Читать книгу: «Бригада «УХ», или Будни и праздники некроманта», страница 2

Я только пожала плечами в ответ. Ради любимого я готова была пожертвовать всем, но Противоположность Жизни не приняла эту жертву. Возможно, я была по-прежнему нужна Ей для каких-то непонятных мне целей, не зря же Она спровоцировала мой самый первый судьбоносный визит в Париж, из-за которого я и была принята на работу.

– Да ладно! Может, Она и не услышала тебя. Не переживай! – Клодина улыбнулась, заметив, что меня задело её замечание. – Ничего же не случилось пока. Ну, а здесь у тебя кто?

Она подошла ко второму портрету и, решительно сдёрнув пыльный отрез чёрного бархата, покрывавший его все эти пятьдесят два года моей жизни в Париже, зашлась весёлым хихиканьем, перемежавшимся кашлем от пыли.

– Я должна была догадаться! – воскликнула она, рассматривая чёрные, как смоль, волосы, бледные глаза с желтоватым оттенком радужек и застывшие в дьявольской улыбке тонкие чёрные губы того, кто был изображён на холсте. – Люрор де Куку собственной персоной!

Я промолчала, будто пригвождённая к полу взглядом некроманта с портрета.

– А знаешь, говорят, недавно он уничтожил свой гербарий, – добавила Клодина, с интересом взглянув на меня.

– Как – уничтожил?! – пробормотала я, ярко представив, как Люрор де Куку сжигает и ломает свои розы.

– Он отпустил их души. Некоторые даже вернулись к своим прежним мужьям в п0отустороннем Париже. Представляешь? – успокоила меня Клодина, а потом добавила, словно ткнула тонкой булавкой:

– Вот все и гадают: к чему бы это? А?

– Это к ужину, – ответил за меня Лютомир, заметив, что страсти могут накалиться ещё сильнее.

Стол накрыли в моём будуаре. Мне хотелось домашней дружеской атмосферы, а в огромном и помпезно прекрасном трапезном зале этого достичь было нельзя. Базиль, быстро нашедший нас по запаху мясных блюд, умильно глядя перед собой, со сказочной быстротой уплетал говядину по-бургундски и фрикасе из свинины, мысленно примериваясь к галантину из рыбы. Клодина ограничилась лёгким салатом, дабы сохранить свою идеальную фигуру, а я активно налегала на кролика с розмарином и щи: нервный характер моей работы и излишняя живость натуры не давали мне поправиться даже на килограмм.

– Как дела по ту сторону? – наконец, спросила я, нарушив общее сытое молчание.

– Сказать по правде, дела неважные, шер ами! – сказал Базиль, быстро взглянув на свою избранницу. – Поэтому мы и пришли.

– Что случилось? – насторожившись, спросила я.

– В общем, у нас на горизонте появился ещё один некромант, сверхнормный, – пояснил Базиль.

– Как это – сверхнормный?! – удивилась я.

– Всех некромантов создаёт Противоположность Жизни. Со времён явления последнего (Со Ны де Кадавра), прошло не одно столетие, а уж самых опытных создали… – начал Базиль.

– Не будем уточнять, когда именно! – перебила его Клодина, не любившая намёков на её возраст, составлявший всего-то каких-то семь сотен лет с гаком. – Смысл в том, что со времён появления последнего некроманта новых носителей силы никто не создавал. Мы все знаем друг друга очень давно, но сейчас нашего полку неожиданно прибыло.

– Как это произошло? И чем нам это может грозить? – спросила я.

– До конца пока непонятно! – мрачно сказала Клодина. – Но есть мнение, что это связано с твоим переходом сюда. Ты ведь тоже сверхнормная. Бесследно такой всплеск энергий никогда не проходит. Теперь на границе наших миров возникло и бродит странное существо, обладающее способностями некроманта, но лишённое понимания своего предназначения и правил поведения, установленных для таких, как мы.

– Некромутант! – сделала вывод тыква, всё это время царственно возлежавшая на краю стола в высокой вазе, изображая светильник.

– Дров он может наломать много, а вы с Люрором де Куку сильно попадаете под раздачу как виновники появления этого экземпляра и как наиболее вероятные кандидаты на его нападение, – добавил Базиль, пока его супруга, извинившись, отошла поправить макияж.

