Читать книгу: «Маска зверя», страница 8

– Это Француз, Антон Геннадьевич, вам уже передали, что мы уходим?

– Да. Не лучшая новость.

– Я оставляю с вами две машины. Вас же там трое?

– Трое. Есть идеи?

– Если один из вас сможет прикрыть оставшуюся двойку, мои ребята вынесут технику противника. Пять минут – сблизиться и уничтожить.

Щукину хватило нескольких секунд, чтобы просчитать предложение Фанеля.

– Двое против четверых, справитесь?

– Запросто.

– Тогда пусть действуют. Мы займем вражеских Мастеров. Как уничтожат технику противника, пусть отойдут и не мешают. Постреливать разрешаю, но без взрывов.

– Принято. Отбой.

– Отбой, – сказал Щукин и переключился обратно: – Шмитт, в начале боя сконцентрируйся на прикрытии наших машин. Они пойдут в атаку на вражеские МД. Далее – как договаривались.

– Понял, – кивнул Мориц.

Можно было бы атаковать сразу всеми десятью машинами, но время сейчас – главный ресурс. Пара просранных минут может больно аукнуться всем. Так что им хватит и двух МД, остальные же пусть идут к двенадцатому БП. Вот где жара будет! Восемь тяжелых МД против пяти тяжелых БР. По Мастерам там тоже паритет. Но лишь по числу. Щукин как-то сомневался, что слуга парня и малаец сравнятся с Мастерами местных кланов. Остается надеяться, что партизаны тоже бросили в бой все резервы и их Мастера – это аналог старого слуги и бандюгана.

Надо здесь побыстрей закончить.

– Вперед, – отдал команду Щукин. – Работаем.

Первым делом Щукин выпустил три «огненных шара», техника не слишком сильная – слабая, если уж совсем откровенно, – зато самонаводящаяся. Два «шара» в одну цель, один в другую. Таким образом он с ходу отметил для Добрыкина, кого они будут прессовать в первую очередь. Через несколько секунд уже Добрыкин выставил перед ними «каменную стену», защищая от сдвоенного удара вражеских Мастеров. А Шмитт, отбежав подальше, начал атаковать МД противника. Из-за расстояния он не мог обрушить на них всю свою мощь, но передвигаться заставил. Тут и плазменные заряды главных орудий двух оставшихся «Мо-но-Ёаке» прилетели.

Шмитта окутало облако взрывов двух ракет, вслед за чем его сразу же начали обстреливать из основных орудий – у «Вавилонов» это были скорострельные пятидесятимиллиметровые МКГ-8, с виду напоминавшие огромные автоматы. В ответ один из четырех МД противника прямо из облака дыма и поднятой вверх земли отхватил в кабину «Копье Агни» и два заряда плазмы от «Мо-но-Ёаке». Явно случайно, так как координации с пилотами не было.

В это время Щукин с Добрыкиным активно атаковали своих оппонентов, не давая им времени отвлечься на Шмитта и помочь своим МД. Сам же Шмитт медленно перемещался в сторону, дабы оказаться позади малайцев. Не для того, чтобы ударить в спину – хоть он и попробует, если удастся подобрать момент, – а потому что примерно там должны пройти их МД. Примерно. Просто исходя из логики обстановки на поле боя. Не пойдут же они прямо через Щукина и Добрыкина. Могут обойти за ДОТом, но это лишнее время. Гораздо проще сделать это со стороны реки. В целом удары четырех средних МД Шмитт держал уверенно и, если понадобится, мог пойти и в атаку. Правда, это было бы опаснее – сражайся он вплотную, его и обойти могли, а отражать нападения с двух или тем более с трех сторон – не то же самое, что с одного направления.

