Читать книгу: «Хенкан. Последний эксперимент», страница 4

Генри разомкнул губы, но тут послышался голос Аями. Предупредив о своем приходе, она быстро поставила на борт ванны поднос и ушла. Сората грустно усмехнулся – теплое саке было уже ни к чему.

Генри тоже смотрел на кувшин и вдруг потянулся к нему.

– Это же то, что я думаю? – спросил он. – Если да, то нам не помешает выпить.

У Сораты вновь забилось сердце, и он тоже приблизился к подносу.

– Позволь я сам?

Он притронулся к ладони Генри, и тот убрал руку. Сората разлил саке по пиалам и одну протянул Генри.

– За то, чтобы этот вечер был только началом, – сказал он с улыбкой, – и за то, чтобы конец никогда не наступал.

Генри отсалютовал ему и опрокинул в себя сразу все. Лицо его поменялось, губы искривились, и он высунул язык.

– Фу! И правда теплое!

Сората громко рассмеялся и, поддавшись порыву, пнул Генри ногой, всколыхнув спокойную воду.

– Боже, Сора! Иногда ты как старый дед, а иногда как дите малое.

– Разве это плохо? Тебе не нравится?

Генри замолчал, и Сората видел: его что-то огорчило.

– Генри…

– Мне и не должно нравиться, – сказал Генри после продолжительной паузы. – Я просто хочу, чтобы ты всегда был собой и ни под кого не подстраивался. Даже под меня.

Сората отвел взгляд, не в силах скрыть свои чувства. Он был смущен, тронут и окрылен такими словами. С ним в жизни мало кто был настолько откровенен.

– Спасибо. Нет, правда, спасибо, Генри.

Он мог бы еще много чего сказать, но вовремя почувствовал, что это будет лишним. Они допили кувшинчик, поговорили ни о чем, обсудили дальнейшие планы по работе приюта на Синтаре.

А на полпути в свои спальни их нагнала Аями и с поклоном сообщила, что таинственная госпожа Курода снова требует встречи.

Сората не удивился тянущему чувству страха, которое зародило в нем это известие. Он лишь протянул руку и, не глядя, сжал плечо Генри.

– Скажи, что я сейчас приду. Пусть ожидает в белой гостиной.

Он выбрал это место в доме, потому что путь туда давал возможность немного привести мысли в порядок. Такой поздний визит, да еще и не первый за сегодня, имел под собой веские основания. А поскольку идей у него не было, приходилось мучиться неизвестностью.

– Тебе не обязательно ждать, – обратился он к Генри. – Можешь отправляться спать, увидимся утром.

Он отвернулся, но Генри удержал его за локоть.

– Нет уж. Чувствую, что-то случилось, поэтому лучше буду поблизости. Если ты не захочешь, можешь мне не рассказывать, но я дождусь конца вашей встречи, чтобы убедиться, что ты в норме.

Сората на миг прижался разгоряченным лбом к его плечу и вздохнул.

– Как знаешь. Извини, мне надо немного привести себя в порядок.

Он ускорил шаг, будто пытался убежать от проблемы, но на деле приближался к ней. В своей комнате он расчесал волосы перед зеркалом и заново стянул в хвост. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Все хорошо.

Он вышел в коридор и уже совсем с другим настроением направился в белую европейскую гостиную. От страха и неуверенности не осталось и следа. Натянув на лицо маску делового человека, он и стал им и был готов к любым неожиданностям.

Но заплаканная женщина, ждущая его появления, все равно стала сюрпризом. Сюрпризом из прошлого.

– Кимура-сама, – она поднялась ему навстречу и вежливо поклонилась.

Он с сомнением оглядел стройный силуэт и остановился на бледном круглом лице с пухлыми маленькими губами, влажными черными глазами и распухшим от слез носом.

– Хидеко…

Лишь сейчас он ее вспомнил, ведь за много лет она успела стать настолько нечетким образом в его голове, что даже звучание ее имени не вызвало в нем никаких чувств.

– Кимура-сама, – она замерла перед ним, но ее тонкие пальцы нервно двигались, выкручивая суставы. – Кимура-сама…

Лицо ее некрасиво сморщилось, безжалостно обостряя следы неумолимого времени на нем, и женщина расплакалась.

