Читать книгу: «Флирт или вбрасывание», страница 4

Глава 6
Ноэль

Теперь, когда одеколон Колби не помутняет мой разум, я снова могу сосредоточиться. В конце концов, парфюм – это так типично, как я могу повестись на такое? Я напоминаю себе, что одеколон – это не моя слабость. Я предпочитаю мужчин, которые пахнут книгами. Как, например, Декстер Хоторн.

Я вздыхаю.

Или как кто-то, кто недавно сражался в битве с Сауроном. Я была бы впечатлена, будь это аромат с нотками волшебства. Это я могу понять. Но уж точно не простой одеколон, разлитый по бутылочкам и проданный за заоблачные деньги.

Бабуля похлопывает по моему плечу, выводя меня из ступора.

– Дорогая, аукцион начинается. Ты приготовила свой номер?

Наклонившись над стулом, я достаю свой клатч и кладу его себе на колени. Я вынимаю маленькую табличку с номером, которую я получила, когда регистрировалась на мероприятие, и приподнимаю ее, чтобы ей было видно.

– Поняла. – Она кладет свой номер на стол и осторожно касается моей руки, утягивая ее вниз. – Осторожно, кто-нибудь может подумать, что ты делаешь ставку.

Я усмехаюсь.

– И правда.

На сцену падает свет прожекторов, звучит приятная энергичная музыка, и на сцену выходит ведущий сегодняшнего вечера.

– Дамы и господа, меня зовут доктор Леман, и я президент Детской больницы округа Колумбия. От имени всего нашего персонала, семей и детей, которым помогут ваши пожертвования, я искренне благодарю вас за то, что вы здесь, а также за вашу щедрость.

Зал аплодирует, даже дети за отдельным столиком хлопают и улыбаются.

– Что ж, давайте приступим к веселью. Наш первый лот – это оплаченный отпуск в роскошном спа-салоне и винодельне в долине Напа. Ставка начинается с одной тысячи долларов.

– О-о-о, – довольно протягивает бабушка, глядя на меня с приподнятыми бровями, а затем поднимает табличку над головой.

– Тысяча долларов от человека под номером одиннадцать, – говорит доктор Леман в микрофон, а затем бросает взгляд на другой конец комнаты и заявляет: – Тысяча сто.

Его взгляд снова устремляется к другому столику.

– Тысяча двести!

Торги продолжаются, и бабуля ухмыляется.

– Ничего страшного, я чувствую, что по ходу вечера найдется что-нибудь получше.

– Наверное, они приберегли хорошие вещи напоследок, – шепчу я ей. – Мне нужно выиграть что-нибудь хорошее для Арлингтонского университета.

Бабушка похлопывает меня по плечу свободной рукой.

– Мы обе уйдем с чем-то хорошим. Я это чувствую.

Мы с бабушкой ждем, пока на аукцион выставляют несколько путевок, скоростной катер и несколько произведений искусства. Наконец, на торги выносят картину одного из современных американских художников: пестрое поле, полное бизонов, и ярко-голубое небо. Она идеально впишется в корпус факультета истории. Я делаю ставку и выигрываю картину с запасом в четыреста долларов.

Меня переполняет радость от того, что нашла идеальный товар и уложилась в бюджет. Именно поэтому я едва улавливаю, когда доктор Леман объявляет следующий лот.

– Приготовьте свои таблички, вам уж точно не захочется пропустить наш следующий лот!

Вдруг на сцену выходит Колби, своей типичной самоуверенной походкой. Только сегодня он выглядит в десять раз привлекательнее. Все благодаря идеальному черному смокингу.

Он… выглядит потрясающе.

Другого слова не подберешь.

Колби Найт должен носить смокинг, неохотно признаюсь я себе.

– Команда «Ди Си Иглз» была достаточно любезна, чтобы подарить вам вечер с одним из игроков! Все именно так, вы не ослышались: наш следующий победитель проведет вечер с самим Колби Найтом!

