Читать книгу: «Дефиниции. Рассказы», страница 7

– Однажды Клаус возил меня в Великий Устюг, это было как в сказке, – сказала Агнета, – Знаешь, когда я думаю о нем, мне всегда радостно, а не грустно. Потому что с ним было очень весело.

На день рождения к Агнете пришли почти все ближайшие соседи. Марта накрыла столы под навесом и скупо поясняла интересующимся, что за сорта плодовых деревьев насажены у нее на участке и какие лекарственные и пряные травы есть у нее в ассортименте. Всех восхищали запахи лаванды и шалфея, которые росли в открытом грунте, потому что многие южные растения Марта выращивала в теплице. Устройство теплицы также вызвало большой интерес присутствующих, поскольку многое в ней было автоматизировано.

Помимо этого Марта приглашала желающих в дом, где расставила на подрамниках живописные работы Агнеты. Однако среди соседей нашелся и знаток, а также большой ценитель ее собственных картин, который в свое время посещал две ее выставки. Марта подарила ему альбом-фотобук. Пожилой мужчина был растроган.

Когда гости разошлись, Макс остался и помогал Агнете убирать столы.

– Бабушка, – сказала Агнета, – Ты узнаешь Макса? Он очень давно ждет, когда ты выполнишь свое обещание.

Марта остановилась с большой миской в руках и посмотрела на Макса внимательно.

– Так ты и есть тот мальчишка?

Макс скромно кивнул в ответ.

– Прости, тайна, которую я обещала тебе открыть, больше не актуальна.

– Но о чем она была? – нетерпеливо воскликнула Агнета.

– О том, что Клаус на самом деле и есть настоящий Санта.

– Да, я всегда и сам это знал, – сказал Макс, – Можно мне посетить его могилу вместе с вами?

Марта внимательно взглянула на него:

– Ты знал?

– Да. В детстве он был для меня настоящим и единственным Сантой. Я до сих пор храню его последний подарок. Если хотите, я принесу и покажу его вам.

Марта выронила из рук миску, Макс и Агнета бросились собирать несъеденные гостями яблоки, рассыпавшиеся по траве.

– А можешь принести его сейчас? – спросила Марта. Глаза ее блеснули слезами.

– Конечно! Я скоро! – Макс выскочил за калитку и помчался к себе в коттедж. Родители и бабушка, пришедшие от Марты, уже сели пить чай, когда он влетел в дом.

– Что случилось? – спросила мать.

– Все нормально! Мне просто нужна одна вещица, я обещал показать ее бабушке Марте, – ответил Макс.

– Именно Марта фактически лечила тебе горло своим шалфеем все твое детство, – сказала бабушка, – Она поразила меня тем, что оказалась к тому же такой талантливой художницей.

– Да, да… я спешу, – ответил Макс на бегу.

Он стремглав промчался по улице и уже через пятнадцать минут вновь оказался на участке Марты. Агнета с интересом ждала, что же он покажет им. Макс достал из рождественского красно-золотого мешочка бархатную коробочку и торжественно открыл ее, предвкушая реакцию Марты и Агнеты. В коробочке находился маленький, не больше спичечного коробка белоснежный ангел, вырезанный из моржовой кости.

Агнета вскрикнула и зажала себе рот руками, а Марта взяла ангела и внимательно его рассмотрела.

– Я помню то Рождество. А знаешь, что тогда Клаус подарил Агнете? – сказала Марта.

Макс вопросительно смотрел на нее.

– Принеси, – подтолкнула она Агнету к дому.

– Бабушка! – воскликнула Агнета с сомнением, но послушно пошла в дом и через пару минут вынесла точно такой же мешочек, откуда достала точно такую же бархатную коробочку. И когда она открыла ее, в ней находился маленький забавный купидон с миниатюрным луком, готовым выпустить свою миниатюрную стрелу. Он также был вырезан из моржовой кости, и оба они, ангел и купидон выглядели настолько реалистично, что казались почти живыми, поскольку мастер придал каждому из них особое выражение лица.

***5

Этим вечером Макс задержался, они с Агнетой сидели возле веранды на участке Марты, а сама Марта ушла спать, поскольку всегда неукоснительно соблюдала режим.