Сората не знал, что делать, ему никто не мог прийти на помощь, и он придержал Хидеко за плечи и усадил на белоснежный диван. На столике стояли графин с водой и пара стаканов. Он наполнил один и подал ей.

– Выпейте. Вам полегчает.

Женщина поднесла стакан ко рту, но зубы стучали о край. Сората перехватил ее руку и помог сделать глоток. Эта встреча была такой неожиданной, принесла с собой целую волну давно похороненных воспоминаний юности.

– Хидеко-сан, прошу, успокойтесь и расскажите, что вас так расстроило?

Он погладил ее по плечу и убрал руку. Женщина еще пару раз сдавленно всхлипнула и подняла на него жалобный взгляд.

– Вы меня помните?

– Да. Я помню вас.

– Тогда вы помните и то… то, что между нами было.

Сората промолчал, и она отвела потускневший взгляд.

– Да, – проронил он. – И это я тоже помню. Но вы теперь Курода, а значит…

– Если вы думаете, что я стану просить вашей благосклонности или шантажировать прошлым, то вы ошибаетесь. Я бы ни за что не стала искать вас и постаралась забыть, что когда-то было между нами. Но кое-что случилось.

Она тяжело задышала, пытаясь подавить рыдания, и Сората терпеливо ждал продолжения.

– Не бойтесь, говорите, – подбодрил он.

– Йоичи, – проронила она хрипло. – Моего сына похитили.

Сората сразу все понял. Он знал, откуда берутся дети и куда деваются служанки, после того как переспят с хозяином. А именно это с ними тогда и произошло. Сорате было всего шестнадцать, он знал только заботу матери, строгость отца и вечные тычки задиристого кузена. А вот любовь женщины он познал с Хидеко.

Она была старше него, и ее пухлые розовые губы постоянно улыбались, и смысл этой улыбки Сората понял только тогда, когда они с девушкой остались наедине в пустом доме. Хидеко была всего лишь служанкой в богатой семье, но в ее горячих объятиях Сората испытал чувства, которые больше никогда не повторятся. Это была долгая неделя без родителей, и голова кружилась от новых ощущений. Хидеко обладала опытом, а Сората кипел нерастраченной страстью, и их короткий роман был ярким, как вспышка падающей звезды.

Еще когда Хидеко вдруг решила уволиться ни с того ни с сего, Сората начал догадываться о последствиях их маленького спонтанного секрета. Но она не посчитала нужным ему сообщить, а выпытывать правду у него просто не было возможности – Хидеко уехала, не попрощавшись. Это ее выбор. Осознанный выбор взрослого человека, и он не вправе осуждать за него.

И все это время он не вспоминал о тех днях, а тут они сами явились к нему в дом.

– Йоичи? Неужели…

В горле вдруг пересохло, и он не смог договорить.

– Это мой сын. Его зовут Йоичи, и вчера мне позвонили с требованиями выкупа.

Она рассказала, как поняла, что забеременела, и после их расставания уехала к своей матери и жила с ней, пока та не умерла. Хидеко всегда боялась остаться одна, и мысль о ребенке стала для нее идеей-фикс, а Сората показался отличным кандидатом на роль ничего не подозревающего отца. Она мечтала, чтобы их ребенок перенял все лучшее от него, и его судьба не сложится так печально, как ее собственная. Выросшая с вечно больной одинокой матерью, она хотела иметь рядом человека, который любил бы ее безраздельно, просто за то, что она есть.

Так у нее появился крохотный малыш Йоичи.

– Я вышла замуж за простого мужчину, не богатого и не красивого. Но он позволил мне иметь семью, как у всех других людей. Я, наверное, кажусь вам жалкой, но я правда была счастлива, а Нобу принял моего сына, как своего. Они иногда ссорились, но Йоичи скоро будет четырнадцать, трудный возраст. Я делала все, чтобы им обоим было хорошо в нашем доме.

Хидеко не сразу заметила пропажу ребенка. Он и до этого задерживался после школы, а она работала в смену и в тот день уходила в ночную. Ее муж рано лег спать и не видел, в котором часу Йоичи вернулся домой. Как выяснилось утром, он не возвращался.

