Читать книгу: «Гонки без финиша», страница 4

Глава 5

9 лет назад

Генри Форд однажды сказал: «Когда кажется, что весь мир настроен против тебя, помни, что самолет взлетает против ветра». Впервые эту фразу я услышала в седьмом классе на уроке физики.

Эти слова прозвучали для меня, как гром среди ясного неба. Хорошо помню тот день, когда я поругалась с родителями, что больше не собираюсь заниматься с репетиторами, преподающие мне дисциплины, которых не было в школе. Отец посчитал, что так я смогу стать гораздо лучше, умнее, эрудированнее, чем все мои сверстники.

Почему-то я посчитала слова Форда, как надежду в лучшее. Свет, к которому я стремилась. Я хотела свободы, буквально жаждала ее. А когда ты поднимаешься высоко в небо, свобода сама находит тебя. Поэтому я люблю самолеты.

В моих наушниках играла песня Celeste – Tonight tonight. Сквозь панорамные окна аэропорта Флориды я наблюдала за самолетами, которые создавали очень впечатляющую картину на фоне оранжевого заката.

Рядом со мной сидела моя младшая сестра, смотря мультики в планшете. Родители были где-то неподалеку, попивая кофе и решая одновременно рабочие вопросы – они те еще трудоголики.

Я любила путешествовать. Обожала это делать. То чувство предвкушения чего-то нового и неизведанного. Но я не хотела ехать в Нью-Йорк. Этот город теперь должен стать нашим новым домом, однако при этом, родители даже не спросили хотим мы этого или нет. Вся моя жизнь была построена в Майами, каждый день я могла наслаждаться видами на океан, заниматься серфингом на закате и веселиться с друзьями днями напролет. Я любила жизнь здесь. А теперь вся эта солнечная и прекрасная жизнь смениться высокими бетонными джунглями под серым мрачным небом.

Моя семья владеет огромной кондитерской фабрикой, которая была основана нашими предками еще в девятнадцатом веке. Каждый член нашей семьи рано или поздно приходит работать туда. Это своего рода традицию, которую никто еще и никогда не решался нарушить.

Я же всегда мечтала о чем-то большем. Мне хотелось найти свой собственный путь, открыть для себя что-то новое и неизведанное. Я не хотела всю жизнь заниматься производством сладостей, как бы ни был значим наш семейный бизнес для экономики страны.

Папа всегда говорил, что мне нужно продолжать дело предков, что я должна быть благодарна за все, что у нас есть. Но я чувствовала, что задыхаюсь в этих рамках, навязанных мне с рождения. Мне хотелось вырваться из клетки, взлететь высоко в небо, расправить крылья и полететь туда, куда зовет эхо моего сердца.

Именно в такие моменты, сидя в аэропорту и глядя на взлетающие самолеты, я вспоминала слова Генри Форда. Они как нельзя лучше отражали мое внутреннее состояние. Я чувствовала себя словно самолет, который изо всех сил набирает высоту, преодолевая встречный ветер обстоятельств.

Я знала, что впереди меня ждет непростой путь. Родители вряд ли с радостью воспримут мой отказ от семейного дела. Я знаю, что папа мне никогда этого не простит. Но в этот момент, слушая любимую музыку и глядя на алеющее небо за окнами самолета, я чувствовала себя свободной. Свободной, как эти самолеты, парящие в вышине. И маленькая радость посетила меня, что, хотя бы на ближайшие несколько часов я смогу почувствовать себя свободной.

Наш новый дом в Нью-Йорке сильно отличался от того, что был в Майами. Высокий особняк, построенный в стиле 19 века, высокие колонны, полукруглые французские окна, высокие деревья, закрывающие территорию от постороннего взгляда. Здесь даже был фонтан на подъездной дорожке. До этого мы жили в более современном доме, построенном по последним новшествам. А сейчас складывалось ощущение, что мы перенеслись в прошлый век.

