Читать книгу: «Академия трех миров», страница 2

– Хм. Ишь ты. Не переводишься? Вот оно как. Интересненько.

Глава 3

Выяснилось, что в высшие учебные заведения магического толка либо поступают в четырнадцать лет, либо переводятся из среднеспециальных учреждений.

Я же в своем багаже имею только окончание школы, причем довольно позднее, поскольку в первый класс пошла в восемь лет, и в нашей программе присутствовал четвертый класс, так что я честно оттарабанила за партой все одиннадцать лет. Когда Беля узнала, что я не переведенная, лицо ее вытянулось, на нем застыло неподдельное любопытство и почему-то обида.

– А как так вышло-то? – спросила она.

Мне осталось только неуверенно пожать плечами и ответить:

– Если честно, сама не знаю. Случилась очень странная ситуация, – я кивнула на Рысю, которая делает вид, что нас нет, и с гордым видом смотрит на звезды. Помня наказ мамы о том, что у меня сомнительный дар и изумрудные глаза, благоразумно промолчала. – Все случилось внезапно. Просто я увидела призрак нашей кошки, и мама тут же отправила меня учиться в какие-то дебри.

– Ха! Дебри! – изумившись, всплеснула руками Беля. – Это не дебри, а одна из самых крутых академий всей Бореи.

Для меня это прозвучало как тарабарщина, но сейчас мне совершенно плевать, выгляжу я невеждой или нет, так что я спросила напрямую:

– Это что еще за Бо… Как ты там говоришь?

Беляна похлопала ресницами, затем почему-то покосилась на Рысю, и та послала ей строгий взгляд, от которого девушка чуть притихла. Ответила она уже более смиренно, видимо, Рыся почему-то внушала ей трепет, хотя кто бы мог подумать, что призрак маленькой белой кошки на такое способен:

– Ты совсем ничего не знаешь, да?

Я вздохнула, кивая.

– Вообще. Если честно, я до сих пор в шоке. Ну ты прикинь, позавчера я жила в уютном мире гаджетов и доставки, а сегодня лечу на ладье бог знает куда в компании призрака кошки и… Не обижайся, но ты вообще человек? Я так, на всякий случай спрашиваю.

Беляна уверенно кивнула.

– Я стопроцентный человек. У меня есть проявленный дар ясновидения. Он вылез очень рано, обычно у всех примерно в три-пять лет появляется, а у меня – в полтора года.

– Ого, – впечатлилась я, вдруг осознав себя какой-то недоделанной, потому что, судя по реакции мамы на внезапное проявление моих пока непонятных свойств, я с этим делом крайне отстала.

Неоднозначно покривившись, Беляна продолжила:

– Ого, да не ого. Дар-то у меня проявился, но слабый и нестабильный. Так что в академию не взяли. Сказали, сперва надо колледж закончить, чтобы стабилизироваться. Ну и вот, как закончила, теперь могу и в академию.

Меня снова одолело внутреннее смущение, ведь меня каким-то чудом мама запихнула в академию не то что без колледжа, а вообще без какой-либо подготовки. Наверное, эти мысли отразились у меня на лице, потому что Беля спросила:

– А у тебя родители крутые, да?

Меня как обухом по голове шарахнули. Мама у меня действительно крутая, но крутизну эту я знаю только по ее мирской, если можно так сказать, деятельности. Какие связи у нее в мире магии, я не имею понятия. После того как мое место на бюджете заняли, быть протеже мне претило. Но как объяснить Беляне мою поездку в академию иначе, я не нашлась.

– Не расстраивайся, – проговорила Беляна с пониманием и хлопнула меня по плечу. – Может, ты сможешь обучаться.

Прозвучало неоднозначно, я встревожилась.

– В каком смысле?

Беляна растерянно потупила взгляд и ответила:

– Ну… Просто те, у кого дар прорезается поздно, обычно необучаемы. Их привозят в академию, делают вид, что проводят вступительные. А потом ставят на дар оковы, он блокируется, и студента отправляют обратно.

– Не так уж и плохо, – заметила я, глядя за борт, где далеко внизу проносятся темные кроны деревьев. – Человека возвращают туда, где он и до этого прекрасно жил.