– Сколько они просят?

Хидеко назвала сумму, и Сората нахмурился. Она была внушительной, едва ли женщина, честно зарабатывающая себе на кусок хлеба, смогла бы собрать такую за короткий срок. А Кимура мог, причем хоть прямо сейчас.

Это заставляло думать, что либо ребенка не планировали возвращать, либо имя его настоящего отца, а также его платежеспособность им были хорошо известны.

– Все будет в порядке, – сказал он. – Мы подготовим необходимую сумму, не переживайте.

Она прижала ладонь ко рту и вздохнула.

– Вы ведь ни разу не вспомнили обо мне за эти годы? Не бойтесь меня обидеть.

– А вы? Вы обо мне вспоминали?

– Каждый день с тех пор, как Йоичи перешел в среднюю школу. Вы не представляете, как сильно он похож на вас.

Она достала из кошелька фото и положила на столик. Сората вздрогнул, когда увидел свое совсем юное лицо на цветной карточке. С первого взгляда между ними не было ни единого отличия, и лишь через несколько секунд становилась заметна разница. И чем дольше Сората смотрел, тем больше убеждался, что ошибки быть не может. Йоичи его сын, его плоть и кровь.

– Я не хотела, чтобы вы узнали об этом так, – сказала Хидеко. – Если честно, я не хотела, чтобы вы вообще когда-нибудь узнали. Но у меня не осталось выбора.

Сората смотрел на фото, и изображение на нем становилось все более мутным. Он моргнул, с удивлением отмечая, что глаза наполнены слезами.

У него есть сын. Сын. У него.

Он не знал, что еще сказать, и Хидеко внезапно упала перед ним на колени.

– Пожалуйста, спасите моего ребенка! Спасите моего сына! Я все верну, я заработаю и верну деньги. Только не дайте ему умереть…

Она распласталась на полу, и ее спину сотрясали беззвучные рыдания. Сората опустился рядом на колени и тронул за плечо.

– Обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он вернулся домой.

Хидеко уже ушла, а Сората все продолжал сидеть в гостиной. Крутил в руке стакан с водой, трогал пальцем едва заметный след дешевой губной помады – темная вишня. Пятнадцать лет назад она не позволила бы себе такой оттенок, а сейчас он казался жалкой попыткой удержать образ жизни, которая уже не станет прежней.

– Я могу войти?

Генри прислонился к косяку и заглянул в комнату. Сората поднял голову и рассеянно кивнул.

– Ты еще спрашиваешь, – глухо отозвался он, подпирая щеку рукой. Чуть повысил голос: – Заходи, Генри, не стой там.

Макалистер приблизился, посмотрел на него и, что-то почувствовав, не стал сразу задавать вопросы. В воздухе витало нечто зловещее, давящее, то, что неподъемным грузом лежало у Сораты на плечах. Он не мог выпрямиться от этой тяжести.

– Расскажешь?

– Куда я денусь? – Сората вздохнул и отставил стакан. Хидеко была все еще красивой, хотя жизнь в безденежье неминуемо сказалась на ее внешности. И эта несуразная дешевая помада ей очень шла. – Тебе вкратце или подробно?

– Наверное, сначала вкратце, – сказал Генри и сел рядом на диван. – Что случилось?

– Хм… – Сората улыбнулся, хотя это была, скорее всего, нервная реакция. – Моего сына похитили.

– Так. Понятно, – пробормотал Генри и потер ладони о штаны. – Нет, прости, я не понял. Какого такого сына?

– Моего, – Сората протянул Генри фотографию. – Моего и этой женщины, Хидеко. Что именно тебя смущает, Генри? То, что у меня есть ребенок, или то, что ты об этом не знал?

Он и сам понимал, что срывается на друге, но голос дрожал, и Сората не мог остановить это. Стоило бы отложить разговор на утро, но ему нужно было выговориться, излить душу тому, кто выслушает все, что он скажет.

Ему нужно было все рассказать Генри.

– Шокирован? Смущен? Скажи хоть что-нибудь! Не надо так молчать!

Генри положил ладонь ему на колено и надавил.

– Меня смущает только то, что ты выглядишь более потерянным, чем этот мальчик, – он ткнул пальцем в снимок. – Похоже, без полной версии не обойтись.

