Отзывы на книгу «Бездна Челленджера», страница 2, 73 отзыва

На самом деле, я купил эту книгу случайно.  Не ожидал даже ничего от неё. то есть типо
О есть книжка от попкорна. заказал и теперт она лучшая. Многие мысли Кейдена заставили меня думать, что я сам шизик. (но  это не так) . В книге я заметил 3 линии
1я линия связана с семьёй Кейдена и его школьной и личной жизнью.
2я линия связана с кораблём и сокровищами Бездны Челленджера.
3я линия связана с Псих. лечебницой.
Советую всём прочитать. она небольшая, но эмоции у вас будут волнами идти

В принципе, в аннотации сказано всё. Вся история 15-летнего (ах, этот славный пубертат!) подростка Кейдена с громкоговорящей фамилией Босх. Который постепенно погружается в пучину безумия, всё чаще оказываясь на некоем странном корабле, плывущем к Марианскому жёлобу, чтобы совершить погружение в самую глубокую точку Мирового океана Бездну Челленджера. А сам между тем находится сначала в семье и школе, а затем уже в психиатрической клинике для подростков. И вот это распараллеливание сознания Кейдена, когда некоторые члены экипажа нашего виртуального безумного корабля в реальном мире соотносятся либо с персоналом, либо с пациентами клиники, и является главным содержанием и интригой сюжета.

Дальше...

Честно говоря, первую треть книги мне было «и скучно и грустно, и некому руку пожать» (см. график эмоций), читаемая книга почему-то сразу же ассоциировалась с не слишком сильно мне понравившимся ковальским «Суером-Выером» — такая же «морская» тема и такое же нагромождение чепухи и нелепицы, да и не сильно заводной событийный ряд. Однако затем период сопротивления читаемому закончился, события перестали быть томными, вдруг обнаружились ниточки связей между миром реальным и миром безумия, книга перестала казаться чепухой чепуховской, а превратилась в некий дневник сумасшествия. Причём дневник этот был двойной: одна его часть представляла собой события мира реального — то, что происходило в лечебнице и с людьми, находящимися в ней, а другая была своеобразной записью второй жизни Кейдена.

И тут появились мысли и соображения вот такого примерно плана. Ведь это только для людей мира внешнего поведение и мысли пациента такой клиники кажутся безумством. А для него самого мир просто раздваивается. И та, вторая его часть, невидимая и неслышимая никем, для такого человека вполне реальна и материальна. Настолько, что у него самого не возникает ни тени сомнения в реальности и материальности мира его внутренних движух.

И если пойти в этих рассуждениях ещё дальше, то возникает вопрос — как можно уверенно и чётко определить, что вот тут точно есть безумие, а вот в этом случае мы имеем дело с какими-то необъяснимыми особенностями человека, который не просто умеет заглядывать в Зазеркалье, но и попадать туда и проживать там часть своей жизни (см. «Почерк Леонардо» Дины Рубиной)? Как доказать такому человеку, что это не мы безумны, а это он и только он болен? В особенности если это человек мистического склада ума, с идеалистическим мировоззрением и со всякими прочими склонностями и тяготениями к паранормальному и эзотерическому…

И вот тут (см. на график эмоций) появились и интерес, и внимание к читаемому, и удовлетворение с приподнятостью, и удовольствие с оживлением, и даже чувство нетерпения (не того, которое «терпеть ненавижу», а которое подталкивает и вопрошает «а что там дальше?»).

Книга заканчивается выпиской Кейдена из больницы, и кажется, что теперь всё хорошо. Но ведь не зря автор в самом конце вновь отправляет нашего героя на корабль и приводит его к мысли, что рано или поздно, но он вновь окажется в компании с Капитаном, плывущим куда-то ещё, к каким-то новым Безднам и Мальстрёмам…

Кстати, кто может уверенно о себе сказать, что «я полностью психически здоров и нормален»? Где проходит граница между нормой и отклонением? Кто чётко и однозначно определит здоровье и нездоровье? Ведь многие из людей могут «похвастать» тем, что хотя бы однажды были в ситуации, когда слетали с катушек и находились в состоянии сознания помрачённого. Я — точно был. И точно знаю, что тот «другой» мир в эти минуты абсолютно реален, и ты сам не сможешь провести границу между ним и собой — ты в это время «там»…

Доктор Гоанек протянул не слишком толстую книжку своему юному собеседнику. — Спасибо тебе, что дал мне её прочитать, и спасибо, что задал все вопросы, которые у тебя возникли во время чтения. А теперь возвращаемся на нашу «Амальтею» и начинаем думать о планете Надежда — уже совсем скоро мы туда прибудем.

Не могу сказать, что книга мне понравилась, но в какой-то момент стало интересно читать о том, как люди воспринимают погружение в свое безумие.

Книга о пятнадцатилетнем мальчишке, который переживает "срыв". В начале книги не совсем понятно, когда его кидает из семьи на корабль, и обратно, но специфические сравнения и рваное повествование недолго остаётся загадочным, и достаточно быстро подводит к пониманию того, о чем идет речь.

