Читать книгу: «В тени орлиного крыла»

Натянув медицинскую маску на нос, тем самым практически закрыв ею лицо, я оглядывалась по сторонам в надежде, что увижу знакомое лицо. Мне казалось, что попытки замаскироваться бесполезны. Она узнает меня, даже если я натяну на голову мешок из-под картошки. И как она это делает? Я слышала родной голос, ее любимый голос. Тепло разлилось по телу, а в груди больно защемило. Мама отстукивала ритм каблучками по кипенно-белой плитке, какую обычно кладут в клиниках, а санитарки весь день только и делают, что тщательно натирают её серыми растрёпанными тряпками. Я тоже могла пойти на такую работу: быть санитаркой, получая мизерную зарплату. Но мой путь оказался другим. И теперь я не могу показаться маме на глаза.

Она несла в руках стопку медицинских карточек. Я опустила глаза в пол и еще выше натянула маску. Она не должна меня узнать. Мама думает, что я в Бразилии, и сейчас сижу на занятиях в языковом Университете. Вот бы она удивилась, увидев меня здесь, в родном городе. Рассмотрев меня внимательно, мама бы потеряла сознание. Ведь такой – дорого одетой, вкусно пахнущей, накрашенной дорогой косметикой – она меня никогда не видела такой. Мама открыла дверь в кабинет, где за рабочим столом, как обычно, гордо восседала моя тётя Мила. Здесь её уважительно называют Мила Вениаминовна. Она ведущий врач – офтальмолог, а мама – её медицинская сестра. Мила недавно развелась, и всё, что её спасало в этой ситуации – её профессия. И наша семья. Хоть мы и не вместе сейчас, но всегда незримо присутствуем рядом друг с другом. Я старалась звонить им каждый вечер. Узнавать, как они. И после каждой нашей беседы, повесив трубку, я представляла, как возвращаюсь домой. Как мама готовит свой самый вкусный ужин: борщ, пирожки с картошкой, запеканку с тыквой. Как мы шумим на маленькой кухне, вспоминая случаи из жизни, наших соседей и друзей. Представляю, как я расскажу всем, что снова буду жить в здесь. В той квартире, которую когда-то у нас незаконно и нечестно отобрали, оставив маму и нас сестрой на улице.

– Наша смена закончилась, Милка. Поехали домой, – слышу я мамин голос из-за двери.

– Ты поезжай, сейчас как раз Альбина вернется. А я пока останусь здесь, разберусь с карточками пациентов.

– Ну уж нет, ты же знаешь, одну я тебя не оставлю. Дождусь, пока ты закончишь, и вместе поедем.

Мама неожиданно вышла из кабинета, а я успела мгновенно развернуться к ней спиной.

– Девушка, Вы на приём? – обратилась она, – смена доктора уже закончена.

Я не подаю голоса, и, лишь кивая в разные стороны, даю понять, что не планирую заходить в кабинет.

– Хорошо, – она, пожав плечами, направилась в сторону лестницы, и я уже догадываюсь, куда она пойдет. Сейчас мама принесёт себе и тёте по большому стакану горячего кофе из ближайшего аппарата. Уля (моя мама) любит сладкий, а тётя пьёт только с сиропом лесного ореха. Потом мама возьмет в руки телефон и напишет мне сообщение: «Доченька, как дела? Как учеба?».

Я вытирала скатившиеся слёзы. Тушь предательски размазалась под глазами. «Если бы мама знала, что стало со мной. Куда я попала? Почему вместо того, чтобы учиться, я стала любовницей опаснейшего человека? Если бы только ты могла понять меня, мама… Я обязательно вернусь и расскажу тебе все. Обязательно объясню», – обещаю себе в сотый раз. Я хватаю двумя руками кожаную сумку, одну из тех многочисленных, что купил мне богатый мужчина, и быстрым шагом спускаюсь по лестнице в надежде хотя бы еще разок увидеть маму, пусть даже со спины. Пусть она не оглянется в мою сторону, я просто буду знать, что мама здесь, она рядом. Я ее чувствую».

