Цитаты из книги «Прокотиков (сборник)»

Когда берешься за абсолютно невозможное дело, точно знать, к которому часу оно должно быть закончено, - великое утешение.

Когда снег начинает сыпать хлопьями, сначала в него никто не верит, все стоят у окон и смотрят, как белые бабочки на излете становятся гусеницами и тонут в луже, разлитой по всей земле и дрожащей от ветра.

В небольшом, полутемном вестибюле школы-госпиталя кто-то пел, кто-то растягивал аккордеон. И глаза встречались, и люди сходились, на танец, на неделю, на месяц, на всю оставшуюся жизнь.

«Я знаю разницу между чувством любви и чувством вины, – сказала она. – Я знаю ее у людей, знаю у себя. Мы живем тем, что чувствуем разницу между тем и этим. Между «есть» и «могло бы быть». И я испугалась, когда перестала ее чувствовать. Так делают только люди. Я испугалась, что перестану быть кошкой».

…Сара появилась у меня через два дня, грязная и взъерошенная. Несколько дней она только спала и ела, а когда я ее гладил, то чуял самый скверный запах, который может исходить от кошки: жирной влажной земли и свалявшейся шерсти. Так кошки пахнут, когда собираются умирать. Все это время она молчала, я тоже не донимал ее расспросами. Но на радостях делал по десять страниц в день.

Кошачье племя – прирожденные переводчики, они живут на границе между «есть» и «могло бы быть», видят оба мира разом. Любой котенок очень быстро учится слышать разницу между тем, что люди говорят и что имеют в виду, потому что под самым простым «кис-кис-кис» может скрываться все, что угодно, от «иди сюда, я тебя покормлю» до «у меня есть консервная банка, и я хочу привязать ее к твоему хвосту». Те, кто не учится, просто не выживают.

Я рассмеялся и сказал: «Сара, конечно». – «Почему Сара?» – «Потому что Царица Савская».

Зато каждая кошка – и уличная, и прикормленная в магазине, и у кого-нибудь в гостях – напоминала о Фредерике, которая теперь существовала в памяти как бы отдельно от несчастной семьи.

вспоминал о брошенной в парке маленькой кошке, а когда все-таки вспоминал, был честен, не искал себе оправданий, но и самоедством особо не занимался – сделал и сделал, значит, иначе не мог, вот таким я тогда был беспомощным дураком, а теперь все не так, можно жить дальше.

Кто глядится в лунный свет

Это я гляжусь в луну. И мне отлично виден некто, стоящий по пояс в дикой траве, – не на луне, конечно.