Читать книгу: «Алые слезы падших», страница 3

Он нажал кнопку «отправить», и сообщение «Начинаем» ушло через местную станцию ретрансляции на Землю. Где-то на Марсе, возможно, несколькими секундами позже доктор Ланге сделал то же самое, потому что прошло минимум полминуты перед тем, как в свободном углу «Беседки» появилась голограмма.

По помещению пролетел взволнованный шёпот, все поднялись с мест.

– Дамы и господа, слово президенту Земли, – улыбнулся Дима старому другу.

Глава 2. Артур Уайт

Земля

Он слишком стар для всего этого. Каждое утро Артур мысленно начинал с этой фразы, ещё не поднявшись с кровати. Из-за стекла панорамного окна с видом на пролив били яркие солнечные лучи. Часов восемь уже. У него оставалось полчаса, не больше, на то, чтобы привести себя в порядок. Колени давали о себе знать, и он постоянно думал о том, почему, почему же не остался на Марсе? Этот лентяй Ланге сейчас там, прыгает, как мальчишка, а он тут держит на себе всю тяжесть мира в буквальном смысле слова. После семи прошедших лет Артур неуклонно и неумолимо старел. Ему сто раз говорили, что он может принять наноботов Кен-Шо, но ему было стыдно делать это тогда, когда миллиарды его соотечественников всё ещё не имели подобной возможности. Несмотря на все их усилия и успехи в создании лекарств и профилактике ряда заболеваний, люди продолжали умирать и страдать. И самым главным врагом по-прежнему была старость. От смерти нельзя убежать. И он не собирается обманывать её.

Почистив зубы в личной просторной ванной комнате и сменив халат на рубашку, Артур неспешно надел костюм-тройку, приколол значок в форме кулака – символа Согласия и задумался над выбором ремня. Пусть сегодня будет тёмно-серый. Такого же цвета туфли ждали его в другой части просторного кабинета. Завершали наряд платок и запонки. Он посмотрел на себя в зеркало. Точно, очки. Взяв их со своего рабочего стола, Уайт с сожалением окинул взором вчерашние наброски. Придётся подождать, позже. Сейчас торжественный завтрак, потом… потом… Что же потом по плану? Да и ладно, спросит у секретаря. Тому виднее, а он, Артур, слишком стар для всего этого. Главное – после обеда он обещал прогуляться с Эби по центральному парку. Вздохнув, Уайт взял трость. Хотя это и не престижно, но колени нужно беречь – один неверный шаг – и можно угодить в больницу.

Он раскрыл дверь и вышел из гостиной в коридор. За дверью располагался пост охраны. Боже, от кого они его защищают? Но таков протокол. Кивнув молодым ребятам в чёрном, Артур проследовал к лифту, где его уже ждал Карл Стивенс.

– Карл, всё по плану? – спросил он.

– Да, господин Президент, – ответил секретарь. – У нас ещё семь минут до церемонии. Телевизионщики приехали, генсек, послы, гости, все прибыли.

Артур вздохнул. Он не любил титул, о чём Карл прекрасно знал. Сколько раз он просил называть себя профессором Уайтом. Но… протокол.

Лифт опустился на второй этаж администрации президента, которую сам Артур именовал комплексом Согласия, и он вышел в широкий холл. За ним находился банкетный зал, сейчас оформленный для торжественного завтрака, – на Марсе он будет обедом, а на Конкордии – ужином. Охрана, стоящая у лифта, сопроводила их в зал, где собралось около ста человек, в основном сотрудники администрации, чины из ООН, включая Натаниэля Робу, Генерального секретаря, и, само собой, представителей прессы. Однако были и трое гостей из других рас, постоянно находящихся на Земле, – улыбчивая Очиа Леш от Кен-Шо, невысокий желтоглазый Куорвас от Фа и вечно тихая Циа Дарсу из Паррави, чей женский пол можно было только знать – коротковолосые парравианки и парравианцы были практически неразличимы для землян.

