Цитаты из книги «Мария Башкирцева. Дневник», страница 3

Нет другого такого утешения, как вера в Бога! Как несчастны люди, которые ни во что не верят.

Если я говорю: "стоящий так высоко" это вовсе не означает, что я его уважаю, нет. Я глубоко презираю род людской -- и по убеждению. Я не жду от него ничего хорошего. Я не нахожу того, чего ищу в нем, что надеюсь встретить -- доброй, совершенной души. Добрые -- глупы, умные -- или хитры, или слишком заняты своим умом, чтобы быть добрыми. И потом -- всякое создание в сущности эгоистично. А поищите-ка доброты у эгоиста. Выгода, хитрость, интрига, зависть! Блаженны те, у кого есть честолюбие, -- это благородная страсть; из самолюбия и честолюбия стараешься быть добрым перед другими, хоть на минуту, и это все-таки лучше, чем не быть добрым никогда. Ну-с, дочь моя, исчерпали вы свою мудрость. -- Для настоящего времени, да. По крайней мере, так у меня будет меньше разочарований! Никакая подлость не огорчит меня, никакая низость не удивит меня. Конечно, настанет день, когда мне покажется, что я нашла человека, но в этот день я обману себя безобразнейшим образом. Я отлично предвижу этот день. Я буду ослеплена, я говорю это теперь, когда вижу так ясно... Но тогда зачем жить, если все в этом мире низость и злодейство? Зачем? Потому что я понимаю, что это так. Потому что, что ни говори, жизнь прекрасна. И потому что, не слишком углубляясь, можно жить счастливо. Не рассчитывать ни на дружбу, ни на благородство, ни на верность, ни на честность, смело подняться выше человеческого ничтожества и занять положение между людьми и Богом. Брать от жизни все, что можно, не делать зла своим ближним, не упускать ни одной минуты удовольствия, обставить свою жизнь удобно, блестяще и великолепно, главное -- подняться как можно выше над другими, быть могущественным! Да, могущественным! Могущественным! Во что бы то ни стало! Тогда тебя боятся и уважают. Тогда чувствуешь себя сильным, и это верх человеческого блаженства, потому что тогда люди обузданы или своей подлостью, или чем то другим, и не кусают тебя. Не странно ли видеть меня, рассуждающей таким образом? Да, но эти рассуждения в устах такого щенка, как я, -- только лишнее доказательство, чего стоить мир. Он должен быть хорошо пропитан грязью и злобой, чтобы в такой короткий срок до такой степени озлобить меня. Мне едва пятнадцать лет.

-1875-

Петербург выигрывает ночью. Не могу себе представить ничего великолепнее Невы, с цепью фонарей по набережным, составляющей контраст с луной и темно-синим, почти серым небом. Недостатки домов, мостовых, мостов ночью скрадываются в приятных тенях. Ширина набережных выступает во всей красоте. Шпиц Адмиралтейства теряется в небе, и в голубом тумане, окаймленном светом, виднеются купол и изящные формы Исаакиевского собора, который кажется какой-то тенью, спустившейся с неба. Мне хотелось бы быть здесь зимою.

Я, которая хотела бы сразу жить семью жизнями, живу только четвертью жизни. Я скована.

... каждое огорчение- точно капля чернил, падающая в стакан с водой: оно никогда не изглаживается, а прибавляется ко всем предшествующим - делает стакан чистой воды- серой, черной, грязной. Сколько потом не прибавляй воды, она все-таки остается грязной.

Я уже полтора часа жду к уроку m-lle Колиньон, и это вот каждый раз так! А мама упрекает меня и не знает, как это огорчает меня самую. Досада, возмущение так и жжет меня. M-lle Колиньон пропускает уроки, она заставляет меня терять время.

Мне тринадцать лет; если я буду терять время, что же из меня выйдет!

Вещи, которые я люблю, не утомляют меня. Когда приходится смотреть картины и особенно статуи – я точно из железа. А если бы меня заставили ходить по магазинам Лувра или «Bon Marche», даже Ворта, – да я бы через три четверти часа расплакалась!

Море весь день было восхитительного цвета. Такие тонкие серые тона!

В конце концов у меня несчастная натура: мне хотелось бы гармонии во всех мелочах жизни; часто вещи, которые считаются элегантными и красивыми, шокируют меня каким-то отсутствием художественности, особой грации и не знаю чего ещё. Мне хотелось бы, чтобы мама была элегантная, умная, или, по крайней мере, с достоинством, гордая.

Право, нельзя так мучить людей...

Не мелочи ли это?.. Всё относительно, и если булавка доставляет вам такую же боль, как ножик, что скажут тогда мудрецы?

Нельзя допустить, чтобы люди, вам безразличные, могли заставить вас страдать.