В какой-то момент «Мо-но-Ёаке» вышли на оптимальную для оружия «Вавилонов» дистанцию, и три из четырех машин перевели огонь на них. Вот тогда-то Шмитту уже пришлось крутиться изо всех сил, защищая и себя, и тяжелые МД. Получалось так себе, но особо стараться и не нужно было. Может, тот же Добрыкин и сумел бы полностью прикрыть технику, но Шмитт, увы, не обладал его опытом. Впрочем, как уже говорилось, тяжелым МД много помощи и не нужно было. Небольшое прикрытие, и вот они столкнулись – буквально столкнулись с двумя «Вавилонами». Грохот, пара взрывов, и один из противников валится на спину, а второй набок, причем без левой «руки». Еще один громовой выстрел из бертгана в упавшего врага, и один из «Мо-но-Ёаке» делает рывок к противнику, а второй – в сторону, не забыв при этом чуть ли не в упор шмальнуть из своего монструозного плазмогана. Оставшиеся «Вавилоны» противника не стояли на месте, но и сделать ничего не могли. Им бы разорвать дистанцию, однако, пятясь назад, сделать это не так-то просто, а открывать спину и, соответственно, реактор на спине – не самая лучшая затея. Может, суперопытные пилоты и смогли бы на их месте что-то изобразить, но малайцы явно к таким не относились. Так что, отметив для себя, что с вражеской техникой фактически покончено, Шмитт повернулся к сражающимся Мастерам… и чуть ли не на автомате, не особенно-то и думая, выпустил камонтоку в подставившегося противника. Такой подарок он упустить не мог.

Огненное копье его аркана, как называли камонтоку в Германии, так и не долетело до тушки малайца, остановленное щитом ветра буквально в паре метров, но именно в таком положении его аркан и показывал свою полезность. Волевое усилие, и застрявшее в щите копье удлиняется в два раза. Так как паузы между попаданием аркана в щит и его второй фазой практически не было, малаец был насажен на копье, словно бабочка на булавку. Вряд ли он даже сообразить успел, что случилось.

Ситуация на поле боя поменялась в одно мгновение, тем не менее Щукин успел просчитать несколько его исходов и бросил на общей волне:

– Пять минут. Попытаемся живьем взять. Не успеем – уничтожим, – и переключившись на волну Фанеля, закончил: – Это Щука. Отзывай своих парней, тут мы сами справимся. Отбой.

– Принято. Отбой.

Переключившись обратно на ротную волну, Фанель чуть качнул головой. Трое на двое – это, конечно, преимущество, но плюс два тяжелых МД было бы надежней. Впрочем, старая щука знает, что делает, а вот ему самому помощь в скором времени не помешает, и две лишних машины явно придутся к месту. По докладам с двенадцатого БП, их атакует не что иное, как пятерка МК77. В общем-то далеко не новая техника, но у тех же англичан вполне себе в строю. Если это МК77М4 – последняя модификация тяжелого БР островитян, тогда придется кисло. Одна надежда – подобраться к ним поближе. Собственно, только поэтому они еще и не на месте – Фанель решил заложить небольшой крюк в попытке зайти противнику во фланг.

МК77, тяжелый БР Великобритании, в простонародье просто «Бочка». Очень сильно бронированная машина, в связи с чем неповоротлива и медлительна, но для наступления и прорыва обороны весьма действенна. Выходить такому противнику в лоб, пусть у них и тяжелые МД, будет если и не самоубийством, то довольно опрометчивым решением. Не поможет даже численное превосходство. Остается надеяться, что положенного прикрытия малайцы не задействовали, понадеявшись на… Да нет, не должно у них быть прикрытия. Было бы, и его бы уже пустили в бой. Количества пилотов, правда, для двух кланов маловато, но мало ли какие у них проблемы? К тому же это все-таки малайцы, не стоит их сравнивать с кланами России. И той же Японии. Пожалуй, да, у местных вообще сил для двух кланов как-то маловато, так что и пилотов, скорее всего, тоже немного. Хотя стоп, тут не в пилотах дело, а в технике. Вещь это дорогая, особенно в большом количестве – содержание шагоходов обходится в ту еще копеечку. Если бы не запланированная война, то их маленький вождь тоже не стал бы держать у себя столько машин. А местные к боевым действиям уж точно готовы не были.

