Под сенью девушек в цвету

Марсель Пруст – неожиданный и необычный писатель. В его книгах Главный герой – это чувства человека, его ощущения от созерцания природы, даже не созерцание, а наслаждения такие разные в зависимости от места, где он находится. Удовольствие от общения с людьми, внимание к отдельным деталям внешности, одежды, поступков, характеров. Сюжетная линия не активна, но порождает массу разнообразных мыслей, чувств, переживаний. Легким чтением это не назовёшь, приходится напрягать все своё внимание и фантазию, чтобы понять сравнения, размышления автора и его оценки. Но получаешь огромное наслаждение, удивляясь , каким же богатым может быть язык, какие сравнения можно использовать для выражения своих чувств.

Пруст - это моя отдельная любовь. Это книги, в которых я нахожу отражение своих собственных ощущений и восприятий. Не мыслей - потому что лирический герой мне совершенно не близок по своим убеждениям - но именно восприятия действительности. Когда читаешь Пруста, то грань между текстом и реальностью размывается, и жить начинаешь чувствами главного героя. Для меня это довольно необычный опыт, как для человека крайне рассудочного. Слог Пруста - простой и ностальгичный, простой не в лексическом смысле, а в смысле передачи чувств. Он идеально передаёт повседневный опыт и опыт прожитого. Это примерно как если бы мысли, автоматически проносящиеся в голове, облекли в художественную форму и перенесли на бумагу. Вот Прусту это удалось. Я решила прочитать "Под сенью дев..." в новом переводе Елены Баевской. До этого я уже читала первый том цикла (в старом переводе), воспринимать роман было гораздо сложнее, кроме того я сразу же перешла ко второму тому и довольно скоро его забросила из-за переизбытка Пруста. В общем, читать "Поиски" взахлёб невозможно, надо делать перерыв между томами. Этот новый перевод так хорош, что появилось желание перечитать первый том, но этого я делать, конечно, не буду, поскольку впереди ещё много нечитанного. Однако я не согласна с некоторыми тезисами переводчика. Во-первых, Баевская предлагает пересмотреть название цикла с "утраченного времени" на "потерянное время", мотивируя это тем, что речь идёт, в первую очередь, о потерянном, в прямом смысле этого слова, времени: главный герой теряет время в пустых развлечениях, ничегонеделаньи и упускает из виду разные удачные стечения обстоятельств. С этим сложно согласиться: я вижу в задумке Пруста именно философскую категорию темпоральности, и время тут не потеряно, а утрачено несовершенством памяти; лирический герой же занимается тем, что по кусочкам восстанавливает утраченное: события, людей, какие-то незначительные детали, в целом - время в эпохальном смысле. Не зря же сюжет касается не только биографии главного героя, но обширно затрагивает жизнь, например, Свана, эпизоду из которой посвящена значительная часть первого тома. Во-вторых, мне не нравится смена названия второй части цикла. В старом переводе она называлась "Под сенью девушек в цвету", и Баевская замечает, что такой перевод довольно точно отражает как задумку автора, так сюжет второго тома. Но всё равно меняет название, чтобы, как я поняла, не было путаницы со старым переводом. Это выглядит как достаточно тщеславное намерение, и думается, что следовало бы уделить внимание тексту самого Пруста и его замыслу, а не соревноваться с предыдущими переводчиками за почётное место быть главным переводчиком "Поисков". Несмотря на эти замечания, стоит отметить, что перевод блестящий; он доставляет огромное удовольствие и, наверное, он лучше, чем то, что было до этого (хотя я плохо помню свои мысли насчёт перевода первой части). Для меня это важно, поскольку когда-то я даже начала учить французский, чтобы прочесть Пруста в переводе, сейчас я понимаю, что это было бы, конечно, несколько мазохистское решение. Что касается всё-таки "Дев", то этот роман разделён на две части и вызывает совершенно разные, но одинаково восторженные, чувства. Первая часть - это городская зарисовка Парижа со всеми присущими большому городу особенностями: вяло прослеживается смена времён года, встречи гостей и светские выходы сменяют друг друга, и всё это под ярким светом городских огней и салонных ламп. Замечательно описывается Новый год в городе: промозглый слякотный день нового года, который сулил новую страницу в жизни, а в итоге ничем не отличается от своего предшественника. И главного героя неожиданно осеняет это "расколдовывание" ритуальности течения времени: время не подчиняется человеческим ожиданиям. Очень запоминаются такие мелкие сюжетные детали, поскольку каждый раз удивляешься: как это Пруст отметил такой момент, и как это перекликается с моим мироощущением! Париж, играющий важную роль в первой части "Дев", всё же уступает первенство другому ключевому персонажу - Жильберте, дочери Свана. Любовь главного героя - такая же сырая, непримечательная, как парижская погода в январе. Как-то незаметно протекает зима, и так же незаметно - влюблённость подростка Марселя (не нашла прямых указаний на имя главного героя, но так его называет Баевская). Необычно, что вот эта часть, посвящённая чувствам Марселя к Жильберте, на самом деле мало внимания уделяет этим чувствам: они лишь изредка высказываются на фоне ежедневной рутины, светских приёмов, встреч с родственниками и друзьями. Это ещё не первая любовь, а скорее желание первой любви, в целом неготовность к ней и перенесение её в некое метафорическое пространство. Подросток-Марсель, вместе с тем, посещает публичные дома и даже в тайне относит туда дорогие вещи из дома (автобиографичный и отвратительно-болезненный факт из жизни самого Пруста). Это создаёт некоторый диссонанс в описании взросления главного героя, который во многом всё ещё ребёнок, капризный и эгоистичный, но, вместе с тем, воспитанный и рассудительный юноша, умеющий достойно держаться в светском обществе. Первая часть романа напоминает вялотекущую болезнь, которая надолго приковывает к постели и окрашивает действительность в серые тона, в то время как за окном, в общем-то, те же серые тона однообразной зимней погоды в большом городе. Дни проходят незаметно, за окном сумерки и слякоть, а в доме - душная гостиная с бьющим в глаза светом и запахами горячих напитков. Примерно так, от серой меланхоличности до сменяющих друг друга вечеров в шумных салонах проходит ранняя юность Марселя. Вторая часть романа -это зарисовка курортного сезона, в котором главную роль, конечно же, играет яркое, восхитительное море, поездка к которому в любом возрасте воспринимается как явственное чудо. Это лазурные тона, божественная телесность, очарование отелей и ресторанов. Здесь - два ключевых эпизода: встреча главного героя со своей новой возлюбленной Альбертиной, которая надолго поселится в цикле, а также с бароном де Шарлю, в лице которого будет раскрыта одна из самых важных для романа тем - тема однополых отношений. Здесь же многократно описывается компания подруг Альбертины, давшая название самому роману: из этих описаний можно сделать вывод о большей уместности именно старого названия, поскольку девушки не увенчаны цветами, они сами пребывают в цветении своей юности, что завораживает главного героя. Вторая часть романа имеет своё особое очарование, и для меня это, в первую очередь, особая прелесть отдыха: все эти мелочи, делающие отдых незабываемым, прописаны с особой тщательностью - это и сборы, и первое знакомство с отелем, и гостиничные завтраки, и утренние прогулки по берегу моря, и спортивный досуг и многое другое. На обложки книг Пруста неспроста помещают полотна импрессионистов: его произведения - это действительно яркие мазки впечатлений, расплывчатые, неясные, но в конечном итога представляющие собой завершённую и прекрасную картину. Они передают не линейность сюжета, а особенности восприятия: воспоминания, чувства, ароматы, и всё это композиционно будто находится под влиянием одной доминирующей цветовой гаммы, как здесь: приглушённый серый, переливчатый лазурный.

