Читать книгу: «На колесах», страница 4

Глава 5

Петя откинулся на лавке и зевнул. Сегодня он, как и вся команда, встал ни свет ни заря и притащился на тренировку. И это в воскресенье, когда приехала бабушка! Он и еще девять ребят уже довольно долго торчали на поле, а их капитан, между прочим, главный инициатор сбора, даже не соизволил явиться!

– Не мог же он нас заигнорить? – высказал вслух общую мысль Егор, который от нечего делать чеканил мяч. – Не похоже на Никитоксика.

– Может, позвоним еще раз? – предложил вратарь Тима.

Петя с усталым видом показал ему экран телефона, где красовались двенадцать неотвеченных вызовов. Последний они сделали пять минут назад. «Может, он все-таки пошел гулять с Инной, – подумал Петя, но тут же отмел эту мысль. – Не, он бы никогда тренировку не пропустил». Решив все же проверить, он набрал подругу. Та ответила моментально, подтвердив, что Никита не с ней, и обещала сейчас прийти.

– Расходитесь, – скомандовал Петя товарищам. В их команде он негласно был третьим после тренера и капитана человеком. – Он уже не придет.

– И стоило ради этого переться? – возмутился все тот же Тима. – Не капитан, а сплошное разочарование! Ни выспаться нормально в воскресенье, ни тренировку провести. Парни, может, переизберем?! – гаркнул он на все поле.

– Верно, задрал он со своим адским графиком! – поддержал Ярик, самый молодой член команды. – Меня уже достало по шесть часов с мячом бегать!

«И меня! И меня!» – раздались крики. Петя зажал уши руками, лишь бы не оглохнуть. Он предупреждал, что изнурительные тренировки до добра не доведут, но Никита же самый умный! То, что его захотят сместить, было ожидаемо. Как бы вообще из команды не погнали! Пете не было жаль, но кричали пацаны слишком громко, и скоро подойдет Инна. Ей точно будет неприятно, что команда ополчилась на ее парня, а Петя не хотел расстраивать подругу.

– Тихо! – крикнул он и, убедившись, что все смолкли, разжал уши. – Расходимся. С Никитой решим позже.

Взбудораженные и обиженные на неявившегося капитана парни все же были довольны, что выходной в кои-то веки будет выходным. Они покинули поле за считанные минуты.

– Знаешь, я бы предпочел, чтобы капитаном был ты, – бросил на прощание Тима. – Спорю на пять тысяч, что парни со мной согласятся.

Петя махнул ему рукой и остался дожидаться Инну. В мыслях сладким медом разлились мечтания о том, как его назначат капитаном. Особенно приятно было представлять одновременно разозленное и разочарованное лицо Никиты. Петя мотнул головой. Нет, это ему не нравилось. Он несомненно желал стать капитаном. Но добиться этого места хотелось не за счет того, что прошлый не устроил команду, а благодаря своим умениям и тому, что его признают самым способным игроком. По правде говоря, состязаться с Никитой в этом было сложно. Вдобавок к и без того превосходной игре он не только устанавливал жесткие условия тренировок, но и самостоятельно занимался не меньше. Петя знал это наверняка от Инны и даже не думал сомневаться в упорстве, с которым Никита шел к намеченной цели. Только бы парней сначала спросил, прежде чем по своему пути тащить.

Пришедшая Инна кинула сумку на лавку, и Петя сразу отвлекся от размышлений.

– Петь, мне это не нравится, – заявила она вместо приветствия. – Это не похоже на него. – Ее голос звучал обеспокоенно, и это не нравилось уже Пете. Он привык видеть подругу радостной и довольной и хотел, чтобы она оставалась такой всегда.

– Мне тоже, – кивнул он ей. – Пошли проверим.

Петя не знал Никитин адрес. Ему на самом деле и не положено было интересоваться такими вещами: не такие между ними были отношения, чтобы в гости друг к другу ходить. Даже Никитин номер, записанный только по указанию тренера, сегодня пригодился впервые. А вот Инна точно знала, где живет ее парень.

