Читать книгу: «Моё Сердце победит», страница 5

9

И будете ненавидимы всеми за имя Моё; претерпевший же до конца спасётся.

Мф. 10:22

Новость о явлениях распространилась по всей территории бывшей Югославии – о них говорили по телевизору, по радио, писали в газетах. Общим для всех этих сообщений был скептицизм, если не прямое осуждение. Нас, визионеров, журналисты высмеивали, а тысячи паломников, приезжавших в Меджугорье, называли в лучшем случае религиозными фанатиками.

Государственные СМИ обвиняли нас и местных священников в национализме и поддержке революционных тенденций. В новостях на центральном телеканале всех нас называли «лютыми врагами государства», а газетные заголовки, связанные с Меджугорьем, были похожи на кричащие заметки таблоидов: «Религиозная афера привлекла тысячи фанатиков», «Францисканцев подозревают в организации националистического заговора», «Шесть чабанов придумали явления Богородицы». Представители властей устроили в здании школы встречу с местными жителями, позвав на неё наших родителей и родственников. Им было сказано, что если эти «глупости» не прекратятся, нас исключат из школы и определят в учреждение для душевнобольных, а родители лишатся работы и паспортов. Сосед Вицки по имени Иван был арестован за то, что встал на нашу сторону. Ему пришлось провести в тюрьме два месяца.

Напряжение в посёлке нарастало. Отец Йозо переживал острые душевные муки. Коммунисты пригрозили ему тюрьмой, если он не остановит «демонстрации» у себя в приходе, а он ещё и сам не мог определиться, верит ли, что нам является Богородица. Два его собрата нам поверили, лишь усугубив давление, которое он ощущал. Беспокойства добавляла и позиция вышестоящего мостарского епископа Павла Жанича.

Услышав о происходящем, епископ пригласил нас шестерых на встречу. Более часа он задавал нам вопросы и записывал ответы на кассету, предварительно попросив нас положить руки на крест и поклясться говорить только правду, что мы без малейших колебаний и сделали. После этой встречи он выразил уверенность в том, что нам действительно является Божья Матерь. Отец Йозо попытался призвать отца епископа к осмотрительности, но в конце встречи епископ Жанич сказал: «Совершенно точно, что детей никто, включая людей из церкви, не подговаривал говорить неправду».

Настал день, когда отец Йозо совершенно лишился покоя и захотел побыть один. Он запер двери церкви Св. Иакова, сел на скамью и стал просить Бога, чтобы Он провёл его через самое тяжёлое испытание на его священническом пути. Затем отец Йозо открыл Библию, и взгляд его остановился на стихе с описанием чуда, которое Бог совершил через Моисея, когда перед ним расступилось Красное море.

А мы с визионерами в тот день встретились у подножья горы, чтобы помолиться. Власти уже выставили оцепление, чтобы никто не мог подойти к месту, которое они воспринимали как угрозу. Увидев нашу группу, милиционеры погнались за нами, угрожая дубинками, и мы бросились бежать через поле.

Отец Йозо тем временем молился в церкви: «Боже, Ты знаешь, как я Тебя люблю. Ты говорил с Моисеем, но ему было легко – его народ знал, что Ты ведёшь его. Здесь же никто ничего не знает». В этот момент он услышал в сердце голос: «Выйди и защити детей». Удивившись, он вскочил и поспешил к дверям. Отворив их, он увидел перед церковью нас.

– Там милиция! – тяжело дыша, крикнула Вицка. – Они нас сейчас догонят!

Отец Йозо раскинул руки, словно желая обнять нас:

– Мои дорогие ангелы, заходите внутрь.

Такое обращение было настолько непривычным, что я заподозрила сарказм. Однако он действительно провёл нас внутрь, и я поняла, что расположение отца Йозо было искренним. В тот вечер Богородица явилась нам в маленькой комнате у алтаря напротив ризницы. Последующие явления тоже случились там, и отец Йозо больше ни разу не усомнился в нашей честности. Его поддержка стала некоторым утешением, но ничто не могло избавить нас от страха и тревоги, что приближается день последнего, как мы думали, явления Богоматери. Как мы будем дальше жить без Неё?