Машина остановилась на подъездной дорожке. Выйдя из машины, я обернулась и увидела напротив нашего дома другую машину, стоящую возле другого дома. Машина была старой, но раритетной, однако, она так сильно выделялась среди всего этого лоска. Возле машины стоял парень, облокотившись на нее и покуривая сигарету. Парень был высокого роста, темные волнистые волосы средней длины, который колыхались на легком ветре. У него было крепкое телосложение – наверное, он спортсмен. Он был симпатичным и красивым, возможно, поэтому я смотрю на него дольше, чем следовало. И в момент, когда он решил поднять голову и посмотреть вперед перед тем как сесть в машину (наши глаза случайно встретились), я резко обернулась обратно. Моя семья возилась с вещами возле багажника, мама контролировала, чтобы все вещи водитель достал аккуратно, папа просто наблюдал со стороны, контролируя весь процесс, а сестра, как и обычно, смотрела в свой планшет.

И я не знаю, что этот парень тут делал: жил здесь и просто не хотел идти домой или же ждал здесь свою девушку. Но мне было плевать на причину его нахождения здесь. В моей голове лишь мигал сигнал «Беги! Это твой шанс!». Никто за мной не следил, все были чем-то заняты, и я воспользовалась этим моментом. К счастью, ворота все еще были открыты, и я стартанула с места. Перебежав дорогу, я посмотрела обратно, но никто даже не заметил, что меня нет рядом.

Во мне тлела надежда, что, если я сбегу, отец просто разозлиться и не станет вызывать полицию, детектива и сыщиков, чтобы отыскать меня. Но я лишь просто не хочу устраивать театр одного актера.

Я быстро прощупала свои карманы в поисках купюры, чтобы заплатить парню за молчание или за бензин – не знаю. Обойдя машину сзади, я сажусь на переднее сиденье черного старенького, но шикарного Мустанга. Парень с красивыми и глубокими карими глазами смотрел на меня и не понимал, что здесь происходит. А вблизи он выглядел куда лучше!

–Я заплачу триста долларов, чтобы ты увез меня отсюда, – предложила я, глядя прямо ему в глаза, немного запыхавшись.

–Какого черта?! -он повысил голос, на что имел полное право.

Он потянулся к моей двери и уже хотел ее открыть, пока я не дополнила свое деловое предложение:

–Ставки повышаются. Пятьсот долларов. Что скажешь? Мне просто нужно уехать. Просто езжай туда, куда тебе нужно было. Если ты ждал здесь девушку, то я могу объяснится перед ней и попросить прощения. Клянусь, я не создам тебе никаких проблем.

Я запыхалась, пока бежала и говорила со свистом. Мои слова повисли между нами. Мы все еще смотрели друг на друга. И кажется, мы оба не понимали, что происходило здесь и сейчас. Часть меня уже стыдилась этого опрометчивого поступка, и мне хотелось вылезти из машину и вернуться к семье, но желание сбежать перевешивало.

Но тем не менее он завел двигатель машины и, поставив первую передачу, рванул с места с громким ревом мотора.

–Спасибо, -с облегчением выдохнула я.

–Ну и кто ты, сумасшедшая? – спрашивает парень, когда мы поворачиваем на главную дорогу.

Он мельком взглянул на меня, видимо хочет разглядеть и узнать меня.

–Обычно знакомство происходит с имен, а не кто ты и чем ты занимаешься.

В светском мире это так и работает. С тобой не познакомятся, если не будут знать, чем ты занимаешься и сколько денег ты зарабатываешь в год. Только потом они спросят, как тебя зовут.

–Мы живем в 21 веке, имена уже старомодны, – аргументирует он, и, пожалуй, с этим уже не поспоришь.

–Я живу в доме напротив того, возле которого ты стоял. Сейчас в моем доме куча родственников, которые хотят расспросить меня о моей жизни, планах на будущее и всяком прочем. А я не хочу устраивать там спектакль, рассказывая им заранее выученный текст.