1

Субботним утром в ресторане «Blanco» было немноголюдно, впрочем, как и каждое субботнее утро. Основные увеселения здесь проходили в вечернее время, а до двадцати часов заведение представляло собой самое эстетичное и подходящее место для деловых встреч, заключения крупных сделок, серьезных переговоров. Пока Рио-де-Жанейро просыпалось после бурных пятничных гуляний, несколько фрилансеров с лэптопами заняли любимые местечки у панорамных окон, тянущихся от потолка до пола. В их стаканах остывал ароматный латте, а рядом в глубоких пиалах лежали «бригадейро»¹ – комплимент от заведения. Остальные столики пустовали в ожидании гостей. В такой ранний час даже океан не шумел, чтобы не будить спящих бразильцев.

Она вошла с центрального входа, решив, что может позволить хоть на одно мгновение представить себя посетителем, а не сотрудником. Пусть всего лишь на час, но она будет обычным гостем ресторана. Хотя, это суждение ошибочно. «Обычные» в «Blanco» никогда не захаживали. У них на это просто не было денег.

– Успела выспаться? – улыбчивый бармен Пауло задал вопрос до того, как Кристина с ним поздоровалась.

Он работал с самого открытия ресторана уже восемь лет. Так долго задержался на своем месте именно потому, что умел правильно и вовремя улыбнуться гостям, выслушать пьяные бредни, поддакивать там, где это было нужно, за что всегда получал щедрые чаевые.

– Какой там. Привет, кстати, – она чмокнула его в небритую смуглую щеку, отчего бармен еще шире улыбнулся. – Зачем меня так рано подняли, не знаешь? Я несколько смен подряд отработала, выходить еще и сегодня у меня просто нет сил, – она приложила тонкую ладонь ко лбу и склонила голову.

На острые скулы тут же упали густые кудри каштановых волос. Она явно не успела ни нанести макияж, ни расчесать непослушную копну перед спешным выходом из дома.

– Знаю. Но тут событие крупного масштаба резко нарисовалось. Сегодня вечером на обслуживание вызваны все официанты. Даже такой новичок, как ты, может понадобиться.

– А можно «новичку» большой капучино? Самый большой и много карамельного сиропа. Надеюсь, моих вчерашних чаевых хватит на чашку кофе.

Понимающе Пауло смотрел на сонную Кристину, и в голову ему тут же пришла мысль.

– Тебе не нужен кофе.

– Я знаю. Мне сейчас нужна кровать.

Пока она, распластавшись на барной стойке, боролась со сном и бормотала себе под нос на русском возмущения и матерные выражения, он быстренько намешал ей коктейль в высоком бокале и украсил его долькой красного апельсина.

– Выпей, это поможет проснуться лучше, чем кофе.

– Что за магическое зелье? – Кристине даже стало неловко. – Сколько я должна за коктейль?

– Брось, – Пауло отмахнулся, – это от чистого сердца, чтоб тебе полегчало.

– Когда меня брали на работу месяц назад, управляющая сказала, что сотрудникам нельзя ничего есть и пить из меню бесплатно. Поэтому я спросила… – посмотрев по сторонам и убедившись, что никто на нее не смотрит, Кристина залпом осушил бокал.

Напиток оказался ледяным, во рту разлился цитрусовый вкус, шипело на языке и немного горчило в горле.

– А кто сказал, что он из меню? – Пауло хитро подмигнул. – Авторское прочтение. Специально для кудрявой сеньориты. Не забудь закусить апельсином. Я же старался.

– Теперь понятно, почему ты такой «долгожитель» в этом ресторане. Разве тебя можно не любить?

Она снова потянулась, чтоб чмокнуть бармена в знак благодарности.

– Так все-таки, какой повод сегодня? Дай угадаю. Губернатор штата хочет поужинать? Или какой-то знаменитый футболист отмечает День рождения жены? Нет, не жены. Любовницы. Я права?

– Не угадала. Все гораздо серьёзней. Ради футболиста весь коллектив не станут поднимать с самого утра. Такое тут делают, только когда chefe² организует закрытое мероприятие для себя и своей семьи.

