Место моего рождения - г. Горький, одно время жила недалеко от площади Горького, по улице Горького ходила на работу, на моей любимой нижегородской набережной стоит памятник Горькому, само собой, я бывала в домике Каширина, где прошло детство писателя, плакала над страницами «Детства», было ужасно жаль Алешу Пешкова, но творчество Горького так и не полюбила. После прочитанных в старших классах школы «Старухи Изергиль» и «На дне» больше 15-и лет не брала в руки его книги, и вот – «Жизнь Клима Самгина» - большой прощальный роман писателя, о котором он говорил, что:
"Все наши "ходынки" хочу изобразить, все гекатомбы, принесенные нами в жертву истории за годы с конца 80-х и до 18-го".
Я была готова воспринять масштабное историческое полотно, читать о народниках и марксистах, брожении идей в умах и сложных судьбах людей, живущих в такое непростое время. Но я не ожидала такой беспросветной безнадёги, мрачности и серости, в которую погружаешься с первых страниц романа. Мир Горького, прежде всего, не красив – он неизменно сосредоточивает внимание на неприятной внешности и дурных манерах героев, неопрятной одежде, унылой убогости обстановки, всякого рода грязи – и той, что на улицах, и той, что мерзкой сальной плёнкой покрывает души людей, не давая проявляться чистым и искренним порывам.
И это даже не безобразие, ведь безобразие – это отсутствие образа, а в романе есть сильный образ серого, грязного, неуютного мира, который хочется «развидеть» раз и навсегда.
Продираясь сквозь текст, я выносила мозг знакомым, которые любят Горького, спрашивая, неужели все стопятьсот страниц «Клима Самгина» будут такими? Неужели Горький совсем не замечал и не ценил красоты мира? Или ни капельки не любил людей? Разве это правда о человеке и об обществе?
Одним из лучших ответов, которые я получила, был такой:
«Простые тяжёлые русские люди с тяжёлой рукой и тяжёлой судьбой - это наша правда.»
Я крутила эту мысль в голове, продолжая читать роман, но меня не покидали вопросы: Если и правда, то разве это ВСЯ наша правда? Вот, Чехов, тоже реалист, не романтик ничуть, но у него есть и светлое или хотя бы этакое русское "печальное очарование вещей", а у Горького – как будто нет. Мне недоставало не только красоты, но и человеческой радости, моментов пусть редкого, но счастья. На этот мой тезис я получила от земляка-ценителя Горького такой ответ:
«Беда веселью не помеха» - это наша нижегородская пословица у Горького. Вся радость какая-то надрывная, смех у нас - удел дурака и осуждается. И наш смех не радостный, а сквозь тоску и безнадёжность.»
Что ж, наверное так оно и есть, и по моим впечатлениям проиллюстрировать горьковскую радость можно только вот так:
И еще одна странность - вообще-то, я не люблю «позитивные» книги, "лакирующие" действительность, как раз всегда предпочитала суровый реализм, психологизм, погружение в бездны душ человеческих. Всякого рода книжный опий типа фэнтези и сказок - вообще не моё, но … и Горький - не моё. Очень и очень во многом Горький не кажется мне правдивым, и дело не в точности описания исторических фактов. Просто возникает ощущение, что в жизни России того времени всё, может, и плохо, но не так. И "не так" не в смысле интенсивности, а в смысле "как-то иным образом", он как будто по неприглядным верхам идет и даже там где вроде бы и замечает суть, то сразу же уходит в сторону внешнего, не касающегося каждого человека.
Может быть, дело в том, что герои «Жизни…» отстраняются от самих себя, своей жизни и своих проблем, а думают исключительно о каких-то социальных и политических идеях, народе, судьбе России и тому подобных вещах, что гарантирует «мыслителям» несчастливую жизнь.
«…несчастным трудно сознаться, что они не умеют жить, и вот они говорят, кричат. И всё - мимо, всё не о себе, а о любви к народу, в которую никто и не верит.»
И вот эта «социальная озабоченность» всех и каждого, бесконечные разговоры интеллигентов о народе и его благе так утомляют, что с трудом вникаешь уже и в человеческие отношения героев. А народ… до поры до времени:
Отдельно бесят женские персонажи – если мужчины живут в мире идей или одержимы верой во что-нибудь (и не важно – в Бога, в отсутствие Бога или в спасительною силу марксизма), то большинство горьковских женщин живут «чуйствами», их эмоциональный мир – это исключительно мужчины и «страсти-мордасти».
