Читать книгу: «Я скреббер», страница 2

Алия убрала со столика кастрюлю и достала свой таинственный мешочек. Вытряхнула из него три свертка. Развернула. В первом оказались округлые серые шарики.

– Это спораны. – Сказала Алия. – Они встречаются во всех монстрах кроме пустышей. В лотерейщиках писят на писят. В остальных почти обязательно. И чем страшнее монстр, тем больше споранов. Смотри сюда. Это водка. Это вода. Смешиваем. Бросаем, растворяем, процеживаем, Пьем. Все понятно?

Руки Алии порхали над столиком, смешивали, взбалтывали, цедили. Узкая ладонь, длинные красивые пальцы с обломанными ногтями. Запястье перечеркнуто тонким бледным шрамом.

Главное, выдерживай пропорции. И лучше брось один споран, чем три. Вот этот осадок тоже не выбрасывай. Это чистый яд. И для нас, и для монстров. Смешиваешь с желатином, смазываешь пули. И если повезет попасть монстру в глаз или в рот, или в свежую рану, то ровно через пять секунд, он, почти наверняка, почувствует легкое недомогание. И, возможно, это спасет тебе жизнь. Если ты умудришься эти пять секунд прожить. Идем дальше.

Она развернула второй лоскутик. Там лежали три кусочка желтоватого цвета, похожих на рафинированный сахар.

– Это горошины, или сахар, как только не называют. Это тоже можно растворять в водке, но долго. Быстрее, если в уксусе, потом гасишь содой, разводишь, чтобы можно было пить и пьёшь. Одна горошина раз в неделю. Не чаще. Без гороха ты можешь прожить. Без живчика нет. Теперь вот. Сакральное знание, за которое тебя могут или убить или озолотить. Но, поскольку, золото тут не в цене, то ты помалкивай, о том, что умеешь делать спек.

– Так я и не умею

– Так я тебя сейчас научу.

– Ага! Чтоб меня убили?

– Нет, радость моя. Чтобы ты не платила в семь раз дороже, чем оно стоит. Молчи и учись.

Алия развернула третий лоскут. Там лежали золотистые нити с утолщениями по всей длине.

– Это янтарь. Добывается только из очень развитых монстров. Самый главный секрет приготовления в том, что янтарь готовится в растворе гороха, сделанном на водке. Поняла? И здесь пропорции очень важны. Смотри.

Алия налила в блюдце жидкость из бутылочки, которую ей подал кваз. Потом взяла одну из нитей за кончик правой рукой, зажала между ногтем и пальцем левой и протянула, выдавливая крохотные золотистые капли в блюдце. Потом повторила процедуру с остальными нитями. – Ждем час. Потом наберем в шприцы, по два кубика и храним.

– Зачем?

– Чтобы было. И очень сильно надеемся, что он нам не пригодиться.

Я молчала и смотрела на Алию, ожидая продолжения. Выдержав красивую театральную паузу, девушка глубоко вздохнула и продолжила.

– Это наркотик. Настолько мощный, что даже если тебя пополам порвут, есть шанс выжить, уколовшись спеком, и дожить до знахарей. Правда, нужен еще кто-нибудь, кто тебя до этих знахарей дотащит. Его всегда, слышишь, всегда надо иметь при себе.

– Спек, или того, кто дотащит?

– Одно без другого – деньги на ветер.

– Чай пить будем? – пророкотал кваз. На импровизированном столике горой были навалены вкусняшки. В трех дизайнерских, столовских, кружках, дымился ароматный напиток. Чай номер 38. Этот запах ни с каким другим не перепутаешь. Да и вкус тоже. Я невольно потянула носом.

– Да, чай у вас тут отменный. И конфеты изумительные. Только ради них сюда и заруливаем. Больше то брать нечего.

– Чойта, нечего то? У нас всё вкусное. Говорят, альмарцы за наши продукты золотом платят. И икру мы не едим, зато рыба любая есть. И недорого. А ели бы икру, откуда бы рыба бралась? А у альмарцев только конфеты жевательные, да яйца из крахмала.

– А где тут у вас продуктовые магазины? За все время только один и попался. С конфетами.

– С конфетами у нас тут только кондитерская. А магазин, это что?

