Читать книгу: «Растворенные», страница 4

День третий – воскресенье

Опустив стекло машины, он вдыхал туманный утренний воздух и вслушивался в медленные, тихие шаги, приближавшиеся к месту, где он укрылся. Примерно в 5:50 утра старик обычно поворачивал на пустынную дорогу. Он всегда выгуливал собаку по утрам в воскресенье, когда заканчивал свою ночную работу.

Заросли кустарника полностью скрывали машину, в которой он сидел. Вот они идут. Худой, слегка сгорбленный пожилой мужчина и его золотистый ретривер. Прошли мимо кустов, ничего не заметив. Собака была такой же старой и тощей, как и ее хозяин, но по-прежнему бодро тянула поводок и радостно обнюхивала все вокруг.

Эти двое прогуливались по одному и тому же маршруту в течение многих лет, и в последний год за ними тайно следили несколько небольших камер, установленных вдоль их пути следования. Через телефон он с трех камер мог наблюдать за их перемещениями. Сейчас в поле зрения не было ни души.

В доме по другую сторону грунтовой дороги явно никто давно не жил. Следующее здание находилось в пятидесяти метрах от него, когда-то это был завод по производству пластмасс, теперь здесь было запустение. Дальше дорога петляла в чистом поле.

На сиденье рядом с ним лежал журнал, где была зафиксирована вся информация о старике, эта информация собиралась пятьдесят воскресений подряд, когда мужчина с собакой, как и сегодня, выходили на утреннюю прогулку, не встречая ни одного человека на своем пути.

Больше это не повторится. Через несколько минут собака подберет кусок мяса, а еще через несколько секунд заснет.

Он задумчиво похлопал рукой по папке и в последний раз просмотрел трансляцию с камер скрытого наблюдения, потом завел старенький темно-синий «форд». Машина простояла у заброшенного дома более двадцати лет, и ему потребовалось несколько дней, чтобы привести ее в порядок.

Он медленно выехал задним ходом из своего укрытия и неспешно двинулся по тряской грунтовой дороге. Вскоре он увидел мужчину, стоявшего на коленях перед лежащей на земле собакой. Старик склонился над ней и отчаянно размахивал руками, призывая на помощь.

Он встал у обочины и вышел из машины.

– Что-то случилось с собакой? Нужна помощь?

– Мобильный! У вас есть мобильный телефон?

Похоже было, что старик полностью потерял самообладание.

– Конечно.

Он сделал шаг вперед и достал мобильный из кармана. Теперь он оказался совсем близко от старика.

– Давайте я сам позвоню?

Старик растерянно посмотрел на него и внезапно понял, с кем говорит. Благодарно кивнул и снова склонился над собакой.

– Кому мне позвонить? – спросил он, с удовольствием наблюдая крайнее отчаяние старика.

– Ветеринар в Брюле… Он всегда отвечает на звонки… Клиника Борребю.

Казалось, он обращался к собаке, но потом поднял голову.

– Вы нашли их номер телефона? Ладно, дайте мобильный, я сам позвоню, – в голосе старика появилось нетерпение.

Он протянул ему свой мобильный, и тот взял его дрожащими руками. Когда увидел фотографию, высветившуюся на маленьком экране, старик растерянно поднял на него взгляд.

– Что это?

– Умирающие.

– Умирающие? Что это значит? – растерянно воскликнул старик и неуверенно поднялся на ноги. Он все еще не сводил взгляда с маленького экрана. – Это же Шарлотта, та, что исчезла? Почему у вас… – Он запнулся. – Ничего не понимаю…

* * *

Лиам раздраженно швырнул портфель на стол. Дея с удивлением посмотрела на него.

– Что случилось?

– Сегодня вечером в ватерпольном клубе в Томмерупе запланировано внеочередное заседание правления, и угадай, кто входит в его состав? Вот уж совсем некстати.

Она усмехнулась и покачала головой.

– Да, с детьми нелегко.

– Уж точно больше хлопот, чем с рыбками или курами. Если бы не сын, то ничто не волновало бы меня меньше, чем отбор в национальную команду. Но Андреас так давно мечтал о том, чтобы и дальше играть в сборной, и так много тренировался.