Колби расстегивает пиджак, ловко снимает его, одним движением руки перекидывает его через плечо, принимая свою коронную позу. По залу проносится несколько свистков. От женщин, конечно же.

Доктор Леман объявляет, что торги начинаются с одной тысячи долларов. Мое сердце уходит в пятки, когда я вижу, что моя бабушка поднимает руку.

– Бабушка! Что ты делаешь? – Я пытаюсь выхватить у нее табличку. Ну вот и все: она настолько состарилась, что голова у нее уже не работает. Дальше будет только хуже.

С удивительной для женщины ее возраста силой бабуля вырывает табличку у меня из рук.

– Оставь меня в покое, из-за тебя я проиграю. – Она возмущенно хмыкает и снова делает ставку. Женщина, сидящая в двух столиках от нас, которую бабушка только что обошла в ставке, недовольно глядит в нашу сторону. Бабуля оглядывается в ответ.

Новый участник торгов, мужчина лет пятидесяти, одетый в галстук «Ди Си Иглз», обходит обеих.

Хмурая женщина снова делает ставку, за ней следует еще несколько человек. Колби стоит уже пятнадцать тысяч долларов, а бабушка спокойно сидит на своем месте.

Еще мгновение и человек в галстуке «Иглз» скоро будет объявлен победителем.

В тот самый момент, когда мне кажется, что бабушка наконец пришла в себя… она делает ставку в последнюю секунду. Выиграв вечер с Колби за целых восемнадцать тысяч долларов.

– Продано! Прекрасной юной леди за девятнадцатым столиком! – Доктор Леман подмигивает бабуле, и Колби довольно ухмыляется.

Вскоре он уходит со сцены, и бабушка поворачивается ко мне. Она буквально сияет от счастья. Я давно не видела ее такой довольной.

– Бабуль, о чем ты думала? – Я смотрю на нее, всерьез подумывая о том, чтобы записать ее на прием к психиатру.

– А ты чего так кипятишься? Это лучшая покупка за долгое время. – Она расслабляется в своем кресле, положив табличку на стол.

– Это большие деньги, бабуль.

Она отмахивается от меня.

– У меня много денег. Знаешь, чего мне действительно не хватает?

– Э-э… парня?

Бабушка фыркает от смеха.

– Правнуков! Мне не нужен парень, милая. А тебе нужен.

И тут меня наконец осеняет. Она хочет устроить вечер с Колби… для меня. Ну уж нет.

– Бабушка.

– Ты пойдешь.

– Нет. Не пойду.

Ее глаза становятся печальными, как у котенка.

– Это мое предсмертное желание.

– Ты не умираешь. – Я отворачиваюсь от нее, стараясь не смотреть в грустные бабушкины глаза.

– Умру когда-нибудь, – говорит она.

Я снова смотрю на нее, и выражение ее лица говорит о том, что она настроена совершенно серьезно и не намерена принимать отказ.

Ну что ж, бабушка скоро узнает, что она не единственная упрямая женщина в нашей семье. Потому что я не собираюсь на свидание с Колби Найтом.

В понедельник утром я заканчиваю первую лекцию и проверяю телефон, как только все мои студенты выходят из аудитории. У меня один пропущенный звонок от бабули, еще один – от агента «Иглз», который хочет назначить вечер с Колби Найтом. Я возмущенно вздыхаю, отчего несколько локонов падают мне на лицо. Не могу поверить, что бабушка дала им мой номер телефона. Ладно, вру, в это не так уж и сложно поверить. У этой женщины нет границ, и, судя по всему, она отчаянно нуждается в правнуках.

Помимо пропущенных звонков, я замечаю, что у меня есть еще пять непрочитанных сообщений. Два из группового чата с Мэл и Энди и три сообщения от незнакомого номера.

Первыми я открываю сообщения Мэл и Энди, думая, что остальные – это либо спам, либо реклама от различных сервисов, на которые я подписана.