Генри излучал спокойствие и уверенность, потому что они нужны были Сорате, и тот с благодарностью впитывал эти чувства. Хотелось упасть к нему на колени и спрятать лицо. Как объяснить то, что он сам еще не до конца мог принять? Поймет ли Генри его переживания? Осудит ли за то, что случилось давным-давно?

Если он сделает это, Сората не вынесет.

– Это… Очень давняя история, как ты понимаешь, – Сората с трудом сложил губы в благодарную улыбку. – И до ужаса банальная. Мне было где-то шестнадцать, ей двадцать… не помню с чем. Родители мои в отъезде. Мы провели вместе какое-то время, а через пару месяцев Хидеко молча уволилась и уехала.

Сората затих, побарабанил пальцами по колену. Чем больше проходило времени после ухода Хидеко, тем реальней становилось все происходящее.

У него был сын. И этого сына у него отобрали – вообще-то даже дважды.

– Она не сказала тебе, что беременна?

– Нет. Она не собиралась мне сообщать, ей был нужен ребенок, а не я или деньги моей семьи. Если бы родители узнали, они бы меня убили, а Хидеко заставили избавиться от ребенка. Это же такой позор для семьи.

– Звучит так, будто тебя использовали. Извини.

– Да нет, ты прав, – согласился Сората. – С моей помощью она исполнила свое желание, а узнай я правду в том возрасте, кто знает, как бы к этому отнесся? Едва ли я был бы счастлив стать отцом в шестнадцать лет. Я и сам, можно сказать, был тогда ребенком.

– Его зовут Йоичи? – спросил Генри, когда пауза слишком затянулась.

– Да. И день назад он пропал. Хидеко с мужем уже собрались заявить в полицию, как позвонили похитители. Они просят выкуп и соблюдение секретности. И знаешь… Мне кажется, что сумма была завышена неспроста. Хидеко неоткуда взять такие деньги, это слишком фантастическое требование.

С трудом заставив себя расслабить сведенные судорогой пальцы, он поднялся и бесцельно прошелся по комнате.

– Я понимаю, о чем ты, но в любом случае нельзя просто идти на поводу у похитителей, – сказал Генри, следя за его передвижениями – Ни к чему хорошему это не приведет. Ты обещал ей деньги?

Сората кивнул.

– Мой ответ очевиден – средства у меня есть, совесть тоже. А вот с остальным проблема. Я понимаю, что даже если похитители дилетанты, вариантов счастливого исхода очень мало. Ты знаешь, что делать, Генри? Кто может знать такие вещи, если не ты?

Он с надеждой посмотрел на Генри и поджал губы в ожидании ответа.

– Ты меня переоцениваешь, боюсь, как и всегда, – сказала Генри. – Единственный вариант, который я могу предложить, это обратиться в полицию. У них есть необходимый опыт в таких делах. Но чувствую, что ни мать, ни ты на это не согласитесь. Ох, Сора… Неприятная история…

Сората не мог винить его ни в чем. Эта проблема была слишком личной, Генри не имел к ней никакого отношения. Все их предыдущие трудности были общими, все опасности угрожали им обоим почти в равной степени. Сората не имел права требовать от Генри большего, чем он и так уже давал. Он был его якорем, надеждой, опорой, но ничем не был ему обязан.

Сората молчал слишком долго, и Генри, опустив взгляд, неловко произнес:

– Прости. Кажется, я должен тебя поздравить с рожде… появлением сына.

– Давай, ты поздравишь меня, когда мы вернем Йоичи? – Сората нарочно сказал «когда», хотя намного точнее прозвучало бы «если». Если они смогут вернуть мальчика живым. И он специально сказал «мы», трусливо надеясь, что Генри не оставит его одного. Он не чувствовал в себе сил пройти по этому пути в одиночку.

– Мы выпьем за это, сходим в баню, попрошу Масамуне подыскать нам женскую компанию, если хочешь. Я согласен на что угодно.

– Давай без незнакомых женщин, – попросил Генри с вымученной улыбкой.

