Прощение для мажора

Глава 11

Увидев, как Женя перелезла через поручень моста, Макс чуть не потерял рассудок от ужаса. Он подлетел к ней с такой молниеносной скоростью, на которую, казалось бы, не способен человек. Первым неотвратимым желанием было треснуть девчонке в лоб, да так, чтобы мозги встали на место. Но увидев, что та не в себе, влепил ей легкую пощечину, чтобы привести в чувство. Мужчина был в бешенстве, хотелось и встряхнуть ее, и придушить одновременно. Вот, значит, что придумала? Жить она, бля, не хочет! Возомнила себе, что ей хуже всех на свете, будто только она одна потеряла дорогого человека. Максим каждый день смотрел на мать, полностью поседевшую от горя, которая постоянно твердила, что нет ничего страшнее на свете, чем хоронить своих детей. На отца с трясущимися руками, который утратил интерес ко всему, и они, убитые горем, продолжают жить, поддерживая друг друга. А эта зациклилась на себе, наплевав на близких, на ребенка, которому нужна мать! Он был готов к тому, что она снова начнет сыпать обвинениями, твердя, что во всем виноват Макс. Но удивленно понял, что Женя сломалась, и, почувствовав к девушке странную жалость, обнял. Знал, что по большей части в ней говорят сейчас наркотики, об употреблении которых и заподозрил, как только ее мать, пожаловалась на странное поведение дочери, и на ночные прогулки. Тогда мужчина попросил женщину сообщить, как только Женя снова поздно уйдет из дома. И вот спустя неделю Тамара Игоревна позвонила около часа ночи, сказав, что Женя куда-то ушла. Максим не раздумывая прыгнул в машину и исколесил весь их район в поисках девчонки. И когда случайно увидел девушку на мосту, не сразу подумал, что это жена брата. Но все же решил проверить. Слишком странно та стояла, неподвижно глядя вниз. Подъехав ближе, он угадал Женю и каким-то седьмым чувством почувствовал что-то ужасное, бросив машину на проезжей части, поспешил к девушке.

Макс злился на себя, на нее, за то, что выбила из равновесия, разбередила раны, которые он упорно скреплял степлером, зная, что так не заживут, но хотя бы кровоточить не будут. Однако глядя, как Женя рыдает, дрожа в его руках, снова почувствовал новый удар вины, который был намного сильнее прежних. Как же он хотел все исправить, если бы только это было в его власти. Мужчина хотел помочь всем: родителям, жене брата, даже ее маме, переживающей за дочь. Но просто не знал, как это сделать, как облегчить их боль, когда внутри самого все обливалось кровью, пусть даже старался изо всех сил отвлечься.

Максим понимал, что чувствует Женя, оказавшись под наркотой, его воспоминания об этих ощущениях еще были свежи. Знал, что девушке кажется, что море по колено, и становится плевать на окружающих, обычно люди отвлекаются, забивая на все на свете, а эта решила умереть. Даже если б хотел, мужчина не мог найти ей оправдания, как когда-то себе. Бросить семью, зная, как они будут страдать, это что нужно чувствовать, чтобы решиться на такое? Хотя что он чувствовал сам, скрываясь столько лет от близких? То, что не нужен им, считал себя лишним!

Посмотрел на Женю, старательно изображающую из себя спящую, только Макс прекрасно знал, что под действием наркотиков невозможно заснуть. Сначала он хотел определить её в клинику, она не так давно на наркотиках, и зависимость, судя по всему, небольшая, поэтому прокапают ее пару дней там, подержат на успокоительных, а потом все начнется сначала. Ей нужно было отвлечься, узнать другую, постороннюю боль, которая будет вызвана не потерей мужа, а пусть даже отходняком. Макс помнил, как бывает хреново впервые часы ломки, если ничего не предпринять. Пусть почувствует, как ей не хватает сына, как тяжело без матери, и возможно тогда найдет новый смысл, поймет, что она нужна им, а они ей.

Мужчина вез девушку в их старый дом, который он недавно начал восстанавливать. Макс хотел сохранить память о том месте, где они когда-то были счастливы. О тех временах, когда они с братом были горой друг за друга. Наверное, это своего рода способ отвлечься, он собственными руками приводил территорию в порядок. Трудился там до темноты и это помогало немного забыться. Настоял на том, чтобы отец вышел на работу, заявив, что сам не справляется. Ибо это поможет тому хотя бы немного отвлечься. И заметил, как меняется мама, когда Тамара Игоревна привозит ребенка, поэтому просил ту чаще приезжать. А сам дни напролет занимался домом, самостоятельно установил забор, вырыл траншеи под столбы, залил их раствором. Макс выматывался так, что ложась спать, не мог ни о чем думать и вырубался моментально. Конечно, их старое жилье еще не полностью пригодно для проживания: окна и полы он поменял, свет тоже подключили, вода во дворе в колонке, и отопление печное – все лучше, чем клиника, да и Жене это пойдет на пользу.

– Выходи, – сказал Макс девушке, внимательно вглядывающейся вперед.