В целом же сам по себе авторский взгляд писателя на персонажей кажется крайне неприятным и неблизким. Это не то, чтобы ненависть к людям или разочарование, а какое-то подленькое желание найти во всяком большом – мелкое, а в чистом – грязное. Со страниц то и дело выглядывает то самое «мурло мещанина», о котором писал Маяковский.
И я, признаюсь, без сожаления пополнила бы список недочитанных книг, если бы главным героем не был бы Клим Самгин. Пускай сам Горький называл его «пустым человеком», пускать все остальные рецензенты напишут, что Клим – «серый», «никакой», «безыдейный», «лишний», на мой взгляд, образ Клима – несомненная писательская удача автора.
Как бы странно это ни звучало, но именно «пустой» Клим – для меня самый живой, самый человечный и самый психологически достоверно описанный герой, с понятными мотивациями, проблемами и особенностями. О Самгине говорят:
"Здоровая психика у тебя, Клим! Живешь ты, как монумент на площади, вокруг - шум, крик, треск, а ты смотришь на все, ничем не волнуясь".
Вот это и значит увидеть только внешнее, не умея понять внутреннего. По-настоящему верно о Климе сказал лишь «Настоящий старик» - дед, сетующий на то, что родители «придумывают» себе сына. И я не вспомню в художественной литературе лучшего описания нарциссической травмы – от нюансов механизма её нанесения до самых отдаленных последствий. У Клима-то именно что нездоровая психика.
Хотели родители «особенного» ребенка – вот вам, получите! Всего-то нужно одно – совершенно не интересоваться внутренним миром ребенка, его чувствами, не давать живых реакций на его эмоции, а дальше, если ребенок восприимчивый, то и вовсе ничего делать будет не нужно – он уже и сам себя сможет успешно «придумывать», маховик запущен. Вы удивляетесь, что «особенный мальчик» не блещет успехами? Экие странные люди – где взять силы на учебу и прочие достижения, если собственная личность (и, прежде всего, эмоциональный мир) остались неразвитыми, а весь ресурс уходит на поддержание «ложной личности», предъявляемой миру? Внешне спокойствие Клима не означает, что он ничего не чувствует, оно означает лишь, что и сам Клим не умеет взаимодействовать со своими чувствами, не придает им значения. Поэтому и никакие идеи не прикипают к душе, остаются лишь игрушками для разума. Человек живет вне контакта с самим собой настоящим, как же можно его осуждать за отсутствие живого контакта с другими и недостаток сочувствия? Как писал Альфред Дёблин:
«Что ж, человек не машина, дает что имеет, больше не выжмешь.»
Поэтому, подводя итог, могу сказать, что ничуть не жалею, что прочитала «Жизнь Клима Самгина», хоть это было и тяжело и заняло гораздо больше времени, чем мог бы занять другой роман такого же объема. И, сделав небольшой перерыв, я попробую еще почитать Горького. Это будет мой «книжный вызов» - прочесть Горького и:
Этот роман можно читать только из любви к Алексею Максимовичу Горькому, или к литературе, или к истории русских революций, или… преодолеть четыреста первых страниц, а дальше уже трудно остановиться. Написано замечательно. Читается … Если знакомы со следующими терминами – октябристы, кадеты, народники, эсеры и т.п. – то легко читается. Но всё время хочется придушить главного героя – Клима Самгина. Не люблю конченных эгоистов, думающих только о себе. Поэтому, сколько себя не уговаривал, не смог преодолеть отвращения к этой мелкой душонке. Понятно, что время описано такое – последняя четверть XIX века– первые семнадцать лет ХХ – когда Россия корчилась в муках созревания и жестокого рождения первых двух русских революций. Воспроизведено с таким подробным описанием болтовни самых разнообразных персонажей – поразительная картина разброда и шатаний в обществе. Вполне экспертное получилось свидетельство автора о неизбежности прихода к власти большевиков. Если кто-нибудь ещё раз попытается рассказывать о благостной картинке жизни при российском самодержавии, можно смело рекомендовать почитать столь подробное горьковское описание деградации общества, вырождения правящего класса, обнищания народа… Как у классиков марксизма-ленинизма все признаки революционной ситуации. Верхи не могут управлять по-старому, низы не хотят жить по-старому, значительное повышение активности масс. О Климе Самгине говорить не буду, так как понимаю стремление автора показать через подобного свидетеля (как бы нейтрального, неопределившегося) всю хронику исторических событий, чтобы не быть обвинённым в предвзятости и стремлении говорить только с одной стороны. Как бы многогранное произведение, охватывающее весь спектр общественных сил, разнообразие партий, течений, движений, сект… Как же размывало это многообразие государство, подтачивало основы обветшавшей власти. И рухнуло таким катастрофическим образом, что похоронило не только монархию, общественный строй, но и почти всех персонажей этого романа. Скажите, что про смерть героев произведения я преувеличиваю? Нет. Роман обрывается на полуслове. Не успел автор дописать финал. Но жизнь дописала такими кровавыми красками, что всё описанное в романе – от первой русской революции 1905 года до февральской 1917г. – цветочки.