Беляна двинула плечами и ответила непринужденным тоном:

– С одной стороны, да. Только после оков человек становится вялым, теряет кураж и вообще живет по течению.

Эта новость меня напрягла, мелькнувшая мысль о возвращении перестала казаться такой привлекательной. Хотя, учитывая, что мама позаботилась о моем зачислении, учиться я все-таки буду. Причем как самая распоследняя протеже. И почему-то мне кажется, скрыть это будет довольно сложно, если даже Беля с полуслова все поняла.

Я спросила, чтобы отвлечь внимание от моей персоны:

– А почему с оковами человек теряет кураж?

– Ну, – стала пояснять Беля, – понимаешь, дар – это как бы часть человека, типа элемент характера, нервной системы. Ну и представь, если тебя лишат той части, которая приносит радость.

У меня вырвался нервный смешок.

– Звучит как депрессия.

Указательный палец Беляны деловито ткнул в звездное небо, она произнесла:

– А ты думаешь, откуда она у людей берется ни с того ни с сего?

– Хочешь сказать, все, кто депрессует, – это люди с заблокированным даром? – изумилась я.

Беляна кивнула и ответила важно:

– Не все. Но некоторые.

Звучало невероятно, дико и… интересно. Скажи мне кто-нибудь неделю назад, что я стану участницей таких событий, – покрутила бы пальцем у виска. Но тут никуда не денешься, глазам приходится верить. И ушам тоже.

Ощущение мурашек на спине заставило меня оглянуться. Парень с белой косой-колосом все еще поглядывал на меня. Беляна тоже глянула назад и прошептала:

– Пугает.

– Ага… – согласилась я.

– Но красивый.

– Угу…

– И все-таки пугает, – заключила Беляна.

Я развернулась обратно, стараясь выкинуть из головы странного парня.

– А вот если… – начала я, собираясь поинтересоваться, можно ли оковать дар, например, наполовину, но в наш диалог снова встряла Рыся, и я вздрогнула. Никак не привыкну, что моя почившая кошка теперь рядом в виде призрака, да к тому же разговаривает.

– Вы, сударыня, – обратилась кошка к Беляне, чуть покосившись на нее кремового цвета глазами, – собирались рассказать моей человеческой подруге о мире, куда она летит. А вместо этого воротите какую-то бессвязную ерунду.

От строгого воспитательного тона Рыси спина моя невольно выпрямилась, Беляна тоже почему-то села прямее и виновато кашлянула, шепнув мне на ухо:

– Строгий у тебя фамильяр…

Я тоже шепотом спросила:

– Это еще кто?

– Ну, фамильяр. Союзник. Она же твой союзник, да?

Говорили мы очень тихо, но, судя по всему, недостаточно, поскольку Рыся плавно повернула к нам белесую голову и одарила покровительственным взглядом.

– Да, сударыни, я фамильяр и союзник Есении – сказала она и нарочито вздохнула. – Не умеете вы, барышня Беляна, держаться выбранной темы. И как вы только будете учиться в академии. В наше время так себя не вели.

Моя новоиспеченная приятельница закашлялась и пробубнила:

– Извините. М-да… О чем я говорила?

– О мироустройстве места, куда моя подруга летит, – наставительно проговорила Рыся и нервно дернула хвостом.

– А, ну да… – попыталась продолжить Беля, но в этот момент ладью тряхнуло, мы ухватились за лавки.

Мужчина, руководивший ладьей, все это время стоял на самой корме, приставив ко лбу ладонь козырьком. Грудь он подставил ветру, и края кафтана трепыхали, как простыни на просушке. Когда судно тряхнуло, он даже не шелохнулся, только поправил шапку с оторочкой и прокричал зычно:

– Без паники! Это просто воздушные ямы! Ям, что ли, никогда не видели? Ну вот, в воздухе они тоже есть. Не страшимся, сидим смирно. Эй, Глебка, трави майна! Подбираем отрока!

