Я сидела и делала практическую работу по информатике. Сдать надо было в понедельник, а мне ещё на работу сегодня. Предпоследняя смена перед отпуском. Ура! Было бы, если бы не сессия с понедельника.

Юльки всё ещё не было. Уехала сегодня ни свет ни заря ловить своего кумира. Какого-то Егора, даже не знаю его фамилии. Я такое не слушаю. Вообще не люблю попсу. Слушаю классику, современную инструменталку, какую-нибудь этнику, вроде шаманского пения. Есть в ней что-то загадочное, целый простор для полета фантазии. А не кучка бессмысленных зарифмованных слов.

А соседка моя даже в фан-клубе состоит. Ходит раз в неделю на собрания, выполняет какие-то поручения. Я себе даже представить этого не могу. Как целая толпа таких же помешанных на поп-звезде девчонок собирается вместе и что-то часами обсуждает. Плакаты рисует. Готовит флэшмобы. И коллективно пускает слюнки, разглядывая очередную фотографию своего кумира.

Вон у нас – вся стена в постерах. Прямо напротив моей кровати. День и ночь этот глянцевый красавчик смотрит на меня. Отфотошопленный по самое не хочу. Идеальная кожа, ни одного лишнего волоска, ни одного прыщика. Глаза большие, пронзительно‑карие. Губы пухлые, на всех фотках чуть приоткрыты. Стильная шляпа на чуть вьющихся волосах. Там оттягивает ворот майки, показывая гладкую мускулистую грудь. Там джинсы чуть приспущены. В общем, всё как надо, чтобы завлекать глупых девчонок.

Вот и Юля повелась. Прямо бредит им. Все постеры зацелованы и обклеены сердечками. И наволочка на подушке тоже с его лицом, чтоб можно было всю ночь обнимать своего любимого. Половина Юлиных футболок и все тетрадки, даже на кружке он – показывает большой палец вверх, явно одобряя такое помешательство на своей персоне.

Зато я не одобряю. И, если честно, меня это даже немного напрягает. Постоянно видеть вокруг себя фотки этого слащавого брюнета. Слушать, какой он замечательный и чем ещё они придумали его порадовать. Хорошо, что мы договорились слушать музыку только в наушниках, и хотя бы его пение меня не раздражает. А остальное – просто стараюсь не замечать. Благо, ночная работа в клубе вынуждает меня спать днём после универа – и это немного спасает от Юлькиной болтовни и созерцания вездесущего Егора.

Юля вернулась ближе к обеду, вся зарёванная. Я испугалась и бросилась к ней.

– Ксюшкаа… меня к нему не подпустили даже… – рыдала она мне в плечо. – А я ждала! С пяти утра в баре отеля сидела, не знала, во сколько точно самолёт прилетит. Все деньги на кофе потратила, чтобы меня оттуда не выставили… А он пришёл только в десять! В очках тёмных был и бейсболке, чтобы не узнали. Но я сразу поняла, что это он, ведь я люблю его! Уже целых два года! Я каждую чёрточку его знаю и походку! Бросилась к нему, а эти бугаи-охранники как встали стеной – и не пробиться. А он прошёл и даже не увидел меня за ними…

– А самое ужасное знаешь что? – продолжала всхлипывать Юля. – Там была Жанна из администрации фан-клуба. Пришла, видимо, договариваться о встрече с фанатками. И она видела, как я пыталась пробиться к Егору. Ксюшкаа, меня теперь и из клуба исключат… – снова завыла она.

– Почему исключат? – не поняла я.

– Правила у них такие. Если кто-то самостоятельно подкарауливает артиста и просит автограф – его сразу исключают. Можно только на организованных клубом встречах это делать. А меня туда не утвердили! Потому что рейтинг ниже…

– Подожди, какой рейтинг? – пытаюсь её разговорить, чтобы отвлечь, но она ещё больше рыдает, хотя и пытается объяснять:

– У всех девочек – рейтинг. За каждое выполненное поручение дают баллы. И я старалась, ты же видела. Голосовала в интернете, посты писала, плакаты рисовала, взносы с каждой стипендии платила… Но не добрала чуть-чуть баллов, чтобы на встречу попасть. Что мне ещё оставалось делать? Думала, не узнает никто. А охранники даже не подпустили меня.