Окинув взглядом помещение, Артур заметил особых гостей – Джессику Хилл и Чжоу Шана, сидящих ровно в центре за соседним столиком с послами. Заметив его взгляд, Шан слегка склонил голову, а вечно юная мисс Хилл непринуждённо помахала рукой. Слава богу, хоть кто-то сохранил здравый смысл. Он широко улыбнулся им в ответ.

Гости парами полукругом сидели за небольшими столиками, репортёры как будто бы ненавязчиво расположились на стульях перед небольшой сценой, камеры со всех сторон. Микрофоны. Свет. Боже, как он всё это ненавидел. Но сегодня, как хотелось думать, эндшпиль его карьеры, – ещё немного – и он уйдёт с поста, он слишком стар для всего этого.

Карл подал ему сигнал о готовности. Значит, Волков и Ланге собрали всех, пора. Артур поднял руку, и тихие разговоры в зале прекратились. И тут же в дело вступили технологии Кен-Шо: рядом с ним появились голограммы Дмитрия Волкова по правую руку и Генриха Ланге по левую. В рядах репортёров раздались изумлённые приглушённые возгласы. Новенькие, наверное, первый раз видят подобное. Ну что ж.

– Дамы и господа, слово президенту Земли, – Волков, уместно держащий бокал с шампанским, простёр руку в его сторону.

Точно такие же слова, словно по ненавистному протоколу, сказал его уже старинный друг Генрих. Артур улыбнулся им обоим.

– Уважаемые друзья, жители планеты Земля, жители планеты Марс, жители планеты Конкордия, – начал он речь. Никаких бумажек, Стивенс. Он, может быть, и президент, но ещё профессор, и собственные речи умеет составлять сам. – Сегодня мы хотим отметить новую веху в этапе развития нашей цивилизации в рамках Согласия. Как вы знаете, наша раса одна из немногих, где сохранились страны. На генассамблее ООН семь лет назад было принято историческое решение, что страны останутся, чтобы сохранить культуру и историческую самобытность народов. Но при этом мы создали вышестоящую структуру, в которую вошла ООН, реформированная в конгресс народов расы Землян, и президентскую администрацию. Я был назначен конгрессом народов как первый президент Земли и был с вами несколько лет. Это, кстати, первый раз в истории, когда на второй срок переизбрали человека, которого на первый никто не выбирал. – Уайт улыбнулся, и в зале раздалось несколько смешков. – Да, я был с вами семь лет. И все годы мы преследовали одну и ту же цель: всеобщее равенство. Разбросанные по материкам и странам жители нашей многострадальной планеты не имели равных прав и доступа к ресурсам. Поэтому я с радостью представляю вам решение, вступающее с завтрашнего дня в силу в наших трёх мирах.

Он сделал паузу. Частично для того, чтобы дать людям затаить дыхание, частично, чтобы сглотнуть и смочить горло. Он слишком стар для всего этого. Но на сегодня Артура Уайта хватит.

– С завтрашнего дня у нас вводится единое гражданство расы Землян в рамках Согласия. Все земляне получат паспорта Согласия, где будет указана их раса, единая для нас всех, их планета и их страна. Все становятся гражданами мира, Галактики, Вселенной, получают равные права на пенсии, медицинское обеспечение. Право жить, работать и учиться в любой стране мира, на любой из планет Галактики. Да, этот документ – лишь привычная нам бумажная форма, символ, показывающий наше единство и стремления.

Он снова замолчал, услышав аплодисменты и возгласы из этого зала и с других планет. Кто-то из его невидимых операторов что-то пошевелил в настройках голографической связи Кен-Шо, и голограммы стали множиться – слева и справа от него появились десятки людей, заняв всю центральную часть помещения. Вот и Айзек Кинг с женой Рашми, а вот и Кристоф Ламбер с Мичико Комацу и дочерью с Марса. Артур, улыбаясь, сделал паузу, после чего снова поднял руку, и возгласы стихли вновь.

– Дамы и господа, ознаменовать это событие я бы хотел, выдав первые восемь паспортов особым людям. Вы их все знаете. Я прошу подойти ко мне Джессику Хилл, Чжоу Шана, Кристофа Ламбера, Мичико Комацу, Мари Нойманн, Рашми Патил-Кинг, Айзека Кинга и Дмитрия Волкова.