С одной стороны довольно занимательно узнать жизнь с той стороны, с которой как минимум ее никогда не видел (ну и как максимум надеешься никогда не увидеть), а с другой это печально, понимать, что человеческое сознание настолько хрупкое, что уверенности в том, что тебя не затянет твоя персональная бездна, а главное то, что ты найдешь дорогу назад попросту нет. Проверка реальности для меня вообще что-то на грани, я понимаю что это и зачем, но вы представляете себе как это - жить и постоянно сомневаться в реальности происходящего? Я нет.

От того, что мальчик списан с сына автора, мне стало ещё больше не по себе, рисунки в книге принадлежат именно ему, и рисовал он их как раз тогда, когда боролся со своим "погружением". В общем занимательное, но весьма специфическое чтение.

Не так давно мною был прочитан цикл "Серп", который вызвал у меня восхищение и окунул в новый мир без обычных смертей. Поэтому к данной книге автора я приступила не раздумывая, но наткнулась на одну проблему... Книгу я прослушала аж с 4 раза(. Кстати к чтецу претензий нет, все было исполнено на высоте. Мне было скучно, меня не цеплял сюжет, да и не зацепил. Заставила себя дочитать не потому, что книга заявлена в игре, а начитавшись положительных отзывов. Сначала совсем не хотела ставить оценку, потом думала о двойке, но не смогла я этого сделать. Автор вывернул душу наизнанку, рассказал о сокровенном, о болезни своего сына. Он постарался донести состояние ребенка страдающего шизофренией. Как тяжело ребенку среди людей распознать друзей и врагов, как вымышленный мир сливается с реальностью и он уже не знает где находится сам,как страшно каждый день жить в боязни и считать что каждый хочет тебя убить. А родители? Какого им видеть свое чадо в таком состоянии? Сколько нужно сил, чтобы решиться на психиатрическую больницу? Это произведение поймет только тот, кто в реальности столкнулся с данной болезнью. Мне посчастливилось не встретить таких людей, поэтому и книгу я оценить не смогла. Я не знаю биографии Ван Гога и Микеланджело, но несколько предложений о них в книге пробудили желание взяться за давно отложенного Ирвинга Стоуна. При всем этом автор описал болезнь "во всей ее красе" просто фантастически.

«Страх не пожить — это глубокий, всепоглощающий ужас перед необходимостью наблюдать, как твой потенциал неизбежно растворяется в разочаровании, когда то, что должно быть, погибает, раздавленное тем, что есть»

Жил был мальчик, хорошо учился, обладал талантом и впереди маячило светлое будущее. Он мог быть художником или создателем видеоигр, миксовать свои умения, как пожелается.

Но сознание мальчика вдруг помутилось.

И вот уже всюду мерещится опасность. Под подозрением все, даже самые близкие. Странные сны, переходящие в явь.

Они терзают сознание мальчишки. И не сразу на странности обращают внимание. Пока не настает самый пик.

Побывать в голове заболевшего мальчика было жутко. Но как все было живо, ярко, фантазийно.

Эта история здорово меня встряхнула, а потом поглотила в пучину сумасшествия. Действительно, бездна, в которую страшно рухнуть, в которую даже окунуться не хочется.

Но никто не застрахован от выкрутасов мозга, вроде сегодня ты в здравом уме, а потом неожиданно тебе требуется лечение. И люди в белых халатах с таблетками в стаканчике, становятся повседневностью. Бррр…

Помнишь ли ты свой последний миг перед падением в бездну? Иногда это просто случается – и тогда всё летит под откос, и ты можешь лишь беззвучно кричать, ловя ослабевшими руками осколки прежней жизни. Страшнее всего, когда не понимаешь, что же именно пошло не так. Ты чувствуешь, что всё сыплется, но мозг не в состоянии адекватно обработать эту информацию. Да, Кай, ты должен составить слово "благополучие" из осколков с буквами Ш И З А. Причём, буквы будут ещё и гореть.

Существуют книги, которые ты не столько читаешь, сколько... хм... нет, наверное, будет не совсем точным сказать "пропускаешь через себя". Скорей уж это они тебя через себя пропускают – поглощают, переваривают, меняют твоё агрегатное состояние и мыслительные процессы, протаскивают тебя через своё нутро, как через стекловату, чтобы в конце исторгнуть, совершенно ахреневшего, обратно в привычный мир. И к миру этому у тебя теперь ба-альшие вопросы. Для меня ещё после Лаувенг лучшим сортом таких книг стали истории с медленным схождением с ума. Моя собственная кукушечка давно уже балансирует исключительно на личном презрении к гравитации, так что на время чтения подобных вещей закоротить может конкретно так. Особенно если написано усилиями не одной только бурной фантазии, а по реальным событиям. Лаувенг вот выдала документалку о себе, а Шустерман, хоть и дополнив вымышленной фабулой, рассказал историю болезни своего сына. По понятным причинам, он делает это с заботой и состраданием, но при этом ещё и с таким глубоким погружением во всё происходящее, что читатели, добравшиеся до конца в абсолютно здравом рассудке, думаю, по праву могут засчитать это себе как особое достижение. Настолько оно пробирает.