Я гладила её по спине и поражалась бесчеловечности этих людей. Юлька так ждала этого, дни считала, даже подарок приготовила. Да ещё и сидела столько часов, ждала его приезда. Неужели нельзя было дать бедняге хотя бы пару минут пообщаться со своим кумиром? Не понимаю. И правила эти в фан-клубе. Ну что за жесть? Рейтинги какие‑то, взносы, поручения. Это же просто девчонки, которые без ума влюблены в певца, зачем их так жёстко организовывать?

Наконец, Юля успокоилась и сходила умыться. Я напоила её чаем с шоколадными конфетами, и подруга даже заулыбалась, когда мы вместе смотрели смешные видеоролики. Я посчитала свою миссию выполненной и вернулась к информатике. А Юлька развела бурную деятельность в соцсетях: строчила кому-то сообщения, яростно стуча по клавишам.

– Ксюшка! – внезапно закричала она. – Я знаю, что делать! Мы пойдём на концерт Егора!

– Как это? – удивилась я. – Ты же сама говорила, что там билеты дорогущие и их уже месяц назад не достать было.

– А я нашла другой способ! Рискованный, конечно, но зато он есть! А потом мы дождемся его в гримёрке!

– Что за способ? – вот же неугомонная!

– Ты знала, что Людкина мама в БКЗ работает? Она нас со служебного входа пропустит!

– С чего вдруг ей это делать?

– Помнишь, я две недели назад к ним на дачу ездила?

Я кивнула.

– Я им тогда хорошо помогла с огородом, и она была очень благодарна. В общем, я попросила Людку уговорить её провести нас в здание, а там уж мы сами проберёмся к Егору в гримёрку. И она согласилась! Только тетя Валя думает, что мы хотим концерт послушать. И ты не говори ей ничего о наших настоящих планах!

– А я‑то с чего буду ей рассказывать? – удивляюсь я.

– Ну ты же пойдёшь со мной? – вкрадчиво спрашивает Юля и строит такую жалобную рожицу, что не устоит даже камень.

– Ну нет, это без меня, – всё же отвечаю я. – Я его даже не слушала никогда! И не собираюсь пробираться куда-то там и рисковать ради непонятно кого.

– Не непонятно кого, а ради меня! Ксюша, я же люблю его! Он такой классный! Я умру, если не поговорю с ним. Я ждала этого два года! Мне нужно‑то всего минуточку! Только посмотрю на него поближе и подарю подарочек. Пожалуйста, Ксюша! Я боюсь одна…

– Так позови с собой Люду.

– Она уже со своим парнем на дачу уехала. Кроме тебя больше некому меня поддержать… – на Юлиных глазах снова проступают слёзы, и я сдаюсь. Ладно уж, схожу, от меня не убудет.

– Только я должна быть на работе без пятнадцати десять! – строго предупреждаю.

– Мы успеем! – радостно кивает она.

– Что хоть дарить ему собралась? – интересуюсь, поглядывая на красивый пакет у двери.

– То, что будет его согревать и напоминать обо мне! – расцветает Юля и достает из пакета пушистые розовые тапочки с заячьими ушами.

– Ты уверена, что ему это подойдёт? – осторожно спрашиваю я, ведь это абсолютно девчачьи тапки и вряд ли какой-нибудь парень согласится надеть их. Хотя, кто их знает, этих звёзд…

– Точно‑точно подойдёт! – уверяет она меня. – Я знаю его размер, эти чуть больше, на всякий случай.

Только вздыхаю и возвращаюсь к своей работе. До концерта ещё три часа, может, даже успею доделать.

Мы стояли у маленькой серой двери и ждали. Было страшновато, но мы сделали «морду кирпичом», как выразилась Юля. Будто и впрямь пришли по важному делу. Спустя несколько долгих минут дверь открыла уставшая женщина и, прихрамывая, повела нас коридорами к одному из запасных выходов главного зала.

– Вот, девочки, вам сюда. Проходите потихоньку, если что, спрячетесь за шторой. А выходить вместе со всеми можете, там уже не будут проверять.

– Спасибо, тёть Валь! Вы прямо мечту всей моей жизни исполнили! – обняла женщину Юля.

– Да ладно тебе, – отмахнулась она. – Только охране не попадитесь, а то мне выговор будет.

