Читать книгу: «В стране слепых», страница 3

– А как ты думаешь? Производительность упала, потери возросли, лучшие работники поувольнялись. Короче, компания прогорела – и все ради того, чтобы эти паразиты, сидящие за сотни миль, могли держать в своих жадных ручонках бразды правления! – Деннис тряхнул головой. – Забавно: до сих пор не могу успокоиться, хотя столько лет прошло.

– Если бы централизация была так уж хороша, то Россия экспортировала бы пшеницу.

Деннис усмехнулся:

– Хорошо сказано. Кстати, профессор Луэллин так и сказала: Советский Союз представлял собой огромную корпорацию. В общем, и учителя, и менеджеры остались ни с чем. Став профессиональными учителями и профессиональными менеджерами, они разучились преподавать историю и управлять заводами.

– Если судить по результатам, – рассмеялась Сара, – кто-то хочет сделать нас невежественными и неумелыми. Может быть, Томас Дьюи и Фредерик Тэйлор – участники заговора?

– Вообще в этом перечне две загадки, которые я никак не могу разрешить. Многих поворотных пунктов истории там почему-то нет…

– А Брейди Куинн есть.

– Вот именно. И эта вторая загадка касается нас и нашего проекта. Какой «имидж» придаст имя Куинна новому кварталу? Как его смерть повлияла на ход истории?

– Мелкие события с серьезными последствиями… – задумчиво произнесла Сара, обмакивая кусочки омара в растопленное масло. Внезапно ее осенило. Она резко выпрямилась и ткнула вилкой в сторону Денниса.

– Погоди! Значит, из-за смерти Куинна не произошло ничего важного?

– Ну да, – озадаченно кивнул он. – В этом-то и вопрос.

– Не вопрос, а ответ! Ничего не произошло именно потому, что Брейди Куинн был убит. Ясное дело! Вспомни катастрофу «Челленджера». Потом при разбирательстве цепочка причин и следствий привела прямо к твоим «профессиональным менеджерам». Какой-то начальник приказал своему главному инженеру «забыть, что он инженер, и вспомнить, что он руководитель». А если бы инженеров, которые возражали против запуска, тогда не уволили, а выслушали? Что, если бы старт был отложен? Начальство бы поворчало и успокоилось, а в следующий раз, при нормальной погоде, все прошло бы успешно. Замечания учли – катастрофы не случилось. Вот тебе мелкое событие с крупными не-последствиями!

– Ладно, но если так, возникает другой вопрос.

– Какой?

– Как подобные события попали в перечень? Допустим, что вследствие убийства Куинна или исчезновения Амброза Бирса нечто важное не произошло, да вот как об этом удалось узнать? Ведь оно так и не произошло! Разве можно утверждать нечто только потому, что нет доказательств противного?

– Профессиональные менеджеры как раз этим и занимаются. Запуск «Челленджера» – отличный тому пример. – Сара промокнула губы салфеткой и взглянула на часы. – Слушай, Деннис, я терпеть не могу убегать прямо из-за стола, но тут есть один дом у вокзала Юнион – мне надо на него взглянуть.

– Юнион? – Деннис моргнул, удивившись внезапной перемене темы.

– Ага. Я давно уже положила глаз на тот район.

Деннис скорчил гримасу.

– Еще один проект? Просто великолепно! А то у меня что-то работы маловато.

– Не волнуйся, – рассмеялась Сара. Деннис любил поворчать, но без работы не мог прожить и дня. – Я не собираюсь заниматься застройкой прямо сейчас. Все эти разговоры о Дворце конгрессов, может, еще ни к чему и не приведут, однако мне хочется на всякий случай прибрать к рукам ключевой участок. – Она снова улыбнулась. – Как ни странно, это имеет косвенное отношение к делу Брейди Куинна.

– Да ну?