Мой вопросительный взгляд побудил его пояснить:

– Вашу силу, пробудившую его, это недостойное порождение Первородных Страхов чувствует особенно хорошо, она для него как приманка. Он притягивается к вам как абсолютная противоположность. Поэтому, пусть это и прозвучит странно, но тебе с месье Куку сейчас лучше держаться вместе.

Я была уверена, что фраза «недостойное порождение Первородных Страхов» была просто ругательством, но ведь и фантомы тоже упомянули о них. Совпадение?

– Веронику, которая перепила, подавать? – невпопад спросил Лютомир, появляясь у меня за спиной.

Так мой дворцовый называл знаменитое блюдо французской кухни «Жареные перепела Вероники».

– Веронику – обязательно! – невольно рассмеявшись, сказал Базиль.– Кот от семейной жизни сник, но всё ж охоч до Вероник!

А мне было не до смеха. Мозг уже начал складывать все события в единую логическую мозаику, частями которой были я, мой фиктивный жених, Первородные Страхи и …

– Базиль, а что такое «макабр»? – спросила я, сосредоточившись на своих мыслях.

– Макабр? – Оборотень удивлённо взглянул на меня, оторвавшись от терзаемого им жареного перепела.

– Это слово из воспоминаний фантома. Может быть чьё-то имя? Не слышал? – с надеждой продолжила я.

– А, по-моему, это аббревиатура, – вклинилась в разговор Выква.

– Точно! Название тайного общества. И расшифровывается оно, как Маргинальный Атмороженный Кубометр Аборигенов, – хитро подмигнув тыкве, съязвил Базиль, а потом добавил, выпустив когти: –…бр-р-р-р!

– Ну, хватит! – прервала я его дурачества, мешавшие мне сосредоточиться.

– А что?! По-моему, очень похоже на правду! – возмутилась тыква, приняв за чистую монету высказывание оборотня. – Особенно «бр-р-р» мне нравится, то есть «бр-р-р, как страшно!».

– Угу! – проворчала я. – Только слово отмороженный пишется через «о», что идёт вразрез с вашей научной доктриной.

– Ну, тогда я не знаю, – расстроено пробормотала Выква.

В ночь после ужина я долго не могла заснуть, ворочаясь на краю огромной двуспальной кровати под шикарным балдахином. Раздумья не давали покоя. Конечно, я всегда знала, что когда-то мне придётся вернуться в потусторонний мир, ведь я обещала это в своей заключительной речи перед некромантами, предводителем которых меня избрала Противоположность Жизни, и перед всеми жителями, но прежде мне никак не могло прийти в голову, что это возвращение будет связано с какой-то опасностью.

Люрор де Куку, которого я оставила регентом вместо себя, всегда занимал мои мысли. Даже в те времена, когда Карломан был рядом, я помнила о нём, хотя и старалась загнать эти воспоминания в самые дальние уголки подсознания. Не мог же он всё подстроить, чтобы я вернулась? И что же это за странный «МАКАБР»? Ну, не аббревиатура же, в самом-то деле? Я очень пожалела, что года три назад отпустила читухая – духа подручного Противоположности Жизни, который мог узнать любую информацию, считывая её из разума Абсолюта. Он начал тосковать по потустороннему миру и чахнуть на глазах. А как бы мог пригодиться сейчас!

Когда мои мысли привели меня в состояние особой взбудораженности, за окнами вдруг забрезжил свет. Нет, это не был свет восходящего солнца (ведь стояла глубокая ночь!), но от этого лучи не становились менее яркими. Я встала и, открыв окно, выглянула в сад. Свет лился откуда-то снизу, побудив меня сильно высунуться из окна, опасно перегнувшись через подоконник. У дома, прижавшись к стене, стоял перепуганный человек, державший в руке странный фонарь. Вернее, сначала он не показался мне таковым, – просто лучи света, которые он испускал, были слишком яркими и какого-то нарочито синеватого оттенка.

– Месье! – строго сказала я, свесившись вниз. – Вы по какому вопросу здесь стоите?! Вы вообще-то кто?!