– Твой сын в сборной? – Дея явно была удивлена.

– Да.

Лиам на минуту почувствовал себя неловко из-за того, что не может скрыть гордости за сына.

– Он несколько раз играл в категории юниоров до шестнадцати лет, но, чтобы попасть в команду юниоров до семнадцати лет, надо сделать большой рывок, у них общая тренировка в следующий вторник и клубная игра в субботу, и в результате двух этих мероприятий должно быть решено, поедет ли кто-то из нашего ватерпольного клуба на соревнование в Швейцарию в следующем месяце.

– Здорово…

Дея достала из сумки жевательную резинку и посмотрела на него.

– И муж Шарлотты Лаурсен – его тренер, так что, возможно, отбор в команду зависит и от него?

– Да, но теперь я сомневаюсь, что кто-то вообще поедет, если Клаус не сможет их тренировать после всей этой истории с Шарлоттой. Водное поло – не особенно прибыльное дело, так что вряд ли удастся найти нового тренера, если Клаусу придется уйти.

– Значит, об этом вы собираетесь говорить сегодня вечером? – спросила Дея.

– Скорее всего, об этом и пойдет речь, так что Андреас убьет меня, если я не приду «побороться за его будущее», как он сказал сегодня утром.

Лиам сам понимал, что как-то разоткровенничался, но ему необходимо было выговориться. Он до сих пор не научился мириться с тем, что работа иногда мешает ему участвовать в жизни семьи. В качестве оправдания он повторял себе, что такие ситуации, когда ему надо полностью переключиться на работу, случаются не так уж часто. Но уже не в первый раз ему придется все внимание сосредоточить на расследовании.

– Просто именно эта неделя, по словам моего сына, самая важная в году.

Дверь открылась, и коллеги начали постепенно собираться на утренний брифинг. Лиам оглядел комнату – вроде бы все пришли. Дея устроилась поудобнее на своем стуле. Лиам встал и подошел к доске.

– Доброе утро… Сегодня прошло двое суток, как исчезла Шарлотта Лаурсен, и мы постепенно приходим к выводу, что или ее похитили, или где-то находится ее тело, или же она через двадцать лет появится в телепрограмме «Бесследно исчезнувшие», когда дети найдут ее где-нибудь во Вьетнаме.

Он постучал пальцами по доске, где были прикреплены фотографии Шарлотты и Клауса.

– Муж вне подозрений. Он был у няни в самом начале девятого и ни при каких обстоятельствах не мог оказаться у спортивного комплекса без десяти восемь, и при наличии двух детей в машине он уж точно не мог убить жену и потом спрятать ее тело.

– Но это не означает, что у них не могло быть серьезных разногласий, – перебила его Дея.

– Верно, – ответил Лиам. – Это только означает, что он не мог совершить преступление перед восьмью часами, а поскольку мы знаем, что она вышла из фитнес-центра без десяти восемь, можно предположить, что какое-то обстоятельство задержало ее по пути в школу, а он встретился с ней и совершил преступление уже после того, как отвез дочь в детский сад в начале девятого.

– Хорошо, – сказала Дея, – но давайте предположим, что Клаус обнаружил измену Шарлотты. Он в ярости и поджидает ее у школы, где она, однако, не появляется. Он едет искать ее к спортивному комплексу – по пустым улочкам – и вдруг видит, что она лежит на земле, она упала с велосипеда, он сажает ее в машину, разгорается скандал, и Клаус – вне себя – случайно убивает жену. У него начинается паника, он прячет тело и ставит ее велосипед позади комплекса.

– Мне кажется, это маловероятно, и ничто не указывает на то, что имел место факт неверности или что в их браке были проблемы, – сказал Лиам, – но давайте не будем исключать эту версию. В любом случае мы подозреваем, что совершено тяжкое преступление, этого достаточно для того, чтобы проверить все ее контакты, так что думаю, надо это сделать.

Он кивнул двум полицейским.

– Займетесь, ребята?

– То есть нужно проверить вызовы с телефонов, зарегистрированных в Томмерупе и поблизости от него? – уточнил один из полицейских.

У него был румянец на щеках, и видно было, что он здесь новичок.

– Именно так.