– Дом, который я буду смотреть, когда-то принадлежал Рэндаллу Карсону – тому самому, что купил у Куинна дом на Эмерсон-стрит. Я искала данные о Куинне в старых актах купли-продажи – куча карточек, заполненных от руки, представляешь? Видимо, с ними решили не возиться, когда в восьмидесятых окружное управление переводило все на микропленку. Так или иначе, мне был нужен Куинн, но ты же знаешь, как это бывает – на глаза попался Карсон…

4

Дом стоял в узком переулке в стороне от Пятнадцатой улицы, под эстакадой, недалеко от железнодорожных путей «Юнион Пасифик». Сара оставила машину у вокзала, за багажным отделением, и дальше пошла пешком. Под эстакадой сгущались сумерки, хотя солнце еще не зашло. Лишь отдельные лучи пробивались между старыми пакгаузами, и на мостовую ложилась узорчатая паутина теней от опор и стальных ферм. Сверху доносился шум проносящихся машин. В переулке не было ни души.

Стук каблуков Сары отражался от бетонной кровли с задержкой на полтакта. Внезапно ритм нарушился: послышалось странное двойное эхо. Остановившись, Сара обернулась. Сработал инстинкт – она даже не сразу осознала, что делает.

Там кто-то есть. Сара вгляделась в темноту. Пьяный? Бродяга? Здесь рядом железная дорога – легко запрыгнуть в товарный вагон.

Она пошла дальше. Наверное, показалось: просто необычное эхо от эстакады. Нет тут никаких монстров-пришельцев и потрошителей. Впрочем, жертвы в фильмах «ужасов» всегда себя в этом убеждают.

Наружные стены здания придется сохранить, как бы сильно ни перестраивалось оно внутри, – таковы современные правила. Неповторимый исторический облик района и всего города не должен меняться. Сара остановилась перед домом и внимательно оглядела фасад. Постройка основательная, из красного кирпича. Три ряда окон, два верхних – темные. «Ручная реставрация Уайднера», как следовало из документов, занимала лишь первый этаж. Остальные два пустуют.

Она вошла и огляделась в поисках начальства. В просторной мастерской кипела работа: мужчины и женщины что-то красили, паяли, шили, сколачивали. Компания Уайднера была невелика, и работали в ней в основном инвалиды. Подержанные вещи скупались, обновлялись и продавались бедным. Ничего похожего на конвейер: каждая вещь в единственном экземпляре. Чтобы определить неисправность и устранить ее, требовалась немалая сноровка.

Мастер вечерней смены оказался в своей конторе. На полках и шкафах громоздились папки и каталоги, стол был завален бумагами, в углах комнаты накопились горы мусора. Пол Эббот восседал в старом кресле посреди всего этого великолепия, задрав ноги на стол, и разглядывал журнал.

– Мистер Эббот? Я Сара Бомонт, звонила вам вчера насчет осмотра здания.

Эббот поднял на нее взгляд, выждал паузу, затем снял ноги со стола и положил журнал на стол. На обложке красовалась голая женщина. Мастер окинул Сару оценивающим взглядом и улыбнулся. Одобрительно хмыкнув, он передвинул зубочистку из одного угла рта в другой и снова откинулся в кресле, сцепив руки на затылке.

– М-м-м?

– Я собираюсь купить этот дом…

– А меня с моими уродами, значит, пинком под зад?

Сара не поверила своим ушам: эта особь, оказывается, обладает даром речи!

– Ничего подобного, уверяю вас. Я хочу лишь осмотреть здание.

– Осмотреть здание, – передразнил Эббот. – Боже мой, барышня, смотрите сколько влезет. Только не надо вот этих манер, будьте как дома. – Он вытянул ногу, подцепил носком ящик стола и выдвинул его. – Берите, наверху пригодится. Мы теми этажами не пользуемся, так что света там нет.

Он явно не собирался лезть в ящик, и Саре пришлось нагнуться самой. В ящике лежал большой ручной фонарь. Достав его и выпрямившись, она заметила на лице мастера ухмылку. Сара вспыхнула. Ну конечно, этот гад не упустил случая заглянуть за вырез блузки. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Как частенько говаривала мать: «Не каждый способен быть лучше, чем ему положено».

– Где тут лестница? – спросила она.

Эббот поднялся с кресла.

– Пошли покажу. – Догнав Сару, он открыл перед ней дверь. Подивившись такой галантности, она шагнула вперед и ощутила сзади его руку.