– Я не такая, как бабушка, – рассказывала Агнета, – Могу полночи в интернете зависать или рисовать, если идеи приходят. Скажи, там, где ты учишься, много девушек?

– Ну… есть. В моей группе нас, парней, почти поровну с девчонками. Только вот девчонки… Наверно, специализация влияет. Все они слишком деловые и самодостаточные. Такие, знаешь, «сам себе парень». Никакого желания подкатывать. Для учебы – это хорошо. Не отвлекает. Но теперь мне придется пересадку делать на зеленую ветку метро. Я ж на Техноложке, а ты на Василеостровской будешь.

Агнета засмеялась:

– Если поступлю.

– Ты поступишь! Это хорошо и плохо. Часто встречаться не получится. А я бы хотел.

– Слишком шустрый. Правда, я и сама такая. Мне все кажется, что время слишком быстро несется. Еще вчера ребенком была, а сегодня мне уже 20.

– Трудно было в колледже учиться?

– Да, непросто. Потому что слишком консервативно всё нам преподавали. А такое не хотелось запоминать. Нам все твердили – нужно освоить азы и идти от простого к сложному. Но как же тогда свобода творчества? У нас одна девочка вообще рисовала в манере наивного искусства. Так преподаватели ее постоянно ругали – то не так, это неправильно. А нам нравились ее работы.

– А тебя не гнобили?

– Гнобили? Что это?

– Ну… не притесняли, не ругали?

– И меня ругали за своеволие.

– Агнета, ты уже встречалась с кем-нибудь?

– Да, встречалась. Но мы расстались. Он пытался во всем на меня давить. Поначалу я этого не понимала…

– Ты сказала, что я тебе нравлюсь…

– Максим, давай не будем спешить. Для начала станем просто общаться. Так мы лучше узнаем друг друга.

– Я, когда тебя увидел, еще на фото в интернете… как бы это сказать, сразу спёкся.

– Я не понимаю… спёкся? Что это означает?

– Влюбился. Был сырым, а тут сразу спёкся, как пирожок в печке.

– Ааа, понимаю, идиома? Я вроде бы старательно учила русские идиомы. Мне еще многое предстоит узнать, хотя учителя хвалили мой русский.

– Да, ты хорошо говоришь по-русски. Ну, так что насчёт меня? Я не хочу просто общаться, хочу проводить с тобой много времени. Гулять, обедать в кафе, ходить в кино, на вечеринки. Сама же сказала, что время слишком быстро несётся.

– Понимаешь… я боюсь повторения того, что было с моим первым парнем.

– Я не буду на тебя давить!

– Ты уже давишь. Не заметил?

Макс едва сдерживал сердцебиение:

– Такие вот мы, русские. Собственники. Моё, значит, моё, никому не отдам.

– Разве я уже твоя?

– Хочу, чтобы была моей.

Вокруг них стоял аромат лаванды, особенно сильный от срезанных пучков, подвешенных на перголе для сушки. И только отдельные нотки шалфея иногда улавливал Макс. Он слишком хорошо знал его запах.

Агнета встала, подошла к перголе и начала поправлять свисавшие на ней букетики. Макс также встал, подошел к ней сзади, повернул к себе и начал целовать. Он не мог устоять, ее нежный облик поразил его сразу. Он никогда не встречал таких, как она. С первого взгляда было понятно, что она не способна противостоять даже слабосильному пацану, ее защищала лишь какая-то просто нереальная чистота. Агнета не сопротивлялась, только слегка уперлась узкими ладонями Максу в грудь.

– Твоё сердце, – произнесла она, улучив момент, когда он сделал вдох и на мгновенье оставил ее губы.

– Что? – спросил Макс.

– Оно так сильно бьётся, – ответила Агнета и сама прижалась к нему.

Потом она взяла на веранде плед, закуталась в него от ночной прохлады, и они с Максом долго сидели на скамье-качалке под балдахином.

– Марта не увидит нас. Она крепко спит, потому что соблюдает строгий режим. Всю жизнь, – произнесла Агнета, уютно расположившись в объятиях Макса.

– Вообще-то неправильно слушаться тебя с первого дня. Но ты искренний, поэтому я верю тебе.

– А ты сама не чувствуешь притяжения ко мне?

– Я чувствую, но…

– Что? Тебе не понравились мои поцелуи?

