареты
и циклоны тут не причём?
Тыщи лет на земле унылой
по утрам кто-то ищет брюки.
Так бывало, так есть и будет…
Этот утлый мир обречён.
 
 
Хоть Содомом, а хоть Гоморрой
называйте наш славный город.
Здесь проспекты болеют шанкром,
а в подвалах едят собак.
Смотрит небо, почти с укором,
как у нищих воруют фору,
а заплёванные трущобы
ждут участников пьяных драк.
 
 
Шелестят на ветру осины.
Акапеллой поют вороны.
На полотнище бело-синем
расплескался портвейн «Кавказ».
Был Содом… Была Хиросима…
Ждут осины своих героев.
Небо! Дай мне немного силы,
чтоб увидеть тебя в анфас.
2011
 

Демон

 
Асфальтобетонные реки
вдоль многоэтажных скал.
Неоном цветут электрические деревья.
Усыпан осколками осени
вечер, который он ждал.
В чернильное небо взлетают
точёные перья.
 
 
Бегут спотыкаясь строчки
по волнам бумажных морей.
Их штурманы ищут мифическую Атлантиду.
Открыто уже немало диковинных стран и зверей.
И выстелен путь в неизвестность
из мира Эвклида.
 
 
Колумб, Магеллан, Гагарин
живут в оседлавших перо.
Их манит в дорогу к открытиям
солнечный ветер.
Когда-нибудь вырастет демон
из маленького Пьеро.
И душу его из бессонницы
кинет в бессмертье.
2017
 

Демон зимы

 
Апрель повёл себя как тварь.
То снег, то дождь, то сучий холод…
Я в печку кинул календарь.
Но проку мало… Стынет город.
 
 
Орбита и наклон Земли,
видать, сменили направленье…
И вот на нас ползёт ледник
давить до белого каленья.
 
 
Разгневан Бог за то, что мы
в хмельной горячке отжигали…
Отправил демона зимы
планету чистить от окалин.
2017
 

День рождения деда

 
Не хватило места для свечей на торте.
«Ну и слава Богу» – Ухмыльнулся дед —
«Ни к чему без дела божье благо портить.
То ж не просто свечки… Свечи это Свет.
Берегли его мы в гОлодных блокадных.
До последних искр, разгонявших тьму.
В них жила и крепла вера Ленинграда:
Сделать невозможное – выиграть войну.»
Гости промолчали. Мать сложила свечи.
Отнесла обратно, убрала в сундук.
Дед разлил по рюмкам. И надел на плечи
грузный от медалей выцветший сюртук.
2016
 

День сурка

 
Снова под вечер хоронится солнце в лесу.
Завтра оно воскреснет, на день сурка.
Ты разогреешь на ужин вчерашний суп.
Вот уж действительно – всё в наших руках.
Выпит ещё один незабываемый день.
Прожито-съедено пять килограммов еды.
Где-то в конце тоннеля нас ждет Эдем.
Ну а в начале конца дожидаемся мы.
Семь миллиардов сурков и для каждого свой
неповторимый и незабываемый день.
Радость порою такая – хоть волком вой.
Но почему-то не воется… Видимо, лень.
2013
 

Держава

 
Эта держава хранима изъянами.
Кажется странною лишь чужакам.
Волости здесь измеряются странами.
Гордостям, горестям мера – стакан.
 
 
Эта держава не Богом забытая,
но за проступки наказана Им.
Карта державы ничем не побитая.
Даже саксонским тузом козырным.
 
 
Эта держава как девка на выданье,
да измельчал, что-то, нынче мужик…
На миллион беззастенчивых мытарей
сто миллионов простых горемык.
 
 
Эту державу душою и печенью
чувствует каждый, кто русскоязык.
Но на меня наговаривать нечего.
Русские здесь и еврей и калмык
 
 
И за державу, конечно, обидно нам…
Сколько веков… А всё та же беда…
Коль не на грабли ступаем, то с вилами…
Ну а вредитель найдётся всегда.
2017
 

Для нас в небесах остановлено время

 
Я с губ твоих вместе с помадой глотал свою душу.
Я жадно вдыхал её вместе с твоим ароматом.
И было так странно – душа не просилась наружу.
И было так сладко – она возвращалась обратно.
 
 
И каждое утро, под звон золотистого гонга,
и каждую ночь, под расписанный бубен шамана,
душа собирала в ладони цветные осколки…
Душа замирала в истоме и вновь оживала.
 
 
А время смывало с земли почерневшую кожу.
Всё было так зыбко… Лишь мы неизменны
и вечны.
Мы стали с тобой друг на друга, как дети, похожи.
Которые в полночь глядят на бенгальские свечи.
 
