Читать книгу: «Молот Солнца: Ветка Нируби», страница 2

– Тем не менее, Далан посвятил остаток своей жизни именно поиску Камня Нируби! Признаюсь, я посмеивался над этим его увлечением, но выслушивал всегда с интересом. И вот однажды он объявил мне, что в своих поисках наткнулся на некие земли, в которых обнаружил довольно крупные россыпи метеоритов…

– Ветка Нируби! – воскликнула Лакема Ииу.

– Весьма вероятно, – заметил Брус Брай. – Метентар Далан исследовал свойства этих россыпей и установил, что вектор силы там направлен вглубь неисследованной земли. Это говорит о наличии поблизости магического объекта, настолько мощного, что все коллекции всех университетов Ойкумены окажутся перед ним лишь каплей воды перед Великим океаном… К сожалению, метентар Далан не вернулся из своей последней экспедиции, но у меня сохранились кое‑какие его записи… Я считаю, что это шанс, который следует использовать. В любом другом случае через полгода от нашего мира ничего не останется. Ничто не сможет остановить падающий астероид, кроме магии самого этого астероида… Или кометы, будь она неладна… Я все сказал!

И снова заговорили все одновременно. Кто‑то высказывал свое мнение по поводу речи ректора Брая, кто‑то уверял, что сила университетских коллекций сильно недооценена, а кто‑то вовсе считал все это досужими бреднями. И длилось все это достаточно долго, постепенно сходя на нет.

А потом в зале в очередной раз повисла тишина, которая на это раз затянулась. Наконец ректор Рацедус сказал, поигрывая пером динозавра в морщинистых руках:

– Как я понимаю, ректор Брай, вы предлагаете отправить метентара на поиски Камня Нируби… И на ком же вы остановили выбор?

– Мы не можем рисковать, рассчитывая на удачу лишь одного метентара, – ответил Брус Брай. – Полагаю, каждый университет готов снарядить своего лучшего охотника. Я уже приказал изготовить копии записок метентара Далана – их получит каждый университет. И если других предложений не поступит, то я предлагаю начать голосование… Секретарь Обл, приступайте!

Секретарь Обл завозился на своем месте, поднялся, с шумом отодвинув тяжелое кресло и даже уже набрал воздуха, чтобы объявить голосование, как его неожиданно прервал вскочивший ректор Чарги Ван из университета Южного Брега.

– У меня только один вопрос, рэй Брай! – почти выкрикнул он. – Я вижу вы хорошо подготовились к заседанию! У вас даже есть ответы на свои собственные вопросы! Ну так ответьте на мой вопрос: если Единый Разум Вселенной столь настойчиво насылает на нас Молот Солнца, то может такова воля Вселенной? Может в этом и есть Великий Замысел⁈ Может нам и не нужно ничего предпринимать, а стоит просто довериться Единому Разуму? Или вы считаете, что он способен ошибаться?

Брус Брай пристально смотрел на ректора Чарги Вана, держа перед собой сложенные вместе ладони. Взгляд его был неподвижен. Но Чарги Ван выдержал его, тяжело дыша.

– Уважаемый Чарги Ван, – сказал Брус Брай наконец. – Я знаю, что Молот Солнца может быть оружием Единого Разума Вселенной, и тогда все наши попытки тщетны и бессмысленны. Но, к счастью, по профессии я астроном, и также знаю, что порой астероид – это просто астероид.

– В вас слишком мало веры, господин Брус Брай! – крикнул с места господин Астарис, ректор университета Гванталы Горной. – Вы склонны ставить свою волю выше воли Единого Разума Вселенной!

– Потому что об астероидах и кометах я знаю гораздо больше, чем о Едином Разуме! – жестко ответил Брус Брай.

– О Едином Разуме не нужно знать, в него нужно просто верить! – закричал в ответ Астарис. – Всё, мне надело это дешевое представление! Я не желаю в этом участвовать!