Двадцатипятиэтажные здания «Ладьи» таранили небо, блестя на солнце вычищенными окнами. Этот жилой комплекс был одним из самых дорогих в Самаре. Петя знал, что Никитина семья богата. В их школе учились либо прирожденные гении, либо те, кому средства позволяли отдать отпрысков в частное заведение. Сам Петя, к собственному сожалению, тоже относился ко второй категории, хотя, как оказалось, до Ховричевых его семье далеко.

Паркинг, фитнес и супермаркет имелись и в Петином доме, а вот бутиков не водилось. Инна прошла мимо, даже не оглянувшись в сторону магазина, хотя любила захаживать за новыми нарядами. Петя присвистнул: либо подруга уже не раз бывала там, либо беспокойство за Никиту занимало все ее мысли. Петя эгоистично хотел верить, что первое.

Совершенно не смущаясь окружавшей помпезности, Инна дошла до нужного подъезда и набрала на домофоне номер. Она проделала это с легкостью, которая выдавала в ней человека, не раз тут бывавшего. Раздался мужской голос.

– Добрый день. – Инна слегка оробела, видно, ей ответил не тот, кого она ожидала услышать. – Это Инна. Мы с Никитой договаривались встретиться.

Динамик молчал, и дверь открывать не спешили. Петя смотрел на Инну молча, только дернул бровью, задавая немой вопрос. Она пожала плечами и хотела уже снова набирать номер, но тут голос прозвучал вновь:

– Он простыл, сегодня останется дома. И завтра тоже.

Раздался характерный щелчок, и на другом конце замолчали, в этот раз окончательно. Инна с Петей переглянулись.

– Это странно, – протянула Инна, – что Никита не предупредил.

Она машинально стала потирать висок – верный признак, что Инна обеспокоена или даже нервничает.

– Если серьезно болен, то должен быть в больнице. Простая простуда не причина пропускать тренировку, – ухмыльнулся Петя, процитировав самого же Никиту. – Нам явно соврали.

– Значит, мы должны выяснить, в чем дело! – Инна решительно схватила Петю за руку. – Ты со мной.

Это был не вопрос. Петя всегда присоединялся к затеям Инны, и она иногда позволяла себе пользоваться этим. Так повелось еще с детства. Они зашагали по бульвару Челюскинцев к ближайшему магазину канцтоваров: Инне для расследования требовался блокнот, ведь детективы не делают заметки в телефоне.

Они устроились на лавочке в парке и первым делом просмотрели соцсети, воспользовавшись паролем, который был у Инны. Зря: в общем чате класса Никита не появлялся с декабря, а переписку с командой или личные сообщения проверять не имело смысла. Больше зацепок у них не осталось.

– Ну, во всяком случае он не наврал, что в интернете общается только с тобой, – попытался приободрить подругу Петя.

– Пожалуйста, сделай вид, что тебе не все равно, – протянула Инна, гипнотизирующая телефон неизвестно зачем: от пристального взгляда ее прекрасных карих глаз в Никитином мессенджере новый диалог не появится и сам он не позвонит.

– Мне не все равно, – Петя приобнял подругу за плечи. – Мне больно видеть, как ты убиваешься, я пытался пошутить.

– Шутка не в тему, – выдохнула Инна, но позволила рукам друга остаться на месте.

– Позвони Кристине, она ж его сестра.

– Я не настолько тупая, чтобы не додуматься до самого очевидного варианта, – сердито буркнула Инна. – Она не берет трубку. Два раза проигнорировала, третий сбросила. Будто скрывает что-то.

Петя откинулся на спинку лавочки, раскинув руки. По синему клочку неба летели облака, задевая кроны деревьев. Хороший солнечный день, самое то для прогулки. Утром вся семья поехала на вокзал встречать бабушку, а он поперся на тренировку, на которую так и не явился капитан. «Они сейчас, наверно, в парке, – завистливо представил он младших, носящихся между каруселей и поедающих мороженное. – Бабушка гостинцы привезла…» Петя глянул на Инну. Она старательно выискивала что-то в телефоне, делала в только что купленном блокноте записи. Закусив губу, пыталась выведать, где Никита. Пете было на него плевать, но подруга беспокоилась, даже губы жевала, хотя всегда тщательно следила за их видом. Живот требовательно заурчал.