Алия и кваз переглянулись, а потом уставились на меня.

– Магазин, это такое место, где можно купить то, что нужно. Одежду, продукты.

– Одежка на заводе делается. А продукты… – Я швыркнула горячим чаем и нависла над кучкой сладостей. Порывшись, выбрала с импровизированного столика, самую большую конфету. Мою любимую «Три медведя». И принялась медленно ее разворачивать. Шорох фольги меня всегда успокаивал. А предчувствие удовольствия от лакомства, которое я нечасто себе позволяла, было, наверное, вкуснее самого лакомства. Алия внимательно следила за моими руками, а потом хапнула с тарелки вторую «Мишку». Последнюю. Я сердито втянула носом воздух и откусила сразу половину огромной конфетины. А потом, чамкая от наслаждения, продолжила. – Продукты только в столовых можно взять. Зачем магазины какие то, если тут все есть?

– То есть, я дома не могу себе даже овсянки утренней сварить?

– А зачем ее варить, если можно прийти в столовую и позавтракать. Или домой заказать. Тем более, тут сбалансированные комплексы, диетологи, кому надо.

– А если я хочу жареной картошечки, а диетолог запрещает?

Я пожала плечами.

– Как может диетолог запретить? Он только советует и составляет меню. А ты жри, что хочешь, если здоровье не дорого.

– А экономия? Самому же дешевле готовить.

– Не уверена. Не углублялась в этот вопрос, но на еду, при среднем заработке, уходит примерно четверть дохода. По мне, так это немного. А вот время, потраченное на готовку, действительно, ценно. Сколько полезного можно сделать за три-четыре часа. Даже переработай ты эти часы на своем производстве, вот тебе и кормежка на неделю. Ну, дня на четыре, точно. Наоборот, еда дороже, если готовить одному. А когда в складчину, она копейки стоит. А тут, считай, та же самая складчина.

– А стоимость вашей работы? А содержание здания, а затраты по энергии? Аренда земли? Тут у вас целый дворец.

– И чо?

– Это же всё расходы.

– Какой смысл городу самому у себя арендовать землю? Или самому себе энергию продавать? Станция ее вырабатывает на весь город в достаточном количестве. Еще и на пригороды хватает. Кто её считать будет? А здание содержать. Ну прорвало у нас трубу. К примеру. Потому что на моей памяти такого не бывало. Придут работники, принесут новую трубу, сделанную на заводе, установят ее, повысят себе счет и пойдут дальше работать. Стены под биопластом не разрушаются и ремонта не требуют. Отделку и дизайн, в обеденном зале и кабинетах, мы сами меняем, когда вожжа под хвост попадет.

– Но вам за это хоть платят? – Удивленно пророкотал кваз.

– Баллы добавляют. Наверное. Я как-то не интересовалась. Питание в столовке для работников бесплатное. Котикам моим рыбку и печенку всегда можно стащить. Куриную, так вообще хоть выбрасывай. Не любит ее народ.

– Кстати о рыбке. – Встрепенулся кваз. – Ты что-то о ней упоминала.

– Так говорю же, в нашем холодильнике полно. Какой хочешь.

– Осетра мечтаю попробовать. Есть у вас там осетр?

– Да, была, вроде, парочка.

– Ты серьезно???

Кваз даже приподнялся.

– А еще какая есть?

– Точно не скажу. Семга есть обязательно. Дежурное блюдо. Сайры, маринованной, ведро было. Белугу привозили, но ее директор домой уволок. У жены день рождения.

– Ворюга. – Рыкнул Кант.

– Чо ворюга то? Взял и взял. Ее все равно никто не заказывал. Не кошкам же скармливать.

– У вас там, случайно не коммунизм был?

– Чо ето?

– Строй государственный у вас какой был?

– Так империя. Как Катька германка себя императрицей объявила, так мы и империя.

– И революции у вас не было?

– Революции?

– Понятно. Может, у вас тут и войн не было?

– Были. Как не быть. С татарвой. С финнами. С Японией даже воевали. С европейским союзом. Эти гады мало того, что промеж собой объединились, так еще и Китай подтянули. Но пока они раскачивались, наши дипломаты с альмарами договорились. Те за нас выступили. За помощь почти всю Европу себе выдавили. Падлюки. Но, зато мы потом их на газе подловили. Теперь вот и за газ, и за опилки золотом платят и радуются.

