Читать книгу: «Это Каир, детка!», страница 3

Алекс

Алекс – красивый, тридцатичетырёхлетний египтянин из древнего мусульманского рода. Выше среднего роста, немного полноватый в бёдрах, как большинство египетских мужчин. Но это не портило его фигуру, а наоборот, придавало солидность и значимость.

Волосы на голове были жгуче-чёрные, жёсткие, как щётка. Он стриг их очень-очень коротко и подбривал виски.

На смуглом, круглом лице чётко выделялись яркие, пухлые губы. Небольшой, но прямой нос, полные щёки и большие, карие, маслянистые глаза, с длинными, как у девушки, ресницами.

Я считала моего мужа очень красивым мужчиной и, естественно, как любая женщина, гордилась этим.

Позднее, когда в древнейшем музее мира в Каире на площади Тахрир, я увидела деревянную статую жреца-чтеца Каапера, я была просто поражена тому, как этот шейх эль-баляд похож на моего Алекса. Такое впечатление, что статую вырезали с него.

Это самая древняя из всех деревянных статуй Древнего Египта, сделанная в натуральную величину.

Я тогда попросила мужа встать рядом со статуей, и сделала фотографию.

В этот момент рядом находилась группа туристов из Франции. Они, увидев это чудо: самого древнейшего и самого современного египтянина, стоявших рядом и абсолютно похожих, перестали слушать экскурсовода. Всё внимание туристы переключили на нас с Алексом. Камеры французов щёлкали, как автоматы Калашникова. Иностранцы смеялись, бурно обсуждая такой забавный момент, неожиданно подвернувшийся им в музее.

После этого случая я не только восхищалась мужем, я его боготворила.

Алекс учился в университете Аль Асхар в Каире, а после, закончил медицинский факультет. У Алекса были хорошие манеры и спокойная речь. Он говорил всегда так уверенно и убедительно, что возражать ему никто не смел. Во всяком случае, я никогда не находила аргументов «против». Алекс был всегда прав во всём, и я беспрекословно слушалась его и подчинялась с удовольствием. Да и разница в возрасте у нас была двенадцать лет.

Алекс состоял в организации «Братья-мусульмане» и даже занимал там какой-то важный пост, чем очень гордился. В 1987 году, когда президента Х. Мубарека избрали на второй срок, в Народном собрании «Братья-мусульмане» добились, наконец, своей цели и стали главной оппозиционной силой в Законодательном собрании страны. Хотя численность правительственной национально-демократической партии намного превышала оппозиционеров, президенту «Братья» доставляли немало «головной боли». Несмотря на то, что организация «Братья мусульмане» была нелегальной, она регулярно проводила свои съезды, выпускала свои газеты. «Братья» носили особые значки на внутренней стороне лацкана пиджака. Членами этой организации были известные арабские учёные, преподаватели университетов, врачи, инженеры.

Алекс родился в интеллигентной, обеспеченной семье.

Отец Мохаммед и мать Зейнаб были верующими мусульманами и свято сохраняли традиции ислама.

Когда Алекс в России просил моей руки у мамы, она с тревогой спросила его: «Ты настоящий мусульманин?» И, зная, как в России относятся к мусульманам, Алекс не стал заострять внимание своей будущей тёщи на религиозном противоречии. Он очень любил меня и в то же время очень боялся, что моя мать будет категорически против брака с мусульманином. И Алекс пошёл на хитрость. Он солгал моей матери, отвечая на её вопрос. « Я – египтянин. Я –копт.» Плохо это или хорошо мы не знали. Но мама немного успокоилась: отдавать единственную дочь замуж за мусульманина для неё было, как смертный грех. Но замуж за копта – это же совсем другое дело! Копт у неё ассоциировался, как киприот или мальтиец. Мы не знали, что копты – это египетские христиане, которые составляют очень влиятельное, но значительное меньшинство в стране. У коптов даже есть свой патриарх в Египте.

Конец христианству в Египте пришёл в 641 году, когда арабы завоевали Египет, а ислам был провозглашён новой государственной религией.

Но мой муж Алекс естественно, не был коптом, потому что корни его семьи мусульманские.