Он не знал, как работает технология, но первые марсиане и правда подошли. Шесть голограмм и двое присутствующих здесь людей встали перед ним. Карл вручил ему два плотных паспорта. Краем глаза Уайт увидел, как Волков достал из-за пазухи конверт и, открыв его, извлёк из него четыре таких же книжицы. Рядом возникла голограмма Ланге с ещё двумя.

– Джессика Хилл, торжественно вручаю вам паспорт гражданина Согласия, расы землян, объединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии, Земля, – прочитал он содержимое, передав белую с голубым книжицу девушке, у которой на глазах выступили слёзы.

После того как Артур вручил аналогичный паспорт Чжоу Шану, всё отличие в котором сводилось к флагу Китайской Народной Республики вместо Юнион Джека⁵, Ланге раздал паспорта Ламберу и Комацу, а потом Волков торжественно наградил такими же жителей Конкордии, включая себя. В какой-то момент, глядя на всё это, Артур понял, что тоже плачет. Нет, для такого он ещё не слишком стар.

* * *

Центральный парк поздней весной был прекрасен. Нью-йоркский климат вполне устраивал Артура, и если бы его оставили в покое, вернув прежнюю жизнь профессора, то он с удовольствием здесь же и поселился бы. Однако покой, как говорится, нам только снится. Его жизнь всегда и всюду была под контролем спецслужб. Причём, что особо смущало, службисты КАС были из совершенно разных стран и ведомств, что порождало порой двойной или тройной контроль.

Если бы не технологии Кен-Шо, Уайт бы в жизни не смог позволить себе прогуляться. Слава науке, ему выдали какой-то браслет, являвшийся коммуникационной штукой и в то же время умевший реагировать на опасность. Он не создавал защитное поле, нет. Зато обнаруживал быстродвижущиеся предметы вроде пули и передавал мгновенное сообщение на какой-то спутник, болтающийся в космосе. А тот, в свою очередь, моментально «капсулировал» предмет, извлекая его из пространства. Но это всё в теории – на практике тесты прошли всего несколько раз, и то не на нём, а покушений не случалось. И вот, благодаря защите, он мог спокойно гулять, хоть и под надзором десятка агентов.

– Деда, я видела тебя сегодня по телевизору. – Эби, двенадцатилетняя девчушка, вылитая копия… нет, всё-таки не копия, а женская версия его сына в том же возрасте, мило улыбалась и, казалось, совершенно не замечала идущих в нескольких шагах впереди и позади людей в чёрном. – Ты там расплакался. Это из-за важности момента?

Умница. Она всё хорошо понимала. Сидящие на лавочке подростки, чуть старше её, перешёптываясь, таращились на него и показывали пальцами.

– Да, Эбигейл, именно. Ты пока что до конца не понимаешь, ведь выросла в США, но многие девочки твоего возраста не имели таких возможностей в учёбе и карьере. Теперь мы изменили мир, все станут равны.

– Это замечательно, деда, – абсолютно серьёзно ответила она, улыбаясь одними глазами.

Какое-то время они шли молча. Артур не забывал отвечать улыбками на приветственные взгляды прохожих. Все знали его в лицо, так что либо ему до конца жизни ходить с охраной, либо… либо улететь на Марс или Конкордию, чтобы снова стать профессором Уайтом. Правда, тогда придётся навсегда расстаться с Ней. Артур вздохнул. Ноги побаливали, и он притормозил, чтобы поискать глазами свободную лавочку. Таковой не было – в обеденное время Центральный парк был переполнен людьми. Туристы, клерки и бизнесмены на обеденном перерыве, мамы с колясками, семьи с собачками, бегающие туда-сюда спортсмены, школьники. Такой была жизнь и на Ос-Чи, по рассказам Ланге, с тем исключением, что покой царил везде, а не только в богатейших городах. О, какая-то милая парочка, заметив его ищущий взгляд, радостно встала.

– Господин Президент, садитесь, пожалуйста, – заявила бойкая девушка, указав на освободившуюся лавочку.