– Понравились. Однако поцелуи и притяжение… этого мало. Люди должны не просто чувствовать, а еще и мыслить.

– Чувства – это один из способов интуитивного мышления. Не знала? И они часто намного рациональнее четких знаний.

– Да… я помню, эрос и танатос… влечение к жизни и продлению рода, подсознательный выбор и все такое. Но есть еще и жизненный багаж, нравственные установки.

– Могу сказать только одно – сознательно я не способен предать человека, которого люблю.

– Верю. Но это не значит, что ты будешь во всем понимать этого человека и не начнешь давить на него, пытаясь заставлять жить по своей мерке.

– Буду давить на любимую женщину, но лишь с целью защитить, буду заставлять ее быть осторожной и благоразумной и всегда думать о самосохранении. Так я понимаю свою ответственность перед той, которую полюблю.

***6

Агнета хотела выпроводить Макса за калитку, но он направился к дому.

– Максим… ты что, не идешь домой?

– Нет. Хочу сегодня остаться с тобой.

– Но бабушка… она не поймет.

Однако Марта, бесшумно стоявшая на пороге своей комнаты во тьме, вдруг вышла на свет и сказала:

– Я пойму.

Агнета изумленно взглянула на нее.

– Разве ты не поняла смысла подарка твоего деда?

– Бабушка! Мне тогда было всего 10 лет!

– Тебе не нравится Максим?

– Нравится… но он сразу захотел встречаться, а это будет означать, что мы – пара.

– Тянуть время и играть роли – притворство. Ты знаешь, как я ненавижу любую фальшь.

– Я не собираюсь делать ничего такого. Просто не хочу теперь расставаться с Агнетой, – сказал Макс.

– Бабушка, он давит на меня!

– Ты лукавишь. Если бы тебе самой этого не хотелось, он бы точно не стал.

– Вы что, сговорились? – смутилась Агнета и быстро скрылась в своей комнате.

– Я верю тебе. Ты сможешь защитить ее и не причинишь ей зла, – сказала Марта Максу и ушла к себе.

Когда Макс вошел в комнату Агнеты, она тут же прижалась к нему, уткнувшись носом ему в грудь:

– Она всегда так… но нельзя же быть такой прямолинейной. Вы оба… словно обнажили меня, а у человека должна быть тайна. Даже не дали мне шанса.

– Твою тайну никто не разгадает. Ни бабушка, ни я, – сказал Макс и подвел ее к большому зеркалу.

– Посмотри на себя. Как можно быть такой красивой, такой восхитительной, нежной, прекрасной, волшебной, безумно притягательной? Как я могу теперь жить без тебя?

– Это все только внешнее. Но моей внутренней сущности, моего внутреннего мира ты ведь совсем не знаешь. А вдруг я коварная обманщица?

– Я чувствую тебя, этого достаточно.

– Чувствуешь? Что это значит? Все люди всегда что-то чувствуют. Некоторые чувствуют ложь, но много просто доверчивых и наивных людей. Некоторые чувствуют чужую боль как свою, некоторые никому не верят, потому что и сами легко лгут. Некоторые влюбляются направо и налево и тут же забывают своих бывших, променяв их на кого-то другого, даже не озаботившись ничем.

– Можешь лгать и притворяться, я все пойму и не стану уличать тебя ни в чем.

– Каким образом?

– Я же сказал, что чувствую тебя.

– Ты экстрасенс?

– Нет. Я чувствую не всех подряд, а лишь тех, кто мне очень близок и дорог. Именно так я почувствовал Клауса.

– Но вдруг я вздорная, глупая, злая? Бабушка часто меня ругает и воспитывает.

– Мне все равно, какая ты.

– Как это? Почему?

– Я приму в тебе все. Уже принял.

Она постелила ему на диване, но он лег рядом с ней на кровать, просто обнял ее и почти сразу уснул.

– Как такое возможно? – возмутилась Агнета, – Говорил, прекрасная и притягательная, а сам уснул! Чувствует он меня, как же!

– Я все слышу, – пробормотал Макс и сильнее сжал ее в объятиях.

