Читать книгу: «Любовь до и после смерти», страница 3

Во время прогулки с Джейми я пожалела лишь о том, что мы не ходили гулять до этого момента. Вдоволь налюбовавшись закатом, мы отправились бродить по улицам Нью-Йорка и впервые за все годы этот город показался мне уютным. После полуночи мы почти не встречали людей и мне больше не нужно было притворяться, что я говорю по телефону при разговоре с Джейми.

Мы гуляли всю ночь, а затем встретили рассвет.

– Это было потрясающе, – пробормотала я, открывая входную дверь и стягивая с себя босоножки. Кажется, ближайшие пару дней я буду мучиться от боли в ногах. – И как же я рада, что сегодня выходной и можно отоспаться… А потом, когда я проснусь, мы сядем работать над книгой.

– Спи, Мелани, сладких снов, – сказал Джейми, как только я удобно устроилась в кровати и закрыла глаза. И, видимо считая, что я не услышу, он добавил совсем тихо. – Я люблю тебя.

Но я услышала и мои губы расплылись в широкой улыбке.

– И я люблю тебя, – и с этими словами я уснула абсолютно счастливой.

***

Европа встретила нас промозглым ветром и противным мелким дождем. Мы едва-едва вышли из здания аэропорта, а я уже успела продрогнуть до костей. Джейми бросал на меня полные жалости взгляды, но сделать ничего не мог.

– Ничего страшного, – я пожала плечами. – Сейчас арендуем машину и согреемся.

Поиск машины был похож на целый квест: персонал не понимал по-английски практически не слова. Я без проблем перешла на французский (должна же быть хоть какая-то польза от того, что я провела детство и юность в Канаде!) и дело пошло значительно бодрее. Я поймала на себе восхищенный взгляд Джейми и улыбнулась ему, но сразу же осеклась, ведь всем вокруг бы показалось, что я улыбаюсь пустоте. Видимо Джейми тоже понял это и поспешно ретировался. Без него сразу же стало неуютно и мне захотелось как можно скорее последовать за ним.

Как бы там ни было, но через полчаса мы уже мчались по шоссе на запад от Шарлеруа, ведь там, если верить карте и воспоминаниям Джейми, и произошло сражение.

Я смотрела на дорогу, а Джейми продолжал пожирать меня глазами и вгонять в краску.

– Что такое? – не выдержав, спросила я, на секунду переводя взгляд на парня.

– Любуюсь тобой, – усмехнулся он. – Мне кажется, ты сама не осознаешь, насколько ты красива, когда занимаешься самыми разными вещами: готовишь, ведешь машину или работаешь. А еще ты очень умная, я ни слова не понял из того, что ты говорила там за стойкой, но зато у нас теперь есть машина…

Я почувствовала, как мои щеки покраснели еще гуще. Я бы с удовольствием и дальше слушала комплименты Джейми, но нужно было разобраться с навигатором. Он упорно показывал, что я должна ехать прямо, вот только впереди на дороге была развилка. Чувствую, что начинаю нервничать.

– Я умная, но только не в том, что касается карт, – я покачала головой и, протянув правую руку, взяла телефон. – В этом европейском захолустье черт ногу сломит. Вот и куда нам теперь поворачивать?!

– Карты доверь мне, – улыбнулся Джейми, заглядывая мне через плечо. – Сейчас налево, пару километров прямо и затормози у опушки леса.

– Как ты это понял? – пробормотала я, послушно выполняя указания моего штурмана.

– Ну, поверь, это было гораздо проще, чем в 1914… – Джейми вроде бы шутил, но его взгляд сразу же стал серьезным. Интересно, каково это – приехать на место своей смерти?

Минут через десять Джейми попросил меня остановиться. Я сразу же заглушила двигатель и принялась оглядываться по сторонам: огромный луг, часть из которого заболочена, и густой лес, виднеющийся в паре сотен метров впереди. Все, как и было в воспоминаниях Джейми. Эту невеселую картину делали еще более мрачной серые, низко нависшие тучи. Я бросила быстрый взгляд на парня: Джейми смотрел вперед широко распахнутыми глазами и не шевелился. Мне явно нужно было что-то сказать или сделать, но я не находила слов. Что сказать душе, вернувшейся на место своей гибели? Разве хоть какие-то мои слова могли забрать хотя бы часть его боли?