– Интересненько вы устроились. – Прошамкала Алия с набитым, конфетами, ртом. – Потом расскажешь подробнее.

– Завтра, если все будет хорошо, сходим за рыбкой. – Мечтательно потянулся кваз.

– Тише ты. Не загадывай на будущее.

– Я бы еще чего поела. – Широко зевая, заявила я.

Меня накормили еще чем-то и уложили спать.

Проснулась я от ощущения ужаса и не успела приподняться и заорать, как что-то огромное упало мне на лицо и плотно прижалось. Я раскрыла глаза и, увидав две светящиеся полоски, нависающие надо мной, забилась как рыба на льду.

– Тссс – Еле слышно прошептала Алия. Я затихла. И услыхала за стеной шорох, как будто некто огромный чесал себе спину об стену. Кваз и Алия изображали из себя мраморные статуи, и, кажется, даже не дышали. Я не дышала по-настоящему, потому что ручища кваза так и прижималась плотно к моему лицу, зажимая и нос, и рот. Кажется, он твердо решил придушить меня, раз уж подвернулся удобный случай.

Я подняла руку, чтобы похлопать его по руке и тем обратить на себя внимание, но зацепила фляжку на его поясе, Та брякнула. Негромко. Но у того, кто чесал спинку за стеной, оказался отменный слух. Удар в стену был такой, что с потолка посыпалась штукатурка. За ним сразу последовал второй. Третий удар почти не оставил надежды на то, что первые два были случайными.

– Твоюжмать!! – Огорчился кваз. – И замахнулся на меня своей лапищей.

– Сам дурак. – Логично ответила я и шлепнула кваза по руке. Тот как-то странно дернулся и зашипел.

– Да заткнитесь вы оба. – Рявкнула Алия. – Нас сейчас жрать будут, а они собачатся. Оль, тут вентиляция есть?

– Нет.

– ..ять…

– Канализация есть. Подойдет?

– Сука ты! – Укоризненно мотнула головой Алия – Где? Показывай!

– Там, под мешками.

Четвертый удар и по стене поползли трещины. Над моей головой просвистел мешок с картошкой. Упорный кваз не терял надежды меня прибить. С другой стороны, прямо в плечо, прилетел небольшой кусок стены. Потом опять мешок… я, уворачиваясь, подтаскивала к люку рюкзаки со стратегической тушёнкой. Алия схватила в охапку оружие. Еще удар и в дыру, размером с арбуз просунулась огромная лапища и принялась шарить по полу.

– Алия, сзади!!! – Завопила я. Все происходящее далее напоминало кусочки разорванной картины.

Вот Алия подбирает автомат с пола. Вот коготь, цепляющий ее за пояс. Вот мешок, летящий прямо мне в голову и пол, на который я падаю, едва не разбив нос. Ногти Алии скользят по бетону, пропитанному пластом, в тщетной попытке зацепиться хоть за что-нибудь. Я бросаю, дорогую моему сердцу, тушенку и хватаю Алию за руки. Вместе мы орем – «Ка-а-ант!». Тут же нас с Алией схватили, как котят, за шкирки и швырнули в угол, поближе к люку. Там оставалось всего два мешка. И они уже не были существенной помехой. А вот то, что люк, с какого-то перепугу оказался заварен, стало для нас сюрпризом.

Алия и кваз уставились на меня.

– Это не я. – Пробормотала я, втягивая голову в плечи. – Я не знала.

Монстр времени даром не терял. После очередного удара в дыру просунулись уже две лапищи.

– Купол сможешь поставить? – Алия повернулась к приятелю.

– Для себя только.

– Значит, ты уйдешь.

Кваз дернулся

– Я сказала.

– Погодите, какой купол? Вы о чем – Заволновалась я, понимая, что я вот сейчас останусь тут и буду сожранной жутким монстром в то время, как этот гад зеленый уйдет себе спокойно и останется жив.

– Неважно.

– Важно! – рявкнула я с перепугу.