– Спасибо, милая, – Артур улыбнулся. Надо бы проявить дополнительную вежливость: – Как тебя зовут?

– Одри, господи президент. Я из Небраски, – продолжала улыбаться та.

– Артур Уайт, Аризонский… Хотя кого я обманываю, – по старой привычке оговорился и засмеялся он, – очень приятно познакомиться, Одри.

– Ну… – замялась та, держа за рукав своего более скромного молодого человека, восторженно глядящего на президента, – мы, пожалуй, пойдём.

– Хорошо. До свидания, Одри, хорошего вам дня. Приятно познакомиться, – ответил Уайт и прошёл к лавочке, с удовольствием плюхнувшись на неё. О, суставы, как жаль, что он не на Марсе.

– Господин Президент… – обернулась Одри. – Спасибо Вам, огромное.

Он улыбнулся. По интонации был понятно, за что его благодарят. Вот только он не считал это своей заслугой.

– Деда, а в космос теперь тоже все смогут полететь? – спросила севшая с ним рядом Эбигейл, когда парочка удалилась, о чём-то перешёптываясь. – Любая девочка из любой страны? И на другую планету?

– Конечно же, внучка. В этом и смысл равенства, – ответил он, протирая очки заученными наизусть за много десятилетий движениями.

– Даже я смогу? – она заглянула в его глаза. Держа очки в руках, Артур видел её слегка размытой, но умоляющий взгляд ребёнка не разглядеть было невозможно. Вот ведь старый дурень! Ты даже не знал, о чём мечтает твоя собственная внучка! И как ей ответить?

– Ты?.. А ты не хочешь сначала вырасти и выучиться? – он нацепил очки обратно на нос и постарался придать лицу серьёзное выражение, как если бы принимал экзамен.

– Обязательно. Когда я стану учёной, я полечу на Марс и буду участвовать в научных исследованиях. Я буду биологом. Биофизиком. И стану заниматься проблемой голода, – выпалила она, все так же пристально глядя на него. Но… – Эби замялась. Вот оно, то самое «но», ради которого девочка, вероятно, и попросила его о сегодняшней прогулке. Артур заранее вздохнул.

– Но?.. – уточнил он, готовясь к серьёзному разговору.

– Но я бы хотела слетать на Марс уже этим летом, деда. На каникулы, – её глаза были полны надежды. Ну как ей отказать? С другой стороны, может ли он пользоваться служебным положением, чтобы организовывать частную экскурсию, да ещё и на столь длительный срок?

– А что сказала мама? – подобный аргумент должен, обязан подействовать.

– Мама сказала… Она ничего не сказала, она ещё не знает, – Эби потупила взгляд. – Но она обязательно разрешит.

– Я поговорю с ней и с папой, – серьёзно ответил Уайт. – И если они оба разрешат, я посмотрю, что можно сделать.

Эби обняла его так крепко, что он на миг забеспокоился, не воспримет ли браслет Кен-Шо это как атаку. Ну посудите сами, как можно ей отказать? Конечно же, родители отпустят её на Марс, если он попросит. Конечно же, он их попросит.

* * *

Раз уж он выдернул Шана и Джессику из Лондона, где те последнее время работали, то было бы грешно не собрать старых друзей за ужином на крыше комплекса Согласия. После решения всех рабочих задач и разговора с сыном и невесткой, которые, само собой, повздыхав, согласились на особые каникулы Эби, он поднялся туда ровно к восьми вечера. На крыше был разбит небольшой сад с павильончиками, окружавший малую сцену. Один из выходов лифтового холла вёл сразу туда – к излюбленному месту отдыха послов, сотрудников КАС и администрации. С другой стороны располагался выход на посадочную площадку для вертолётов и шаттлов. Прямо отсюда Уайт мог, бросив всё, умчаться туда, где его кости перестанут ныть и где его не будут звать «Господин Президент».

Пройдя в один из павильонов, там, слава богу, не было вездесущей охраны, он подошёл к столику, где уже уютно устроились с бокалами вина его друзья.

– Артур! – Джессика вскочила и обняла его. Ну, ну, потише, милая, а то можно и расплакаться.