Фонарщик испуганно посмотрел на меня, задрав голову, а я вдруг ощутила, что необратимо соскальзываю с подоконника, перетянутая тяжестью моей свесившейся части.

– Йод твой ксенон и ванадий-литий! – мужественно проворчала я, как и подобает алхимику с большим стажем, зависнув на донельзя стянувшем мою талию поясе (лишний вздох – разорвётся, и травматизма на производстве не избежать!) над замершим от неожиданности мужчиной.

– Я – уф-уфолог, – заикаясь пробормотал несчастный. – А … вы?!

– Если не поможете мне, то буду НЛО – неопознанный летающий объект! – мрачно пошутила я.

– Вы что здесь делали, уфолог? – спросила я, когда мужчина, не растерявшись, сбегал за садовой лестницей и галантно помог мне спуститься.

– Изучал следы! – прошептал мой ночной собеседник, озираясь по сторонам. – Простите, что разбудил вас, мадемуазель.

– Какие ещё следы?! – спросила я, приняв его слова за бред подвыпившего индивида.

– Вот эти! – Уфолог поднял фонарь так, что его лучи ярко осветили стены особняка, словно срывая с него покров ночных тайн.

От неожиданного зрелища глаза у меня, наверное, сделались по ложке, как в известной русской пословице. Вся поверхность стен была испещрена зелёными трёхпалыми отпечатками чьих-то лап, оканчивающихся внушительными когтями. Один вид следов моментально пробуждал воображение, рисовавшее запредельных чудищ-страшилищ. Все они подбирались к моему окну, словно стремились проникнуть в мои покои, отчего у меня в душе неприятно зашевелилось беспокойство. Ни черепа, ни другие охранники особняка не заметили тех, кто основательно наследил! Да и сама я их даже в пенсне некроманта не разглядела! Как это понимать?!

– Пойдёмте, исследуем дом! – решительно сказала я, взяв уфолога за руку.

Он покорно пошёл за мной внутрь. Рука его немного дрожала, а я мысленно кляла себя на чём свет стоит за то, что оставила боевой некромантский веер и пенсне в своих покоях. Все эти годы я не находила сколько-нибудь достойного противника для себя и расслабилась, уверовав в свою безопасность и абсолютное превосходство, забыв о предостережениях Люрора де Куку.

– А кого вы искали с фонарём, простите? – спросила я, когда никаких следов внутри дома мы, к моей радости, не обнаружили.

Может быть, защита особняка всё же сработала, не пустив незваных гостей внутрь? Или они просто не успели просочиться?

– Зелёных человечков! – абсолютно серьёзно сказал уфолог.

– Ну, это уж чистый плагиат! – раздался рядом возмущённый бас, заставив нас вздрогнуть от неожиданности.

Его обладатель не заставил себя долго ждать, материализуясь из воздуха рядом с нами. Внимательно взглянув на него, я узнала призрак Диогена Синопского. Кудрявая бородища, хитон, древнегреческие сандалеты – всё было при нём, кроме бочки, в которой, согласно легендам, жил этот философ, хотя, возможно, она осталась в его покоях, как элемент комфорта.

– Это я ищу человека! Я, а не он! – сказал Диоген, потрясая своим фонарём и нервно погладив размытый силуэт крупного пса, сидевшего у его ног. – Тихо, Киник! Не надо откусывать им руки, не то нас вышлют из страны! Ты не дома!

– Я прошу вас не таить зла на вашего фаната, уважаемый! Видите, этот молодой человек подражает вам?! – разрулила я, намечавшуюся конфронтацию.

Диоген, приосанившись, кивнул. Пёс кивнул тоже и завилял хвостом.

– А вы в Париже проездом? – спросила я, разглядывая туманные складки призрачного хитона.

– Я в рамках акции по обмену философами, – пояснил Диоген, продемонстрировав охранное клеймо Совета Сторон на руке. – А Альбер Камю сейчас в Греции.

– То есть, поменяли античный цинизм на махровый экзистенциализм, – сделала вывод я. – Интересный выбор! Я тоже когда-то попала сюда по обмену. А что вас привело в эту часть дома? Постоялый двор для призраков в другом крыле.

