Читать книгу: «Приключения Алисы в Стране Чудес», страница 2

«Ты что, не видишь, что плакать бесполезно! – довольно строго отчитала себя Алиса, – Прекрати сию же минуту!»

Алиса привыкла давать себе только очень хорошие советы (хотя порой не спешила ими пользоваться) и отчитывала себя так, что порой приходилось рыдать, а однажды попыталась надрать себе уши за то, что проиграла сама себе в крокет. А всё потому, что ей порой нравилось быть двумя людьми одновременно!

«Но сейчас это бесполезно! – грустно подумала Алиса, – притворяться двумя сразу. Из меня сейчас и один респектабельный человечек едва ли выйдет!

Вскоре её взгляд упал на маленькую стеклянную шкатулку, которая лежала под столом: она тут же открыла её и увидела очень маленький пирожочек, на котором смородинками было выложено прекрасновидное слово «ЕШЬ-КА!».

«Хорошо, ладно, согласна, я съем-ка это, – сказала Алиса, – и если это поможет мне вырасти, то я доберусь до ключика, а если стану меньше, то точно проползу под дверью; так что в любом случае я попаду в сад! И мне всё равно, как это произойдёт!

Она немного откусила от пирожочка и стала спрашивать себя с тревогой:

«Вырасту или уменьшусь? Вырасту или уменьшусь?»

Чтобы лучше почувствовать, растёт ли она или нет, Алиса положила руку на макушку, и была очень удивлена, обнаружив, что остается того же самого размера – как это обычно происходит, когда кто-то ест такие маленькие пирожочки. Но Алиса уже привыкла к тому, что в жизни бывает только интересное и удивительное, ей казалось глупым и скучным, чтобы жизнь вдруг стала такой обыденной

Поэтому она серьёзно приступила к делу и мигом прикончила весь пирожок.

Глава II
В Луже Слёз

«Всё прикольнее и прикольнее!» закричала Алиса (её удивление было столь велико, что она совсем забыла, как говорить на хорошем английском языке); «Ого! Теперь я разворачиваюсь, как самый большой телескоп, который когда-либо был! До свидания, ножки!» (Когда она посмотрела на свои ноги, они, казалось, так далеко ушли, что совсем исчезли из виду). «О, мои бедные маленькие ножки, я хочу спросить вас, кто теперь, дорогие мои, оденет вас в чулочки и башмачки? Кажется, сама я уже не смогу! Скорее всего это правда, что не смогу! Я буду слишком далеко, чтобы побеспокоиться о вас: вы должны сами управлять собой наилучшим образом, как сможете, – но я должна быть добра к ним, – подумала Алиса, – иначе, такое вполне возможно, они не будут ходить так, как я захочу! Позвольте мне сказать: «Я буду дарить им новую пару сапог каждое Рождество!»

И она продолжила размышлять, как она с этим справится. «Придётся послать к ним посыльного! – подумала она, – И как это смешно – отправлять поздравительные открытки и посылочки своим ногам! И как странно будет выглядеть адрес:

«Правая Ножка Алисы,

Коврик Недалеко от Каминной Решётки.

Алисе с Любовью!»

«Что за чушь я несу!»

В это мгновение её голова ударилась о крышу зала: вау, на самом деле она была теперь высотой более девяти футов, и поэтому сразу подхватила маленький золотой ключ и поспешила к двери сада.

Бедная Алиса! Ей выпало, лёжа на полу, едва-едва одним глазом видеть прекрасный сад, зная, что попасть в него совершенно безнадёжная затея. И понимая это, Алиса села и снова горько зарыдала.

«Тебе должно быть очень стыдно! – наконец произнесла она, – такая большая девочка, как ты, – (она могла себе позволить так сказать) – и так плакать! Ну-ка прекрати! Я приказываю тебе!»

Галлоны слёз продолжали затапливать всё, пока вокруг Алисы не образовался глубокий бассейн, около четырёх дюймов глубины, к тому же залившая половину коридора.