Читая книгу, у меня периодически возникала мысль "А оно мне надо?". Вообще, после того, как я влепила два года назад В сторону Сванна , я думала, что никогда больше не притронусь к Прусту. И тут на тебе - мой любимый Армен Захарян придумал "Пруст-проект", мимо которого я просто не в состоянии была пройти. И пришлось мне перечитывать первую часть, за которую я поставила в итоге оценку выше, чем в прошлый раз, и продолжать цикл дальше... Что мне хочется сказать в первую очередь. Говоря словами мужа, который тоже осилил первую часть (правда, дальше не пошел) - "текст завораживает". Вот читаешь ты эти бесконечные предложения и полностью погружаешься в него с головой. Это действительно ОГРОМЕННЫЙ плюс. Текст действительно потрясающий, завораживающий, тягучий, вкусный. И при этом практически нет никакой сюжетной линии! Да, там, безусловно, что-то происходит, мальчик взрослеет, влюбляется, наблюдает за другими со стороны. Но по сути сюжета тут ноль, его практически нет. И это тоже потрясающее умение автора - делать шедевр на пустом месте.

За что еще хочу похвалить автора, так это за его психологические разборы характеров и поступков действующих лиц. Как здорово он описывает переживания Сванна по поводу своей пассии! И при этом отлично раскрывает все стадии любви - от зарождающейся страсти до её угасания. И как здорово описываются мысли влюбленного мальчика! Не раз и не два ловила себя на том, что в юношеском возрасте у меня были такие же чувства и переживания, что и у юного героя. Очень уж мне это знакомо, и автор потрясающе это настроение передает.

Но всё же Пруст очень, как говорит моя дочь, душный. Очень уж много длиннющих предложений. Хотя, что греха таить, их не много - книга почти вся состоит из таких предложений. И читать эту литературу нужно вдумчиво, не спеша, смакуя каждое словосочетание. Но иногда от этого я лично очень уставала. "Глотать" такую литературу точно нельзя. Нужно медленно и тщательно её "пережевывать".