–Ты живешь в том доме? Раньше я не видел тебя, – нахмурив брови, ответил он.

–Я переехала только сегодня, – пояснила я.

Между нами возникла тишина.

–Ну-у-у, а ты кто? -спросила я и внимательно посмотрела на него.

У парня были мягкие черты лица, но очень выразительные. Овальное лицо, пухлые губы, красивые и врезающиеся в самое сердце карие глаза и темные, как уголь волосы. В нем было прекрасно все.

–Возле того дома я ждал своих друзей, потому что мы собирались на вечеринку, -рассказал он.

–Ну теперь тебе нужно сказать им, что твои планы резко изменились, -самоуверенно сказала я и перевела взгляд на дорогу. – Кстати, куда мы едем?

–На вечеринку. Ты ведь не подумала, что из-за тебя, я сменю свои планы настолько кардинально? -с ухмылкой спросил он, и я заметила, как на секунду на его лице проявились две складки возле губ.

Этот парень все больше очаровывает меня. Чего не скажешь обо мне. В свои шестнадцать я выглядела, как настоящая пацанка. Мои спутанные темные волосы всегда вились в волны, лицо часто покрывалось веснушками, да и парней у меня никогда не было. На меня никто никогда не западал так, как на модельных девушек. Во мне не было ничего привлекательного, однако я умела выглядеть хорошо, когда нам нужно было засветиться всей семьей на важных мероприятиях.

–Признаюсь, у меня была такая мысль, – ответила я. – Значит, мы едем на вечеринку?

–Да. Ты говорила, что заплатишь мне пятьсот баксов? – напомнил он.

А он меркантильный человек. Минус пять очков очарования, приятель.

–И?

–Мне не нужны твои деньги. Просто притворись моей подружкой на эту ночь.

Его просьба обрушивается на меня, как лавина снега.

–Чего-чего?

Я медленно опустила взгляд на себя, пытаясь оценить как я выгляжу после перелета. Да от меня воняло, наверное, потому что нам пришлось ждать еще шесть часов в аэропорту из-за переноса рейса по причине непогоды. Кажется, в своих широких шортах и летней майке я не сильно вписывалась в рамки вечеринки.

–Ты считаешь, что такая, как я может сойти за твою подружку? – спросила я, обводя пальцем свою одежду.

–Почему бы и да? Ты вполне себе привлекательная. В тебе нет ничего отталкивающего.

–Я даже не одета для вечеринки.

–А как по-твоему, нужно одеваться для вечеринки? – с усмешкой спросил он, бросив на меня короткий взгляд.

–В платьях? – предположила я. – Я всегда так одевалась…у себя…в Майами.

–В платьях? -как будто он не верил своим ушам. Но я промолчала, и между нами повисла неловкая тишина. -Прости, ты, очевидно, из высшего общества. Наверное, люди из такого окружения только так и одеваются. Но здесь все проще, и в данном случае, ты отлично впишешься в простую школьную вечеринку с выпивкой и дурацкими играми на алкоголь.

Мне, конечно, очень приятно получать такие комплименты от парня, который попал в топ-десятку моего списка самых красивых парней, которых я встречала в своей жизни. Остальные девять из них – мировые звезды Голливуда, по которым я фанатела лет так с десяти. И, конечно, среди тех мужчин был Брэдд Питт. Но его слова о том, что я вписываюсь в их вечеринку, немного задели меня.

–Кажется, сегодня моя самооценка коснулась небес, – совсем неуверенно и потерянно ответила я, глядя на движущуюся дорогу впереди себя.

–Кстати, я Николас, но можешь звать меня просто Ник.

–Бруклин, но можешь звать меня просто Брук, – парировала я, глядя прямо ему в глаза.

–Интересно имя. Тебя назвали в честь?.. – он будто испытывает меня, честное слово.

Но да, он правильно догадывался.