– Где мы? – спросила я, не спеша выходить. Место, в которое привез Максим, не было похоже на клинику. Даже больше напоминало загородный частный сектор. Фары машины освещали мощный зеленый забор, метра два с половиной в высоту, и разглядеть за ним что-то было невозможно.

– У меня дома, – спокойно ответил мужчина.

– Я может не в себе, но не настолько, чтобы спутать ваш дом с этим местом, – хмуро ответила я, не понимая, какую игру тот затеял.

– В этом месте, как ты сказала, прошло наше с Игнатом детство, – холодно ответил Макс.

Вспомнила, как Игнат как-то рассказывал об их старом доме, о тех временах, когда у них не было денег, и они были по-настоящему счастливы, о домике на дереве, который он построил с Максом.

Почувствовала, как все внутри сжалось, и сердце больно закололо в груди. Зачем Макс привез меня сюда? Чтобы сильнее помучить? Казалось, стоит только войти туда, и я рассыплюсь от муки.

– Я хочу домой, – прошептала я сдавленно, не моргая смотря перед собой.

– Не получится, – спокойно ответил он, выйдя из машины.

Но меня словно парализовало, я продолжала сидеть неподвижно, не зная, что делать, хотелось бежать от этого места подальше. Максиму видимо надоело ждать, и он сам открыл мне дверь, сказав:

– Выходи.

Помешкав немного, я все же выползла из машины и сделала несколько шагов ослабленными ногами. Казалось, будто я врастаю в землю, и перед глазами все плывет, воспоминания о том, как муж любил это место, гудели в голове, воспроизводя счастливые картины прошлого. Мужчина открыл калитку, пропуская меня вперед, и затаив дыхание я вошла внутрь. В темноте сложно было что-то разглядеть, лишь видела очертания большого деревянного дома.

– Зачем ты привез меня сюда? – спросила я, с шумом втянув воздух.

– Затем, чтобы ты отвыкла от дури, – прогремел голос рядом с моим затылком.

– Я не хочу! – воскликнула я и, резко развернувшись, врезалась в грудь Макса.

– Не хочешь отвыкать? – переспросил тот, глядя сверху вниз.

– Не хочу находиться здесь!

– Придется.

– Ты не можешь меня заставить, – прокричала, теряя терпение.

– Могу! – уверенно заявил мужчина.

– Мне нужно домой, мама волнуется, – взвыла я, теряя терпение.

– Я уже предупредил ее о том, что ближайшие дни ты будешь на реабилитации. И еще, думаю, она переживала бы больше, если бы завтра твоё тело нашли на берегу реки!

– Кто дал тебе право распоряжаться моей жизнью? – мой голос то и дело срывался на крик.

– Ты, когда хотела с нею покончить, – бросил безразлично он. Разозлилась, у него словно на все есть ответ, и ему явно было плевать на то, как мне тяжело находиться здесь.

– Помнится, не так давно ты этому бы только обрадовался!

– Злорадствуешь, это хорошо, значит не все потеряно, – усмехнулся Макс и направился в дом, проигнорировав мой выпад. А у меня от бешенства свело челюсть.

Я тут же метнулась к калитке, но взвыла, обнаружив, что та закрыта.

Глава 12

– Ты и дальше мерзнуть здесь будешь? – крикнул Макс, не дождавшись пока я зайду в дом, и усмехнувшись добавил: – Хотя тебе сейчас не холодно под допингом.

– Если ты привез меня сюда, чтобы поиздеваться, – ответила я, выдыхая струи пара, – лучше сразу прибей.

– Ну нет уж, я не доставлю тебе такого удовольствия, – поморщился он, тут же спросив: – ты сама зайдешь или тебе помочь?

Мне не хотелось идти внутрь, но промолчав, я все же направилась к дому. Потому что не сомневалась в том, что если понадобится, Максим силой затащит меня туда. Стоя на холодном воздухе, я почувствовала, как в голове немного прояснилось, в доме оказалось не теплее, чем на улице. Не раздеваясь, села на старую табуретку, прочность которой вызывала сомнения. Чувствовала, как постепенно начинает одолевать озноб. Макс ходил из комнаты в комнату с занятым видом, а потом вообще лег на диван, собираясь спать.

– Серьезно? – спросила я, дрожа, – ты хочешь, чтобы мы замерзли здесь насмерть?

– А что, тебя уже не радует такая перспектива? – приподнялся тот на локтях.

– Только не мучительная, – буркнула я, стуча зубами.

– Что ж, в твоих руках нас спасти, – усмехнулся мужчина.

– В смысле?

– В прямом, дрова во дворе, увидишь справа, спички на столе у печки, – ответил Макс и снова лег.

– Ты издеваешься? – воскликнула я раздраженно.

– Нисколько. Мне не холодно, а если ты замерзла, помоги себе сама.

– Просто потрясающе, другого я от тебя и не ожидала! – это было невыносимо, почувствовала, как все внутри закипает.

