Читать книгу: «Терра. Часть 1», страница 4

Глава 5. Асьенда дона Освальдо

Глава 5. Асьенда[1] дона Освальдо

Машина остановилась под бамбуковым навесом, и мы стали выбираться из салона, пока дон Освальдо позади закрывал узорные створчатые железные ворота поместья. Я осмотрела узкую каменную тропу, ведущую меж ухоженного рокария к бронзовой калитке, и представила, как будет мотыляться чемодан по траве, камням и песку.

– Дамы, посторонитесь, – попросил отец, и мы рассыпались по разным сторонам, расчищая ему путь. Он быстро перенес чемоданы прямо к калиткам, а следом за ним полубежал дон Освальдо, звеня ключами.

– Как хорошо, что в нашем розарии нашлось место грубой силе, – прошептала Лиз, чуть потягиваясь и разминая затекшую шею и спину. – А то все чаще я сама все пру. Дон Освальдо не считается, мне его жалко было.

– Мам, ты как?

– Здесь так необычно, – она озиралась, прикрываясь рукой от солнца. – Ярко, красочно и уже зелено весной, но печет как летом.

Послышался скрип калитки, и дон Освальдо пригласил нас внутрь. Мы юркнули в небольшой дворик с оранжевыми стенами и уперлись в желтые деревянные двери, которые придерживал для нас дедушка, улыбаясь.

– Проходите, не стесняйтесь. Мои сыновья живут со своими семьями, а я тут, в родовом доме.

– У него трое сыновей, – тихо пояснила для меня Элизабет, внимательно слушая его в дороге. – И целый оазис внуков и внучек.

Мы сразу очутились в просторной гостиной, совмещенной с обеденной зоной и небольшой уютной пристройкой, где стояли низенькие, покрытые яркими пледами диванчики и имелась зона с телевизором и старенькой стереосистемой. Из панорамных окон, кое-где прикрытых рулонными бамбуковыми шторами, открывался вид на шикарный зеленый сад с высоченными пальмами, тропическими растениями, ухоженными газоном и бамбуками. По левой стороне лазурные стены удивительно сочетались с оранжевыми и бежевыми по правой.

– Пестро, но элегантно, – сказала Лиз дону Освальдо, и мы все с ней согласились. – Я бы хотела сделать пару фотографий, потом. Вы не против?

– Что вы, сеньорита! Мой дом – ваш дом.

– Друзья Майи – мои друзья? – щелкнула пальцами Лиз в подтверждение, развеселив дедушку.

Мне не терпелось отправиться на свидание с подушкой и кроватью и как следует оттянуться, хорошенько поспать, увидеть сон – желательно с моим мужем в главной роли, хоть я и сомневалась, что, настолько сильно устав, я увижу что-то помимо черного пятна; поэтому, когда дон Освальдо предложил нам показать наши комнаты, я активно его поддержала. Большую спальню мы, не сговариваясь, отдали родителям, а другую, поменьше, забрали себе, – правда, Освальдо настаивал, что у него есть еще одна комната, но мы с Лиз решили устроиться вдвоем, к тому же кровать была двуспальная и просторная.

После того, как дверь закрылась, мы наскоро переоделись в летние легкие пижамы и бухнулись в постель как в пучину теплых вод, омываемых одеялом из мягких волн, и нас тут же унесло в открытое сонное море.

***

Фиолетовые стены, абстрактные узорные картины, кажущиеся голыми телами издали, странная старинная мебель и доносящийся до меня аромат неизвестных специй и запахов погрузили меня спросонья в раздумья о местонахождении. Из-за двери донесся голос мамы, ее смех, а в моей комнате слышались плески воды. Мне тоже захотелось смыть с себя ощущение липкости после самолета, часов ожидания, пересадок и досмотров.

Каждый раз открывая глаза, надеялась, что странно-жуткий сон закончится: Аиррэль окажется чудесным образом рядом и я познакомлю его с родителями. Я горячо желала слишком многого и боялась, что однажды вновь придется выбирать. Выбор всегда тяжел и мучителен, и альтернатива лишиться: человека или возможности и упустить шанс, – пугает до дрожи. И я не хочу и никому не желаю в жизни таких ситуаций. Человека всегда пугает все новое: переезд на иное место, расставание с близким и встреча с другим, смена распорядка дня, даже поход в спортзал или на танцы – сопровождается этим «а вдруг?». А вдруг: что-то пойдет не так, не сладится, не полюбит; не понравится в новой стране; не найдется хорошая работа; не получится прожить жизнь так, как хочется. Сейчас мое «А вдруг» звучало так: «А вдруг я никогда больше не увижу Аиррэля? А вдруг все было сном, и я просто рехнулась? А вдруг я привела нас в Мексику, где нас всех убьют или похитят, особенно Лиз с ее белыми локонами? И продадут на органы?» Черт! Надо избавляться от этих мрачных мыслей и гнать их долой.