Пока мы с Беляной цеплялись за лавку, боясь, что гигантская ладья перевернется, судно опустилось в бурелом посреди очень густого леса. Рыся наморщила нос и чихнула, после чего торопливо умылась лапкой и проговорила:

– Ну и место. Негоже приличным кошкам шастать по таким лесам. И сударыням тоже. Будь моя воля, мы полетели бы по другому маршруту.

Я впервые решилась обменяться с ней полноценной фразой, хотя до сих пор укладывала в голове факт ее существования.

– Так мы вроде не шастаем, – осторожно сообщила я. – Мы так, проездом.

– И проездом тоже, – уверенно отозвалась кошка, кивая.

Спорить с ней я не решилась. Рыся и при жизни была с норовом: попробуй дать ей не тот корм, так обидится и есть не станет. А если вкусный, то придет, залезет на руки и будет всю ночь благодарно мурчать, согревая пушистым боком.

Пока мы глазели по сторонам, опасливо вглядываясь в густую тьму деревьев, на палубу бодро взошел парень примерно нашего с Беляной возраста, только выше на полголовы. Русые волосы перехвачены обручем на лбу и свисают до плеч. Необычно, но красиво. Средней комплекции, рубашка льняная, но на пуговицах, на плечах накидка из натурального меха, брюки тоже из льна, но покрой современный и фигура хорошо подчеркивается. На ногах стильные то ли лоферы, то ли мокасины, но в орнаменте лаптей.

– Это что за деревенский кежуал? – пробормотала я.

Беляна разглядывала новоприбывшего во все глаза, она ответила, не оборачиваясь, причем совершенно серьезно:

– Ага, да. Эти ботинки сейчас самый писк. Называются неолапти. Я в таком стиле себе туфли искала, только они у нас стоят как полцарства.

Мне только и осталось, что закатить глаза и буркнуть:

– Надеюсь, меня не заставят носить ваши неолапти.

Беля покосилась на меня.

– Ты вообще не соображаешь, да?

– Абсолютно, – с готовностью ответила я.

– Неолапти – это разработка двух обувных концернов. Новграда и Полесья, – пояснила мне Беля с таким видом, будто я деревня дремучая, раз не знаю таких элементарных вещей. – Они объединили свои технологии и создали несколько линеек сверхудобной и многофункциональной обуви. Вот смотри, давай познакомимся и спросим.

При слове «познакомимся» меня бросило в холодный пот, потому что знакомиться с особями противоположного пола у меня получается примерно так же, как и петь. То есть никак. Соседи с нижнего этажа могут это подтвердить, ибо именно они стали жертвами моего самозабвенного пения оперных композиций мимо нот. Они терпеливо выносили мои потуги, но когда я перешла на симфо-металл, их тонкие душевные организации не выдержали, и они пожаловались маме. Пришлось с пением завязать.

Но сказать всего этого Беляне я не успела, потому что она дружелюбно помахала парню и крикнула:

– Эй! Да, ты! Иди к нам, у нас есть место!

Парень улыбнулся во все тридцать два зуба красивыми ровными рядами и направился к нам. Парень симпатичный, с большими карими глазами, чуть загорелой кожей и легким румянцем на щеках, что ввело меня в тремор, – в общении с такими я вообще теряюсь и веду себя как дурында.

Меня что-то заставило обернуться, и тут же я в который раз напоролась на взгляд странного красавца с косой-колосом. Сложилось ощущение, что он наблюдает в этой ладье только за мной, стало не по себе, и я отодвинулась ближе к краю.

Новенький тем временем подошел, все так же улыбаясь, и произнес:

– Доброго здравия, красавицы. Приветствую великодушно. Благодарствую за приглашение.

Мы с Беляной озадаченно переглянулись, даже ее брови удивленно взлетели на лоб. Мы похлопали ресницами, а Рыся рядом со мной кивнула и отозвалась:

– Присаживайтесь, сударь. Простите нерасторопность моей подруги и ее новой знакомки. Сейчас они придут в себя. Ведь придут, Есения?

Я смогла только проблеять что-то невнятно, зато Беля сориентировалась быстрее. Она чуть подвинулась ко мне, освобождая место, и указала рядом с собой.

– А… Да, прости, – сказала она. – Садись. Я Беляна. Можно Беля. А это Еся. Есения то есть. А что у тебя за акцент такой?