Мне самого начала была непонятна волна возмущения и ужаса, вызванная необходимостью (ну, относительной) читать о жизни Клима Самгина. С чего бы это? Объем? Но ведь это же Горький. Все, конечно, бывает на вкус и цвет, но лично мне трудно представить, что чтение его произведений может быть мучительным. Унылым – да, беспросветным – да, но безынтересным – нет. Так оно у меня и вышло. Причем интересно, что сам Клим Самгин, как только чуть повзрослел, начал вызывать у меня откровенную неприязнь, но роман от этого менее увлекательным не становился. Хотя, «увлекательный», пожалуй, не то слово… Просто нравилось читать его, вот и все.
Как ни печально, саму фигуру Клима здесь обойти никак, да оно и в названии отражено. Начиналось все ладно и даже вызывало сочувствие. На Клима, нареченного необычным именем, чуть не с самого рождения было поставлено клеймо особенного. Он и был особенным, причем поначалу это воспринимается как одаренность. Как же – молчаливый, погруженный в себя, чрезмерно рано набравшийся взрослых премудростей, что оттолкнуло его от сверстников. Однако потом стало ясно, что ни о каких особых талантах речи не идет. В результате Клим вырос в пренеприятную, на мой взгляд, личность: встречаясь с людьми, он их оценивает («животное», - частенько определяет он, добавляя какую-нибудь черту – интересное, глупое и т.п.), выделяет в основном плохое и, как правило, презирает; ставит себя по определению выше окружающих; мышление имеет чуть ли не компьютерное. Человек ему фразу – Клим тут же находит источник, откуда эта мысль стащена. Из книги ли, из суждений известных ораторов или просто общих знакомых… А вот если человек сказал что-нибудь по-настоящему умное или просто к месту, Клим не восхищается и не одобряет, о нет. Он клянет себя – ах, это я должен был сказать, почему я этого не сказал, ведь я по определению умнее остальных.
Чем дальше читаешь, тем меньше понимания – господи, как можно так жить? В собственной кислоте, болезненном равнодушии и презрении к окружающим. Не выбивают Клима из колеи даже революционные волнения – минуты естественного ужаса во время трагедий – не в счет. И ведь окружают его небезынтересные и просто хорошие люди, хотя разглядеть это сложно, потому что читатель неизбежно опирается на негативные суждения Клима. Страна переживает тяжелое время, многие кончают плохо, но настоящая боль, да хотя бы искреннее сочувствие – о, у Клима этого практически не бывает. И вот, страница за страницей, ждешь, когда же до него дойдет, что он – просто… гм… нестоящий человек. Клим часто подбирается к этой мысли, кажется – вот, прозреет, изменится!.. поднимет красное знамя и побежит бороться за правду
С детства за мною признавались исключительные способности. Всю жизнь я испытываю священную неудовлетворенность событиями, людьми, самим собою.
Ан нет…
Эта неудовлетворенность может быть только признаком большой духовной силы.
К слову, кипящими событиями Клим действительно неудовлетворен, как и всем вокруг. А время-то какое! Забастовки, давки, резни, бесконечные аресты. И вроде частенько попадает Клим в центр событий, но как-то искусственно – знакомые чувствуют в нем величавую загадочность, втягивают в свои дела (псс... знаете, что Тагильский про него сказал? «Я думал, что вы умный и потому прячете себя. Но вы прячетесь в сдержанном молчании, потому что не умный вы и боитесь обнаружить это»), однако он все равно отстранен, часто внутренне не согласен, а все же – хоть как-то, но действует… Вот вам и большая духовная сила. И при этом – заметьте! – полагает себя крайне значимым в исполняемых ролях. Вот, мол, посидел недельку в тюрьме, то есть внес вклад – мученик, можно сказать. А то, что ни за что, в общем – неважно! Сидел же. Герой.
