Читать книгу: «Сиротка для графа Зябликова»

Глава 1

Ветер пронзительно завывал и раскачивал карету, сиятельный граф Александр Зябликов, двадцати трёх лет от роду, возвращался из провинции в Санкт-Петербург. Он честно исполнил свой долг и проведал дальнюю тётушку, которая письмом вызвала его из города, можно сказать, к своему смертному одру. Граф Зябликов успел проститься с добрейшей души женщиной, а также пообещал ей жениться и обзавестись наследниками. Тётушка оставила ему своё имение и вознеслась на небеса, впрочем, он не испытывал нужды в деньгах, поскольку обладал довольно приличным капиталом, к тому уже удачно вложился в новое дело – фабрики купца Морозова.

Карета вздрогнула и застыла на месте, широко распахнулась хлипкая дверца, и верный слуга бородатый Тихон впустил внутрь крепкий мороз. Граф Зябликов поморщился, чувствуя, как слезятся глаза от лютого холода.

– Сашенька, – шумно выдохнул Тихон. – Придётся пустить лошадей в обход, дорогу к чёрту замело.

– Тихон, я же просил не называть меня Сашенькой, – страдальчески скривился граф Зябликов. – И не выражайся при мне, старайся говорить правильно. Вот чему я тебя, дурака, учу?

– Простите, граф, – усмехнулся Тихон. – В обход? Или будем подыхать на этой чёртовой дороге?

– Давай завернём в деревню и там переждём метель, – здраво рассудил граф.

– Как скажете, – Тихон захлопнул дверцу, чуть не сорвав её с железных петель, и уже с улицы долетело его ворчание: – Сашенька…

Граф укоризненно покачал головой, но Тихон оказался упрямым и даже своевольным учеником. Конечно, что взять с мужика, выписанного из глухой деревни? Тихон порой выдавал такие зверские ругательства, что уши у Александра скручивались в трубочку. Но в тоже время мужик служил графу верой и правдой, приглядывал за ним с младенческого возраста. А когда припадал к медовухе, то и вовсе принимался рассказывать, как качал сиятельного графа на своих огромных ручищах. Так что Александр многое спускал Тихону, благодаря бога за верного человека.

Лошади жалобно заржали и потянули карету в сторону просёлочной дороги, которую ещё окончательно не замело. Там вдали виднелись красные огоньки, обещавшие тепло и сытый стол. Вскоре путники добрались до деревушки, встретили их настороженно, чуть ли с не поднятыми вилами, но когда разглядели графа Зябликова, то обрадовались и пустили погреться в большой дом старосты. Тихон распряг лошадей и укрыл их в конюшне от непогоды, а Александра тем временем усадили за стол.

Староста был мужиком простым, но весёлым, обстоятельно поведал, как местные живут, но кое-что всё-таки утаил. Это Александр понял по красноречивым взглядам хозяюшки, которая присматривала за разговорчивым мужем. И пока картошка не остыла на столе, граф узнал, что деревню зимой поразил странный мор. Люди помирали, как мухи, и никакого спасения не было. Заодно выяснилось, что в деревне проживал очень дальний родственник сиятельного графа, да только он помер самым первым. Осталась у него дочка-сиротка, староста собирался её по весне отправить в городской приют.

– Я хочу увидеть девочку, – потребовал Александр, решив выполнить долг богатого дядюшки после долгих возлияний медовухи.

– Пойдёмте, граф, – закивал староста.

Они поднялись из-за стола и двинулись в сени, а когда распахнули дверь, то с гвоздя на перекладине сорвалась подкова.

– Ох, граф Сашка, не к добру это, – пробасил Тихон ему на ухо. – Вы лучше деньжат им оставьте, пусть девка сама живёт.

– Тихон – дремучий ты человек! – нравоучительно проговорил граф и смело шагнул за порог прямо в метель.

Они благополучно добрались до дома на окраине деревушки и постучались в дверь. Долго никто не открывал, староста даже к окошку припал, заглядывая внутрь. Тихон тяжко вздохнул и со всей силы ударил кулаком по двери, что аж дом содрогнулся. Тут же послышались шаги, заскрипел засов и появилась узкая щель. Тихон навалился плечом, и дверь открылась перед незваными гостями. Граф вошёл в дом и увидел несчастную сиротку.