Астарис вскочил, опрокинув кресло и гулко проследовал к выходу из зала. Следом за ним последовала еще часть ректоров, в общей сложности двенадцать, включая ректора Астариса. Когда двери зала за ними закрылись, господин Обл объявил:

– Господа, нас стало на дюжину ректоров меньше. Тем не менее, кворум по‑прежнему имеется. Приступим к голосованию…

Глава 4

Дом Ру Лии располагался на самой окраине Снау‑Лисса. Впрочем, дом – это сильно сказано. Скорее хижина. Невысокие стены, крыша устелена поросшей мхом корой. Чтобы войти в узкие двери, пришлось пригнуть голову. Но внутри оказалось неожиданно уютно, особенно когда Ру чиркнула спичкой и зажгла висящую под низким потолком лампу. По центру комнаты стоял круглый стол с двумя стульями, в углу – еще один столик, невысокий, заставленный какой‑то посудой. Заметив у окна широкую скамью, застеленную покрывалом из овечьих шкур и парой подушек по краям, Крас с сомнением взглянул на Ру. В ответ она покачала головой

– Здесь лягу я, – сказала она. – Ты будешь спать в маленькой комнате.

– В маленькой? – переспросил Крас, осматриваясь. – Меньше этой?

Ру с улыбкой подошла к серой занавеске, которая от потолка до пола висела по центру стены напротив входа, и с шорохом сдвинула ее в сторону. Открылся проем в соседнюю комнату. Лунный свет освещал ее сквозь небольшое квадратное оконце, и было видно, что почти всю комнату занимает застеленная кровать со взбитыми подушками в изголовье. Завидев эти подушки, Крас едва не застонал от предвкушения. Но голос Ру его отрезвил.

– Я затоплю баню, – сказала она. – Сильный жар не обещаю, но содрать с себя походную грязь ты сможешь. У тебя есть чистые вещи?

Крас медленно покачал головой.

– Все мои вещи теперь на дне Голин‑Рив. Это большая река милях в десяти к западу от Снау‑Лисса…

– Я знаю, – сказала Ру. – В детстве мы там рыбачили. Как ты умудрился утопить вещи?

– Моя лодка перевернулась. Должно быть, это был плиозавр. Мне повезло, что он поленился возвращаться за добычей.

– Не каждому так везет. Рыжему Паку, помнится, не повезло. Мы хоронили его башмаки…

Ру вышла из дома, и некоторое время спустя Крас услышал, как она возится во дворе. Вскоре приятно запахло дымом.

Крас повесил свой плащ на гвоздь у входа, а кинжал, отстегнув ножны от пояса, бросил на кровать в маленькой комнате. Сам присел на краешек, распечатал бутылку джипса и сделал добрый глоток прямо из горлышка. Мысли не шли, он просто сидел и пил, пил и сидел, и просто пялился на темное пятнышко на стене.

Потом вернулась Ру, принесла полотенце.

– Вода еще со вчера теплая, – сказала она. – Можешь помыться. Но если хочешь пожарче, то придется подождать…

Крас хотел пожарче. Поэтому он не торопясь прикончил бутылку, потом вышел во двор и подошел к ограде. Она была установлена на самом краю ветки древа Уилу, на которой располагался этот уровень поселения Снау‑Лисса. За оградой темнела пропасть, но, несмотря на приближающуюся полночь, она не была погружена во мрак – огромная луна отлично освещала бескрайнюю равнину, раскинувшуюся снизу. Высота была впечатляющей – не меньше пятисот локтей отделяло ветку от земли, и стоя у самого краю бездны, Крас видел равнину, видел рощи и заросли папоротника, которые окружили древо Уилу, а вдали справа виднелись горы, за которыми начинались земли Озерной Ойкумены. Отсюда можно было бы даже рассмотреть реку Голин‑Рив, если бы обзор не закрывала соседняя ветка древа. Зато отлично было видно, как стадо диплодоков мирно пасется у ближней рощи внизу, то и дело издавая пронзительные трубные звуки.

Бросив опустевшую бутылку вниз, Крас отправился в баню. Жарко там не было, но выплеснув ковш воды на разогретые камни, Крас получил изрядную порцию пара, а вскоре все‑таки неплохо пропотел, но больше все же от выпитого джипса, чем от жары.