– Доктор Уайт, – улыбнулся Шан, протянув руку, когда мисс Хилл наконец его отпустила. Чжоу всегда был более сдержан, но Артуру показалось милым то, что друзья в первую очередь помнили о его сущности, а не титуле.

– Я рад вас видеть. Очень рад, – пробубнил он, пожимая руку Шану и садясь в свободное кресло. Откуда ни возьмись нарисовался официант, наливший ему бокал зинфанделя. Они давно изучили его вкусы.

– Расскажите мне о себе, прошу вас. Я вас так редко вижу.

– Ну как мы… – уютно усевшись, закинув ногу на ногу и снова взявшись за бокал, защебетала Джессика. – Вы же знаете, что мы уже трижды были на Марсе, работали там, каждый раз по году. Много дел. Потом перерыв на Земле, чтобы не отвыкнуть от гравитации и заняться уже внедрением на местах. Вот и сейчас мы в Лондоне, но по работе мотаемся по всей планете, вместе с большой группой физиков занимаемся новыми энергокомплексами.

Это Артур знал и понимал прекрасно. Семь новых энергостанций строились сейчас по всему свету. Точки выбрали по результатам конкурса. Одна – в Берлине, на всю Европу и Россию. Одна – в Нанкине – на всю восточную Азию. Одна – в Сиднее, одна – в Лахоре, одна – в Найроби, одна – в Рио и одна – в Филадельфии⁶.

– А ещё мы успели пожить в Пекине, с моей сестрой Лин и её семьёй, – добавил Шан. А когда это им удалось?

– Подождите, – он поставил бокал на стол, – я что-то не припоминаю, чтобы вы были в Китае…

– Это после прошлого прилёта, – пояснила Джессика. – Моя мама тогда сказала нам, что несправедливо по отношению к семье Шана, что мы её почти не видим, и больше года мы находились там. Я весь Китай исколесила! – закончила она на торжественной ноте. Ну надо же. Сколько же они не виделись?

– Я даже не знал… То есть мы не общались уже…

– Три с половиной года, Артур, – развёл руками Шан. – Мы как раз вместе с тобой провожали первых поселенцев на Конкордию, отмечали начало пути, желали успехов нашим ребятам. А потом улетели на Марс, и вот с тех пор не виделись.

Боже, он слишком стар для всего этого. Годы летят так незаметно.

– Тем больше поводов пообщаться. – Уайт вновь поднял бокал и чокнулся с ними обоими. – Расскажите-ка лучше о личных планах. Я ведь помню вашу свадьбу шесть лет назад. Вы уже решились на ребёнка?

Джессика смутилась, а Шан тихо кашлянул, взглянув на неё.

– Нет, нет, если это неподходящая тема – давайте не будем говорить об этом! – поспешил исправиться он, истолковав знаки таким образом.

– Да нет тут ничего запретного для беседы, Артур… – тихо сказала Джессика. – Скажу просто: мы пытаемся. Но пока что не выходит. Думали пообщаться с врачами Кен-Шо, но как-то стыдно просить для себя.

– Понятно. Но… не стыдитесь. Вы столько всего сделали для человечества, думаю, это не будет считаться привилегией, – ответил он. В конце концов, если двое любящих людей хотят завести ребёнка – в чём преступление осчастливить хотя бы их, даже если нельзя сделать то же для всех? – Вот я тоже слегка решил воспользоваться… связями.

– Наконец-то подлатать кости? – улыбнулся Чжоу. А вот и нет. Не угадал.

– Нет, нет. Я отправляю на Марс внучку. Ей очень хочется. А я не смог отказать, – он сказал и почувствовал себя виноватым. Хорошо, что в этот момент подошёл официант принимать заказ.

Меню здесь он знал вдоль и поперёк, и ему нравилось постоянство. Было четыре блюда, которые он брал на ужин в зависимости от настроения. Сегодня выбор пал на пасту с мидиями под сливочным соусом с зелёным салатом.

– Так, значит, внучка полетит на Марс. А когда? – уточнила Джессика.