Отец Алекса Мохаммед много учился и работал управляющим в транспортной корпорации. Все называли его босс или мистер Мохаммед. Он пользовался всеобщим уважением в обществе. У него был характер лидера. На работе сотрудники его побаивались за жёсткость решений и бескомпромиссность. Дома же он был заботливым, добрым отцом и любящим мужем.

Когда лидер Египта – Гамаль Абдель Насер в 1964 году на короткий срок официально разрешил легальную деятельность организации «Братья мусульмане», Мохаммед стал её членом. Он знал, что это оппозиционное правящему режиму движение, которое официально запрещено с 1954 года. Однако, поддерживал и уважал стремление лидеров организации представлять интересы бедного населения, задавленного нищетой и произволом властей. Организация строила и содержала больницы, школы, ремонтные мастерские. Мохаммед постоянно участвовал в благотворительных акциях, помогая египтянам, живущим за чертой бедности. Являясь руководителем транспортной организации, Мохаммед бесплатно предоставлял строительную технику и грузовой транспорт для строительства школ и больниц для бедняков. Организовал регулярные, бесплатные рейсы городского автобуса для милионного населения каирских трущоб. Всего этого не мог не видеть подрастающий сын Мохаммеда. Несмотря на то, что семья была далеко не бедной, Алекс не чурался дружбы с детьми бедняков. От отца он научился не делить людей на бедных и богатых, а руководствоваться в жизни принципами справедливости.

Мать Алекса – Зейнаб гордилась, что лучшие качества отца перешли к сыну.

Красивая в молодости женщина была родом из богатой семьи, проживавшей в Марокко. Выйдя замуж в пятнадцать лет за египтянина, она родила ему четырёх детей, двое из которых умерли в младенчестве. Мать никогда не училась и не работала, посвятив свою жизнь мужу и воспитанию детей.

– Что ж она и школу не заканчивала? Ничего себе: в пятнадцать лет замуж! Ведь совсем девочка! – возмутилась я, когда Алекс рассказал мне историю матери.

– Нет. Она никогда не училась в школе. А зачем ей диплом об образовании, если она не собиралась ни работать, ни учиться дальше!

Испокон веков арабская женщина служила только мужчине и ублажала его. Её роль была – рожать детей.

Алекс рассказывал мне свою семейную историю не спеша, убедительно: ведь он являлся представителем этого разноликого арабского мира.

Муж особенно подчёркивал, что египтяне – это не арабы.

Что по своей истории и культуре Египет стоит на несколько ступенек выше, чем все остальные страны арабского мира.

– А ваша организация «Братья мусульмане», проповедует ислам? Но ведь это путь назад, а не вперёд, – вставила я.

– Да, мы исламистская партия и проповедуем ислам. Но мы делаем всё возможное, чтобы у европейских народов ислам перестал ассоциироваться с насилием и с чем-то противозаконным. И в России, и в Америке ислам пропагандируют как пугало, как террористическую страшилку. Но наша партия уже давным-давно отказалась от насильственных методов борьбы за свои права. Мы стараемся доказать своё уважение к действующему египетскому законодательству, хотя шариат давно нуждается в поправках.

–Но скажи мне честно, сейчас в Египте нет того ужаса, что ты мне рассказываешь про древний арабский мир?

– Ты знаешь, любовь моя, девочек в пустыне мы не режем. Женщины в Египте сейчас имеют много прав, согласно шариату. Однако, социальное и экономическое неравенство в стране очень обострилось, особенно в последнее время. Между египетскими миллионерами и бедняками, живущими в трущобах – огромная пропасть. Миллионы египетской молодёжи – без работы и не могут получить высшее образование.

– А ваше правительство?

– А наше правительство коррумпировано до безобразия! Всё делается для богатых, кто платит, и кто становится ещё богаче. О народе никто не думает. Зато на борьбу и гонения нашей организации у них деньги есть. У президента Мубарака и его окружения антиоппозиционная паранойя достигла таких высот, что они арестовывают и сажают в тюрьмы не только руководителей «Братьев», но и членов их семей и даже детей. Мубарак и его семейка трясутся от страха, и в каждом египтянине видят врага. Тюрьмы забиты политическими заключёнными.