И вот тот день настал. Во время явления нас переполняли эмоции. Количество паломников было рекордным – по некоторым оценкам, речь шла о десятках тысяч людей. В воздухе витало томительное ожидание чуда, которым, по мнению людей, должно было сопровождаться то явление. Но ничего необычного не произошло, и никаких посланий для мира Богородица не передала. Мы в который раз спросили, оставит ли Она знак, но в ответ Мария только улыбнулась. После Её ухода мы обратились к людям. Многие из них были разочарованы тем, что явления не закончились ничем примечательным. Я и сама была сбита с толку ещё больше, чем они. В сердце не было ощущения завершённости.

На следующий день мы попытались вернуться к привычным делам. Я была в доме дяди, когда вдруг ощутила знакомое предвкушение, которое очень быстро переросло в возбуждение. Мне казалось – если Богородица не придёт в ту же секунду, я взорвусь. И, словно внезапный порыв ветра, Она появилась передо мной. Я в восхищении упала на колени, испытывая только одно желание – смотреть на Неё. После Её ухода я сильно плакала. Оказалось, что и к остальным визионерам Она тоже приходила, и тогда мы поняли, что Меджугорье не будет в точности повторять Лурд. Богородица продолжила являться нам каждый день.

Тем временем преследования со стороны государства вышли на новый опасный уровень – югославские власти объявили в Меджугорье чрезвычайное положение. Эхо явлений докатилось до самого Белграда, столицы Югославии. Коммунистов возмущала наша готовность сопротивляться их требованиям, они боялись потерять контроль над ситуацией, поэтому захотели решить проблему кардинально. Несколько дней в село входили войска. Вооружённые автоматами солдаты с рычащими немецкими овчарками оцепили гору и наши дома. По улицам ездили патрули. Над паломниками, пытающимися молиться, летали вертолёты. Казалось, мы, сами того не желая, разворошили осиное гнездо.

Допросы – теперь уже федеральной, а не местной милиции – становились всё длиннее и напряжённее. В течение одного из них следователь особенно грязно ругался и в конце концов вышел из себя, потому что я отказывалась отрекаться от факта явлений.

– Признавайся! – орал он.

– В чём мне признаваться? – спокойно отвечала я.

Лицо у него стало багрово-фиолетовым, а вены на шее вздулись.

– Признавайся, что не видишь Богородицу!

– Но я вижу…

Тогда он достал из кобуры пистолет и положил его на стол между нами.

– Говори правду, – закричал он, не сводя взгляд с пистолета. – Ничего ты не видела!

«Помоги мне, Богородица», – взмолилась я про себя. Несмотря на то, что на столе лежало смертоносное оружие, я ощущала удивительный мир. Я видела Богородицу и переживала во время явлений рай – после этого бояться чего-либо было совершенно невозможно.

– Даю тебе последний шанс, – снова заорал милиционер. – Скажи мне правду!

Я посмотрела ему прямо в глаза:

– Правда в том, что я вижу Богородицу и готова за Неё умереть.

Он ударил кулаком по столу, вернул пистолет в кобуру и вылетел из комнаты.

Будь мы совершеннолетними, коммунисты совершенно точно заперли бы нас в самой далёкой, глубокой и тёмной камере, какую только смогли бы отыскать, или мы бы просто исчезли, как когда-то исчез мой дед. Но при всей своей суровости власти понимали, что столкнутся с открытым осуждением общества, если решат посадить детей. Юный возраст послужил нам частичной защитой, но ничто не мешало им продолжать нас запугивать.

