Бедная! Бедная…

Никто из жильцов не помнил, когда эта женщина поселилась в подъезде. Было ощущение, что она жила здесь всегда. В типовой многоэтажке, депрессивного района, Богом забытого городишки.

В монотонном подъезде, жили такие же серые, как и мир вокруг, ничем не примечательные люди. Квартиры здесь никто не покупал, всем жилье досталось. Кому по наследству, кому по распределению. Поэтому среда обитания не создавалась этими людьми для себя, а были они помещены в нее волею обстоятельств, в которых им приходилось существовать и мириться с окружающей обыденностью и никчемными соседями, с которыми, желая того или нет, приходилось налаживать отношения. Мало кто пытался что-то изменить, вырваться, уехать, куда глаза глядят. Вдохнуть полной грудью, насладиться сиюминутным счастьем бытия! Как бы неприязненно они не относились к месту своего жительства, покинуть его они не могли. Что-то их всех крепко держало. Что именно они не могли ответить.

Жили обыватели, как придется, как-будто, и вовсе не свои жизни проживали. Им диктовали какие-то формальные законы и правила, они их исполняли. Дружили с кем скажут, ненавидели по указке. И только эта женщина выделялась из общей массы. Исполинского роста, неимоверной силы, такого же здоровья, но, полностью лишенная разума. Абсолютно не управляемая, она вобрала в себя все оттенки психопатии. Всевозможные фобии, паранойя, шизофрения, все помещалось в ней. И, хотя она никогда не покидала двор, в котором жила, слава о ней распространилась далеко за его пределы. Поэтому, в моменты приступов, причастные службы, крайне неохотно приезжали на вызовы, поступающие от жильцов, помня те хлопоты, которые она причиняла, когда ее забирали в стационар, все круша, травмируя персонал и будоража других пациентов. До последнего находили они отговорки и не ехали, ожидая, что приступ пройдет сам, и ситуация нормализуется. Обычно так и происходило: измотанная приступом, изможденная женщина, поднималась в свою квартиру, громко хлопала тяжелой дверью и, какое-то время, не подавала признаков жизни. И у всего двора, появлялась возможность пожить тихо и спокойно. Настолько тихо и спокойно, что, казалось, и вовсе, нет во дворе живых людей.