–Мама родом из Нью-Йорка. Бруклинский мост – ее любимое место. И когда папа сделал ей там очень романтичное предложение руки и сердца, она решила назвать меня в честь своего любимого места, – рассказала я.

Эта история мне совсем не нравится. Ведь как можно назвать своего ребенка в честь какого-то моста? Однако, имя мне нравилось, и я никогда не возражала против него. Но не люблю, когда кто-то пытается узнать, почему же именно так меня назвали при рождении.

–Интересная история, -улыбнулся он. Я ждала очередной насмешки в его голосе, но ее не было. – И имя классное.

Может и так, но значение и происхождение самого имени мне никогда не нравилось. Оно означало маленький ручей. И я ненавидела это определение, потому что иногда именно им себя и считала: маленькой, никчемной, человеком, который пытался пробиться, чтобы жить.

–Так ты из Майами?

–Верно.

–Как можно было променять солнечный город на серый Нью-Йорк?

–Из-за работы моих родителей нам пришлось переехать сюда. Так что, не всегда все зависит от нас.

–Нет, Брук, так нельзя говорить. У нас еще вся жизнь впереди, так что, когда мы окончим школу, то вся наша жизнь будет в наших руках.

Он сказал это так уверенно и воодушевленно, что даже мне хотелось бы в это верить и не думать о том, что будет после школы.

–Может, и так, -согласилась я, взглянув на дорогу справа от себя.

–Определенно. Всегда нужно верить в лучшее.

Почему-то в этот момент внутри меня прошлось тепло. Казалось, что этот момент навсегда останется в моей памяти. И во мне зарождалась маленькая надежда, желающая, чтобы этот человек навсегда остался в моей жизни.

Но моя жизнь показывала обратное. Каждый раз, когда я верила в лучшее, по итогу я разочаровывалась, потому что происходило что-то гораздо худшее.

Глава 6

Я ненавижу тишину. В самом что ни на есть буквальном смысле. Даже ложась спать в одиночестве, я всегда включаю песни Haux или Ry X, чтобы расслабиться и почувствовать невесомость. Так, музыка хоть как-то заполняла пустоту и одиночество, которым я страдала всю свою подростковую жизнь.

Мне было невыносимо сидеть в полной тишине с Ником и ожидать сантехника. Прошел уже час с последнего звонка сантехнику. Но, как на зло, этот человек попал в пробку из-за аварии на дороге. Ох уж этот ненавистный Нью-Йорк, даже в час ночи на дорогах собираются пробки. Сидеть вот так молча мне надоело. Поэтому мне пришлось открыть сундук с сокровищем и вытащить две банки с мороженым.

–Малиновое или фисташковое? – спрашиваю я, взмахнув вверх банками с мороженым, чтобы он понял, о чем я.

–Я все еще помню, что малиновое – твой любимый вкус, – с ухмылкой отвечает он. -Поэтому фисташковое.

Черт. Он все еще помнит. Я надеялась, что он не забудет и выберет фисташковое, потому что я до чертиков обожаю вкус малины.

Я оставляю его слова без внимания, несмотря на то, как сильно они запали мне в душу, беру нам ложки и возвращаюсь в гостиную, плюхнувшись на диван и подтянув ноги к себе. Взяв с кофейного столика пульт, я включаю телевизор и попадаю на канал, по которому крутят какую-то комедию. Думаю, что это именно то, что нам подходит больше всего. Комедия посреди драмы. То, что надо.

Молча мы едим мороженым, только вот я не получаю от этого удовольствия, как бы мне этого сильно не хотелось. За двадцать минут я так и не съедаю половину банки, лишь смотрю в одну точку на полу, не следя даже за происходящим на экране.

–Что привело тебя в Нью-Йорк на этот раз? – спрашивает Ник, все-таки выключив сериал.

Я чувствую, как сердце понемногу ускоряет свой темп.

–Тебя это не касается, как и меня тот факт, что ты преуспел в своей карьере после нашего расставания.