– Все будет хорошо, – сказала я себе и успокоилась, тронув пальцами татуировку с именем мужа, прошептав:

«Airreil

¡Siempre y eternamente!»

То был мой маленький ритуал успокоения, привязки к реальности.

Шум воды смолк, и через пару минут показалась посвежевшая Лиз.

– Душ твой, вижу по хищному взгляду на мое полотенце, что ты завидуешь…

– И ты абсолютно права. Я мигом, – подхватила с тумбочки новое полотенце, которое дал нам Освальдо, и юркнула в ванную комнату.

Лиз кричала вдогонку:

– Я подожду тебя, Скай, слышишь?

Когда я вернулась, Лиз уже сидела в джинсовых шортах и приталенной корсетной черной кофточке с прозрачными рукавами-воланчиками. Сеточку над грудью и на лопатках украшали вышитые цветочки. Она сушила волосы феном.

Я открыла чемодан, достала оттуда персиковую рубашку и джинсовые шорты с завышенной талией, и ушла в ванную переодеваться. Протерла запотевшее квадратное зеркало и поправила воротничок, осмотрела ярко голубые стены и цветастые тканевые полки, отведенные в тумбе под раковиной для всяких баночек, кремов и принадлежностей. Я провела по ним пальцем, чувствуя шершавый и плотный материал.

В проеме комнаты показалась голова Лиз.

– Что думаешь? – Она покрутилась передо мной и причмокнула алыми губами, поправляя слегка подкрученные волосы. – Я так быстро все покидала в чемодан, а тут вон уже лето за окном вместо весенних ливней и слякоти.

– Я взяла шорты и джинсы, две блузки и легкое платье, когда посмотрела прогноз погоды.

– То же самое, – согласилась она. – Тебе помочь? Так быстрее будет.

– А давай.

Лиз помогла мне немного подсушить волосы у корней, чтобы они не свисали мокрыми червячками, и ловко и быстро накрутила их плойкой.

– Никогда бы не подумала, что ты их отрежешь, но тебе идет.

– Если честно, я тоже, – призналась. – Я их отращиваю.

– Девочки! – Мама постучала в комнату и вошла, одетая в белую футболку и джинсовые облегающие бриджи. – Вы уже проснулись, а я собиралась вас будить. Какие вы красавицы!

– Кто бы говорил, Эленор, – перебросила она комплимент. – Там так вкусно пахнет, у меня карнавал в животе намечается.

– Идите, мне нужно связаться с Хуаном, сказать, что я здесь и готова встретиться, чтобы выкупить книгу. – Взяла в руки телефон, открыла чат и написала парню, с которым говорила.

– Сколько он хочет за книгу?

– Две тысячи.

– Какой валютой?

– Долларов.

– Иисусе! Она точно золотая должна быть за такие деньги, – возмутилась Лиз. – И освященная самим папой римским!

Я сдержала смех от ее высказывания.

– Поэтому нам нужно проверить подлинность и проследить, чтобы он не обманул нас.

– Что он говорит? – Лиз и ма обступили меня с двух сторон, чуть ли не ныряя носами в телефон. Там отображалась надпись: «Хуан пишет…»

«Эй, хоу, chula[2]. Тогда встретимся в 9 возле магазинчика «ANTIQUES» на Calle 66». Я сразу же уточнила: «Почему не завтра днем?», но паренек продолжал настаивать на ночной встрече, объяснив это трудным положением и тем, что днем работает и вообще, если я передумала, то… «¡Ya no me llenes la cabeza de aire, chula!» Пришлось гуглить перевод[3], но я по смыслу догадалась, что если меня он еще не послал, то уже готов это сделать.

– Он назвал тебя «милашкой»? Этот парень с тобой заигрывает.

– Либо пытается прикинуться простачком, пудрит мозги флиртом, – верно подметила мама.