Я приоткрыла дверь и заглянула за шторы. В зале темно, возле освещённой сцены прыгает толпа, вряд ли нас заметят. Только заходим, Юля суёт мне свой пакет и бежит прямиком в толпу. Я лишь покачала головой и присела на ступеньку у стены, включая свой плеер. В уши ударили звуки природы и мощная индейская музыка. Да, вот это то, что я люблю. Оглядываю зал. Зрители в восторге. На сцене танцуют полуголые девушки, все в блёстках, и среди них этот Егор. В чёрной шляпе и облегающем все выпуклости кожаном костюме. Экраны показывают его крупным планом, и я фыркаю. Даже смотреть на него не хочу, дома надоел. Ставлю будильник через тридцать минут и закрываю глаза, уносясь в собственный мир музыки и грёз.

Когда вибрирует будильник, с неохотой открываю глаза. Юля все ещё в толпе, раскачивается под какую-то медленную песню. Подхожу к ней и тяну за руку. Поворачивает ко мне полные обожания глаза:

– Ну ещё чуть-чуть, это моя любимая песня.

Делаю суровое лицо и напоминаю на ухо:

– Если хочешь попасть в гримёрку, пора идти. Нам ещё её искать.

Куксится, прямо как маленькая, но идёт. Наконец, шум аплодисментов остаётся позади, и мы осторожно идём по коридору. Поворачиваю за угол и быстро толкаю Юльку назад.

– Что там?

– Охранник стоит. Наверное, и гримёрка там же…

– И что делать?

– Подождём, может, отойдёт куда.

***

Уставший, но жутко довольный собой, иду в гримёрку. Я отработал на триста процентов, зал был в восторге, девчонки возле сцены сходили с ума, а я купался в их обожании. Люблю это сочетание дикой усталости и эмоциональной наполненности. Вроде бы и шевелиться уже не можешь, хочется упасть куда-нибудь и уснуть, и в тоже время внутри такой гейзер бурлит, что душа рвётся дальше, покорять следующие вершины. Меня все любят. Обожают мои песни. Боготворят. Я прямо чувствовал эту отдачу, стоя там с микрофоном. И это самый лучший кайф, который только можно получить в жизни. Вот ради этого я и вкалываю по шестнадцать часов на репетициях и терплю бесконечные перелеты. Я – король! Я – на вершине! И я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы остаться тут.

Как ни странно, в руках у короля букет полевых ромашек и коробка рахат-лукума. Усмехаюсь, разглядывая свои самые дорогие подарки за сегодня. Остальную гору как раз сейчас разбирают ассистенты под руководством моего концертного менеджера. Всё как обычно: несколько лучших букетов менеджер забирает в наши номера в гостинице, остальные дарит сотрудникам зала, а подарки и сладости упаковывают в дорожные сумки, чтобы сдать в багажный отсек самолета. Даже в моём райдере прописано, что к обратному билету должны прилагаться десять дополнительных багажных талонов, именно для подарков, которые я увожу домой.

Но самое ценное я всегда забираю сам. И искренне благодарю дарителей, пытаюсь порадовать их в ответ. Как-то в одном интервью признался, что больше всех других цветов люблю обычные ромашки. И та девушка запомнила и не постеснялась ведь принести мне на концерт целый букет полевых цветов. Рядом с шикарными розами он выглядел как-то блёкло, но зато порадовал меня до глубины души. И я обнял ту девушку на глазах у всех. А вот паренёк, принесший рахат-лукум, удостоился крепкого рукопожатия. Это лакомство я люблю с детства, потому что оно для меня связано с праздником. В детдоме мы ели его каждый Новый год, была у нас такая традиция, придуманная заведующей. Но об этом я никому никогда не рассказывал. Парень принёс его просто так и неожиданно для себя очень угодил мне. Не удержавшись, пробую сладкие кубики прямо на ходу.

Жора скучает у дверей гримёрки, но заметив меня с набитым ртом, широко улыбается. Понимает. Протягиваю ему коробку, и он тоже берёт пару штук. Кладёт в рот и тут же из сурового дядьки превращается в жутко довольного ребёнка огромных размеров. Наверное, я сейчас так же глупо выгляжу. Ну и ладно. Подмигиваю ему и открываю дверь.

Ко мне испуганно поворачиваются две девчонки. Ну вот совсем не удивлён! Тут же принимаю строгий вид и грубовато спрашиваю:

– Как попали сюда? Подкупили охранника?

– Нет-нет, он отошёл, у него тут связь не ловила, и мы забежали, – мямлит рыженькая.