– Chefe? – переспросила Кристина.

Её португальский язык уже был довольно неплох. Она начала изучать его еще в школе, когда жила в России, и навсегда «заболела» всем бразильским: самобытной культурой, зажигательной музыкой, умением бразильцев превратить жизнь во всепоглощающую радость существования и карнавал.

– Это наш хозяин. Твой земляк, кстати, по фамилии Орлов. Слышала о нем что-нибудь?

Кристина попыталась вспомнить хоть что-то связанное с этой фамилией, но в голову почти ничего не приходило. Только один эпизод всплыл в памяти.

– Однажды на кухне слышала эту фамилию. Кажется, наш повар Лаго грозился пожаловаться самому Орлову, если Ману не перестанет критиковать его блюда и продолжит задерживать зарплату.

– Он так сказал, потому что Ману подчиняется только Орлову. Хозяин ей в руки отдал полную власть. С ней вообще сложно найти общий язык. Я думаю, ты уже это поняла. Мне иногда кажется, что Ману на самом деле мужчина. Ничего женственного, ни одной милой черты. Никогда не улыбнется, никогда не скажет доброго слова. Лаго просто ранимый, «творческий повар», как я его называю. Любит похвалу и не понимает, что в нашей работе никто по головке гладить не должен. Просто делай свое дело молча. И будь ему верен. Именно за верный, неподкупный нрав и сложный характер Орлов держит здесь Ману. Кроме неё и меня со дня открытия «Blanco» здесь больше никто не задерживается.

– Значит, этот Орлов любит верных и преданных.

– Как и любой человек его «сословия», – подтвердил Пауло.

– Сословия богачей? – с пренебрежением спросила Кристина.

– Сословия криминалов. Богатство – это как побочный эффект их деятельности.

– О! Значит, тут еще и опасно работать? Перестрелки, побои, такое тоже бывает?

– В ресторане шефа? Крис, ты пересмотрела гангстерских фильмов. Если они и выясняют отношения, то явно не в заведении в самом центре большого города.

– Надеюсь, я не стану свидетелем какой-нибудь резни. Мне от вида крови плохо становится.

– Резни? Нет. Но вечером ты станешь свидетелем кое-чего более приятного. Помолвки сына Орлова, Стеффа. Его самое большое счастье и несчастье в одном лице.

– Стефф? Стёпа по-нашему, – грустная улыбка коснулась губ Кристины.

Даже от одного русского имени ей стало тепло.

– Да-да, Шеф его так и называет. Эх, – вздохнул бармен, – жалко будущую невесту. Бедная девочка.

– Почему же? Она ведь станет невесткой самого Орлова, которого тут все боятся, чего её жалеть? – Кристина скривила лицо, как будто передразнивала всех богачей бренного мира.

– Тут ты права, девочку для Стеффа буквально купили, потому что ни одна из обеспеченных девушек за него замуж не выйдет.

– Потому что боятся связываться с Орловым?

– Нет. Потому что Стефф болен, – просто сказал Пауло, до блеска натирая стакан для виски.

– Чем болен? – Кристина неподдельно заинтересовалась.

– Вечером сама все поймешь. Его «особенности» невооруженным глазом видны.

– Почему опаздываешь? Стол уже сервируют, скоро будем закуски раскладывать, – шёпотом спросила Кристина свою подругу и одновременно соседку по квартире Катю, подавая ей передник официантки.

– Никак не могли расстаться с моим горячим красавчиком. Воспользовались моментом, что ты рано ушла, – быстрым движением она повязала вокруг талии, которой практически не было видно на ее маленьком пухлом теле, чистый форменный фартук.

– Чокнутые. Смотри, «великая» Ману узнает, получишь сама, а заодно и мне влетит.

– Пусть катится к чертям, – закинув жвачку в рот, Катерина схватила поднос и направилась на кухню.