– Киник учуял что-то! – пояснил философ по обмену. – Так и рвался сюда, лаял. Он у меня хорошо чует опасность!

– Ценная собачка! – задумчиво проговорила я.

– Это же…эт-т-то…– наконец, догадавшись, пробормотал уфолог, тыча пальцем в туманный образ Диогена, и, пошатнувшись, свалился на пол без сознания.

Пока вовремя подоспевший дворцовый приводил его в чувство передовыми методами домовых средней полосы России, я рассматривала фонарь, с помощью которого можно было увидеть скрытое. Полезная штука в сложившейся ситуации! К тому времени, как уфолог пришёл в себя, мне удалось уговорить философа и его пса пойти патрулировать коридоры, а затем и окрестности вокруг особняка. Лютомир, как всегда, исчез, забравшись в потайной лаз.

– Идёмте пить чай! – решительно сказала я, помогая уфологу подняться.

На кухне уже дымился приготовленный дворцовым чайник. Цены моему Лютомиру не было – всё понимал с полувзгляда! Эликсир спокойствия с мятой и хмелем быстро привёл моего гостя в состояние, подходящее для выведывания полезных данных, а ароматные пироги с яблоками закрепили эффект.

– Ах, как интересно! Так за счёт чего, вы говорите, он светится? – кокетливо спросила я, подливая гостю чая в бокал.

Из-за этого декоративный бронзовый нетопырь, державший металлическую чашу бокала в своих крыльях, начал опасно трясти ушами от наслаждения, нарушая конспирацию, за что и был ударен мною указательным пальцем по носу.

– Там светлячки и небольшой осколок Тунгусского метеорита. Я случайно заметил, что такое сочетание даёт потрясающий эффект, – завороженно улыбаясь мне, «раскололся» уфолог, слегка ошалев от повышенного внимания к его персоне и дозы фирменного чая.

– Я прошу вас подарить фонарь мне на память о нашей волшебной встрече, так дивно осветившей нашу жизнь, – сказала я, магнетизируя его взглядом, и уфолог с радостью согласился.

– Всё, что скажете, мадемуазель! – пылко воскликнул он. – Вы сами словно инопланетянка!

– Только уже не столь зелена, как ваши человечки, – усмехнулась я, вспомнив свой возраст. – А кстати, как они выглядят?

– Я их пока не видел. Только следы, и они с Пер-Лашез, где отмечались странные явления, привели меня к этому великолепному особняку и его прекрасной хозяйке, словно от смерти к жизни! Может быть, скоро мы встретимся с иной цивилизацией! – предположил мой собеседник.

– Не исключено, – проворчала я, не разделяя его энтузиазма.

Встреча с неизвестным, но, кажется, очень цивилизованным и когтистым противником, который подобрался ко мне так близко и незаметно, меня не радовала. Сейчас в свете всех событий мне как никогда нужен был мудрый советчик, которым мог стать только Люрор де Куку. Видно, не зря с его портрета упала завеса.

ГЛАВА II . «Сильвупле», или Плёвое дело

О Диогене я вспомнила только под утро, когда Киник огласил сад под моими окнами громким заливистым лаем. Я вскочила с постели, мутным спросонья взглядом рассматривая фонарь на столе. Голова была тяжёлой после бессонной ночи, но на прикроватной тумбе уже стоял бокал с бодрящим эликсиром: Лютомир постарался. Я выпила его залпом и почти мгновенно ощутила прилив энтузиазма и свежести. Что же так лает этот пёс?! Нашёл что-то? Я распахнула окно, чтобы лично разобраться в случившемся, при необходимости, отразив вторжение инопланетян, а увидела Базиля, отчаянно висящего на водосточной трубе. Оборотень шипел, смешно поджимая задние лапы к пухлому и лохматому кошачьему животу, а пёс буквально надрывался от лая, взвиваясь почти до второго этажа.

– Инсталляция называется: «Дело – труба!», – констатировала я, оценив диспозицию.

– Только, чур, не трубить об этом Клодине! – взмолился Базиль.

– Фу, Киник! Фу! – крикнула я на цинично лающего призрака древнегреческого пса, аккуратно подхватив кота на руки.