Лиам ободряюще улыбнулся ему.

Дверь распахнулась, на пороге стоял дежурный. Он озабоченно посмотрел на Лиама.

– Нам только что сообщили… В Томмерупе пропал пожилой человек. Исчез рано утром во время прогулки с собакой. Собака вернулась домой одна, а мужчина как сквозь землю провалился.

– Есть ли более точная информация о времени его исчезновения? – спросил Лиам.

Все повернулись к двери.

– По словам его жены, между половиной шестого и половиной седьмого.

Лиам чувствовал, что Дея пристально смотрит на него.

– Нет, – воскликнул он резко, когда все начали тихо переговариваться. – Мы не можем утверждать, что существует какая-либо связь между этим исчезновением и исчезновением Шарлотты Лаурсен.

Он посмотрел на сидящих в зале, и все замолчали.

– Мы должны засучить рукава… Но…

Потом повернулся к парням, которым поручил заняться мобильной связью.

– Расширяем интервал времени и проверяем телефоны до сегодняшнего утра между половиной шестого и половиной седьмого. Договорились?

Он попросил дежурного рассказать, что известно о пропавшем человеке.

– Вернер Ниссен, семьдесят три года. В диспетчерскую звонила его жена, Лис.

– Что-то предшествовало его исчезновению? – вмешалась Дея. – Подавленное состояние или какое-то необычное поведение?

Он покачал головой.

– Мы еще не говорили с заявительницей, попросили ее приехать сюда, чтобы завести дело, если он так и не появится.

– Как далеко от того места, где исчезла Шарлотта Лаурсен, до того места, где, по мнению жены, находился ее муж? – спросила Дея.

Полицейский ничего не ответил, и она повернулась к Лиаму:

– Ты представляешь себе?

– Думаю, не более ста метров, – ответил он, представив себе территорию вокруг спортивного комплекса.

– Мы сами поговорим с Лис, – решила Дея, не глядя на Лиама, – нам надо все знать о ее муже!

Лиам кивнул, в воздухе повисло напряжение. Было очевидно, что теперь разыскивать придется двоих. Лиам попросил коллег пробить по базам всю доступную информацию о Вернере Ниссене и собрал команду, которая вместе с ним должна будет отправиться в дом пропавшего. Затем он кивнул Дее, которая уже была наготове. Когда они выходили из здания полиции, он окончательно осознал, что ему придется отказаться от участия в заседании членов правления ватерпольного клуба.

* * *

Лиам оглядел старый двухэтажный дом из красного кирпича. Первый этаж был оштукатурен. Сотрудники Лиама узнали, что в нем когда-то находился небольшой продуктовый магазин. Теперь это было жилое помещение. Дом стоял на крутом склоне, и в той части, которая располагалась выше по склону, был только один этаж. Лиам подумал, что, должно быть, в одноэтажном доме когда-то расширили подвал и сделали первый этаж с выходом к проходящей мимо дороге. Здесь старик и держал свой магазинчик.

Команда полицейских осматривала дом и прилегающую к нему территорию, и Лиам уже отправил два патруля на улицы города, чтобы они искали Вернера Ниссена и поспрашивали людей: вдруг кто-то заметил что-то необычное.

Жена Вернера, Лис, очень подробно описала им, где Вернер обычно ходил, и они для начала прошли по всему его маршруту, чтобы убедиться, что его точно не настиг где-нибудь сердечный приступ. У Лиама возникли самые скверные предчувствия. Он посмотрел на листок бумаги, из-за которого пришлось привести в готовность большую команду полицейских. Листок лежал теперь в прозрачном запечатанном пакетике. Это была короткая записка:

О те, которые уверовали! Когда призывают на молитву в пятничный день, устремляйтесь к поминанию Аллаха и оставьте торговлю. Это лучше для вас, если бы вы только знали! Когда же молитва завершится, то разойдитесь по земле, ищите милость Аллаха и часто поминайте Его, – быть может, вы преуспеете.

– Босс?

Дея стояла рядом с Лис, держа в руках блокнот. Криминалист осматривал входную дверь, в которую кто-то вставил записку. Лиам приказал тщательно обыскать всю территорию вокруг дома. Ему не нравилось, когда она называла его боссом, особенно в присутствии других, ведь не было сомнения, что говорилось это с неприкрытой иронией.