Парень улыбнулся еще шире и чинно уселся с края лавки.

– Звать меня Руслан Волков, – представился он. – Говор мой таков, потому как я из деревни Егошихи, у нас все так сказывают.

Беляна еще пару секунд хлопала ресницами, потом развела руками и беззлобно усмехнулась.

– А, ну ладно. Ты быстро переучишься нормально разговаривать.

Руслан хохотнул в ответ.

– Мобыть, мобыть. Бо в моих бурсах все вещают по-нашенски. Не у кого словес новых повыучить.

– Мама дорогая, – тараща глаза, произнесла Беля. – Тебе надо поработать над произношением. А то… Ну… Совсем.

– Экая ты ладная и славная, – светясь улыбкой, заметил Руслан. – Аки солнышко.

Беляна покраснела и уставилась очарованным взглядом на Руслана. В ее глазах замерцали концентрические круги, а я заметила точно такие же в радужках новоприбывшего парня. Он смотрел на нее вроде бы искренне, но так, что у меня возникло необъяснимое предчувствие, а по плечам пробежали мурашки.

Я встряхнулась и сказала:

– А мне нравится. Интересный говорок. Апчхи! Ну и ветер. Они хоть пледы выдавали бы…

Рыся рядом хмыкнула, а Беля резко повернулась ко мне и яростно сверкнула глазами. Я запоздало догадалась, что Руслан ей приглянулся и, судя по доменной печи в ее зрачках, очень. А тут я со своим «а мне нравится».

Пришлось выкручиваться:

– Ну… То есть… Я имею в виду, что у нас у всех свой говорок… И диалект…

Аргументы мои получились неубедительными, Беля еще раз сердито на меня зыркнула, после чего обернулась к Руслану и резко сменившимся на ласковый тоном проговорила:

– Еся права. Но чтобы влиться в тусовку, лучше разговаривать, как все. Хочешь я тебе помогу? Я умею. Я все-все умею.

Не знаю, что меня рассердило больше – что она взялась меня поправлять, или то, что надо быть как все и куда-то вливаться.

Я открыла рот, чтобы высказаться, но Рысин хвост стукнул меня по пальцам, кошка снова повернула ко мне голову и поинтересовалась так тихо, что услышать смогла только я:

– Тебе нужна дружба или вражда?

– Чего? – не поняла я.

Кошка пояснила:

– Ты только что познакомилась с новыми людьми. С ними тебе еще учиться в академии, если, конечно, тебя из нее не исключат с закованным талантом. Так ответь мне, Есения, если все-таки ты останешься учиться, ты хочешь с Беляной дружить или ссориться?

Не то чтобы я ощутила в Беляне близкую подругу, но, как ни странно, Рыся права – лучше заводить друзей. Враги сами появятся. Так что тихонько ответила ей:

– Конечно дружба.

– Ну так и не лезь, – посоветовала кошка.

Замолчав, я насупилась и летела, опершись на спинку лавки, весь полет, иногда оглядываясь на парня с косой-колосом, который так и сверлил меня холодным взглядом. Щебет Руслана и Беляны слушала, не особо вникая в смысл. Зато его необычный говорок звучал занятно. Беляна, так резко увлекшаяся кареглазым парнем, чирикала и льнула к нему. Даже стало за нее стыдно – разве можно так себя вести с едва знакомым человеком. Но кто я, чтобы давать советы?

Еще несколько раз мы спускались, чтобы забрать студентов. В один из таких случаев на ладью поднялся рыжий парень с волосами чуть ниже ушей. Льняная двойка сидит на нем свободно, на груди треугольный вырез приоткрывает крепкие мышцы. Он улыбнулся нам и занял свободное место на задних рядах ладьи.

Беляна и Руслан без умолку трещали, она проводила ему мастер-класс по современному языку, Руслан с готовностью повторял слова. Я краем уха слушала и из их разговора выяснила, что он студент из колледжа заклинателей зверей. Он закончил трехгодичный курс и теперь, как и Беляна, летит в академию Аркаима, чтобы обучаться высшим магическим умениям.