Они приехали в Рио вдвоем по программе обмена студентами: Кристина и Катя – однокурсницы языкового Университета. По этой программе студентов размещали на год в местные семьи, которым платили неплохой гонорар за содействие международным отношениям. За это время учащийся посещал университет, и всю программу слушал и сдавал только на португальском. Программа работала исправно, многие студенты возвращались домой уже свободно владея языком. Могли преподавать в частных языковых школах и сами оплачивать дальнейшее обучение. Но в случае Кристины и Кати случилось иначе. Семья в Рио получила грант за русских студенток, а потом просто закрыла дверь своего дома, не дав девушкам даже заселиться. Оставшись на улице с сотней реалов на двоих, они стали искать себе пристанище. И нашли его благодаря работе в ресторане. Конечно, их не допускали к обслуживанию почетных гостей. Но в утренние и дневные смены персонал требовался всегда. Хорошо зарекомендовав себя, Кристина стала выходить сначала в утренние смены, а потом и на полный день.

– Младший персонал, подойдите сюда, – скомандовала Ману, и тут же вокруг нее собрались человек десять фудраннеров³ и молодых начинающих официантов.

– Сегодня у нас нестандартное закрытое обслуживание. Наш шеф устраивает семейный банкет. Сеньор Орлов не любит, когда его стол обслуживают незнакомые ему сотрудники. Поэтому ваша задача – не показываться в зале лишний раз. Вы вызваны сюда на тот случай, если понадобятся свободные руки и какая-то непредвиденная помощь, в частотности – на кухне. В зал выходите только, если я вас туда вызову. Все остальное время вы находитесь в комнате персонала. И не вздумайте высунуться и показать гостям свои «чудесные» мордашки. Всё ясно?

Громко и хором молодые сотрудники ответили согласием.

– Прекрасно. Сейчас мы завершим сервировку стола, украсим его живыми цветами и после – вы покинете зал.

– Так и знала, что эта дрянь не даст нам взглянуть на хозяина, – тихо сказала Катя. – А так интересно. Хоть одним глазком.

– Держись подальше от таких дядек, Катя. Нам еще не хватало оказаться в канавке после всех наших бед.

– С чего вдруг мы должны там оказаться?

– Этот Орлов – опасный тип. Мне Пауло рассказал. Крутая «шишка», да еще и мафиози. Я ему лишний раз на глаза не стала бы попадаться. Мы с тобой итак тут на правах не пойми кого остались. Если он нас «того» – никто и не узнает, – Кристина показала жестом нож около своей длинной шеи.

Катя громко рассмеялась, чем чуть не навлекла на себя гнев Ману.

– Кому мы нужны? Простые официантки. Тем более, за один взгляд на «великого шефа» ничего нам не будет, трусиха.

В зале показались первые действующие лица семейного банкета – музыканты с гитарами и барабанами – целый ансамбль. У одного из них на плече висела настоящая русская гармонь. Какой же праздник без гармошки? Ману, словно оловянных солдатиков, расставила мужчин по сцене и велела начать репетицию. Тот, что был с гармонью затянул какой-то печальный романс. Музыку было слышно даже в комнате персонала. Кристина приоткрыла дверь, чтоб лучше расслышать знакомую мелодию. Стесняясь показать свои чувства, она закрыла лицо руками. Мелодия заставила слезы вырваться наружу из ее огромных глаз. Дядя Роберт, муж маминой сестры, умел играть на гармони. Кристина и две ее сестры, будучи детьми, танцевали под разные песни, которые Роберт подбирал на слух. В ее голове снова всплыла старая квартира, полная народу, наряженная елка посреди зала, мама, уставшая, но веселая, и папа, которые не отводил глаз от танца Кристины, гордо наблюдая за красавицей – дочерью. Не заметив того, как резко перед ней выросла Ману, Кристина услышала строгий голос:

– Закрой дверь и не высовывайся.

2

Зал ресторана был похож на гигантскую, идеально оформленную витрину. Струящиеся шелковые скатерти сливались в одно белоснежное поле, а в центре и по краям стола гордо расположились хрустальные вазы с белыми орхидеями. Длинный овальный стол был полностью сервирован серебряной посудой и самыми изысканными блюдами. Но не над традиционным бразильским меню сегодня колдовал Лаго. Орлов распорядился, чтоб его шеф-повар прожил полгода в Москве и обучился тонкостям русской кухни. Ужинать холодцом и ухой в центре Рио-де-Жанейро стало одним из капризов властного Орлова, который Лаго, конечно же, покорно исполнил.