– Ин, – Петя тронул подругу за плечо, выцапывая у блокнота ее внимание. – Ин, ты сегодня нормально завтракала? Я вот нет.

Просто не успел. Торопясь в школу, закинул в себя пару яиц с чаем – разве это пища для растущего организма? Между бровей Инны показалась складка – признак того, что девушка роется в памяти.

– Пошли, тут недалеко кофейня. На сытый желудок лучше думается. – Петя не стал ждать ответа: все равно подруга редко запоминала утро. Он взял Инну за руку и поднял со скамьи.

Кофейня была забита под завязку. Неудивительно, кто же не хочет побаловать себя вкусной едой в воскресное утро? Пете с Инной удалось найти один свободный столик. Большие окна в пол, кирпичные стены и мозаичный пол. На стене висел телевизор. Ведущая вещала о событиях города. Так как это был не музыкальный клип, а городские новости, звук глушить персонал не стал.

Петя расслабленно устроился в голубом кресле. Меню он не рассматривал, без этого знал, что заказать. В отличие от Инны. Она сидела на самом краю сидения и буравила глазами картонку со списком блюд.

– Советую взять завтрак, – порекомендовал Петя. – Тут классная шакшука⁵.

Инна безучастно кивнула. Петя разочаровано вздохнул. Мысли подруги были заняты не едой, все только о Никите. Как всегда.

– Ладно, я руки пойду помою, – вышел он из-за стола.

Инна проводила друга долгим взглядом и вновь достала из кармана джинсов смартфон. Молчание Никиты ее пугало. Да, они редко ходили куда-нибудь из-за его тренировок и ее репетиций, но она всегда могла найти его при необходимости. Инна часто, еще до того, как они стали парой, ходила на поле понаблюдать за Никитой. Ей нравилось смотреть, как он бежит за мячом, как дает пасы другим, как забивает гол. Никита любил футбол, он жил им. Для него футбол никогда не был просто игрой, это всегда была захватывающая мощь, объединяющая страсти и чувства, мысли и порывы разных людей. Никита был готов отдать ради этой мощи все – и отдавал. Все время, все силы, всего себя. Инна восхищалась этой самоотдачей, которой Никита напоминал ей героев из греческих мифов, сильных, смелых, непобедимых. Их невозможно было сломить, и Никиту, Инна свято в это верила, тоже. Ей хотелось быть такой же: железной, несгибаемой и величественной.

Сейчас же она желала только одного – снова его увидеть. Инне бы многое отдала за то, чтобы слова о Никитиной простуде оказались правдой, но она знала, что это было не так. На пути к футбольному Олимпу Никиту не могла остановить никакая зараза. «А вдруг это что-то серьезное?» – выдало подсознание. На обычные болячки, как свои, так и чужие, Никита не обращал внимания, но ведь его могло подкосить что-то страшное.

– Девушка, все хорошо? – Кто-то тряс ее за плечо.

– А, – Инна вынырнула из мыслей и осмотрелась. Кирпичные стены, люди за столиками, официантка в белом фартуке. Судя по встревоженному лицу, Инна ее напугала. – Да, эм-м, простите, задумалась.

– Вам точно не нужна помощь? – уточнила официантка и, получив в ответ «все хорошо», приступила к работе. – Что будете заказывать?

Инна хотела попросить Петю сделать заказ первым, но его за столом не было. Когда она успела упустить друга?

– Ваш спутник в уборной, – угадав причину замешательства, поделилась официантка. – Сделайте, пожалуйста, заказ, мне работать надо.

За другими столами сидели посетители. У персонала точно было много работы. Инна не стала тянуть и ткнула в первое попавшееся блюдо. Для Пети заказала его любимый флэт уайт и какой-то омлет. Официантка записала, пообещала, что еда и напитки будут готовы в течение пятнадцати минут, и ушла к другим посетителям. Чтобы отвлечься от мыслей, Инна решила посмотреть телевизор. Они с Петей выбрали столик напротив него.