 
И мне не понять: может это причуда природы?
А может быть, блажь Сатаны за какую то чушь…
Для нас навсегда в небесах остановлены годы.
Мы те, кто срослись воедино изломами душ.
2011
 

Днюха в квадрате

 
Загарпуню-ка я огурец
из солёных глубин маринада.
Я сегодня и дед, и отец…
Сам себя  обеспечил наградой.
Кто родился? Ну, дочь… или сын…
Кому как, а по мне так не важно.
От двоих  целых 6,101.
От жены и от дочери Саши.
Петухи нам теперь не нужны.
Всех под нож… и на праздничный ужин.
Есть отныне кому от души
дни и ночи орать… Но мы сдюжим!
2017
 

Доклад архангела

 
Миллионы долгих столетий,
в цепкой хватке солнечных лап,
по планете гуляет ветер.
Разбавляя эпохой этап.
 
 
Шар летит по своей орбите.
В полной тайне – куда и зачем.
На клубочек мотает нити
миллиардов звёздных лучей.
 
 
Полюса крутят снежные бури.
Превращается сущее в прах.
Человечество пьёт и курит.
Заглушая любовью страх.
 
 
Отмечаются свадьбы и войны.
Всё путём, как сказал пророк.
Терпеливо и в целом достойно
человечество тянет срок.
2010
 

Дом

 
У меня есть дом, а у дома река.
Над рекою небо. Ночью полное звёзд.
А с утра на небе есть облака.
И летает в них птица алконост.
У меня есть дом. А у дома сад.
А в саду черешня и жасмина куст.
И в любое время гостям я рад.
Стол о трёх ногах не бывает пуст.
У меня есть дом. В доме нет дверей.
Но войти не смог ни дурак, ни враг.
Я вяжу в узлы ядовитых змей.
И на мне висят сотни две собак.
2016
 

Доноры тел

 
Навек пропахли грозами и мятой,
трескучими кострами у реки,
вечерним чёрным кофе с шоколадом
небесные фантазии твои.
 
 
Исполнена любовью и богатством,
блистательностью платьев и детей,
причудливостью и непостоянством
твоих миров горячая постель.
 
 
Мои миры практичнее и проще.
Не примитивны, но легки, как дым.
Незыблемы, как каменная площадь.
Хранимы небом серо-голубым.
 
 
И мы обречены с тобою вместе
быть друг для друга донорами тел.
Ты бестия, я укротитель бестий.
У нас с тобой полно совместных дел.
2017
 

Дуэль

 
Каждую ночь притворяюсь мёртвым,
чтоб обмануть время.
Словно упрямый, азартный ребёнок,
я увлечён дуэлью.
 
 
Время в меня дробью, картечью,
очередями, стрелами…
я, когда делать совсем уже нечего,
водкою… сигаретами…
 
 
Время подранит, время залечит.
Время – добряк-убийца.
Чтобы не мёрзнул, время на плечи
кинет охапку листьев.
 
 
Время всё также стреляет искусно,
я же всё чаще мажу.
Да и в обойме моей не густо…
Хочется всяких поблажек.
 
 
И притворяясь убитым, упавшим,
я сочиняю песню:
Время контрольным жалеет спящих,
если играли честно.
2010
 

Дымная сказка

 
Дым сигарет рассеется.
Вьюга сметёт дуэлянтов.
Пивший вчера похмелится
даром от Клауса Санты.
И вечера кисейные,
окна взасос целуя,
вновь закружат каруселями,
свадьбами вхолостую…
 
 
Небо, зевая закатами,
молча вдохнёт молитвы.
Выдохнет мокрою ватою…
Будем считать, что квиты.
Ветер рассеет музыку
сладких снегов январских.
Прочными брачными узами
я завяжу с тобой сказку.
 
 
Зимняя сказка кончится
свадьбою, или тризной.
Выцветшим одиночеством
принца, или маркизы…
Не отмолить прощения,
не победить безверия.
Жалит иглой кащеевой
серая тень сомнения.
 
 
Тень облаков рассеется.
Небо, светясь весною,
вновь по земле расстелется
липкой своею листвою.
А вечерами безлунными,
тёплым дождём играя,
вцепится звонкими струнами
в кудри хмельного мая.
 
 
Всё повторится изнова.
Только уже с другими…
Добрыми, злыми, капризными…
Проще сказать – живыми…
2011
 

Дыхание ада

 
Корячится полдень
змеиною лентой.
Кардиограммой саккады…
После абсента
синдром абстинентный,
подобен дыханию ада.
2017
 

Если солнце отлито в колокол

 
Жизнь проходит как надо и правильно,
если ты ничего не ждешь.
Там где метки судьбой расставлены,
вероятней всего огребёшь.
 