– Так, парни, – включил Фанель связь. – Через минуту мы увидим противника. Окрестности БП12 крайне неудачны для нас, слишком ровно и чисто, но все вы понимаете, что, только приблизившись вплотную, мы можем победить врага. На дальней и средней дистанции мы им не противники. Плюс не забывайте о двух Мастерах малайцев, но в целом не обращайте на них внимания, главная наша задача – сблизиться. Дробь, Гага, мы идем впереди, наше дело – принять на себя как можно больше попаданий. Машины потом придется выбрасывать, но выжить, по идее, должны. Цели для остальных я распределю, ваше задание прежнее. Дымовую завесу ставим сначала мы с Дробью и Гагой, потом Сайга, Малой и Мунто. С богом, братцы. За Аматэру, – закончил он спокойно.

– За Аматэру, – ответили его люди.

Слегка довернув «штанами», как среди пилотов называли вторичную систему управления, отвечающую за движение МД, Фанель поддал газу, выходя на финишную прямую. Всего несколько секунд, и меж редких деревьев стал виден противник, больше всего походивший не на бочки, а на шары с ножками и руками-пушками. И именно в этот момент МК77 сделали дружный залп по порядком разрушенному ДОТу БП12. Несмотря на повреждения, и сам ДОТ, и укрепленные позиции вокруг него до сих пор вяло огрызались, не давая подойти пехоте малайцев.

Первым дымами отстрелялся Дробь, перед этим Фанель успел пометить и распределить вражеские машины между своими парнями, после чего скомандовал перестроение. Головная троица продолжала нестись впереди, но в целом они все слегка сместились, чтобы стреляющие по ним «Бочки» не смогли с легкостью их перещелкать. Пилоты БР ведь тоже отметили своих противников, во всяком случае, их последнее местоположение. Фанель же со своими людьми мог рассчитывать на то, что их выстрелы все-таки найдут свою цель, дымы – штука обоюдная, но в отличие от «Мо-но-Ёаке» «Бочки» были не такими проворными.

Вслед за Дробью дымы выпустил и Гага, дав товарищам еще несколько секунд, а уж за ним отстрелялся и сам Фанель, после чего последовала небольшая пауза. Именно такая, чтобы бегущему впереди Фанелю хватило времени на рекогносцировку и расставление очередных меток. Новая команда – и еще одно перестроение. В целом все получилось идеально. Прямо как в тот единственный раз, когда они отрабатывали этот маневр на полигоне. Более того, противник так ни разу и не попал ни по одному из его людей, пока их скрывал дым. Роте бы перестроиться и пустить вперед последних бойцов, у которых есть дымовая завеса, чтобы те дали еще немного времени, но… перестроение не такая уж и простая вещь – не дай бог кто-то совершит ошибку, чай, не на своих двоих бегут, а на конечностях огромных боевых машин.

Впрочем, даже после того, как «Мо-но-Ёаке» вышли из-под защиты дыма, первые выстрелы противника ушли в молоко. Фанель даже успел пожалеть, что везение не продлится долго, и сразу же получил под кабину из главного орудия «Бочки». Само собой, ни он, ни его люди не прекращали огня, и к моменту этого попадания, как Француз отметил, вражеские машины все-таки отхватили свою порцию плазмы. К сожалению, этого слишком мало, чтобы вывести их из боя. Ну да и «Мо-но-Ёаке» не из хрусталя сделан. Второе попадание заставило выскочить пару красных окошек на краю обзорного экрана, а саму кабину знатно тряхнуло.

– Забираем вправо, – произнес он на общей волне. – Ноль пять, скорость прежняя.

Пусть смещение и небольшое, но, может, хоть кто-нибудь из противников промахнется.

– Россыпь, – отдал он следующую команду. – Ноль шесть, ноль семь, ноль восемь. Отсечка три секунды.

Теперь каждые три секунды они будут немного расходиться в стороны. А еще через несколько мгновений Гага отхватил сразу четыре попадания из главных орудий «Бочек». Пятое, к счастью, пришлось в землю рядом с ним. Самое паршивое, что ему при этом все-таки повредили правую «ногу» и бег замедлился. Эти попадания его машине и так непросто дались, так к этому еще и потеря скорости и маневренности.

– Гага, уходи мне за спину.