Но это и немудрено. Шустерман отлично умеет выстраивать этакие двойные реальности, взаимопроникающие друг в друга, как сон и явь. И на их балансе, равновесии взаимного существования всё и держится – динамика, интрига, саспенс, цельность повествования. И абсолютно неважно, имело ли это под собой какую-то фантастическую природу или мироздание раскололось исключительно в сознании одного человека. И всё восприятие героя становится таким же двойным. С одной стороны, он по-прежнему живёт дома, с семьёй, ходит в школу, общается с друзьями и остро ощущает, как эта жизнь стремительно разваливается на куски. А с другой – он уже не здесь и не сейчас, корабль дураков уносит его всё дальше в море безумия. Туда, где нет логики, нет осмысленности, нет надежды. И нельзя сказать, что эта реальность менее реальна, чем прежняя. Для горящего мозга они равноценны, запараллелены и взаимно подпитывают друг друга. Главы inside и outside будут следовать попеременно, а внимательный читатель будет искать и узнавать каждый просочившийся предмет, каждое имя, каждого человека – все те кирпичики, из которых строится внутренняя империя. Ну и Шустерман не был бы собой, если бы не оставил кое-какие загадки, и эти точечные вкрапления мистики тоже играют в унисон общему настроению.

Читатель прочувствует всё сполна. С самого начала. Реальность, рассыпающаяся под ногами. Жизнь, которую невозможно больше жить. Меняющиеся алгоритмы бытия. Ошибки мыслительных процессов. Дом, люди, психушка, свобода, границы, друзья, враги, тотальная изменчивость, перетекание образов, нестабильность, никому нельзя верить, особенно попугаю. Невероятное, невозможное, хмарное, душное адище, которое не оставит вам ни одной нервной клетки. Это болезненное затягивающее повествование, когда пальцы будут сами листать страницу за страницей. Потому что никак нельзя остановить падение в бездну. Но иногда, лишь достигнув дна, ты можешь оттолкнуться и поплыть на свет.

И всё это – на каких-то 300 страницах. Пусть я и максимально далёк от романтики моря и пиратских кораблей, но какая разница, когда тут вся психика в клочья. Читайте, сходите с ума вместе со мной.

Теоретически, я не совсем понимала, что меня ждет под обложкой. И первая четверть книги шла со скрипом, никак не получалось влиться в происходящее. Какой-то корабль, чудная команда, попугай и капитан, все это маленько давило на мозг. Но после того, как появилась условная логика и связь с реальной жизнью Кейдена, пошло гораздо веселее, если так можно сказать про подобную историю.

Удивительно, но несмотря на скудность сюжета как такового, история все равно динамична. Хотя, казалось бы, история глубоко психологичная и направлена на созерцание и обдумывание, но за счет коротеньких глав и постоянного переключения между реальным и бредовым мирами, создается ощущение постоянного движения.

Для меня книга получилась вполне увлекательной и не тяжелой, даже не смотря на послесловие автора, в котором рассказывается, что история основана на личном опыте и у Кейдена есть прототип. Но у меня очень выборочная эмпатия, тут ничего не поделаешь.

Можете ли вы быть уверены, что этот мир действительно существует в то время, когда вы моргаете? Солнечный свет летит к Земле 8 минут. Что от нас скрывают фотоны?! Человеческому глазу доступен лишь короткий сегмент светового спектра. Рыбы видят мир иначе. Пчелы видят мир иначе. Можете ли вы быть уверены, что в невидимом сегменте спектра параллельно с нами не живут монстры? Я совсем не уверена. Иногда я прищуриваю глаза, чтобы рассмотреть их. Иногда мне кажется, что у меня получается. "Некоторые коровы в Шотландии коричневые с одной стороны" - некоторые клочки реальности, доступные некоторым чувствам, кажутся безопасными. А ОСТАЛЬНЫЕ???

— Можно видеть мир по-разному, — рассказывает доктор Пуаро в один из дней, когда я способен переварить его слова, а не выплюнуть обратно ему в уши. — У всех есть свои иллюзии. Кто-то видит в мире только зло, кому-то он кажется довольно неплохим местом. Одни видят бога в каждой мелочи, другие видят на его месте пустоту. Где правда? Где ложь? — Почему вы спрашиваете меня? — Я просто напоминаю, что твои иллюзии идут вразрез с реальностью. — А если меня они устраивают? — Да, они могут быть очень, очень завлекательны. Но за жизнь вдали от реальности приходится дорого платить.