Сара резко развернулась. Удар фонарем пришелся чуть повыше локтя. Эббот взвыл от боли.

– Эй, дамочка, осторожнее!

– Это ты осторожнее! Попробуешь еще раз – будешь жалеть всю жизнь, понял?

– Да подумаешь, тронул разок – что такого? Мало ли, может, вам понравится, откуда я знаю? Многие не против. А вы сразу… – Он потер локоть.

Дойдя до лестницы на второй этаж, Сара вспомнила, что там нет света. Не хватало еще гулять в потемках с этим придурком! Она помахала фонарем.

– Дальше я пойду одна.

– Как хотите, – пожал плечами Эббот.

Сара стала подниматься по лестнице. Здесь было жарко и душно, прогнившие ступеньки скрипели под ногами. Наверху пришлось включить фонарь. Широкий тусклый луч осветил ряды старых станков, покрытых густым слоем пыли. В воздухе стоял резкий запах ржавого металла. Она внимательно осмотрела ближайшую машину. Похоже на штамповочный пресс. Приводной ремень маховика прогнил, металл изъела ржавчина, медные детали позеленели. Она отметила, что некоторые станки полуразобраны.

Обойдя зал, Сара внимательно проверила пол и несущие балки потолка. В углу нашлась старая заплесневевшая кровать, вернее, изорванный матрас, брошенный прямо на пол. Рядом – стопка порножурналов. Сара вернулась к лестнице и поднялась на верхний этаж. Он сильно напоминал предыдущий, разве что станки оказались меньше, разнообразнее и в еще худшем состоянии, если только это было возможно. Так же сильно пахло ржавчиной и старым машинным маслом. В круге света от фонаря машины казались пестрой рельефной мозаикой света и тени, выступов и впадин. Как странно, что все это оборудование брошено на произвол судьбы – ведь оно стоит денег, даже сейчас.

В конце зала был туалет. Сара вошла и огляделась. Допотопная сантехника, повсюду ржавые потеки. Раковины и унитазы выстроились в ряд, словно статуи острова Пасхи. Вода из прохудившейся трубы капала в лужицу, из которой рос сталагмит. Сара повернулась к выходу, но в последний момент заметила темный прямоугольник в углу. Там оказался проем в стене, за ним узкий проход, в конце – разбитая дверь. Что это – душевая? Чулан? Поперек двери были приколочены три доски, на них – табличка с полустершейся надписью «Опасно! На лестницу не входить!».

Лестница? В туалете? Она посветила фонарем в дыру. Там и в самом деле виднелись ступеньки, однако вели они не вниз, а наверх. Странно… С улицы она видела лишь три ряда окон, да и главная лестница закончилась на этом этаже.

Ну что ж – кто не рискует… Ступеньки выглядели ненамного опаснее тех, по которым она сюда поднималась. Пыль покрывала их ровным слоем – никаких следов. Что ж, значит, идем нехоженой тропой. Сара решительно оторвала доски и шагнула вперед.

Состояние ступенек она переоценила: уже шестая не выдержала, и правая нога провалилась сквозь гнилое дерево. Расщепленные края ободрали кожу, острая боль пронизала щиколотку. Сара ухватилась за перила, и они оторвались от стены. Фонарь упал и покатился по ступенькам. Мрак сгустился.

– Черт! – Она попыталась вытащить ногу, но доска не поддавалась. Сара поморщилась от боли и невольно вскрикнула. Приказав себе успокоиться, она прислушалась. Тишина вокруг была почти осязаемой, плотной, как ватное одеяло. Чуть слышные звуки лишь подчеркивали гнетущее безмолвие. Старый дом что-то бормотал, вздыхал, поскрипывал деревянными балками. Снаружи, с эстакады, доносился приглушенный шум движения. Где-то рядом мерно капала вода.

Позвать на помощь? Эббот вряд ли услышит – он двумя этажами ниже. А если и услышит, то наверняка не упустит своего, помогая высвободить ногу. Да и вообще не нужна ей помощь – сама справится, как справлялась всегда!