Утром Марта позвала их на завтрак. К тому времени Макс уже принял душ и размялся на участке. Он не вел себя по-хозяйски, но не изменял своим привычкам, потому что в доме Марты чувствовал себя комфортно. В пять утра, когда он проснулся, то увидел в утреннем тумане, как Марта на пятачке возле беседки делает упражнения, похожие на китайскую гимнастику. И одета она была соответственно, в азиатском стиле – в широкие шелковые штаны и такую же свободную шелковую блузу с длинными рукавами. Он не разбирался в тканях, но сразу понял, что это не какой-то дешевый искусственный материал, потому что легкие края ее одежды слишком плавно влетали и так же плавно опускались обратно.

Агнета вышла к завтраку заспанная.

– Вот, полюбуйся на нее, – усмехнулась Марта, – Если бы я не позвала ее к завтраку, она так бы и спала до обеда. Это, чтобы ты знал, какая она ленивица.

Макс поцеловал Агнету в щечку и засмеялся:

– Девочкам положено лениться на отдыхе.

– Да, ты прав. На самом деле она очень увлеченная, может часами рисовать, – кивнула Марта.

Ему очень не хотелось покидать их обеих, но требовалось объявиться дома и хотя бы переодеться в свежую одежду. Когда он уже подошел к калитке, Марта дала ему ключ и сказала:

– Приходи в любое время. Если можешь, купи мне вот это в аптеке. Только ничего не говори Нете, она слишком разволнуется.

Он взял записку Марты и уже за воротами прочел: «Энап, Витамины группы В, Л-карнитин, Мелатонин».

Еще вечером он послал матери смс, что придет домой утром. Но она удивилась тому, что он отказался поесть.

– Скажи, что это за лекарства? – протянул он ей записку Марты.

Мать прочла и сказала:

– Энап от давления, витамины группы В в основном для нервной системы, Л-карнитин для сердца, Мелатонин для сна. Для кого это?

– Для Марты. Мама, я теперь встречаюсь с Агнетой. Она моя девушка, поэтому буду часто ночевать у них.

– Вы же только вчера познакомились?

– Нет. Намного раньше.

– Она очень красивая девочка, доброжелательная, веселая, как и ее дедушка… был. Его, кажется, Клаус звали. Мы его редко видели, говорили, что он занимал большой пост где-то.

– Он был настоящим Сантой.

– Да, помню, он всем местным детям на Рождество подарки дарил. Такой прекрасный человек, добросердечный. Они, кажется, шведы. Интересно, почему переехали в Россию?

– А как тебе работы Марты?

– Очень талантливо и необычно. Но ее сразу было видно – творческая натура. Однако она всегда замкнуто жила. Ты обязательно приведи Агнету к нам, я что-нибудь приготовлю. Такая хорошая девочка, я рада. Но смотри там… ты же грубиян и в искусстве почти не разбираешься, технарь по натуре. Как это она выбрала такого как ты?

– Почему это я грубиян? И в искусстве я разбираюсь получше тебя! А еще, слышала, что противоположности сходятся?

***7

Теперь Макс почти постоянно ночевал в доме Марты у Агнеты. Хотя все еще не решался на близость с ней. У нее уже были отношения, Макс тоже давно не страдал невинностью, однако он никак не мог переступить некую грань, поскольку перед глазами у него вставал Клаус. Всегда улыбчивый, Клаус в такие моменты выглядел в воображении Макса… вопрошающим. Словно пытался вынудить Макса задать себе какой-то важный вопрос. Агнета явно сердилась, хотя и не подавала виду. Однако заняться с ней сексом, зная, что Марта в доме, хотя и в другой комнате, находящейся довольно далеко, он не мог. Желание его гасло практически в зачатке.

Впрочем, им с Агнетой все равно было уютно и весело вдвоем. Они много гуляли, купались в реке, добирались до того самого мыса, где Макс впервые встретил Марту, много обо всем говорили и смеялись иногда над самыми глупыми шутками и приколами из интернета. Просто от радости жизни. Но стоило Марте уехать на три дня в город для посещения кардиолога, тормоза у Макса сразу отказали.

– Думаю, бабуля специально оставила нас вдвоем, – сказала Агнета, нежась в объятиях Макса.

– Может, и так, – сказал он, – Хочу кое-что спросить у тебя. Но… обещай, что не проболтаешься ей. Она просила тебе не говорить.

Он дотянулся до своих джинсов и достал из кармана записку, по которой покупал лекарства для Марты.