Он был в пути уже три недели. И в последнюю из них умудрился потерять лошадь на перевале Клиа, после чего всю поклажу ему пришлось нести самому. Недолго, впрочем, потому что, переправляясь через Голен‑Рив, утопил всё без остатка. Остался только кинжал, да привязанный к поясу кошель. А вместе с вещами ушли на дно Голен‑Рив и два увесистых метеорита, которые он нашел на плато Золотых Трав («Кстати, нужно выяснить, почему оно так называется, – подумалось ему мимоходом. – Ни одной золотой травинки там так и не встретилось…»)

Так себе получилась экспедиция. Откровенно говоря, провалилась по полной. А ведь ректор Брай возлагал на нее большие надежды, особенно если учесть, что силы тех камней, что уже имелись в коллекции университета, стало сильно не хватать. Университет разрастается, задач все больше, а с камнями проблемы. И с тех пор, как исчез метентар Далан, проблем только прибавилось…

Крас не заметил, как задремал. Опомнился только, когда чуть не рухнул с полка, и тогда он вылили на себя остатки воды из деревянного корыта, наполнил его еще и застирал свои вещи. Развесил их на ограде и вернулся в дом.

Ру уже спала. И он, должно быть, разбудил ее своими шагами, потому что она вдруг заворочалась и ворчливо сказала:

– Где тебя черви носят? Баня, наверное, совсем остыла…

– Я задремал. Спи давай…

Добравшись в темноте до кровати, он упал лицом в подушку и мгновенно отключился, словно ему по голове дубиной врезали, как тогда в Горной Гвантале. Отличие было только в том, что в тот раз он этого не хотел…

Утро пришло мгновенно. Он открыл глаза и не сразу понял, что не двигаясь проспал всю ночь. Некоторое время еще пытался сообразить, почему вдруг стало так светло. А затем услышал, как гремит посудой в соседней комнате Ру, и только тогда понял, что выспался. Со слабым стоном перевернулся на спину, полежал несколько минут, а потом резко сел, осматриваясь.

При свете солнца комнатка казалась еще меньше, чем вчера в потемках. В окошко был виден край бани, часть ограды и далекие горы, подернутые облаками. Он пошарил глазами, ища свою одежду, но вспомнил, что постирал ее вчера, и тогда накинул на плечи покрывало с кровати.

В комнату заглянула Ру.

– Твоя одежда не высохла, – объявила она. – К обеду, не раньше. Если дождь не пойдет.

Крас покосился в окно на клочок голубого неба.

– Не пойдет.

– Тогда иди завтракать. Яичницу с салом будешь?

– Яичницу с салом буду…

За завтраком они в основном молчали. Поначалу Крас то и дело поправлял спадающее с плеч покрывало, потом плюнул на это дело и просто обмотал его вокруг пояса.

– Ого! – сказала Ру, заметив его шрамы на груди. – Это откуда?

– Аллозавр зацепил.

– И ты жив?

– Это очень хороший вопрос! Я подумаю над ним на досуге.

– А это что на плече?

– Так, с крокодилом поспорил…

– О чем?

– Он хотел съесть меня, а я хотел съесть его.

– И что?

– А кто сидит перед тобой – я или крокодил?

– Даже не знаю теперь!

После яичницы пили заваренные листья Уилу, напиток «уилутин» – пусть не самый благородный, но зато бодрящий.

– Как одежда просохнет, я уйду, – сказал Крас.

– Как просохнет твоя одежда, я тоже уйду, – сказала Ру, медленно потягивая уилутин.

– Почему? – удивился Крас.

– А ты думаешь, Ягрр Фру оставит меня в покое? К звездам тебя! Он, конечно, истребитель птерков, но убить неандера ему ничуть не сложнее, чем летающего ящера. А может даже проще, ведь неандеры не летают. Разве что вниз головой, с ветки древа Уилу. С перерезанной глоткой.

– Звучит печально, – сказал Крас. – И куда направишься?

– Милях в ста к югу есть еще одно поселение, Лали‑Тронн. Попытаюсь добраться туда. Говорят, там требуются прачки. Если повезет, можно местечко с жильем подыскать.

– А если с жильем не найдешь?

– Попробую продать карту. В любом городе можно найти искателя сокровищ! Нужно просто правильно искать.

– Опять эта карта! – Крас отставил в сторону пустую кружку. – Неужели ты всерьез считаешь, что на твоей карте отмечена «Ветка Нируби»?

– А ты как считаешь?