Нагнувшись, Сара ощупала край дыры. Острые щепки целились вниз, как миниатюрные копья. Она просунула руку дальше и стала их обламывать, постепенно расширяя отверстие. Несколько минут упорной работы – и ногу удалось вытащить.

Сара присела на ступеньку и осмотрела лодыжку. Кожа ободрана до крови, чулок превратился в лохмотья. Она попробовала опереться на пострадавшую ногу. Больно, но стоять можно. Стиснув зубы, она наклонилась за фонарем, который тускло мигал. Сара как следует встряхнула его, и лампочка разгорелась. Посветив сначала вниз, потом вверх, она стала подниматься дальше, тщательно пробуя каждую ступеньку перед тем, как перенести на нее свой вес.

Четвертый этаж был совсем без окон. Тусклый луч выхватил из кромешной тьмы обшарпанную деревянную мебель. Вдоль одной стены выстроились дубовые шкафы с выдвижными ящиками, вдоль другой – старинные письменные столы-конторки. На массивных дубовых столах в центре зала стояли какие-то непонятные громоздкие машины. Все покрывал толстый слой пыли, на котором изобиловали крысиные следы, но человеческих видно не было.

Обходя комнату, Сара не могла отделаться от странного чувства. Она первой вошла сюда за бог знает сколько лет. Судя по всему, этот этаж заброшен намного раньше остальных. Кто знает, есть ли на фабриках свои привидения?

Сара попыталась поднять крышку одной из конторок, однако та не поддавалась. Она нажала изо всех сил, и крышка, заскрежетав, немного отошла. Фонарь осветил узкую щель шириной в долю дюйма. Открывать дальше Сара не решилась. «Это все темнота, – подумала она. – Еще немного, и начнут чудиться монстры по углам».

Сара вышла на середину зала и стала рассматривать машины, стоящие на столах. Рычаги, кулачки, шестеренки… Странные механизмы. У каждого – рычажная клавиатура, как у старинной пишущей машинки: десять рядов по десять клавиш. Смахнув пыль с верхнего ряда, Сара увидела цифры – от нуля до девяти. Она попыталась нажать на одну из клавиш, но рычаг заклинило намертво.

Скорее всего это какие-то примитивные счетные машины. Сара была помешана на компьютерах, и такие вещи ее всегда интересовали. Первый комптометр Дорра появился в 1885 году, машина Берроуза – в 1911-м. Судя по внешнему виду, эти механизмы еще старше. Детали, похоже, сработаны вручную. Проверить в патентном бюро? Сара обошла машину в поисках марки изготовителя. Ничего.

Она вытерла пыль с остальных клавиш – там стояли символы стандартных арифметических действий, значки «<» и «>», и множество других, совсем ей неизвестных. Что значит, к примеру, «»? Или «Ш»? Или «‡» и «?»? Решив не ломать зря голову, она перешла к шкафам. Выдвижные ящики были пустыми, если не считать разрозненных листов бумаги, исписанных формулами. Ей попался на глаза заголовок: «Об эвентуальной бифуркации жестко связанных динамических ансамблей». Увлекательное, должно быть, сочинение…

Один из ящиков оказался запертым. Однако стоило дернуть посильнее, и трухлявое дерево начало поддаваться. Еще рывок, протестующий скрежет сломанного замка – и ящик выскочил наружу. В нем лежали две толстые папки. Тусклый свет с трудом позволял разобрать, что на них написано. Чернила были выцветшие, почерк старинный, витиеватый.

«Каталог» – значилось на меньшей папке. Сара положила ее на стол, открыла, держа фонарь в левой руке, и стала читать. «Оценка оптимальной стратегии закупки товаров с использованием симплициальных интегралов». «Метод ветвей и границ в проблеме единичного производства». «Об n-мерной структуре графов наследования по женской линии у ирокезов». «Применение функций Грина к теории кос в полузамкнутых сетях». «Динамические уравнения распространения идеонов».