Блондинка лишь смотрит на меня влюблёнными глазами, приоткрыв рот в глупой улыбке. Лишь бы в обморок не грохнулась от избытка чувств, у меня бывало и такое. Отхаживай её потом.

– Ладно уж, – решаю сжалиться над ними и откладываю свои подарки на стол. – Чего вам? Фото, автограф? Только побыстрее, я жутко устал.

– Спасибо вам большое! – расцветает в улыбке рыжая и толкает в бок блондинку. Та словно отмерла и тут же начала тараторить:

– Я принесла подарок, хотела отдать тебе ещё утром в отеле, но охрана меня не подпустила. Но так даже лучше. Я два года ждала, пока ты приедешь. Я думаю, ты самый лучший, я других даже не слушаю. Вот возьми эти тапочки и пусть они греют тебя. И знай, что я всегда…

Боже, мой мозг сейчас взорвётся! Хватаю из её рук какое-то розовое недоразумение и открываю маркер:

– Где расписаться? – прерываю девушку.

Она замолкает и подскакивает ко мне, стягивая рукав кофты и показывая место над пухлой грудью. Усмехаюсь и начинаю медленно выводить свою самую красивую подпись. Краем глаза замечаю, как рыженькая закатывает глаза и отворачивается к стене. Ревнует. Ничего, я и ей уделю внимание.

– Фотаться будем?

Блондинка счастливо кивает, а рыжая тут же поворачивается и достаёт телефон. Делаем пару фотографий, и тут я решаю немножко похулиганить. Так сказать, распалить огонёк ревности и соперничества между девчонками. Целую блондинку в щёку, а сам наблюдаю за рыженькой. Равнодушно делает ещё пару фото и убирает телефон. Странно. Видно, не на ту поставил, надо было рыженькую приласкать, блондинка бы точно отреагировала. Ничего, наверстаем.

– А тебе где расписаться?

Смотрит на меня удивлённо и мотает головой:

– Нет-нет, мне не надо.

– Чего так? – вскидываю бровь. Неужели обиделась? Глупо же, больше такой шанс ей вряд ли представится.

– Я не ваша фанатка, извините. Я вообще ваши песни не слышала, я за компанию пришла, – тушуется девушка.

Вот это новости! Нефанатки в мою гримёрку ещё не забирались. Я вообще их никогда в жизни не видел! Как-то привык уже, что вокруг постоянно крутятся обожающие меня поклонницы, смотрят влюблёнными глазами и ловят каждый вздох. Смотрю на нее повнимательнее. Худенькая симпатичная девчонка, с задорными рыжими кудряшками. Вся усыпана милыми веснушками. В простых джинсах и белой рубашке, на поясе завязаны рукава курточки. А на ногах кеды. Перевожу взгляд на её подругу и вижу разницу. Блондинка в короткой юбке и на каблуках, в обтягивающей полупрозрачной кофточке. Явно для меня наряжалась и ярко красилась. Но всё же мой взгляд возвращается к рыженькой. Она не накрашена, но на щеках играет лёгкий румянец, и это лучше любой косметики. Она смущённо улыбается и говорит:

– Ладно, мы пойдём. Спасибо вам.

Хватает подругу за руку и тащит её к двери. Я открываю рот, чтобы остановить их, но не знаю, что сказать. В дверях блондинка оборачивается и посылает мне воздушный поцелуй. Машинально улыбаюсь ей и машу рукой. А рыженькая просто уходит.

Вдруг раздается бас Жоры:

– Кто такие? Как сюда попали?

– Жора, все нормально, пусть идут! – кричу ему и слышу удаляющийся стук каблуков.

Ну надо же, нефанатка! Всё ещё удивляясь такой встрече, мотаю головой и начинаю собираться. Мне ещё сегодня в каком-то клубе петь на дне рождения. Позвонили два дня назад напрямую продюсеру и предложили тройную оплату за выступление. Мы даже договор ещё не подписывали, только предварительное соглашение. И деньги не получили, хотя обычно всё это за месяц до выступления делается. Но Гоша сказал, люди серьёзные, не обманут. Ему виднее. Мое дело – спеть.

Глава 2. Сбежавший подарок

– Ксюша, давай скорее, у нас сегодня торжество.

Вот блин, а я почти опоздала. И всё из-за Юльки и её авантюры. Хорошо хоть кумир оказался нормальным парнем и не выгнал нас взашей.