– Есть еще вариант, что это нормально у местных. – Я спокойно пожала плечами и согласилась на условия сделки, ответив односложно: «Окей».

***

Донья Роса, которую нежно и с восхищением дон Освальдо заочно представил нам как güelita[4], занималась хозяйством в асьенде, готовила для хозяина и поддерживала чистоту. Живя одинехонько в большом поместье, мужчине требовалась помощь, хоть, по словам дона, он умел непревзойденно готовить; правда, предпочитал стряпню, созданную заботливыми руками доньи. «Лишь женщина может через пищу передать свою любовь, обогреть и возвысить, даже поднять настроение, ведь внутри каждой леди спрятано слово «мама», а кто, как не мать, лучше всех позаботится о ребенке? Даже чужом, взрослом и престарелом», – тут не обошлось без хохота и обильных жестикуляций, присущих всем мексиканцам. В последствии он признался, что не любит готовить, делает это изредка, поэтому не обходится без экономки.

– Без доньи Росы эта асьенда вряд ли бы простояла хоть один день, особенно, когда в дом возвращаются мои дети и внуки, – с игривой улыбкой рассказывал он нам о себе и о той, кто была ответственна за приготовление местных блюд.

Деревянный стол ломился от еды, что наготовила специально для нас донья Роса, жаль, эту великолепную женщину мы не встретили, а мне так хотелось расцеловать ее руки, потому как даже в ресторане мы бы не попробовали столько местной кухни полуострова Юкатан, хоть и не вся еда пришлась мне по вкусу.

– Садитесь, садитесь, – активно подзывал нас к столу дон Освальдо. – Хотите пульке? – обратился он к моему отцу, а потом оглядел всех нас.

– А что это?

– Забродивший сок агавы. – Он отошел на кухню и вернулся с глиняным большим кувшином в руках, доверху наполненным мутной белой жидкостью, похожей на выжимку из кокоса или молоко. – Говорят, ацтеки пили его вместо молока матери, – пошутил дон и мы все засмеялись, подставляя свои стаканы.

Я осмотрела расставленные на столе необычные блюда и не знала, что взять и попробовать.

– Это панучос – хрустящие лепешки с курицей и авокадо, я люблю их с обжаренным луком и помидорами, – дон Освальдо указал на круглые кукурузные корзиночки, в центре которых пирамидкой возвышалась сердцевина. – А это сальботес – почти тоже самое, только здесь в основе черная фасоль. Не люблю фасоль, – пояснил он, скривившись, и поднял указательный палец к небу, привлекая внимание. – И! Они очень жгучие. А это соус с перцем хабанеро, который жжет огнем как diablo, – если любите острое, попробуйте!

Даже на испанском языке при упоминании дьявола случился тот забавный спецэффект, отчего есть на мгновение резко перехотелось – смрад Нижнего мира заглушил все другие запахи и скрутило живот. Я подавила рвотный позыв и тут же глотнула сок агавы. И зря… напиток тут же вызвал отторжение – это не укрылось от зоркого взгляда дона.

– Туристы часто опорожняют желудок. Нужно привыкнуть и распробовать, – пояснил Освальдо, и я поверила, сделав сразу второй и третий глоток, дав шанс. Да, необычный вкус, похож на прокисший, чуть вязкий кефир. Наверное, подойдет любителям кисломолочки, в числе которых меня не было, поэтому я отставила стакан подальше и содрогнулась, повела плечами, сбрасывая противную дрожь.

Мама погладила меня по спине заметив, как я сморщилась, а дон рассмеялся, привыкший или ожидавший такой исход, а вот родителям напиток понравился, мама так вообще осталась от него в восторге, я ей сразу же отдала свой на четверть отпитый пульке. Лиз, видя мою реакцию, даже не притронулась к чудо-напитку, и Освальдо угостил ее водой со льдом, семенами чиа и лаймом.

– Похож на мохито, – сказала Лиз, и я отхлебнула из ее стакана, следом налила себе, подружившись с аgua de chía.

– Куриный? – мама указала на тарелку с желтой жидкостью и странными полосками сухариков.

– Верно, с добавлением лайма и чипсов. Будет с кислинкой.

Дон Освальдо еще указал на различные закуски.

– А вот пападулес – еда моих предков-майя, – с гордостью отметил он и указал на рулетики, густо покрытые оранжевым соусом, который оказался тыквенным.