На фоне всех этих устрашающих событий случались и радости. Каждый новый день обещал удивительное приключение. Иногда за один вечер бывало не одно явление. Милиционеры не оставляли нас в покое и изо всех сил старались нарушить наши планы. Чтобы не сталкиваться с ними, мы постоянно меняли места встреч. Это мог быть и заросший лесистый участок за чьим-то домом, и укромный уголок в заброшенной части поля, и полянка, скрытая кронами деревьев. К нам пришло понимание, что лучше всего, когда явления происходят на лоне природы и под её прикрытием. Свежий воздух и свет звёзд приносили мир, который очень соответствовал духу Божьей Матери. Несколько лет спустя в одном из посланий Она сказала: «Призываю вас бывать на природе, потому что там вы встретите Бога». И в другом: «Прославляйте Бога-Творца в красках природы. Ведь через самый маленький цветок Он говорит вам о той прекрасной и глубокой любви, с которой Он вас сотворил».

Во время одного из таких необычных явлений Богородица пообщалась с местными жителями с непривычно близкого расстояния. 2 августа 1981 года Она явилась нам в обычное время и сказала, чтобы мы ждали Её поздним вечером того же дня. Мои воспоминания этих явлений весьма смутные, но, по словам визионерки Марии, Богородица сказала: «Идите все вместе на гумно. Скоро начнётся большая битва – битва Моего Сына и сатаны. И бьются они за человеческие души».

Вечером мы пошли на место, известное как гумно, недалеко от дома моего дяди. На нашем языке слово «гумно» означает место, где обмолачивается зерно – это большой участок твёрдой утоптанной земли в форме круга, куда фермеры запускают скотину, и она ходит по кругу, топчет пшеницу, отделяя зерно от оболочки. В Библии Иоанн Креститель использует это слово, когда красноречиво характеризует миссию Иисуса как жатву: «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Своё и соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым» (Мф. 3:12).

На гумно с нами пошли около сорока человек. Громко стрекотали сверчки, было много комаров. Мы встали на колени на чёрную от перегноя землю, молились и ждали – и вдруг перед нами появилась Она. Кто-то из присутствующих спросил, можно ли дотронуться до Богородицы. Мы передали Ей эту просьбу, и Она сказала, что к Ней могут подойти все.

Мы брали людей за руки и по одному подводили к месту, с которого они могли дотронуться до одеяния Богородицы. Это было очень необычное переживание – нам не верилось, что только мы вшестером можем видеть Божью Матерь. Мы водили людей за руки, как слепых. Их реакции – особенно реакции детей – были удивительными: кто-то ощутил нечто похожее на электрический ток, кто-то испытал наплыв эмоций, но равнодушным не остался никто. По мере того, как всё больше людей трогали Её одежды, я заметила, что на них появляются чёрные точки, которые затем соединились в большое угольно-чёрное пятно. При его виде я заплакала.

– Её платье! – закричала Мария, тоже сквозь слёзы.

– Эти пятна – неисповеданные грехи, – объяснила Богородица и тотчас исчезла.

Ещё некоторое время мы молились, а затем прямо там, в темноте, рассказали собравшимся, что видели. Они были совершенно подавлены, как и мы. Кто-то предложил всем пойти на исповедь, и на следующий день священники столкнулись с наплывом прихожан, желающих покаяться от всего сердца. Мой маленький кузен Владо был в числе тех, кто дотронулся до платья Богородицы. Когда я напомнила ему о тех чёрных пятнах, он воскликнул:

– Но, Мирьяна, я вымыл руки! Они были чистые! Правда!

Даже сейчас, когда мы с ним видимся, я улыбаюсь и спрашиваю:

– Владо, давно ли ты мыл руки?