– Тем более для наркомана труд – это лучший способ отвлечься, – он отвернулся, и кажется, для того чтобы скрыть смех. Это было жестоко, насмехаться надо мной в такой ситуации.

– Я не наркоманка!

– Ну да, каждый наркоман так говорит.

– Наркоманом был ты, несколько лет назад! – зашипела, теряя терпение.

– В том-то и беда, что я этого не отрицаю. А вот ты отрицаешь, что говорит о твоей зависимости, – снова задел Макс, но в это раз хотя бы посмотрел мне в глаза.

– Ты больной? Нет у меня никакой зависимости, – вскочила на ноги так резко, что даже стул, на котором я сидела, упал.

– Вот, уже буянишь, похоже, начинается отходняк.

– Идиот!

– Ну-ну, в таком состоянии ты меня как угодно можешь назвать. Я все понимаю, – произнес тот спокойно, но кончики губ дрогнули в полуулыбке.

– Да пошел ты! Ты каким был эгоистом, таким и остался, – произнесла я холодно и направилась во двор.

Глубоко дышала, чтобы успокоиться, но изнутри выворачивало от негодования, злости и еще чего-то. Осмотрелась в поиске дров и туманным взором обнаружила их не сразу. Подошла и, опустившись на корточки, стала дрожащими руками набирать поленья. То ли от холода, то ли от того что отпускало действие наркотиков, меня стало неимоверно трясти. Чуть не выронив из рук дрова, я направилась к дому, снова и снова набирая полные легкие морозного воздуха. Зайдя внутрь, даже не глядя на Макса, подошла к печке, высыпав рядом с ней дрова. Честно сказать, я не имела понятия, как правильно разжечь ее, все мои знания об этом были из фильмов и мультиков. Но настырно решила, что справлюсь сама. Открыв маленькую дверцу, стала укладывать туда поленья, когда с этим было покончено, взяла спички. Но здесь оказалось сложнее, в дрожащих руках пламя моментально гасло, а раздражение от пустых попыток закипало внутри. Снова и снова я зажигала новую спичку, порою так резко чиркая ей, что та ломалась пополам, несколько раз отлетала вспыхнувшая сера, обжигая мне руки. Выругавшись, сжала коробок, скрипя зубами от злости. Казалось, дрова быстрее вспыхнут от моей ярости, чем от спички. Погруженная в это неблагодарное занятие, не услышала, как подошел Макс.

– Дай сюда, – гаркнул тот, вырвав у меня коробок, – даже мне не хватило терпения наблюдать за твоею безрукостью!

– Сказал тот, кто предпочел отлеживаться в постели! – зашипела я, еле сдержавшись, чтобы не приложить его хорошенько поленом.

– Я просто хотел посмотреть, на что ты способна, – усмехнулся мужчина. – Как видим,ни на что.

– О боже, – воскликнула я, глядя на то, как ловко он разжег дрова. – Не тебе судить об этом!Сам за всю жизнь палец о палец не ударил.

– Я не знал, что ты так хорошо изучила мою биографию, – бросил он, вернувшись на диван.

– Не сложно догадаться, – огрызнулась я, не находя себе места, раздражение было настолько сильно, что просто выворачивало.

– Да, я заметил, что твоя логика на высоте, – ответил гневно Макс, видимо ему тоже была не по душе эта перепалка. Но я уже не могла остановиться.

– Смотрю, даже спустя столько лет тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной!

– Слишком много чести, но если тебе нравится так думать, пожалуйста, – оскалился парень.

– Я не хочу думать ни о чем, что касается тебя! Так же как и находиться рядом с тобой!

– Боюсь, здесь тебя ждет разочарование.

– Отчего же? Завтра же утром я поеду домой! – заявила я уверенно.

– Как бы ни так, – ответил он и лег, отвернувшись, тем самым дав понять, что разговор закончен.

Я не находила себе места,мечась из угла в угол; несмотря на то, что тепло равномерно распространилось по комнате, меня жутко знобило. Понимала, что это не от холода, пыталась взять себя в руки, но все было бесполезно. Желудок сводило от голода, а во рту пересохло от жажды.

– Хватит топать, – буркнул Макс совершенно не сонным голосом.

– Я хочу уехать! – потребовала я раздраженно, – открой ворота, мне нужно домой.

Парень поднялся и внимательно посмотрел на меня, после чего вынес вердикт:

– Все понятно.

– Что тебе понятно, черт возьми?

– Что у тебя отходняк, – спокойно ответил тот.

– А ты в этом как никто разбираешься, – сыронизировала я.

– Есть кое-какой опыт.

– Мне плевать, я хочу есть и домой.

– Придется потерпеть, через пару часов отпустит, – произнес Максим, добавив: – Возможно.

– Ты что, русский язык не понимаешь? Мне нужно домой! – воскликнула я, топнув ногой.

– Эй, полегче, ты меня пугаешь, – развел руками мужчина.

А я с шумом втянула воздух, понимая, что проще в лепешку разбиться, чем добиться что-то от него.

– Как же я тебя ненавижу! – зарычала я, направляясь во двор.