Спустя какое-то время Алиса топот чьих-то шагов очень близко, и поспешно стала тереть глаза, чтобы рассмотреть, что там творится. Это был Белый Кролик, одетый в роскошный фрак, с двумя лайковыми перчатками в одной руке и огромным бальным веером в другой: он явно куда-то очень спешил, и недовольно бормотал при этом:

«О! Герцогиня, герцогиня! Ой-ёй-ёй! Она просто озвереет, если я опоздаю! О! Герцогиня!»

Алиса была в таком отчаянье, что была готова просить помощи у кого-угодно, поэтому, как только Кролик подскочил к ней, она возопила жалобным, робким голосом: «Если вам, сэр…»

Кролик подпрыгнул, как ошпаренный, уронил на пол перчатки и веер, и бросился в темноту с такой невероятной скоростью, какую мог себе позволить.

Алиса быстро подняла с пола веер и перчатки, и так как в зале было очень и очень жарко, она принялась обмахиваться этим веером.

«Дорогуша моя! Как странно всё здесь сегодня! Всё катится кувырком! А ещё вчера все было как обычно. Интересно, что меня так перевернуло этой ночью? Дайте-ка подумать, когда я встала сегодня утром, была ли я сама собой или кем-то ещё? Кажется, я стала немножко другой! Но тогда позвольте вопрос, а кто я теперь такая? Вот ведь головоломка!»

И она стала перебирать всех своих подружек, пытаясь понять, не превратилась ли она случайно в одну из них?

– Я уверена, я – не Ада! – закричала Алиса, – У Ады волосы завиты длинными вьющимися локонами, а у меня локонов совсем нет. Таким образом, я точно не Мейбл. У меня в голове столько всяких вещей, а у неё там вообще ничего нет. Ну, да и вообще, я – это я, а она – это она! О боже! Как я озадачилась! Всё-таки дай-ка я проверю, не забыла ли я всё то, что когда-то знала? А ну давай-ка: четырежды пять – двенадцать, четырежды шесть – тринадцать, четырежды семь… О дорогушенька! До двадцати мне так не добраться никогда!

Ладно, допустим, таблица умножения не в счёт! Тогда займёмся географией! Итак! Лондон – столица Парижа, а Париж – столица Рима, а Рим… Нет, это все неправильно, я клянусь! Вау! Меня, кажется, подменили на Мейбл! Ну-ка, почитаю-ка я «Что может…»

Алиса скрестила руки на коленях, как будто была примерной школьной отличницей на уроке, и начала громко и с выражением читать вот что, но при этом её голос звучал как-то хрипло и странно, и слова были какие-то левые и непонятные:

 
Что может крошка крокодил?
Вращать своим хвостом
А также может выпить Нил,
И закусить кустом.
Он улыбается. Каков!
Нам хорошо, ей-ей!
Приятно видеть нам мальков
Меж мощных челюстей!
 

«Нет сомнений, что это неправильные слова, – сказала бедная Алиса, и её глаза снова залились горючими слезами, когда она продолжала: «Я, должно быть, превратилась в Мейбл. Теперь мне придется жить в этом маленьком домишке, об игрушках можно забыть навсегда, играть в них мне уже никогда не придётся, а я буду только учить уроки! О, столько уроков, и все их надо выучить! Ну, так тому и быть – если я Мэйбл, тогда навсегда останусь здесь! Пусть только попробуют явиться ко мне и попросят вернуться! Это бесполезно, даже если они опустят все свои головы голову и скажут: «Вернись пожалуйста домой, дорогая!» Они от меня только и услышат: «А вы скажите мне, кто я? Сначала скажи мне, а потом, если мне нравится быть этим человеком, я тогда так уж и быть поднимусь: если нет, я останусь здесь, как вкопанная, пока не стану кем-то другим, – но, о, дорогая! – воскликнула Алиса, внезапно разрыдавшись: «Как жаль, что они не опустят голов! Мне так надоело быть здесь такой одинокой!»

Только она успела промолвить это, как с удивлением увидела, что у неё на руке надета одна из маленьких белых перчаток Кролика.

«Как это у меня вышло?» – подумала она, – «Я наверно должна снова стать маленькой».

Она встала и подошла к столу, чтобы измерить себя, и обнаружила, что, как она могла догадаться, она была теперь около двух футов в высоту и быстро сокращалась: она вскоре поняла, что виной тому этого был веер, который она держала в руках. Она бросила его поспешно, как раз вовремя, чтобы вообще не исчезнуть.