– Ты идешь? – спросила Дея нетерпеливо, когда он замешкался.

– Да, конечно.

Лиам провел рукой по рыжим волосам. С утра жарило солнце, и он весь взмок в темной кожаной куртке, но снимать ее не хотел – под ней была только застиранная футболка.

– Сколько лет назад вы закрыли магазин? – спросил он, подойдя поближе к Лис.

– Семь лет назад, – пробормотала женщина.

Она нервно теребила руки, как будто это ее обвиняли в убийстве мужа.

– Покупатели ушли в крупные супермаркеты.

– Ваш муж очень переживал? – спросила Дея.

– Да, очень, но прошло уже много времени, – ответила она.

Взгляд ее блуждал по комнате, когда она вертела на пальце обручальное кольцо.

– Куда он мог подеваться?

– Этого мы, к сожалению, пока не знаем.

Лиам попытался поймать ее взгляд. Было видно, что она не всю правду говорит о муже, но что именно она скрывает, оставалось только догадываться.

– Очень на него не похоже – взять и спустить собаку с поводка, – сказала она. – Вы думаете, его нет в живых?

– Почему это нет в живых? – спросила Дея.

Лис недоуменно пожала плечами и опустила взгляд.

– Эта женщина, которая пропала в пятницу, тоже ведь не нашлась. Говорят, что, наверное, мертва. Так что я подумала…

– Напрасно вы делаете такие выводы. У нас нет никакой информации о том, что эти два происшествия вообще как-то связаны, – поспешно заметил Лиам, засовывая пакетик с запиской в карман куртки. – Может быть, это прозвучит и жестко, но случается, что люди исчезают – и, к сожалению, они имеют на это право.

– Но вот так просто, ни с того ни с сего? – сказала Лис и крепко сцепила руки. – Вернер гулял по одному и тому же маршруту с нашей Леди в течение девяти лет, и он обожает собаку.

Голос ее дрожал.

– Вы давно здесь живете? – спросила Дея.

Лиам оттянул в стороны края куртки. Дея оказалась умнее его, она пришла на работу в летней одежде и любимых белых кроссовках.

– Вернер здесь родился, – ответила Лис торжественно, словно уже сам факт рождения в Томмерупе является знаком отличия.

– Значит, он хорошо знал местных жителей? – предположил Лиам.

– Да, это уж точно. И благодаря магазину, и потому что он состоял в ватерпольном клубе.

– Вот как! – удивился Лиам.

Лис задумалась.

– Да, лет сорок с лишним. Сначала играл там, а потом работал тренером.

– А вы не знаете, был ли Вернер знаком с Клаусом Лаурсеном, нынешним тренером клуба?

– Да, конечно, был. Клаус же занял должность Вернера в свое время.

– Они хорошо знают друг друга?

Лис как-то поникла.

– Не думаю.

– А вы не знаете, был ли Вернер знаком и с женой Клауса, Шарлоттой? – вмешалась Дея.

– Нет, не думаю, – покачала головой Лис. – Если и знал ее, то еще со времен магазина, но ведь Вернер закрыл его уже много лет назад.

– А как долго вы держали магазин? – спросил Лиам.

– Тридцать один год, это я точно помню, – сказала Лис с гордостью.

– Значит, Вернера в городе неплохо знали?

– Да, и еще потому…

Лиам снова немного оттянул куртку – его футболка почти вся промокла.

– Что «потому»?

– Вернер так раздражался в последние годы, пока у нас еще был магазин.

Лис с тоской посмотрела на Лиама.

– Покупатели, которые всю жизнь ходили к нам, стали постепенно исчезать и лишь изредка заглядывали в магазин… или по ночам.

– По ночам? – оживился Лиам. Он обратил внимание, что она отвела взгляд.

– Понимаете ли… – неуверенно пробормотала Лис, – Вернер ведь обычно продавал какие-то мелочи в ночь на воскресенье, и в то время, когда ввели запрет на торговлю в воскресенье, он еще «продавал с заднего хода», как он говорил.

– То есть это была незаконная торговля? – вмешалась Дея.