Возможно, мои слова прозвучали обидно, но я не хотела выкладывать ему все свои карты на стол. В наших отношениях мы оба причинили друг другу огромную боль. По большей части вина лежит на мне, потому что я сдалась первой. Я утонула в омуте, пока Ник лежал на плаву, или пытался делать вид, что все в порядке.

Я слышу слабый и тихий смешок.

–Видела твой последний заезд. Ты был очень хорош. Я была рада, когда узнала, что ты восстановился после той тяжелой аварии.

–Да, было чертовски тяжело, – его слова повисают в пространстве, и я чувствую, как они тяжелым грузом ложатся на мои плечи. – Но за пару лет я наверстал упущенное. Я поступил после школы на инженера, как и мечтал. Макларен все еще держит меня в своей узде, а летом я женюсь на его дочери.

Как же легко он все это вывалил на меня…

На первых секундах мне показалось, что мы перенеслись в первый день нашего знакомства, когда мы рассказывали друг другу о наших планах. Но услышав последние слова, все рухнуло, как карточный домик.

Мой желудок ухает вниз. Хотя по ощущениям все мои внутренности перевернулись от его слов.

Надо же он женится…

Ожидала ли я услышать это? Разумеется, нет. Хотела бы я узнать, как та девица охомутала его? Разумеется, да! Мне было очень интересно узнать, как так получилось. Счастлива ли я за него? Ответ не найден.

–Рада слышать, что ты в порядке, – отвечаю я, сжимая кулак, который спрятан под локтем другой руки.

–Ну а ты? Как ты поживаешь? – непринужденно спрашивает он, кладя в рот ложку с мороженным.

В мой рот уже никакое мороженое не лезет. Даже малиновое, ради которого я порой готова душу продать.

–Я смогла исполнить свою мечту. Вышла замуж пару лет назад, за любимого человека. Он англичанин, успешный бизнесмен. Мы вел…ведем совместный бизнес, который очень преуспевает.

Мои собственные слова ощущаются на языке, как яд. Почему-то мне захотелось сделать ему больно в ответ. Хотелось, чтобы он не винил меня за мой выбор в прошлом. Только вот я сама виню себя во всем, что сделала тогда.

–Муж, который бьет тебя? – как бы невзначай спрашивает он.

Я мгновенно напрягаюсь.

–Что? С чего ты это взял? – притворяюсь я, будто он несет полную чушь, а не я. – Я ведь сказала, что упала с лестницы. Я приехала сюда поздно вечером, было темно, я забыла, где включается свет и где лестница, вот и запнулась, пока искала.

Он просто кивает, внимая каждое мое лживое слово. И кажется, что мы оба понимаем, кто тут врет.

–Твоя правда, Брук, -всего лишь говорит он, что означает – он не поверил.

Мы снова играем в «Молчанку», пока в дверь не раздается звонок. Я порываюсь встать, но он опережает меня.

–Я открою, -отвечает он и направляется уже к двери, пока я снова пополняю свой бокал.

Я ставлю банку с мороженым на кофейный столик и плетусь обратно на кухню. Открыв в очередной раз свой сундук, я вытаскиваю еще одну бутылку красного вина. Отвинчиваю пробку и наливаю полный бокал. Моя боль притупляет все мое живое. Это помогает мне осушить весь бокал залпом.

Мне не важно, о чем сейчас думает Ник, смотрит ли он на меня сейчас. Какая теперь разница? Мы больше не принадлежим друг другу и никогда не будем, потому что наше время уже ушло, и остались только воспоминания, как острые лезвия, режущие меня по самому чувствительному месту.

В сантехнике и ремонте я не понимаю ничего. Поэтому все эти вопросы я оставляю на Ника и потного мужчину в рабочем комбинезоне. Сейчас я понимаю лишь то, что в скором времени мне придется выложить кругленькую сумму на ремонт квартиры Ника, которую мне взять сейчас неоткуда. У меня даже практически не осталось сбережений, потому что все эти деньги ушли на спонтанный шопинг с Челси одним вечером в Лондоне. Удача улыбнется мне, если Корбин не решит заблокировать мои карточки в качестве мести. Если он этого не сделает, то я смогу заплатить Нику за ремонт.