– Мубарак уже двадцать лет сидит на троне, пора бы сползать уже на покой. Но я думаю, семейка власть ни за что не выпустит из рук. Сынок президента спит и видит себя правителем страны пирамид.

– Вот поэтому наша партия и борется за справедливые выборы, за улучшение жизненного уровня бедного, миллионного населения Египта.

– Так, боже мой! Алекс! Мубараку надо «помочь» уйти. Как он помог прибомбить Садата, а тот, в свою очередь, прикокошил Гамаль Абдель Насера, который, потеряв всякую совесть, лишил египтян последнего короля Фарука. В Египте уже традиция свергать с трона засидевшихся правителей.

– Я уверен, что египтяне проснутся, наконец, и поймут, что только от них зависит, сделать их жизнь лучше. Мубараку больше нельзя доверять.

Алекс ещё долго рассказывал мне ужасающие вещи о жизни женщин древнего арабского мира и гордился современным прогрессом в своей стране: «Ты даже представить себе не можешь, Любовь моя, что во все века арабы Востока воспринимали жён как движимое имущество. Женщин игнорировали отцы, оскорбляли братья, эксплуатировали мужья. Мужчины, насильно навязывая жёнам такой образ жизни, превращали брак в несчастье. В постоянных страданиях женщина не могла быть счастливой. В погоне за удовольствиями мужчины арабских стран брали в жёны одну женщину за другой. С лёгкостью меняли любовниц.

История жизни женщин арабского Востока скрыта под чёрным покрывалом и вуалью.

Известие о рождении девочки раньше встречалось с горечью и стыдом. В государственных архивах некоторых арабских стран до сих пор не отражаются ни рождение, ни смерть женщины.

В то время как мальчиков всегда тщательно записывали в семейных книгах и государственных регистрах».

Алекс рассказывал, а у меня перед глазами проплывала мрачная, безрадостная жизнь женщин арабского Востока.

У многих русских, живущих в России, именно такое представление о жизни арабов, мусульман. Вот почему, Алекс солгал моей матери, называя себя не мусульманином, а коптом. На самом же деле, он просто очень продвинутый мусульманин.

«Девочкам в арабских странах раньше не давали никакого образования. Они не знали ничего, кроме Корана. Только в очень богатых семьях девочек учили читать и писать, – Алекс рассказывал медленно, потягивая кальян и выпуская сладкий дым изо рта, – У моей матери тоже был домашний учитель, научивший её читать и писать. Но о таких науках как история, естествознание, математика, даже речи не шло! Зато священные суры Корана она знала назубок.

В Египте только в последние десятилетия девочкам стали давать хорошее образование, благодаря Закону о всеобщем среднем образовании.

Египет – самое продвинутое среди арабских стран государство в отношении образования, положения женщины в обществе и защиты её интересов в семейных отношениях с мужем. Если работающий муж умирает, а его жена никогда не работала и находилась на его содержании, она по закону будет продолжать получать ежемесячную зарплату мужа после его смерти, а потом и пенсию, какую бы назначили ему.

Моя мама никогда не работала, а после смерти отца ей назначили очень высокую пенсию. Ведь он был почти министром».

Кроткая по характеру мама Зейнаб, тем не менее, все годы прекрасно справлялась с хозяйством. И если отец непомерно баловал своих детей, то она, наоборот, всегда была строга с ними. Её строгого, молчаливого взгляда дети боялись больше, чем громкой ругани.

Вначале, когда Алекс ещё не родился, семья жила в большом доме, принадлежавшем отцу. Когда правительство Египта решило строить в Каире метро, трасса пролегала как раз через этот дом, и он подлежал сносу. Взамен старого жилья, семье предоставили большую квартиру в центре Каира в английском элитном доме, где и родился Алекс.

Это Каир, детка!

Ну, я продолжаю описывать свой первый, плавно перетекающий во второй, день в Каире.