– Шаурма из яиц, – попробовав, заключил отец. – Годно.

С тыквой как-то я тоже не состояла в дружественных отношениях, игнорируя ее существование на планете, поэтому ограничилась супом, гуакамоле и панучос.

Лиз обожала острое и с удовольствием попробовала сальботес, с достоинством и спокойствием выдержала вкус огненного змея – хабанеро – во рту, за что Освальдо окрестил ее истинной «юкатеко», а мама с отцом отведали супа.

За столом царила непринужденная атмосфера, дон Освальдо старался создать комфорт и уют, рассказывал нам о блюдах, о традициях и архитектурных особенностях, многие из которых уходят корнями к майя или остались в культуре после завоевания испанцами ацтеков, но стали символом Юкатана – такие как кесо реллено – голландский сыр, фаршированный мясом и облитый соусом, конечно же, «асьенда» – поместье, которое принадлежало семье дона, многие постройки, праздники и развлечения, та же «коррида», правда, мексиканцы и тут внесли свой штрих, добавив к забаве ковбоев «чарро» и яркие сомбреро.

– Многие колокола церквей отливали из ацтекских украшений, представляете?

– В Европе переплавляли скандинавские сокровища, – поддержала разговор, вспомнив про иные похожие случаи.

– А есть какие-то местные легенды? Я слышала про Остров Кукол, – Лиз перевела тему.

– Остров Кукол? – я полезла гуглить.

– Да, там, наверное, их тысяча, всяких… Они жуткие: без глаз, без одежды, некоторые с оторванными конечностями. – Скривились все за столом. – На YouTube полно всяких выпусков про этот остров. Может, расскажете что-то мистическое? – попросила Лиз.

Дон Освальдо пригладил эспаньолку и прищурился с хитрым видом.

– В парке Сан-Хуан после захода солнца некоторые видят Сигуанабу[5] – призрак соблазнительной женщины в белом платье, которая прячет лицо за волосами и заманивает пьяных мужчин в джунгли, где показывает им свою сущность: лошадиную морду или череп. Они тут же умирают от ужаса, когда видят ее истинный облик или сходят с ума.

– Вы или ваши знакомые хоть раз видели ее?

– Нет, – он покачал головой. – Легендой пугают туристов и детей: помню, моя бабуля говорила, что Сигуанаба явится и заберет меня, если не буду слушаться, а если не стану спать, то утащит Эль Коко.

Мы переглянулись, кажется, в каждой стране детей пугают по-своему: Бабайкой, Бабой-Ягой, Бугименом, Крампусом, Кумихо. Не знаю, боялась ли я когда-то этих существ – вряд ли, зато я очень любила страшные сказки. Сейчас, сидя за столом на другом конце мира, задумалась: как я вообще перенесла некоторые события по ту сторону…? Почему порой была так спокойна? Вот сейчас я обмозговывала прошлое и понимала, что другая бы девушка на моем месте, возможно, верещала бы от ужаса. Может, дело было в Аиррэле? В его присутствии в моей жизни или в нашей связи? Он слишком много для меня значил, порой слишком заботился, оберегал, и все равно случались разные ситуации; сейчас же я оказалась без него, и даже присутствие родителей не успокаивало мои нервы, наоборот, теперь я боялась не за себя, а за них. Посмотрела на часы: время до встречи еще есть, так почему у меня дрожат коленки? Мама осторожно перевела на меня вопросительный взгляд и погладила по ладони, одарила ободряющей улыбкой.

– Как-то не выглядит этот парк опасным. – Лиз уже рассматривала фотографии из TripAdvisor, читала отзывы, пока я любовалась картинами, висящими на ярких стенах дома, и деревянными масками. Удивительно, как сочетаются краски на стенах, узоры и цвета, дизайн. Если бы я дома попыталась покрасить стены в розовый или лаймовый, уверена, что это смотрелось бы скорее глупо и напыщенно, а здесь все шикарно, сразу проникаешься самобытностью Мексики, которая, несмотря на новые тенденции в архитектуре и дизайне, сохраняет свою культуру почти неизменной. Мне тут же захотелось схватить кисти и краски, изобразить на холсте асьенду изнутри и дона Освальдо, сидящим во главе стола. Моя рука дернулась к сумке, но та вместе с блокнотом и карандашом осталась в комнате рядом с чемоданом.