Увы, но он не успел. Фанель хотел чуть сместиться, чтобы прикрыть его, но… никто не успел. На этот раз в МД его бойца попали снаряды всех пяти «Бочек» и две ракеты, по которым не смогла отработать активная защита поврежденной машины.

– Ранений нет, – доложился Гага. – Машина – ноль. Я выбыл, командир.

– Главное, жив, – ответил Фанель.

И даже без ранений, хотя последнее в жизни пилотов случается нечасто. Как правило, либо смерть, либо, как с Гагой, – ни царапины. И чем выше по классу техника, тем сильнее данная тенденция.

Пока Гага докладывал о своем состоянии, малайцы сконцентрировались на другой цели. На Фанеле, если точнее. Он, как и его неудачливый подчиненный, пытался маневрировать, выдерживая общее направление, но помогало это слабо. Во всяком случае, при первом залпе вражеских машин он получил три серьезных попадания. Ракеты не долетели, а средние и мелкие калибры он даже не считал. Кабину трясло. Экран мигал красным, оповещая о повреждении системы охлаждения. Тревожные окошки докладывали о выходе из строя главного и обоих противопехотных орудий. Половина сенсоров повреждена, в том числе и комплекса активной защиты. Точнее, его фронтальной части. Тем не менее броня еще держалась, а «ноги» работали, так что еще какое-то время он внимание противника на себя оттянет.

То, что произошло в следующий момент, изрядно удивило Фанеля. Ненадолго, но все же удивило. У крайней дальней машины противника оторвало «руку». Без взрывов, без спецэффектов, просто – раз! – и на мгновение зависший в воздухе правый манипулятор «Бочки» отлетает в сторону. А сам БР, даже после потери правой «руки», на которой, к слову, еще и ракетная система крепилась, стоявший на своих двоих довольно уверенно, падает навзничь, после чего похожим образом в сторону летит его «нога».

Ни о чем подобном Фанель раньше даже не слышал, а значит – это либо секретная родовая техника, либо козырь рода. Характер… воздействия не подразумевает артиллерийского, ракетного или плазменного удара. Сюда направились слуга Аматэру и малаец из свиты Махатхира, и как раз он, простолюдин, насколько знал Фанель, ничего подобного показать не мог. Значит, японец. Как-никак с Аматэру связан, может, чему-то его и обучили… Блин, да он своими глазами видит, что таки да – обучили.

Пилоты противника после такого растерялись. Стрелять перестали три из четырех оставшихся машин, а те, что были ближе к поверженному собрату, даже начали разворачиваться. Всего один удар, но насколько же… правильный. Теперь-то они точно добегут до вражеских «Бочек», а уж после того, как разберутся с ними, Мастера местных умоются кровью. Вражеские Мастера, продолжавшие все это время давить двенадцатый БП и уже практически приступившие к его штурму – судя по тому, как близко они рядом с ним находились, – резко сменили направление атаки. С такого расстояния Фанель не мог четко разглядеть сражающихся. Точнее, мог, но не собирался заморачиваться с приближением камеры и настройкой резкости, так что все, что он отметил для себя, это стихии четырех Мастеров: огонь, земля и ветер, – причем именно на их стороне было два Мастера стихии ветра. Не самый лучший расклад. Если пара их противников притерта друг к другу… да даже если не притерта. Союзные-то Мастера в паре точно не работали. Даже не пробовали взаимодействие отрабатывать, а в этом случае огонь-земля лучше, чем ветер-ветер. С другой стороны, у японца есть какие-то секретные техники…

– Перевести огонь на Мастеров противника, – отдал приказ Фанель.

Попасть по ним будет затруднительно, да даже если кто и попадет… но нервы им попортят знатно. Это до подхода помощи будить лихо не стоило, а сейчас можно.

То ли командир взвода вражеских БР был глуп и неопытен, то ли именно его недавно уничтожили, – а судя по паре характерных, пусть и небольших взрывов, слуга Аматэру уничтожил именно пилота БР, – но обстрел их машин продолжили лишь двое. Да и то как-то вразнобой и по разным целям. Потом, после небольшой паузы, их стало трое, а когда сошлись вплотную, к ним присоединился последний БР. Но это было уже не важно. Малайцы в очередной раз доказали житейскую мудрость: не умеешь пользоваться – не берись. Ну или то, что, как бы хороша ни была техника, надо не только уметь ею пользоваться, но и иметь грамотного командира. Большие батальоны не всегда побеждают, а большие пушки не всегда попадают.

