Читать книгу: «Секс, любовь и опасности близости: Как сохранить страсть в отношениях, когда медовый месяц закончился. Возвращение удовольствия: Как преодолеть сексуальную травму и жить страстной жизнью», страница 5

Похоже, брак или серьезные отношения больше не являются необходимым условием социального статуса, респектабельности и финансовой безопасности, единственной возможностью покинуть родительский дом для женщин или завести детей, и тогда нельзя быть ни в чем уверенными. Главный вопрос теперь: если это приносит страдание, то зачем заморачиваться?

Чтобы ответить на него, мы вернемся в прошлое и посмотрим, как вели себя люди в первой половине XX века.

РАБОТА С НАПРЯЖЕНИЕМ МЕЖДУ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМИ

Старая модель, по сути, предлагала два варианта. Первый – идеальная любовь, представленная Голливудом. Все, что для нее требовалось – вечно прекрасный возлюбленный (или возлюбленная), вместе с которым любовь и сексуальная страсть длились двадцать четыре часа в сути. Значение имела только любовь, а любое серьезное отклонение от этой картины неизбежно означало скорый конец. Ближе к реальности был второй вариант, подразумевавший практичное партнерство – поиски кого-то, обустройство дома, воспитание детей и извлечение максимума из имеющегося. Порой это получалось – и тогда можно было извлечь из отношений пользу и выгоду. Когда не получалось, жизни людей разрушались, а дети такого союза должны были сами разбираться в полученных представлениях о любви, партнерстве и браке. Эти полярно противоположные варианты стали тем наследием, с которым приходится считаться.

Противоположности – часть нашего существования: день и ночь, хорошее и плохое, свет и тьма, жизнь и смерть, мужское и женское. Каждое различие несет возможности, равно как и ограничения. Каждое придает смысл и проливает свет на другое. Проблема ни в том, ни в другом: проблемы возникают, когда мы ставим одно выше другого или отказываемся признавать, что стоит за нашими попытками справиться с различием. Тогда мы ощущаем оба варианта как крайние, а не взаимодополняющие. Брак без романтической любви – совместных мечтаний, страсти, некоторой степени спонтанного безрассудства – может стать рабством. Но при самом лучшем раскладе он дарит удовольствие товарищества, чувство полноты посредством общих обязанностей и исполнения искренне данных обещаний. Что самое важное, брак может обеспечить устойчивость, необходимую и детям, и взрослым, чтобы укорениться в существовании. Вот что говорит Тони Парсонс в своем романе «Мужчина и мальчик»:

Никогда не стоит недооценивать силу малой семьи. В наши дни родиться в нераспавшейся семье все равно что получить независимый доход, глаза Пола Ньюмана или большой член. Это одно из подлинных благословений жизни, данное лишь немногим везунчикам⁷.

Такая безопасность бесценна для детей. Но не все так однозначно. Реальность заключается в том, что эта безопасность часто достигается ценой личной свободы и личной жертвы, а не путем взаимного укрепления обоих партнеров и взвешенного выбора. Парсонс продолжает:

Но эти неразрушенные семьи могут обмануть вас ложным ощущением безопасности. Когда я рос, я принимал как должное, что каждый брак должен быть столь же стабильным и вечным, как брак моих отца и матери – включая мой собственный. Со стороны все у моих родителей было легко. Но это совсем нелегко⁸.

По словам Парсонса, хотя непогрешимо прочный брак и предлагает безопасное гнездо, из которого можно отправиться в мир, он может и не научить своих отпрысков справляться с трудностями – частью любых отношений. Возможно, самый важный навык – научиться справляться с различиями и конфликтом. Когда запрет на жалобы – или вообще на чувства – снимается, этих трудностей хватает с лихвой.