МЭЛ

Пожалуйста, ради всего святого, ответь на сообщения Колби.

ЭНДИ

Да, умоляем! *картинка с милым котом в сапогах*

– Сообщения Колби? У него даже нет моего номера… – бормочу я про себя. И тут до меня доходит, что он скорее всего взял мой номер у агента «Иглз». Мэл и Энди ни за что не дали бы ему мой номер. Женская солидарность и все такое. Дружба у нас на первом месте.

Выйдя из группового чата с девочками, я открываю чат с незнакомым номером.

НОМЕР НЕИЗВЕСТЕН

Привет, ангел.

Я издаю протяжный недовольный стон.

НОМЕР НЕИЗВЕСТЕН

Ты же понимаешь, что любая другая на твоем месте была бы очень рада ужину со мной?

НОМЕР НЕИЗВЕСТЕН

Это просто ужин. Я знаю, ты любишь поесть. И это бесплатно.

НОЭЛЬ

На самом деле, это обошлось в 18 тысяч.

КОЛБИ

18 тысяч пошли на благотворительность. На благо деткам.

КОЛБИ

Вечер со мной – это дополнительный бонус. Я даже готов провести с тобой ночь. Бесплатно. Можешь не благодарить *гиф с подмигивающим Джимми Фэллоном*

НОЭЛЬ

Я не пойду с тобой на свидание.

КОЛБИ

Это не свидание… это вечер с «Иглз».

НОЭЛЬ

Аукцион выиграла бабушка, поэтому именно у нее будет вечер с тобой.

Телефон в моей руке неожиданно звонит, и я чуть не роняю его. Мне звонит Колби. Ненавижу, когда так делают. Я принимаю вызов, но только для того, чтобы мы могли закончить этот разговор, и он перестал писать мне. И Мэл. И Энди.

– Что, Колби?

– Доброе утро, доктор Вудкок, – он обращается ко мне по фамилии, как всегда.

Я глубоко вздыхаю и упираюсь спиной в стол, скрестив ноги.

– Тебе так нравится моя фамилия?

– Не так сильно, как моя. – Он делает паузу, а затем я слышу улыбку в его глубоком голосе. – Я могу поделиться своей фамилией, знаешь ли.

– Колби, – говорю я предупреждающим тоном, теряя терпение.

Я слышу, как он вздыхает в трубку.

– Вы, Вудкок, просто невозможны. Твоя бабуля отказывается назначать дату встречи. Говорит, чтобы наш агент связался с тобой. И что в итоге? Ты тоже не хочешь. Вы обе точно знаете, как лишить меня мужского достоинства.

Окинув взглядом высокий потолок лекционного зала, я качаю головой.

– Думаю, твое достоинство было использовано слишком много раз и улетучилось само собой.

Его глубокий смех раздается из динамика.

– Знаешь, я нечасто это делаю, но тебе я готов предложить неограниченный доступ к моему достоинству.

Я громко недовольно рычу в трубку.

– Ладно, ладно. Без шуток. – Я слышу, как он делает глубокий вдох. – Ты знаешь, что мы должны сделать фотоотчет вечера с «Иглз» для детской больницы? Что мне теперь, фотошопить кого-то на фото?

Меня заполоняет чувство вины. Но его затмевает другое чувство: раздражение. Кто просил бабушку мне помогать? Она должна была дать выиграть кому-то другому. Кому-то, кто действительно хотел бы пойти на ужин с Колби. Это не его вина. Но и не моя.

– У меня день рождения в пятницу. Ты же не оставишь меня ужинать в одиночестве в мой день рождения?

Я поджимаю губы, понимая, что мне придется пойти с ним на ужин, иначе я покажусь просто ужасным человеком.

– Ладно.

– Да! – радостно восклицает он, заставляя меня убрать телефон от уха, чтобы не оглушить себя.