– Пойдем, Мелани, – Джейми словно сбросил с себя оцепенение и первым выбрался из машины. – Это здесь.

Захватив с собой телефон, я тоже вышла из машины, и моя нога сразу же слегка увязла в грязи и болоте, которое я не заметила из-за высокой травы. Я сразу же почувствовала холод: кроссовок промок насквозь.

– Осторожнее, Мел, здесь много таких мест, – Джейми вскинул руку, словно хотел меня остановить. – Иди за мной и наступай только туда, куда я тебе покажу.

Я хотела было спросить, как он, не имея тела, поймет, куда именно можно ступать, но решила промолчать, просто доверившись Джейми. Мы прошли метров пятьдесят по лугу в сторону леса и Джейми остановился.

– Думаю, основная часть битвы была примерно здесь. Видишь эти овраги? – он махнул рукой, и я заметила, что действительно ландшафт становится все более неровным и покрытым множеством небольших ям и более глубоких траншей.

Я кивнула и сразу же поставила точку на карте и сделала несколько фото. Выполняя эти простые действия, я словно бы старалась отогнать мысли об ужасах, произошедших в этом месте больше ста лет назад.

– Значит, значит, ты… где-то здесь? – тихонько спросила я. Почему-то мне казалось, что все, что мы делаем, не имеет к Джейми никакого отношения. Ведь он здесь, рядом со мной и как живой…

Джейми покачал головой, смотря в сторону леса, словно не желая встречаться глазами со мной.

– Нет, Мелани, не совсем. Я не все тебе рассказал, – голос Джейми слегка дрожал, и он снова пошел вперед, аккуратно выбирая для меня сухие кусочки земли. От меня требовалось просто не отставать. – Здесь меня лишь ранило. Когда все закончилось, и немцы добивали выживших, я спрятался под телом своего товарища, меня не заметили, видимо, решили, что мы оба уже умерли. Как только они ушли, я стал думать, что же делать дальше. Кажется, я был тут единственным выжившим. Я не мог подняться на ноги, но мог немного ползти. Я знал, что там, за лесом, должен быть французский лагерь. Верить, что я доберусь туда, было чистым безумием, и головой я понимал, что мне не преодолеть несколько километров с такими ранами, но я все равно попытался. Я не мог так просто сдаться, не мог позволить себе умереть этих болотах.

Я почувствовала, что начинаю дрожать, а еще очень сильно хочу обнять Джейми. Я придвинулась было к нему, но, кажется, Джейми понял, что я собираюсь сделать и слегка отстранился.

– Не нужно, Мел, все равно не выйдет, а тебе станет еще холоднее, – и только в этот момент до меня словно бы доходит, что мы обсуждаем не чью-то трагическую смерть.

Мы обсуждаем смерть Джейми. Изо всех сил стараюсь не плакать, но у меня не выходит. Смаргиваю подступившие слезы и задаю следующий вопрос:

– Тогда, где… Где ты?

– Я добрался только до опушки леса. Там растут дуб и сосна, я устроился между ними, я так смертельно устал и хотел лишь немного отдохнуть, – в голосе Джейми слышалась вся его боль. – Я больше так и не смог сдвинуться с места.

Через несколько минут я действительного заметила огромный дуб и высокую тонкую сосну в окружении множества деревьев поменьше.

– Да, – кивнул Джейми. – Это здесь.

В этот раз я не стала делать никаких заметок, я и так запомню это место на всю жизнь. Вместо этого я сорвала несколько ромашек и еще какие-то мелкие луговые цветы, названия которых я не знала, и, соорудив из них незамысловатый букет, пошла к деревьям, оставив позади изумленного Джейми.

– Мел, – я услышала его тихий голос, как только букет коснулся земли рядом с мощными дубовыми корнями. – Спасибо.

Обратно мы ехали в тишине и мне оставалось только гадать, о чем сейчас мог думать Джейми. Украдкой поглядывая на парня, я заметила, что, хоть он и выглядел спокойным, но его взгляд был устремлен вдаль и мысленно он явно был не здесь. Или не в этом времени.