Девочка, точнее, уже юная девушка на выданье, справившая этой весной совершеннолетие, задрожала от порыва ледяного ветра и обхватила себя руками за хрупкие плечи. Льняное серое платье лишь подчёркивало изящную фигуру. Но больше всего графа Зябликова поразили глаза сиротки: огромные, словно блюдца, бездонные с небесной синевой. Девушка нервно облизали алые губы, которые резко выделялись на её бледной коже.

– Что вас привело ко мне в столь поздний час?

– Граф Александр Зябликов, – представил Тихон графа сиротке. – Ваш дальний родственник.

– Ах, милое дитя, – граф и приблизился к девушке, взял её за руку и ласково улыбнулся. – Позволь мне позаботиться о твоей судьбе.

– Как желаете, граф, – пролепетала девушка.

– Тогда собирайся, – радостно произнёс граф. – Я забираю тебя в город!

И в бездонных глазах сиротки заплясали озорные огоньки.

Глава 2

Аннушка, так звали бедную сиротку, зябко поёживалась в куцой, заячьей шубке, поправляя тонкими изящными пальчиками тёплую косынку, повязанную поверх головы. Александр с нежностью смотрел на девушку, чувствуя себя спасителем. Метель поутру отошла в чащобу, открыв дорогу на город, чем и воспользовался Тихон. И надо было сказать, что верный слуга неодобрительно отнёсся к милой девушке, подозрительно на неё косился и фыркал аки буйная лошадь. Тихон даже отвёл графа в сторонку у конюшни и жарко зашептал, потряхивая тяжёлыми рукавицами:

– Сашка, девка плохая! Вот тебе крест, погубит она тебя!

– Тихон, – добродушно улыбнулся граф. – Не понимаю, почему ты на девчонку-то взъелся? Посмотри какая она скромная и пугливая.

– Глаза свои бесстыжие прячет, – тут же выпалил Тихон.

– И дрожит от холода, – промолвил граф.

– Алчная ведьма! Граф, на костёр бы её отправить.

– Как снегурочку? – снисходительно проговорил Александр, а ведь и вправду девушка напомнила ему сказочную деву: кожа бледная, почти прозрачная, что видны синие прожилки вен, тёмные круги под глазами, заострённый носик и алые, пухлые губки.

– И кол осиновый на всякий случай ей в сердце вбить, – посоветовал Тихон. – Вы, граф Сашка, как отвернётесь, так она и зыркает злобно, словно сожрать вас хочет.

– Ах, Тихон! – рассмеялся Александр. – Запрягай лошадей, хочу к вечеру уже до дома добраться, да как следует поужинать.

Мужик обиженно махнул рукой и занялся делом, а граф вернулся к старосте, отблагодарил за гостеприимство, выдал немного деньжат для поселения и обещал по весне заглянуть. И только он шагнул к карете, как к нему подскочила хозяюшка и сунула в руки корзинку с припасами.

– Граф, вы наш сиятельный, – зашептала-затараторила женщина, выпучив глаза. – Вы только Аньку обратно к нам не везите! Если её их пансиона прогонят и в приют сиротский не захотят брать, то вы её в городе и бросьте. Она нигде не пропадёт!

– Ну, ладно, – Александр отошёл от женщины, прекрасно понимая её поступок.

Аннушка-то была красивой, несмотря на худобу и бледность, видать, за своих мужиков бабы-то и перепугались. Он помог девушке сесть в карету, Тихон дёрнул поводья, и они поехали в город.

Санкт-Петербург предстал перед усталыми путниками в морозной дымке, от реки поднимался густой белый пар, хотя у берегов она уже была надёжно скована белым льдом. Яркие, красные огни приветливо светили и обещали долгожданный покой. Колёса застучали по мостовой, и лошади потащили карету к родному дому. Граф Александр Зябликов слыл прогрессивным молодым человеком, потому давно сменил место жительства с имения за городом на просторный дом почти что на центральной улице северной столицы. Трёхэтажное здание отличалось пышным крыльцом с колоннами и ангелочками, примостившимися на балкончиках и ставнях. Первый этаж был отдан под кухню, просторную столовую и комнаты для прислуги, второй занимала библиотека, музыкальный зал с роялем у окна и удобными креслами, также имелся зал для приёмов. Там же были и комнаты для гостей и дальних родственников. А вот третий этаж полностью принадлежал только графу, посторонние туда допускались в редких случаях. Ах да, ещё имелся подвал, где хранилась провизия и бочки с вином.

