– А разве ей не больше двадцати? – не сдавался сынок, а Аир смотрел на меня с некоторым изумлением и замешательством. Невысказанным вопросом и обескураженность.

– Я этого не говорил.

– Очередная тайна Велиала? – вновь сунул свой нос Саймоэль и забрал сегодня не иначе как Оскар.

– Так я запутался…, – Аир начал кумекать и задавать неловкие вопросики, ответы на которые я и сам едва ли знал. Чёрт меня за язык тянул? Я посмотрел на бокал. Нет, алкоголь тут не причём.

– Я имел в виду, что любовь не выбирает по возрасту, Ихиль, не смотрит на правила и предрассудки. Чувства возникают из пустоты, их невозможно контролировать. Какая разница сколько твоему отцу лет? Или ей? Она взрослая девушка, а он – мужчина. Кого волнует общественное мнение? Ты хоть раз был влюблён?

– Я слишком рано умер, чтобы в полной мере насладиться этим чувством, – выдохнул с сожалением он. – И зря подался в легионеры. С вами быстрее охватит стужа, чем придёт любовь.

Саймон хмыкнул, но согласился с утверждением.

– Так я могу поговорить с ней? – аккуратно и почти что жалобно обратился он к отцу.

– Не думаю, что сейчас хорошее время. Она даже со мной не разговаривает, – печальнее его сейчас не было никого в этой зале. Аиррэль сходил с ума и продолжал винить себя…, а её слова о смерти внесли смуту в его мысли.

Мы ещё посидели какое-то время, болтая обо всём и ни о чём.

Глава 6. Надежда. Часть 2

Аиррэль

Любимая вернулась к нам, но скрывалась ото всех: ни с кем толком не разговаривала, а от меня пряталась и, лишь завидев на горизонте, убегала. Ходила в бесформенных одеждах, голову и лицо скрывала за капюшоном. В гостиной не появлялась: на завтрак приходила после всех остальных, ужинала тоже в одиночестве.

Когда демон объявил о возможной беременности Скай, я попросил его во всем с ней соглашаться. Хотя на душе скребли демоны и чувствовал, что мы совершаем ошибку, но здоровье Скай для меня в приоритете, как и её психика.

После похода к вельде, Смертная устроила нам словесную казнь, а потом пуще прежнего стала меня избегать и вовсе перестала из комнаты выбираться, заперлась и сидела со своим драконом. Я не знал, почему Скай от меня шарахается. Считал, что ненавидит и злится, винит и не хочет видеть, поэтому я держался на расстоянии, позволяя ей поверить, что не слежу и оставил её в покое.

– Помимо прочих бед Небесная страдала от кошмаров и рыдала ночами. Меня к себе не подпускала, и помочь я не мог. Иногда она совсем не спала по докладам друзей и ходила, как приведение. Внезапно смертная попросила Вилли и Маршала ночевать с ней в комнате, и друзья согласились, помогали ей справиться с ужасами, будили и успокаивали. Я был рад, что она не одна, благодарил их и имел представление о её состоянии. Скай не спит уже вторую ночь, – пожаловался Маршал и мрачно почти с ужасом проговорил: – Боится спать. Говорит видит их…снова…всегда их видит…Они везде.

– Я уже ищу дядюшку. Отправил легионы на его поиски.

– Ты будешь договариваться с Сандменом? – Велиал поднял брови и присвистнул.

– Да.

– Чем же ты расплачиваться будешь? За всё платить нужно.

– Однажды я помог ему в одном щепетильном деле, – слабо улыбнулся. – Пора должок вернуть.

– Повезло, значит нам.

– Ещё бы найти его.

Властитель Снов и Мира сновидений мог быть где угодно, он пересекал миры как рыба в воде и путешествовал между пространствами и временем и найти его невероятно сложно.

Дядя создавал сновидения, направлял и следил за тёмной магией, не позволяя пробиться сквозь сны. Песочный человек, так называли его в Терре, имел несколько имён и на самом деле являлся средним братом моего отца и величали его Эль-Морфей.

Он умел удивлять: управлял и изменял мир Грёз по велению руки, мог сделать сны – явью, заставлял людей и существ страдать или испытывать радость; он карал бездушных, посылая им кошмары и чувство вины, тем самым пытаясь вернуть их на истинный путь и позволить раскаяться в содеянном, заплатить за ошибки. Морфей награждал удивительными сновидениями тех, кто этого заслуживал и обожал детей.