– Прости меня, Мелани, – Джейми по-прежнему не смотрел на меня.

– За что ты извиняешься? – не поняла я, снова бросая на него быстрый взгляд.

– Думаю, ты не так хотела бы провести отпуск.

– Ох, Джейми, не начинай опять… – начала было спорить я, но он перебил меня.

– Дело не только в этом, Мел, – его голос стал более серьезным. – Когда ты шла с цветами к дубу, мне на мгновение показалось, что я вижу Анну.

Это было неожиданно, но я постаралась ничем не выдать своего удивления.

– Как будто она тоже была там?

– Нет, не совсем, – Джейми слегка почал головой. – Как будто ты была Анной. Это длилось всего секунду, но почему-то тогда я был уверен, что так и есть. Боже, Мелани, прости. Забудем об этом.

Джейми виновато опустил голову, снова избегая моего взгляда.

– Все хорошо, – я постаралась проигнорировать небольшой укол ревности, вызванный его словами. – Думаю, ты просто слишком долго ждал, что она придет на это место. И Анна ведь отказывалась принять твою смерть, пока не найдет твою могилу…

– Да… Я просто подумал, как бы все сложилось, если бы она с самого начала точно знала, что я погиб. Или как бы сложилось, если бы я не сдался и все же выбрался из этого леса.

Я с тревогой посмотрела на Джейми. Как же сильно он жалел о своей смерти, что эти мысли не отпустили его и сто лет спустя?

– Я не верю, что ты сдался, но на свете есть вещи сильнее нас. Например, смерть. Но если так разобраться, ты и ее победил, ведь сейчас ты здесь.

– Нет, точно не победил. Скорее попытался обмануть.

Как же я жалела в эту минуту, что не могу взять Джейми за руку. Внезапно в моей голове возник еще один вопрос.

– Джейми, я хотела спросить… Ты бы хотел, чтобы мы попытались перезахоронить твои останки? И останки всех остальных солдат? Можно постараться добиться проведения раскопок, если ты, конечно, этого хочешь.

Джейми слегка улыбнулся и едва ощутимо коснулся моей щеки.

– Не надо, Мелани, пусть все остается как есть. Теперь у меня есть могила, ведь ты знаешь, где она.

К горлу снова подступил комок боли и слез, но я все же выдавила из себя:

– Хорошо, пусть так и будет.

Нас прервала трель моего мобильного телефона. Я быстро взяла его в руку и взглянула на экран: пришло сообщение от Тедди. Всего пара предложений, но они заставили меня открыть рот от изумления.

«Мелани, возможно, я нашел письмо, о котором ты говорила. В архивах Лондонского исторического музея хранится письмо, адресованное некоему Джеймсу Корнуэлу. Оно было найдено в портсигаре. Вероятнее всего его подобрал немецкий солдат, который погиб вскоре после этого».

Дрожащими руками быстро пишу Тедди ответ и поворачиваюсь к Джейми.

– Боже, ты не поверишь, – мой голос начинает дрожать.

– Что там, Мелани?

Решаю чуть-чуть поиграть с Джейми, прежде чем выдать всю правду.

– Напомни, куда мы летим завтра ночью? – я хитро улыбаюсь.

– В Лондон, – ничего не понимая, сказал Джейми.

– Именно. А теперь смотри, – и я показываю ему сообщение.

– Не может быть, – глаза Джейми широко распахнулись. – Так не бывает.

– Может, – я начинаю смеяться, и в этот же момент из-за свинцовых туч на пару секунд выглядывает солнце. Сейчас у меня появилось ощущение, что впервые за много лет все в моей жизни идет так, как должно. И что вселенная помогает нам.

Предполагалось, что следующий день мы проведем, гуляем по Брюсселю и наслаждаясь летом в Европе, но едва ли мы с Джейми могли получить удовольствие от этой прогулки в полной мере. Наши мысли практически полностью были заняты тем, что уже этой ночью мы вылетам в Лондон, а утром прямиком отправимся в исторический музей, чтобы…

– Ты ведь понимаешь, что мы пока не можем быть уверены на сто процентов? – осторожно спросила я, застегивая чемодан. Мы вот-вот отправимся в аэропорт.