– Седьмого мая в девятнадцать часов автомобиль въехал в автобусную остановку на улице Ново-Садовая. В настоящий момент сотрудники Госавтоинспекции работают на месте. По предварительным данным пострадали двое подростков, один из них, юноша семнадцати лет, в тяжелом состоянии доставлен в десятую городскую больницу.

«Юноша семнадцати лет? Никите семнадцать, – промелькнуло в голове Инны. – И они с Кристиной как раз в это время возвращались домой». От одной только этой мысли Инна побледнела и крепко обняла себя руками. Даже просто представлять парня на больничной койке было непривычно, оттого и страшно. Ей тут же вспомнились истории, в которых девушка теряет возлюбленного из-за страшного заболевания. «Нет, нет, нет, нет, нет, – ногти с новеньким маникюром впились в мягкую кожу предплечий. – С ним не может… А если может?»

– Ин, ты чего? – К ней уже бежал встревоженный Петя, наспех вытирая руки бумажным полотенцем. – Тебе больно? Плохо? Страшно?

Друг всегда был чуток к ней, всегда видел ее эмоции, даже если Инна тщательно пыталась скрыть их ото всех. Неудивительно, что он тут же заметил те, которые она и не силилась прятать. Петя позволил прижаться к себе и выстонать все, что на душе.

– Ну, навылась? – шутливо спросил он через некоторое время, когда Инна уже отцепилась от него, протянул ей салфетки. – Поешь, и расскажи, что стряслось.

– Новости. – Достаточно было одного слова, чтобы Петя ее понял. По телевизору все еще шел тот сюжет. Корреспондент вел репортаж с места происшествия. Раскоряченный красный ламборгини протаранил автобусную остановку. Асфальт засыпан стеклом. За спиной репортера возились люди в форме.

– Да ладно тебе, – попытался утешить подругу Петя. – Мало ли в Самаре семнадцатилетних пацанов?

Как назло, именно в этот момент картинка сменилась, и вместе с другим репортером на экране появилась Кристина. Лицо, даже размытое, было легко узнать. Петя тихо выругался. Инна встала из-за стола и направилась к выходу. Петя догнал ее у двери и схватил за руку, останавливая.

– Куда ты? Кофе уже принесли, сейчас позавтракаем и разберемся.

– Петь, я должна идти. – Инна сбросила его руку. – Прости, мне нужно быть там, с ним. За свой заказ деньги перешлю вечером.

Она развернулась на каблуках и ушла, напоследок бросив: «Бабушке привет». Сейчас ей было не до завтрака. Ей нужно было в больницу.

Глава 6

Июль 2018 г.

Таня уже неделю работала у Ховричевых и привыкла, что к ее приходу Никита бодрствовал. Когда бы она ни постучала в дверь его спальни, он всегда курил у окна. Вне зависимости от того, приходил Герман или нет. В первые дни Таня думала, что медбрат помогает с одеждой и ежедневными делами, но оказалось, что для этого у Никиты есть приборы, специально приспособленные для облегчения жизни параплегиков.

Порой казалось, что Никита вообще не ложился. Однажды она даже специально нарушила график и пришла раньше, но он не спал. В тот день она впервые увидела, как из его комнаты выходит Кристина. В руках она несла букет люпинов и выглядела расстроенной. Таня не стала лезть не в свое дело: они пока были недостаточно знакомы, чтобы она могла утешить Кристину, вместо этого она заглянула к Никите. Он же просто-напросто выгнал ее и настоятельно попросил не входить к нему раньше восьми. И даже невозможно было оправдать ранний визит желанием помочь ему с утренними процедурами: Никита едко заявлял, что «не бесполезное бревно» и в состоянии справиться сам. Больше Таня распорядок не нарушала.