Ангелы не могут спать, не умеют, но я помню, как прибегал к дяде и часами рассматривал его сказочные миры, смотрел сны и верил, будто они наяву и лишь для меня. Но то время давно угасло, кануло в бездну вечности, и сейчас повод найти дядю был менее приятный.

Моя работа ушла на задний план, я забросил все миссии и дела, часть своих обязанностей разделил между остальными братьями—Архангелами, пока не уверюсь, что Скай поправилась и больше не планирует покончить с собой. Видя в каком плачевном, я состоянии, Митраэль забрал моих генералов и сам придумывал наказания, отдавал приказы. Я же выползал из замка редко и только по ночам. Муравейник искал без прежнего энтузиазма, но зато мы с демоном тщательно планировали нашу месть, однако Моретти затаились и поджали хвосты, но от меня не убежишь. Рано и поздно…Рано или поздно…они заплатят за то, что сделали! Дядя спрятался в своих снах, и я потратил две недели на его поиски, но нашёл.

– Аиррэль? – Эль-Морфей улыбнулся, обнял меня. – Ты возмужал после нашей последней встречи, но на сердце у тебя печаль.

– Время текуче, мы много веков не виделись.

– Что правда, то правда.

– Сдаётся мне, что и нашёл меня не с целью воссоединения семейных уз?

– Прости дядя, ты прав. Однако я рад видеть тебя в добром здравии.

– Хворать не собираюсь, спасибо за заботу. Как поживает мой брат?

– Отец в странствиях.

– Давно ль?

– Прилично.

– Так зачем пожаловал ко мне Архангел?

– Просьба у меня к тебе: есть одна смертная и её мучают кошмары. Избавь её от них. Сделай так, чтобы она не видела никогда то, что видит каждую ночь. Никогда. Ни при каких обстоятельствах не должна их видеть. Она заслужила покой и сладкие сны.

– Интересно, – Морфей внимательно посмотрел на меня, чуть задумчиво и выдал: – Вижу дело благородное. Должок помню.

Дядя закрутил водоворот снов: звёзды, планеты, миры и сновидения полетели, закружились, завертелись. Мы висели в пространстве, смотрели поверх, как это делают Боги, вне времени, за гранью вселенной, за пределами существования вне материи.

Я увидел Скай, она ворочалась во сне, кричала. Дядя схватил чёрные клубящиеся нити, сжал, потянул и в миг уничтожил. Любимая успокоилась и мирно заснула.

– Не беспокойся. Больше твою смертную не потревожит Тьма, – заверил он.

– Спасибо, дядя.

– Скажи-ка мне племянник, как ты так облажался?

Я промолчал. Морфей положил руку мне на плечо.

– Иди, Аиррэль. Будь здоров, береги ту, что любишь больше жизни и не заставляй меня тревожиться за тебя…

Морфей вытолкнул меня из мира снов, словно щенка, но я знал, что дядя был прав.

Несколько дней спустя…

– Хм-м-м, – Скай встала возле дивана, помялась: – Я…мне…

У меня замерло сердце. Демон смотрел с интересом.

– Мне нужно зеркало в ванной, – хрипло протараторила она, скрестила руки на груди и потупила взгляд. На нас с братом не смотрела.

Велиал отрицательно покачал головой: не доверял Скай, после всех её выходок.

– И ты не будешь резать вены и пытаться покончить с собой? – Она вздрогнула от звука моего голоса.

– Не буду. Обещаю.

– Хорошо, – я кивнул, а Скай убежала.

На следующий день я повесил ей зеркало. А потом стоял за дверью и переживал. Но ни криков, ни шума не услышал. Однако, Скай пропала на два дня, и я начал беспокоиться, но увидел её фигуру, направляющуюся к нам, и расслабился. Завидев меня, смертная хотела сбежать, но не стала. Аккуратно взяла демона за рукав и потянула к себе, отводя в сторонку. Послышались перешёптывания и обсуждения, Велиал хмурился.

– Что она хотела? – поинтересовался, когда Скай отпустила брата и скрылась из виду.

– Ящик водки.

Я кашлянул.

– Не много ей одной?

– Так она меня зовёт выпить вместе с ней.

– А ты что?

– Я ничего. Сказал, что подумаю.