– Французский салат они присвоили себе, да еще и рецепт полностью изменили. Поменяли бы название! Причем тут Люсьен Оливье к блюду с вареной колбасой из России? Для меня это загадка, – негодовал он, имея привычку болтать с самим собой.

Но никто не мог заставить Лаго изменить рецепт соуса «Кобул»⁴, который он добавлял исправно, прекрасно зная, что Орлов не догадается, а его поварская совесть будет чиста.

Свет в основном зале слегка приглушили по приказу Ману, хоть персонал и не знал, зачем это делать. У Орлова при ярком свете болели глаза. Ману знала. Как и многие другие тонкости его характера.

Когда к входу подъехал лимузин шефа, у двери уже стоял наготове швейцар, Ману и весь состав официантов из тех, кому было разрешено обслуживать сегодняшний банкет. Первыми из машин вышли двое крепких парней с пустыми глазами в дорогих, но неброских пиджаках. Они создали как бы живой коридор у автомобиля шефа, чтобы он мог безопасно попасть в зал.

– Добро пожаловать, – с улыбкой, несвойственной ей, встречала гостей управляющая.

Сначала в зал вошел Герман – старший сын Орлова, с супругой. Высокий, стройный, в пиджаке нараспашку, словно с обложки дорого журнала о бизнесе. Его волосы блестели от того, что он густо нанес на них гель. В противном случае – длинные пряди падали бы на черные, как пылающий уголь, глаза. Он женился недавно и потомства роду пока не принес.

Следом за ним шла младшая сестра Мария. Одетая в розовое атласное платье, которое она купила на недавнем показе мод. Легко ступая по лестнице, нежно улыбаясь, она производила приятное впечатление.

Далее появился парень, которого под руку вел мужчина из персонала семьи: было видно невооруженным глазом, что это не родственник. Он резко отличался синим медицинским костюмом и усталым видом.

– Осторожно, Стёпа, не торопись, – ласково говорил он с парнем по-русски.

Парень шел медленно, его тело дрожало, голова покачивалась из стороны в сторону. Выражение лица постоянно менялось от того, что мышцы на нем не слушались своего хозяина. Взгляд блуждал, но было видно, что он очень старается сделать так, чтоб его особенности никого не смущали. И действительно, Степан не заставлял никого из близких отворачивать лицо в смущении. Все давно привыкли и относились к среднему брату с большой любовью. Отец создал все условия, чтоб в доме сыну было комфортно, а за его пределами было максимально безопасно.

Последним из автомобиля вышел сам Орлов в темно-сером костюме и голубой рубашке со стоячим воротником. Подтянутый, спортивно сложенный мужчина, выглядел галантно. Его запястье украшали дорогие часы, инкрустированные бриллиантами, и блестели они не хуже натертых туфель. Было заметно, что ему нравится, как он выглядит и что скрывать свой возраст он не намерен: в этом году Марк Орлов собирается отмечать юбилей – сорок пять лет. Мелкие морщины уже успели украсить его лицо. Кожа от вечно палящего солнца потемнела, а седина нагло пробивалась на его чёрных висках. Его лицо не было ни красивым, ни уродливым. Оно было спокойным и жестким.

– Рады Вас видеть, Марк Германович, – Ману улыбнулась и слегка склонила голову, не сильно заметно, но учтиво.

По обыкновению, хозяин не ответил ей. Лишь скользнул своим сверлящим взглядом по наряду Ману, который показался ему слишком откровенным: юбка могла быть и подлиннее.