Выйдя поздним вечером на улицу, мы без проблем наняли такси. Стоило Алексу поднять руку и щёлкнуть пальцами, машина, будто из– под земли, появилась рядом с нами. Я заметила, что марка машины была «Жигули» – и это было для меня очень странным, и не вязалось как-то со всем африканским колоритом. Мы уселись на заднее сиденье, и водитель – пожилой араб, помчал нас туда, куда сказал Алекс. Я вертела головой то влево, то вправо, охая и вскрикивая от удивления. Алекса просто пёрло от гордости за свой город, за страну, где он живёт и от удовольствия, что меня всё это поражает и безумно нравится! На все мои вопросы и восторги он отвечал: «Это Каир, детка! Это – Каир!»

Центр Каира потрясал своим величием и роскошью! Красивые здания, облицованные цветным мрамором, оригинальное освещение, совершенно потрясающие витрины магазинов, дорогие, сверкающие автомобили – всё это было для меня волшебной сказкой.

Так и представляется дворец султана Харуна ар-Рашида, о котором я только что прочитала в исторической книге… Умопомрачительная роскошь… гибкие танцовщицы, музыканты, факиры…

Грандиозные мечети, медресе и мавзолеи, выложены полосатой кладкой аблак. Возле мечетей высились изящные минареты, а их купола красовались над городом, создавая сказочный пейзаж.

Во все века Египетские султаны намеренно вкладывали огромные деньги в строительство величественных памятников, оставляя потомкам сооружения, украшенные арабским орнаментом, роскошными мраморными мозаиками и витражами.

Во времена правления мамлюков в Египет хлынул поток скульпторов, художников и учёных мужей со всего мира. Это превратило Египет в центр исламской культуры.

Каир – это венец арабского мира. Источник гордости жителей и всех мусульман. Каир – чудо древних мировых цивилизаций. Все арабы мира гордятся Египтом. По сравнению с мощью, богатством и достижениями древних египтян, всё современное достояние Арабского мира, Аравийского нефтяного Клондайка, кажется ничтожным и временным.

После низложения последнего египетского короля Фарука в 1952 году, восемнадцать лет в Египте проводилась политика строительства арабского социализма. Именно за это время среди красивейших минаретов, арабских жилых кварталов из белоснежного камня появились серые, безликие совдеповские «коробки», уродующие своим видом Каир. Увидев их здесь в Египте, я была немало удивлена, как советские архитекторы просочились со своими бездарными проектами в столицу древнейших пирамид. Короче, социализм «наследил» не только в Европе, но и в Африке.

Мы почти час ехали по городу, потом свернули на набережную Нила. Вдоль набережной, ярко освещённой светильниками, друг за другом стояли пришвартованные яхты, с яркими названиями, представляя собой рестораны, бары, дискотеки, гостиничные номера.

Таксист остановил машину по просьбе Алекса у входа роскошной, белоснежной яхты. Но мы не стали подниматься внутрь, а уселись на подиуме перед трапом, за круглым, деревянным столиком, в свете огней и звуках восточной музыки. Услужливый официант тут же подал нам меню и принёс воду со льдом в высоких стеклянных бокалах.

– Алекс, я такая голодная!! Я съем целого барана! – вертя в руках меню, написанное на арабском и английском, доложила я.

– А я – целого верблюда, – засмеялся Алекс, – Не волнуйся, я знаю, что здесь готовят и как. Тебе понравится.

Он жестом позвал официанта и сделал заказ. Ждать пришлось недолго. Буквально через десять минут стол был заставлен тарелками с салатами и плошками с разными соусами. Оригинальное плетёное из лозы блюдо, наполненное горячими булочками, целиком захватило моё внимание, и я не могла удержаться, чтобы сразу не съесть парочку. Они были горячие, свежеиспечённые, с румяной, хрустящей корочкой и воздушные внутри. Алекс со знанием дела напихал в горячую булочку свежей зелени, влил туда какой-то соус и с таким аппетитом начал есть, что я тут же последовала его примеру. Обалдеть! Это было так вкусно! Но когда принесли две тарелки мяса, мне и Алексу, я чуть не визжала от восторга! Мясо было разных сортов и приготовлено разным способом: тут были и телячьи колбаски, и куриные отбивные, и говяжьи котлетки, и какие-то мясные шарики, как Алекс сказал, из верблюжатины, крольчатины и баранины.. Это было настоящее мясное пиршество!!! Что отличало его от русского застолья так это то, что на столе не было спиртного. Его вообще не было в меню. Все столики на набережной были заняты. Люди разных национальностей ели, и о чём-то оживлённо разговаривали на арабском, французском, английском. На столах у посетителей ресторана не было спиртного. И это, конечно, было непривычно для меня, как-то не по-русски…. Но, тем не менее, это было здорово!!!!