– Сделай, как она хочет. Но ящика для неё многовато.

– Согласен.

Вечером демон и Скай сидели в гостиной и пили. Велиал принёс газировку с водкой и делал коктейли, которые довольно популярны сейчас в Терре по словам брата. Я следил издалека. Сначала пили они молча, потом вроде Скай расслабилась. Говорили много, начали с нейтральных тема вскоре перешли на более насущные и болезненные. Я внимательно слушал, хотя знал, что не должен был, но это была моя единственная возможность понять и услышать от Скай хоть что-то.

– Почему ты избегаешь Аира? Лиирты нет, его ничего не связывает с ней и ничто не мешает вам быть вместе.

– Стыдно, не могу смотреть ему в глаза. Перед тобой-то стыдно, перед Маршалом и Вилли, а перед ним и подавно, – она удержала всхлип. – Ты видел меня? Я в зеркало на себя смотреть не могу, не то что позволить даже подумать о нем. Кто он и кто я? Раньше я была не красавица, а сейчас: без волос, со шрамами могу рассчитывать лишь на сожаление и боль в его глазах. К тому же, виновата я перед ним.

– Не красивую я бы не забрал из Терры. И стыдиться тебе нечего, Скай. Это не твоя вина, – брат пытался успокоить её. – Но я не понимаю, в чем ты виновата?

– Раньше я закрывала глаза и видела Аиррэля: его глаза, улыбку, губы. Видела нас вместе, вспоминала его прикосновения по телу, а сейчас – только их, ощущаю… Я пытаюсь, стараюсь, не хочу видеть их, но вижу. Боюсь, что буду целовать его, а чувствовать на себе их губы, их тела. Он не заслуживает, не должен, да и к тому же, – она взяла бутылку водки и сделала глоток прямо из горлышка, поморщилась и хрипло продолжила исповедь с надрывом в голосе: – Я убила нашего сына! Вельда сказала, показала мне. Копия Аиррэль, такой красивый с голубыми глазами, а я убила его. Кто я после этого? Убийца! Эгоистка. Гореть мне в Аду. Так, что поминки у нас, демон. Сына я убила от того, кого люблю больше жизни. Нашего сына! Прав ты оказался, демон, прав. Как мне в глаза смотреть ему? Как себя уважать? Я удавиться хочу. Он ненавидеть меня должен!

У меня сердце кровью обливалось, я волосы на голове рвал, а как помочь ей не знал. Она не подпускала меня, сторонилась. Как же я сразу про вельду не подумал? Могли ведь…Но я совсем забыл.

– Не говори так.

– Да и какая я мать собственно? Никакая. Потеряла я к себе всякое уважение. Ни гордости, ни уважения, ничего не осталось у меня. Ты только не бросай меня, демон, – она чуть привалилась на его плечо, снова сделала глоток, кажется, всхлипнула. – Я не переживу. Его я уже потеряла, как и ребёнка.

– Он любит тебя, Скай.

– Аир испытывает жалость и чувство вины, обманчиво думает, что любит. Но я благодарна ему за спасение и даже за эти чувства, – послышался тяжёлый вздох. – Он много сделал ради меня и для меня. Мне во век не расплатиться с ним. Я даже не могу ему предложить в уплату своё тело, – она засмеялась, в голосе слышались высокие нотки. Истерика и брызги слёз. – Да и кто захочет после них?

– Ты ошибаешься.

Я сжал челюсти со скрипом. Скай не отличалась оптимизмом и часто выдумывала в голове трагедию на пустом месте, да и ругались мы из-за её слов и необдуманных действий. Женщины. Знал, что будет не просто.

– Но знаешь, – она снова выпила, чуть успокаиваясь. – Я попробую, постараюсь исправить все, что случилось. Не позволю им выиграть! Должна попытаться научиться жить заново. Хоть и сложно.

– Ты винишь Аиррэля?

– Я люблю его, о чём ты, демон?! Но вижу его, и сердце болит. Скучаю, хочу прикоснуться к нему. Он сказал, что видел…всё.

– Скай…

– Нет! Если видел, значит, будет всегда видеть, что они сделали и винить себя.

– Это всего лишь секс, – он осёкся, чертыхнулся. – Прости, я не это имел в виду.