– Как скажешь, – Сората облизал губы. – Все, что ты захочешь, только…

– Мы с этим разберемся, обещаю, – перебил Генри. – Ты и я. Но прежде мне нужно знать все, от начала и до конца. Когда эта женщина вернется? Я хотел бы поговорить с ней.

– Завтра утром. Думаю, очень рано утром. Но мы можем это не откладывать, она дала свой номер. – Сората вернулся на диван и показал оставленную Хидеко карточку. Он любил решать проблемы сразу, если была возможность. А промедление в такой ситуации было опасным. – И не думаю, что она успела далеко уйти. Закажу деньги в банке, чтобы к утру подготовить выкуп.

– Не спеши. Пожалуйста, – Генри похлопал его по плечу и поднялся на ноги. – Верни ее обратно, а остальное… остальное будем решать потом. Звони ей.

Сората достал смартфон и набрал номер Хидеко. Генри сидел рядом, и от него исходили волны приятного расслабляющего тепла, гораздо лучше, чем недавно в купальне, которая уже казалась только сном. После третьего гудка Хидеко сняла трубку.

– Вы можете вернуться? – коротко спросил Сората, глядя Генри в глаза. – Да. Да, я попросил кое-кого о помощи. Нет, полиция ни при чем, я же обещал. Жду.

Он уронил смартфон на диванную обивку и устало ссутулился.

– Не верится, что это происходит на самом деле, – пожаловался он и опустил голову.

Я встретил гонца на пути.

Весенний ветер, играя,

Раскрытым письмом шелестит.

(Кито)

«Я много раз планировал бросить все и сбежать

к тебе. Просто так. Но представляя себе твое лицо,

полное холодного равнодушия, я чувствовал ужас. Оно

было последним, что я запомнил, и оно часто мне

снилось. Что бы я сказал тебе при встрече, если даже

в письме не могу подобрать слов? Наверное, я казался

тебе жалким. И ты прав. Всегда и во всем прав».

(из неотправленных писем Генри Макалистера)

История вторая,
в которой путь снова лежит на остров

Хидеко еле слышно плакала, комкая в руках мокрые бумажные платки. За минувшую ночь она еще больше осунулась, в глазах не было никакого выражения, в уголках не просыхали слезинки, а вишневая помада, запомнившаяся Генри после вчерашнего, исчезла с бледных губ. Генри не мог представить себе весь масштаб материнского горя, но глядя на Хидеко, он будто заглядывал ему прямо в лицо. Сората заказал ей воды, а заодно обед, чтобы не занимать столик в небольшом кафе, расположившемся между аэропортом и токийским портом, но сам к еде не притрагивался.

Генри нервно посмотрел на часы. Снова.

Первые инструкции они получили рано утром, когда Генри еще спал, а Сората как раз успел проснуться и отправиться на пробежку. Звонок Хидеко застал его в пути, и, вернувшись, он сразу начал собираться в дорогу. Родителям велели быть в полдень у международного аэропорта Токио вместе с деньгами, а в качестве доказательства предоставили короткую аудиозапись с голосом Йоичи. Времени как раз хватило, чтобы на машине добраться до Токио и найти место, где можно ждать, не привлекая особого внимания. И буквально через четверть часа поступили новые инструкции.

Мужу Хидеко, Нобу, вручили неприметный рюкзак с выкупом и отправили на место. Он должен был пройти определенным маршрутом, купить капучино в «Старбаксе» справа от входа, подняться на второй этаж в туалет, взять ключ в крайней левой кабинке за сливным бачком, вернуться в зал ожидания и сдать рюкзак в камеру хранения. Ключ положить на место и просидеть полчаса в кафе за самым ближайшим к балкону столиком. Генри от подобных сложностей стало не по себе – будто похитители пересмотрели американских фильмов про шпионов. Нобу трясся, как осиновый листок, постоянно что-то бормотал, словно оправдывался, пытался перевалить задачу на кого-нибудь другого, но этого нельзя было делать, ведь похитители не должны узнать о том, что Хидеко помогает еще кто-то, кроме супруга.

Ожидание длилось слишком долго. Сората лениво пожевал салат и переключился на кофе – выпил уже три чашки безумно крепкого американо. Выглядел он невыспавшимся и несчастным, пусть и старался держаться.