 
Каждый третий герой – не выдуман.
Но и он на рожон не прет.
Отвыкай объедаться обидами
и на масло ронять бутерброд.
 
 
В небесах не упрячешь облако.
Не упрячешь в глазах печаль.
Если солнце отлито в колокол,
никогда не сгорит свеча.
 
 
Смерть приходит всегда и вовремя.
Непредвзятость её конёк.
Люди судят о небе из погреба.
А над ними смеётся Бог.
2015
 

Живая руда

 
Погребальные слёзы высохнут.
Медных труб отзвенит печаль.
Лоскутами прошлого выстрадан
и живьём догорает в печах
мост из канувшего в грядущее,
наш заброшенный Богом мир…
Все мы, так иль иначе, жующие
чёрствый хлеб поминальных просфир.
 
 
И в осенних печах крематория,
и в растопленных домнах весны,
мы живая руда, и не более,
раскалённая до белизны.
Оттого и грустим о неведомом
и влюблённо глядим на огонь.
Переплавленные рассветами,
истекаем людской рекой.
2011
 

Живой подснежник

 
Я в снегопад уснул под снегом, как медведь.
Анабиоз без сновидений.
Проснулся, когда стало вечереть
под серым солнцем в конце апреля.
 
 
С подснежниками первыми взошёл,
как на престол, по-королевски.
Сказал мне ангел: «Это хорошо!
Ведь ты, приятель, сорвался с лески.
 
 
Тебя, дружище, брали на живца.
На две ноль пять и литр пива.
Отбили телеграмму праотцам,
мол, едет сын, «ушёл» красиво.
 
 
Но видишь, просчитался твой «рыбак»,
тебя  умножив на ноль закуски…
И не учёл того, что, как ни как,
хоть ты дурак, но, всё же, русский»…
2017
 

«Живу на пятом этаже…»

 
Живу на пятом этаже
в пятиэтажном замке.
Внизу ландшафт из гаражей.
Деревья, урны, лавки…
 
 
На две персоны есть балкон
со входом через спальню.
С балкона виден Орион.
И слышен шум вокзальный.
 
 
В гостиной есть железный трон.
Горит экран камина.
И мной вдыхаемый озон
без запаха бензина.
 
 
Но это только антураж.
На деле всё иначе.
Во мне неистовая блажь —
испытывать удачу.
 
 
Который год играет в квест
моё воображение.
Я шёл от скуки под арест,
играл в самосожжение.
 
 
Ох, как азартен ангел мой,
играя мною с чёртом.
И чёрт не тянет за собой…
Кому я нужен мёртвый?
 
 
Живу на пятом этаже.
Не то чтобы высОко.
Внизу ландшафт из гаражей…
Зато поближе к Богу.
2017
 

ЗА 500 миллионов веков

 
Гладко ложилась на вечер заря.
Месяц вынашивал планы на вечность.
Строился в небе отряд октябрят.
В омуте тихом пряталась нечисть.
 
 
Кот, не моргая, смотрел на закат.
В нём пробуждалась генетика сфинкса.
Рим, Вавилон, Мелитополь, Царьград…
Веяло чем-то античным… афинским.
 
 
Время текло бесконечной рекой,
Будда с Христом пили квас с Магометом.
Было пятьсот миллионов веков
до окончания этого Света.
 
 
Ровно пятьсот! Почему? Не понять…
Просто пятьсот… По кармическим сметам.
До окончания этого Света…
И до начала вчерашнего дня…
2015
 

За рекой

 
Мне говорили, что там, за речкой,
есть край чудес и спелых фруктов.
Что люди там живут беспечно.
Дома без печек, но в них уютно.
Всегда тепло, как в летний вечер,
а по ночам луна в полнеба.
И я решился пойти к той речке
и перебраться, дождавшись снега.
 
 
Я шёл плутая, дорогой зыбкой,
ловил рубахой попутный ветер.
И, чтобы выжить, играл на скрипке.
Не виртуозно, но как умею.
Был путь мой долог, но я добрался.
Желанный берег сливался с небом.
Роняло солнце протуберанцы.
Осталось только дождаться снега…
 
 
Вдруг вижу, лодка подходит к плёсу,
а в ней рыбак, а может дачник.
Кричит: «Эй, парень, давай на вёсла!
Покатим вместе искать удачу».
Я вышел к плёсу, сказал: «ЗдорОво!»
Спросил, зовут как, и сам назвался.
Он улыбнулся: «Зовут Хароном,
садись, поплыли»… Но я остался.
 
 
И он уплыл, не попрощавшись.
Я проводил его улыбкой.
Пошёл обратно, навстречу счастью.
А чтобы выжить, играл на скрипке.
2010