Тишина окутала замок. Скай замолчала. Я думал, что придушу демона, да как он мог?! Что он вообще несёт?! С ума сошёл?! Язык без костей. Прибью гада.

Пауза затянулась, поэтому я взял на себя смелость принести им фрукты в вазе, оливки и сыр, чтобы хоть закусывали. Небесная впервые посмотрела на меня. Я наклонился, поставил продукты на стол. Внезапно любимая протянула руку и неловко коснулась моего манжета. Мимолётно.

– Останься, – едва уловимый шёпот. Чувствовалось, что она сильно опьянела, но мне было за радость просто посидеть рядом, говорить с ней, слушать её голос, видеть её глаза, смотрящие на меня, а не только опущенные ресницы.

– Принёс вам закуски.

Она бегло посмотрела на них и перевела взгляд на меня. Демон поспешно исчез, оставив нас вдвоём. Скай бегала глазами по мне, подняла ладонь и коснулась моего лица.

– Прости меня, Аиррэль, – внезапно она села напротив меня на колени и начала плакать: – Я виновата, ты прости меня. Я предала тебя. Моретти пытали меня, предложили выбор: изнасиловать или сломать кости. А я…я…выбрала первое. Нужно было просто потерпеть, но я думала, что спасаю себя. Зачем ты смотрел? Лучше бы не видел. Мне так стыдно перед тобой. Зачем же ты смотрел…?

Она обхватила лицо руками, разрыдалась. Я обнял её за плечи, едва сдерживая слёзы и злясь на неё, на себя. На неё за то, что она постоянно винит себя, а на себя за то, что допустил такое. Не уследил. Не успел. Опоздал…слово, написанное кровью, всплыло в памяти, а я ощутил вспыхнувшую волну ненависти, но собрался.

Пожалуйста, не смей извиняться, ты ничего не могла сделать. И выбора у тебя не было, Небесная. Прости меня, это я должен в ногах у тебя ползать и вымаливать прощение. Пожалуйста, не плачь, я очень тебя люблю, – я отзеркалил её позу и встал на колени напротив. – Молю, не плачь, родная. Не плачь. Не вини себя ни в чем. Ты жертва! Твоей вины тут нет. И ты сделала правильный выбор, родная моя девочка. И осталась жива, да кто знает, что они могли ещё сделать? Я мог бы не успеть. Мы и так чуть не опоз…, – не мог произнести это слово, запнулся. – Мы едва успели. Любимая всхлипнула.

– Скай, давай забудем всё, как страшный сон? Начнём сначала? Я люблю тебя любую: со шрамами и без, хоть с волосами, хоть без волос. Просто позволь мне быть рядом. Пожалуйста. Не гони.

– Знаешь, – она наклонилась ко мне чуть ближе, и запах алкоголя ударил в нос, но не сильный и не противный, но Скай была явно пьяна. – Ты ведь можешь убить меня. Причём легко.

Она покосилась на мои руки, на тело и заметно сгорбилась.

– Раньше я не осознавала этого. Не понимала, а теперь…знаю. Теперь я поняла, что мы совершенно разные. Я даже не могу…не могу…

– Что?

– Не могу тебе перечить больше. Ты ж можешь щёлкнуть пальцами, и от меня ничего не останется, – она сделала щелчок перед моим лицом и засмеялась. – Но ты и в праве будешь это сделать. Знаешь, как говорил Тарас Бульба: «Я тебя породил, я тебя и убью». Раньше я не понимала этих строк, когда читала книгу в школе, а сейчас всё встало на свои места.

– Скай, я никогда не причиню тебе вреда. Никогда не смогу убить.

Я прижал её к своей груди. Она всхлипнула, обняла меня крепко-крепко. Уткнулась носом в мою шею, вдохнула и сильнее прижалась, словно котёнок, прошептала:

– Завтра у меня не хватит отваги посмотреть на тебя, а сегодня я хочу насладиться моментом. Аиррэль, мой Аиррэль.

Она отстранилась и коснулась пальчиком моего лица: провела по губам, тронула волосы. Сердце сжалось от любви к ней, но я боялся пошевелиться и спугнуть момент.

– Можно я поцелую тебя?

Скай замерла, посмотрела на меня с неподдельным удивлением граничащем с шоком.

– Ты хочешь прикоснуться ко мне? После всего?