– Вот мы и дома, Аннушка, – ласково произнёс граф, подавая сиротке руку и помогая ей спуститься из кареты.

– Как же здесь красиво, – пролепетала девушка, с опаской поглядывая на слуг, выбежавших встречать графа.

Дородная домоправительница, а заодно и отличная кухарка Авдотья кинулась к нему без всякого стеснения и сгребла в охапку.

– Граф, вы вернулись! А у меня курочка в печи вас уже с утреца ждёт! Ох, как же мы перепугались, когда вас вчера не дождались! А это кто?

– Авдотья, это моя семиюродная племянница, – с улыбкой представил граф домоправительнице сиротку: – Аннушка.

Женщина окинула строгим взором несчастную девушку и махнула рукой, приказав следовать за собой. Тихон начал стягивать с крыши кареты дорожные сумки и сундуки, а граф пошёл в дом, изрядно устав с дороги. Авдотья не соврала, его и вправду с порога встретил аромат жареной курочки с картошкой. Александр скинул с себя шубу, а затем направился в столовую, предвкушая пиршество. Две молоденьких служанки уже накрывали на стол, стреляя в него глазками.

– Не забыл я и про вас, – граф поманил к себе девушек и выдал им расписному прянику и по клубочку красных лент, которые достал заранее из сумки.

Несмотря на высокое положение, Александр старался заботиться о своих слугах, и они всегда отвечали ему заботой и преданностью. Он уселся за стол, дверь из кухни приоткрылась и появилась Авдотья, за которой следовала Аннушка. Граф дозволил сиротке сидеть по правую руку от него, а по левую место заняла домоправительница, приходившаяся ему дальней тётушкой. Он поднял хрустальный бокал и торжественно провозгласил:

– За возвращение домой и начало новой жизни!

Глава 3

Граф Зябликов после ужина поднялся в свою спальню, переоделся в чистое бельё и засел за дубовый письменный стол. Он положил перед собой чистый лист бумаги, обмакнул гусиное перо в латунную чернильницу и вывел первые строки:

– Дорога выдалась дальней и трудной. Холодный ветер пронизывал до костей, казалось, из недр земли восстал сам Кащей.

Александр стихов слагать не умел, не получалось у него ловить бабочек вдохновения и писать четверостишья на потеху публике, но вот более тяжёлые, можно сказать, философские мысли частенько одолевали его. Ещё прошлым летом граф решил перенести на бумагу жизненные истории, потому-то он и стал чаще путешествовать по округе. И в эту ветреную и холодную ночь его вновь потянуло к сочинительству.

– То ли волки в ночи выли, то ли вьюга гналась за нами по пятам, – тихо проговорил Александр, старательно выводя кончиком пера красивые буквы. – Страх… Кхм… Страх прочно… Нет, не так! Страх проник в наши души.

Дом наполнился жутким воем, аже сердце в груди защемило. Александр от неожиданности поставил чёрную кляксу вместо точки в конце предложения. Оставив свои дела, граф подхватил керосиновую лампу и поторопился на второй этаж, откуда и доносился пронзительный вой. Тихон опередил его всего на два шага, они ворвались в обеденный зал и застыли ужасную картину. Авдотья стояла на коленях, прижав руки к груди, и отчаянно выла, раскачиваясь из стороны в сторону. Молоденькая служанка неподвижно лежала на полу, закатив глаза, отчего стали видны белки. Жуть!

– Авдотья?! – граф шагнул к домоправительнице, и круг света полностью выхватил из темноты девушку, стали видны две красные ранки не её шее, от которых тянулись тоненькие ручейки крови.

– Погоди, граф Сашка, – Тихон оттолкнул его в сторону и сам с опаской склонился над девушкой. – Батюшки!