– Дайте прикинуть… – он стал мысленно перелистывать календарь. – Каникулы через пять дней начинаются, думаю, сразу и полетит. Каждый лишний день, который Эби проведёт здесь, она будет сводить меня с ума уговорами, – Артур засмеялся.

– А может, нам полететь с ней? – аккуратно спросила Джессика у Шана. А что? Отличная мысль!

– Я даже не знаю, Джесс… – тот задумался. – У нас же дела в Найроби, мы как раз на пару недель планировали туда после Нью-Йорка, – последние слова он произнёс скорее для Артура, его жена и так всё знала.

– Да ладно, справятся и без нас ведь… – несмело начала девушка, и Уайт решил её поддержать.

– Правда, Чжоу Шан, летите на Марс. Мне будет спокойнее, если с моей Эби рядом будете вы.

Китаец посмотрел на жену и вдруг улыбнулся. Ну, неужели ты понял, дурень? Она просто ищет встречи с врачом Кен-Шо, с той самой Натич Аш!

– Пожалуй, мы можем провести там лето или месяц-другой, – Шан стал перебирать что-то в голове. – У меня всё равно были вопросы по процессу производства ретранслирующих модулей для энергостанций, планировал это обсуждать удалённо, но можно и на месте.

– Вот и славно, решено, – Артур похлопал их обоих по рукам, лежащим на столе, своим морщинистыми ладонями. – Если нужно согласование командировки – обратитесь к Оливеру, он не станет возражать.

Ещё бы мистер Тауэрс, бессменный глава КАС, попробовал возразить первым гражданам Согласия.

– Что ж, – продолжил Уайт минуту спустя, – а теперь, милая Джессика, расскажи мне о развитии модели Хилл – Ланге и твоих встречах с философами Лорнака на Марсе в прошлом году. – Он заметил, что ребята удивились. – А что вы удивляетесь? Если я не помню, сколько мы не виделись, это не значит, что я не общаюсь регулярно с Генрихом. О таких-то вещах мы с ним беседуем еженедельно, для меня наши разговоры – настоящая отдушина.

* * *

Кабинет, он же гостиная в его «покоях», как Артур любил выражаться, был шикарен. Возможно, тот, кто проектировал здание, учёл все личные предпочтения Президента. Хотя, скорее всего, это просто универсальные, нравящиеся всем вещи. Панорамное окно. Камин в центре. Библиотечные шкафы. Удобные стол и кресло. Диванчики у камина для беседы. Ковры и приглушенный низкий свет. Уайт любил здесь работать. Причём работал он здесь только над теми задачами, которые ему нравились, над развитием философской и научной мысли. В конце концов у Президента Земли была и официальная приёмная, где он мог заниматься бюрократией, ведь без неё, увы, никуда.

Он часто задумывался, как так вышло, что он оказался здесь? Артур никогда не был политиком, избегал любых проявлений власти, ненавидел всё, что связано с пустословием, софистикой. И собственную жизненную цель видел совершенно в другом. Но как-то так произошло. Семь лет назад в КАС решили, что нужно реформировать ООН и создать надгосударственную управляющую структуру, и стали спорить о том, кто сможет её возглавить. Кандидатов было море, и в то же самое время ни одного. Всё дело в том, что свои кандидатуры выставили политики разных стран, представители партий и течений, религий и рас. Каждый из них выглядел молодцом на его фоне, и именно это делало их плохими кандидатами.

«Нам нужен такой президент, который настолько же не хочет быть президентом, насколько я не хочу быть главой КАС», – сказал ему тогда Оливер, а Уайт даже не понял, что речь шла о нём. Было принято решение, что Президент Земли, хоть и будет должностью выборной, станет выбираться и назначаться конгрессом народов, а не прямым голосованием. И на первом же слушании Оливер выдвинул его кандидатуру, устроившую в итоге всех. О решении он узнал, будучи на Марсе, когда взлохмаченный Ланге с вытаращенными глазами ворвался в лабораторию и начал, кружась по комнате и размахивая руками в своей вечной манере, кричать, что это тот самый шанс, необходимый страдающему человечеству, – учёный во главе всего мира. А Генрих умел убеждать. И вот, сам не понимая как, профессор Уайт согласился стать президентом Уайтом.