– Конечно, Мелани, но я так надеюсь, что это оно, – Джейми улыбался как обычно, но я слишком хорошо понимала, сколько чувств и столетней боли спрятано за этой улыбкой.

– И я надеюсь, а если даже нет, мы будем искать дальше, – спокойно отвечаю я и ловлю на себе полный восхищения взгляд Джейми.

В самолете я планировала поработать над книгой, но дело не пошло: мне нужно было обсудить некоторые детали с Джейми, а это было невозможно при посторонних людях. Испытывая легкое раздражение, я захлопнула крышку ноутбука, размышляя, чем бы заняться. Покопавшись в сумочке и обнаружив там блокнот и огрызок простого карандаша, мне в голову пришла одна идейка. Около тридцати секунд я не моргая всматривалась в растерянное от такого внимания лицо Джейми, а затем открыла блокнот и начала быстро рисовать, стараясь перенести каждую его черточку на бумагу. Кажется, Джейми, наконец, понял, что я задумала и широко улыбнулся.

Признаться честно, я не рисовала уже много лет и сомневалась, что из этого выйдет что-то путное, но, когда через полчаса набросок был готов, я сама залюбовалась результатом. Джейми заглянул в блокнот и тут же радостно объявил, что это его лучший портрет как в жизни, так и после смерти. Я почувствовала, как краснеют мои уши, но ответить ничего не могла.

Пожалуй, все действительно становится лучше, если делаешь это с любовью. Какая хорошая фраза, надо бы добавить ее в свою книгу…

Мы прилетели в Лондон рано утром, но из-за задержки на пограничном контроле провели в аэропорту лишних часа два. Я ужасно хотела спать и начинала закипать. Джейми, заметив мое состояние, покачал головой, словно говоря, что все в порядке и осталось совсем недолго.

Я едва не подпрыгнула от неожиданности, когда в кармане зазвонил мой мобильный. Это мама. Странно, в Ванкувере сейчас полночь, что ей может понадобиться в такое время…

– Привет, мам, – как можно бодрее сказала я.

– С Днем рождения, Мел, моя девочка! – раздался из динамика мамин голос, и до меня только сейчас дошло, что сегодня двадцать шестое июня. Значит, мне уже исполнилось тридцать. События последних недель настолько поглотили меня, что я напрочь забыла о своем дне рождения. Мама все говорила и говорила, а я лихорадочно придумывала, что скажу ей, если она спросит, где я сейчас нахожусь. И разумеется, этот вопрос прозвучал сразу же.

– Мелани, у тебя так шумно. Ты не дома? – мамин голос звучал взволнованно.

– Если честно, да, мам, – я осторожно подбирала слова.

– А где же ты? Вы с Биллом пошли отмечать твой день?

– Нет, мам. Это долго объяснять, но я в аэропорту, в Хитроу. Я только что прилетела в Лондон.

Повисла тишина, которую через пару секунд нарушила мама.

– Я надеялась, что ты поставишь мать в известность прежде чем улететь на другой конец света…

Я мысленно застонала. Да, мне тридцать, но иногда по поведению мамы кажется, что все еще тринадцать.

– Ты с Биллом? – она продолжала засыпать меня вопросами.

– Нет, мам, я с… – я осеклась, чуть было не сказав «я с Джейми». – Я с Кэт. Мы решили выбраться в Европу, эта поездка как раз к моему дню рождения.

В этих словах ни капли правды, а я ненавижу лгать, но так будет лучше. Да, мам, тебе лучше не знать, что твоя дочь и думать забыла об этом дне, связавшись со столетним призраком и теперь собирает по свету предметы и места, связанные с его жизнью. А еще твоя дочь рассталась с мужем после пяти лет брака и влюбилась в этого самого призрака. Тебе лучше ничего этого не знать для твоего же спокойствия. Прости, мам.

– Надеюсь, ты найдешь время заехать в Ванкувер и навестить мать…

Заверив маму, что я обязательно приеду к ней в ближайшие месяцы и наскоро попрощавшись, мы наконец едем в отель. За последние сутки я едва ли проспала хотя бы два часа и не рискнула сесть за руль, так что пришлось взять такси и молчать всю дорогу. Я видела, какие взгляды бросает на меня Джейми и могла только гадать, что они означают.