Сегодня ей все же удалось застать его в кровати. Согнутый буквой зю, Никита лежал и не шевелился. На нее он внимания не обратил. Поднос на комод, так удачно стоявший совсем близко, Таня поставила не глядя. Секунда – и она у его кровати. И без того не смуглый, Никита побледнел, зажмурил глаза, тяжело и часто дышал. Простыню зажал в кулаке. Таня поняла: Никите плохо и больно. Герман придет только завтра, и Таня должна была помочь сама.

– Никита. – Таня легонько тронула его за плечо. Ею двигало желание облегчить страдание, дать лекарство, принести плед. Она не знала, что случилось и как помочь: в папке, которую дал ей Герман в первый день работы, ничего подобного описано не было. Только Никита мог дать ей ответ. – Я рядом. Ты только скажи, что нужно.

– В тумбочке. Синяя пачка. На немецком. – Никита открыл один глаз, взглядом указал на тумбочку возле кровати. После каждого слова – вдох, долгий, почти судорожный.

В выдвижном ящике оказался филиал аптеки. Синяя упаковка нашлась по соседству со шприцами. Маленькая инструкция-комикс для тех, кто не знает немецкий, заботливо вложена в коробку. Следуя указаниям, Таня набрала нужное количество лекарства в шприц и вколола Никите. Он ослабил хватку на простыни, но глаза все еще продолжал жмурить.

Когда Таня застала его таким, она действовала на адреналине и в голове крутилось только: «Помочь, помочь, помочь». Сейчас, когда беспокойство утихло, она вновь заглянула в Никитину аптечку. Надо же знать, что там есть. Одно дело – читать названия, записанные столбиком в папке, и ничего не понимать, совсем другое – знать, как выглядят нужные медикаменты. Иностранные лекарства и русские лежали вперемешку. Некоторые без коробочек, просто заклеенные фольгой блистеры: видимо, Никита слишком хорошо знал, от чего эти таблетки, и в пояснительных надписях не нуждался. В куче препаратов выделялись цветные антидепрессанты – сложно не зацепиться за них глазом. Таня мысленно составила алфавитный список препаратов, еще один, только в этот раз свой собственный, понятный, и цель на вечер – перенести на бумагу и залезть в Google: большинство названий были ей незнакомы.

Этим можно было заняться позже – сейчас важнее Никита. Он все еще был бледноват, хотя уже не напоминал предобморочного. Руки мелко тряслись – остаточный эффект. Нужно было успокоить его, расслабить напряженное тело.

– Я знаю массаж, – Таня наклонилась к нему. – Тебе станет легче.

Она помнила, как мама разминала папины ноги, когда того мучила боль. После папе становилось лучше, может, и Никите поможет. Не дождавшись ответа, Таня все же решила действовать и осторожно надавила на спину – не сильно, только чтобы размять деревянные мышцы, которым это было так нужно. Давила и тут же разглаживала. Никита снова открыл глаз, но ничего не сказал, только слегка кивнул, то ли поддерживая инициативу, то ли благодаря. И опять зажмурился, продолжая неподвижно ждать, пока обезболивающее сработает и снова вернет способность нормально существовать.

Руки работали машинально. Таня заметила, что Никита был без любимой им голубой рубашки, только в серых хлопковых штанах. Видно, боль скрутила его, когда он только проснулся, или же она и разбудила. Вдоль позвоночника по спине тянулся рубец, длинный и прямой, будто его чертили под линейку. Извивался по хребту границей между прошлым и настоящим. «Старый, нелеченый», – определила Таня и постаралась не трогать его.

– У меня случается радикулопа́тия⁶, – пояснил Никита, когда препарат подействовал. – Она почти не беспокоила в последнее время, но сегодня вернулась.

– В следующий раз звони, у тебя есть мой номер, – укорила Таня, все еще разминая ему ноги.

– Обычно для таких случаев есть Хинин, но… – Никита оборвал фразу на середине.

– Сегодня его нет, – закончила за него Таня. – Не люблю смотреть на чужие страдания, – невпопад призналась она.

– Поэтому пошла в доктора́? – Никита ехидно усмехнулся. Ухмылка получилась слабой: кажется, боль забрала все его силы.

– Это была мамина идея. – Таня продолжала гладить Никиту. – В моей семье все женщины врачи – я должна была продолжить традицию.