Нет, не нужно думать, что он не понимал всей важности работы. В конце концов ему уже многого удалось добиться, особенно в том, что касается координации ресурсов, выделяемых для КАС. Его деятельность была неизмеримо значима для каждого жителя двух, а потом и трёх планет. Имелись, конечно же, и определённые «плюшечки», которые Артур позволял себе получать за то, что занимается этим. Не деньги, нет. Зарплата президента по его настоянию оказалась на четверть ниже, чем зарплата профессора университета. Он аргументировал это тем, что здесь ему не нужно платить за аренду жилья и питание.

Но от каких-то привилегий, недоступных простому преподавателю, он всё же не отказывался. Например, сегодняшняя прогулка с Эби была возможной лишь благодаря его личным ресурсам – администрация имела в своём распоряжении индивидуальный шаттл – «лифт», на котором Карл мгновенно переместился в Аризону, а оттуда обратно с его внучкой. Захоти он, и Эби могла прогуляться с ним по Великой Китайской Стене или пообедать на горе Олимп на Марсе. Просто Артур старался не пользоваться возможностями выше необходимого уровня для психического здоровья. Он помнил, что в мире ещё есть скорые, воющие сиренами в пробках, пожарные, не успевающие вытащить из огня ребёнка, влюблённые, разлучённые расстоянием. Было бы попросту некрасиво применять в личных целях одно из немногих устройств, способных спасти и осчастливить миллионы. Но Эби… для неё он мог сделать любое исключение.

А ещё ему оставляли достаточно времени, чтобы он мог продолжать свои научные изыскания. Общение с Ланге постоянно подкидывало Артуру свежие идеи, и каждый вечер он с радостью садился за компьютер и продолжал штудировать идеи и штурмовать задачи. Сегодня, под действием вина, разговоров с Эби про Марс и ужина с Чжоу Шаном и Джессикой Хилл, Уайт искренне скучал по возможности созвониться с Генрихом. Увы, у того была уже ночь, вряд ли он не спит в районе часа ночи. Впрочем, написать-то ведь можно?

«Привет, дружище», – отправил он лаконичное сообщение. Интернет работал и на Марсе, и на Конкордии, а связь между мирами шла через ти-поля. Он был уверен в надёжности и скорости подобного соединения гораздо больше, чем в вай-фай-сети, к которой телефон был подключён в комплексе Согласия. Телефон пропиликал в ответ всего через полминуты. «Артур! Как раз хотел тебе написать. Не хочешь созвониться?» – Ланге не спал, и ему было что обсудить. Так почему нет?

С точки зрения энергозатрат связаться по голографической связи было немногим затратнее, чем через видеосвязь на телефоне, а устройства для этого у них были. Так что Артур ответил Генриху согласием, и тот буквально через пять минут, за которые профессор сам заварил китайский чай, вызвал его и явился прямо в центр гостиной.

– Ну привет, коллега! – Генрих уселся на кресло у себя, а тут, на том же самом месте, стоял один из диванчиков, так что получилось, что друг буквально уютно устроился в его кабинете вполоборота в сторону Уайта. Как это вообще работает? Как задаётся ориентация видео в пространстве? Мебель специально «подогнана» так, чтобы он уютнее сел, или же это случайное совпадение? Раньше он почему-то не задумывался. Интересно, а на Марсе сейчас образ доктора Уайта тоже сидит на кресле или завис в воздухе?

– И я рад тебя видеть, Генрих. Ты сегодня прилично одет. – Артур подметил, что тот был не в стандартном потрёпанном свитере, а в рубашке, брюках и чёрных туфлях.

– Так мы же в обед связывались по официальному поводу, – развёл руками Генрих, – с тех пор я просто избавился от галстука и где-то потерял пиджак. Много работали сегодня.

– А я как раз после ужина с четой Чжоу. Поведали мне ряд деталей о развитии вашей концепции особенностей нашей расы, – сказал Артур, отхлебнув чай из любимой чашки. – Кстати, скоро они прилетают к тебе.