– Жаль, мамы нет с нами, – с улыбкой глядя вокруг, сказала я, – вот бы, она посмотрела на эту красоту! И объедалась бы этими булочками!!! Правда, ведь, Алекс, моя мама – чудо! Мы обязательно пригласим её к нам! Да?

– Ну, конечно, милая. Я уже пригласил Марго к нам, когда мы улетали. Но, у неё ведь всегда столько работы! Она не может выкроить время для себя, тем более, ей трудно найти его для нас….

– Алекс, а ребёнка мы будем здесь рожать или в России?

– Конечно, здесь! – голосом, не требующим возражений, твёрдо сказал Алекс, – В нашем мальчике течёт арабская кровь, и он не только наш сын, но сын великого Египта! – гордо произнёс Алекс.

– Как будто он не может быть сыном великой России, – подумала я про себя, – Моя-то кровь тоже течёт в нём. Но это я всего лишь подумала, а вслух произнести не посмела.

Странно, всего лишь одни сутки я находилась на египетской земле, но повиновение мужчине и согласие с ним уже прочно вошло в меня с первого дня. Как? Почему это? Что случилось с моими мозгами, едва я ступила на землю древнейшего арабского государства на Земле?

Все свои двадцать два года я жила только в России. Лидер по характеру. Открытая, боевая девчонка. Я была обласкана и избалована любовью родителей. Обожала свою мать и ни во что не ставила тихого по характеру отца. Что повернулось в моём сознании?

Ведь скажи мне сейчас муж, надеть хиджаб и паранджу, я бы сделала это. Я так сильно люблю его, что принадлежность мужа к исламу, к мусульманским обычаям и культуре, делает его ещё более уважительным в моих глазах.

Он не такой, как все мужья и друзья моих подруг в России. И теперь семья у меня тоже будет не такая, как семьи моих подруг. И мне это очень нравилось: главное, не так, как у всех! Я всегда чем-то выделялась среди своих сверстников. А уж с замужеством за мусульманина я шокировала всех близких подруг.

Ага! Когда они приедут сюда, посмотрят, как мы живём с Алексом, увидят наяву эту сказку…. Обзавидуются!! Так думала я, доедая огромную порцию мяса в своей тарелке.

– О чём ты думаешь, любимая? – тронул меня за плечо Алекс,

– У тебя такие отсутствующие глаза, как будто ты в мыслях далеко-далеко…

– Да нет… Просто мяса объелась… Я никогда не ела столько верблюжатины и лягушатины.. Вот и сижу, будто обкуренная.. точнее, объеденная..

– А-а-а… Ты ещё не знаешь, что такое «обкуренная», – радостно продолжал Алекс, – вот сейчас я тебе и покажу,

как курят кальян.

Он попросил официанта принести кальян, и уже через минуту это сооружение стояло рядом с нами. Красиво дымились угольки, и приятный аромат шёл от курения.

Мой Алекс смотрелся, как настоящий мачо! Ему это очень шло, да и делал он это мастерски и красиво.

– Ты давно куришь? – поинтересовалась я.

– Давно ли я курю? Милая, я курю с детства. Но предпочитаю сигареты одной фирмы, и всегда покупаю только их. А ещё у меня дома целая коллекция сигар. Я покажу тебе. Это так престижно, курить сигары. Но я люблю «шишу», – затягиваясь из трубки, мягко произнёс Алекс, – Хочешь попробовать?

– Конечно, хочу. Я неловко взяла мундштук кальяна и робкими, маленькими затяжками вдыхала аромат табака. На вонючий табак это совсем не было похоже. Ощущения были другие, чем курение сигареты.

В институте все девчонки и парни курили, особенно на вечеринках и дискотеках. Я никогда не поддавалась на искушения и в этом тоже хотела быть непохожей на своих подруг. Но курить кальян с Алексом – это же совсем другое дело!