До «Бочек» смог добраться даже Фанель. Его машина после подхода союзных Мастеров вообще больше попаданий не получала, а вот Дробь и Сайга свое отхватили. В основном Дробь. Терпимо, стоит заметить – могло быть гораздо хуже. Правда, под самый конец у Фанеля вышла накладочка – когда он плечом и правым манипулятором заблокировал главное орудие одного из БР, заодно не давая ему толком развернуться и подставляя спиной под бертган Мунто, ему в район условной поясницы прилетело от другого БР, из-за чего неожиданно заклинило всю нижнюю часть тела его МД. С подобным он столкнулся в первый раз, обычно либо вся машина выходила из строя, либо небольшая часть – «рука», «нога» и тому подобное. А тут четко половину. В итоге продолжавший сопротивляться БР просто его опрокинул. Полноценными «руками» манипуляторы «Мо-но-Ёаке» не были – маленькие «ручки» под огромными «крыльями», одно из которых было главным орудием – поэтому и перевернуться на спину он не мог, а лежа на боку даже пострелять толком не получилось. Тем не менее его ребята все же разобрали вражеские машины, переключившись после этого на Мастеров. А Фанель остаток боя просидел в кабине своего «Типа ноль шесть» – в целом спокойный за итог боя, но крайне раздраженный из-за того, что не может увидеть его окончания своими глазами.

Глава 8

Тридцать один человек убитыми. С одной стороны, мало для довольно жесткого наезда со стороны местных, а с другой – это три десятка потерянных душ. Безвозвратно. Плюс чуть больше пятидесяти человек раненых.

– Жаль ребят, – произнес сидевший рядом Щукин, просматривающий точно такой же доклад, как и у меня. – Но для последствий отражения атаки двух, пусть и побитых кланов это очень мало.

Явно успокаивает неопытного подростка, впервые столкнувшегося с такими потерями.

– Мы можем восстановить что-то из техники? – спросил я Бокова.

– С МПД проблем нет, – ответил он. – Бойцам Антипова хоть и досталось, но ничего критичного. А вот с тяжелой техникой не так радужно. Из десяти машин Фанеля две пострадали очень сильно – восстановить в общем-то можно, но только если на принцип пойти. По факту – проще новые заказать. И проще, и быстрее. Ну а то, во что они превратили технику малайцев, можно сразу в металлолом сдавать. Что-то можно на запчасти разобрать, но нам эти запчасти и не нужны.

– Ясно… – произнес я задумчиво. – Фанель, что скажешь о «ноль шестых»?

– Машины отличные, – буркнул тот. – Только я так и не понял, как мою из строя вывели.

– Мы еще разбираемся, – откликнулся Боков. – Но на первый взгляд, тебе просто не повезло. Попали в один из узлов синхронизации управления. Причем из главного калибра в упор. Стой ты подальше, и броня вполне смогла бы выдержать удар.

– А дублировать модули японцев не учили? – хмуро переспросил Фанель.

– А два других тебе выбили до этого, – усмехнулся Боков. – В общем-то мы до сих пор разбираемся не в том, почему у тебя ходовая отказала, а почему только ходовая.

– Хм, – явно удивился Фанель. – Ну… Тогда даже не знаю. Машина, как я и сказал, отличная, но все же… Скажем так, шеф, у меня впервые выбили все модули синхронизации.

– Должен заметить, что только у тебя, – вставил Боков и, посмотрев на меня, добавил: – Ему реально просто не повезло. Если не считать Гагу, машину которого вообще в хлам разбили, только у Француза выбиты эти многострадальные модули. У других ребят его взвода они вообще не задеты.

– Они и повреждений меньше получили, – проворчал Фанель.

– Не спорю, – пожал плечами Боков. – Может, и из-за этого.