Интересно, как бы читалась книга, если бы в аннотации не было написано в лоб, что речь идет о подростке с психиатрическим диагнозом. Какую линию я предпочла бы? Фэнтезийный корабль с сумасшедшей командой или школьно-домашние будни, переходящие в больничные? Обычно я выбираю сказку. В принципе ментальное отклонение - не такой уж спойлер, это становится известно ближе к началу текста, чем к концу. Но интересно было бы читать, думая, что абсурдная реальность корабля, на котором плывет мальчик Кейден - это основной мир... Хм... А почему я сейчас это отрицаю? Я привыкла к тому, что большинство янг эдалт книг метафорически говорят о взрослении. Все эти волшебные миры - бегство от зрелости, необычайные способности - магия сексуального пробуждения, феи и эльфы - прощание с детством, всемирное зло - это проработка страхов. Шустерман, кстати, очень успешно прорабатывает страхи. Он единственный знает, как сделать мне жутко. То у него подростков при их полном сознании разбирают на органы, то неупокоенные дети, полностью осознавая ситуацию, тонут в земле, чтобы вечно маяться в земном ядре. Вы обратили внимание? В сознании! "Бездна Челленджера" - это страх потерять свое сознание. Страх безумия. И чтобы победить его, вы должны через него пройти.

— Куда идет этот коридор? — Никуда не идет, вот же он, на своем месте.

Мальчик Кейден с великолепной фамилией Босх плывет / воображает себя на корабле, который вот-вот достигнет Марианской впадины. Подросток Кейден начинает странно вести себя в школе и дома. Легко пойти за обычными метафорами. Можно узнать детское стремление к приключениям на пиратском паруснике. И тогда перед нами снова история взросления. Море - это еще и неустойчивость нашего мира, боязнь ответственности за взрослые поступки. Марианская впадина - такая метафора человеческого сознания, банальности дна которой трудно достичь, но оно есть. Банальность выбивается, как табурет из-под ног, одним фактом: Шустерман написал почти документальную книгу, прообраз Кейдена Босха - сын автора, преодолевший все глубины самопотери и самообретения (не исключено, что временного). И рисунки в книге сделаны сыном Шустермана во время лечения.

..."правильного" диагноза не существует. Есть только симптомы и разные словечки, которыми называют некоторые их наборы. Шизофрения, шизоаффективное расстройство, биполярное первого рода, второго рода, тяжелое депрессивное расстройство, психотическая депрессия, обсессивно-компульсивный невроз, и так далее, и тому подобное. Все эти ярлыки ничего не значат, потому что не бывает двух абсолютно одинаковых случаев. Каждый по-своему живет и по-своему реагирует на лекарства, так что ничего нельзя знать наверняка. ... Моя болезнь заставила всю семью пройти огонь, воду и медные трубы... Никогда не забуду, как сестра держала меня за руку и пыталась понять, каково там, где я сейчас.

Многие родители придумывают детям сказки перед сном. Иногда эти сказки записываются, публикуются и становятся бестселлерами. Но "мертвым детям ставят памятники - психически больных детей прячут под ковриком". Шустерман убрал коврики. Как искренне и... безжалостно он разоблачает страхи, боль и жестокость мира в своих фантастических подростковых книгах, так искренен он, когда делится собственными прожитыми страхами, болью и жестокостью мира в книге о своем сыне. Но нет, "Бездна Челленджера" не жуткая, не чернушная, не страшная формально. Даже иногда скучноватая, потому что фантазии больного ума не обязательно должны соответствовать эстетическим законам литературы, хотя это не дневник и не точная запись, а художественная адаптация. Простота, небестселлерность, незвездность книги увеличивают тяжесть содержания: всё было так, всё именно так и происходит, с тобой всё может случиться именно так.

Они все считают, что медицина всемогуща, и злятся на меня, когда это не так. ... И вдруг я понимаю одну ужасную вещь. Нет, они не отравят меня. Они — не враги… Но они беспомощны. Они хотят сделать что-то — что угодно — чтобы мне помочь. Как-нибудь улучшить мое положение. Но они могут сделать не больше, чем я... ... Мама обнимает меня за плечи, и я понимаю, что это нужно не только мне, но и ей. Ее успокаивает, что она наконец-то может успокоить меня, чего ей не удавалось уже столько времени.

Кажется, что родителям тяжелее, чем больным детям. От этого безжалостная абортная формулировка "не рожайте, зачем ему всю жизнь мучиться". Но люди с ментальными особенностями (а вам не обидно признать, что вы не имеете никаких ментальных особенностей?) не всегда страдают, часто они счастливы в своем более или менее замкнутом мире, куда другим нет дороги. Им нет дела до быта и общественного мнения. Может, они видят мир как рыбы. Может, как пчелы. Но есть такое сложное слово - социализация. Маленький апокалипсис переживают близкие - разрушен их мир порядка, они вынуждены адаптироваться к "капризам" = особенным потребностям, изоляции, организации безопасности ребенка и иногда себя от ребенка, визитам в больницы - новая, неэвклидовая логика жизни. А что еще скажут соседи?!

Моя работа на корабле — держать равновесие.