– Хочешь сказать, у нее проблемы со здоровьем? – удивилась Агнета, – Но все эти медикаменты… они как бы профилактические, а вовсе не терапевтические. Ну, может быть, только Энап – он нормализует давление. Обычно к кардиологу она ездит на профилактическое обследование. Это многолетняя привычка. И это она обещала Клаусу, когда он лежал после инфаркта. Тот инфаркт и убил его. Теперь она выполняет обещание, данное дедушке, ведь она поклялась ему страшной клятвой, которую он потребовал от нее. Он очень любил бабушку. Я покажу тебе альбом, где они еще только поженились. Ты глазам не поверишь, как бабуля выглядела в молодости. Представь себе яркую брюнетку. Это я блондинка, но и моя мать темноволосая и тётя, и двоюродные сёстры. Я одна как не от мира сего.

– Вот именно и, слава богу, что ты такая, как есть, – Макс наслаждался, то и дело трогая ее длинные нереально светлые волосы. Он никогда раньше ни у кого не видел таких. Его поражала их густота и шелковистость, а по цвету они напоминали сильно отбеленные волокна льна. Как он узнал, сама Агнета не осветляла даже их корни, как делают многие блондинки. Цвет ее волос достался ей от природы. Но в отличие от холодного серебряного отлива седины прядей Марты, цвет волос Агнеты имел теплый оттенок.

Конечно, внешняя красота Агнеты восхищала Макса, но тело ее тянуло его к себе как бы помимо всего этого. В такие моменты он видел только ее изумлённые глаза и губы, ждущие поцелуев. Остальное словно таяло за кромкой сознания. Конечно, его возбуждало ее стройное тело, но, соединяясь с ней, он отдавался только острым и сладостным ощущениям, настолько сильным, что прочее как бы растворялось в тумане. Это она могла подолгу разглядывать и гладить его бицепсы, плечи, грудь, трогать брови и ресницы, он в такие моменты лежал полностью обессиленный после секса.

– Я не смогу без тебя, – сказал он ей на третий день. Вечером собиралась вернуться Марта. Агнета удивленно смотрела на него:

– Но ведь мы теперь вместе.

– Мне этого недостаточно. В городе я не смогу разрываться между твоим и моим домом. Давай поженимся и чем скорее, тем лучше. Мне нужно всегда ощущать тебя рядом.

– Это слишком рано, мы еще очень мало знаем друг о друге, – пыталась что-то говорить Агнета, но Макс не слушал ее. Встал, оделся и пошел к двери:

– Мне нужно решить эту проблему. Я скоро вернусь.

– Как ты можешь ее решить? Без меня? Говорю же тебе, еще не время…

Но он уже вышел из дома и через минуту выскочил за калитку.

Она звонила ему, но он отключил телефон. Когда Марта приехала и отпустила такси, Агнета чуть не с порога налетела на нее в слезах, сбивчиво рассказывая о том, что сказал Макс, и о том, что его телефон отключен.

– Повтори мне его слова, только в точности. Ничего не пропусти, – приказала ей Марта.

Агнета, с трудом собравшись, пару раз сбилась, но повторила.

– Хорошо. Теперь умойся и приведи себя в порядок. Что за вид, ты в пеньюаре на голое тело. Вдруг кто-то из дачников придет, чтобы заказать травяной сбор, а ты нечёсана и не убрана. Успокойся и дождись Максима.

Поздно вечером, когда Марта обычно уже ложилась спать, калитка открылась, и вошел Макс. Закрыл калитку на ключ и прошел в дом. Марта сидела в столовой, а Агнета налетела на него:

– Так долго! Почему телефон отключал?!

– Не хотел, чтобы ты отвлекала меня. Марта, прошу вашего позволения жениться на Агнете.

– Ты все обдумал? – строго спросила Марта.

– Да. Сегодня суббота, а в понедельник мы поедем с ней в город, и нас распишут. Что скажете?

– Агнета, ты любишь Максима? – повернулась бабушка к внучке.

Агнета кивнула и закрыла лицо руками.

– Не слышу! – строго произнесла Марта.

– Люблю, – ответила Агнета.

– Хорошо. А ты, Максим, любишь Агнету? – спросила Марта.

– Да, люблю очень сильно, – воскликнул он.