В браке, где стабильность достигается любой ценой, есть и еще одна трудность. Порой за отчаянным стремлением к безопасности таится ощущение нереальности. В таком браке партнеры кажутся скорее испуганными детьми, принявшими на себя родительские роли, чем настоящими взрослыми. Мы подробнее поговорим о партнерах, действующих в модусе, который мы называем «родительским», позже.

Стоит ли удивляться, что, когда послевоенные поколения, унаследовавшие возросшее материальное благополучие и возможности образования, а также стабильность, обеспеченную браками их родителей, обнаружили себя в расширяющемся мире информации и личного выбора, они метнулись прямо к противоположному краю. По сути, они выбрали свободу, исследование и выражение индивидуальности. Запреты были сняты, и людей привлекало все что угодно, только бы не повторять привычек родителей, которые никогда в полной мере не исследовали свои возможности в сфере близости. Так, ценность корней легко утрачивалась при сравнении с личными жертвами, которые, казалось, ее сопровождали. В новом мире, полном чувственности, старый стиль отношений их не устраивал, а стабильность истолковывалась как оковы, которые теперь можно было разрубить.

А что насчет романтического идеала? Несмотря на вечную притягательность и постоянно растущие кассовые сборы, голливудская версия теперь тоже неубедительна. Для нового искушенного зрителя она стала слишком стереотипной, наивной и очевидной. Каков же исход этого идеала? Если досмотреть до конца любой голливудский финал, он неизбежно сведется к знакомой рутине. Свадебные колокола, счастливые семьи – та же старая ловушка. Что случалось с теми, кто был менее критичен, все равно покупал билет и лишался великолепной любви, не дойдя до счастливого финала или после первого этапа семейной жизни? Зачастую их ждали боль и разочарование или преждевременное истощение.

ПОИСКИ ЛЮБВИ И СВОБОДЫ

Если ни безопасность, ни романтические идеалы не могли предложить рабочую модель для современных отношений, какие есть альтернативы? Один из ответов появился в конце шестидесятых, вдохновленный политиками-утопистами и подпитанный веществами, расширяющими сознание, – свободная любовь. Тем, кто искал приключений, это понравилось. Никакого рабства перед романтическими определениями бессмертной любви! Выбросим на свалку устаревшие гендерные роли и ограничения семейной модели, приводящей к созависимости! Пусть дети рождаются в союзах любви, какими бы краткосрочными они ни были! Долой ревность! Не превращайте партнера в собственность! Пусть мужчины будут вольны испытывать чувства, а женщины станут сексуальны! Наслаждайтесь, пока чувство длится, а если станет хуже, расстаньтесь друзьями и найдите что-то получше. Не мешайте реализации собственного потенциала и не стойте на пути у других – они пытаются найти себя!

Легко отследить привлекательные моменты и поддаться красоте этого ви́дения. Мужчины и женщины равны, свободны наслаждаться сексом и исследовать бесконечные возможности любви и желания; отношения без обязательств или ответственности; обещание восторга, веселья, секса, свободы, индивидуализма и постоянного выбора; никакой вины, долга, стыда, никаких оков. На какое-то время это становилось приятным – особенно для мужчин, – но не гарантировало счастья, не давало никакой стабильности, а кто-то непременно оставался с младенцем на руках.

Приблизила ли нас вся эта свобода к более здоровому и счастливому обществу? У нас больше выбора, материальных благ и информации, чем кто-либо мог представить полвека назад, но едва ли духовное качество нашей жизни улучшилось. На самом деле, люди кажутся более враждебными, более одинокими и более эмоционально неустойчивыми, чем когда-либо. Хотя сексуальная свобода стала нормой для молодежи и люди вступают в отношения гораздо более опытными в вопросах секса, чем раньше, большинство из нас все-таки жаждет долгосрочных отношений, даже если мы не знаем, как с ними справляться. И здесь мы сталкиваемся с серьезной проблемой.

Нормализация свободы побуждает нас наслаждаться ею, пока она длится, но усиливает ощущение неудачи и одиночества, когда мы не в состоянии найти или создать такие отношения, о которых мечтаем.

