Читать книгу: «В неправильном лесу. Откуда у жабы мёд?», страница 2

Гнездо кабана

Кабан из неправильного леса ужасно боится испачкаться. С утра: проснётся и сразу отправляется купаться. При этом в пруд – ни ногой, плещется только в речке: в реке вода проточная, чистая. А пруд, по его мнению, «битком набит» микробами. Больше всего на свете кабан опасается луж, ведь в них микробов ещё больше, чем в пруду.

Выберется кабан-чистюля из реки, отряхнётся по-собачьи, осмотрит свою шкуру и, обнаружив подозрительное пятнышко, опять в речку – отмывать….

Глядя на гнезда грибов-древолазов, кабан с завистью размышлял:

– Хорошо этой мелкоте, гнёзда высоко от земли, ни один микроб к тебе не заберётся, пока спишь.

Один раз он даже попытался взобраться на дерево, но ничего не получилось, только испачкался, и со всех копыт помчался к реке, избавляться от грязи.

– И чего смотришь? Построй себе такое же, – посоветовал как-то ёжик, в очередной раз заставший мечтателя разглядывающего жилища грибов.

– Так ведь мне на дерево не забраться, я уже пробовал.

– А зачем тебе гнездо на дереве? Построй на пригорке, там всегда сухо. Дождь пройдёт, трава намокнет, а земля сухая.

– А ведь верно, – подумал кабан. – Если дождевая вода земли не касается, значит, и микробов на ней нет.

Вот и свил себе этот чудак гнездо из толстых сучьев на высоком холме. Причём каждую ветку для нового жилища прополоскал в реке и прокалил на жарком солнце. Теперь, отправляясь купаться, он тащит построенный дом с собой в реку, опасаясь, как бы в нём не завелась какая-нибудь опасная для здоровья нечисть.

Однажды ночью начался дождь. Проснулся хозяин гнезда – вокруг все ямки превратились в лужи.

– Дождусь, – думает, – когда дождик пройдёт и земля обсохнет.

Но дождь не только не проходил, а наоборот, всё усиливался и вскоре превратился в настоящий потоп. Вокруг гнезда лужи расползлись настолько, что получилось кольцо из воды. К концу дня образовалось целое озеро с островом-холмом посередине, на котором кабан пережидал непогоду в своём убежище. А дождь не прекратился ни в тот день, ни на другой, ни на третий. В общем, конца дождю не было видно. Глубина у озера-лужи была даже ёжику чуть выше колена. Но если кабан всю жизнь боялся вступить даже в маленькую лужицу, то в такую огромную его и подавно не выманишь.

Добровольный пленник потопа, конечно, не голодал в заточении: еду ему приносили сочувствующие птицы и звери. Но вода подобралась так близко, что кабан не мог делать гимнастику, рискуя вывалиться из гнезда, и жители неправильного леса беспокоились, как бы он не заболел от гиподинамии.

– Дело серьёзное, – согласилась лисица, когда к ней примчались совы, крича на лету:

– Беда! Кабан попал в ловушку! Он не может двигаться! Он может погибнуть!

Осмотрев место происшествия, лисица объявила:

– Пока идёт дождик, за осушение браться бесполезно. Уговорами упрямца не выманить. Голодом брать нехорошо, да и не получится, слишком у него большие жировые запасы. Остаётся одно – решать дело хитростью….

Лежит кабан, жалобно похрюкивает, да, как может, свою шкуру осматривает: не заползли ли из воды какие-нибудь переносчики микробов. И вдруг видит, прямо напротив его глаз отчаянно барахтается мышонок, совсем ещё маленький, и кричит:

– Тону! Помогите!

Покрутил кабан головой, ожидая, что кто-нибудь прибежит или прилетит на помощь, да только вокруг никого.

– И куда все пропали? – разволновался одинокий зверь, – ведь совсем недавно толпились вокруг, уговаривали лезть в воду.

Мышонок уже начал пускать пузыри, того и гляди утонет. Не выдержала кабанья душа – выскочил из гнезда, схватил малыша и обратно в дом.

– Эх, такой отличный план провалился, – подумал про себя мышонок, а кабана не стал расстраивать, сказал:

– Спасибо, дяденька! Если бы не вы, мне конец!

Мышонка из гнезда забрали, совы чуть не передрались: кому за ним лететь. А здоровенного кабана в одиночку ни одна птица не поднимет. Могли бы всем скопом унести, однако упрямец сразу предупредил:

– Только попробуйте!

Он, оказывается, и высоты боится, а ещё хотел на дерево залезть!

– Ничего страшного, – успокоила разволновавшихся спасателей лисица, – немного не рассчитали с расстоянием. Надо было мышонку «тонуть» подальше от гнезда, ближе к берегу лужи.

Едва успел кабан расслабиться и затихнуть, после того как его два раза окатили водой из реки, даже слегка задремать, снова слышит:

– Помогите! Тону!

– Да что же такое творится, опять никого вокруг!

А мышонок, на этот раз другой: ещё младше предыдущего, слабенький. Почти сразу пошёл ко дну, лишь только кабан его заметил. Тут уж не до страхов, нельзя допустить беды. В несколько прыжков кабан достиг места, где мышонок исчез под водой, пошарил пятаком и вытащил несчастного.

Оглянулся на свой дом – далеко, а до сухого места не больше двух шагов…. Не стал возвращаться….

Задуманная лисицей хитрость удалась. А за мышонка переживать не стоило: мыши и в обычном лесу неплохо плавают, а в неправильном даже с белками – лучшими пловцами, соревнуются. И мышат с рождения тренируют, мало ли что может случиться.