Но стоит заметить, что, глядя на все глазами Клима, события воспринимаются как-то иначе, чем в других романах об этом времени. Взгляд со стороны, взгляд человека, не поддавшегося безумию и не имеющего толком своей точки зрения, позволяет побыть обычным спокойным зрителем, бесконечные разговоры о политической мысли – прочувствовать народные настроения. В общем, я готова была уже объявить роман самым что ни на есть реалистичным, если бы не одно но.
Главный герой подозрительно замкнут в довольно узком кругу знакомых. Куда бы он ни сунулся, в какой город бы не поехал, везде он натыкается на одних и тех же личностей. Это вполне можно было терпеть, но когда Клим взял, плюнул на революционную бучу, выехал заграницу и там тоже везде понатыкался на старых знакомых… Вот честное слово – надоели ужасно. Лютов почему-то особенно, но это так, личное. Впрочем, были и другие надоедающие моменты. Например, на редкость неудачная ассоциация с жертвоприношением Исаака, всегда притянутая за уши. Или бесконечное «Да был ли мальчик-то?», на первых порах трогательное, но дальше – бестолковое. Успокойся, Клим, был, и хватит уже об этом.
Роман читался все же непросто, главный герой, как я уже говорила, вызывал отвращение, но, несмотря на это, роман мне понравился. К нему хотелось возвращаться снова и снова, чтобы погружаться в его мрачноватую атмосферу и вливаться в медленную череду событий – жизненных и революционных.
Это удивительно! Читается, конечно, тяжело, но временами настолько интересно, что происходит полное погружение во время жизни героя. Такие яркие детали: Ходынка, кровавое воскресенье, революция 1905 года – как будто своими глазами все это видишь! Бесконечно жаль, что автору не суждено было дописать эту книгу.
книга фундаментальная. отражает быт интеллигенции конца 19 начала 20 века. Ч бы сказал книга хроника. Очень много совпадений в жизни героя) прям как в мексиканском сериале
Книга очень актуальна в наше время, она точно отражает психологию обывателя, с той лишь разницей, что в наше время все стали бледной копией Клима Самгина, но в отличии от него даже не пытаются построить свою «систему фраз».
Ну норм! Немного только надо быть подкованным в событиях того времени. Да и хотябы наших авторов, на которых Горький многократно ссылается в этом произведении, бегло знать желаьельно. А уж окурки прямо на пол в любой квартире или доме - это база для интеллигенции 19 века похоже)))
Одно слово - шикарная повесть! Горький - мудр и неподражаем в своем прследнем творении. Книга Актуальна и современна, как никогда. В России не меняется ничего…
Книга очень многогранна, и рассказывать о ней можно часами. Поразительно описание сектантов, настолько красочное и зримое, что и киноэкрана не надо, картина и так стоит перед глазами - страшная и жалкая.
Но эти формулы не удовлетворяли его. Он чувствовал, что не от людей, а от самого себя пытается спрятать нечто, всю жизнь беспокоившее его. Он не считал себя честолюбивым и не чувствовал обязанным служить людям, он не был мизантропом, но видел большинство людей ничтожными, а некоторых -- чувствовал органически враждебными.
Для меня чтение книги "Жизнь Клима Самгина" Максима Горького стало своеобразным вызовом и экспериментом. Так, прочитав на Лайвлибе статью о 10-ти книгах, которые обычно не дочитывают читатели, решила проверить на собственном опыте, что с этим классическим романом не так. К слову, в книжных хотелках был он у меня давно, объемных романов не боюсь, а в тот любопытный списочек 10 книг попал и мой любимый "Атлант расправил плечи", так что определенные сомнения были.
Сразу о впечатлениях, по свежим, так сказать, следам. Мне книга понравилась, увлекательно написанная хроника вмещает в себя и глубину характеров, и драматизм эпохи, философское наполнение сразу же обращает на себя внимание. Но вместе с тем могу прекрасно понять и тех, кто роман не дочитал, не смог дочитать. Слишком уж отвратительным здесь выписан автором образ главного героя - Клима Самгина. Хотя поначалу такого уж отвращения он не вызывает. По крайней мере, у меня не вызывал так уж точно. Юному, не определившемуся в жизни герою мы можем простить многое: зыбкость и невнятность позиции в жизни, противоречивость взглядов, суждений, убеждений. Мы не можем простить подобному персонажу лишь трусости и предательства, но в юном Климе такого не обнаружено. К тому же за маской сдержанности многое можно скрыть. Рожденный в богатой семье, не знавшей ни в чем нужды, рано уверовавший отчего-то в свои исключительные умственные способности, он и пройдет с этим чувством ложного превосходства над другими через всю свою жизнь. И вот по мере того как развивается сюжет (как идут годы), растет недовольство персонажем, испытывающим попеременно то жалость к себе, то разочарование окружающими.