Что это? Математические исследования? Не совсем. Тут присутствует и антропология, и экономика. Стало быть, прикладная математика. Какая странная мешанина, да и место странное! Даты напротив заголовков заканчивались 1892 годом. Самый ранний шедевр, принадлежавший некоему Джедедии Кроуфорду, носил название «Некоторые стохастические процессы с поглощающими барьерами». Год 1833-й. Сара провела лучом фонаря по рядам шкафов. Собрание трудов по математике за шестьдесят лет? Научный институт, спрятанный на четвертом этаже производственного здания?

Она вынула из ящика другую папку и с трудом разобрала название: «Техническое обслуживание и ремонт аналитических машин Бэббиджа».

Сара задумалась. Чарльз Бэббидж был профессором математики колледжа Святого Луки в Кембридже с 1828-го по 1839 год. Он описал вычислительный механизм нового типа, который намного превосходил простые устройства для сложения и вычитания, существовавшие в то время. Такая «аналитическая машина» могла бы сама, без участия человека, выполнять целую группу последовательных математических операций и даже выбирать необходимые действия в зависимости от предыдущих результатов. Запоминающее устройство предлагалось чисто механическое, с зубчатым барабаном и перфокартами, однако, по существу, Бэббидж придумал и описал первый цифровой компьютер. К сожалению, уровень технологии девятнадцатого века не позволил воплотить в жизнь его идеи. Машина так и осталась в проекте.

Что? У Сары екнуло сердце. Она посмотрела в темноту, где выстроились странные механизмы. В проекте?

Она положила папку на стол и принялась листать. Сборочные чертежи, рисунки, сноски с номерами деталей… Смахивает на кошмарные фантастические конструкции Рубба Голдберга. Но это определенно они, те самые машины, что стоят на столах! А вот и инструкции, написанные от руки тем же витиеватым спенсеровским почерком. Ладно, хватит, в темноте все равно не разобрать. Сара решила забрать находку с собой. Однако в последний момент, когда она закрывала папку, ее внимание привлекла запись на полях одного из рисунков:

«Использование электрической тяги. Обсуждал с братом Томасом в Мэнло-парке. Пока неосуществимо. Б. Куинн, 21 июля 1881 г.».

Сара подняла брови. Б. Куинн… Неужели тот самый? Ну и ну! Выходит, Карсон не просто случайный покупатель особняка Куинна? Похоже, они вели какие-то общие дела. И не только друг с другом, но и с Эдисоном! Во всяком случае, ей не приходил в голову никакой другой Томас из Мэнло-парка, с которым можно было в 1881 году обсуждать «электрическую тягу». Это уже кое-что. Идея «квартала Брейди Куинна» нравилась ей все больше. Куинн был местной знаменитостью, на «ты» с самим Эдисоном и вдобавок имел отношение к первым в мире компьютерам! Тут пахнет крупным открытием. Сара обвела взглядом помещение. Пол и столы заросли пылью, здесь много лет никого не было – десятки лет. Об этих машинах никто, кроме нее, не знает. А когда она купит здание, то и машины будут принадлежать ей!

Фонарь стал гаснуть, и Сара снова его встряхнула. На этот раз почти безрезультатно. Перспектива возвращаться в полной темноте не прельщала – она закрыла обе папки и сунула под мышку. Придется вернуться позже, с нормальным светом. В дверях она обернулась и в последний раз обвела лучом чернеющие в темноте механизмы. Первые в мире компьютеры. Брошенные, забытые. Странно. Такое изобретение должно было изменить историю…

Принимая обратно фонарь, Эббот заметил папки и ухмыльнулся.

– Мародерствуем, значит? А как насчет меди и латуни с прессов? На складе металлолома за них отвалят неплохие бабки.

«Он и не подозревает о потайной лестнице», – подумала Сара. Будем надеяться, что происхождение папок его не заинтересует. Подбросим-ка ему другой предмет для беспокойства.

– А Уайднер знает, что вы сбываете налево его собственность?

– Уайднер? Да он сюда носу не кажет! Так что мы с Бэбс – она днем заправляет – держим неплохой бизнес. Убогим по ступенькам не забраться, а вы, дамочка, будете молчать, потому что иначе я расскажу, как вы сами тут поживились. – Эббот самодовольно откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

– Да, крыть мне, похоже, нечем, – примирительно улыбнулась Сара.