– Ну да… – неуверенно произнесла женщина. – Но разве можно его за это винить? Он просто хотел помочь, если вдруг кому-то что-то внезапно понадобится после закрытия магазинов. Это была такая дополнительная услуга для жителей города.

Лис говорила так, как будто читала по готовому тексту. Было ясно, что она не раз слышала это от своего мужа.

– Очень любезно с его стороны, – сказала Дея сухо, – и, наверное, это еще и давало прибавку к пенсии?

– Денежными делами у нас всегда занимался Вернер, – поспешно ответила Лис и испуганно посмотрела на нее. – А что будет, если он не вернется домой? У меня даже нет банковской карточки.

Лиам слегка прищурился, изучая выражение лица Лис и судорожные движения ее рук. Он просто не мог ее раскусить. Она не выглядела особенно расстроенной тем, что пропал муж. И все-таки она заметно нервничала.

Внимание их отвлек маленький «фиат» Нассрин. Он появился на вершине холма. Вскоре он подъехал к дому и остановился у тротуара. Крыша была открыта. Нассрин, сидевшая за рулем в черных очках, помахала им.

– А вот и наш Дон Джонсон, – пробурчала Дея себе под нос, но достаточно громко, чтобы Лиам ее услышал.

Он усмехнулся, но тут же сделал серьезное лицо.

– Я сейчас побеседую с нашей коллегой, а ты пока поговори с Лис об их сыне.

Он посмотрел на Лис.

– У вас ведь только один ребенок, так ведь?

– Да, у нас сын, Хенрик, – ответила Лис. – Он со своей семьей живет в Хорбю, но в эти выходные, насколько я знаю, он в Ольборге… Какие-то компьютерные курсы.

– Хорошо, – сказал Лиам, похлопав Дею по плечу.

Это получилось как-то само собой. Он знал, что ей это не понравится, но теперь они были квиты.

Нассрин сидела в машине, пока мимо не проехал большой грузовик, потом вышла ему навстречу.

– Какие новости?

Лиам достал из кармана пакетик с запиской и показал ей.

– Эта записка была засунута в щель рядом с входной дверью. Тот, кому она, вероятно, была адресована, исчез во время утренней прогулки с собакой. До настоящего момента никаких следов, как и в случае с Шарлоттой.

Нассрин взяла пакетик и посмотрела на записку.

– Что скажешь? – спросил Лиам, когда она дочитала текст, и тут же почувствовал ее внутреннее сопротивление.

Он поймал ее взгляд и пристально посмотрел на нее.

– Только давай не будем про то, что я обращаюсь к тебе как к мусульманке. Я спрашиваю тебя, потому что ты толковый сотрудник, и я уверен, что к этим цитатам надо отнестись серьезно.

Нассрин откашлялась.

– Обе цитаты из Корана, и похоже, они написаны на одинаковой бумаге, но это обычная бумага… И скажу, что это не какие-нибудь всем известные цитаты.

Лиам кивнул и снова убрал пакетик в карман.

– Шарлотта преподает историю религий, так что в ее случае мы, возможно, могли бы найти объяснение тому, почему первая записка оказалась у входа в ее дом, но почему похожая записка оказалась в доме этих стариков? Вряд ли это случайность. Как ты думаешь, мы имеем дело с преступлением на религиозной почве?

Нассрин посмотрела на него отсутствующим взглядом, и он увидел, что она погрузилась в какие-то свои мысли.

– Мне надо кое-что проверить в Ассенсе, – сказала она. – Ничего, если я прямо сейчас туда съезжу?

* * *

Летний воздух уже совсем прогрелся. Вокруг стоял запах лета и пыльцы. Лиам не выдержал и сбросил кожаную куртку. Дея села на корточки в сухой траве у грунтовой дороги, где собаки-ищейки нашли след Вернера. Она изучала подъезд к ветхому, заброшенному дому на другой стороне дороги. Ей было видно верхнюю часть автомобильного навеса, который обрушился с одной стороны. Трудно представить, что кто-то просто проходил мимо, заметил пожилого владельца магазина и напал на него, подумала она. В отдалении виднелся заброшенный завод пластмасс, но других строений поблизости не было.