– Скай, я схожу с ума без тебя. Ты так нужна мне, я люблю тебя, хочу быть рядом, касаться тебя, целовать, обнимать, но я боюсь испугать, боюсь отпугнуть и сделать больно.

– И я боюсь…

– Меня?

– Нет, – опустила взгляд. – Только…, ты только не смотри на меня так, как ты смотришь.

Она сильнее укуталась в объемную кофту и укрылась во тьме капюшона.

– Я стесняюсь. Мне стыдно. Не могу показаться тебе на глаза.

– Почему? Волосы отрастут. Хочешь я отрежу свои?

– Нет, – её глаза в панике округлились. – Они так прекрасны. Не трогай их, пожалуйста.

– Мне всё равно, Скай, – я взял её ладонь и поцеловал тонкий шрам на запястье. Она, словно ошпарившись, вырвала руку, пряча за манжетами кофты. Смутилась. Отвернулась. – Хорошо, ты только скажи, что мне сделать? Не прогоняй.

Небесная приблизилась ко мне, коснулась губами моей щеки, едва уловимое движение, посмотрела на меня и поцеловала. Но так осторожно, боязно и неловко, чуть касаясь моих губ, нежно лаская. По её щеке снова покатилась слеза.

– Не плачь, Скай. Не плачь, прошу.

– Я не могу, не могу. Хочу и не могу. Хочу быть с тобой и не могу. Хочу целовать, обнимать, любить тебя, но…

– Мы справимся. Просто не сдавайся. Ты обещала бороться за нас. Помнишь в лесу?

– С того момента прошло всего пару недель, а кажется словно вечность, словно и не было ничего. Ничего ДО, будто жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ.

– Но мы есть друг у друга.

– Ты веришь, что получится забыть?

– Не забыть, но пережить.

– Я попытаюсь. Останься со мной до рассвета.

Я был так счастлив, что мы немного поговорили, хоть и на следующий день Скай снова сторонилась и не смотрела в мою сторону. Зато ко мне вновь прибежал демон:

– Скай просит у меня машинку для волос.

– И что в этом такого? Что за машинка? – мне было невдомёк.

– Для стрижки.

– Что она удумала?

– Попросила парики.

– Принеси ей.

– Ты так и будешь на всё соглашаться?!

– Не спорь с ней сейчас. Пусть делает так, как считает лучше.

Велиал неубедительно кивнул, а вечером вернулся с пакетами и передал Скай. И началась вакханалия с гулом машинки, и я с демоном порывались вмешаться, но в итоге маячили за дверью вместе с встревоженными Вилли и Маршалом. Потом послышался шум душевой и вроде все шло нормально, но иногда Скай может удивлять, и я боялся, как бы она с собой что не сделала, но боялся зря.

Через час она выглянула и позвала Велиала. Демон ушёл, а я сидел на диване, прислушиваясь к разговору из спальни и делился с друзьями информацией. Маршалу и Вилли было интересно, что такое «парик» и что делает «жужжащая машинка», даже Саймону не терпелось узнать новости. Вилли урчал над моим ухом и просил в слух делиться всем, что удалось расслышать:

– А этот?

– Слишком рыжий, Скай.

– Ладно. А как тебе такой?

– Лучше, но цвет мне не нравится.

– Тебе ничего не нравится!

– Не кричи, я же пытаюсь помочь.

Не знаю, что там происходило, но я изводился и тоже хотел поучаствовать, однако меня не приглашали, как и остальных. Велиал вернулся слегка озадаченный, но с надеждой.

– Рассказывай, – в унисон набросились мы на демона. Тот оглядел наши страусиные лица, но томить не стал.

– Она сбрила все волосы на голове.

Я побелел, но демон опередил мои вопросы: – Чтобы росли равномерно.

– Так. И?

– Теперь будет носить парики, пока не отрастут свои. Привыкайте, Скай будет удивлять.

– Господи, слава Богу! – я выдохнул с облегчением.

– Как она себя чувствует? – поинтересовался Саймоэль, вновь без разрешения. Хотя я уже свыкся с его наглостью и даже удивлялся дерзости, но и понимал, что Скай много для него значила, как и для всех нас.

– Лучше. Немного веселее, чем раньше. Надежда есть. Правда, сильно стесняется своего тела. В глаза не смотрит, отворачивается, побаивается.