Поправляю форму и выбегаю из раздевалки. В коридоре вижу Светлану Аркадьевну, начальника смены:

– Ксения, где тебя носит? Нам рук не хватает. Сегодня Анжела Эдуардовна у нас именины празднует.

– В который раз за год? – хмыкаю я.

– Неважно, – строго одёргивает меня. – Важно – сколько нам за это платят. Иди скорее в зал, там девочки скатерти перестилают, ей в последний момент цвет не понравился.

Киваю и бегу в зал. С Анжелой Эдуардовной шутки плохи. Она дочка местного олигарха, владельца трёх торговых центров и сети автозаправок. Двадцативосьмилетняя фифа необъятных размеров, считающая себя королевой города. Устраивает в нашем клубе закрытые вечеринки почти каждый месяц. С обязательным обильным застольем и какой-нибудь известной группой на сцене.

Не очень люблю обслуживать торжества, хоть и платят в два раза больше за смену. Эти богачи ведут себя не слишком культурно, да ещё и частенько распускают руки. Меня пока проносило, наверное, потому что я худенькая и лишена пышных форм. Но вот остальные девочки страдают.

Зал напоминает улей. Официанты спешно переставляют посуду со столов, меняют скатерти и сервируют обратно. Со стороны кухни доносятся женские крики о том, что торт слишком маленький. Анжела в своем репертуаре. Хмыкаю про себя, вот и шеф-повару досталось. И принимаюсь за работу.

Банкет в разгаре. Официанты носятся как угорелые, меняя блюда. Когда несу основное блюдо на главный стол, вдруг замечаю, кто поёт на сцене. Да это Юлькин Егор! Неужели Анжела тоже его фанатка? Надо Юле рассказать, вот удивится. А вообще, голос у него красивый. Если не вслушиваться в слова песни, можно даже получать удовольствие. Только выглядит он как-то устало, наверное, непросто давать второй концерт за вечер… Засмотревшись на этого Егора, столкнулась с Максимом, он вечно спешит и не смотрит куда идёт. Просто чудом мне удалось не выронить поднос. Быстро осматриваю блюда. О, чёрт! Запечённая и увитая зеленью решёточка на блюде Анжелы завалилась набок. И не поправить самой, гости смотрят. А с главного стола уже трезвонит колокольчик. Тоже, кстати, идея Анжелы, чтоб на каждом столе был колокольчик и гости звонили в него, требуя сменить блюда. Совершенно глупая идея. Даже при том, что сцена и танцпол чуть в стороне и у зала специальная акустика, эти колокольчики плохо слышно. От этого официанты с ума сходят: услышав колокольчик, каждый вздрагивает и ищет глазами, кто и с какого столика звонил, потом один срывается с места, чтобы обслужить гостя, а остальные на секунду облегчённо вздыхают.

Иду дальше и мысленно молюсь, чтобы Анжела ничего не заметила. И заменить блюдо нельзя, она одна такое заказывала. Быстро расставляю тарелки, забираю пустые и даже успеваю сделать несколько шагов.

–Эй, рыжая! А ну стоять!

Медленно выдыхаю и направляюсь обратно к столу, опустив глаза.

– Сюда смотри! – тыкает толстым пальцем в меню. – Я что заказывала? Разве так должен выглядеть стейк по-провански? Что молчишь, дура? Я тебя спрашиваю!

Все вокруг смотрят на нас, наслаждаясь зрелищем. Я жутко покраснела и дрожу. Пытаюсь объясниться, но голос подводит и получается только шептать:

– Простите, пожалуйста, она упала, пока я несла…

– НЕМЕДЛЕННО ПРИНЕСТИ МНЕ МОЙ ИДЕАЛЬНЫЙ СТЕЙК!!! И пусть это сделает сам шеф! А тебя и близко к еде нельзя подпускать! Твой потолок – туалеты мыть, на большее ты не способна. Что встала? Быстро выполнять! И позови сюда старшую!

