Цитаты из книги «Горменгаст», страница 5
- Мне нравится осень, - медленно ответила Фуксия. - Вот я и хожу смотреть на неё.
— Ты уже переживаешь, моя дорогая Ирма, — сказал он, — самую сущность супружества. И он тоже. Будь терпелива, мой пахучий цветочек. Научись всему, чему сможешь. Используй всю тактичность, какой наделил тебя Бог, запоминай свои ошибки и то, что к ним привело. И не говори ему ничего о шее. Ты только усугубишь положение. А обида его истает. Время залечит рану. Если ты любишь его, так просто люби и не суетись из-за того, что уже миновало. В конце концов, ты любишь его вопреки всем присущим тебе, а не ему недостаткам. Чужие недостатки могут быть обаятельными. А собственные наши всегда невыносимо скучны. Успокойся, хотя бы отчасти. Не говори слишком много
Теперь он был не просто мужчиной. Он обратился в нечто куда более редкое – мужчину, способного к действию.
Он ненавидел двусмысленность происходящего. Кто он – властитель или обычный мальчишка? Его приводил в негодование мир, в котором он был ни тем, ни другим
Здесь же вокруг него тлел сырой материал: реквизит и декорации любви.
О, если бы люди оставили свои попытки изображать из себя кого-то! Чем они могут быть сверх того, что они уже есть? Или чем бы они были, если бы даже я поверил, что они что-то?
Людей удерживает вместе лишь страх. Страх остаться одному, страх оказаться отличным от других.
Дни движутся, меняются названия месяцев, и времена года погребают одно другого, и полевая мышь ползет к своим закромам. Воздух пасмурен, и солнце похоже на рваную рану на грязном теле нищего, и скорузнет вретище туч*. Небо заколото и брошено умирать над миром, грязное, огромное, окровавленное. А там налетают большие ветра и продувают его догола, и дикая птица вскрикивает над подсверкивающей землей. И графиня стоит с белыми котами у ног при окне своей комнаты и озирает замерзший внизу ландшафт, и год спустя стоит точно так же, вот только коты бродят где-то по коридорам, а на плече ее грузно сидит ворон.
***
Дни изнуряют месяцы, месяцы изнуряют годы, и приливы мгновений грызут, как неугомонный прибой, черное побережье будущего.
How merciful a thing is man's ignorance of his immediate future! What a ghastly, paralysing thing it would have been if all those present could have known what was about to happen within a matter of seconds! For nothing short of pre-knowledge could have stopped the occurrence, so suddenly it sprang upon them.
The doctor recrossed his legs and followed her impassive gaze which was fixed on the long bread-knife that suddenly appeared to fill the room. A knife in the fender, on a pillow, or under a chair is one thing, but a knife surrounded by the blank white wasteland of a ceiling has no shred of covering - is as naked and blatant as a pig in a cathedral.