– С Днем рождения, Мелани, – сказал мне Джейми, едва я закрыла дверь в свой номер. – Почему ты не сказала раньше? Я думаю, ты бы хотела иначе провести этот день.

Я улыбнулась и покачала головой. Джейми как всегда в своем репертуаре.

– Все хорошо, мы прилетели в один из моих самых любимых городов на свете, так что лучшего дня рождения и желать нельзя. Ну и, честно говоря, я вообще о нем забыла.

Джейми недоверчиво уставился на меня.

– Да ладно…

– А может, я просто не хотела о нем думать, – слегка смутившись, добавила я. – Мне тридцать, Джейми, и я чувствую, как становлюсь старше и годы летят все быстрее, а что у меня есть? Работа в университете, книги и… все. Я знаю, что многие мечтают о такой жизни, как моя, но я хочу чего-то другого, всегда хотела. И только в последние недели, проведенные с тобой, я чувствую, что действительно живу, что все, что я делаю имеет какой-то смысл.

Джейми внимательно слушал меня, глядя прямо в глаза и о чем-то напряженно думая.

– Мел, чего тебе тогда не хватало? До меня?

– Любви? – моя интонация была вопросительной, но в глубине души я знала, что это правильный ответ. – А еще понимания. Я всегда была одинока и не было ни одного человека, кто знал бы обо мне все. И кто понимал бы меня, а не крутил пальцем у виска и называл странной. А ты понимаешь.

– Но я не человек, Мелани, – тихо и грустно отвечает Джейми, все еще не сводя с меня глаз. – Я чувствую то же самое по отношению к тебе, но какой в этом смысл…

– Смысл в том, что нам хорошо вместе, – я перебиваю Джейми на полуслове, не желая слушать его аргументы. А может я в глубине души боюсь их услышать? – Значит, все нормально. И вообще, не спорь со мной, я вообще-то именинница.

Джейми широко улыбается, но мне кажется, что его глаза все еще остались грустными.

– Все-все, молчу. Может поспишь пару часов, именинница?

Я качаю головой. Хотя я и чувствую усталость, но волнение перед походом в музейный архив явно не даст мне уснуть.

– Нет, я просто схожу в душ и поедем. Кажется, к тридцати годам у меня появилась бессонница от волнения, – шучу я, расстегивая чемодан.

– Вот уж не знаю, что это такое, – подхватывает Джейми. – Для меня все закончилось в двадцать шесть.

Джейми еще что-то говорит, но я не слышу, в моей голове словно эхом отдается «двадцать шесть». Боже, почему же это так мало.

Заходя в архив Лондонского исторического музея, я чувствовала, как нарастает мое волнение. Джейми выглядел внешне спокойным, но я не представляла, что может твориться у него внутри. Я смотрела на него и лишь завидовала его самообладанию.

К моему удивлению нам даже не пришлось ждать. Я придумала легенду о том, что являюсь правнучкой Джеймса Корнуэла и составляю семейное дерево, так что через пятнадцать минут я уже держала в дрожащих руках копию письма. Я взглянула на него и с первой строчки поняла, что да, это оно. Почему-то письмо казалось мне смутно знакомым. Я покачала головой. Это невозможно.

Едва выйдя из здания, я остановилась и притворилась, что читаю письмо, но на самом деле всего лишь показывала его Джейми. Я отвела взгляд от листа: это слишком личное. Глядя на поглощенного чтением Джейми, я почувствовала, что начинаю плакать.

Я плакала от того, что у нас все получилось? Или от того, что мы все сделали, и Джейми больше ничего не держит в этом мире? Слезы покатились еще быстрее. Значит все же второй вариант.

Я быстро смахнула слезы, радуясь, что Джейми все еще занят чтением и не заметил их. Сегодня мы вместе, а значит, я не буду плакать. Все хорошо.

– Мелани, я… – Джейми поднял на меня глаза и я, наверное, навсегда запомнила этот взгляд. Он больше ничего не сказал, но глаза Джейми были слишком честными. Кажется, он думал о том же, о чем и я: Джейми сделал все, о чем мечтал больше ста лет.