– Упырь, – сдавленно прошептала Авдотья и глянула на графа через плечо. – Сашенька, что же нам теперь делать-то?

– Для начала надо полицию вызвать, – Александр, кажется, единственный, кто проявил благоразумие в этой страшной ситуации. – Тихон, сбегай за полицейскими.

– Как же я вас одного-то оставлю?! – выпучил глаза мужик, успевая при этом креститься правой рукой, а левой оттаскивать несчастную Авдотью от служанки. – Вдруг упырь на вас кинется?

– Тихон! – граф живо приструнил суеверного мужика. – Ступай, кому говорят!

– Иди, Тишенька, – горестно всплакнула Авдотья, поднимаясь на ноги. – Я присмотрю за нашим графом.

Тихон тяжко вздохнул, вручил домоправительнице кочергу и покинул обеденный зал. Авдотья кинулась к столу, схватила солонку и давай рассыпать соль вокруг тела девушки.

– Надо бы ещё доктора вызвать, – пробормотал Александр.

– Она уже не дышит, – призналась Авдотья. – Мы ничем Машке не поможем, лучше бы её кол осиновый в сердце вбить.

– Авдотья, хватит уже глупости городить! Полицейский разберётся, что произошло и кто виноват.

– Вот верите вы всяким проходимцам, – проворчала домоправительница. – А сами беду в дом притащили. Кто же за вами увязался-то в ночи? Упырь! Его, как таракана, не выведешь, будет ходить по ночам и кровушку сосать. Надо бы батюшку позвать, пусть он бы дом осветил.

– Авдотья, мы живём в век науки и технического прогресса! – топнул ногой граф, лампа в его руке качнулась, и теи заплясали по стенам. – Прочь суеверия! Кто-то убил Машеньку, подло напал на неё.

– И крови её испил, – поддакнула Авдотья и перекрестилась.

– Это просто невыносимо! – Александр хлопнул себя ладонью по лбу.

Вскоре вернулся Тихон с двумя полицейскими, мужики почесали затылки и отправили мальчишку-помощника будить начальника, всё-таки беда в доме графа приключилась, а не у кого-нибудь ещё. Александр был вынужден провести ночь в неудобном кресле, Авдотья подносила ему чашки с горячим чаем, но спину это от лютой боли в пояснице не спасло. И когда за окном забрезжил рассвет, то порог дома переступил сыщик, довольно высокий и крепкий мужчина с хищным взором.

– Муравьёв Фадей Егорович, – представился тот, сцепив руки за спиной.

– Граф Александр Зябликов, – с гордостью вымолвил Тихон, указывая на графа, сидящего в кресле.

– Ну, и что тут у вас произошло? – поинтересовался сыщик.

Полицейские и домашние люди графа расступились, открыв взору мужчины бездыханный труп молоденькой служанки. Александр поднялся с кресла и с горестью проговорил:

– Машеньку нашли после полуночи, она уже была мертва. Хорошая девушка, в плохих делах не замечена. Свою работу исполняла старательно, нареканий не имела.

– Ясно, – хмыкнул сыщик и склонился над служанкой.

Александр отправился в свою спальню, дабы привести себя в порядок, а заодно и переодеться в более подобающую одежду. День обещал быть долгим и муторным, но Авдотья уже велела затопить печь, и по дому разнёсся чудный аромат запекаемой курочки.

Глава 4

Александр спустился в столовую, за столом уже сидели Аннушка и Авдотья, а служанка Лизонька разливала по чашкам горячий чай. Овсяная каша со сливочным маслицем, тонкие ломтики запечённой курочки с укропом и колечками лука на чёрном хлебе, пышные булочки с изюмом и мёдом, казалось, что в доме графа ничего ужасного и не произошло. Но Лизонька краешком носового платка утирала слёзы и поглядывала на то место, где нашлась мёртвая Машенька. Тихон и полицейские убрали труп молодой девушки к завтраку графа, но её дух, видимо, ещё не упокоился с миром.

– Что случилось? – бледный румянец окрасил щёчки Аннушки.

– А ты, что ли, ничего не слышала? – сощурилась Авдотья, сжав ложку с такой силой в ладони, что она чуток согнулась.

– Нет, – пролепетала Аннушка.