– Нет, Алечка, я не буду. Это не полезно нашему мальчику, – я передала мундштук мужу, отодвинувшись от кальяна, – А что? Все арабы курят? – спросила я, оглядывая курящих за столиками людей.

– Да. Многие. Но египтяне не ходят с сигаретой по улице. Это не принято. А посидеть, покурить кальян – это часть нашей культуры. Женщины не курят в общественных местах, а дома многие курят. Женщинам вообще нельзя сидеть в уличных кафешках. Ты увидишь: там сидят только мужчины.

И в молитвах на улицах женщины не принимают участия. Они делают это дома, в то время как мужчины выходят на дневные молитвы на улицу или в моск.

– А спиртное вообще никто не пьёт? – спросила я.

– Ну, почему, у нас есть свои «подпольные» пьяницы. Как там у русских говорят: «В семье не без урода?» Среди мусульман тоже есть такие «уроды», которые нарушают суры Корана. Но ты никогда не увидишь в Египте пьяного мужчину. Спиртное запрещено не только Законом, но и Кораном. Это – грех для египтян. Я раньше, до приезда в Россию, никогда не пил спиртного.

Ой, я сейчас расскажу тебе смешную историю, как я попробовал алкоголь.

В прошлом году на выпускном банкете в Москве, когда я защитил докторскую диссертацию, русские друзья пытались меня напоить. Все знали, что я не пью алкоголь, но устроили мне дегустацию. Я отбрыкивался, как мог, но они меня уговорили только попробовать. Ребята налили вина из бутылки в ложку и дали мне выпить.

– В ложку? Как причастие, что ли?

– Ну, да. Что-то вроде этого. Вино было приятное, сладкое, и я осмелел. Потом они налили в ложку шампанское. Я выпил. Потом – ложка коньяку, потом водки и что-то ещё, о чём не имею ни малейшего представления.

–Ну? Выдержал испытание? – мне не терпелось узнать результат.

– Так стыдно вспоминать… После нескольких, маленьких глотков, у меня так сильно закружилась голова, что я совершенно потерял ориентацию в пространстве и упал, ударившись головой о край стола. Крови было!!! Ты не поверишь!! Моя голова раскололась, будто она была не из кости, а из стекла..

– Раскололась?! – в ужасе вскрикнула я.

– Ну, как это по-русски сказать: рана была на голове сильная. «Скорую» вызвали… Укол мне сделали.. Перевязали… Уложили на диван… Все суетятся вокруг меня.. А я ничего не понимаю.. лежу, как марихуаной обкуренный… Русские поверить не могли, что такое может быть… Сама знаешь, как пьют в России…А тут от ложки…

– Короче, сам себе сорвал банкет?! – заключила я.

– Да нет. Я через час проснулся. Всё прошло. Рану на голове пластырем залепили. А гости веселятся, только это событие и обсуждают, надрываясь от смеха. Ребята до сих пор вспоминают, как я докторскую диссертацию защитил головой, с кровопролитием….

Ну что, моя Любовь? Ты довольна? – нежно гладя мою руку, спросил Алекс.

– О, да! У меня просто нет слов! Ты не смотри, Алечка, что я молчу и улыбаюсь… Я чувствую себя просто счастливой дурой.. И я так благодарна тебе, мой любимый!!!! Мне плакать хочется… Нет.. даже не плакать, а рыдать от счастья….

– Я хочу обнять тебя… Поехали домой… Уже три часа ночи…

Сорок минут мы мчались на такси по ночному Каиру, вдыхая запах многомиллионного города.

Древнейшая столица мира утопала в несказанной роскоши и небывалой нищете. В страстной, красивой любви и разврате, тщательно скрытым под длинными одеждами мусульман и плотными ставнями зданий.

Подъехав к дому, мы услышали громкий голос муллы, возвестивший о рассветной молитве. Египтяне очищали себя бесконечными молитвами от совершённых за ночь грехов.

Мы засыпали в нежных объятиях друг друга, насладившись своей «грешной» любовью. Даже утренняя молитва муллы не могла помешать нашему крепкому сну.

Вот и началась моя каирская жизнь.