Как только нога Орлова переступила порог ресторана, музыканты весело отбили не ритм самбы, как было принято в Рио, а русскую «калинку», чем заставили шефа по-настоящему улыбнуться. В эту же секунду вокруг стола началась суета из снующих официантов, пролетающих с подносами в руках. В металлических ведерках охлаждалось крымское шампанское, которое по приказу шефа доставляли регулярно в ресторан, как какой-то экзотический напиток. Оценивая, замеряя каждую деталь, подготовленную для него, Орлов разглядывал банкетный зал. Человек, который привык, что мир расстилает перед ним красную дорожку, должен был убедиться, что и сегодня всё также. В воздухе витал древесный аромат дорогих духов и торжественного ожидания.

Конечно же, в комнатушке для работников имелось окошко в стене, которое выходило в банкетный зал. Только находилось оно настолько высоко, что было практически неприменимо.

– Подсадишь меня, Крис? – с интересом в глазах попросила Катя.

– С ума сошла? Я спину сорву, да и не увидишь ты там ничего, слишком неудобно расположено окно.

– Вы что, собрались поглазеть на семейку этого головореза Орлова? Зачем вам это нужно? – спросила вдруг девушка в белом переднике, сидевшая напротив двух подруг.

– А не твое дело, не лезь к нам, поняла? – грубо выкрикнула Катя.

– Тише, – испугавшись, Кристина закрыла ей рот ладонью, – нам крышка, если нас услышат.

– Сеньор Орлов, позвольте перечислить сегодняшние горячие подачи, – Ману держала в руках планшет, чтоб не забыть ничего из любимых блюд шефа. – Утка, запеченная с яблоками; курник казачий из блинов на парном молоке; свиной рулет «А`ля русc» запеченный. В первой холодной подаче предусмотрен ваш любимый хо…хо…, – она никак не могла произнести это сложное слово.

– Холодец? – удивленно засмеялся Герман. – Папа, ты, как всегда, оригинален! Я думаю, берег океана и пляж Леблона в Рио еще не видали холодца и не ощущали запах восьмичасового бульона из копыт.

– Настало время познакомиться, – ответил отец низким и хриплым голосом, едва заметно улыбнувшись краешками сухих губ.

У входа остановился еще один автомобиль, принадлежавший чете Орловых: новенький Ролс Ройс, который Марк любезно предоставил семье будущих родственников на этот важный вечер. Он вёз Арину не просто в ресторан на помолвку. Он вёз ее в новую жизнь, о которой она ничего не знала. Ведь такие машины она видела лишь в кино, и то не знала даже название, а уж тем более модель. Она стояла на ступеньках ресторана, чувствуя себя не невестой, а экспонатом. Вещью, за чей счет её семья навсегда выберется из-за черты бедности. Нет, не бедности. Глубокой нищеты. Её платье – пастельно – розовое с кружевными рукавами – было красивым, но чужим. Его она выбрала вместе с Марией, потому оно было похоже на платье сестры жениха. А в вечерних лодочках на высоких каблуках затекали и немели грубые ноги.

– Улыбайся, прошу тебя, – шикнула ей в ухо мать, с искусственной, сияющей улыбкой глядя на входные двери зала, откуда прямо на них выливались лучи теплого, желтого света.

– Арина, наконец-то, – Мари вышла из-за стола, чтобы поприветствовать будущую невестку, с которой у нее уже сложились дружеские отношения. Чего не скажешь о холодной и отстраненной супруге Германа. Она не умела дружить и никогда не навязывалась ни Мари, ни кому-либо из родственников мужа. Но всегда держала себя среди публики, окружавшей ее мужа, статно и достойно. Как и полагается супруге наследника крупной империи. Конечно же, от Арины такого не требовалось. Все ее будущие обязательства сводились лишь к тому, чтобы стать верным другом для будущего мужа, страдающего заболеваниями. Не обижать и подчиняться. Тогда она получит все, чего еще никогда не видела, и даже не мечтала.

– Какая ты красавица! Правда, Стёпа? – обратилась восторженная Мария к брату.

Степан попытался кивнуть. Его взгляд скользнул по Арине и ушел в сторону, к источнику приятного звука – музыкантам и их инструментам. Его тоже смущала неловкость всей ситуации. Было ли ему стыдно за невесту? Неприятно? Унизительно? Арина не знала. Орлов не стал подходить к родителям невесты, чтобы поприветствовать. Он лишь жестом пригласил их присесть за стол, на котором блюда еще стояли в первоначальном виде и были не тронуты.