Они перешли через дорогу, обогнули разросшуюся изгородь и прошли по заросшей дорожке к дому.

– Вот тут была припаркована машина. И простояла она долго, – сказала Дея, показывая на прямоугольный участок пожухлой травы. – Машина уехала отсюда, но это могло быть и сегодня ночью, и вчера, точно сказать, когда ее отсюда забрали, нельзя. Но мы знаем, что речь может идти о старом темно-синем «Форде-Гранада». Люди, с которыми мы поговорили, удивлялись, что машина вообще смогла тронуться с места, поскольку, очевидно, простояла тут без движения больше двадцати лет. Я жду ответа технического отдела. Надеюсь, они в ближайшее время смогут сказать, действительно ли эта машина стояла здесь, в зарослях кустарника, где мы нашли отпечатки протектора.

Лиам кивнул.

– Если выяснится, что эта машина как-то связана с исчезновением владельца магазина, то очень странно, что ею воспользовались. Нельзя разъезжать на таком старом драндулете, как «Форд-Гранада», и думать, что тебя не заметят, – продолжила Дея и вопросительно посмотрела на Лиама.

– А если похититель хотел, чтобы его заметили? – ответил он. – Или этот драндулет лишь отвлекающий маневр, чтобы мы сосредоточились на нем, вместо того чтобы искать другие машины?

Дея задумчиво кивнула. Если так, они зря провели в этой пыли столько времени.

* * *

Беата положила трубку стационарного телефона в кабинете и посмотрела на Питера. Он сидел в кресле напротив нее и сосредоточенно печатал на ноутбуке, который лежал у него на коленях. Она положила руку на живот. Ребенок шевельнулся, и она вспомнила то время, когда ждала Силье.

Питер не видел ничего, кроме своего монитора. Вряд ли он слышал, о чем она говорила по телефону, но ведь это она занимает должность пастора, а не он. Иногда она задумывалась, не начинает ли ее работа занимать слишком много места в их жизни. В их отношениях. Они жили посреди всего этого, и она при этом знала, что та серия статей, которой он был так увлечен уже почти два года, в профессиональном отношении была для него самым важным. Он был уверен, что эти статьи взорвут представление датчан об интеграции и исламе. Он хотел опубликовать их в газете «Политикен», и еще он хотел сделать документальный фильм для канала DR2. Пока что, правда, он не заключил ни одного контракта, и судя по тем мейлам, которые она видела, особенного интереса к его предложениям никто пока что не проявил.

Питер был настолько погружен в свои статьи об исламе, что мог совершенно выпасть из жизни на несколько дней. Его бритый затылок блестел в ярком солнечном свете. Круглые очки тоже блестели. За последнее время он здорово похудел. На мгновение ее охватило беспокойство. Смогут ли они остаться жить в пасторском доме, когда она уйдет в отпуск по уходу за ребенком? Ведь у Питера редко бывают другие доходы, кроме пособия по безработице.

Снова зазвонил телефон.

– Да, да… Я знаю… Вики только что звонила. И Ларс. Может, нам стоит что-то организовать? Собрать людей? Я подумаю и перезвоню, хорошо?

Питер оторвался от компьютера. Он был похож на человека, который вернулся с другой планеты.

– Кто это был?

– Бодиль, из приходского совета. Похоже, исчез еще один человек, может, это только пустые слухи. Вернер Ниссен, у него когда-то был магазинчик. Не уверена, что встречалась с ним, но Бодиль уже пятый человек, который сообщает об этом.

Питер наморщил лоб.

– Как это исчез?

– Он утром гулял с собакой, а потом собака вернулась домой без него. И только, пожалуйста, не высказывай предположений, что он уехал на велосипеде в Берлин.

– Нет-нет, – криво усмехнулся Питер.

– Вики считает, что надо бы устроить общее собрание жителей в приходском доме у Брохольма, чтобы церковь поддержала прихожан.

– Неплохая идея, – пробормотал Питер и посмотрел в окно на большой двор. – Думаешь, народ соберется?

– Да, думаю соберется, и, наверное, придет больше людей, если мы предложим кофе и сладкое. Ты поможешь мне с оповещением? Я и так ничего не успеваю, а у меня еще вечерняя служба.