– Твои родители не против вашего союза?

– Нет. Отец мне и помог с ускорением регистрации.

– Думаю, Клаус был бы очень доволен, – сказала Марта, встала и обняла их обоих.

***

7. Тимьян

***1

Тимохе на его 15-летие отец подарил настоящий мужской парфюм с фужерным ароматом, известнейший бренд Люсьена Ферреро – Хармони Пастораль. Тима просто обалдел от этого запаха и пару дней ходил и нюхал пропитанный им блоттер.

– Ну, всё, Тима, теперь ты пахнешь как настоящий мэн, – заверил друга Костян. Сам Костян иногда тайком пользовался батиной туалетной водой Лакост Бланк. Но теперь стал мечтать о парфюме Хармони Пастораль, который стоил втрое дороже. На первое время для свиданок с девчонками лёбший дружок отцедил ему немного в мини флакон. Тимоха ведь был с Костяном не разлей вода с третьего класса. Оба они мечтали тусоваться в ночных клубах и зависать по-взрослому, но времени зря не теряли и по полной охмуряли девчонок постарше. Лохушек из своего класса они считали малолетками, не стоящими внимания.

Сейчас Тим вспоминал свои пятнадцать как время каждодневных глупостей. Какими же наивными они были с Костяном, и сколько уже времени прошло с тех пор. Целых семь лет. Однако тогда они ощущали себя счастливыми, хотя имели для счастья не слишком многое. Это Тим сейчас очень хорошо понимал.

Костян, окончив техникум, сбежал от армии, перебравшись в фирму отца в Китае, Тим не виделся с ним сто лет. А когда-то они ведь очень дружили. Тимохе повезло больше, родители настояли на его поступлении в Политех. Он окончил его и получил диплом айти специалиста, но сразу после защиты диплома отправился на трехмесячные сборы Военно-учебного центра, после прохождения которых получил звание лейтенанта и учетную специальность по своему профилю.

По возращении домой он пока раздумывал, чем заняться. Приятели разлетелись, кто-то уехал на заработки в Москву, кто-то уже работал в бизнесе, кто-то служил по призыву. Их тёплая компания распалась за это время, так что Тимоха днём слонялся по городу в одиночестве, а вечерами зависал в ночных клубах. Отец находился в командировке, после которой обещал решить вопрос с трудоустройством сына, потому что у Тима не осталось никаких предложений из тех, на которые он надеялся в универе. Одна фирма, приглашавшая его, разорилась, вторая сменила собственника. Других связей он еще не успел заиметь, поэтому ждал отца.

В универе Тим ощущал себя более уверенным в своем будущем, чем сейчас. Но товарищи по учебе как-то слишком быстро слились, что говорило лишь о ненадежности ситуационной дружбы. Да и была ли дружба? Даже Костян не поддерживал с Тимохой связь. Кинул пару постов в соцсети и написал несколько посланий – звал к себе. Тимоха не ответил, и на этом связь между ними оборвалась.

Сейчас Тим ощущал провал в душе, словно бежал, бежал и вдруг резко остановился, потому что все разом завершилось. Раза три уже он приходил домой сильно нагруженный спиртным, но потом дал матери клятвенное обещание и больше ничего кроме двух-трех бутылок пива не пил, потягивал по глотку весь вечер, потому что просто так сидеть в клубе было как-то неприлично. В клубе к нему то и дело подсаживались девицы, однако университетская жизнь напрочь отвадила его от подобного общения. Последние два курса он как участник группы плотно занимался весьма серьезным и сложным проектом, по которому потом писал свой диплом. Но их команда почти сразу распалась после завершения этой работы, получившей высший балл и позволившей им пятерым отлично защититься. Где они все и чем занимаются, он не знал. Ведь прошло уже около четырех месяцев. На сборах ни одного из двух парней, работавших с ним над проектом, он не встречал, а про девчонок слышал, что они обе уже устроились на работу. Он был пятым и впервые ощущал себя одиноким. Именно это гнало его из дома туда, где тусовалась молодёжь. Он не вступал ни с кем в близкое общение, отказывался, когда кто-то из девиц слишком уж цеплялся к нему, просто сидел и наблюдал, как отрываются другие.