Во время тех ежедневных явлений Богородица обращала наше внимание на важность молитвы, поста, исповеди, чтения Библии и посещения Святой Мессы. Со временем эти темы стали выделять как «главные послания Богородицы» или, как назвал их отец Йозо, «пять камней», отсылая к притче о Давиде и Голиафе. Она не призывала нас к посту или молитве как таковым. Плод живой веры, говорила Она, есть любовь. В одном из своих посланий Мария сказала вот что: «Прихожу к вам как Матерь, которая превыше всего любит Своих детей. Дети Мои, Я хочу научить вас любви».

Небесная красота Марии покорила всех нас с самого начала. Однажды во время явления мы задали Ей детский вопрос:

– Как можно быть такой красивой?

– Я красивая, потому что люблю. Если и вы хотите быть красивыми, любите, – сказала Она с доброй улыбкой.

После того явления Яков, которому было всего десять лет, посмотрел на нас и сказал:

– Мне кажется, это неправда.

– Как ты можешь говорить, что Божья Матерь сказала неправду? – упрекнула его я.

– Так посмотрите на нас! – ответил он. – Некоторые могут хоть всю жизнь любить, но такими красивыми им всё равно не стать!

Мы все засмеялись. Яков не понял, о какой красоте говорила Мария. Её красота вечна и исходит изнутри, и для каждого из нас Она желает именно такой красоты. Если ты внутренне чист и преисполнен любви, то будешь красив и снаружи.

Несмотря на подобные забавные моменты, нам становилось всё яснее, что Её явления чрезвычайно важны. В ходе ежедневных встреч с Богородицей мы поняли, что Её планы не ограничиваются Меджугорьем и даже всей Югославией. Она пришла изменить мир. Она открыла нам, что Божий план будет реализован через определённые грядущие события. Мария начала нам рассказывать о них, но наказала держать всё в тайне почти до самого их наступления.

10

Я показываю вам, как простить себя и других и с искренним покаянием преклонить колени перед Отцом.

Из послания Богородицы от 2 января 2010 года

Несколько лет назад в дверь моего дома позвонил человек. Его лицо показалось мне знакомым, но точно сказать, кто он, я не смогла. Он прятал глаза и чувствовалось, что ему трудно говорить.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила я его.

– Прошу тебя, прости меня.

– За что?

– Я милиционер, допрашивавший тебя в далёком 1981 году. Я очень сожалею о том, через что тебе пришлось пройти из-за нас.

Ко мне уже не в первый раз приходили с подобными извинениями, но мне никогда не удавалось вспомнить конкретных случаев, за которые эти люди себя винили. Сама я обо всём давно забыла и простила, а за своих преследователей молилась даже во время самых тяжёлых гонений и запугиваний, когда они замахивались на нас дубинками и обзывали Богородицу ужасными словами.

– Всё в порядке, – сказала я ему. – Это было давно.

Мне показалось, что он облегчённо вздохнул.

– Я кое-что тебе принёс, – сказал он и достал кассету. – Все эти годы я хранил запись того допроса. Думал, вдруг ты захочешь переслушать.

Во время каждого допроса на столе стоял магнитофон. Я вспомнила специфический щелчок, который слышала каждый раз перед его началом. У меня никогда не было ни возможности, ни желания прослушивать те записи, и я опасалась, что даже сейчас на меня нахлынут тяжёлые воспоминания. С другой стороны, мне было любопытно.

– Зайдите, – пригласила я, и мы сели в гостиной.

Он вставил кассету в магнитофон.

– Сначала я думал, что ты врёшь, но после допроса мне хотелось пожать тебе руку. Тогда, перед коллегами, я этого сделать не смог, а сейчас очень хочу, и вот почему, – он нажал на кнопку, и из динамика послышались трескучие звуки прошлого.

Следователь. Ты обманываешь народ.

Я. Никого я не обманываю.

Следователь. Ты не понимаешь, что говоришь глупости?

Я. Я говорю правду. Больше я сделать ничего не могу.

Было удивительно слышать свой юный голос. Я с трудом могла поверить, что тот, второй голос на записи – такой настойчивый и злой – принадлежит этому доброму человеку, который сейчас сидит передо мной. Воспроизведение продолжалось.