Я снова почувствовала себя неуютно. У меня ни базовых знаний, ни профильного образования, ни подготовки. Чую, даже с мамиными связями развернут меня на пороге академии и повесят оковы на талант, каким бы он ни был.

Вздохнув, я подперла подбородок кулаком, уперев локоть в борт ладьи. Кошка, сидевшая между ним и мной, будто прочитав мои мысли, сказала:

– Только не надо упаднических настроений. Помнишь, что мать тебе сказала? Хвост трубой, а нос – по ветру.

– Да нет у меня хвоста, – заметила я.

– Дело наживное, – фыркнула Рыся.

Только я собралась сообщить ей, что не горю желанием отращивать хвост, как командир ладьи снова зычно заорал:

– Приготовиться к турбулентности! Пристегнуть ремни! Влетаем в межмировой проход!

Глава 4

Едва он закончил фразу, из-под лавок выпрыгнули ремни в виде толстенных крученых веревок с блестящими металлическими застежками. Беляну и Руслана быстро пристегнуло. Даже для Рысеньки высунулась уменьшенная версия ремней. Кошка легла на живот и позволила им застегнуться на спине.

– Не бойся, это лишь турбулентность, – с уверенностью произнесла она. – Настоящие леди не боятся турбулентности.

Перепугавшись, я вцепилась в края лавки, а когда ремни безопасности на мне защелкнулись, нервно спросила у Рыси:

– А ты-то откуда знаешь? Ты же не летала никогда.

– Я усопла, – произнесла она с таким важным видом, что надень ей корону – сразу императрица. – Я все знаю.

Мне осталось только промычать невнятное «угу», после чего ладью затрясло, воздух загудел, будто прямо над нами летит самолет, запахло озоном и почему-то древесным соком. Ветер, который до этого просто трепал волосы, ударил в грудь с такой силой, что меня вжало в спинку лавки, а глаза заслезились.

– Разве нельзя было сделать ладью крытой? – выкрикнула я, пытаясь перебить гул и вой ветра.

– Дорого! – закричала в ответ Беляна, которая повернула голову ко мне и вжалась правой щекой в спинку.

– Могли бы и раскошелиться! Не бревна же везут!

– И то правда!

Продолжать диалог мы не смогли из-за ветра, который усилился настолько, что стало трудно дышать. Вой и гул заполнили пространство, и у меня заложило уши. Внутренности завибрировали, как на плохо настроенном рок-концерте, а в горле почему-то задребезжало. Казалось, это испытание звуком и ветром никогда не кончится, даже не знаю, почему не замерзла, ведь на высоте, да еще и в движении, должно быть холодно. Возможно, какие-то оснащения все же применили, и нас везут не на самой древней развалюхе.

В какой-то момент нос ладьи резко накренился, я заорала, следом заорали Беляна, Руслан, даже Рыся завопила по-кошачьи, а вовсе не как леди. И судно с головокружительной скоростью понеслось вниз прямо в центр черного воздушного водоворота.

Так исступленно я еще не вопила. Даже подумать не могла, что, оказывается, глотка моя луженая настолько, что вполне справляется с си второй октавы. Правда, в формате визга, причем противного до такой степени, что развернутое ко мне лицо Беляны болезненно искривилось.

– Убери ультразвук! – донеслось до меня сквозь рев и гул.

Но в данный момент мой моральный облик интересовал меня слабо, так что я продолжала избавляться от стресса путем душераздирающих воплей. Впрочем, Беляна и Руслан от меня ушли недалеко, то есть верещали так же неистово, как и я, просто в другие моменты.

Вынырнули мы из черного водоворота так же неожиданно, как и занырнули. Причем именно вынырнули, да еще и вполне себе ровно, будто реальность, пока мы неслись по темной трубе, перевернулась и теперь все снова стоит на ногах, а не наоборот. Вокруг тишь да благодать, солнце здесь еще не село, а только клонится к закату, расплескивая красивые оранжевые полосы по небу. По бокам от ладьи плывут очень светлые и тронутые золотом верхушки деревьев, значит, тут тоже осень. Воздух такой свежий, что аж сладкий. А мое сердце колотится, как у бешеной мыши, которая совершила ультрамарафон по закромам.