– Я, конечно, ее не видел, но…

– Вот именно! – воскликнула Ру. – Не видел!

– … но мне уже трижды пытались продать нечто подобное в самых разных краях Ойкумены, – закончил Крас. – В первый раз я чуть было не отдал деньги, но вовремя заметил, что надписи на карте сделаны на жаргоне местных карманников. Второй раз я без объяснений выбросил жулика в окно. Третьей была ты…

Ру некоторое время буравила его возмущенным взглядом. Потом уперлась в стол всеми четырьмя руками и резко встала. Подошла к скамье, присела перед ней и пошарила под сиденьем. Вытащила оттуда тряпичный сверток и, вернувшись к столу, кинула его перед Красом.

– Кусок тряпки? – спросил Крас.

– Внутри! – резко ответила Ру.

Вздохнув, Крас развернул сверток. Внутри лежал сложенный лист бумаги с криво оборванными краями. Крас развернул его.

– Что это?

Рисунок был невнятным – отдельностоящие деревья в виде елочек; такие же деревья, но в виде дубов; горные пики, соединенные пунктирными линиями; непонятные аббревиатуры с цифрами; аббревиатуры без цифр…

– Ты называешь это картой? – Крас вопросительно взглянул на Ру. – Почему?

– Потому что это и есть карта!

– Ты вообще когда‑нибудь видела карты?

Ру тяжело задышала.

– Это – карта! – заявила она громко.

– Тот жулик, у которого ты ее украла, мог бы нарисовать ее и сам, а не доверить это своим детишкам…

– Это – карта! – почти закричала Ру возмущенно. – И я ее не крала!

– Здесь нет ни координат, ни названий…

– Вот название! – Ру ткнула пальцем в самый низ карты, где виднелись едва различимые буквы.

Крас пригляделся.

– Здесь написано «Окл», – сообщил он некоторое время спустя. – Никогда не слышал такого слова.

– Потому что карта порвана, – сказала Ру. – И это просто обрывок слова! Далеко на севере есть «парящее» поселение под названием Гарт‑Окл, оно не такое крупное, как Снау‑Лисс, но там не меньше пяти тысяч жителей. А неподалеку от Гарт‑Окла находится славный город Уис‑Порт, из которого корабли ходят по ту сторону Холодного Канала… Уис‑Порт здесь тоже не указан, он остался, вероятно, на другом обрывке вместе с Холодным Каналом…

– Допустим…

– По ту сторону Канала начинаются земли Плоского Острова! Здесь не указано название, но всем известно, что именно находится по ту сторону Холодного Канала…

– Снова допустим… Дальше.

– Ветку Нируби следует искать на Плоском Острове – вот что дальше! На карте этого нет, но ты взгляни на аббревиатуру, которая осталась вот здесь, на самом краю…

Крас повернул карту к свету, падающему из окна. Было видно, что под самой линией отрыва написаны две руны: одна похожая на изогнутую виселицу, а вторая – на солнце с шестью лучами.

– Это руны кэтров, они означают фразу «хлэдо Морит», которая переводится на шэндийский, как «земля Мори». «Землей Мори» кэтры зовут ту территорию, которую мы называем Веткой Нируби… Теперь ты понимаешь⁈

Поджав губы, Крас покачал головой.

– Здорово, – сказал он. – Просто здорово. Сама придумала?

– К звездам тебя, Крас Муун! Я уже много месяцев работаю ночной уборщицей в библиотеке Снау‑Лисса. Я прочитала это в энциклопедии.

Крас поднялся из‑за стола, вышел в маленькую комнату и скоро вернулся с кошелем в руках. Ру следила за ним молча.

– Значит так, – сказал он, роясь в кошеле. – Я не знаю, что там у тебя в голове, Ру Лии, но за эту карту я могу заплатить тебе… пятьдесят эрков…

Он достал пять серебряных монет и потряс их на ладони.

– Это неплохие деньги, снимешь себе комнату в Лали‑Тронн. Остальные деньги мне понадобятся, чтобы добраться в Крос‑Бод, а это не ближний путь…

Он высыпал деньги на стол. Развел руками.

– Извини, Ру, но это все…

Ру смотрела на него долго и не мигая из‑под нахмуренного лба. Потом вдруг кивнула и сказала:

– Продано!