Следователь. Ещё раз спрашиваю: что ты видела на горе?

Я. Я видела Богородицу.

Следователь. Дерьмо ты видела!

Я. Нет. Дерьмо я вижу сейчас.

Меня удивила собственная смелость. Насколько всё было бы иначе, случись такой допрос до начала явлений. От страха я бы совершенно точно начала плакать и никогда бы не посмела так перечить следователю, да и вообще кому-то из взрослых. Но с 24 июня 1981 года застенчивость, преследовавшая меня бόльшую часть моего детства, просто испарилась. Мой собеседник остановил воспроизведение и сказал:

– Твоя неустрашимость убедила меня, что ты говоришь правду.

Я поблагодарила его за то, что он принёс запись, и повторила, что не держу на него зла.

– Вы просто делали свою работу, – сказала я.

После его ухода я села и постаралась разложить по полочкам воспоминания, которые всплыли после прослушивания записи. Я закрыла глаза, и мои мысли перенеслись в тот период, когда происходил допрос.

В августе 1981 года события в Меджугорье стали развиваться с небывалой быстротой. Село было переполнено милицией, но, как ни удивительно, паломники продолжали приезжать. Ни милиция, ни солдаты не могли остановить верующих. Новость о явлениях разнеслась по всему миру, привлекая людей из самых далёких мест, о которых я до того времени слышала только на уроках в школе.

Многие паломники хотели увидеть визионеров и поэтому нередко приходили к дому тёти и дяди. Сначала я разговаривала со всеми, кто приходил, часами слушала их трагичные истории, плакала вместе с ними и утешала. Но очень скоро я поняла, что людей больше, чем моих сил. Я брала на себя их боль, начала терять сон и зачастую чувствовала себя опустошённой и больной. Тревожась за моё здоровье, дядя Шимун старался меня защищать и, когда приходили паломники, выходил на порог сам.

– Дома ли визионерка? – спрашивали они. – Мы бы хотели её увидеть.

Мой дядя всегда старался говорить с ними максимально любезно:

– Мне жаль, но Мирьяна очень устала.

Ещё с большей любезностью он захлопывал дверь перед чрезмерно настойчивыми верующими. Если ему начинали рассказывать о тяжёлых обстоятельствах, он звал на помощь тётю Славу. Она тоже видела, как нелегко мне выносить повышенное внимание, и старалась охранять мою частную жизнь, особенно если люди хотели видеть меня из простого любопытства. Она просила меня выйти, только если кто-то действительно нуждался в помощи, но и в этих случаях, если разговор затягивался до позднего вечера, она выходила и просила меня вернуться в дом.

Поначалу меня мучала совесть из-за того, что я не могу поговорить со всеми. Позднее я поняла, что паломникам, чтобы получить духовную пользу от посещения Меджугорья, не нужно встречаться со мной. Я всего лишь передаю послания и доношу свои ощущения, насколько у меня это получается. К тому же послания Богородицы проявляются и через само Меджугорье. Они – в уединённости полей, на скалистых склонах гор, в исповедальнях и на алтаре церкви Св. Иакова. Мы, визионеры, призваны лишь передать Её слова, а через них Богородица уже говорит абсолютно со всеми.

Я любила наблюдать, как бабушка Ела общается с паломниками. Нередко она обращалась к Богу с такими словами: «Боже, почему Ты нас такими сотворил, почему не сделал так, чтобы мы все говорили на одном языке? Я так сильно хочу говорить о Тебе со всеми этими людьми, но они меня не понимают».

При этом она всё же говорила с паломниками. Несмотря на проблемы со здоровьем, она приветствовала их с улыбкой на лице, кормила тем немногим, что у неё было, и оставляла ночевать, не прося за это никаких денег. Молилась вместе с ними и они могли видеть, что она практически не выпускает из рук Розарий. Не осознавая этого, она с ними говорила о Боге, свидетельствовала о Нём самым убедительным образом – своим примером.