Никому не было интересно, что за человек Арина. Все всё понимали. И эту «бутафорскую» помолвку рассматривали лишь как выгодную сделку. Брак по расчету – это звучало бы цинично и грязно. А в обертке шелковых скатертей и хрустальных ваз это выглядело еще неприятнее. Можно было не устраивать даже такой вечер. Но не в случае Орлова. Не с его сыном.

Арину усадили рядом со Степой. На мгновение она поймала его взгляд. Они нечаянно посмотрели друг другу прямо в глаза. Как будто поймав миг тишины в центре фальшивого праздника среди веселой, но негромкой музыки и лязганья приборов по фарфоровым тарелкам.

– Я бы сказал, что тебе необязательно соглашаться, но ты же уже знаешь моего папу, – тихо, почти беззвучно прошептал жених. Голова у него работала отлично, в отличие от тела.

Арина от неожиданности едва не подпрыгнула на мягком стуле. Ведь она ожидала увидеть ненормального, совсем тяжелого инвалида, чью физическую слабость компенсировали деньгами. Но в его голосе она услышала жалость и горечь от всего происходящего. Арина привыкла, что ее все время жалеют.

– Ты не хочешь жениться?

– В моем случае что-то решать невозможно, – попытался он выдавить улыбку.

По обыкновению, у него не получалось. За столом ели молча. Никаких поздравлений, выкриков «Горько!» и задушевных тостов. Лишь мать Арины театрально вытирала платком падающие на пол слезы, ожидая, когда же сеньор Орлов подарит её дочери то самое заветное кольцо.

– Приготовиться к выносу утки, – строго скомандовала Ману официантам не кухне.

– Нам долго тут торчать еще? – Кристина от скуки накручивала кудрявый локон на длинный указательный палец.

– Ну раз тебе так скучно, выскочи в зал и начни танцевать самбу! Хоть разбавишь этот «кислый» праздник, – Кате тоже не нравилось сидеть в душной комнатушке и ждать, пока хозяева жизни отужинают.

– Это будет мой последний день существования.

Вдруг за тонкой стенкой, за которой находился горячий цех, раздался крик. Мануэла резким прыжком влетела в кухню.

– Лаго, можно как-то аккуратнее? – официантка одной рукой вытирала слезы, а другую, обожжённую и покрасневшую, трясла над тарелкой с утиной ножкой.

– Что тут происходит? А с твоей рукой что? – Ману брезговала прикасаться к красной руке девушки.

– Он поливал маслом утку и случайно пролил его мне на ладонь, – заикаясь, объясняла она на ломаном португальском.

– Возьми в углу аптечку и обработай ожог. Сегодня больше не выходишь. И завтра тоже. Приходи через неделю.

Весь персонал уже знал, что эта фраза означает увольнение. В чем была вина официантки, так никто и не понял.

Появившись в комнате персонала, Ману быстро рассмотрела тех девушек, кого вызвали «про запас». И вновь она убедилась, что поступила правильно, прекрасно зная, что может случиться форс-мажор.

– Ты, – показала она пальцем на Кристину, – собери свои кудри и поменяй фартук. Заменишь приболевшую.

– Она хотела сказать «уволенную», – тихонько съязвила Кати. – Вот повезло тебе, зараза.

– Как утопленнику, – также еле слышно ответила совсем не ожидавшая такого поворота Кристина.

Когда перед Ариной поставили тарелку с утиной грудкой, она машинально взяла вилку, но рука дрогнула от напряжения. Вилка со звоном упала на пол. Взгляды всех присутствующих устремились на нее. Мать Арины с ужасом в глазах замерла. По щекам девушки начал предательски ползти горячий румянец. Она хотела наклониться, чтоб поднять прибор, как вдруг увидела его руку. Пухлую, с синими от капельниц венами. Он медленно и с видимым усилием протянул ей свою чистую вилку. Простая человеческая помощь.