– Да? – Ланге завис на мгновенье, как будто его отвлекли от чего-то важного. – Ну, ладно. Давай я с тобой поделюсь важными новостями. Сегодня совместно с математиками, социологами и нашими друзьями, Натич, Косна Широм и Сиолл Пераль, мы закончили то исследование. – Друг смотрел на него торжествующе и загадочно.

Артур, конечно же, понимал, о каком исследовании идёт речь. Они проводили анализ данных о проценте рас Согласия в областях, где ранее обитали особо сильные Несогласные, и там, где Несогласные были более слабы. Изначально идея о подобном пришла Григорьеву на пару с Кумари, они посеяли её в голову Джессике, которая уже обсудила это с философами Лорнака. Косна Шир и Сиолл Пераль, одни из наиболее известных умов современности в Согласии, заинтересовались проектом землян, что было само по себе огромным достижением, и прилетели на Марс в рамках научной миссии. Пропустить такое событие было бы непростительной ошибкой, так что пообщаться с лорнакийцами летали и Григорьев с Кумари, и ещё ряд философов и социологов. Но основной вклад, как руководитель, сделал всё-таки Ланге. И вот они наконец-то пришли к чему-то конкретному.

– Не томи, Генрих, – Уайт посмотрел на Генриха, как на ребёнка, ждущего похвалы.

– Так вот, как ты знаешь, были прочёсаны вдоль и поперёк все книги, философские труды рас Согласия из разных секторов, научные данные, включая какие-то физические остаточные колебания, в которых я ни черта не понимаю. И уже сейчас мы можем с уверенностью сказать, что идея Григорьева – верна!

Ланге вскочил с кресла и стал бегать вокруг камина, достав откуда-то электронную трубку, попеременно то продолжая рассказ, то смоля ей. Хитрая голографическая связь отображала даже редкий сизый дым, причудливо вьющийся в условиях марсианской гравитации. Артуру тоже захотелось встать, но колени давали о себе знать. Так что он только лишь снял очки и, краем уха слушая друга, протирал их и думал.

Итак, теперь мы знаем точно, что сектора космоса, подвергшиеся колоссальным нашествиям и атакам в древние времена, содержали больший процент Согласных рас, нежели относительно спокойные участки, что очень важно. Это может быть неким вселенским балансом? Почему мысль не пришла в голову тем же лорнакийцам, без малого полмиллиона лет развивающих Согласие, Артур не понимал. Может, всё дело именно в том, что земляне – особая раса? Может, у них какой-то другой подход к философии? Неужто Григорьев круче, чем пятисотлетняя низенькая лысая старушка Сиолл Пераль?

– …И на их планете тоже были нашествия, более того, найдены следы почти полного истребления! – продолжал между тем Ланге. – Что?

– Генрих, прости, я задумался и отвлёкся на секунду, – прервал он друга. – Ты о ком сейчас говоришь?

Тот остановился, посмотрел на него, на трубку и «сел» обратно на диван.

– О Лорнаке. Ты знал, что они были почти истреблены Несогласными пятьсот семьдесят тысяч лет назад? Они особо не подчёркивали этот факт, их цивилизация восстановилась заново, а потом их приняли в Согласие.

– Вот как. – Новая информация в его мозгу оставляла какой-то привкус, будто ты почти распробовал блюдо, но никак не можешь уловить важный ингредиент. – Думаю, это окажется очень важно, Генрих.

– И я так думаю, – кивнул Ланге, убирая трубку обратно в карман. – Может, это и совпадение, но именно по их сектору прошли те самые Несогласные, которые уничтожили расу Тиенн – основателей Согласия. Кстати, – он хлопнул себя по голове, – дурак я, главное забыл сказать!

Что уж может быть главнее, чем подтверждение теории, которое искали более двух лет, собирая по крупицам тонны данных?

– В общем, Косма Шир сказал мне, что к нему обратилась одна из тиеннок, выживших в малой колонии. Ну ты же знаешь, их мало осталось, и они не могут почему-то восстановить численность, угасают. Грустно… На той колонии их осталось меньше тысячи. Неужто все развитые расы ждёт такая судьба? – Ланге посмотрел на него, вздохнул и задумчиво замолчал.