Она смахнула деньги со стола в ладонь и сунула их в карман штанов. Потом аккуратно завернула карту обратно в тряпку и подпихнула ее Красу под узел затянутого на поясе покрывала.

– В полдень выходим, – сказала она. – Спускаться будем на северном лифте – там меньше народа. Перегруженные лифты часто срываются, а я хотела бы добраться в Лали‑Тронн с целыми костями…

Глава 5

Как Ру и сказала, уходили они в полдень. Закрывать ставни на окнах и заколачивать двери не стали.

– Вряд ли я сюда вернусь, – сказала Ру. – Но пусть лучше Ягрр Фру считает, что я от него просто прячусь, чем поймет, что я сбежала из Снау‑Лисса…

И они отправились к северному лифту. Всего таких лифтов в Снау‑Лиссе было четыре: Северный, Южный, Западный и, почему‑то, Прощальный. Лифты спускались с вершины древа Уилу до самой земли, и представляли собой огромные деревянные клетки, подвешенные на нескольких канатах, толщиной с человеческую руку. Размером они были разные, и самым большим считался именно Северный. На нем спускали с ветвей поселения целые обозы с лошадьми, телегами и всем причитающимся скарбом. Лифты поменьше и груза вмещали меньше, но все равно они казались колоссальными сооружениями, особенно для непривычного глаза.

У причальной площади Северного лифта было людно. В ожидании прибытия клетки здесь развернулся стихийный рынок, прямо с повозок бойкие купцы торговали всем, что только можно было себе представить: посудой и одеждой, упряжью и охотничьим оружием, домашними животными, часами и украшениями, сумками и кошельками, лекарствами и сушеными травами… На каждом шагу в глаза бросались соленые, копченые и вяленые яства, от вида и запаха которых начинало бурчать в животе. До черна загорелые люди, бойкие неандеры, молчаливые кэтры, крикливые грилы – все смешались здесь в единую торговую братию.

У билетной кассы очереди почти не было. Седой неандер продал им два билета, откинулся на стуле и сразу захрапел. До прибытия клетки было еще около часа. Пройдясь среди торговых рядов, Крас приобрел себе неплохую походную сумку, фляжку с водой и взял в запас круг хлеба с добрым куском вяленой ягнятины.

Оставшееся до прибытия клетки время они сидели на самом краю причала и молча наблюдали, как далеко внизу стройной цепочкой движется к водопою большая семья игуанодонов.

Потом с высоты донесся гул вперемежку с визгливым скрипом, листва на верхних ветвях разверзлась, подняв ветер, и из нее выползло гигантское деревянное дно клетки. На причал упала тень, вокруг даже тише стало на какое‑то время. По мере приближения, клетка становилась все больше, больше, но только когда она вплотную подошла к причалу, стали понятны ее истинные размеры. Клетка была квадратной, со стороной не менее ста шагов, вдоль высоких перил по всему периметру стояли скамейки, а все остальное пространство было свободно для размещения обозов. Сверху прутья клетки были накрыты плотной парусиной, которая создавала приятную тень на площадке под собой. Сейчас на этой площадке размещалось с десяток телег с верхних уровней поселения, но места еще было много. С трех сторон клетки (кроме той, которая смотрел на ствол древа и где находились ворота) размещались аркбаллисты на крутящихся ложах. Они представляли собой большие самострелы, заряженные толстыми стрелами – такие стрелы, пущенные с небольшого расстояния, могли насквозь пробить атакующего птерка. Рядом с аркбаллистами сидели стрелки – человек и два грила. На происходящее внутри клетки они не обращали никакого внимания, зато очень зорко следили за тем, что происходит снаружи.

Стихийный рынок на причальной площади моментально свернулся. Товар был спрятан, брезент опущен, из‑под колес повозок выбиты стопорные клинья, и они медленно двинулись в сторону распахнувшихся ворот клетки.