Друга Кейдена забрали из-под опеки матери. Она не справилась. Некоторые родители терпят неудачу. Каждый из нас и так ищет собственное равновесие в этом шатком, безумном мире. А им нужно вдвое больше психического здоровья, чтобы хватило на детей. Это те еще акробаты: найти равновесие с ребенком на плечах, с двумя детьми... Подруга Кейдена выписывается, и он шепчет ей вслед кощунственное: "Пожалуйста, не выздоравливай", - понимая, что во внешнем мире им будет трудно, невозможно продолжать встречаться. Прожитым опытом не поделишься снаружи. Кейден справедливо замечает:

Родись я давным-давно коренным американцем, и из меня мог бы выйти прославленный шаман... Застань я библейские времена, и меня приняли бы за пророка... В двадцать первом веке медицина шагнула далеко вперед, но мне иногда хочется пожить в какие-нибудь менее технологичные времена. Лучше слыть пророком, чем просто бедным больным мальчиком.

Спектр "нормальности" не так и узок. Если биохимия организма дает сбой, не исключено, что вам помогут современные чудеса фармакологии, вам подберут компенсирующие таблетки, и вы совершите путешествие "туда и обратно". Из глубин Марианской впадины иногда возвращаются. Это главное, чему учит книга (если ваше зрение улавливает ту часть спектра, где книги чему-то учат) - с этим можно жить. Хотя Кейден знает, что его корабль всегда ждет его в порту, готовый к отплытию. Однажды, почти наверняка, ему придется повторить путешествие. Будет ли легче? Будет ли это необратимо? Главное, что не сегодня...

...наши все здесь не по первому разу. Может быть, мы чуть менее наивны. Раньше нам хватало самоуверенности думать, что больше мы в это место не попадем. Теперь мы не такие самонадеянные.

Этой книгой трудно наслаждаться. Разве что - когда она закончилась. Я почувствовала огромное облегчение, когда Кейден выплыл. Некоторые выплывают. Современная биохимия иногда творит чудеса. (Боюсь, не хочу думать, насколько постсоветские больницы отстают от быта специального учреждения цивилизованного мира.) Повествование прерывистое, очень мелкие главы, я не успевала сконцентрироваться, начать сопереживать, бояться за персонажей, проникнуться проблемами, как тема переключалась. Автор сделал это специально? Так быстро суетятся нейронные связи в воспаленном мозгу или это нормальное современное клиповое мышление, сегодняшнее общее шизофреническое сознание, которое не может долго сосредотачиваться на одной идее?.. Мне больше нравились главы из реальности (хотя кто знает точно, которая реальность настоящая). Может быть, потому что я боялся поддаться абсурдной логике корабля?.. Однако "я уже научился уважать чужие иллюзии и / или галлюцинации".

— Помнишь, как на Рождество мы строили крепости из картонных коробок?.. — Да. Было весело. — Крепости были такими настоящими, и в то же время не были… Понимаешь?

Реальный и нереальный картонный мир... Интересно, как видят мир рыбы, как видят мир пчелы: неоновые вспышки, калейдоскопические пиксели, инфракрасное свечение?.. Как другой человек видит мир? Каков его спектр? Куда он плывет на своем корабле?.. А что, если невидимые для меня, скрытые в другом отрезке спектра монстры видимы для других. А что, если наш мир держится, потому что кто-то невидимо сражается с невидимыми нам монстрами?..

То, что мы создаем как искусство, вселенная создает как маршрут.

__________________________________________________________________________________________ Па-беларуску...

Тут...

Ці можаце вы быць пэўныя, што гэты свет насамрэч існуе ў той час, калі вы міргаеце? Сонечнае святло ляціць да Зямлі 8 хвілінаў. Што ад нас хаваюць фатоны?! Усё, што мы бачым, - пераламленне кароткага адрэзку спектру святла. Рыбы бачаць свет інакш. Пчолы бачаць свет інакш. Ці можаце вы быць пэўныя, што ў іншым адрэзку спектру паралельна з вамі не жывуць пачвары? Я - зусім не пэўная. Часам я спрабую прымружыць вочы так, каб іх разгледзець. Часам мне падаецца, што ў мяне атрымлівацца. "Некаторыя каровы ў Шатландыі карычневыя з аднаго боку". Некаторыя лапікі рэальнасці, даступныя некаторым пачуццям, падаюцца бяспечнымі. А АСТАТНЯЕ???

— Можно видеть мир по-разному, — рассказывает доктор Пуаро в один из дней, когда я способен переварить его слова, а не выплюнуть обратно ему в уши. — У всех есть свои иллюзии. Кто-то видит в мире только зло, кому-то он кажется довольно неплохим местом. Одни видят бога в каждой мелочи, другие видят на его месте пустоту. Где правда? Где ложь? — Почему вы спрашиваете меня? — Я просто напоминаю, что твои иллюзии идут вразрез с реальностью. — А если меня они устраивают? — Да, они могут быть очень, очень завлекательны. Но за жизнь вдали от реальности приходится дорого платить.