А вообще, написав отзыв, я поняла, что с удовольствием продолжу дальше свое знакомство с Миром Пруста. Только отдохну от него чуток - подустали мы друг от друга :)

Мы читаем отзывы тех, кто, по их же словам «продирался через прустовские дебри» посредством переводов Франковского и Любимова. Читаем, верим, смотрим на них снизу вверх на умных и авторитетных. Думаем, как-же быть с нашей тщетой преодоления хотя-бы нескольких страниц этих переводов? Я уже много лет, как пробовал начинать читать Пруста, заново и заново или просто листал, ощущал, что это гениально, волшебно, нетривиально – ну никак… Сознание словно проваливалось в небытие, отключалось. Думал: «Ну не судьба, слаб я, немощен и неумен!». Загадка разрешилась – все дело в переводе. Если вам, как и мне, не удалось преодолеть даже первые страницы переводов Франковского и Любимова – не слушайте никого, найдите обязательно переводы Елены Баевской. Я никому не поверил, купил книги с большой надеждой. Начал читать – и все!.. Надежды мои оправдались. Мир единственного героя романа открылся, зазвучал, замерцал, как музыка Малера. Читается без запинки. Восприятие отключается разве что только от усталости. Все ясно, понятно, гениально. Разумеется, тому, кто прочитал Пруста в прежних переводах и приниял их, перевод Баевской будет видеться «НЕТАКИМ». Это те люди, для которых философский язык и язык аналитической психологии ближе, замечательные, признанные эстетами переводы Франковского и Федорова нужнее и первостепеннее. А для тех, кому изощренность, аналитичность умозрительных построений повествовательной речи главного героя утомляет и ближе легкая речь рассказчика в стиле «чистой литературы» - рекомендую именно эти переводы Елены Баевской, которые со временем будут оценены на высоком уровне критиками. И то, и другое – нужно. Выбор, дорогие читатели уже есть!

Юноша-рассказчик, который в первой книге цикла был совсем ещё ребёнком, ныне немного подрос, имя его в книге по-прежнему не называется, но литературоведы, говоря об эпопее Пруста, называют рассказчика Марсель, и так, конечно, удобнее говорить о книге и персонажах.

Юноша также хрупок здоровьем, очень впечатлительный, чувствительный, такая же чуткая ранимая душа, восприимчивая и глубоко чувствующая. Поэтичная. Марсель много читает и пытается сам заниматься литературой.

Книга разделена на две части. В первой - действие происходит в Париже, главное, что оставляет впечатление - это первая влюблённость или даже попытка первой влюбленности Марселя, заполонённость его внутреннего мира образом Жильберты, встречи на Елисейских полях, ожидание встреч, ожидание писем, приглашений, знаков внимания, даже не просто ожидание, а постоянная жажда. Понимание, что чувства безответны и безответными останутся, и тогда – отдирание себя от Жильберты, день за днём, час за часом, полный запрет себе на живые встречи, только мечты о письмах, не письма, нет, только мечты о них, а жажду встреч утоляет – стремление к знакомствам с теми, кто знает Жильберту, чтобы можно было поговорить о ней, узнать что-то про неё, насладиться памятью и думами о ней. Вся эта напряжённая внутренняя жизнь идёт на фоне постоянной светской суетности, встреч, приглашений, вечеров, праздников, долгих бесед, рассуждений. Центром внешней жизни становится салон госпожи Сван, центром внутренней – любовь к её дочери Жильберте.

Во второй части романа Марсель с бабушкой приезжает на лето в Бальбек, на море. Бальбек – вымышленный городок в Нормандии, на берегу моря, с Гранд-отелем, курортниками, солнцем, пляжами, морским бризом, свежим ветром, белыми скалами. Пейзажам, свету и тени, погоде, то солнечной, то с промозглыми дождями, уделяется много внимания и атмосферы. Как красива и притягательна Нормандия, вся такая бело-синяя, море-облачная.

В толпе мелькает множество персонажей, не сказать, что особо ярких и темпераментных, но характерных, аристократы и буржуа, бездельники и франты, заурядные невежды, завзятые сплетники, дамы полусвета и жёны разночинцев, везде сующие свой нос и раздающие безапеляционные суждения.

Прогулки по побережью, посещение мастерской известного художника, поездки в коляске с молодым маркизом покутить в ресторан – вносит некоторую пикантность в однообразные дни Марселя. И облако девушек в самом нежном цветущем возрасте, которое пленяет юношу, волнует его, в которое он влюбляется (во всех сразу). Это облако, эта стайка сначала влечёт его, как неясный мираж, как размытость, неразличимость лиц. А после знакомства, сближения с ними он начинает их различать, их глаза, их смех, их особенности, манеру речи, и начинает выделять из всей стайки Альбертину.

Весь роман – это впечатление, сродни импрессионизму в живописи, впечатление, полное переходящих один в другой неярких тонов, неуловимых ощущений, ароматов цветов, запахов моря, томлений, призрачных фантазий, воспоминаний и юношеских грёз.