Несколько минут я, как и остальные, приходила в себя, вытирая лицо и слезящиеся глаза, поправляя волосы и одежду. Когда дар речи вернулся, я спросила хрипло:

– Это что сейчас было?!

Ответил на мой вопрос командир ладьи, который развернулся к нам и, уперев кулаки в бока, громогласно сообщил:

– Поздравляю с прибытием в Борейское царство! Ладья наша движется со скоростью сто восемьдесят верст в час, безопасность передвижения обеспечивают чары воздухоплавательной компании «Стрибог». Пользуйтесь перелетами компании «Стрибог», и ваши путешествия всегда будут защищенными и комфортными. Через десять минут наша ладья причаливает к верхней пристани Аркаимской Государственной Академии Чудесных Наук имени Вещего Олега. До остановки ладьи просьба не расстегивать ремни безопасности и не вставать с места. Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании.

Информационно-рекламный спич от командира ладьи в шапке с оторочкой так меня ошарашил, что смысл сказанного дошел не сразу. И лишь когда впереди показались исполинских размеров скалы, я понемногу начала соображать. В частности, потому что между этими скалами пролегло широкое ущелье, а по краям на вертикально отполированных скалах застыли два изображения солнца и месяца, каждое размером с футбольное поле.

Челюсть моя плавно поползла вниз, глаза вытаращились, а я выдохнула:

– Это что?

Мы все, включая Рысю, которая старалась не выдавать своего восторга путем удерживания величественной осанки, таращились на монументальные мозаики. Беляна восторженно прошептала:

– Врата в Беловодье…

Чем ближе мы подлетали, тем лучше получалось рассмотреть тщательно выложенные из мелких цветных камней изображения светил. Это как вообще можно создать такие огромные и качественные мозаики?

– Обалдеть… – прошептала я, не сводя взгляда с изображений. – А что такое Беловодье?

Беляна, все так же таращась на мозаики, отозвалась:

– Ну ты дремучая. Беловодье – это центральная губерния Борейского царства.

– Так откуда ж мне знать, – отозвалась я, очарованная красотой и величественностью расписанных скал.

Не сбавляя скорости, мы влетели в ущелье и минут за пять пронеслись по нему на бешеной скорости. Вылетев с противоположной стороны, ладья замедлила движение, и мы плавно полетели над живописными салатовыми лугами, освещаемыми золотыми лучами солнца.

– Тут будто теней нет… – прошептала я зачарованно.

– Да вроде нет, – странно покосившись на меня, отозвалась Беляна.

Я промолчала – то ли она не замечает, то ли мне кажется.

Засмотревшись на красоту, что раскинулась по оба борта от ладьи, я не заметила, что мы прибываем. И только когда в бок толкнула Беляна, я отвлеклась от созерцания долин по сторонам и обернулась.

– Чего?

– Смотри, – сказала она и указала вперед.

Проследив за ее взглядом, я охнула. Впереди вырастало монументальное по смыслу и исполинское по размерам сооружение. Выглядело оно как многоступенчатый город-пирамида с широченными зелеными террасами, громадными статуями красивых женщин с длинными волосами и мужественных мужчин. Только подлетев на ладье ближе, я поняла, что это даже не террасы, а целые парки, которых на этом необъятном зиккурате разбросано большое множество на разных ступенях. Венчало это архитектурное чудо что-то вроде восьмиконечной звезды, которая сияла мягким золотистым светом.

– Символ Алатырь-камня, – ответила на мой молчаливый вопрос Рыся, которая успела отстегнуться от ремней безопасности и с гордой осанкой сидела на лавке, сложив лапки.

– А-а-а… – глуповато отозвалась я, не сводя взгляда с великолепного и уникального города, – алатырь…

Рыся, видимо, поняв, что для меня ее слова – пустой звон, пояснила:

– Алатырь-камень – это Око всевышнего Рода, сотворившего мир вместе с Матерью сырой землей. Если коротко, это рождение и исчезновение Вселенной. Вдох-выдох.

– Мама дорогая, – заключила я.