Цікава, як чыталася б кніга, калі б у анатацыі не было ў лоб сказана, что яна пра падлетка з псіхіятрычным дыягназам. У прынцыпе, не такі ўжо гэта і спойлер. Але раптам бы я паверыла, што абсурдная рэальнасць карабельнага плавання - гэта і ёсць асноўны свет... Хм... А чаму я цяпер адмаўляю яму ў асноўнасці? Я звыклася, што большасць кніг янг-эдалт метафарычна апавядаюць пра сталенне. Усе гэтыя чароўныя светы - уцёкі ад сталасці, надзвычайныя здольнасці - магія сэксуальнага абуджэння, феі ды эльфы - развітанне з дзяцінствам, сусветнае зло - прапрацоўка страхаў. Шустэрман, дарэчы, вельмі ўдала прапрацоўвае страхі. Ён адзіны ўмее рабіць мне вусцішна. То ў яго падлеткаў разбіраюць на органы пры іх поўнай свядомасці, то мёртвыя дзеці ў поўнай свядомасці правальваюцца да цэнтра Зямлі, каб вечна маяцца там. Звярнулі ўвагу? У свядомасці! "Бездань Чэленджэра" - гэта страх страціць свядомасць. Страх вар'яцтва. І каб перамагчы яго, вам давядзецца праз яго прайсці.

— Куда идет этот коридор? — Никуда не идет, вот же он, на своем месте.

Хлопчык Кейдэн з цудоўным прозвішчам Босх плыве / уяўляе сябе на караблі, які мусіць дасягуць Марыянскага жолабу. Лёгка ісці шляхам звыклых метафараў. Можна расчытаць дзіцячае імкненне прыгодаў на пірацкім парусніку. І тады перад намі зноў магла б быць гісторыя сталення. Мора - гэта і хісткасць нашага свету, страх перад адказнасцю за дарослыя ўчынкі. Марыянскі жолаб - такая банальная метафара чалавечай свядомасці, дна ардынарнасці якой дасягнуць цяжка, але яно ёсць. Банальнасць выбіваецца табурэтам з-пад ног адным фактам: Шустэрман напісаў блізка дакументальную кнігу, прататып Кейдэна Босха - сын аўтара, які прайшоў праз усе глыбокія воды страты сябе і адбудовы (вельмі імаверна - часовай).

"правильного" диагноза не существует. Есть только симптомы и разные словечки, которыми называют некоторые их наборы. Шизофрения, шизоаффективное расстройство, биполярное первого рода, второго рода, тяжелое депрессивное расстройство, психотическая депрессия, обсессивно-компульсивный невроз, и так далее, и тому подобное. Все эти ярлыки ничего не значат, потому что не бывает двух абсолютно одинаковых случаев. Каждый по-своему живет и по-своему реагирует на лекарства, так что ничего нельзя знать наверняка. ... Моя болезнь заставила всю семью пройти огонь, воду и медные трубы... Никогда не забуду, как сестра держала меня за руку и пыталась понять, каково там, где я сейчас.

Многія бацькі прыдумляюць казкі сваім дзеткам перад сном. Часам гэтыя казкі запісваюцца, выдаюцца і робяцца бестсэлерамі. Але "мертвым детям ставят памятники - психически больных детей прячут под ковриком". Наколькі шчыра Шустэрман выстаўляе страхі, боль, бязлітаснасць свету ў фантастычных кнігах, настолькі ён шчыры, калі дзеліцца ўласнымі страхамі, болем і бязлітаснасцю свету ў кнізе пра свайго сына. Але ж не, "Бездна Челленджера" - зусім не вусцішная, не чарнушная, не страшная фармальна. Нават часам нуднаватая, бо фантазіі хворай свядомасці не мусяць адпавядаць эстэтычным законам літаратуры, хоць гэта не дзённік і не дакладны запіс, а мастацкая адаптацыя, прыклад. Простасць, небестсэлернасць, нязорнасць кнігі робяць яе цяжкой: усё было так, усё бывае так, усё можа быць так і з табой.

Они все считают, что медицина всемогуща, и злятся на меня, когда это не так. ... И вдруг я понимаю одну ужасную вещь. Нет, они не отравят меня. Они — не враги… Но они беспомощны. Они хотят сделать что-то — что угодно — чтобы мне помочь. Как-нибудь улучшить мое положение. Но они могут сделать не больше, чем я... ... Мама обнимает меня за плечи, и я понимаю, что это нужно не только мне, но и ей. Ее успокаивает, что она наконец-то может успокоить меня, чего ей не удавалось уже столько времени.