Спустя еще один час Ник провожает мужчину, закрывая за ним дверь. Он потирает грязные руки, когда входит в гостиную.

–Тебе нужно будет поменять смеситель в ванной. Мою квартиру он осмотрит завтра утром. Пойду пока приберусь там, – сообщает он и снова разворачивается.

–Я могу помочь, все-таки моя вина, что я уснула в ванной.

–Отдыхай, -произносит он, мельком взглянув на меня. – После трех бутылок алкоголя тебе это просто необходимо, пока ты еще чего не сотворила.

Я корчу гримасу, пока он не видит. Ник уходит, не сказав мне больше и слова. Я остаюсь одна и этот вечер я планирую прикончить оставшимся вином, заведомо зная, как хреново мне будет завтра.

***

Утро следующего дня я встречаю без борьбы с назойливым будильником. Его я встречаю с настойчивым звонком в мою дверь. Кто бы это мог быть?

Сползя с постели в одном нижнем белье, я вытаскиваю из шкафа свой любимый бежевый шелковый халат и плетусь к двери в этот раз с особой осторожностью, чтобы не упасть – похмелье дает о себе знать. Моя голова так и выстукивает марш.

Распахнув дверь, я прищуриваюсь, чтобы разглядеть человека, так как мои глаза все еще сонные и слипшиеся, а голова отходит от похмелья. Протерев глаза, я вижу перед собой Николаса. И он снова в хорошей форме, чего нельзя сказать обо мне. Все так же идеален, но уже в другом костюме. Только одного его вида мне хватает, чтобы быстро протрезветь и проснуться.

Я не знаю, сколько сейчас времени, но судя по тому, что он уже так хорошо выглядит, уже давно не утро.

Он проходит в квартиру, не удостоив меня ни приветственным словом, ни комментарием о моем «прекрасном» виде.

Заправив руки в карманы брюк, он садится на диван в гостиной, а потом вытаскивает руки. Я считываю его волнение и нервозность, спрятанные за уверенностью. Глянув на настенные часы, я удивляюсь, что сейчас вовсе не десять или одиннадцать часов утра. Сейчас семь утра, а он уже выглядит, как с иголочки. Интересно, во сколько он просыпается утром, чтобы выглядеть так чертовски хорошо?

–В чем дело? -спрашиваю я, сев рядом с ним по-турецки.

–Мы не договорили вчера, – начинает он и проводит ладонями от носа вниз. – Ты не рассказала мне вчера, что в Лондоне ты была чуть ли не самым лучшим организатором мероприятий, в том числе свадеб, ведь именно свадьбы по большей части твоя специализация.

Я накрываю лицо рукой, потому что по какой-то причине меня накрывает смущение. Будь я в другой компании и при других обстоятельствах, я бы кричала всем о том, что я лучший организатор. Однако в компании Ника мне хотелось лишь сбежать куда-то подальше от него и ничего ему не говорить.

–Ну и к чему ты клонишь? Моя профессия не имеет никакого значения в наших с тобой отношениях, -отвечаю я, стараясь держать голос уверенно.

– Ну и еще ты не сказала мне, что замужем за…

Тут мое терпение подходит к концу.

– За Корбином Эшли, да, это правда.

Не знаю, что взбесило меня больше: тот факт, что он упомянул Корбина. Или тот факт, что он начал копаться в моей жизни, вытаскивая оттуда то, что я не хотела бы поднимать в компании Николаса. Ни тогда, когда он через восемь месяцев женится на дочери своего партнера.

– И именно поэтому я хочу предложить тебе организовать нашу с Кортни свадьбу, – сообщает он, и все мои внутренности снова совершают сальто.