Рядом с Никитой язык будто развязывался: слишком легко говорить с тем, кто тебя слушает. Тане приходилось следить за собой, чтобы ненароком не выболтать секрет. Узнай Никита, что у нее нет медицинского образования, сразу расскажет дяде, и с работой придется попрощаться. Таня не могла позволить этому случиться: она и так просрочила несколько платежей по кредиту, и маме нужно было помогать. Вторую такую же хорошую работу найти будет почти невозможно.

– Может, выйдешь? Мне нужно одеться, – проговорил Никита через некоторое время. Судя по всему, он уже достаточно отдохнул и окончательно отошел от утренней боли.

– О, да, конечно, – Таня кивнула и вышла из комнаты. Спрашивать, нужна ли ему помощь, она не стала: он точно скажет, что справится сам.

Таня вернулась спустя два часа. Именно столько Никите требовалось, чтобы привести себя в порядок, а Тане – чтобы почитать лекции. К этому времени завтрак уже успел остыть, но на предложение Тани разогреть еду Никита ответил отказом: он совсем не был против есть холодное.

– У тебя есть права? – спросил Никита. Только что докуренная сигарета лежала в пепельнице.

– Да, – честно ответила Таня, не понимая, зачем он спрашивает. Надеясь когда-нибудь накопить на собственную машину, естественно, она получила права.

– Отлично. Ключи от машины возьмешь у Галины Ивановны, – скомандовал Никита. – Мне сегодня нужно на медико-социальную экспертизу, поэтому будет лучше, если меня отвезешь ты.

– Уверен? – Таня удивленно приподняла бровь. – Я, конечно, не светило медицины, но тебе точно не лучше отлежаться?

Всю неделю Никита не вылезал из комнаты, а тут он собирался куда-то. В любое другое время она сама бы с радостью заставила его выйти на улицу, но не сегодня. Никита выглядел вполне бодрым и ничем не отличался от себя обычного, но Таня переживала, что через несколько часов боль вернется.

– Я бы тоже не хотел, но мне назначили на сегодня, – пожал плечами Никита. – Не переживай, я чувствую себя вполне сносно, – успокоил он и на всякий случай взял некоторые лекарства с собой для подстраховки.

Галина Ивановна отдала ключи и доверенность на управление автомобилем только после того, как тщательно проверила Танины права и знания ПДД. Она настолько пытливо опрашивала Таню, что невольно напомнила профессоров в СамГМУ. Тане стало неловко на таком экзамене, но вскоре она поняла, почему простая просьба взять ключи превратилась в допрос.

В гараже стоял серебристый «майбах», дорогущий, как крыло от самолета, и роскошный, как резиденция заморского принца. Таня присвистнула. Она помнила, с каким восторгом папа рассказывал ей о достоинствах этой марки, желая когда-нибудь купить ее. У папы так и не получилось. Знал бы он, что Тане выпадет возможность водить эту машину.

– Там уличное кресло. Погрузи в багажник, – скомандовал Никита.

Он подъехал к машине. Таня хотела сначала помочь ему сесть, но Никита уже открыл дверь и поставил коляску на тормоз. Откинув подлокотник, он ловко перекинул левую ногу в салон, почти прыжком перелез на переднее сидение, куда тут же подтащил вторую ногу. Все действия заняли не больше минуты.

– Я попросил заняться креслом. – Никита заметил, что просьба еще не выполнена, и недовольно посмотрел на Таню. – Уличное надо загрузить в багажник, а это, – он рукой указал на стоящую у машины коляску, – откати к стене.

– Зачем тебе две коляски? – спросила Таня. Как-то ради интереса она посмотрела в Интернете цены на инвалидные коляски. Такая, как у Никиты, стоила немало. И если наличие одной было необходимостью, то вторая, на взгляд Тани, была настоящим мажорством.

– Зачем снимать обувь в доме? – раздраженно вопросом на вопрос ответил Никита.