– Вас уже ничем не напугать, – заметил папа. – Современные дети слишком подкованные.

– Ох, мои внуки боятся только одного – потерять телефон или планшет, никакая Сигуанаба их не пугает. Иногда носятся как сумасшедшие по дому, ищут то, что держат в руках, – Освальдо показывал руками, как его внуки бегали вокруг стола.

– Что уж греха таить, мы оказывались в этом безумном состоянии, – вспомнила себя, когда однажды я потеряла телефон, а он лежал в заднем кармане джинсов – меня чуть удар не хватил, пока я искала его.

– Я так свои очки ищу и каждый раз нахожу их у себя на голове! – восторженно воскликнул дон.

Мама засмеялась и кивнула в согласии. Раньше я тоже мало чего боялась в жизни, сейчас страх стал более осязаем, как и вера, что чудовища могут быть реальными, поэтому я отмалчивалась, зато внимала рассказам дона с большим интересом.

– На Calle 64 стоит колониальный особняк, его построили на том самом месте, где якобы принесли в жертву жрецов майя, и неупокоенные духи обитают в доме по сей день. Ночью там слышны удары по стенам, противный скрежет, появляются трещины на фасаде, слышны обрывки древних ритуалов…

– Ого! А есть точный адрес? Хочу сделать снимок ночью.

– Я бы не советовал появляться ночью на улицах, – серьезно предостерег нас дон Освальдо, резко сев ровнее. – Даже центр города опасен, как и красивые улочки Мериды. Все золото, драгоценности, часы оставляете здесь, не стоит красоваться ими на людях. Обворуют, вы и глазом не моргнете.

– Нам нужно быть на Calle 66 в 9 вечера.

– Какие у вас дела здесь? Зачем вы приехали? С кем собираетесь встречаться ночью? Поверьте, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства. – От мрачного взволнованного взгляда дона стало не по себе.

[1] Асьенда, или гасиенда – это усадьба в колониальном стиле с большим участком земли в Мексике.

[2] Перевод: красотка/милашка.

[3] Не забивай мне больше голову воздухом, милашка!

[4] Перевод: бабуля/бабушка.

[5] Легенда берет свое начало в мифах майя о духах-обманщиках.

Глава 6. Calle 50

Глава 6. Calle 50[1]

Мы перешли из гостиной на диванчики в небольшой пристройке, чтобы обсудить план. Панорамные окна открывали вид на ухоженный сад и позволяли наблюдать за закатом: уходящее солнце окрашивало небо в персиковый оттенок, нежные лучи игриво касались бамбуковых и тропических растений, задевали пальмовые остроконечные листья, подсвечивая их ярко-зеленый окрас.

Пришлось рассказать дону Освальдо все про наше дело, и тот вызвался участвовать.

– Это я должен пойти с дочерью, – заспорил отец.

– Да, и вас обведут вокруг пальца, обворуют и ничего не отдадут, я вообще не уверен, есть ли у этого «дельца» то, за чем вы прилетели. Может, вместо книги нас накормят ¡chile fantasma![2], и все тут, – эмоционально жестикулируя, дон Освальдо показал вымышленный овощ. – А со мной у вас есть мизерный шанс. Я представлю Скай как свою племянницу. Без знания языка вы пропадете.

– Все еще рискованно.

Дон встал с дивана и со словами «uno momento» куда-то пошел. Родители стали шушукаться, я молча ожидала, прокручивая в голове, как может пройти встреча. Лиз схватила с кофейного столика лежащую газету Diario de Yucatán недельной давности, дернула меня за локоть и указала на главную страницу, где красовался какой-то мужчина в наручниках с заблюренным лицом.

– Представляешь, кто-то еще читает газеты! Я думала, они вымерли вместе с мамонтами и динозаврами.

– Нет, многие до сих пор покупают и узнают новости именно оттуда, особенно старшее поколение, – покачала я головой и сделала отсылку на хозяина поместья. – А некоторые издательства перешли в онлайн и активно ведут сайты.

– Им надо на рилсы переходить, хотя подросткам такое интересно? Смотреть про расследования?

– Ну а почему нет? Тем, кто читает и любит ужасы, детективы, например? – предположила.