Она на минуту задумалась, глядя в окно.

– Может быть, мне попросить Йоханнеса провести службу? Его мать все время говорит, как ему не хватает церкви.

– Хорошая идея, спроси его.

Питер встал и тоже подошел к окну.

– Когда говорят о солнце, оно тут как тут.

Беата проследила за его взглядом. Йоханнес.

– Ты не мог бы встретить его?

Йоханнес уже подходил к широкой лестнице у входа.

– Может, ты сама его встретишь? Он такой… навязчивый со своей верой, – поморщился Питер.

Тут он был прав. И Йоханнес, и его дедушка постоянно заставляли ее чувствовать, что она не слишком хорошо справляется со своими обязанностями. Не соответствует тому стандарту, который они установили раньше, и она устала оттого, что ей все время давали это понять.

– Да, но если ты откроешь ему дверь, я успею сесть и зарыться в бумаги, пока ты приведешь его сюда. Во всяком случае, он увидит, что я занята делами.

– Беата!

Питер сделал круглые глаза, но ласково засмеялся и отправился в прихожую.

Она сделала вид, что очень-очень занята, когда Питер через минуту вернулся в комнату с ее предшественником.

– Йоханнес? Ох, ну и выходные, правда?

– Да, именно поэтому я и заглянул к тебе, – дружелюбно ответил Йоханнес. – Я тут подумал, что тебя наверняка будут одолевать обеспокоенные прихожане, и решил, что, может быть, смогу взять на себя какие-то обязанности, чтобы как-то помочь тебе.

– Мы вообще-то планировали провести встречу горожан под вечер в приходском доме.

– Сегодня?

Йоханнес подошел к ней и остановился у письменного стола.

– Да, сегодня, – подтвердила она, бросив взгляд на свои записи на столе. – Люди беспрерывно звонят, чтобы узнать, что происходит.

– Мне тоже позвонили несколько человек, – кивнул Йоханнес. – Если тебе так будет легче, я мог бы взять на себя сегодняшнюю вечернюю службу… Текст-то я знаю.

Беата с облегчением улыбнулась.

– Правда? Буду тебе благодарна, это очень большая помощь, Йоханнес. Спасибо!

* * *

В маленькой кухоньке стоял аромат кофе. Лиам сделал глоток и одобрительно кивнул.

– Может быть, что-нибудь к кофе?

Лис показала на кухонный стол.

– У меня есть песочный торт. Вернер любит что-нибудь сладкое к кофе.

– Нет, спасибо, – ответил Лиам, наливая себе в чашку немного жирных сливок прямо из пакета. – Спасибо большое. У вас тут уютно.

– Правда? Муж вообще-то не очень любил тратиться на дом, так что у нас тут за последние годы мало что изменилось.

– Он скупой? – спросила Дея в свойственной ей прямой манере.

– Да, можно и так сказать, – признала Лис. – Но у меня ни в чем нет недостатка.

Она быстро смахнула несколько невидимых крошек с клеенки.

Дея наклонилась вперед.

– Вы говорили с сыном? Надеюсь, он уже едет сюда.

– Да, я говорила с ним сегодня утром, но он не может сейчас уехать со своих курсов, да и из Ольборга до Томмерупа тоже путь неблизкий.

Она теребила обручальное кольцо.

– Значит, сегодня он не приедет к вам? – продолжила Дея.

– Да, сегодня не приедет.

– Неужели его нисколько не беспокоит то, что отец пропал, а в доме полно полицейских?

Лис беспокойно заерзала на месте, опустив глаза.

– У Вернера с Хенриком осталось мало чего общего.

– Они поссорились?

– Нет, я бы так не сказала… Просто.

Она пожала плечами, не договорив.

– У них всегда были напряженные отношения? – Дея не оставляла ее в покое.

– Вернер всегда был строг, а когда Хенрик начал заниматься водным поло, они стали все хуже и хуже ладить.

– А когда Хенрик занимался водным поло? – вмешался Лиам.

– Думаю, лет до шестнадцати.

– Вы не знаете, знаком ли Хенрик с Клаусом и Шарлоттой? Вернер ведь знаком с Клаусом, как вы сказали?