Здаецца, што бацькам цяжэй, чым хворым дзецям. Ад гэтага бязлітасная абортная фармулёўка "не нараджай, навошта яму пакутаваць усё жыццё". Але ментальна хворыя далёка не заўсёды пакутуюць, нярэдка яны шчаслівыя ў сваім закрытым свеце, куды іншым няма доступу. Ім справы няма да побыту і грамадства. Маленькі апакаліпсіс перажываюць блізкія - разбураны свет добраўпарадкаванасці, змушанае прыстасаванне да "капрызаў", ізаляцыя, арганізацыя бяспекі дзіцяці і сябе, змушаныя паездкі ў лякарню, - новая, неэўклідавая логіка. А што яшчэ скажуць суседзі?!. Сябра Кейдэна забралі з-пад апекі маці. Яна не справілася. Многія бацькі не спраўляюцца. Яны і так шукаюць уласную раўнавагу ў гэтым разгойданным, вар'яцкім свеце. Ім патрэбна ўдвая больш псіхічнага здароўя, каб выстачыла на дзяцей. Гэта тыя яшчэ эквілібрысты: знайдзі раўнавагу з дзіцем на плячах, з двума дзецьмі... Сяброўка Кейдэна выпісваецца і ён шэпча ёй наўздагон блюзнерства: "Пожалуйста, не выздоравливай", - ведаючы, што ў вонкавым свеце ім будзе цяжка прадаўжаць знаёмства. Але - сяброўства магчымае і ТАМ. Кейдэн слушна зазначае:

Родись я давным-давно коренным американцем, и из меня мог бы выйти прославленный шаман... Застань я библейские времена, и меня приняли бы за пророка... В двадцать первом веке медицина шагнула далеко вперед, но мне иногда хочется пожить в какие-нибудь менее технологичные времена. Лучше слыть пророком, чем просто бедным больным мальчиком.

Вы можаце бачыць свет як рыбы. Можаце як пчолы. Але ёсць такое складанае слова - сацыялізацыя. Спектр "нармальнасці" нявузкі. Калі хімія арганізма дае збой і атрымліваецца падабраць кампенсавальную таблеткавую хімію, то можна здзейсніць падарожжа "туды і назад". Можна вярнуцца з глыбіні Марыянскага жолаба. Галоўнае, чаму вучыць кніга (калі ваш зрок ловіць той адрэзак спектру, дзе кнігі нечаму вучаць) - з гэтым можна жыць. Можна зайсці і выйсці. Хоць Кейдэн ведае, што ягоны карабель заўсёды чакае яго ў порце. Аднойчы, амаль дакладна, яму давядзецца паўтарыць падарожжа. Ці будзе яно лягчэйшым? Ці будзе яно незваротным? Але не сёння...

...наши все здесь не по первому разу. Может быть, мы чуть менее наивны. Раньше нам хватало самоуверенности думать, что больше мы в это место не попадем. Теперь мы не такие самонадеянные.

Ад гэтай кнігі цяжка атрымаць асалоду. Хіба калі яна сканчаецца. Я адчула надзвычайную палёгку, калі Кейдэн выплыў. Некаторыя выплываюць. Сучасная біяхімія часам робіць цуды. Баюся думаць, наколькі далёка адстаюць ад побыту адмысловай лякарні цывілізаванага свету постсавецкія ўстановы. Аповед абрывісты, вельмі дробныя часткі, не паспяваеш засяродзіцца, пачаць суперажываць, спалохацца за герояў, прасякнуцца праблемамі - так хутка мітусяцца нейронныя сувязі ў запаленым мозгу ці гэта звычайны сучасны кліпавы свет, сучасная шызафрэнічная свядомасць, што не можа трымаць раўнавагу доўга на адной думцы?.. Мне больш падабаліся часткі з рэальнасці, з агульнай са мной рэальнасці (хто яго ведае, каторая рэальнасць рэальная). Можа, таму што я баялася паддацца карабельнай абсурднай логіцы? (Ніколі не захаплялася абсурднымі казкамі тыпу "Алісы ў краіне цудаў" - баялася саслізнуць назаўсёды ў нетутэйшую логіку?) Карабельныя трызненні - пазнавальныя адбіткі рэальнасці, але іх блытанасць, непрадказальнасць, абсурднасць мяне напружвала. Аднак жа "я уже научился уважать чужие иллюзии и / или галлюцинации".

— Помнишь, как на Рождество мы строили крепости из картонных коробок? — спрашивает она. Я улыбаюсь: — Да. Было весело. — Крепости были такими настоящими, и в то же время не были… Понимаешь?

Адначасна рэальны і нерэальны свет... Мне цікава, як бачаць свет рыбы, як бачаць свет пчолы - неонавыя сполахі, калейдаскапічныя пікселі ці інфрачырвонае свячэнне... Як бачыць свет іншы чалавек? Куды ён плыве на сваім караблі?.. А што, калі нябачныя мне, схаваныя ў іншым адрэзку спектра пачвары, бачныя тым, іншым. Можа, наш свет трымаецца дзякуючы таму, што нехта змагаецца з нябачнымі нам монстрамі?..

Моя работа на корабле — держать равновесие.

То, что мы создаем как искусство, вселенная создает как маршрут.