Бабушка Ела и большинство местных жителей присутствие военных воспринимали мирно и доброжелательно. В жаркие полуденные часы они приносили солдатам холодные напитки, а иногда, вечером, и домашнюю еду. Было удивительно и очень радостно видеть, как сгорбленная старушка несёт солдату в форме кружку с молоком или кусок свежего хлеба. Меджугорские матери обращались с солдатами так, как если бы это были их собственные сыновья, и эффект от этого был потрясающим: чем дольше стояли в селе солдаты, тем более дружелюбны они становились ко всем, включая паломников.

Возможно, это лишь ещё сильнее злило коммунистическую верхушку, потому что вскоре началась активная пропаганда, направленная против Меджугорья, имевшая своей целью прекращение притока верующих. На сараевском телевидении вышла передача, в которой редакция пыталась уверить зрителей, что всё происходящее – мошенничество, имеющее целью поддержку хорватских националистов. Были показаны каменные плиты, якобы найденные на Горе явлений, на которых на хорватском языке были выгравированы фразы типа «Богородица, верни нам хорватское государство» и «Будь с Богородицей против коммунизма». Никто никогда ничего подобного на горе не видел и все мы знали, что эти плиты изготовили и привезли в село сами коммунисты, просто чтобы снять этот выпуск. В той программе они также извратили фразу из проповеди отца Йозо, который якобы сказал: «Сорока лет страданий под властью коммунистов достаточно».

На самом же деле в его проповеди 11 июля 1981 года вообще не звучало слово «коммунисты», но государственные шпионы, присутствовавшие в церкви, долго ждали предлога – какой-нибудь фразы, за которую отца Йозо можно было бы обвинить в противодействии властям – и дождались. В тот день его проповедь началась радушным приветствием всех присутствующих:

«Я увидел номера ваших машин и понял, что вы приехали из самых разных мест. В последние дни ко мне многие подходят и спрашивают, что же здесь происходит. И вчера, и сегодня было много журналистов, и все они удивлялись: как это возможно, что за неделю до начала этих событий здесь сгорели телеграфные и телефонные линии, но весть о Меджугорье распространилась и по стране, и даже по Европе менее чем за день?

Даже если бы мы повесили в небе огромный транспарант, у нас не получилось бы привлечь столько людей. Но когда за дело берётся Бог, Ему реклама не нужна. Безо всякого шума и гама наш Бог использует обычных людей – не сильных, но малых, потому что «Он низлагает сильных с престолов, и возносит смиренных». Он использует простого человека, имеющего веру и доверие, и через такого слугу Он может передать свои самые важные и глубокие тайны. Мария как раз и была такой смиренной рабой Господней».

В продолжение проповеди отец Йозо призвал людей искать освобождения от греха:

«Иисус пришёл к Своим потерянным сынам и сказал: „Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное“. Сегодня мы это понимаем! Не меня ли Он пришёл освободить от рабства, не тебя ли – измученного, томящегося в заключении уже сорок лет, чтобы ты сегодня или завтра мог упасть перед Ним на колени и сказать: „Разорви эти оковы, отопри замки, разомкни цепи, связывающие мою жизнь, потому что я столько лет закован в кандалы греха“?»

Отец Йозо и представить себе не мог, что эти слова выльются для него в настоящие замки и оковы. Его проповедь была записана и передана государственным службам. Режим, который отчаянно боялся потерять контроль над своим народом, счёл крайне опасным упоминание рабов и заключённых. Коммунисты наконец получили искомый повод выдвинуть обвинения человеку, которого они подозревали в организации событий в Меджугорье.

Рано утром 17 августа 1981 года два тайных агента из Белграда зашли в церковь Св. Иакова. Обыскав территорию, они обнаружили отца Йозо во дворе.

– Вы – Йозо?