Еле сдерживая слезы, убегаю на кухню. С третьего раза, заикаясь, мне удалось объяснить шеф-повару, что случилось. Он злобно зыркнул на меня из-под косматых бровей и развернулся к плите. А я убежала в подсобку и уже там разревелась. Меня впервые так унизили, да ещё на глазах у всех. И из-за чего? Решёточка на блюде не стояла перпендикулярно тарелке? Кошмар какой-то…

В подсобку тихо вошла Светлана Аркадьевна. Присела рядом со мной на ящик и похлопала по плечу. Тоже, наверное, получила от Анжелы, но по ней и не скажешь, выдержка железная. А по-другому на такой работе и нельзя, наверное…

– Ну всё, Ксюш, давай успокаивайся и за работу. Людей не хватает. Только вот именинница потребовала, чтобы ты теперь мыла туалеты и она, «зайдя туда в любой момент, видела, как ты стараешься». Прости, но придётся так и сделать, спорить с Анжелой Эдуардовной нам нельзя. А Фатиме сегодня и в зале работы хватает, так что твоя помощь будет кстати.

– Ничего, я всё понимаю. Буду мыть туалеты… – всхлипываю я. – А завтра, наверное, уволюсь…

– Брось, не говори ерунды! Завтра будет новый день, и вернёшься к своей работе. Анжела тут ещё месяц не появится, а потом уже забудет про тебя. А коллеги всё поймут, сама вспомни, скольких она уже облаяла.

На этих словах улыбаюсь и киваю:

– Спасибо вам.

Привожу себя в порядок и направляюсь в сторону туалетов. Ну и ладно. Зато не уволили. Светлана Аркадьевна была маминой одноклассницей, они дружили много лет, и я знала её с самого детства. После смерти мамы она меня устроила в этот клуб и всегда помогала. А я старалась её не подводить. Только вот сегодня так получилось. Эх… Переживу, куда денусь.

Уже час перехожу из мужского туалета в женский и обратно, надраивая там всё до блеска. А что, тоже работа, и кто-то её всё время делает. Пару раз приходила Анжела, презрительно хмыкала при виде меня и мелко пакостила. То мусорное ведро «случайно» опрокинет, то жидким мылом всё забрызгает, то облегчится мимо унитаза. Стискивала зубы и убирала, а куда деваться.

Пять часов до конца смены. Выдержу. Выхожу в коридор и неожиданно натыкаюсь на Юлькиного Егора. Кажется, он сильно пьян.

– О, не-фа-нат-ка! – тянет он.

Надо же, узнал меня, и даже в таком состоянии! Вдруг он резко хватает меня за плечи и выдыхает прямо в лицо:

– Умоляю, спаси меня!

Морщусь от запаха спиртного и пытаюсь убрать с себя его руки. Тут же понимаю, что если сделаю это, он упадёт. Так как на ногах вообще не держится. Надо же было так надраться! Пока решаю, что с ним делать, он продолжает говорить:

– Она меня напоила… Эта жирная корова, она заставила пить и пыталась залезть ко мне в трусы… Говорила, что я – её подарок… А я не хочу её… она же меня раздавит… – начинает хныкать, как маленький.

Горько усмехаюсь: да уж красавчик, ты попал! Если уж Анжела чего‑то захочет… Неожиданно решаю помочь ему. Он ведь не выгнал нас, даже дал Юле автограф и принял её дурацкий подарок. Да и «жирной корове» хочется отомстить… Как же точно выразился!

– Пойдём, я тебя спрячу, – подхватываю его под руку и веду в коридор с номерами для гостей, желающих отдохнуть вдвоём. Идёт медленно, но сам, я лишь поддерживаю и направляю.

– Ты моя спасительница… нефанатка… Спрячь меня от этого чудовища… Я ведь мужик, а она со мной, как с девкой продажной… – продолжает жаловаться он, а я только поддакиваю.

Вот мы и на месте. Помогаю Егору прислониться к стене у седьмого номера.

– Подожди тут, я за ключами сбегаю.

Кивает с полузакрытыми глазами. Надеюсь, никуда не уйдёт. Ключи от всех номеров у Светланы Аркадьевны, но вот седьмой на ремонте. Неделю назад тут была драка, поломали мебель, заляпали обои и потолок, даже чуть не убили кого-то. И пока не вернули прежний вид, ключи хранятся у охраны на посту.

Натягиваю улыбку и захожу на пост к Генке.

– Привет! Дай, пожалуйста, ключ от седьмого, посижу немножко, у меня перерыв. Загоняли эти олигархи, ноги гудят…

– Бедняга, – сочувственно улыбается здоровяк и протягивает ключ. – Вот, Ксюшка, если бы ты курила, каждые два часа могла бы на улицу бегать отдыхать. А так – всего два перерыва за смену, пашешь там одна за всех.

– И не говори, – улыбаюсь ему. – И что мне теперь, курить начать?