– Вот именно, черт побери, – закивал Эббот. – Вы ничем не лучше нас с Бэбс. Я… – Взгляд его упал на ее лодыжку. – Эй, дамочка, да вы никак поранились! Что, сильно?

– Ну…

– Я же говорил, что там опасно, а вы сами не захотели, чтобы я тоже пошел. Вы ведь не будете из-за этого подавать в суд и все такое, а? – Зубочистка нервно плясала у него во рту.

Саре на секунду показалось, что он волнуется из-за нее. В некотором роде было даже приятно убедиться, что это не так, – иначе цельность такого замечательного характера была бы нарушена.

– Нет, – улыбнулась она, – я не собираюсь подавать в суд и все такое. – Меньше всего ей хотелось, чтобы по верхним этажам шлялись толпы адвокатов и экспертов.

Когда Сара вышла на улицу, солнце уже село и тьма вокруг сгустилась. Дальше, на углу Уинкуп-стрит, под уличным фонарем образовался оазис света, а здесь, в переулке, царил кромешный мрак, почти такой же, как в зале на четвертом этаже. Пожалуй, стоило оставить машину поближе. Сара направилась к перекрестку, за которым был вокзал. И вновь ей почудились призрачные шаги за спиной. Это всего лишь акустический мираж, сказала она себе, здесь больше никого нет. Многолетняя привычка не оставляла места иррациональным страхам, однако тысячелетний инстинкт одержал верх – Сара ускорила шаг. Поворачивая за угол, она вздрогнула от неожиданности: железные ворота багажного отделения раскрылись с громким металлическим лязгом, и рабочие, болтая и обмениваясь шутками, стали загружать внутрь объемистые почтовые контейнеры. Шаги за спиной – если это в самом деле были шаги – смолкли. Сара пригляделась к грузчикам и неожиданно узнала их бригадира. В бытность свою репортером она как-то встречалась с ним на вечеринке – он был братом одного из коллег по газете и прокатил ее на своем «Сузуки». Как же его зовут?

– Эй, Пат! – позвала она, вдруг вспомнив имя. – Как дела, все еще гоняешь на мотоцикле?

Пат удивленно обернулся.

– Что? О! – Он задумчиво щелкнул пальцами. – Погоди-погоди, не говори… Сью? Нет… Сара! Правильно? Ну да. Кевин говорил, что ты ушла из газеты. Занялась недвижимостью или чем-то в этом роде.

– Так и есть. Я как раз осматривала здание там, за углом. – Сара обернулась, вглядываясь в темноту Пятнадцатой улицы. – Я не уверена, но мне показалось, что кто-то за мной следит. Ты не проводишь меня до машины? Она вон там.

– Конечно, нет проблем.

Глупо, разумеется, но на душе стало спокойнее. Теперь и кому-то из знакомых известно, что она там побывала. Остальные рабочие стояли и ждали, не проявляя интереса к их разговору, но и они тоже ее запомнят.

Усевшись в машину, она поспешно заперла двери и перевела дух. А вдруг он уже в машине? Сара резко обернулась – сзади никого не было. Она вздохнула, чувствуя себя последней дурой, и устало прикрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья. Детские страхи, больше ничего. Заброшенный этаж дома Уайднера, пустынный переулок под эстакадой, слишком много ужастиков по телевизору. Никто за ней не шел.

Она выпрямилась и завела мотор.

А что, если это был тот самый тип из библиотеки?

5

На завтрак Сара, как всегда, сварила себе черный кофе, крепкий и горячий, и, не выпив еще и полчашки, легко убедила себя, что человек из библиотеки – просто любопытный хам, а в переулке под эстакадой никого, кроме нее, не было. Разложив таинственные папки на кухонном столе, она принялась их просматривать, предоставив кофеину делать свое дело. В «Каталог» с невразумительными заголовками Сара заглянула лишь мельком, обратив внимание на некоторые даты и имена. Главным образом ее интересовала другая папка – описание машины Бэббиджа. Хотя в технических чертежах Сара разбиралась слабо и ориентировалась в основном по надписям, назначение устройства сомнений не вызывало. Это определенно был механический компьютер, такой же, как те три, что она видела на последнем этаже дома Уайднера. Несколько замечаний и поправок на полях руководства принадлежали Брейди Куинну, встречались также приписки, сделанные Рэндаллом Карсоном и неким Дэйтоном Блэком.