– Гран мерси, шер ами! – промурлыкал Базиль и, спрыгнув с моих рук на пол, прошёлся взад-вперёд по комнате, эффектно задрав хвост.

– Как тебя угораздило оказаться на трубе? – спросила я.

– Долгая история! Сначала я подмешал Клодине снотворное и решил немного прогуляться, вдохнуть воздух свободы, – пояснил Базиль перед тем, как принять человеческий облик.

– Са-мау понимаешь: пятьдесят лет строгого следования супружескому долгу! По-твоему, я не заслужил небольшую награду? – добавил он.

Я пожала плечами. От оборотня веяло дорогим парфюмом с нотками мускуса и каким-то неодолимым звериным очарованием. Как можно сердиться или осуждать милого котика?!

– Ну вот, шер ами! – подмигнул мне Базиль. – Я, видишь ли, со вчерашнего вечера начал, так сказать, клеить… заготовки для аппликации «Романтика бурной ночи». Всё шло прекрасно, я бы повторил каждый момент! Мне на этот раз даже не понадобилось вот это…

Мурный лохмач показал мне наполовину выдавленный тюбик с надписью: «Магический клей «Момент». Надо сказать, что в карманах оборотня водилось много интересных магических вещиц. Например, я лично видела у него мозгопудру «Полторы извилины» и концентрированную глазную пыль, которыми Базиль умело пользовался, чтобы охмурять женщин в мире живых. Всё это покупалось или прихватизировалось на Чёрном Рынке Затерянных Душ – одном из самых интересных мест потустороннего мира.

– Но тут появились они, и всё пропало! – добавил оборотень, а потом замолчал и нахмурился.

– Кто «они»?! – удивилась я.

– Если бы я знал! – воскликнул Базиль, эмоционально всплеснув руками, на пальцах которых по-прежнему красовались длинные ухоженные ногти-когти цвета металлик. – Я их не видел! Впервые в жизни я не знал, кто ко мне приближается! Но я чувствовал присутствие чего-то незнакомого, очень быстрого, холодного и жуткого. Веришь?! У меня вся шерсть встала дыбом!

– А как же ты всё-таки оказался на трубе? – спросила я, думая о странных следах, концентрирующихся у моего окна, которые помог обнаружить фонарь.

– Ах, это… – Базиль замялся, не желая признаваться в чём-то. – Пёс, будь он неладен! Терпеть не могу собак! И, кажется, эти неведомые существа – тоже! По крайней мере, они исчезли, как только пёс залаял.

– Клодина де Нозиф приближается к дверям со скоростью средневекового тарана! – бодро отрапортовали черепа, в обязанности которых входило оповещение об опасности.

Ситуация принимала новый оборот. Базиль молниеносно сунул мне в руки тюбик с магическим клеем и с самым невинным видом присел на банкетку в тот момент, когда я произносила:

– Впустить!

Клодина вошла, очень быстро охватив цепким взглядом комнату. Представляю, как всё выглядело со стороны: я с растрёпанными волосами и в полупрозрачном ночном одеянии, застывшая с судорожно сжатым в ладонях тюбиком, и неотразимый взъерошенный Базиль, с отсутствующим видом изучающий узоры на потолке.

– Это не то, что ты подумала, Клоди! – нежно промурлыкал оборотень, на всякий случай отступая под защиту стола.

– То есть, это я зря думаю, что рядом с Эжени ты как в камере хранения? – рассмеялась Клодина.

Чувствовалось, что она настолько хорошо изучила своего суженого, что догадывается обо всём, но не может причинить этому лохматому сокровищу сколько-нибудь ощутимый вред. Наверное, в этом и заключалась любовь.

– Нет! Нет! Всё правильно! – осипшим от волнения голосом поспешил уверить свою супругу Базиль. – Как в камере! Лучше не скажешь!

Решив переключить её внимание на другие вопросы, я рассказала Клодине о воспоминаниях, отнятых у фантома и случившемся ночью, а потом показала фонарь уфолога.