– Заходим, показываем билеты, занимаем места! – кричал чернокожий лифтер с арбалетом за спиной. – Через четверть часа отправляемся! Не задерживаем, заходим…

Крас и Ру сели справа от ворот, рядом с аркбаллистой. Хмурый грил‑стрелок не обратил на них никакого внимания – он внимательно всматривался вдаль, держась за натяжное колесо. А повозки все въезжали и въезжали в клетку. Некоторые были запряжены лошадьми, некоторые – быками, а были и запряженные желто‑бордовыми орнитомимусами – резвыми птицеподобными динозаврами, одомашнить которых оказалось достаточно просто. Лошади то и дело шарахались от игривых орнитомимусов, и погонщикам приходилось их успокаивать.

Когда в клетку вошел последний пассажир, лифтер трижды просвистел в свисток и закрыл ворота. Лифт вздрогнул всем корпусом и двинулся вниз.

Спуск был неторопливым. Клетка двигалась достаточно плавно, лишь покачивалась из стороны в сторону. Когда проходили сквозь очередной уровень листвы, клетку начинало болтать, и тогда она замирала ненадолго, а когда успокаивалась, то вновь начинала спускаться. Крас смотрел на равнину, которая по мере снижения все сужалась, сжималась, и уже казалось тесно зажатой между двумя длинными рощами.

– Птерки справа! – раздался раскатистый крик над самым ухом – Крас даже отшатнулся. И резко развернулся на крик.

Кричал покрытый шрамами грил‑стрелок, который уже резкими движениями взводил спусковой механизм аркбаллисты. Крас вскочил и сразу же ухватился за перила, потому что клетка вдруг резко покачнулась. Ру тоже вскочила и закрутила головой по сторонам.

– Где⁈ – крикнула она. – Где⁈

И тут же выругалась:

– Вот черви земные!

Заржала и шарахнулась чья‑то лошадь, трубно замычали быки, заверещали орнитомимусы. И только тут Крас увидел – сверху, едва заметные на фоне слепящего солнца, проворно приближались к лифту три стремительных темных пятна. Как‑то невероятно быстро они увеличились в размерах, и уже считанные секунды спустя можно было различить вытянутые вдоль туловища перепончатые крылья, вибрирующие от страшной скорости пикоподобные хвосты, длинные слегка изогнутые клювы, с торчащими наружу острыми зубами. Пестрые гребни на вытянутых головах так и трепетали на ветру.

– Они атакуют… – прошептала Ру, глядя на приближающихся птерков, словно завороженная.

И вдруг закричала:

– Стреляй! Стреляй в него!

Первый птерк со свистом разрезал воздух на расстоянии вытянутой руки от клетки, развернулся вверх брюхом и скользнул под дном.

И тогда аркбаллиста выстрелила. Стрела с шорохом ушла в высь и с тупым звуком воткнулась второму птерку прямиком в грудину. Он словно в стену врезался. Его даже назад отбросило – такой силы был удар – а потом захлопали крылья, замотался туда‑сюда пестрый гребень и отчаянный пронзительный крик так и хлопнул по ушам. Зубами пытаясь вырвать торчащую из груди стрелу, птерк стал медленно падать и скоро пропал из вида.

– Есть! – крикнул кто‑то за спиной.

Третий птерк мелькнул мимо клетки на таком крошечном расстоянии, что Крас почувствовал потоки ветра от его крыльев, и машинально выдернул из ножен кинжал.

А грил‑стрелок уже перезаряжал аркбаллисту. Послышались крики с противоположной стороны клетки – это птерки сделали разворот и ринулись в атаку слева. Стрелок‑человек хладнокровно навел свою аркбаллисту и терпеливо ждал, когда цель приблизится на расстояние выстрела. Все, кто сейчас находился в клетке, в молчании и напряжении наблюдали за происходящим. Даже животные притихли, лишь орнитомимусы возились и толкали друг друга.

С упругим звуком аркбаллиста послала стрелу навстречу цели. Мимо! Птерк качнулся в сторону, пропуская стрелу, и с криком ринулся вперед. Не снижая скорости, он врезался в клетку, проломил прутья ограждения и рухнул на площадку рядом с одной из торговых повозок. Запряженная в нее лошадь шарахнулась, чуть не упала, но все же удержалась на ногах и громко заржала. Птерк резко повернул к ней голову. Пронзительно закричал, распахнув зубастую пасть. Чернокожий лифтер, недолго думая, скинул с плеча арбалет и пустил в птерка стрелу. Она насквозь прошила распахнутое крыло и воткнулась какому‑то ошалевшему торговцу в шею. С растерянным видом он отступил на несколько шагов. Остановился в проломленном ограждении клетки, взялся за торчащую стрелу обеими руками и рывком вырвал ее из себя. Кровь брызнула пульсирующей струей, заливая все вокруг. Раздались крики, заверещали орнитомимусы, заржали лошади, замычали быки. Скрипя осями, заерзали повозки. С застывшей на лице улыбкой, раненный торговец выронил стрелу, ноги его подкосились, и он упал за борт. Последний птерк на лету подхватил его лапами, немного пронес в воздухе, а потом бросил вниз.