Когда-то они с Костяном мечтали тусить в клубах, но сейчас он не находил здесь никакой радости, его спасало лишь наблюдение за веселящейся толпой и чередой незнакомых лиц. В одном клубе он побывал уже трижды, ему нравились музыкальные подборки местного ди-джея. Что-то знакомое мелькало у Тима в голове. А потом он вдруг разглядел, что этот ди-джей не парень, а девчонка. Прическа ее обманула Тима – короткий взъерошенный ёжик волос. Однако когда он хотел подойти ближе, ди-джейка уже куда-то слиняла, а вместо нее за пульт встал такой себе, весь в татуировках, рыжий детина. Зал дружно взревел, и на танцпол обрушился мощный шафл-данс. Круг разошелся, освободив место самым крутым танцорам. Тимоха встал из-за столика и пробрался поближе. В грохоте музыки он почувствовал, что кто-то взял его за руку. Обернулся и увидел ту самую ди-джейку, которую поначалу перепутал с парнем. Мелькающий свет не давал ему хорошенько ее разглядеть, но она не отпускала его руку и тянула куда-то за собой.

***2

– Ты со сборов вернулся? – спросило это существо в полутьме клуба. Тима удивился, что она знает о его военных сборах, поэтому резко взял ее за плечи и повернул к свету, исходящему от бара, где народ нагружался коктейлями.

– Чабрец, это ты? – изумился Тим, узнав одну из двух своих напарниц по университетскому проекту. Ее звали Лина Чабарина, по прозвищу Чабрец. В университете она соблюдала строгий дресс код и прическу имела вполне приличную, не то что сейчас.

– Тимьян, хочешь, слиняем отсюда? – спросила она.

– Конечно! – кивнул Тим, и вместе они стали пробираться к выходу. Впервые за долгое время ему стало весело. Лина завела его куда-то за створки как в метро, которые тут же заблокировались, препятствуя проходу обычных посетителей клуба. Тим шел за ней по узкому тёмному коридору, и в какой-то момент Лина юркнула в открывшийся кабинет, куда затащила и Тима.

– Присядь, я приведу себя в порядок, – сказала она и исчезла за перегородкой.

– Хочешь, кофе себе сделай в кофе-машине. Умеешь?

– Разберусь. На тебя тоже?

– Да. Мне латте.

Конечно, латте, он помнил это еще с их совместного проекта.

Свет в комнате был приглушен, но Тим быстро сообразил, как и что нужно делать. Себе он сварил американо.

– Иди, все готово, – сказал он и обернулся к вышедшей из-за перегородки Лине. Она переоделась из спортивного костюма в деловой. Даже надела узкую юбку и переобулась в туфли на высоких каблуках. А ёжик на голове пригладила гелем, и теперь он выглядел вполне приличной прической для девушки.

– Ух, ты. Красотка, – восхитился Тим.

– Почему ты здесь? Я думал, устроилась куда-то по профилю.

– Успею. Ищу пока подходящее место. А здесь… брату помогаю.

– Здорово, меня твоя музыкальная подборка зацепила. Что-то напомнила такое…

– Я, между прочим, ждала тебя из армии. Какое звание получил?

– Всего лишь лейтенант, – засмеялся Тим, а потом спросил, внимательно глядя на нее:

– Говоришь, ждала?

– Да. На душе неспокойно было. У меня год назад двоих знакомых мобилизовали.

– Меня тоже в случае чего могут с моей специализацией. Сейчас айтишники востребованы в армии.

– Тим, – она запнулась, – Но военная кафедра – это ведь как служба в армии, а ты, считай, уже отслужил…

– Ты чего так распереживалась? – Тим наклонился к ней и взял за руку, – Не волнуйся, меня пока никуда не заберут. Если сам на контракт не решу пойти.

– Ты специалист высокого класса с красным дипломом! Какой контракт?!

– Ладно, ладно, чего ты разошлась?

Он притянул ее к себе, усадил на колени и обнял.

– Давно хотел это сделать. Все некогда было.

– Дурак твердолобый! Почему не сделал?

– Ну… ты так серьезно проектом занималась, такая вся неприступная была.

– Неужели у себя под носом ничего не видел?

– Почему, видел, как вы с Витьком переглядывались.

– Это он переглядывался, а я ему сразу отворот-поворот дала.