– Отсюда надо уходить! – сделала вывод Клодина, внимательно выслушав меня. – Скорее всего, эти существа как-то связаны с новым некромантом и охотились за тобой. В любом случае, живность, которую не может отследить ни оборотень, ни некромант в свой лорнет очень опасна!

– Я не могу взять и уйти просто так из-за каких-то предположений! – возразила я.– У меня здесь дела: у меня ремонт намечается, и потом, лучше бы понаблюдать, узнать, кто оставил следы, провести расследование, и уж тогда…

– Предпочитаешь героически погибнуть? – насмешливо перебила меня Клодина. – Я, бы не задумываясь, позволила тебе это, будь ты обычным человеком, но ты – наместница Противоположности Жизни, единственный носитель Силы Созидания среди некромантов. В общем, если с тобой что-то случится, и мне, и вот этому вечно дурачащемуся созданию…

Клодина ткнула пальцем в сторону оборотня, разыгрывавшего покорность наивернейшего супруга, и продолжала:

– … путь в потусторонний Париж заказан и здесь житья не дадут! Мы несём ответственность за твою безопасность перед Советом Сторон!

В её словах было рациональное зерно, к тому же постоянно оставаться на стороне живых у меня всё равно бы не получилось: однажды вкусивший что-то в потустороннем мире, обречён на возвращение, а я не яблоки в чужом саду понадкусывала, а выпила созданный Люрорм де Куку эликсир бессмертия, действие которого, кстати, постепенно иссякало. Я чувствовала это как странную усталость, проникавшую в каждую клетку моего тела, жаждавшего новой порции живительного снадобья.

Правда, до срока приёма эликсира было ещё далеко, но этот момент неминуемо приближался. Я сама ускорила его приближение, пытаясь отсрочить смерть моего возлюбленного ценой сокращения своего срока в мире живых, а, значит, надо было как-то налаживать отношения с моим женихом, ведь умирать и даже терять молодость очень не хотелось.

В общем, остаток недели я посвятила подготовке операции, которую дворцовый в целях конспирации красноречиво и лапидарно обозвал: «ЧП». Действительно, её полная аббревиатура состояла из четырёх букв «П», что расшифровывалось как «Прогулка по потустороннему Парижу». Сначала я поручила горничным собрать мои вещи – только самое необходимое. Результаты сборов превзошли все мои ожидания: не ограничившись тремя чемоданами и огромным мешком, очень подходящим для Деда Мороза-гиганта, горничные прикатили ещё садовую тачку, дабы заполнить и её прочими нужными вещами. В общем, невеста я оказалась богатая, накопив солидное приданное к семидесяти двум годам.

Постороннее присутствие «зелёных человечков» особенно ярко ощущалось ночью. Душераздирающие вздохи и шорохи в саду, постукивания в окна и двери, а, особенно, хождения невидимых пришельцев по крыше вполне могли вызвать у любого обычного человека бледный вид и макаронную походку, но никто и не утверждал, что некроманты – обычные люди. Моя походка осталась летящей и грациозной, мне было даже интересно, чем всё закончится, а в груди предательски пело сердце от приближения события, ожидание которого я долгое время, возможно, все эти годы на Стороне Жизни, прятала в глубине души, боясь признаться даже себе. Правда, обнаружить хотя бы одного представителя иной цивилизации мне так и не удалось, так быстро исчезали эти странные сущности, которых моя тыква уже окрестила «зелёными призраками».

Последней каплей стало исчезновение людей. Сначала мы недосчитались уфолога, подарившего мне фонарь, но на этом исчезновения не прекратились. Поисками пропавших параллельно занялись полиция и Диоген. Теперь в саду частенько было светло от мигалок и шумно от разговоров людей в форме, а мне пришлось ещё и давать бесконечные показания. Лютомир рвался завязать контакт с пришельцами, утверждая, что владеет эксклюзивной методикой ведения переговоров, но я строго-настрого запретила ему даже думать об этом, опасаясь, что и он тоже попадёт в списки пропавших.

– Этот дом надо уничтожить перед уходом! – настаивала Клодина, когда в одну из ночей, особенно бурных в плане нашествия «зелёных человечков» и их мгновенного исчезновения при попытке применить фонарь, мы собрались на Совет. – Лучше всего сжечь! Чтобы эти таинственные пришельцы не имели возможности проникнуть в настоящий особняк, а потом и в потусторонний мир, до того как мы будем готовы дать им отпор.