– Что прости? -переспрашиваю я, нахмурив брови и сощурив глаза, надеясь всеми силами, что мне послышалось или все это приснилось.

Я резко протираю лицо и похлопываю себя по щекам, чтобы убедиться, что я все еще сплю. Но увы, нет. Я не сплю.

Ко мне подкатывает тошнота. Как он может сидеть тут спустя столько времени и просить меня организовать свадьбу для него и его невестушки? Кажется, сегодня Ник окончательно пал в моих глазах.

– Я прошу тебя организовать свадьбу для нас с Кортни. Мы заплатим тебе в два раза больше твоего ценника, и ты прославишься в Нью-Йорке. Это будет прекрасным началом твоей новой жизни.

– Началом какой жизни? -переспрашиваю я.

– Мне известно, что ты подала на развод.

Мои глаза округляются. Он что искал на меня компромат?

– Что ты сделал, Ник?

– Пробил информацию.

Я ухмыляюсь, пряча свое лицо за ладонями.

– Как любезно с твоей стороны.

– Да, потому что я был обеспокоен твоим лицом, которое явно говорило о домашнем насилии. Зная то, как сильно ты не любишь этот город, я сразу понял, что вернулась ты сюда не из большого желания. Я сразу понял, что что-то случилось.

В этот момент я начинаю ощущать себя слабой. Я ведь не смогла остановить Корбина в последний раз. И он сорвался. Ударил по лицу, схватил за волосы, швырнул в угол комнаты, что я упала и ударилась о тумбу. В тот раз он перешел свои границы, он по-настоящему показал свое истинное «я», которое я никогда не видела. Наши ссоры максимум доходили до криков, ругательств и пощечин. Дальше этого мы никогда не переступали. Та картина вновь вспыхивает перед моими глазами, как будто это было вчера. Слезы подступают к глазам, и я усердно стараюсь их подавить.

– Позволь мне помочь тебе, – тихо произносит он, наклонившись вперед.

– Зачем тебе? -смотрю я на него сквозь занавесу ненависти и боли.

– Я предлагаю тебе выгодное предложение. Ты устраиваешь нам громкую свадьбу, о которой все будут говорить, а я тебе помогу продвинуться и устроить здесь новую жизнь.

Просто не верю своим ушам. Как моя жизнь смогла так резко и быстро развернуться на сто восемьдесят градусов, и теперь Ник говорит мне про деньги и славу?

– Ты смеешься надо мной? Это такая месть за то, что было семь лет назад? Боже, Ник, мне достаточно стыда и позора от моей семьи, зачем тебе все это нужно? – возмущаюсь я и театрально развожу руками и гримасничаю.

– Ни в коем разе я не смеюсь над тобой. Я предлагаю тебе выгодное соглашение. Ты – гениальный организатор свадеб. Я и Кортни – пара, о которой должны писать в заголовках журналов и газет.

Неужели это то, чего он действительно хочет? Славы и популярности? Это так на него не похоже.

Честно признаюсь, мне было больно слышать последнее предложение. Раньше я так сильно мечтала стать женой Ника, фантазировала, представляла этот день, как настоящее, но я сама же все перечеркнула между нами.

– Просто подумай об этом, -говорит он с прежним безразличием и даже не смотрит мне в глаза.

За последнее время он ни разу не прокомментировал то, что было у нас семь лет назад. Часть меня отчаянно хочет узнать, что он думает и чувствует.

Затем Ник встает и уходит, громко хлопнув дверью.

А мы даже не поговорили о ремонте его квартиры, о том, сколько мне придется заплатить за причиненный ущерб. Не знаю, чего я хотела сейчас больше: провалиться под землю или вернутся в прошлое и почувствовать себя любимой девушкой Николаса, ибо мои чувства еще не угасли. Пламя тех чувств горит слабо, держится из последних сил. Но спустя столько лет мое пламя все еще хочет разгореться и гореть очень ярким огнем, чтобы все вокруг полыхало.