– Не хочешь бифштекс с кровью? – спросил он у Генри. – Или гамбургер?

Ни у кого из их троицы не было аппетита, но еда хотя бы позволяла скоротать время и немного отвлечься.

– Может, ты сам что-нибудь нормальное съешь? – спросил Генри. За минувший час салата в тарелке у Сораты почти не убавилось, зато официант только успевал повторять заказ на напитки. Прежде Генри не замечал за ним любви к крепкому кофе.

– Я еще это не съел, – вяло улыбнулся Сората, – к тому же из нас ты – главный едок.

Шутка не нашла отклика ни у Генри, ни тем более у Хидеко.

Слезы женщины давили на нервы. Казалось, уж пусть лучше прокричится раз, но как следует, чем будет вот так через силу глотать рыдания. Недавно звонил Хибики, сказал, что немедленно едет к ним из университета. Скоро все они будут в сборе, разве что кроме Руми.

– Курода-сан? – из вежливости обратился к ней Генри. – Вам ничего не заказать?

– Вы думаете, я в состоянии есть? – процедила она и прижала к лицу свежую салфетку. От слез глаза у нее воспалились, веки покраснели.

Генри не выдержал и отвернулся.

Сората придвинул Хидеко новый стакан с водой и неловко коснулся ее плеча. Она вздрогнула, но и только, даже головы не повернула. Сората перевел подавленный взгляд на Генри и вздохнул.

– Скоро будет час, как Курода ушел. Нам должны позвонить с минуты на минуту, – он окончательно отодвинул от себя истерзанный салат и посмотрел на телефон Хидеко. Его специально оставили на столешнице экраном вверх, чтобы в шуме не пропустить звонка. Но аппарат оживать не спешил.

– Наберись терпения, – посоветовал Генри, хотя сам уверенности не испытывал. – Им нужны деньги, и они выйдут на связь, если что-то пойдет не так.

– А если все пройдет так? Если они заберут выкуп, – Сората спохватился и понизил голос до шепота, придвинувшись к Генри, – но не вернут мальчика?

Генри не знал, что ему ответить. Он никогда не работал с такими делами, занимаясь мелкими кражами и бытовыми склоками, да и вообще полицейским был неважным. Он хлопнул Сорату по плечу, и тот отстранился, возвращая на лицо равнодушно вежливую полуулыбку.

– Я… отойду на минуту, – он многозначительно махнул рукой в сторону туалета и поднялся.

Генри кивнул и откинулся на спинку диванчика. С его места открывался отличный вид на вход, и он следил, как Сората направляется к двери туалета, но совсем немного не доходит. Звякнул колокольчик, и в кафе широким шагом буквально ворвался высокий молодой европеец с рюкзаком на плече. Столкновение было неизбежно, и Сората, не глядящий по сторонам, налетел на него.

– Эй! Смотри, куда прешь! – возмутился тот на почти идеальном японском. Для гайдзина⁶, разумеется.

– Прошу прощения, – ответил Сората, уткнувшись взглядом в пол. Чуть отстранился, пропуская, и только потом поднял голову. Но европеец не собирался упускать возможности поскандалить.

– Думаешь, извинениями отделаешься? Ты мне все ноги оттоптал.

Генри напрягся, и тут откуда-то со стороны касс появилось новое действующее лицо.

– Вообще-то, это твоя вина, Риан, – к ним спешно подошел невысокий молодой японец с выкрашенными в рыжий волосами и склонился перед Соратой. – Простите его, пожалуйста. Мой друг не очень хорошо воспитан.

Конфликт, кажется, разрешился сам собой, и Генри, уже надумавший вмешаться, немного расслабился. Однако все равно поднялся из-за стола. Два японца усердно кланялись друг другу и приносили взаимные извинения, а виновник инцидента с до отвращения снисходительным взглядом возвышался над ними на целую голову. Картина необычная, и на них стали коситься с любопытством. В обеденное время кафе было переполнено, а трое мужчин блокировали выход.