– Ничего, главное, не плачет, – заключил я и остальные согласились. Маршал, к сожалению, так и не смог ничего откопать касательно треклятых клинков, но я не собирался быстро сдаваться и попросил Митраэля достать свитки из Небесного Архива. Брат кивнул, но смотрел на меня излишне жалостливо, однако решил не вторить остальным и намекать на бессмысленность моих поисков не стал. Молчаливо принёс книги и передал мне в руки. Часть я отдал Маршалу, а часть разбирал сам.

На следующий день я очень удивился, завидев Скай за столом с длинными каштановыми волосами, прямыми до середины спины. Она сидела и болтала с Вилли и Маршалом. Ела кашу и пила свой любимый противный горький кофе. Глянула в мою сторону без прежней неловкости. Я решил, что это знак и меня не выгоняют. Подошёл к столу и занял привычное место.

– Привет.

– Привет, – она несмело отреагировала, и я слегка улыбнулся. – Я хотела бы продолжить тренировки.

Я удивился и обрадовался, что любимая начинает возвращаться к жизни.

– С завтрашнего дня?

– Да.

– Со мной или Саймоном?

– Как скажешь.

Однако мы поторопились.

На следующий день я осознал, что мы всегда проводили тренировки на заднем дворе, где всё и случилось.

Любимая вышла из комнаты в спортивном костюме и с новой причёской: волосы собраны на затылке и подвязаны спереди шёлковой лентой. Я стоял на втором этаже, наблюдая. Она уверенно вышла во двор, а потом забежала в замок. Прижалась спиной к стене и сползла на корточки, закрыв голову руками. Посидела минут пять. Встала и снова попыталась выйти, но попятилась. Обернулась спиной, сжала кулаки. Я решил помочь ей.

– Скай, – она вздрогнула: весь спектр ужаса отразился на её лице и побелевшие губы говорили о многом и без слов. – Мы можем перенести на завтра?

– Конечно, – она выдохнула с облегчением и стремительно убежала.

А на следующий день случилась катастрофа!

Небесная вышла во двор, я решил снова дать ей шанс адаптироваться. Она стояла внизу и ждала. Глаза закрыла.

Я спускался в гостиную и хотел было позвать её и предупредить о своём появлении, но Саймон шёл с другой стороны и шуршал подошвой по гравию, а я спускался по лестнице и получалось, мы шли с двух сторон, словно окружая её. Любимая дёрнулась и побежала. Саймон бросился за ней, решив, что ей нужна помощь, а она – от него, вопя на всю округу:

– Не трогай! Не приближайся! – в глазах страх и паника.

– Скай! – Саймон попытался схватить её, но я сбил его налету, повалил на землю и закрыл ему рот рукой.

Небесная упала спиной, отползла к дереву и обхватила голову руками, словно в домике. Саймон растерялся и не понимал, чем напугал её. Я мысленно велел ему замолкнуть и убираться отсюда. Он сник и исчез.

Я осторожно без резких движений поднялся с земли и не двигался.

Спустя минут десять, она пошевелилась, почувствовала, что никто за ней не гонится и открыла глаза. Огляделась и взгляд прояснился.

– Небесная, это я, не бойся, – сел возле неё на корточки.

Она посмотрела на меня. Удивилась и помрачнела.

– Я испугалась, кажется. Прости.

Я машинально нежно погладил лодыжку, успокаивая её. На удивление, Скай не отшатнулась от прикосновения, но руку я всё же убрал.

– Это был Саймон, он думал, тебе нужна помощь.

Она кивнула, посмотрела на свои ноги. Её руки дрожали, отплясывая чечётку. Губы белы и в глазах замерла гримаса ужаса. Я коснулся её ладоней, а она порывисто обняла меня.

– Прости, Аиррэль. На мгновение показалось…Прости, я пытаюсь.

– Не извиняйся, пожалуйста. Тебе не за что извиняться. Хочешь, мы можем улететь отсюда на пару дней?

– Куда?

– В Сотхейм или куда захочешь, есть тысячи миров.

– Хорошо, – она сначала согласилась, а потом запаниковала: – Купаться я не буду.

– И не надо.

Скай благодарно расслабилась, а я незаметно исцелял её душу, помогая и успокаивая чувства, убирая остатки страха. И решил в наше отсутствие переделать задний двор до неузнаваемости, чтобы ничего не напоминало о переживших муках и не бередило воспоминания.