– Ах, ах, ты ж у нас строгих правил девушка. Ладно, ладно, понял я… Видишь, исправляюсь на ходу. Двери закрой на ключ. Брат тебя искать не станет?

Однако Лина позволила ему лишь поцелуи, а потом потащила за собой к машине:

– Ко мне поехали. Как же долго я тебя ждала.

Тим отправил матери смс, что сегодня заночует не дома. Мать как всегда написала целую петицию в ответ. Он посмеялся и отключил свой телефон.

– Ты одна живешь?

– Да, брат к своей мадаме перебрался.

– А родители где?

– Родители дома. Брат – двоюродный, старше меня на 8 лет. Я к нему от них и убежала жить. Задрали своими нотациями.

– А что за мадам у него?

– Старше его, вся такая упакованная, бизнес-леди. Он три года по ней с ума сходил, и вот теперь она наконец-то расписалась с ним. Поэтому квартира свободна.

– Так он тоже ди-джей в клубе?

– Да, а сейчас уже и совладелец вместе с ней.

***3

– Тим, не вздумай меня бросить. Я ж порешить себя могу из-за тебя, – сказала Лина утром, когда Тим отправился в душ и не поцеловал ее. Он вернулся и исправил свою ошибку.

– Не брошу. Смотри, сама меня не брось, – сказал он.

Когда они завтракали, он спросил:

– Ты чего такая шуганная? Тебя бросали?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем. В тебе! – она, не доев яичницу, ушла в спальню.

– Поесть можно спокойно? – крикнул ей вслед Тим, но встал и пошёл за ней.

– Эй, эй! Что я не так сделал? Почему сразу слёзы в три ручья? Я ведь тут, у тебя дома, сижу на кровати, голодный, даже до кофе не добрался ещё. Пошли, поедим.

Лина вытерла глаза, кивнула и пошла за ним следом.

– Не знал, что ты такая плакса. Не о чем тебе плакать. Никуда не денусь.

– Ты о том, что тебя не мобилизуют?

– Нет, от тебя никуда не денусь. Мобилизация давно завершена, а не обстрелянных новичков посылать на СВО нерационально. На сборах нам все растолковали.

– Правда?

– Правда. Обещай больше концертов не устраивать. Я ж не железный.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… не могу я спокойно видеть, как ты плачешь. Даже не знал, что ты такая.

– Но мы теперь вместе? Ответь!

– Да.

– Что это за ответ?!

– Да, мы вместе, и я никуда от тебя не денусь. Довольна?

– А как же родители?

– А что родители? Подвинутся. Правда, батя обещал мне трудоустройство, но не думаю, что он станет вмешиваться в мою личную жизнь.

– А мама?

– Лина, я уже взрослый мальчик, разберусь как-нибудь.

– Почему в универе даже не смотрел на меня?

– Не люблю выносить все на люди. К тому же, Витька тебя обхаживал, а ты молчала. Я думал, ты не против.

– Я тоже не любительница все обнародовать. Но сейчас хочу, чтобы ни одна не смела к тебе подкатывать, так что веди себя соответственно.

– За ручку везде с тобой ходить? – засмеялся Тим.

– Хотя бы и за ручку! Тебе смешно? А мне не до смеха!

– Ну, вот опять. Всё, успокойся. За ручку, значит, за ручку. Я ж не против.

Он уже понял, во что влип. Однако Лина давно ему нравилась, а теперь, после физической близости с ней, он ощущал, что каждый мускул и каждый нерв его напряжен и только ждёт приказа действовать. Как на старте перед отмашкой. Она словно включила в нем генератор, который спал до этого.

На улице стояла солнечная октябрьская погода, поэтому они решили погулять и накупить вкусняшек к чаю. Ехать куда-то им не хотелось. Лина сказала, что у нее накоплена на диске куча фильмов. Тим во всем соглашался с ней и везде держал ее за руку, памятуя их уговор. Он знал ее лишь по работе в совместном проекте, но, на самом деле, оказывается, все в ней было ему давно знакомо и понятно. А ее страх расстаться с ним трогал его до глубины души и вызывал у него какое-то тоскливое чувство, подобное тому, когда начинает противно сосать под ложечкой. Он не показывал этого, потому что не хотел еще больше растравлять Лину, напротив, старался изображать легкость и беспечность, старался веселить ее и развлекать.