– Купол он может ставить. Монстры тебя не видят. И того, кто рядом с тобой в тактильном контакте, но, пока мы сюда добирались, он свои силы досуха выжал. И ему для полного восстановления нужно два дня. Сейчас он может прикрыть только себя. Поле генерируется на пару сантиметров от тела. Да и то ненадолго. Две – три минуты. Успеть убежать подальше.

– Слушай, я повернулась к зелёному. – А если ты сильно сильно напряжешься, то на сколько сможешь прикрыть нас троих?

– Ни на сколько.

– Жаль. Тут рядом дверь в котельную. Нам бы только коридор проскочить.

– И что там?

– Там? Шанс. Может быть. Но тут его точно нет.

– Ты мне, тут интриги не разводи. – Алия вцепилась мне в плечо и тряхнула. В таких тонких ручках и такая силища. – Я должна точно знать, есть там выход?

– Есть, конечно. На задний двор. Еще лоток есть, уголь по которому спускают. Ну и труба. – Про трубу я, разумеется, пошутила, типа, но Алия сверкнула глазками.

– Труба, это хорошо. Труба, это замечательно. Кант, хватай оружие и на выход. Зелёный моментально окутался каким-то полупризрачным маревом, и стал подкрадываться к проломленной стене, которую старательно разбирал по кирпичикам монстр. Кладка была качественная. Армированная. В два кирпича. Цемент отменный. Монстру приходилось трудно. Слабенький, видать еще был. По крайней мере, не из тех, кто танки рвет. Как он вообще смог её так быстро проломить, если сейчас возится как годовалый малыш в песочнице.

Кант, не торопясь, подобрал автомат и пару винтовок. Монстр почуял, что рядом с дырой гуляет мясо. Видимо сил у кваза было и правда, мало. Лапы исчезли, а в дыру в один миг просунулась голова на длинной шее. Клацнули зубы, и будь парень пониже ростом и поменьше объемом, тут бы ему и конец настал, но монстр, не ожидавший от еды такой объемности, не рассчитал и просто толкнул его своей мордой. Кваз отлетел к противоположной стене. Башка дернулась, было за ним, но шея оказалась коротковата. И пока туповатенький монстр тянулся за вкусняшкой, вкусняшка выдернула нож и всадила этот самый нож ему в глазик, и сразу же во второй. Монстр взревел и дернулся обратно, но, не тут-то было. Пластины на его загривке зацепились за арматуру, которую он не сумел сломать, и монстр забился в ловушке, которую сам же для себя и создал.

Когда время переключилось на обычный режим, Кант встал, вытащил из-за пояса второй, длинный нож. Подкрался сбоку и всадил лезвие куда-то под задравшиеся пластины. Тварь обмякла.

– Зараза. К мешку не подобраться.

Мы с Алией переглянулись.

– Штаны сухие. – Спросила девушка.

Я глянула вниз.

– Да, вроде.

– Молодец. Другие, бывало, пачкали.

– Я просто не успела. – Пробормотала я, пытаясь подняться. – Но все еще впереди.

Мне и действительно срочно захотелось в гальюн. Алия, правильно истолковав мои вздохи, спросила.

– Там дальше по коридору что?

– Много чего. Котельная, аквариум, загоны для кроликов и кур.

– Чего? У вас тут звероферма, что ли была.

– Почему звероферма то? Столовка обыкновенная. Просто, диетическое мясо должно быть свежим. – Ответила я морщась. – Блин… блин.

– Иди… В загон, если это не очень далеко.

– А монстры?

– Тут рубер дохлый валяется. Мелочь близко не подойдет. Ну а что покрупнее, то везде достанет, не дай Иса. И откуда он тут вообще взялся? Местные вырасти еще не успели.

– — Приблудыш, какой-то. – Пророкотал Кваз.

– Хорошо если приблудыш. А если стая? Вот будет веселье. – Алия повернулась ко мне. – Осторожнее там. Услышишь шум, бегом обратно. Лучше в штаны навалять, чем без задницы остаться.

Я выскочила в коридор. Под ногами хрустела сбитая со стен штукатурка. Глубокие царапины на бетонном полу. Загон пустой. От кроликов и курочек не осталось даже памяти. Стеклянная крыша проломлена. Клетки разбиты в щепу.