Все описанное произошло в считанные секунды, и Крас наблюдал за всем этим, держа обнаженный кинжал прямо перед собой. Сидящий на площадке птерк уставился на него сначала одним глазом, потом, повернув голову, уставился вторым глазом, и вдруг закричал. Ринулся к нему, отталкиваясь от площадки локтями, обтянутыми серой кожей.

Ру, которая смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами, звонко хлопнула Краса по плечу.

– Всё, мне пора… – сообщила она и юркнула под скамейку.

Крас проводил ее взглядом, потом перекинул кинжал из руки в руку и стал ждать. Впрочем, долго ждать птерк его не заставил. Переваливаясь с лапы на лапу, он подскочил к нему, широко раскинул крылья, щелкнул зубами и оглушительно закричал. Поморщившись, Крас ударил клинком по дряблому горлу. Крик птерка захлебнулся, превратился в бульканье, из раны хлынули потоки зеленоватой крови. Птерк закрутил головой, лапы его подогнулись. Хрипя и булькая, он растянулся на площадке перед Красом, лихорадочно трясясь всем телом.

– Уже всё? – спросила из‑под скамейки Ру.

– Сиди там, – сказал Крас, озираясь.

Стрелки уже перезарядили аркбаллисты и тоже крутили головами, высматривая последнего птерка. Лифтер тоже зарядил свой арбалет. Заметив это, Крас подумал, что следует держаться от него подальше – его владение оружием сложно было назвать виртуозным.

– Где последний⁈ – крикнул грил‑стрелок за спиной Краса. – Был еще один!

Как‑то тихо стало вокруг, тихо и неподвижно. Несмотря ни на что, лифт продолжал опускаться – очень плавно, почти неощутимо. Вся живность на площадке вдруг замолкла, торговцы непрерывно озирались, пытаясь найти последнего птерка.

– Кажется, улетел, – сообщил лифтер.

И в тот же миг клетка вздрогнула, сверху донесся сухой треск.

– Он на крыше! – закричал кто‑то.

Парусина на верхних прутьях клетки провисла под чьей‑то тяжестью, а мгновение спустя ее пропорол длинный острый коготь, и в образовавшуюся прореху просунулась длинноклювая морда последнего птерка. Снизу закричали, заголосили на все лады, живность тоже зашлась в крике – не столько от вида птерка (его они пока вряд ли заметили), сколько от передавшегося им страха собственных хозяев.

Птерк между тем протиснулся промеж прутьев, все больше разрывая накрывающую их парусину, а потом рухнул вниз прямо на повозку с посудой. Послышался звон, оглушительно завизжал запряженный в повозку орнитомимус. Птерк кувыркнулся с повозки, упал на спину, но очень ловко оттолкнулся от площадки крыльями и поставил себя на лапы. Закричал, вытянув шею. Орнитомимус шарахнулся, пытаясь оторваться от повозки, но тяжелые оглобли его не пускали. Тем не менее, ему удалось слегка развернуть повозку. И напрасно! Деревянные колеса визгливо скрипнули, и птерк резко развернулся на этот звук. Орнитомимус в ужасе забился, пытаясь оторваться от оглоблей, а птерк совершил молниеносный рывок в его сторону. Разверзлась пасть, острые зубы сомкнулись на длинной тонкой шее орнитомимуса. Секунда – и часть шеи вместе с головой осталась в пасти птерка, а льющее потоки крови туловище упало на площадку. Ловко подбросив откушенную голову вверх (тонкая шея извивалась, словно червяк), птерк поймал ее и тут же проглотил целиком. Зарыскал головой по сторонам. Пустое пространство вокруг него расширилось.