Он мог бы сказать, что с некоторого времени действительность начала относиться к нему враждебно. Встряхивая его, как мешок, она приводила все, что он видел, помнил, в состояние пестрого и утомительно разноречивого хаоса. Ненадолго, на час, даже на десяток минут, он вдруг и тревожно ощущал бессвязность своего житейского опыта, отсутствие в нем скрепляющего единства мысли и цели, а за этим ощущением пряталась догадка о бессмысленности жизни. Многое казалось лишним, даже совершенно лишенным смысла, мешающим сложиться чему-то иному, более крепкому и ясному.
Самгин - вечный наблюдатель жизни, а не ее участник. Он боится высказать свое подлинное мнение, но за глаза и про себя обвиняет других в глупости, недалекости, все у него ничтожны и жалки, все женщины, как одна, безвкусно одеты, все мысли чужих людей банальны, а если не банальны - то это его, собственные самгинские мысли, только вот почему-то кто-то посмел их высказать раньше...
"Мне следует освободить память мою от засоренности книжной... пылью. Эта пыль радужно играет только в лучах моего ума. Не вся, конечно. В ней есть крупицы истинно прекрасного. Музыка слова -- ценнее музыки звука, действующей на мое чувство механически, разнообразием комбинаций семи нот. Слово прежде всего -- оружие самозащиты человека, его кольчуга, броня, его меч, шпага. Лишние фразы отягощают движение ума, его игру. Чужое слово гасит мою мысль, искажает мое чувство".
В непростое революционное время ему удается остаться в стороне от всего этого, он ни за кого. Крестьяне у него вечные жалобщики, рабочие делают все на показуху, писатели искажают в своих книгах действительность, революционеры - глупые мечтатели. Себя он причисляет к аристократам духа - интеллигенции, лишь ему позволено иметь собственное мнение насчет всего. Он вообще, по его собственным словам, выше этого - революции, бунтов, волнений. Ах, как они посмели нарушить его уютную жизнь!.. Хотя какой уж там уют и счастие... С женщинами не ладится - думаю, ясно почему. В праве на ум женщинам тоже отказано. Мало кто из женщин оказывается способными долго терпеть такое к себе отношение. О карьере тоже говорить бессмысленно: закончивший юридический факультет, он ненавидит все эти судебные слушания, в чем откровенно признается читателям. Богатый внутренний диалог и внешне скудная жизнь - интересное все-таки сочетание. Лишь к концу третьей части романа он вроде бы находит себя, вот только надолго ли?.. Близится семнадцатый год, Самгин, только-только вошедший во вкус публичный выступлений, сильно рискует: во многом провокационные речи до добра не доводят...
Превосходно показан автором контраст бурления революционных взглядов в России начала двадцатого века и застоя в жизни главного героя, которого до сих пор занимают какие-то мелочи: кровать узка, ноги затекли. Расстрелы, погромы, смерти, а вот тут такое - ну как не пожалеть бедняжку...
Осуждать его за странное, чуть потребительское отношение к женщинам тоже не совсем корректно, если вспомнить из какой он семьи: мать практически на глазах у ребёнка крутила роман с посторонним мужчиной в отсутствие дома мужа. Отсюда, наверное, это укоренившееся недоверие к любой представительнице прекрасного пола: уйдет, когда-нибудь обязательно обманет и уйдет, так не лучше ли первым, обвинив ее загодя в невежественности, неверности - предлог найти несложно...
Чуть покоробила в книге еврейская тема (антисемитизма): почему-то у людей, считавших себя интеллигентами, была привычка осуждать (и оскорблять) других...
Роман Горьким закончен не был: смерть помешала завершить один из главных романов жизни. Но, может, и к счастью. Боюсь, финал вряд ли был счастливым (да и не всем бы читателям пришелся бы по душе счастливый финал для такого отвратительного персонажа). А так, мы вольны дофантазировать его по собственному усмотрению. 4/5, мощная книга о том, что человек не винтик истории, он вполне способен выбирать течение жизни, главное сохранить в себе человеческое...
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе
Отзывы на книгу «Жизнь Клима Самгина», страница 2, 62 отзыва