Когда неотложные дела были сделаны, я прошла в угол и взяла там скребок, для чистки. Может пригодиться. Широкий топор, приваренный торцом к железной палке. Какое никакое, а оружие.

И уже уходя, краем глаза, заметила движение. Кролик. Живой. Точнее, крольчиха. Клетка для окота была с глубокими норками. Это и спасло животинку.

– Иди сюда, моя сладенькая. – Проворковала я. – Иди ко мне, моя хорошая.

Крольчиха сидела и дергала носиком. Но стоило мне только шагнуть в ее сторону, как она растворилась в черноте норы. Выходить белянка не желала, а у меня не было времени выманивать ее.

– Сожрут тебя, дурочка. – Вздохнула я и вернулась обратно в подвал.

На обратном пути заглянула в котельную. Чистота и уют. На белом кафеле ни пятнышка. На столе обязательный букетик. ТетьФень была маньячкой чистоты. Без конца вязала свои салфеточки и раздаривала всем желающим по любому поводу. Я задумалась, стала ли она монстром, или нет.

При одной мысли о том, что ТетьФень, или Ирочка, наша новенькая поварешка, стали монстрами, или их, не дай бог, уже сожрал вот такой вот рубер, у меня сжалось сердце, и воздух застыл в легких. О том, что сотни, а может и тысячи людей вчера либо обратились, либо… нет, я не думала. Незнакомые люди меня волновали мало. Я любила котов, и будь моя воля, завела бы их себе дюжину. А то и больше. Но, в одни руки дозволялось не более одного животного. Исключение было сделано для заводчиков, и владельцев особо редких пород. В свое время я не разошлась с мужем только потому, что у нас на двоих было два котика. И оставлять в чужих злых руках одного из своих пушистиков я не собиралась. Так и мучились, пока черныш Эрдоган не заболел чем-то настолько серьезным, что его усыпили сразу после первого осмотра. Горе от потери моего красавчика не смог сгладить даже долгожданный развод.

Подойдя к нашей каморке, я не удержалась и заглянула за угол. На полу, вытянувшись метров на пять, от шеи до кончиков уродливых ног, валялась туша монстра. На пузе еще оставалась проволочная щетина, переходящая в плотные роговые пластины. Костистый таз. Отростки позвоночника превратились в лезвия. Конечности перевиты канатами мышц. Короткие, толстые пальцы с когтями, длиннее самих пальцев. Шея мощная, под стать остальной тушке, покрыта острыми, как бритва, чешуйками размерами с мою ладонь. Голова находилась по другую сторону стены, но затылок твари был открыт и хорошо виден. И даже почти доступен. И на затылке этом висел мешочек, похожий на половинку головки чеснока. Именно о нем, мне и говорила Алия.

В подвале теперь уже кваз курочил стену, пытаясь добраться до заветного мешка. Монстр, в попытке выдернуть голову, плотно прижал ее к кирпичам, заклинив себя собственными пластинами. И теперь Кант пытался отколупнуть крайнюю. Ну, с чего-то надо начинать. Алия сидела на мешке с картошкой и с задумчивым видом чистила ногти своим ножичком, время от времени поглядывая на напарника.

– И долго ты будешь над ним издеваться? – Шепнула я, присаживаясь рядом.

– А что еще делать? – Хмыкнула девушка. – Времени у нас теперь полно. Нужно же как-то развлекаться.

– Я есть хочу. – Засопела я, подтягивая к себе рюкзак с тушёнкой. – А там рыбка тухнет.

– Вот за рыбкой, как раз, с головой рубера идти сподручнее будет. Мелочь отпугнет.

Алия взяла из моих рук банку и одним движением ножа вскрыла ее.

– Держи, ненасытная ты моя.

– Я не удержалась и запихала в себя половину, прежде чем окликнуть кваза.

– Кант! – Чаф чаф чаф. – Там за углом скребок стоит. Посмотри, может пригодиться.

Зелёный засопел и с удвоенной силой принялся крушить стену.

– Иди, сходи. – Поддержала меня Алия.

Кваз замер, вдохнул глубоко, всем своим видом показывая презрение к глупому бабскому племени и, сделав суровую спину, двинулся в коридор. Через пару секунд мы услышали его вопль. – Суки! – И покатились со смеху.