– Разойдись! – зычно закричал кто‑то из стрелков. – К звездам вас всех! Разойди‑ись!

Однако отдать команду было намного проще, чем ее выполнить в такой толчее. Пассажиры лифта хотели бы броситься в разные стороны, но из‑за этого моментально возникла жуткая давка. А птерк, мотнув головой, схватил за ногу какого‑то нерасторопного грила и в секунду разорвал его на две части. Потом придавил верхнюю часть лапой и с хрустом оторвал несчастному голову.

Глухо стукнул спусковой механизм аркбаллисты. Огромная стрела сшибла с ног торговца травами, пронзила ему плечо и пригвоздила к грудине птерка. Тот замер, с удивлением глянул на приколоченного к нему человека, затем попытался сделать шаг, но завалился на бок. Увидел стоящего неподалеку Краса и пополз к нему, упираясь локтями в доски. Каждое движение давалось ему все тяжелее, грязно‑зеленая кровавая полоса тянулась за ним по дощатому полу, а прибитый к нему толстой стрелой аркбаллисты человек кричал от боли и ужаса, но освободиться не мог.

Птерк не дополз до Краса всего пару шагов – силы его иссякли, и он безжизненно вытянулся на полу клетки. Крас подошел к нему и ногой перевернул на бок. Птерк было приподнял голову с открытой пастью, но тут же получил удар кинжалом под нижнюю челюсть. Он прощально дернулся и затих уже окончательно.

Крас присел перед стонущим торговцем со стрелой в плече и осмотрел рану.

– Повезло тебе, приятель, – сказал Крас.

Торговец приоткрыл глаза и болезненно поморщился.

– Повезло? – переспросил он. – Вот это везение!

– Бывает и такое, – заверил его Крас.

Из‑под скамейки выбралась Ру и подошла к нему, поправляя штаны.

– Всё в порядке? – спросила она.

– Всё хорошо, все довольны, – сказал торговец, скалясь от боли.

– Вот и отлично, – сказала Ру.

Она взялась за стрелу двумя руками, ногой уперлась в грудь птерка и рывком вырвала стрелу. Торговец заорал.

– Черви земные! – закричал Крас. – Ты что делаешь⁈

– Наконечники на птерков плоские, – пояснила Ру, показывая ему наконечник. – Такую стрелу проще вытащить, чем сломать.

– Да, мы всегда так делаем, – согласился с ней подошедший лифтер.

– Да ну? – сказал Крас. – Весело у вас тут.

– На лифтах такое часто случается, – сказала Ру и выбросила стрелу за борт. – Почти каждый раз. Проклятые твари так и пасутся вокруг древа. Поселение хорошо охраняется, птерки боятся нападать, но вот лифты они обожают.

– А ты ловко под скамейку нырнула, – заметил Крас.

– Я всегда так делаю…

Лифт постепенно приближался к земле.

* * *

Остановился лифт достаточно плавно, клетка лишь слегка вздрогнула. Лифтер сразу бросился открывать ворота, торговцы вытащили клинья из‑под колес своих повозок и приготовились к высадке. Убитого орнитомимуса уже распрягли и оттащили к мертвым птеркам. Хозяин повозки нисколько не опечалился – это был крупный мускулистый грил, и он, ни секунды не сомневаясь, сам взялся за оглобли и потянул повозку к воротам.

Когда Крас и Ру вышли из клетки, грил уже торговался с местными пастухами, отчаянно сбавляя цену на нового орнитомимуса.

– Единый Разум! Господин Муун! – услышал Крас странно знакомый голос. – Я как знал, что обязательно встречусь с вами снова!

Крас и Ру одновременно обернулись. За их спинами стояла вчерашняя низкорослая личность из таверны «Ловушка» – пастух ящеров Кэндер Фогг собственной персоной. Широкая улыбка разрывала его лицо от уха до уха.

– Я так рад, господин Муун! – Он раскинул руки в стороны, словно собрался обняться, даже шатнулся навстречу, но Крас предусмотрительно выставил вперед руку. Обниматься с пастухом ящеров в его планы не входило.

– Кто этот коротышка? – спросила Ру.

– Местный пастух, – сказал Крас. – Но очень хочет быть оруженосцем.