– Не, не надо! Не люблю курящих девушек, их целовать неприятно, – подмигивает мне.

Делая вид, что не поняла намёка, быстро благодарю и убегаю. Пфф, слава богу, он не в курсе, что меня в уборщики разжаловали.

Возвращаюсь к номерам. Егор сполз по стене и, по-видимому, спит. Вздыхаю, открываю дверь и включаю свет. Немного пахнет краской, на кровати и тумбочке целлофан, но довольно чисто. Сойдёт. Возвращаюсь к Егору и хлопаю по щекам, пытаясь разбудить. Бесполезно. За руки затаскиваю в номер и закрываю дверь. Снимаю целлофан с кровати и укладываю его на матрас. Так, придётся его закрыть, чтобы никто не зашёл. И через пятнадцать минут надо вернуть Гене ключ. А если Егор скоро проснётся, не поймёт, где оказался, и будет ломиться в дверь? Меня уволят. Думай, Ксюша, думай…

Бегу в раздевалку, достаю из сумочки клочок бумаги и пишу на нём: «Закрыла вас, чтобы никто не мешал. Позвоните – и я прибегу. 8-983-145-3267. Ксюша». Вроде бы видела телефон у него в заднем кармане. Беру свою бутылку воды и ключ от комнаты в общежитии. Бегу обратно в седьмой, Егор спит. Оставляю ему воду и записку и закрываю дверь на ключ. Снимаю его с брелка с цифрой семь и прицепляю туда ключ от общаги. Они похожи, надеюсь, Гена не заметит подмены. Отдаю ключ на пост и возвращаюсь к туалетам. Кажется, моего отсутствия не заметили.

Гости уже изрядно напились, чаще стали посещать уборную и больше свинячить. За работой время пролетает незаметно. Вдруг забегает коллега Ирка:

– Ксюша, пошли, там Анжела всех собирает.

Выходим в фойе, а там уже стоит по струнке почти весь персонал клуба. И посредине – именинница, изрядно пьяная, босиком, с растрёпанными волосами.

– Где этот трубадур, я вас спрашиваю?! – орёт она. – Почему я просыпаюсь, а его нет? Куда он делся?

– Из клуба не выходил, – поспешно вставляет охрана.

– Так найдите его! Всем искать! А не то денег вообще не получите! Я хочу мой подарок!!!

Анжела визжит и топает ногами, а я вздохнуть не могу от страха. Если Егора найдут, меня уволят. Быстро вычислят, что это я его там закрыла. Мамочки! С другой стороны, видеокамер в коридорах нет, и нас, вроде бы, никто не видел. Может, и пронесёт…

– Пошли скорее, – дёргает меня за руку Ира.

Все уже разбежались. Светлана Аркадьевна уговаривает Анжелу подождать в зале и пока перекусить, обещая, что его обязательно найдут. Я возвращаюсь в туалет и стараюсь оттуда не высовываться. Кровь стучит в висках, адреналин зашкаливает. И в то же время какая-то часть меня ликует: «Так тебе и надо, гадина!»

Спустя полчаса заглядывает Ира.

– У тебя тут наш пропавший не пробегал? Чёрт, как сквозь землю провалился, весь клуб обыскали… Смотри, я видюху сняла, завтра на Ютуб выложу.

Включает телефон и показывает мне видео, как Анжела орёт и требует свой подарок.

– С ума сошла такое выкладывать? – пытаюсь её образумить я. – Тебя завтра же её папа закопает!

– Да ладно, тут же лица не видно. Я левый аккаунт создам.

– Ну ты отчаянная! А Анжела где сейчас?

– Продолжает пить и есть, – хмыкает Ирка.– Ей Светлана снотворного подмешала, может, отрубится, да отвезут её домой, а утром и не вспомнит, что любовник сбежал. Ладно, побежала я.

Около пяти утра заходит Светлана Аркадьевна:

– Всё, Ксения, твоё заточение кончилось. Все разъехались, Анжелу Эдуардовну только что её амбалы в лимузин отнесли.

Я вдохнула с облегчением и даже слегка улыбнулась:

– А подарок‑то её нашелся?

– Нет. Ты представляешь? Вещи в гримёрке лежат, а сам как испарился. Шустрый паренёк оказался, сумел сбежать от этой любвеобильной мадам, – устало потирает шею. – Ксюш, я пойду, вздремну у себя немного. Там ещё несколько гостей в номерах остались, мне надо дождаться, пока они выспятся и уйдут. А ты иди девочкам помоги в зале убраться. А как закончите, разбуди меня, ладно?