Таня пожала плечами, рассудив, что Никита прав, и взяла сложенную коляску. Она оказалась довольно тяжелой. Внимание Тани привлекли колеса: под черными покрышками блестел красный корпус.

– Так ты у нас на лабутенах, – не удержалась от подкола Таня. Ответили ей недовольным фырканьем.

Выполнив все требования, она села в машину. Уютный белоснежный салон, удобные кожаные кресла. Красота! Руки легли на руль, будто уже не раз касались его. Таня пристегнулась и завела двигатель, кажется, как-то так ее учил инструктор по вождению. Вдруг она обнаружила, что у нее трясутся коленки. Она ни разу не сидела за рулем такой дорогой машины. Вообще ни разу не водила машину по-настоящему. От перспективы одновременно захватывало дух и леденело тело. «Это же майбах! – проросла в сознании паническая мысль. – Каждую царапинку придется отрабатывать до конца жизни!»

– Мы едем или как? – спросил Никита.

Он уже был пристегнут и, судя по недовольному лицу, не мог дождаться, когда они тронутся.

– Я в первый раз за рулем, – объяснила Таня. – Тем более такая машина.

– Не волнуйся, тут автопилот, – спокойно уверил он. – Ты справишься.

– Легче сказать, чем сделать, – фыркнула Таня.

Желая немного утихомирить нервы, она включила музыку: песни всегда помогали ей успокоиться и настроиться на нужный лад.

– Это что, Шостакович? – Таня посмотрела на Никиту. Она слегка удивилась: самой бы и в голову не пришло слушать классическую музыку в машине.

– Валентин любит Седьмую симфонию, – пожал плечами Никита. – Тут еще есть «Русский вальс». – Он натянуто улыбнулся, и стало понятно: ему эта музыка тоже претит. Никита нажал на кнопку, и из динамиков донесся бодрый голос диктора. – Новое радио тебе нравится больше?

Таня кивнула. «Что может быть сложного: доехать из точки А в точку Б? Да еще и на клевой тачке». – Она попыталась уговорить себя, закрыла глаза и мысленно перечислила все, что должна сделать: включить фары, пристегнуть ремень, включить скорость, медленно отпуская сцепление, слегка давить газ. Сделала три глубоких вдоха-выдоха. Машина резко тронулась и полетела, отчего Таня сначала растерялась, но быстро сообразила и сбавила скорость.

Маневрировать в городе самостоятельно было сложно, но на помощь пришли автопилот и навигатор. Адрес там уже был забит: Никита позаботился об этом, пока Таня занималась колясками. Диктор рассказывал что-то, изредка его голос сменялся песнями. Постепенно мандраж прошел, и Таня начала наслаждаться поездкой. Теперь она понимала, почему папа все время нахваливал «майбах» и не переставал говорить, как сильно хочет его купить. Не машина – мечта. Подогрев руля и подлокотников, сиденья с вентиляцией и массажем. Таня не удержалась и включила его. Как же приятно, когда кресло само разминает поясницу, спину и плечи. Особенно приятно, наверное, когда стоишь в пробке по несколько часов. Этого Тане узнать не довелось, ведь дорога оказалась чистой. У Никиты именно эта марка явно не только для того, чтобы кичиться деньгами.

Когда заиграла группа «Серебро», Таня хотела попросить Никиту сделать громче. Повернув голову, она заметила, что он мирно посапывает, откинувшись на сиденье. Даже во сне он поджал губы и скрестил руки на груди. Таня не стала его беспокоить. Вскоре машина затормозила у трехэтажного здания бледно-желтого цвета. Таня облегченно выдохнула: поездка удалась куда лучше, чем она ожидала.

– Мы на месте, – тронула она Никиту за плечо. Он сонно моргнул пару раз и окончательно проснулся.

Вылез из машины Никита так же ловко, как и залез. Уличная коляска казалась удобнее той, которую он использовал дома, и, что юлить, выглядела более презентабельно. По пандусу самостоятельно заехать Никита не смог: подъем был слишком крутой, отчего коляска скатывалась вниз. Таня помогла ему, хотя это и было тяжеловато. Однако основная трудность ждала их внутри.