– Все в порядке? – спросил Генри, подойдя к ним и положив Сорате руку на плечо. Европеец, высокий худощавый брюнет с необычно яркими зелеными глазами, метнул внимательный взгляд на одного, потом на другого и хищно улыбнулся:

– Если кому-то интересно мнение пострадавшей стороны, то нет, не в порядке, – и добавил по-английски с едва уловимым акцентом уроженца графства Ланкашир: – Вы его друг? Кто возместит мне моральный ущерб?

– Риан! – тихо, но отчетливо прошипел его рыжий спутник. – Вообще-то я целый час тебе названивал, чтобы сказать, что здесь нет свободных мест. Давай уйдем?

Этот Риан его проигнорировал, глядя Генри прямо в глаза совсем не добрым взглядом. Генри и без того был на взводе, так что появление агрессивного соотечественника буквально вывело его из себя.

– Что именно вас беспокоит? – буднично спросил Сората, всего на секунду опередив Генри.

Мужчина подошел ближе и, наклонившись, внимательно изучил его лицо с просто восхитительной бесцеремонностью.

– Хватит, – оборвал его Генри и решительно вытянул руку, отгораживая Сорату. – Он извинился. Чего вы добиваетесь?

– Вижу, тут и правда нет свободных мест. Понимаете ли, мы с Кирито сто лет не виделись и договорились встретиться в этом кафе, так что с удовольствием присоединимся к вам и будем квиты, – и спросил, обращаясь к своему товарищу: – Так ведь?

– У нас и без вас тесно, – отрезал Генри.

– Давай лучше поищем другое место, – поддержал его Кирито и недовольно дернул наглеца за рукав, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

– Отказываюсь, – упрямо сказал Риан. – У нас отплытие в 12:45, так что некогда нам по окрестностям бегать. Ну, чего ждем?

Генри чувствовал к наглому англичанину ярую антипатию, причем дело даже не в поведении и резких словах. Просто смотреть на него было уже неприятно и… Да, пожалуй, страшновато.

– Не спорь с ним, Генри, – Сората хлопнул его по руке, успокаивая. – Пусть садятся, мы все равно скоро, надеюсь, уйдем отсюда. Покажи им наш столик, пожалуйста, я скоро.

И ушел.

Непрошеные соседи устроились с комфортом – мелкий японец сел рядом с Хидеко, а его хамоватый товарищ – к нему под бок, таким образом, чтобы оказаться напротив Генри и Сораты.

– Просим прощения за неудобства, – японец сидя изобразил неглубокий поклон. – Зовите меня Кирито, пожалуйста. А это…

– Риан Валентайн, – влез его друг.

– А мне неинтересно, – буркнул Генри. Хидеко сначала посмотрела на чужих людей с опаской, потом потеряла к ним интерес.

– Очень зря, потому что мне удобнее, когда обращаются по имени.

– Не думаю, что буду обращаться к вам.

– А я думаю, вам может пригодиться моя помощь.

– Не очень понимаю, – хмуро огрызнулся Генри. Ситуация его напрягала. – Простите, мне нужно отойти.

И он поспешил в туалет, к Сорате.

Тот мыл руки, когда Генри ворвался к нему и сразу окатил лицо холодной водой. Странное бешенство, стоило только отойти от источника раздражения, пошло на убыль, и он понял, что напрасно оставил Хидеко наедине с незнакомцами.

– Какая муха тебя укусила, Генри? – спросил Сората, подсунув руки под сушилку. – Почему ты оставил Хидеко одну?

Он словно читал его мысли, и Генри устало смахнул со лба капли воды.

– Если бы я этого не сделал, мы бы не расплатились за гору разбитой посуды и одну разбитую морду. Ты сам как?

– Это все кофе, – коротко ответил он, но, очевидно, понял, что имелось в виду. – Генри, только ты не нервничай. Нам нужен еще хоть кто-то в своем уме. Идем обратно. Вдруг, пока нас нет, позвонят.

Генри посмотрел в зеркало, пригладил вздыбившиеся от сырости волосы и вышел вслед за Соратой в зал. Он во всем прав, и Генри необходимо было сохранять голову холодной, ведь в случае чего, на Хидеко лучше не рассчитывать, да и Сората после столь внезапных и шокирующих новостей не слишком хорошо соображал. Но сохранять хладнокровие становилось все сложнее.

Телефон лежал на прежнем месте, странная парочка тоже никуда не исчезла, к сожалению, и, напротив, уже сделала заказ.