– Да. Чем могу помочь?

– Вы должны пойти с нами.

Заставив его переодеться в гражданскую одежду, агенты надели на него наручники и повели на улицу. Отец Йозо обратился к людям, собравшимся у церковной лестницы: «Прощайте! Бог всегда был с вами. Не бойтесь. Богородица с нами».

Люди в ужасе смотрели, как агенты запихивают отца Йозо в машину и увозят его. Его будут пытать? Его убьют? Все боялись, что с ним случится самое страшное.

Сразу после ареста отца Йозо большой отряд милиции оцепил церковь и приходской дом. Они забаррикадировали двери и долго обыскивали оба здания. В итоге они вынесли все деньги, которые прихожане жертвовали на Мессы, и арестовали ещё нескольких священников.

Чуть позже я тоже подошла к церкви и поразилась, увидев заграждения и милицию. У меня свело живот. Я очень переживала за отца Йозо и молила Бога о его укреплении. Кто-то из милиционеров насмехался над нами: «Ха-ха-ха, нет больше вашего Йозо! Всё!» Они рассчитывали, что на этом всё закончится. Возможно, это и была та «великая битва», о которой нас предупреждала Богородица 2 августа? Было ли дозволение местным жителям дотронуться до Неё в поле на гумне подготовкой к этой битве?

На меджугорских улицах было столько вооружённой милиции, что казалось – началась война. Я думала, что следующими жертвами станем мы, шестеро визионеров. Кто знает, будем ли мы вообще живы завтра? Эта мысль вселяла в меня одновременно и страх, и мир. Страх – потому что если я умру, будет страдать моя семья. А мир – потому что я наконец смогу быть с Богородицей. Смерти я не боялась, зная, что существует Царствие Небесное, но мне было грустно за людей, которые останутся на земле.

Каким-то чудом священнику из ближайшего села разрешили открыть меджугорскую церковь и отслужить в тот вечер Мессу. Таким образом вечерняя молитвенная программа, начатая отцом Йозо, не остановилась. Церковь была заполнена до краёв. Люди плакали и молились. Мы вшестером вели молитву Розария, а когда подошло время явления, ушли в комнату сбоку от алтаря. Как только пришла Богородица, мы сразу спросили Её о нашем любимом священнике.

– Не бойтесь, – сказала Она. – Я хочу, чтобы вы были исполнены радостью и чтобы ваши лица излучали радость. Я дам защиту отцу Йозо. Я с ним.

Когда явление закончилось, мы передали священнику слова Божьей Матери. Он посмотрел на встревоженные лица верующих, взял на руки маленького Якова и поставил его перед алтарём. Из-за маленького роста его почти не было видно.

– Яков, расскажи всем, – попросил священник.

Яков взглянул на собравшихся, глубоко вздохнул и уверенно повторил то, что сказала нам Богородица. Отчаяние верующих сменилось надеждой. Мы изо всех сил старались улыбаться, пока Яков озвучивал послание. Богородица немного нас утешила, но было невозможно не замечать отсутствие священника, который, не считая первых дней, стал нам верным союзником. Мы пытались представить, где он сейчас и через что ему приходится проходить.

Когда власти попытались заставить одного из местных священников отменить все вечерние Мессы под предлогом, что молитвенные встречи обычно проходят в утренние часы, он сказал: «Месса – это воспоминание последнего ужина Иисуса, а не последнего завтрака». Интересно, что ту свою судьбоносную проповедь отец Йозо завершил словами, которые теперь, оглядываясь назад, я воспринимаю как пророчество предстоящих ему страданий:

«Христиане в этом мире – как свет во тьме. Наша сила – в наших коленях, в наших руках, сложенных на груди в молитве, в нашем ношении креста. Наша сила исходит от нашего Господа Бога. Нет другой силы, нет другой мудрости, нет другой победы, кроме победы над бессмысленностью этого мира через смирение, любовь и жертву».