Я не успела доесть тушенку, как отрубленная голова свалилась на пол. В двери, нагибаясь чуть ли не в половину своего роста, протискивался Кант.

Алия протянула мне нож и кивнула в сторону головы. Я припомнила, что она говорила про разделку спорового мешка, приставила острие к полоске между долек и надавила. Потом, безо всякой брезгливости выгребла все из мешка в подставленную Алией тарелку и начала перебирать серые нити. Двенадцать споранов и семь горошин.

– Ну как? – спросила я у Алии.

– Для рубера не фонтан, но, в принципе, неплохо. Это выброси. – Кивнула она на нити.

Я сгребла все в комок и собралась, было, швырнуть комок в угол, но, мне, почему то, вдруг, очень не захотелось этого делать. Я вернулась и снова положила комок в тарелку, не заметив, как Алия и Кант переглянулись. На этот раз я не стала перебирать нити, а принялась вытягивать их по одной и рассматривать. Серые, с едва заметным радужным переливом. Красивые, если присмотреться. Но ничего больше. И, тем не менее, мне не хотелось выпускать их из рук. Так приятно было пропускать сквозь пальцы их скользящий шелк.

– Здесь должно быть еще что-то.

Алия, даже не удивившись, подошла к голове и принялась копаться в мешке. Мы с квазом не отрываясь смотрели на нее.

– Пусто.

– Нет!

– Проверь сама.

Алия сказала это без малейшего раздражения и поднялась с колен.

Я снова засунула руку в мешок. Гладкие мягкие стенки, нити перегородок. Я проводила пальцами поочередно по каждой дольке. Ничего такого, и все-таки.

– Кант, ты можешь аккуратненько вырезать мешок?

– Не вопрос. – Пророкотал кваз. – Для тебя все что угодно.

Когда мешок был вынут и разложен на нашем импровизированном столике, я снова обсмотрела его со всех сторон, потом взяла в руки. Чем он меня так манил?

– Сцуко. – Пробормотала я. – Открой тайну, несчастный.

Я положила мешок на ладонь и провела поверху пальцами, едва его касаясь. Мне показалось, или мешок слегка подрагивал под моими прикосновениями.

И я почти увидела. Нет, мешок не стал для меня прозрачным, нигде ничего не засветилось, указывая на место расположения тайны. Я просто узнала. Аккуратно положила мешок обратно на стол.

– Бритва есть?

– Это подойдет?

В руке кваза блеснул, лучиком, настоящий медицинский скальпель.

– Более чем.

Я не волновалась. Я точно знала, где надо резать, чтобы не повредить три крохотных черных шарика. Даже не шарика, а те самые икринки, которые так любили поедать не в моем мире.

– Похоже на незрелый жемчуг. – Произнес кваз, после минутного лицезрения шариков.

– А ты его видел, незрелый то? – неожиданно зло спросила Алия. – Похоже у него. Может, попробуешь?

Кваз развернулся и вышел. Дверями хлопать не стал, хотя и было видно, что он не просто зол, он в бешенстве.

– Чего ты так с ним? Бывший твой? – Спросила я, запихивая серые нити в карман.

– Бывший. И настоящий. И будущий. Тварина.

– Ух ты! – Восхитилась я. – А можно подробнее?

Алия спорить не стала. Просто вздохнула глубоко и рассказала такую историю.

В своем мире она действительно была танцовщицей, если можно было так назвать седьмую с краю девочку из подтанцовки, в загородном варьете для среднего класса. Да, там был возрастной ценз, но худенькой Алии, в жизни, до работы в варьете, не пробовавшей ни табака, ни алкоголя, не составило труда скинуть десяток лет. Да что там, на фоне пропитых мясистых девах, большая часть которых, давно и прочно сидела на крэке, Алия выглядела почти ребенком. Но и в солистки её, из-за усиленной стройности, не брали. Вот и заполняла собой пустоту подиума, наравне с десятком таких же неудачниц. Два притопа, три прихлопа, ножку вверх и на шпагат.