– Вы мне прямо скажите, – вздохнул я, – мне из дома такую же технику заказывать или на что-то другое внимание обратить?

– Я бы от «Лешего» не отказался, – произнес осторожно Фанель и добавил, чтобы его уж точно правильно поняли: – ТМД-90 который.

– Мы ведь уже говорили об этом, – поморщился я от его настырности. Не в первый раз он ноет о своем «Лешем».

– Не, ну мало ли, – пожал он плечами, отведя взгляд. – Вдруг появилась возможность?

– Это в Японии-то? – усмехнулся я. – Когда дело касается подобных вещей, то тут, как и с деньгами, – прав тот, кто успел первым. Будь ты хоть трижды Аматэру, никто и не посмотрит, как тебя зовут.

– Ладно, – вздохнул напоказ Фанель. – Пусть тогда будет «Мо-но-Ёаке». А что там с тяжелыми БР?

Так уж получилось, что до вступления в род Аматэру Шмитты, как я и остальные простолюдины, не имели права владеть некоторыми видами военной техники. В том числе и тяжелыми БР. Варианты приобретения имелись, но рисковать никому не хотелось, так что мы решили придержать коней. В конце концов, на начальном этапе войны в Малайзии нам ничего столь мощного и не нужно. Гораздо обиднее был пролет с РСЗО. Вот ее купить раньше было совсем без вариантов, из-за чего мы и сделали ставку на ствольную артиллерию.

– Это вы Клауса спрашивайте, – перевел я стрелки. – Он у нас поставками заведует.

– Отец говорит, что все нормально, – тут же подал голос Шмитт. – Договор о покупке пяти батарей РСЗО и взвода тяжелых БР заключен. Название вот так с ходу не вспомню, что-то японское. Если очень интересно, зайдите ко мне вечерком.

– И мы вот так вот об этом узнаём? – возмутился Фанель. – Между делом?

– «Эен-но-хоно», – даже не посмотрев на подчиненного, выдал Щукин. – И тяжелый БР «Бессекай-но-икари». – После чего отвлекся от бумаг и все-таки посмотрел на Фанеля: – Я удовлетворил твое любопытство?

– Э-э, да… Прошу прощения, Антон Геннадьевич. Господин Шмитт, – склонил голову Фанель.

Молодец Щукин. Вот так и надо опускать подчиненных. Чтобы не забывали, кто есть кто. Я уж сам хотел провернуть нечто подобное, но старик успел меня опередить. Показал, что те, кому надо, все прекрасно знают. В конце концов, здесь, среди собравшихся в штабе, никто не обязан отчитываться перед Фанелем, тем более Клаус Шмитт, номинальный руководитель всего и вся. Да и номинальный он только потому, что сам отошел в сторону. И не всяким там вчерашним капитанам поднимать на него голос.

Возвращаясь к докладу. БП12 разрушен в хлам, проще снести остатки и построить новый. БП4… с ним гораздо лучше, но чинить все равно сложнее, чем построить еще один. Склады, которые прикрывал БП12, в целом не пострадали, но случайный снаряд все же сумел поджечь один из ангаров. Две тонны одежды и амуниции в минус. Среди гражданского персонала базы потерь нет, окрестности Мири затронуты боем тоже не были. Среди тяжелой пехоты и пилотов потерь нет, хотя Фанель… Если бы этот придурок не уточнил, слышал ли я их разговор, я бы и не обратил внимание на его слова, но он уточнил, акцентировал на этом внимание постороннего, и теперь мне придется как-то отреагировать. И дело не в том, что я агрюсь на слово «мелкий» – плевать, если я только не хочу пошутить или разрядить обстановку… или еще как-нибудь этим воспользоваться. У меня нормальный рост. Для японца – так и вовсе отличный. Просто подчиненные должны знать, что при начальстве выражаться подобным образом не стоит. Не осади Щукин Фанеля, и он бы мог совсем зарваться со временем, и последовало бы уже настоящее наказание. Сегодня я стерпел слово «мелкий», хотя с ростом у меня все нормально, а завтра меня и вовсе по матери пустят? Ну уж нет. Не настолько я мелкая сош… тьфу ты. Подчиненный должен знать свое место, короче.