– Да что вы заладили?! Сжечь! Сжечь! – возмутился Лютомир, которого хоть и не приглашали на Совет, но он, как всегда, пробрался без приглашения. – Меня послушайте! У меня же не голова, а Колизей в миниатюре!

– Что умные мысли сражаются с глупыми, как гладиаторы, а ты, как Цезарь, взираешь на это с трона, по-моему, это диагноз? – Базиль разразился смехом, а Клодина раскрыла веер.

– То есть, я хотел сказать: Сорбонна, а не Колизей! – быстро исправился дворцовый.

– Ну, и что там, в Сорбонне? – спросил Ящур, взяв его за плечи, чтобы поднять повыше и разглядеть мысли сквозь треуголку и рыжую шевелюру.

– Я готов пожертвовать собой и отвлекать внимание на себя, пока вы уходите огородами! – вырвавшись из костлявых объятий теропода, заявил Лютомир и смело запрыгнул на стол, словно бравый пират. – Буду следить за домом, и враг не пройдёт! Только нужно, чтобы кто-то заменил Эжени.

Все уставились на него, не понимая, что он имеет в виду.

– Я подумал, будет здорово, если недруги не сразу узнают, что хозяйка ушла. Пусть они думают, что она по-прежнему здесь и ничего не подозревает! – пояснил дворцовый. – Может быть, тогда удастся больше узнать о них. И для этого мне нужна помощница с выдающимся артистическим даром.

– Кто же, как не я, самая яркая из окрестных тыкв? – с вызовом заявила Выква.

– Нет! Нет! Нет! – замахал руками Лютомир. – Ты не годишься!

– Почему это?! Да я уж такая актриса, что и не было таких! – возмутилась тыква.

– Амплуа у тебя не то! – со знанием дела заявил Лютомир. – Я раньше у Мейерхольда в дому служил, поднаторел в театральном деле! Так вот, хозяйка-то у нас чисто «инженю», а ты…

– Ин-тык-ню! – выдал Ящур, внеся свою лепту в словарь театральных терминов и вызвав громкий хохот собравшихся.

– Неграмотные вы! Никакого удовольствия от интеллектуальной беседы! – обиделся Лютомир и демонстративно отвернулся к стене.

– Инженю…Тьфу ты! Эжени не Золушка, в тыквах не нуждается! – заметил Базиль в наступившей тишине. – А сама по себе идея хорошая! У меня есть одна кандидатура! Моя давняя знакомая!

Затем он наклонился к Клодине и ласково промурлыкал ей на ухо:

– Она давно в прошлом, мон амур-р-р-р!

На следующий день оборотень отправился за своей актрисой, предупредив, что та безумно талантлива и жутко экстравагантна. В его отсутствие Клодина, видимо, чтобы выплеснуть негатив, занялась допросом фантомов, а я – изучением подаренного исчезнувшим уфологом фонаря. Хотелось изготовить его копии и усилить воздействие лучей, чтобы они помогли разглядеть не только следы, но и тех, кто их оставил. Лютомир в прожжённом на животе фартуке на вырост помогал мне творить алхимическое действо, мастерски разжигая тигли и таская банки и колбы с эликсирами и толчёными минералами. Всё это прервал возглас черепов, возвестивший о приходе Базиля.

Мы все, даже невозмутимый и забывчивый Лыц-тыц-тыц, высыпали в коридор, причём самой первой выкатилась Выква, чьё неудовлетворённое артистическое дарование жаждало мести. Двери открылись, и у нас у всех, даже у Клодины, отвисли челюсти, потому что в коридор стремительно влетел эффектный гроб из красного дерева и гулко грянулся об пол, будто намеренно потеряв крышку. На нас из пламенеющего алой обивкой чрева этого роскошного последнего пристанища бренных тел с ослепительной улыбкой хозяйки положения смотрела яркая женщина, обладающая харизматичной внешностью и горящим взглядом.