– Ничего страшного, – сказал он.

– Нет проблем, – широко улыбнулся официант невесте и мигом поднял прибор с пола, заменив посуду и Арине, и Степану.

– На десерт сегодня праздничный торт и порционно десерт «Безе с ягодным конфитюром», – отчиталась Ману. – Пожалуйста, сообщите официантам, что предпочтёте к десерту в качестве напитка.

Кристина, поправляя пучок, из которого предательски выбивались кудри, крутилась у зеркала и вставляла в прическу все больше шпилек, привезенных еще из дома. Мама покупала им с Евой, сестрой Кристины по маме, разные заколочки и бантики, чтоб они не отличались от одноклассниц. Чтоб не так сильно было заметно, что они обе – безотцовщины.

– Чем любуешься? Быстро на кухню! Господин Орлов просит крепкий кофе из бразильских зёрен. Ты на раздаче, – Ману трясла перед ней указательным пальцем.

Этот жест Кристина ненавидела, но ответить что-то дерзкое в своей привычной манере не имела права.

– Я должна подать кофе Орлову? – ее большие глаза расширились.

– Для тебя он сеньор Орлов. Поняла? – казалось, палец Ману сейчас окажется во рту Кристины, так близко она держала его рядом с ее лицом. – И не вздумай выкинуть какой-нибудь номер.

– Да, донна Мануэла, – выдавила она из последних сил.

Арина разглядывала своё безе. Идеальное сладкое облачко, присыпанное белоснежной пудрой. Она ткнула в него вилкой и отломила кусочек. Пусто внутри. Сладкое и пустое – ровно такое же, как все, что сейчас их окружало. На ее пальце уже красовалось кольцо с большим прозрачным камнем. Сделка состоялась. Орловы купили невестку.

Сделав глубокий вдох, Кристина направилась в зал, держа в руках медный разнос со свежезаваренным кофе, чёрным, как смоль, и горьким, как суть всего происходящего. Она сосредоточила взгляд на чашке, не поднимая глаз. До Орлова оставался буквально метр. И это случилось. То, чего боялась Ману и сама Кристина. Она поскользнулась на мокрой плитке. Поднос в ее руках качнулся, а чашка с громким лязгом съехала на самый его край. Кристина чудом поймала ее, но кофе был безвозвратно пролит на белоснежную скатерть, ее передник и модные туфли Орлова. Время в эту секунду будто остановилось. Она замерла, ожидая «прилюдной порки». Впервые она осмелилась поднять глаза на хозяина ресторана и произнести:

– Простите! Я все вытру… Я Вас испачкала… – извинялась она по-русски.

Он смотрел на Кристину не с гневом. И не с присущим ему раздражением в таких неловких ситуациях. Он посмотрел на нее с интересом. Его взгляд пробежал по ее покрасневшему лицу, задержался на испуганных, широко распахнутых глазах цвета растаявшего горького шоколада, затем на шее мраморно-белого цвета и предательски свисавших на нее прядях кудрявых волос, что выбивались из пучка на голове. Её трогательная беззащитность задела внутри него что-то живое. Что-то новое. Неуклюжая официантка показалась ему самой искренней из людей, присутствовавших в зале за весь вечер.

– У вас пятна на форме, – констатировал он.

Его голос даже перестал быть столь грубым.

Кристина еле смогла оторвать глаза от «того самого шефа» и резко опустила взгляд на свой передник.

– Пустяки, – еле выговорила она.

Снова подняв голову, она пристально взглянула в глаза Орлова. В них ясно читалась какая-то бесконечная, накопленная за годы усталость.

– Desculpe, senhor Orlov,⁵ – от страха Ману чуть не выронила свой любимый планшет, – мы сейчас всё приберем и заварим для Вас новый кофе. Уходи немедленно, – тихо сказала она Кристине.

Казалось, что из ее ушей вот-вот пойдет пар, так она испепеляла взглядом Кристину, пока та быстрым шагом возвращалась на кухню. О дальнейшем пребывании в ресторане Орлова уже и речи не было. Кристина сразу поняла, что уволена.