Потери малайцев составили больше двенадцати сотен человек – и это только по относительно целым телам. Сколько превратилось в неопознаваемый фарш или разлетелось ошметками, посчитать не представляется возможным. Но среди погибших малайцев точно были три Мастера и восемь Учителей. Последних, может, и больше, но именно у восьмерых однозначно выявлен именно этот ранг. Один Мастер взят в плен, да. Когда мне доложили об этом, я удивился. Мне почему-то казалось, что уж этих монстров либо убивают, либо дают уйти. Это если ты выиграл бой, конечно. А уж когда Щукин связался со мной, воспользовавшись спецлинией, и сообщил, кого именно они взяли в плен, шестеренки в моей голове заработали с удвоенной скоростью. Возможно, отданный после этого приказ не был из разряда самых умных, но я все же решил рискнуть и не добивать всех, кто отступал… ну или отчаянно драпал после разгрома подошедшими войсками моей коалиции. До этого малайцы еще пытались перегруппироваться и что-то изобразить, но с подходом наших основных сил смысла в этом было уже немного.

По уверениям Махатхира, за все время до атаки нашей базы они уничтожили порядка пяти тысяч клановых бойцов. Именно экипированных бойцов – я целый вечер просидел со старым малайцем, вникая в этот вопрос и выпытывая у него все что можно. Пять тысяч. Про потери самого Махатхира лучше и не вспоминать. Там чуть ли не один к пятнадцати счет. Так вот. Сколько из этих пяти тысяч – потери именно кланов Амин и Латиф, атаковавших нас сегодня, Махатхир так и не смог ответить, но по его словам – не меньше двух тысяч. Возможно, две с половиной. Остальные относятся к ушедшим на первую базу. Стоит сразу отметить, что именно Амин и Латиф – самые крупные игроки в округе Мири, и если для них две тысячи всего лишь ощутимые потери, то для остальных – уже критические. Потому они в общем-то и свалили. Ну ладно… еще и потому, что не хотели подчиняться этим двум кланам. Объединись они, и было бы совсем не круто. В общем – две тысячи. Плюс тысяча с хвостиком полегла здесь. Пусть даже полторы тысячи… Нет, пусть будет тысяча. В итоге два клана, имеющие на момент нашего вторжения около пяти тысяч бойцов, в общей сложности уже потеряли три. А еще четырех Мастеров. Из пяти. Пятый – совсем дряхлая бабка из рода Латиф. Китаянка, к слову. Так что на данный момент нам противостоят всего две тысячи бойцов… Грозная сила в умелых руках. Гораздо важнее, что у них вроде как только эти бойцы и остались. Мастеров, считай, нет, технику мы им почти выбили, артиллерию они потеряли еще в противостоянии с Махатхиром, реактивной артиллерии у них и не было – в Малайзии с ней еще строже, чем в Японии. Известные военные склады разграбил все тот же Махатхир, но у них наверняка еще есть схрон на такой случай. По уму, там и техника должна быть, но взятые в плен пилоты, точнее, один из пилотов – ничего про технику не знает, остальные проявили вызывающую уважение стойкость. В общем, с машинами у них напряг, только и осталось несколько единиц колесной техники. Да и пилотов для шагоходов немного осталось – удивительно, но у малайских кланов проблемы не только с РСЗО и тяжелой артиллерией, но и с пилотами. Причем уже по их собственной вине. В информации, предоставленной Охаяси, этого момента не было, но, как выяснилось, в Малайзии пилотирование шагающей техники считается второсортной профессией. Да и в целом к данному типу вооружения у малайцев душа не лежит. Не настолько, чтобы полностью отказаться – они все же не идиоты, но пилотов в этой стране не очень много. В Японии они элита, а здесь – презренные трусы. И я могу только гадать, почему так. Например, из-за англичан. Несколько десятилетий предоставляемой защиты от внешнего врага плюс планомерное насаждение нужных им взглядов. И это одно из очень многих предположений. Что является реальной причиной, я не знаю. Да мне и плевать.