Несмотря на удивительные достижения в технической сфере, мы не разработали прибора для определения пары и разрешения загадки человеческого взаимодействия. Мы совершили революцию в общении и информационных технологиях – мы можем поговорить друг с другом в любое время, где бы ни находились, но что мы скажем друг другу? В то же самое время мы становимся все более невежественными в том, как поддерживать достаточную глубину и удовлетворенность в личных и близких отношениях. Несмотря на одержимость вуайеристской сексуальной образностью и распространенное представление о том, что секс должен быть приятен всем и всегда, в массе своей мы все же мало знаем о физической любви и сексуальной близости.

Партнерам по-прежнему трудно открыто говорить о тех вещах, что важны для них обоих. К примеру, недавно нам встретилась в газете статья о парах, в которых нет секса. Это преподносилось как несомненная редкость. Однако наш опыт в качестве консультантов говорит, что в парах, испытывающих трудности в отношениях, скорее всего, секс будет нечастым, если только они не оторваны от собственной эмоциональной и телесной реальности. Вот что говорит молодая женщина о том, как они с партнером работают с этой проблемой:

Порой мне хочется поговорить с ним об этом, но я совершенно точно понимаю, что мы не будем это обсуждать. Это ощущалось бы как чудовищное вмешательство⁹.

Испытывая отчуждение, мы жаждем снова обрести связь друг с другом, но не знаем, как это сделать. Результаты разрыва связи столь же расплывчаты, сколь и разнообразны. Может ли статься, что взрывной рост использования мобильных телефонов, культура наркотиков, мир моды, интернет – все это поддерживается нашей потребностью осознавать свою важность для других и желанием ощущать связь? Возможно, в конечном счете потенциальная пустота нашей цивилизации – эксплуататорское потребительство, уменьшение природных ресурсов, загрязнение планеты – вызываются внутренней засухой, глубинной жаждой ощущать связь с другими телом, сердцем и душой, в том виде, который может подарить лишь подлинная близость.

Как нам извлечь пользу из высоких достижений современной эпохи, не поддаваясь склонности выбирать краткосрочные цели?

ОТ КРИЗИСА К ВОЗМОЖНОСТЯМ В ОТНОШЕНИЯХ

В начале этой главы мы предположили, что кризисы порой можно переосмыслить как возможности. Если мы подойдем к западному кризису в близких отношениях как к «этапу, который необходимо пройти» (как люди обычно говорят о своих детях, когда им сложно понимать их), мы увеличим шансы на то, чтобы увидеть проблему в контексте.

По нашему мнению, очень полезно рассматривать этот кризис как часть подростковой фазы развития, с которой должен справиться Запад. Приняв такой подход, мы сможем признать важность поисков нового образца для близких отношений.

Подобно подросткам, мы жаждем экспериментировать с моделями, совершенно иными по сравнению с моделями наших родителей. Но, как и у подростков, размышляющих о сексе, отношениях и браке, у нас, по-видимому, есть только два варианта. Во-первых, мы можем довести до крайностей свои юношеские эксперименты. Изнанка этого заключается в том, что на поиски вечного спутника можно потратить всю свою жизнь, при этом оставляя подчищать результаты наших беспорядочных половых связей и безответственности кому-то другому.

С другой стороны, голос внутри нас, который говорит: «Вырасти, остепенись и извлеки из этого лучшее!» – вряд ли кажется привлекательным. Этот вариант больше не убеждает нас, ведь, как мы видели, он тяготеет к подавлению, а не к свободе и побуждает скорее к псевдовзрослости, а не к подлинной зрелости. Если мы сделаем такой выбор, то, скорее всего, сорвем его из-за нетерпения или обиды, сдавшись, как только появятся трудности, снова уйдя из дома, подобно подростку, оставив вынужденную роль родителя кому-то другому, в то время как мы попытаемся начать все сначала с кем-то еще.