Сару охватило волнение. Это же открытие огромного исторического значения, шанс прославиться, стать чем-то большим, чем просто Сара Бомонт, бывшая журналистка, торгующая недвижимостью! Она подошла с папкой к рабочему столу, согнала оттуда мистера Кисса и, отыскав бумагу и ручку, стала составлять список основных имен и ключевых слов. Брейди Куинн, Рэндалл Карсон, Дэйтон Блэк… Машины Бэббиджа… Айзек Шелтон, Томас Эдисон, Джедидия Кроуфорд. Все. Уже собравшись войти в Интернет, она вдруг задумалась. Стоит ли тратить на это столько времени? Не так уж важно, как будет называться новый квартал. На окраине Индианаполиса есть совсем неплохой район с гордым именем Блошиная Падь, так что имя вовсе не главное. На поиски Куинна и так уже ушла целая неделя! Вместо того чтобы бродить по Сети, нужно срочно браться за смету на перестройку дома на Эмерсон-стрит. Работы непочатый край. Утрясти график работ, договориться с подрядчиками… Время не ждет. А Брейди Куинн ждал сто лет, может потерпеть и еще.

Пускай пока компьютер проделает черновую работу. Надо написать автономную программу поиска, которая прочешет весь Интернет – не только специальные сайты и группы новостей, но и архивы с базами данных. С толком прочешет, а не просто свалит в одну кучу все сайты и архивы, упоминающие, скажем, Томаса Эдисона. Используем шаблон старой поисковой программы, хоть и без ключей-отмычек. Никакого криминального взлома. Пусть программа-шпион пару дней поплавает в режиме свободного поиска, собирая и сортируя информацию, а затем можно будет оценить «урожай» и продолжить работу более вдумчиво, уже самой.

Сара размяла пальцы и сыграла привычные вводные аккорды на клавиатуре компьютера. Друзья часто спрашивали, почему она, несмотря на очевидный талант, не стала программистом. Компьютер – это полезный инструмент, отвечала Сара, но не более того, и делать всю жизнь инструменты для других ей не хочется. Знакомых компьютерных «гениев» такой ответ шокировал – они никогда не рассматривали свою профессию в столь прозаическом ключе.

На несколько дней Сара с головой ушла в проект. Она подала заявки на покупку полудюжины домов в том же квартале, выбрав их так, что никто не мог бы начать перепланировку без ее согласия. Сделки заключались через целую сеть подставных лиц и посредников. О том, чтобы скрыть размах операций, и речи, разумеется, быть не могло, но так по крайней мере никто пока не догадывался, что за всем стоит один человек. Сара обсудила затраты на реконструкцию со знакомыми подрядчиками, пока лишь в предварительном плане, на примере дома, который она уже осмотрела со своим архитектором. У нее было достаточно опыта, чтобы понимать: самый дешевый вариант – не всегда самый выгодный. Теперь нужно было еще раз встретиться с Деннисом и уточнить схему реконструкции.

Она подала заявку и на дом Уайднера, хотя тот на продажу не выставлялся. Любая собственность имеет свою цену. Главное – умело предложить.

Передохнуть удалось лишь в пятницу днем. Сара закрыла файлы по недвижимости, вставила в проигрыватель любимый диск и отправилась на кухню за кофе. Вернувшись к компьютеру, она вызвала своего «шпиона». Пора взглянуть, что он там накопал о Куинне и машинах Бэббиджа. Когда Деннис узнал о древних механических компьютерах, то страшно обрадовался: интуиция не подвела его. Квартал Брейди Куинна с выделенными интернет-линиями, столь же необходимыми его будущим обитателям, как вода и электричество, просто обязан носить имя человека, связанного с первыми в мире компьютерами!