Люблю книги, которые задают больше вопросов, чем дают на них ответы. Когда ты сидишь, прочитав последнюю страницу, не можешь отложить её. В голове крутятся сотни вопросов: внятные и размытые, четкие и смутные. И ты пытаешься их сформулировать, найти хоть малейшие намеки на их ответы и думаешь-думаешь-думаешь.

Вот такое чувство у меня было после прочтения «Бездна Челленджера» (Challenger Deep) американского автора Нила Шустермана. Опять же я не читала аннотацию, поэтому совершенно не знала о чём же будет книга. И как мне кажется, это было неправильным решением. Именно здесь надо знать контекст. Или же будет так как у меня. Первые главы вызвали у меня недоумение: я просто не могла понять что же происходит. И потому я не могла понять почему же такие хорошие отзывы на книгу. И только проценте на 25 я начала догадываться что с героем и связывать между собой две сюжетные линии. Теперь я жалею, что сначала читала не так внимательно и многое прошло мимо меня((

Эта книга про 15-летнего Кейдена. Из хорошего парня постепенно он превращается в раздражительного, подозрительного и пугающего. Целыми днями он ходит по городу, дома не может усидеть на месте, у него появляется страх, что его хотят убить. Родители не понимают, что происходит.

В другом же мире он плывет на огромном корабле. Бездна Челленджера — это самая глубокая точка в Марианской впадине. Именно туда направляется команда за сокровищами. Но чтобы их добыть надо опуститься на самое дно.

«Бездна Челленджера» — книга про психические расстройства. У главного героя — шизофрения. Родители Кейдена помещают его в психиатрический центр, где он борется за свой разум. А путешествие на корабле — это безумие героя:

Чем тебе хуже, тем глубже ты можешь погрузиться в коварные глубины собственных мыслей. Чем внутри опаснее, тем сильнее ты стремишься нырнуть туда, как будто уже привык к этим ужасным щупальцам, стремящимся раздавить тебя в своем захвате.

В послесловии автор написал, что через это проходила его семья. Его сын стал прототипом Кейдена. И эта книга описывает его мысли, его «бездну» и его борьбу. Все рисунки тоже принадлежат сыну, они были нарисованы во время пребывания в центре. Может потому они такие пугающие… Так как Нил Шустерман записал всё со слов своего сына, то именно какой-то реалистичностью (как бы это не звучало) книга и берет. У меня переодически по коже бегали мурашки от страха и безнадеги.

Огромным плюсом для меня стала тема книги. В нашем обществе всё ещё есть стигматизация психических расстройств. Да что говорить, многие считают, что депрессии не существует, а к психологу ходят только «тряпки» и лентяи. Про серьёзные проблемы я уж молчу. Тут же очень хорошо написано про чувства и мысли таких людей. Ведь часто мы видим в них не людей, а только диагноз. Что в итоге мешает и им, и нам. Это обычные люди, у которых «зеркало заднего вида упало на пол». Им просто нужна помощь.

Для меня, «Бездна Челленджера» — книга про надежду. Это сложный и долгий путь выздоровления, но в конце есть луч надежды, есть «синева неба». Как пишет автор:

Мы надеемся, что «Бездна Челленджера» даст надежду тем, кто спускался в бездну — позволит им почувствовать, что они не одни. Мы также надеемся, что она поможет остальным проникнуться сочувствием и понять, каково это — плыть темными, непредсказуемыми водами душевной болезни.

Отдельно хочу выделить большое количество размышлений героя о разных вещах. Всё эти рассуждения рассуждения взяты из стихов сына. Вот мои любимые цитаты:

Я уверен, объявись сейчас истинный пророк — и на его (или ее) долю досталось бы немало уколов «халдола», прежде чем небеса разверзлись бы и карающая десница Бога отлупила бы всех докторов.

Мы обречены, — добавляет специалист по поддержанию боевого духа.

Здесь пять утра, а где-нибудь в Китае в то же время пять вечера – как видишь, в мировых масштабах несовместимые факты отлично ладят меж собой.

Шекспир явно питал слабость к смерти. И к ядам. И к безумию. Возлюбленная Гамлета – Офелия – сходит с ума и тонет. Король Лир теряет рассудок – в наше время у него диагностировали бы синдром Альцгеймера. Макбета преследуют призраки и навязчивое видение нависшего кинжала – классические галлюцинации. Все настолько точно, что я начинаю гадать, не было ли у Шекспира богатого опыта по этой части.

Дон Кихот – сумасшедший из знаменитого романа – боролся с мельницами. Все думают, что на их месте ему мерещились великаны, но те, кто побывал в его шкуре, знают правду. Он видел мельницы, как и все нормальные люди, но верил, что это великаны. Это страшнее всего – никогда не знать, во что вдруг можешь поверить.

Итог: важная и нужная книга. Она поднимает общечеловечные вопросы. И каждый найдет своё. Как я писала в начале, у меня в голове куча вопросов, и я пытаюсь найти ответы на них. Это сильный роман, который советую читать всем и каждому.