Я прикрыла глаза, стараясь не расплакаться снова и через пару секунд почувствовала легкое прохладное прикосновение к волосам. Можно было подумать, что это ветер, но я знала, что это Джейми.

– Спасибо, – едва слышно сказал он мне на ухо. – Даже немного нечестно, день рождения у тебя, а подарок получил я.

Я постаралась улыбнуться.

– Я совсем не против, но раз уж мы заговорили о подарке… Почему бы нам не прогуляться? Я буду рада, если ты мне расскажешь о том, каким был Лондон в начале двадцатого века.

– Если я сам это вспомню, – слегка рассмеялся Джейми. – Честно говоря, я не так уж любил Лондон, но Анна обожала этот город, так что мы прожили здесь пару месяцев перед войной.

Я кивнула. Не знаю почему, но я и не сомневалась, что ей нравился Лондон. Наверное, ничуть не меньше, чем мне.

Внезапно у меня закружилась голова. Сны, в которых я видела Джейми живым, ощущение дежавю, когда я взяла в руки письмо, одинаковые привычки с Анной… При первой встрече Джейми сказал, что мы с ней похожи. Тот момент на поле битвы под Шарлеруа, когда Джейми подумал, что я – Анна. А еще наша связь, ведь Джейми чувствует, когда я думаю о нем и зову его. Я всегда считала, что такая связь может быть только у души и близкого человека. Человека, которого душа знала при жизни, но ведь я родилась через восемьдесят лет после смерти Джейми. Как все это возможно?

Странная мысль пронзила мою голову: а что, если я и есть Анна?

Я не верила в перерождения душ, но другого объяснения у меня просто нет.

Голова кружится все сильнее и словно через вату я слышу полный тревоги голос Джейми:

– Мелани, ты в порядке?! – Джейми заглядывает в глаза, и я стараюсь сосредоточиться только на нем и звуке его голоса. Вроде получается.

– Да, – я делаю глубокий вдох и стараюсь улыбнуться. – Так, обдумываю странные теории.

– Какие, Мел? У тебя было такое лицо, словно ты увидела еще одного призрака…

Я покачала головой. Не хочу говорить Джейми о своей догадке, пока что она выглядит слишком абсурдно.

– Да так, ерунда. Не важно. Что там с экскурсией? Я буду не против, даже если ты ничего не помнишь и придумаешь некоторые факты…

Гулять по Лондону с Джейми оказалось еще более увлекательно, чем я могла себе представить. Он явно скромничал, утверждая, что не помнит, как выглядел этот город сто лет назад, ведь благодаря его рассказу я словно бы сама очутилась в Лондоне начала двадцатого века. И даже тот факт, что мы старались избегать центральных улиц, на которых было слишком людно (Джейми морщился каждый раз, когда сквозь него кто-то проходил, а он не успевал увернуться), не испортил нам прогулку. Когда ближе к полуночи мы, наконец, добрались до отеля, мне казалось, что я способна уснуть даже стоя, но при этом мне ужасно не хотелось, чтобы этот день подходил к концу.

– Ложись спать, Мел, – Джейми с улыбкой смотрел, как я распускаю волосы и копаюсь в рюкзаке в поисках расчески. – Ты валишься с ног.

Я протестующе замычала, сосредоточившись на поисках.

– Расческа на тумбочке у тебя перед носом, – усмехнулся Джейми.

– Ну ладно, ты, пожалуй, прав, – я закусила губу и взглянула на часы. Двадцать три пятьдесят четыре. – Осталось шесть минут до конца моего дня рождения и у меня есть одно желание. А ты ведь помнишь, что имениннице нельзя отказать?

Глаза Джейми слегка расширились, как и всегда, когда он удивлялся или проявлял интерес.

– Я сделаю все, что ты попросишь. Ну или все, что смогу.

– Поцелуй меня, Джейми, – я слегка провожу языком по верхней губе и улыбаюсь ему еще шире. – Я давно этого хочу.

Джейми отводит взгляд и качает головой.

– Мел, ты не почувствуешь ничего, кроме холода. Я не хочу так.

– Для меня ты не холодный, – я не стараюсь подбирать слова, а просто говорю все, что чувствую. – Скорее твои прикосновения ощущаются как прохладный ветерок в теплый летний день. Мне правда это нравится, Джейми.