– Риан, – еще раз представился европеец и через стол протянул Сорате руку для пожатия. – Валентайн.

Сората в первую очередь покосился на Хидеко, та все еще сидела нервная, но теперь еще и настороженная. Только потом пожал протянутую руку.

– Кимура Сората, – назвался он, оглянулся на Генри и нехотя сказал: – Это мои друзья, Генри Макалистер и госпожа Курода.

– Очень приятно, – протянул Валентайн. – Даже не представляете себе, как.

Генри приятно не было, и он с трудом стерпел рукопожатие Валентайна, хотя с большим удовольствием вышвырнул бы этого проходимца за дверь. Уж больно вовремя он объявился, хотя для похитителя было бы чересчур дерзко так светиться. Напряжение за столом можно было ножом резать, и Генри отвернулся к окну, чтобы немного отвлечься.

Риан задержал ладонь Сораты в своей, не отрывая взгляда от его лица.

– Я так и подумал, – пробормотал он непонятно с чего и с ухмылкой обратился к Кирито: – Лисенок, у тебя появился конкурент.

Он с сожалением выпустил руку и лизнул кончики своих пальцев. Жест до того отвратительный, что Генри передернуло. Он чувствовал одновременно и омерзение, и неловкость, и совсем немного – интерес. Пытался понять, может ли эта странная парочка быть связана с похищением, изучал их, пока они ели, но из всего услышанного и увиденного смог понять только то, что они ждали отплытия рейсового катера из Токийского порта. Точку назначения никто из них так и не назвал.

– В качестве примирения предлагаю свои услуги, – самоуверенно заявил Риан, закончив обедать. – Как гадателя, разумеется. Все остальное вам пока не нужно.

«Все остальное – это что?» – подумал Генри.

– Спасибо, но мы не нуждаемся в услугах гадалок, – максимально вежливо отклонил Сората предложение.

– Он не гадалка, он… – встрял Кирито, раздосадованный скользящим в словах Сораты пренебрежением, но Риан предупреждающе сжал его плечо.

– Не надо, я сам, – шепнул он, не оборачиваясь, и продолжил громче: – Я не гадалка, как ты выразился, но если так понятнее, то да, я иногда занимаюсь тем, что составляю гороскопы и даю предсказания. И мои услуги стоят очень дорого, но сегодня я готов поступиться принципами. Я же вижу, у вас тут проблемка.

– Тогда кто вы? – спросил Сората.

– Мошенник и лжец, кто же еще, – перебил Генри, который уже не на шутку разозлился. Он вдруг понял, что не может контролировать свои чувства и слова, будто что-то внутри него готово было изойти лаем и накинуться на чужака. В каком-то смысле он ощущал себя псом, почувствовавшим угрозу, а поделиться с Соратой своими подозрениями открыто не мог.

– Вашу ручку, – иронично попросил Валентайн, игнорируя Генри. – Раскидывать на столе оленьи лопатки как-то негигиенично, так что давайте упростим немного.

Сората фыркнул и протянул руку ладонью вверх.

Хотелось крикнуть ему: «Что ты делаешь?», но горло перехватило, когда Риан обдал Генри ледяным взглядом. Сидящий напротив Кирито сочувствующе вздохнул. Казалось, Генри околдовали, таким беспомощным и напуганным он себя вдруг ощутил. Они не похитители, нет, тут что-то гораздо более жуткое.

И едва Риан протянул руку, Генри схватил Сорату за запястье и остановил.

– Нет! Не делай этого.

К черту предчувствия и инстинкты – этот самодовольно ухмыляющийся человек был опасен, по-настоящему опасен, и рисковать Соратой Генри не мог.

– Генри? – Сората удивился, осторожно вывернул свое запястье из крепкого захвата и с болезненной гримасой на лице потер. – Ты чего? И впрямь веришь в подобную чепуху?

Кирито, следивший за ними с ревнивой настороженностью, толкнул Риана плечом и шепнул ему что-то на ухо. Тот кивнул, но Генри, ослепленный яростью, едва замечал эти странные переглядывания.

– А ты веришь? В любом случае, они могут сидеть с нами, но вешать лапшу…