– Позвольте представить вам величайшую актрису всех времён и народов, подарившую миру незабываемые образы Клеопатры, Джульетты, Жанны д’Арк и даже Гамлета, –божественную Сару Бернар, любезно согласившуюся нам помочь! – провозгласил Базиль, ошарашив нас ещё больше, а потом, проходя мимо меня, быстро прошептал:

– Она на Стороне Жизни нелегально, я обещал, что ты поможешь решить эту проблему в обмен на её услуги.

Я кивнула, а у меня в мыслях вспыхнула известная фраза на латыни, гласившая: «Vita brevis, ars longa» («Жизнь коротка, искусство вечно»). Клодина смотрела на Сару Бернар с опасным оттенком ревности, Выква – вызывающе, Лютомир – с недоверием, Ящур –плотоядно.

Пока кто-то из них не ляпнул что-то совершенно непотребное, я решила, что актрисе, владевшей при жизни сердцами тысяч зрителей, будут приятны аплодисменты и с криком:

– Браво! – захлопала в ладоши.

Все поддержали меня в этом начинании, после чего Сара Бернар вышла на поклон из своего оригинального футляра.

– Она совсем не похожа на Эжени! – с завистью проворчала Выква, но её овощное бормотание никто не слушал.

Сара Бернар попросила разрешения побеседовать со мной наедине. Будучи экстравагантной натурой, любящей эффекты, она сразу прониклась любовью к особняку, полному призраков, и с наслаждением выслушивала мои истории из жизни некромантов и рассматривала мои наряды, видимо, пытаясь вжиться в образ.

– А почему вы появились в гробу? – спросила я, когда между нами установились доверительные отношения.

– Я в детстве болела чахоткой и упросила мать купить мне этот гроб, чтобы точно знать, что буду лежать в комфорте и красоте, – с улыбкой рассказала мне актриса, нанося грим. – С тех пор он стал моим талисманом и спутником. Я частенько спала в нём и даже занималась любовью с моими избранниками.

Сара Бернар весело рассмеялась и заметила, подмигивая мне:

– Правда, не все они воспринимали это с должным энтузиазмом и сохраняли свой пыл!

Я могла бы побиться об заклад, что Базиля сей мрачный аксессуар вряд ли смущал, но не решилась спрашивать об этом, а Сара Бернар тем временем подошла ко мне и взглянула на меня так, будто хотела пронзить насквозь. Призрачно-театральный грим, поблёскивая в лучах светильников, небрежно и неравномерно лежал на её лице, словно безжизненная белая маска.

– Вы позволите прикоснуться к вам, Эжени? – спросила Сара Бернар. – Это необходимо для того, чтобы вжиться в образ.

– Конечно! – с готовностью согласилась я.

Сказать по правде, мне было немного жутковато и одновременно интересно. Актриса взяла меня за руку и начала медленно преображаться. Изменения сначала были едва заметны, казалось, что грим постепенно заполняет мелкие морщинки и поры на лице, образует нужные изгибы и линии. Меня не оставляло впечатление, словно эта призрачная дама снимает с меня слепок, чтобы надеть его на себя. Возможно, именно за счёт этого умения ей удавалось так долго скрываться от депортации назад, в потусторонний мир.

Через час мы пригласили всех домочадцев в комнату, с интересом наблюдая за их реакцией, а посмотреть было на что, ведь взглядам хорошо знавших меня людей и нелюдей предстали сразу две Эжени, похожие, как две капли воды, только платья были разные (одинаковых у меня не водилось). Я выбрала своё любимое – лазоревое в стиле ампир, а Сара Бернар – кроваво-алое с россыпью чёрных роз по подолу и декольте, что было гораздо ближе к некромантским канонам и соответствовало её мировосприятию. Искусство призрачного грима и перевоплощения по Станиславскому произвело неизгладимое впечатление на зрителей.

– Японский Гераклид! – пробормотал призрак Диогена с недоумением, глядя на раздвоившуюся меня.

– Тыквенный затык! – согласилась с ним Выква, смотревшая на нас, выпучив глазищи.

Мы сидели по разные стороны от зеркала, и Сара Бернар настолько непринуждённо и похоже копировала мои движения и мимику, что мне самой становилось не по себе при мысли о том, кто же из нас настоящая.