Я сама плохо разбиралась в том, что сейчас любят подростки и чем увлекаются. Мир ИИ-технологий слишком резко ворвался в жизнь и заполонил мир. Теперь каждый день появляются новые приложения, сайты, роботы-помощники, в которых для начала нужно разобраться, а пока изучишь одно, там уже будет с сотню новых – голова кругом.

– Подержи-ка. – Она всучила мне газету и сделала снимок. – Здесь говорится, что поймали какого-то типа за распространение сама знаешь чего. Белое вещество, короче, – перевела мне она, точнее, гугл, в который она загрузила фотографию статьи. – Считают, что драгдилер связан с местным картелем, ведется следствие.

– Я думала, у них это легализовано.

– Только травка, – почему-то прошептала она и показала пятерню, отсылаясь на веерные листья каннабиса[3]. – Как и в некоторых штатах США.

– Пусть делают что хотят, главное – следить за напитками. – Я вдруг вспомнила, как в первые минуты знакомства отказалась принимать воду из рук Аиррэля, видимо, с того момента в этом отношении ничего не поменялось. Я никому не доверяла, особенно в Мексике и, черт возьми, тут не менее опасно, чем в Аду.

Через пару минут дедушка вернулся с деревянным узорчатым подносом, на котором лежали кнопочные телефоны и револьвер.

– Оружие я возьму с собой на всякий случай, пользоваться умею, если вас это волнует, – серьезно сказал дедушка, смотря в глаза папы. – Свои смартфоны оставьте здесь, как и часы, украшения, паспорта.

– Нам нужно успеть купить новые симки. – Лиз посмотрела на часы, время приближалось к 6 вечера.

– Si, это будет проще сделать в городе.

– И разменять валюту, – напомнила я.

Мама, видно, переживала, потому что не проронила ни слова.

– У моего сына друг – Хесус – работает в полиции, – сказал дон, совершая звонок…

***

Спустя час мы уже колесили по городу Мерида, где успели раздобыть сим-карты, настроить телефоны, вбив в контакты только свои новые номера, и повторили план, а потом решили прогуляться. Побывали в парке, про который рассказывал дон, правда, он не очень походил на парк, скорее на небольшой сквер с фонтаном в центре. Мы с Лиз старались высмотреть в толпе фигуру привидения Сигуанабы, но тщетно – мистики не обнаружили, только прохожих и туристов. В одном из местных магазинчиков мы купили карту города со всеми отметками, сувениры и магнитики. Папе почти насильно всовывали в руки сомбреро, а маме предлагали купить холщовую сумку-тоут, которая носится через плечо, с очень пестрым этническим орнаментом. Она отнекивалась, а вот мне понравилась одна такая с изображением синего мастодонта в центре. Я решила купить ее на память и брать с собой на пляж, к тому же она была не такая яркая, как другие: с красивой, сочетающейся по цвету вышивкой и яркими голубыми кисточками, свисающими вниз со дна изделия. Лиз взяла себе потрясную 3D-кружку с изображением полуострова Юкатан и главных достопримечательностей. Мы принялись трогать и рассматривать ее: выступающие домики, строения, пальмовые листочки и черепушки, а потом покинули лавку, прихватив с собой еще две таких в разных расцветках. Одну я взяла себе под кофе, а другую урвали родители.

Зазыванием туристов Мексика очень напомнила мне жаркий Египет и солнечную Испанию – там тоже очень яро и активно пытались продать товар уличные торговцы, не знали о существовании слова «нет», а если уж ступил ногой на базар, то пиши пропало – уйдешь оттуда с кучей всего, чего и не собирался покупать! Помнится, родителям в этой круговерти даже успели впарить два афродизиак-масла: голубое и желтое в маленьких стеклянных баночках, а ловкий делец-араб кричал вслед папе «как бык!», «как верблюд!», а мы хохотали. Эти чудо-масла до сих пор стояли у нас нетронутыми в туалете на полочке, зато это стало забавным семейным воспоминанием.

В этот раз дон Освальдо отгонял всех желающих поживиться, повторяя, что эти «койоты» могут с успехом продать лед эскимосам и песок – бедуинам, а простой камень впарить как реликвию майя, но благодаря нашему спасителю мы остались при деньгах, с большей частью которых мне вскоре предстояло попрощаться. Со всем этим шоппингом время пронеслось со скоростью падающей звезды, та лишь успела подмигнуть счастливчикам с небосвода, не оставив после себя ни следа.