Лис покачала головой.

– Не помню, играли ли они тогда в одной команде. Вообще, они с Клаусом учились в одной школе, но не знаю, поддерживали ли отношения, когда Хенрик уехал из города. А Клаус стал тренером после Вернера только много лет спустя.

– Хенрику нравилось водное поло? – спросила Дея.

– Думаю, он ненавидел все это, – ответила Лис на удивление искренно. – И Вернер был ужасно разочарован, когда Хенрик перестал ходить на тренировки.

– А почему вы думаете, что Хенрик ненавидел водное поло?

Лис впервые за все время разговора посмотрела на Дею прямо. Потом она снова недоумевающе пожала плечами и ничего не ответила.

– Вы не знаете, у Вернера есть враги? – спросил Лиам.

– Настоящие враги? Нет, не думаю, – ответила Лис с каким-то почти испуганным видом, но потом задумалась. – Раньше все любили Вернера, но, наверное, кто-то имел на него зуб из-за его торговли по ночам, да и вообще…

– Вообще? – подключилась Дея.

– Да, не всем нравится такое.

– Но ведь прошло много лет, чего же людям злиться на него?

Лис резко встала и пошла к плите.

– Хотите еще кофе?

– Нет, вы бы лучше рассказали нам, почему вы так нервничаете? – попросила Дея. Тон ее смягчился: – Вы боитесь Вернера?

– Нет, нет же… – пролепетала Лис. – Я просто растеряна, полиция… и все эти вопросы. Обычно всегда Вернер.

– Лис, – перебил ее Лиам. – Вы не знаете, Вернер как-то связан с мусульманами?

– С мусульманами? Нет, конечно.

Она задумалась.

– Ну… Был такой молодой африканец из молодежного жилищного кооператива. Он иногда заглядывал в магазин. Он еще выходил на пробежку в таком облегающем спортивном костюме. Не помню, как его звали, но он всегда был с нами милым и вежливым.

– А вы не знаете, Вернер как-то связан с политическим правым крылом? – включилась Дея.

– Нет, ну что вы! Он такими вещами не занимается. Да и вообще он не интересуется политикой.

– Босс!

В дверях, которые вели в подвальный этаж, где когда-то находился магазин… появился один из опытных полицейских, Торбьорн.

– Спустись-ка со мной сюда.

Ничто не указывало на то, что перед исчезновением Вернера Ниссена в дом мог проникнуть кто-то посторонний. Лис вроде тоже не заметила никаких странностей в ночь на воскресенье. И когда Лиам попросил у нее разрешения осмотреть дом, она не была против. «Это не обыск», – подчеркнул он. Конечно, вид у нее был несчастный, но она нисколько не возражала, когда полицейские разошлись: один остался на верхнем этаже, другой пошел вниз.

Лиам быстро встал и закрыл за собой дверь в подвал.

– В бывшем магазине есть подсобное помещение, – объяснил Торбьорн, – оно все забито пивом, спиртным, сигаретами и конфетами… Это все беспошлинные товары. Еще я нашел тетрадь, где от руки подробно записаны все покупки и продажи, ее начали вести много лет назад. Сильно сомневаюсь, что налоговой инспекции что-то об этом известно.

Лиам пошел за ним. Вдоль стен в комнате, где повсюду темнели пятна плесени, выстроились ряды стеллажей – от пола до потолка. Водка, джин, виски, шнапс. Все бутылки были аккуратно расставлены по сортам. На самом дальнем стеллаже громоздились блоки сигарет. Отдельно стояли ящики с газированной водой и пивом. Большие картонные коробки с конфетами и чипсами. В подпольном магазине Вернера был широкий ассортимент.

– Каждое утро в пять часов он подводил баланс, – ткнул пальцем в тетрадь Торбьорн. – Все даты и время продажи педантично занесены в журнал, он торговал вплоть до сегодняшнего дня. Вот еще сигарная коробка с деньгами. – Он протянул Лиаму коробку с купюрами.

Лиам задумчиво посмотрел на старую деревянную коробку с латунными петлями. Если Вернер сбежал, то почему он не взял с собой деньги? Торбьорн пересчитал их – там было почти четыре тысячи восемьсот крон.