Ладья тем временем взяла левее и поплыла вдоль нисходящих в облака стен, которые набежали, пока мы подлетали к городу.

Беляна и Руслан тоже смотрели во все глаза.

– Это Аркаим, – с благоговением сообщила Беля, тараща большие голубые глаза на город. – Столица Беловодья. Здесь и наша академия.

– Где? – не поняла я.

– Ну в смысле в самом Аркаиме, – пояснила Беляна.

В этот момент ладья повернула правее и стала быстро приближаться к одной из необъятных террас Аркаима. Я смотрела во все глаза с раскрытым ртом и крутила головой. Такие великанские сооружения, переходы, арки и ступени можно было построить только с помощью технологий, которых в мире простых людей нет. Площадь, на которую приземляется ладья, выглядит, как обычная, с фонтанами, парком и лавочками, правда, здесь еще есть круг для посадки. Если забыть, что площадь находится на высоте в сотни метров над землей, раскинувшись на одной из ступеней исполинского зиккурата, это самая обыкновенная площадь, по которой ходят люди.

– Очуметь, – выдохнула я искренне.

Лишь когда ладья качнулась, приземлившись в обозначенном круге, я увидела на другой стороне площади здание громадных размеров с узорами, лепниной и башенками. Громадное по сравнению со мной и моим медицинским колледжем. При этом здесь оно с легкостью умещается на одной из ступеней зиккурата и занимает примерно восьмую часть уровня.

Сопровождавший нас мужичок в меховой шапке влез на лавку и сообщил зычным голосом:

– Ну, дорогие студенты. Мы прибыли. Аркаимская Государственная Академия Чудесных Наук имени Вещего Олега. Спускайтесь по трапу осторожно, его кренит направо.

Очумевшая от увиденного и глазея по сторонам, как ворона, в сопровождении кошки Рыси и своих новых знакомых, я, сойдя по трапу, покинула ладью. Остальные прибывшие с нами таращились примерно так же очумело. Случайно я наткнулась взглядом на рыжего, он тоже глазел по сторонам с открытым ртом. В итоге мы сбились в кучку, как цыплята, и чего-то ждали.

Ждать пришлось недолго. Вскоре со стороны академии появилась фигура. Она приближалась быстро, через несколько минут перед нами остановился улыбчивый молодой человек лет тридцати на вид, со светлыми кудрями, высокого роста и с широкими мускулистыми плечами, обтянутыми белой футболкой крупного плетения.

– Приветствую, новоприбывшие студенты! – гулко и радостно произнес он. – Сегодня лучший день в вашей жизни, потому что вы прилетели учиться в самую сильную академию Бореи. Меня зовут Лан Твердорук, можно просто Лан. Я смотритель академии, слежу за обустройством студентов и порядком.

Кто-то из кучки новоприбывших крикнул:

– Завхоз, что ли?

Лан задумчиво посмотрел на залитое предзакатными оранжевыми красками небо и, потерев подбородок, ответил:

– Может, и завхоз. У меня правил не много. Не бесчинствовать, не портить имущество академии и вовремя быть там, где нужно.

– А если нарушать? – снова спросили из толпы, судя по всему, тот же самый человек, я оглянулась и обнаружила, что слова принадлежат рыжему, который радостно улыбается во все тридцать два.

На лице смотрителя появилась настолько дружелюбная улыбка, что стало понятно – именно с ней Лан будет поздравлять с днем рождения и с ней же открутит голову неприятелю.

– Думаю, вам не понравится то, что я делаю с нарушителями, – ласково ответил он, и я ему поверила.

После чего смотритель развернулся и жестом пригласил следовать за ним.

– Идемте, дорогие мои студенты, – сказал он. – Я вам все покажу.

Все так же держась кучкой, мы направились за Ланом, который повел нас прямиком в сторону академии мимо лавочек и деревьев парка. Местные на нас поглядывали с интересом, кто-то улыбался, кто-то ухмылялся. Я подметила, что большинство одето то ли в льняную, то ли в пеньковую одежду, правда, покрой очень современный и разнообразный. Встречались широкие и узкие брюки, облегающие блузки с красивыми орнаментами, легкие сарафаны и стильные пиджаки. Из чего я сделала вывод – натуральные ткани пригодны для красивой одежды.