Я вижу, как он колеблется и спрашиваю:

– Ну разве ты сам не хочешь?

– Хочу больше всего на свете, – и с этими словами он наклоняется ко мне. Я действительно не чувствую ничего, кроме легкого холодка на губах, но мне нравится. Все так, как и должно быть.

Через пару минут я все же устраиваюсь в кровати и прошу:

– Спой мне что-нибудь, а я буду засыпать.

Я уснула едва ли не после первых слов песни и, заметив это, Джейми понизил голос и тихонько, словно сам себе, сказал.

– Почему, глядя на тебя, я порой вижу Анну?

***

Следующие несколько недель можно было назвать самыми счастливыми в моей жизни: мы с Джейми вернулись в Нью-Йорк, продолжили работать над книгой (если честно, помощь Джейми мне уже почти не требовалась, все основные моменты были уже написаны, а если я в чем-то сомневалась, то всегда могла обратиться к диктофонным записям, которые по профессиональной привычке делала при всех разговорах со своими героями), а по вечерам и выходным выбирались погулять или отлично проводили время дома. Впервые в жизни мне было комфортнее в компании с кем-то, а не наедине с собой.

Я была очень счастлива, но все же заметила, что после возращения из Лондона, Джейми стал немного молчаливее и порой я ловила на себе его задумчивый взгляд. Я не понимала, что происходит и связывала это с прошедшей поездкой. Наверное, не так уж просто пережить то, о чем думал сто десять лет. Да и Джейми никогда не грустил подолгу и, стоило ему заметить, как я смотрю на него, его лицо снова озарялось счастливой улыбкой.

Все сломалось в один теплый вечер в середине июля.

Закончив работу, мы с Джейми отправились на кухню, я собиралась приготовить ужин, а Джейми просто составил мне компанию. Как обычно, мы негромко включили музыку фоном и болтали обо всем на свете и ни о чем одновременно. Это должен был быть просто еще один уютный вечер вдвоем, но…

Я пыталась разделать курицу, которая, очевидно, совершенно не желала быть разрезанной на куски и запеченной в соусе. Я сама не поняла, как это случилось, но нож в моей руке сорвался и вместо куриного мяса воткнулся мне в палец. Кисть левой руки обожгло болью и, как только я смогла вытащить лезвие, по ней заструился ручеек алой крови. Несколько секунд я тупо смотрела на него, пытаясь осознать, как это произошло, а затем почувствовала, как моя голова начинает кружиться, к горлу подступает тошнота, а окружающий мир постепенно уплывает от меня.

– Мелани! – словно издалека слышу я перепуганный голос ничего не понимающего Джейми.

– Я боюсь крови, – с трудом выдавливаю я, понимая, что уже лежу на полу. Глаза открыть не получается, да и я не уверена, что не отключусь снова, если взгляну на рану. – И меня тошнит от ее запаха.

Чувствую прохладу возле левой руки, должно быть Джейми хочет понять, насколько там все плохо, но вспоминает, что не сможет ничего сделать. А сейчас холодок на волосах, значит, он гладит меня по голове.

– Мел, – тихий спокойный голос. – Открой глаза, тебе нужно остановить кровь и обработать руку.

Я слегка качаю головой, снова борясь с подступающей тошнотой.

– Я не могу, Джейми, – сейчас меня еще и начинает трясти. – Я слишком боюсь, я снова отключусь.

– Мел, все хорошо, – снова успокаивающая прохлада на моих волосах и лице. – Там нет ничего страшного. Просто слушай мой голос и смотри на меня, только на меня. Открой глаза.

Я послушно приоткрываю один глаз и вижу склонившегося надо мной Джейми. Он уже не выглядит испуганным, скорее просто сосредоточен. Это придает мне смелости, и я полностью открываю глаза, не отрывая взгляда от его лица.

– Умница, Мел, теперь давай попробуем медленно встать. Не смотри на руку.

И я снова слушаюсь его (а разве можно не послушать Джейми, когда он говорит так уверенно и спокойно?) и потихоньку поднимаюсь на ноги, по- прежнему стараясь не смотреть на порезанный палец.