– Хорошо, Светлана Аркадьевна.

Радуясь в душе, что Егора так и не нашли, направляюсь в зал. Там опять кипит работа. Несмотря на усталость, официанты дружно наводят порядок. Нужно всё закончить к шести, корпоративный автобус ждать никого не будет.

– Ксюша, ты идешь? – посудомойка Вера последней закрывает кухню и зовёт меня.

Делаю вид, что ровняю салфетки на столах.

– Я ещё к Светлане Аркадьевне забегу, скажу, что мы закончили.

– Давай скорее, уже без десяти.

Не спеша, направляюсь в гримёрку, навожу порядок и там. Собираю в пакет одежду и рюкзак Егора и ровно в 6:05 иду в седьмой номер. В клубе уже почти никого: Гена на посту, спящие гости в номерах, да старшая смены у себя в кабинете. А значит, нас не должны увидеть. Отведу Егора к служебному выходу, а сама отвлеку Гену от видеокамер, чтобы не увидел, как их пропажа уходит. Точно, скажу, что косметичку в седьмом забыла, заодно и ключи обратно поменяю. Радуясь, что так хорошо всё придумала, отпираю дверь.

***

Голова болит и в горле пустыня. С трудом разлепляю глаза. Где я? Пустая комната, на полу какие-то пакеты. Пахнет краской, как будто тут недавно делали ремонт. За окном уже светло и видно какие-то задворки. Сажусь на кровати и замечаю бутылку с водой и записку. Делаю глоток и пытаюсь хоть что‑то вспомнить. Был в клубе, пел на дне рождения, потом лично поздравлял именинницу. Помню, как очень толстая девушка заставляла пить за её здоровье и благополучие. Много раз. А дальше – туман. Читаю записку. Кто такая Ксюша? Неужели та жирная корова?

В двери поворачивается ключ. Машинально пихаю записку в карман и приглаживаю волосы. Заходит худенькая девушка в форме официантки. Облегчённо выдыхаю. Смотрю на знакомое лицо в окружении рыжих кудряшек и вдруг вспоминаю, что видел её в гримёрке после концерта. Нефанатка. Точно! Она испуганно вздрагивает, будто не ожидала, что я проснулся и быстро закрывает за собой дверь.

– Где я? – хриплю, прочищая горло. – Ничего не помню.

– В клубе. Вы вчера умоляли меня спасти вас от Анжелы Эдуардовны, и я привела вас сюда. Эта комната отдыха на ремонте, и я подумала, что здесь вас никто не найдёт. Так и получилось. А искали всем клубом, Анжела грозилась не платить, если вы не появитесь, – тараторит девушка.

Не успеваю за ней, уловил лишь имя. Да, точно, жирная корова просила называть её Анжелочкой.

– Спасла, значит. А от чего? – спрашиваю у неё. Неужели я гонорар не отработал? Так, вроде, отпел положенные полтора часа…

– Ммм… Вы сказали, что… она вас заставляла… – мнётся девушка. Потом вдруг выдыхает: – Она решила, что вы её подарок и повела вас в номер. А вы, видимо, сказали, что вам нужно в туалет, и сбежали. А она потом проснулась и так орала…

Чёрт! Чёрт! Чёрт! И смешно, и стыдно! Сбежал, значит, от настойчивой любовницы, поймал в коридоре официантку и умолял меня спрятать. Ну ты, Егор, даёшь!

– Так стыдно! Никогда так не напивался, а она прямо вливала в меня стакан за стаканом, – зачем-то оправдываюсь я перед незнакомой девушкой.

– Всё нормально, – мягко улыбается она. – Анжела – та ещё гадина. Не вы первый от неё пострадали. Вот, я ваши вещи принесла. Пора уходить. Я и так последняя осталась.

Надеваю куртку и проверяю телефон. Пятнадцать пропущенных от Жоры. Блин, надеюсь, они всё ещё ждут меня у клуба.

– Ксюша, да? Спасибо, что рисковала работой из-за меня. Как мне выйти отсюда?

– Я отведу вас к служебному выходу, а потом отвлеку охранника, чтобы он на камерах вас не заметил. Вызвать вам такси?

– Не нужно. Моя охрана должна ждать в машине.