Папа тарабанил пальцами по рулю, пока мы смотрели на желтое здание «ANTIQUES» на пересечении Calle 59 и 66. Дон Освальдо позволил отцу вести машину, как только узнал, что у него есть международные права.

Мы остановились чуть дальше в тенях в неосвещенной фонарями зоне. До встречи оставалось чуть меньше получаса, магазин был закрыт, на окнах стояли решетки. Дон Освальдо еще раз созвонился с полицейским и подтвердил, что мы на месте. План был такой, что папа будет следить за нашим передвижением насколько это возможно, если мы скроемся в каком-то помещении и не явимся спустя час – он звонит по номеру, который дал ему Освальдо. Нам повезло, что безопасность туристов власти все же ставили в приоритет и Хесус, удивительным образом находящийся в том же районе, обещал нас вытащить, если мы встрянем в неприятности, к тому же он работал в отделе борьбы по обороту наркотиков. Его команда патрулировала улицы в штатском, они пытались поймать какого-то местного бандюгу, а Calle 50 славилась своей криминальной историей.

Без пяти минут девять я настрочила Хуану сообщение, что двигаюсь в сторону антикварного магазина и вдогонку выслала селфи, чтобы он расслабился и добавила, что «дядюшка» решил сопроводить меня. Парень ответил, что тоже рядом, выказал недовольство касательно дона. Я прикинулась глупышкой, написав, что совсем не ориентируюсь в городе и легко бы потерялась. Мне пришел ответ: «Лады, chula».

С собой я взяла скрученные в трубочку, связанные резинкой двадцать банкнот ценностью по сто долларов и спрятала их в бра. Перед тем как покинуть асьенду, мы переоделись в более скромную одежду. Я вытащила из чемодана льняной белоснежный комбинезон, скрывающий ноги, колени и закрывающийся на груди до ключиц, чтобы не привлекать к своему телу внимания. Родители и Лиз не сговариваясь выбрали джинсы и футболки, а дон Освальдо явился нам все в том же бежевом костюме, сменив сомбреро на белоснежную шляпу. Рядом с доном, точнее, по легенде моим «дядюшкой», пересекая выложенную большими каменными плитами дорогу, я чувствовала себя так, словно снималась в фильме с Индианой Джонсом, нам только не хватало какой-нибудь проворной обезьянки на плечах и потерянных артефактов майя, а стойте – разве мы только что не собирались совершить довольно мутную сделку по покупке древней во всех отношениях книги? Еще мы бы отлично смотрелись как герои романа Агаты Кристи, надеюсь, не в качестве жертв, хотя… быть в числе подозреваемых не то чтобы почетнее, скорее не так «хладно-трупно».

Мы остановились возле входа в здание, я взяла «дядюшку» под руку и тот рассказывал мне о местных магазинчиках, чуть похлопывая по ладони.

Я посмотрела на часы.

– Не тревожься, придет, – подмигнул мне дон Освальдо.

– Уже ровно.

Через пять минут, засунув руки в карманы джинсов и чуть сгорбившись, к нам, озираясь, шаркающей походкой приближался низенький парень. Бейсболка, одетая задом наперед, рваные широкие джинсы и просторная рубашка будто бы с чужого плеча вселила в меня больше уверенности, что парень говорил правду. На бандита он не походил, но и сравнить бы не вышло – я никого не знала, никогда не видела вживую.

– Эй, хоу, chula!

– Хуан? – уточнила я.

– Si, а ты кто такой? – фамильярно обратился он к дону Освальдо.

Я попыталась объясниться на английском, что деньги есть и хотелось бы вначале увидеть книгу, здесь разговор перехватил дон и парень, помявшись, махнул рукой, приглашая нас следовать за ним.

– Куда мы идем? – тихим голосом спросила я у «дядюшки».

– В его дом, говорит, книга там. Все покажет.

Мы двинулись по Calle 50 вдоль низеньких домиков, скрытых решетками окон, над головами мелькали тускло освещенные свисающие бутоны уличных фонарей, проезжали редкие машины, пробегали единичные пешеходы, мимо прошла группа шумных туристов. Парень смотрел по сторонам, проследил за компанией, сам выглядел расслабленным, как местные разгильдяи, что уже успели примелькаться нам в городе. Всю дорогу он держал руки в карманах и оборачивался, чтобы наградить меня заигрывающим взглядом. Я глупо улыбалась в ответ.