– Ух! Чуть-чуть не пролетела! – сказала Алиса, сильно испугавшись внезапных перемен, но очень радуясь, что уцелела.

«А теперь – быстро в сад!»

И она побежала, так быстро, как только могла, к маленькой двери, но, увы! Дверца была снова наглухо заперта, и маленький золотой ключик так и лежал на стеклянном столе, там же, где и раньше.

«Всё много хуже, чем могло быть! – подумало бедное дитя, – потому что я никогда не была такой малюсенькой, никогда! Да, это так! Плохи мои дела! Всё плохо, как никогда!

Только успела она это сказать, как нога её соскользнула, и, плюх, она очутилась в солёной воде по самую шею. В голове Алисы промелькнуло, что она каким-то образом упала в море.

«В этом случае я могу вернуться домой по железной дороге», – решила она. (Алиса некогда была на берегу моря и думала, что куда бы вы ни поехали на побережье Англии, там вы найдёте несколько купальных кабинок и кучу детей, детей, роящихся в песке деревянными лопатками, а за ними – ряд жилых домов, и наконец – железнодорожная станция.)

Но тут стало понятно, что она не в море, а в топи из слёз, которые она сама же и наплакала, когда была такой страшно высокой – целых девять футов!

«Не надо мне было так реветь! – сказала Алиса. Теперь она плыла, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход.

«Вот ведь наказание – утонуть в собственных слезах! Конечно, это было бы абсолютно нелепо! Однако сегодня всё нелепо.

Тут она услышала, громкий плеск, и подплыла ближе, чтобы понять, кто это там бултыхается: сначала ей показалось, что это морж или бегемот, но потом она вспомнила, насколько маленькая она была только что. А это была всего лишь мышь, которая тоже поскользнулась и упала в воду.

«Послушай! А не поговорить ли мне с этой мышью? Здесь всё не так, как там, я думаю, может она умеет говорить: во всяком случае, нет худа без добра».

И собравшись духом, она начала:

– О, мышь! Вы случайно не знаете, как выбраться из этого бассейна? Я так устала плавать здесь, о мышь!

(Алиса подумала, что это должен быть правильный подход к разговору с мышью: раньше ей никогда не приходилось это делать, но она вспомнила, что видела в латинской грамматике своего брата:

Именительный Падеж – – Мышь,

Родительный Падеж – – Мыши,

Дательный Падеж – – Мыши,

Винительный Падеж – – Мышь,

Звательный Падеж – – О Мышь!

Ну и какие доказательства вам ещё нужны?)

Мышка посмотрела на неё довольно любопытным взором и, казалось, даже подмигнула Алисе одним из своих маленьких глаз, но так и ничего не сказала.

«Возможно, она не рубит в английском, – подумала Алиса, – Осмелюсь предположить, что это французская мышка. Итак, перейдем и вернёмся к Уильяму Завоевателю. (Несмотря на все её знания об истории, у Алисы не было четкого представления о том, что могло быть так давно). Поэтому она снова произнесла: «Ou est ma chatte? (Где моя киска?)», которое было первым предложением в её французском учебнике. Мышь внезапно выпрыгнула из воды и, затряслась от испуга.

– О, простите ради бога! – поспешно воскликнула Алиса, опасаясь, что она потревожила чувства бедного животного, – Я совсем забыла, что вы не в восторге от кошек».

– Не говори слова «кошки»!» – истошно крикнула Мышь, пронзительным, страстным голосом, – А ты на моём месте была бы от них в восторге?

– Ну, скорее всего, нет, – довольно миролюбиво сказала Алиса, – Не сердитесь на это. И всё же мне было бы приятно познакомить вас с нашей кошечкой. Её зовут Дина! Я думаю, вы бы несомненно полюбили кошечек, если бы поболтали с ней. Она такая милая тихая кисуля, – продолжала Алиса, лениво плывя по бассейну и мурлыкая вполголоса, -А как спокойно, как мило она улыбается, сидя у очага, облизывая лапы и умывая мордочку, и какая она приятная на ощупь, мягонькая, пушистая – и как она такая капитально ловит мышей… ой, простите!