Платили им из тех денег, что они сами и собирали в трусики и лифчики. Встречи с клиентами запрещались строго настрого, но многих девочек запреты не держали. Денег жутко не хватало. Вечно больная мать требовала ухода, лекарств и еды, и Алия сама уже подумывала, а не согласиться ли ей на встречу с жаждущим любви клиентом. Но, клиентов было много. А вот хозяин варьете в одном единственном экземпляре.

Алия не стала строить ему глазки и вертеть перед ним круглым задиком. И глазок, и задиков хозяин насмотрелся давно и до отрыжки. Долго думать, чем зацепить толстячка, не пришлось. Судьба, будто услышав ее молитвы, подсунула ей под ноги мусорную корзину из кабинета хозяина. Алия порвала дорогущие чулки и, расстроившись, принялась собирать мусор обратно в корзинку. В руки ей попалась пустая коробочка из-под лекарства, которое она, когда то, покупала своей матери. Таблетки, хоть и стоили как ограда чугунного моста, состояли целиком из мела, сахара и лимонной кислоты, и лечить, что бы то ни было, не могли, в принципе.

Алия любила мать. И не хотела терять ее из-за жадности владельца фармацевтической фирмы. Она перерыла гору литературы. Обошла всех болящих, в зоне доступности. Выяснила, кто чем лечится. Нехило вложилась в подружку, лаборантку из местной больницы и на выходе получила вполне себе рабочий сбор из доступных трав, на котором ее мать держалась уже второй десяток лет.

Далее дело было за малым.

Маленький толстый человечек почувствовал приближение очередного приступа, распахнул окно и перегнулся через подоконник, пытаясь придавить боль.

– Мама! – Услышал он девичий голосок. – Зачем ты опять заказала кренитал? Ах, врач выписал! Мамуля, там же пустышка. Сколько можно тебе говорить. Выпей отвар и ложись спать. Как кончился? Не может быть. Жди, я скоро буду!

– – Стой! – Захрипел человечек вслед удаляющейся фигурке.

– Через неделю Алия из подтанцовки перескочила сразу в классные дамы. То есть, стала теткой, принимающей на работу юных девиц и увольняющей тех, чья юность уже прошла. Она просматривала новые номера и решала кто, что и где будет танцевать. Попутно обучалась бухгалтерскому делу и медленно, но неуклонно подводила своего толстячка к мысли о неизбежном.

– На третий год обреченный, не рассчитывавший прожить и шести месяцев, после диагноза, наконец-то созрел и подарил Алии шикарное кольцо с камнем величиной с воробьиное яйцо. Уже через месяц бывшая нищая танцовщица должна была выйти замуж и стать уважаемой метрессой.

– Не успела.

– Возвращаясь под утро домой, Алия попала в жуткий туман. Промокла и продрогла. Но, несмотря на свою усталость, войдя домой, первым делом заглянула к матери. Та спала и Алия, не раздеваясь, рухнула на соседнюю кровать. Проснулась она от того, что матушка, своим беззубым ртом муслявила ей шею. Алия, в общем то, не сильно и испугалась. Давно уже ждала нечто подобное. Удивило то, что мама, почти не встающая с постели, сейчас прыгала по ней вполне себе бодро. Да еще мощь хиленьких старушечьих лапок удивила несказанно.

С трудом скинув с себя сумасшедшую, Алия выскочила в другую комнату и заперла за собой двери. Потом взяла со стола сигареты, закурила и принялась названивать в скорую. Однако, телефон молчал. Не было даже гудков. Расстроенная Алия вышла с сигаретой на балкон и увидела такое, что только дотлевшая до пальцев сигарета вывела ее из ступора. Какие-то жуткие монстры жрали людей, а из-за угла выползал белесый червь размером с три автобуса, если поставить их один за другим.

Как Алии удалось стащить и завести соседскую машину она не помнила. Ей повезло напороться на нормальных рейдеров, врезавшись в головную машину каравана. Они привезли перепуганную девушку в свой стаб под дивным названием Новгород. И быть бы робкой девочке в общем пользовании, если бы не случилось маленького чуда.

Орловцы не любители шляться по чужим населенным пунктам. Но тут хозяйка стаба послала особо доверенное лицо по некоему секретному дельцу к своим далеким соседям. С ней то, то есть, со своей хозяйкой, лицо и перепутало Алию, заорав на всю таможню – " Алла, какого хрена!?»