Рыся держалась рядом, достойно вышагивая лапками и гордо поднимая голову.

– Какой приятный молодой человек, – заметила кошка, кивая на Лана Твердорука.

– Мне так не показалось, – ответила я, все-таки понемногу смиряясь с изменениями в моей жизни и с тем, что придется разговаривать с призраком кошечки. – У него безумная улыбка.

Рыся фыркнула.

– Посмотрела бы я на тебя, если бы тебе пришлось все время работать с толпами студентов, у которых в голове невесть что.

– Не поспоришь, – пришлось согласиться мне.

Мы прошли мимо большого фонтана в виде рыбины, изо рта которой вылетали замысловатые струи. Его окружала песчаная насыпь, и под ботинками приятно хрустело при каждом шаге. Когда массивные двери на две створки, способные пропустить пятиметрового великана, распахнулись и впустили нас в холл академии, мы как один восторженно заохали, вертя головами и рассматривая потолки.

Парящие люстры, движущиеся мозаики, изображающие воинов, богов и красавиц с длинными волосами, мраморный пол, расписанный коловратами и замысловатыми голубыми узорами, – все это соединялось в единую художественную композицию и вызывало только «ах!». Четыре арки, декорированные лепниной в виде каменных лоз с листьями и цветами, уводили в широкие коридоры, а две полукруглые лестницы по краям зала соединялись на втором уровне, чтобы снова разойтись выше.

– Очуметь… – пораженная величием, выдохнула я, сперва даже не обратив внимания на местных студентов, которые перемещались по холлу и с интересом косились на нас.

Примерно в таком же состоянии пребывали и остальные – охали и ахали, глядя по сторонам.

Лан, довольно улыбающийся произведенному эффекту, произнес:

– Итак, мои дорогие студенты, вы новички. Так что перво-наперво вам следует разместиться в своих комнатах. После чего нужно отметиться в деканате. Дальше вас сориентируют. Ко мне вы можете обратиться по любому вопросу обеспечения канцелярией, книгами, формой и прочим. Так же я заведую животными при академии и провожу подготовку по взаимодействию с ними.

Руслан, все это время глазевший по сторонам, оживился и будто только теперь заметил Лана.

– Так вы зверей заклинаете? – спросил он.

– В том числе, – согласился смотритель, кивая, и убрал руки за спину, отчего его плечи стали еще шире. – Обычно я на территории академии. Но, если что, мой дом слева на выходе через задний двор, недалеко от звериных стойл. Идемте, я покажу вам ваши комнаты.

Как утята за мамой-уткой, мы под любопытными взглядами студентов поднялись по левому крылу полукруглой лестницы, затем перешли по коридору, потом по еще одному, затем опять по лестнице. От переходов и поворотов у меня закружилась голова, я уже готова была простонать и поинтересоваться, когда уже мы придем, но тут Лан вывел нас в еще один холл, значительно меньше предыдущего. Здесь в большие окна лился солнечный свет, утопая в красном ковре с толстым ворсом на весь зал, по стенам диванчики, кресла и столики, много горшков с зеленью, а под потолком медленно по периметру летает люстра с оранжевым свечением.

В углу холла сидела компания из трех студентов – стройная брюнетка с убранными в высокий хвост волосами, большие миндалевидные глаза устремлены на парня рядом, а свободное белое платье красиво струится по фигуре. Парень, на которого она смотрела, сидел рядом с ней на диване – тоже брюнет, но с выбритыми висками, зато остальные волосы затянуты в пучок на макушке. Напротив в кресле расположился тот самый парень с кипенно-белой мужской косой-колосом. Он будто переоделся после полета, теперь светлая пеньковая футболка облегала его фигуру и подчеркивала рельеф плеч, белые брюки сидели свободно. Все трое обуты в неолапти разного пошива.

Видимо, я слишком долго и неприкрыто разглядывала их, потому что блондин с косой-колосом поднял взгляд, и меня пригвоздило к полу от его тяжести и мрачности. Я поспешила отвернуться.