«Невинное дитя», – с нежностью подумал Александр и вмешался в разговор:

– Ночью кто-то убил Машеньку, нашу служанку.

Лизонька жалобно всхлипнула и поспешно отвернулась от стола, вытирая горькие слёзки.

– Ах! – испуганно воскликнула Аннушка. – И кто же сотворил зверство?

– Упырь! – зловеще проговорила домоправительница.

– Авдотья, я же просил отбросить деревенские суеверия, – укоризненно произнёс Александр. – Аннушка, ты же не веришь в подобные глупости?

Сиротка смущённо потупила взор, видимо, из-за слов Авдотьи испытала неловкость, но не стала тёмную женщину изобличать. Александр ещё больше умилился такту Аннушки. Вроде и в деревне выросла, но обладала светлым умом и необыкновенной, хрупкой красотой.

– Ничего это не глупости, – заупрямилась Авдотья. – Вот попомните моё слово, граф Сашка, упырь у всех нас кровушки попьёт!

– Ах, умоляю, – робкая улыбка коснулась губ сиротки. – Эти разговоры о смерти меня пугают…

– Авдотья! – Александр повысил голос на домоправительницу.

– Что на обед изволите? – тут же исправилась Авдотья.

– Мы с Тихоном привезли дикую птицу, добытую на охоте, – похвастался Александр.

– Да там же есть нечего, – пробурчала Авдотья. – Одни крылья, жа и те жилистые.

– Студень хочу, – принялся перечислять Александр, напрочь проигнорировав выпад домоправительницы. – И не забудь про квашеную капусточку с грибами. Я на обед приглашу двоих друзей. Хочу нанять учителя для Аннушки.

– Ой, а чего ей учиться-то? – фыркнула Авдотья. – Я на кухню её заберу, саму уму-разуму научу.

– А вдруг у Аннушки скрытые таланты? – возразил Александр и невзначай прикоснулся к тоненьким, изящным пальчикам сиротки.

Бедняжка замёрзла, нежная кожа была почти ледяной. Сиротки улыбнулась и смущённо убрала руку со стола, опустив её на колени.

– Девушка в её возрасте должна уметь готовить, – заявила Авдотья. – А вы её заставите книжки читать, забьёте голову дурацкими мечтами. Кто её потом такую замуж-то возьмёт?

– Авдотья, помолчи, – потребовал раздосадованный граф,чувствуя, что ещё немного и он опять проиграет словесную битву со своей домоправительницей.

Только вот для бедной сиротки хотелось дать всё самое лучшее, что мог Александр себе позволить. Девушка была окутана ореолом чистоты и невинности, истинная снегурочка, которую он привёз из морозного леса, украв у бородатого старика-чародейника. Один взгляд на Аннушку радовал сердце графа. Он даже мысленно представил, как девушка сидит за роялем и перебирает изящными пальчиками тяжёлые клавиши, извлекая из них чудные звуки. Красота!

– Граф Сашка, – Авдотья тронула его за локоть, грубо выдернув из сладких грёз. – А что сыщик-то говорит?

Суровая реальность вернулась в столовую, Александр взглянул на заплаканную Лизоньку и тяжко вздохнул.

– Я после обеда наведаюсь в полицейский участок к господину Муравьёву и поинтересуюсь ходом следствия, – пообещал граф.

Авдотья довольно хмыкнула и начала есть кашу. Аннушка отщипнула от сладкой булочки маленький кусочек и сунула его в рот. Александр отодвинул тарелку с кашей и взялся за хлеб с курицей, чувствуя, что ему сегодня понадобится много физических и душевных сил. Он после завтрака удалился в свою комнату, где собственноручно написал приглашение двум своим друзьям, с которыми обучался ещё в лицее. Один из них успешно занимался с молодыми дарованиями, передавая знания. А второй, любитель книг и красивых женских ручек, обладал горячим сердцем и знал много интересных историй. К тому же Александр хотел прочесть друзьям первую главу своей книги и получить честнейшую реакцию от них. Пребывая в мечтаниях, граф спустился на кухню, дабы передать приглашения Тихону, а уж тот прекрасно знал, где живут его друзья. Спустился и застал верного слугу за неприятнейшим делом…