В Улье нет рабовладения. Если ты не мур, разумеется. И препятствовать девушке никто не собирался. Рейдер в полминуты объяснил новоприбывшей разницу между» здесь» и» там», после чего та запрыгнула в его машину и вцепилась в ручку двери, чтобы не выдернули обратно.

Хозяйка стаба Белый Орел сначала остолбенела, увидев худющую девку с её, Аллиным прекрасным лицом. А потом долго визжала от восторга и тискала новенькую. Слегка опомнившись, принялась пытать насчет мамы, папы и остального прочего. Выяснила, что родители у них обеих один в один, только вот Алии не повезло. Её отец умер, когда малышке не было и годика, после чего вся ее жизнь наполнилась бедами, лишениями и нищетой. Но это было уже неважно. А важно было то, что Алла и Алия были настоящими двойниками, а не просто очень похожими тетками. На правах старшего товарища Алла прикарманила себе новенькую в абсолютное и личное пользование.

Алия же, попав под плотную опеку хозяйки стаба, выбора не имела. Плакала от усталости, но прыгала с одного острого камня на другой. Задерживала дыхание до полного посинения, чтобы лишние несколько секунд продержаться на турнике. Стонала по ночам от гудения в ступнях, но беспрекословно слушала Аллу.

Та быстро превратила чахоточную жеманную танцовщицу в боевую машину. Всего полгода мучений на полигонах и тренажерах и Алия уже могла спокойно завалить трех отлично подготовленных внешников. Имунные со временем становились намного сильнее, и быстрее обычных людей. Лотерейщики и топтуны быстро стали для нее легкой добычей. А когда Дар стал входить в силу, то и руберы из жутких и беспощадных убийц, превратились, для девушки, в забавных мотыльков, при условии, что их было не более трёх.

Однажды ей повезло найти, на свежеубитом муре, белую жемчужину, которую девушка, тут же, и употребила. Жемчужина не пропала зря.

Дело, даже для Улья редкое, но Алия оказалась мощным клокстопером. Семь секунд в ускорении. Роту можно перебить, пока они висят там, в реальном времени. Очень ценный сотрудник из нее получился.

Алия и Кант встретились четыре года назад в стабе» Дальние Ебеня». Либидо у бегающих по кластерам рейдеров зашкаливало иногда так, что за любовь с последней оставшейся уродиной платили, горохом. А уж ночь, подаренная такой девушкой как Алия, была воистину драгоценна.

Кант тогда еще не был квазом, а был вполне себе брутальным парнишкой, способным легко завести интрижку с порядочной девушкой, и не платить за любовь местным крокодилицам.

Стоит ли говорить, что сладкая парочка не упустила друг друга.

Кстати, крокодилицами тут называли специальных теток, которые за плату спали с оголодавшими мужчинами и были, в большинстве страшными, как смертный грех. Видимо, наверстывали упущенное в своих мирах.

Двух ночей, проведенных вместе, Алии и Канту хватило, чтобы понять, жить друг без друга они более не могут.

Любовь в Стиксе больше, чем любовь. Влюбленные, как двойники, могут чувствовать друг друга, как и в обычных мирах, думают одинаково, чувствуют боль любимого. Только в Стиксе все это не на уровне мистики, а подкреплено самыми настоящими законами квантовой физики и хрен знает какой химии. И двое, действуя как один, делают в четыре раза больше, чем пара обычных рейдеров.

За год удачливая парочка обросла легендами и ничего удивительного, что на них была объявлена самая настоящая охота. Ливер удачливых, а особенно влюбленных, долгожителей, ценился гораздо выше, чем потроха новичков. Никакая осторожность не защитит от предательства. И в один, далеко не прекрасный момент, влюбленные оказались заперты в разрушенном подвале с единственным выходом, возле которого их ждал отряд муров, голов в пятьдесят.

Кант слопал сразу три черных жемчужины. Это стопроцентно гарантировало усиление Дара, и так же стопроцентно, превращение в кваза. Они сидели в подвале еще сутки, лениво отстреливаясь от муров, пока Кант, по взгляду любимой, полному ужаса, не понял, что Дар его возрос. Оглядев самого себя, он убедился, что не ошибся.