После этого происшествия бобр сделал для кабана ходули из крепких сосновых веток. Кабан с ними ни на минуту не расстаётся. Иной раз даже в сухую погоду на ходулях скачет – так понравились. Да не ему одному, но… о ходулях уже другая история.

Ходульная болезнь

Стоило бобру придумать и смастерить для кабана ходули, как в неправильном лесу началась «ходульная болезнь». Все его обитатели обзавелись ходулями: от маленьких жучков, до медведя, который так увлёкся, что иногда забывал пугаться. Даже лось, смущаясь, обратился к мастеру:

– Сделай и мне, пожалуйста.

– Зачем тебе-то! – поразился нелепой просьбе бобр, – у тебя же свои ноги как ходули. Куда ещё удлинять.

– А ты сделай, – настаивал упрямец. – У всех есть, а я что хуже других?

Очень смешно выглядели на ходулях птицы, особенно взбалмошные совы. Они в числе первых освоили новый аттракцион, носились на них по всему лесу не хуже, чем на собственных крыльях и хвастались друг перед другом:

– Я самая быстрая, меня никому не догнать!

– Ну, уж и самая! Да если я захочу, тебя в два счёта обставлю….

– Разбежалась… ходули потеряешь!

Жабе «удлинители ног» принесли новые возможности. Если раньше она собирала нектар только с травянистых цветов, то теперь могла доставать до тех, что, распускаются на ветках жимолости, шиповника, ракитника и других низкорослых кустарников. Лапы, когда ты на ходулях, всё время заняты (нужно держаться за палки, иначе упадёшь), и жаба приспособилась глотать цветы целиком, вместе со спрятанными внутри сладкими капельками. При этом иногда не заметит сидящего на цветке всадника – муравья на пчеле и заодно проглотит обоих. Но, ничего страшного. Почувствовав, как муравьишка, оказавшийся в её пасти, возмущённо колотит кулаками по стенкам «темницы», жаба поспешно открывает рот, выпускает пленников и просит у пострадавших прощения:

– Извините, я нечаянно. Вперёд буду осторожней.

Правда, сразу после этого, она забывает о данном обещании и часто, протягивая толстые губы к очередному цветочку на котором трудится муравей, закрывает глаза от предвкушения удовольствия….

Однажды, недалеко от поляны, где обычно промышляет жаба, пропали муравей и пчела. У обитателей ульев и муравейников железная дисциплина – некогда развлекаться. Ни один из них даже не обзавёлся ходулями, несмотря на всеобщее увлечение. А тут – внезапно исчезли и собиратель нектара, и его лошадка!

Муравьи и пчёлы, не разбираясь, тут же принялись обвинять жабу:

– Из нас уже многие побывали у неё во рту. А теперь бессовестная жадина проглотила несчастных.

Их поддержали и другие обитатели леса, а совы, побросав ходули, наперегонки помчались к лисе рассказать о чрезвычайном происшествии….

– Никого я не глотала, – оправдывалась жаба, – я каждый цветок, прежде чем проглотить, подолгу держу во рту, наслаждаюсь. А если тебя по щекам колотят, какое тут удовольствие?

Лиса дождалась, когда, заметив её появление, смолкли собравшиеся вокруг жабы зрители, и принялась расспрашивать:

– Не будем торопиться с выводами. Кто их видел именно возле этой поляны?

– Мы видели! – загалдели совы, – и муравья видели и пчёлку. Мы всё видим. От нас не скроешься….

– И я видел, – заявил пробравшийся в первый ряд паучок. Как и большинство среди собравшихся на поляне взволнованных зрителей, он переминался с ноги на ногу на ходулях, удерживая равновесие.

– Покажи, где ты их видел последний раз, – обратилась лисица к пауку.

– Так здесь же. Я за ними гнался, а потом потерял из виду.

– Ты и за другими гонялся?

– И за другими тоже.

– И до них и после них?

– Ну, да. И до, и после. Сюда многие летают, вот я и тренируюсь бегать на ходулях за пчёлами. От этих я быстро отстал, – признался азартный гонщик, и тут же добавил с гордостью:

– Зато за последней парой я долго продержался.

– Ну что же, в этом ты преуспел, – заметила лиса, – только ведь твоя паутина, получается, осталась без присмотра. Или ты своего соседа попросил за ней приглядывать?

– Я хотел, да он сам ещё раньше убежал тренироваться.

– Хорошо, тогда веди нас к вашим паутинам, посмотрим как они там без хозяев.

Лисица с пауком отправились к оставленной паутине, а за ними устремились все бывшие рядом при их разговоре. По пути присоединялись и другие: те, кто ещё только спешил на поляну, узнав о случившемся.

Наверняка, вы уже, как и лиса, догадались: пропавшая пчёлка на обратном пути угодила в одну из оставленных без присмотра паутин. Муравей попытался освободить свою лошадку, но не смог справиться с цепкими нитями и сам в них запутался. Обычно в неправильном лесу пауки помогают выбраться из паутины тем, кто в неё попал, осторожно, чтобы не повредить (ведь здесь паутина – музыкальный инструмент и вовсе не предназначена для ловли невнимательных насекомых). Только из-за «ходульной болезни» попавшим в беду оказалось некому помочь.

У пленников, натерпевшихся страху, был очень несчастный вид, а когда их высвободили из паутины, они даже заплакали. А вслед за ними не могли удержаться от слёз и наблюдавшие за спасением зрители.

После этого случая обитатели леса прекратили баловство с ходулями – сложили их в кучу. Получилась целая гора отличных материалов для постройки больших домов и маленьких домиков всем, кому нужно. Хватило на целый год!