Едва она поборола тяжелую дверь – даже не автоматическую, черт побери это МСЭ! – как попала в холл с его давящей атмосферой и разговорами посетителей полушепотом. Никита тут же направился к стойке регистрации, дребезжа колесами по бело-черной плитке. Таня же, подозревая, что торчать тут им придется долго – больницы, как она знала из опыта, дело вообще не быстрое – подошла к буфету. Шоколадный батончик – лучший перекус, который можно придумать. Она сначала хотела взять два, но потом вспомнила, что Никита сладкое не ест, и купила для него банан. Он еще выяснял отношения с тучной теткой за регистратурным окошком. Таня подошла ближе на случай, если ему понадобится помощь. К счастью, ее содействие не пригодилось: Никита забрал какую-то бумажку и уже ехал к Тане.

– Нам на третий этаж, – понуро сообщил ей он.

Таня глянула сначала на него, потом на кривые ступеньки, ведущие наверх, и сглотнула ставший в горле ком.

– Я тебя туда не затащу.

– Конечно, не затащишь, – согласился Никита. – Я вешу семьдесят килограмм, это, – он ударил рукой по боку коляски, – не меньше двенадцати.

– Какой-то маразм! – громко возмутилась Таня, но тут же зажала рот рукой, как только на нее зашикали. – Их не смущает, что это комиссия для инвалидов?

– Хочешь жаловаться – валяй, только учти, что ты не единственная и даже не первая, – пожал плечами Никита. – Тут есть лифт.

Не став дожидаться ответа, он направился в сторону лифта. Таня поспешила за ним. Заблудиться в больничных коридорах – дело не из приятных. Лифт оказался очень маленьким: они вдвоем едва поместились в тесной кабине. К счастью, другие люди добродушно уступили им и не стали набиваться следом. Когда двери, шурша, открылись на нужном этаже, Таня едва не подпрыгнула от счастья. Остановили ее только правила безопасности и страх, что лифт сломается и назад ей все же придется спускать Никиту по лестнице.

Перед кабинетом, где заседала комиссия, уже скопилась длинная очередь, а значит, ждать придется немало. Чтобы скоротать время, Никита постоянно катался по узкому блевотно-желтому коридору к курилке, где мог выкурить очередную сигарету. Таня насчитала штук пять. Дома он курил меньше. Естественно, ведь там не было стресса, который приходилось снимать таким нездоровым способом. Отговорить не стоило даже пытаться: Никита слишком упрямый, чтобы слушать чьи-либо доводы, пусть даже разумные, особенно здесь, в месте, которое напоминает о его несовершенстве.

Сначала Таня ходила следом, но Никита был настолько погружен во выдыхаемые с дымом мысли, что казалось, ему нет никакой разницы от того, рядом она или нет. Когда он собрался закурить в очередной раз, Таня решила остаться на месте. Расстояние до окна было небольшое, всего в несколько шагов. В случае чего она заметит, если Никите вдруг понадобится помощь.

Рассматривать свои ноги на фоне грязноватой бежевой плитки было тоскливо, и Таня зашла в блог. Эмоции от первой поездки за рулем просились наружу, и ими нужно было поделиться, пока не стерлись из памяти. Она во всех красках описала и свое волнение, и впечатление от машины. «Просто вау!» – закончила она поток восхищения.

«Это действительно хорошая марка, – комментарий от загадочного господина Х прилетел сразу, как только запись была опубликована. – Слышал, что ехать в ней очень комфортно. И вы это подтвердили».

От комментария веяло теплотой и радушием. Таня улыбнулась, ей стало чутка спокойнее. Приятно, когда кроме резкого и циничного Никиты она может поговорить и с кем-то доброжелательным, пусть даже виртуально.

«И ехать, и спать, – ответила ему Таня. – Мой друг хорошенько вздремнул по дороге». – В конце она поставила спящий смайлик.

«Не судите его слишком строго. Человек, возможно, провёл бессонную ночь, немудрено заснуть под убаюкивающую качку», – прилетело ей от господина Х. Таня представила, как он улыбнулся.