– Возьми салфетку и зажми ей палец, – продолжает мягко руководить Джейми. – А потом пойдем в ванную, нужно смыть кровь и обработать рану.

Я делаю все, что он мне говорит, стараясь глубоко дышать и не обращать внимания на бурую воду в раковине, когда начинаю промывать палец. Джейми понимает, что мне все еще страшно, и тихо просит не смотреть.

– Давай я буду твоими глазами. Просто сделай все, что я тебе скажу.

Я с благодарностью киваю. Говорить все еще не получается.

Минут через десять под чутким руководством Джейми мне удалось остановить кровь и наложить повязку, после чего я отправилась на кухню выпить горячего чаю и окончательно прийти в себя. Сейчас, сжимая здоровой рукой кружку, я начала ощущать стыд. Боже, я же взрослая, а Джейми пришлось возиться со мной как с маленьким ребенком из-за какого-то пореза. В голове всплыл рассказ Джейми обо всем, что он пережил за пару недель войны и я еще острее поняла, из-за какой ерунды испугалась сегодня.

– Прости, – я опустила голову. – Ты сейчас, наверное, считаешь меня трусихой.

Джейми покачал головой и сел поближе ко мне.

– Не извиняйся, Мелани. Если кому и стоит извиниться, то мне. Я не мог помочь тебе, когда это было нужно.

Боже, ну что за бред.

– Джейми, если бы не ты, то я до сих пор бы валялась на полу и боялась открыть глаза. Серьезно, ты сделал для меня все, что было можно, – вижу, что не убедила его, Джейми все еще выглядит грустным и очень серьезным.

– Я ничего не сделал. Все сделала ты сама, я просто немного направил тебя. Но вот если бы рядом с тобой был живой человек, то тебе и не пришлось бы самой… Вот скажи, например, что сделал бы твой муж, будь он здесь?

Да при чем тут вообще Билл?!

– Вероятно грохнулся бы в обморок рядом со мной, он тоже боится крови!

Джейми горько усмехнулся.

– И все же тебе нужен кто-то другой, а я не я. Кто-то, кто хотя бы жив.

– Что? – я снова ничего не понимаю. – Ты вообще о чем?

– Мы слишком сильно привязались друг к другу, Мелани, но это неправильно. Я хочу, чтобы рядом с тобой был живой человек, чтобы ты могла наслаждаться с ним жизнью и делать все, что не могу я…

Я начала закипать. Да что он такое говорит? Все ведь было нормально.

– Но нам же хорошо вместе, Джейми! Да, я понимаю, что наши отношения… странные, но они уже есть, я не смогу разлюбить тебя просто потому что ты решил, что мне нужен кто-то другой. Ты первый с кем мне комфортно, ты единственный, с кем я хочу жить…

– Я не живу, Мел, – тихо и грустно говорит Джейми. – Я не живу уже больше ста лет. Последние месяцы, проведенные рядом с тобой, были лучшими за все эти годы, я бесконечно благодарен тебе за все, что ты сделала для меня, но это все равно не жизнь, у меня ее уже не будет.

– Но… – начала было я, но Джейми не дал мне договорить.

– Анна прожила со мной полгода, а потом еще шестьдесят лет с моим призраком, я забрал у нее ту жизнь, которая могла бы у нее быть, но с тобой я не допущу такой ошибки.

Ошибки… То есть для Джейми это все было ошибкой?! Чувствую, как в глазах появляются слезы, но я не хочу, чтобы он их заметил и отворачиваюсь.

– Анна не видела тебя, – сдавленно выговариваю я, стараясь не разрыдаться еще сильнее. – Не слышала, не могла с тобой говорить. А я могу и это мой выбор – быть с тобой. Да я люблю тебя, Джейми Корнуэл, черт тебя подери!

– И я люблю тебя, Мелани, – снова тихий спокойный голос. На секунду мне кажется, что все будет нормально, что мы позже вернемся к этому разговору и обязательно найдем компромисс. – Не плачь. Посмотри в окно, сегодня очень красивый закат.

Я поднимаю голову и замечаю красно-розовое зарево на небе. Действительно, очень красиво, видимо, Джейми запомнил, что такие закаты мои любимые.