«Прекрасная креолка, ее я знал давно…» Напевая под мелодию рэгтайма, Сара начала пролистывать результаты поиска. Там, как и следовало ожидать, была масса сведений об Эдисоне и Бэббидже, занимавших выдающееся место в истории. Но о том, что их связывало с Квинном, Карсоном и машинами на потайном четвертом этаже, – ничего. Сара узнала, что Томас Эдисон регулярно встречался с Генри Фордом, Харви Файрстоуном и Джоном Бэрроузом, чтобы обсудить «направление развития страны». Обычно они совершали длительные пешие прогулки по частному заповеднику Форда в штате Мичиган. Это понятно – бизнесмены то и дело ворчат, что со страной творится черт знает что. Бэрроуз, как выяснила Сара, был естествоиспытателем, одним из первых экологов.

– Отсюда и прогулки на лоне природы, – рассмеялась Сара. Подумать только: три промышленных магната бредут по полю в поисках грибов и бабочек. Генри Форд, любующийся розами… Забавно.

Сам Бэббидж, как выяснилось, пропагандировал страхование жизни, бизнес, основанный на идее, что непредсказуемые события в массе своей укладываются в предсказуемые тенденции. В 1832 году в книге «Экономика машин и машиностроения» он предвосхитил многое из того, что сейчас называется операционным и системным анализом. Бэббидж и в самом деле пытался построить действующую «разностную машину», прототип предложенного им механического компьютера, однако, потратив двадцать три тысячи фунтов, в том числе шесть тысяч из собственных денег, оставил проект незаконченным. Прочитав это, Сара слегка улыбнулась.

Еще ей попалось на глаза объявление в «Трудах Нью-Йоркской академии наук» за 1833 год об открытом заседании, посвященном идеям Бэббиджа, и планах создания специального научного общества для их распространения. Заметка была подписана Джедедией Кроуфордом, автором самой ранней статьи, упомянутой в «Каталоге», который нашла Сара. Этот Кроуфорд оказался профессором математики Йельского университета, где он работал в 1820–1830-х годах. Было ли общество создано на самом деле? Могло быть. И в таком случае оно непременно попыталось бы построить аналитическую машину Бэббиджа. Но как тогда получилось, что первый в мире компьютер, созданный йельским профессором, завершил свой путь в полузаброшенном здании под денверской эстакадой?

Других ссылок на общество Бэббиджа в результатах поиска не оказалось. Впрочем, многие архивы и базы данных еще не подключены к Всемирной сети. Значит, придется покопаться вручную.

Сара задумалась, выбивая пальцами ритм в такт старинному, 1908 года, «Черно-белому рэгу» Ботсфорда. Пора возвращаться к проекту Эмерсон-стрит. Правда, уже три часа дня, да еще пятница… Впрочем, остались кое-какие дела в городской и окружной администрации, и хотя их вполне можно решить по телефону и электронной почте, личный визит даст повод заодно заскочить в редакцию газеты и в библиотеку. Некоторое время Сара для порядка боролась с искушением, затем сдалась. Уж слишком увлекательная попалась задачка с этим Куинном и обществом Бэббиджа. Сара взяла телефонную трубку и договорилась о встрече с окружным инспектором по недвижимости.

Она не слишком надеялась обнаружить в редакционном «морге» что-нибудь об обществе Бэббиджа и поэтому не была разочарована. В конце концов, «Ньюс» начала выходить лишь в 1859 году. Морган знал, что она ищет, но не знал зачем – Сара лишь вскользь упомянула «ранние компьютеры». Он обещал поспрашивать: его друг работал в «Нью-Йорк таймс», которая хоть и была ненамного старше «Ньюс», но издавалась на Восточном побережье и скорее могла напечатать что-нибудь о Кроуфорде и его обществе.

Изучив договоры и купчие на дома в районе Эмерсон-стрит, Сара вышла из здания окружной администрации и решила срезать путь до библиотеки через Центральный парк. Лавируя между машинами, она перебежала Бэннок и смешалась с гуляющей толпой. Молодежь лениво слонялась по лужайкам, некоторые развалились на ступенях Греческого театра. Над головой, словно кузнечики на лугу, то и дело взлетали пластиковые «летающие тарелочки».