Однако, при всем их бедственном положении, и Амин, и Латиф остаются кланами. Да, здесь и сейчас у них все тухло, но стоит им только уйти, и деньги решат их проблему. Будут и люди – наемники и в Малайзии есть, – будет и техника. Если договорятся с другими аристократами – а они могут это сделать, будут у них и Мастера. Фактически все, что им мешает отойти и перегруппироваться, – это гордость. Точнее, мешала. И знаете, о чем я подумал, когда Щукин доложил о пленении главы рода Амин? Как бы мне воспользоваться этими несуществующими еще силами? Да и в конце-то концов, я и раньше собирался устроить переговоры с местными аристократами, а уж с таким козырем – сам бог велел. Более того, с пленным главой я… Даже если мы не сможем получить выгоду в военном плане, у рода Амин есть кое-что, что я был бы не прочь заиметь. Сейчас главное – решить, как именно я поведу разговор. На что давить… Хм, взять на слабо? В целом может и получиться. Во всяком случае, сейчас. Потом-то он может передумать и ударить в спину, он ведь и правда… малаец. Но с чего-то же надо начинать? Может ведь и не предать. Хотя ладно, это я уже слишком далеко заглядываю, для начала надо сделать так, чтобы он не встал в позу и не закусил удила.

– Есть что-то, что мне необходимо знать? – спросил я сразу всех присутствующих в комнате и, не дождавшись ответа, поднялся из-за стола: – В таком случае пойду пообщаюсь с нашим пленным.

– Слугу своего возьми, – отозвался Щукин. – Все же этот глава – Мастер.

– С этим я как-нибудь разберусь, Антон Геннадьевич, – кивнул я.

Естественно, одергивать уже Щукина я не стал. Не при его подчиненных, но намекнуть на наличие у меня мозгов все же должен был.

– Кхм, – вернулся он к чтению бумаг.

Ну и да, Суйсэна я с собой брать не стал, хватит и моего пёсика Сейджуна.

Вообще взять в плен Мастера – довольно непростое дело, и то, что Щукину это удалось, говорит о его с Добрыкиным личном мастерстве. Прежде всего. А вот дальше идут нюансы. Например, насколько хорош противник. Или насколько сильно он желает выжить. Но без мастерства пленителей все это в любом случае не важно. Естественно, я уточнил этот момент у Щукина. По его словам, малаец – средний боец. Сильнее Морица Шмитта, если не учитывать камонтоку, но слабее Щукина. При этом последний и сам не может отнести себя к топу сильнейших Мастеров. Да, у него больше опыта, чем у главы малайского клана, но опыт этот скорее военный и в реальных сражениях с другими Мастерами не так уж и значим. То же самое и Добрыкин. Но тут, я думаю, он немного скромничает – по факту все Мастера такие. Разве что спортсмены… но там и борьба не насмерть идет. Возвращаясь к нашему пленному – то, что мне нужно, я узнал. Может, он и готов умереть за свой род, но искать способ выжить не перестанет. То есть угрожать ему смертью бессмысленно, а вот припугнуть, при этом намекнув, что есть другой выход, вполне можно.

В предоставленной Охаяси информации сведений об аристократах Мири было не очень много, в основном там описывались более крупные игроки Малайзии, так что психопортрета Амина Абдуллаха у меня не было. Более того, там даже не было важной информации об одной из его внучек. Хорошо, что Махатхир в одном из приступов подхалимажа рассказал кое-что интересное. Впрочем, не исключаю, что Охаяси скрыли эту информацию намеренно.

Амина держали в госпитале под постоянным наркозом. В принципе, пленного Мастера можно держать и в укрепленной дилетитом землянке или подвале, чтобы, если что, он максимум мог себя похоронить. Или и вовсе в контейнере из этого сплава. Но дверь-то когда-нибудь придется открыть, так что риск не побега даже, а потерь среди личного состава оставался. Это если без подавителя. В результате проще накачать Мастера химией, тогда и подавитель будет не нужен. Щукин о нем, кстати, забыл, иначе не рекомендовал бы брать на переговоры – ну или на, как он, возможно, думает, допрос – Суйсэна.