– Напиши мне детали встречи. И не звони мне больше.

– Приятно, что ты так же рада нашему свиданию, как и я, – поддразнивает меня он.

– Это не свидание, – говорю я и вешаю трубку, прежде чем он успевает возразить.

– Свидание?

Я подпрыгиваю от удивления, услышав глубокий голос с британским акцентом. Поднявшись из-за стола, я бросаю взгляд на дверной проем и вижу Декстера Хоторна, прислонившегося к дверному косяку. Сегодня на нем коричневый твидовый жилет с деревянными пуговицами и такие же брюки. На нем все будет выглядеть сногсшибательно. А если еще представить его в костюме Леголаса. Так, я, кажется, замечталась.

– Ох, ничего. Никакого свидания.

Я смотрю вниз на свои ноги и заправляю локон за ухо. Стоп, почему я опускаю взгляд? Я уверенная, образованная женщина, и я готова посмотреть ему в глаза, гордо расправив плечи. И мне абсолютно все равно, кем по крови этот мужчина приходится принцу Уильяму.

Он отталкивается от дверного проема и делает шаг вперед.

– Я зашел поговорить с вами о нескольких студентах, которые пытаются перевестись из вашей группы в мою.

Я надменно фыркаю.

– Дайте угадаю, ребята хоккеисты?

– Как вы узнали? – Декстер сводит брови.

Я хватаю свою сумочку и перекидываю ее через плечо.

– Они говорили со мной о продлении сроков сдачи исследовательской работы.

– А, – его идеальные губы растягиваются в ухмылке. – И вы не пошли им навстречу?

Я не улыбаюсь, не желая сдавать позиции. Но мне также не хочется, чтобы он посчитал меня грубой. Самым спокойным тоном, на который я способна, я спрашиваю:

– Вы думаете, мне стоит продлить сроки сдачи для спортсменов? – Я делаю паузу. – Но как же остальные студенты? Это кажется несправедливым по отношению к ним.

Он слегка склоняет голову, соглашаясь с моей точкой зрения.

– Да, я согласен. Просто ребята, учащиеся по спортивной стипендии, учатся по чрезвычайно жесткой программе, и вы могли бы быть немного снисходительнее, – говорит он.

– То, что они могут попасть маленькой шайбой в большие ворота, не означает, что у них будет больше времени на выполнение заданий, чем у остальных. – Я скрещиваю руки, стараясь казаться спокойной, а не раздраженной.

Он легкомысленно хихикает, и я расслабляюсь.

Я встречаю его взгляд и напоминаю себе, что нужно немного сбавить тон. Будь повежливее, Ноэль. Ты слишком дерзкая, и, наверное, поэтому он никогда не приглашал тебя на свидание.

Я неловко кашляю и улыбаюсь. Надеюсь, это заставит его подумать, что я пошутила.

– Думаю, им пойдет на пользу, если у них будет образование, на которое можно будет рассчитывать в случае спортивной травмы.

– Доктор Вудкок, вы занимаетесь спортом? – спрашивает меня Декстер с абсолютно спокойным лицом.

Я лениво пожимаю плечами, делая вид, что ожидала этого вопроса.

– Конечно, – быстро отвечаю я. – Я качаюсь.

Под этим я имею в виду, что сплю под утяжеленным одеялом. Удивление на его лице бесценно, поэтому я не признаюсь ему в этом. Я и правда качалась. В прошлом. Как-то раз Энди заставила нас с Мэл попробовать потягать тяжести во время одной из наших ночевок. Это было ужасно.

Глаза Декстера быстро скользят по моему телу вверх-вниз. Когда они вновь встречаются с моими глазами, я ожидаю увидеть томный взгляд, как у Колби, будто он откровенно разглядывает меня. Вместо этого Декстер выглядит совершенно неубежденным. Видимо, мой высокий рост и худое тело его не впечатляют. На мгновение я чувствую себя неловко и раздраженно. Меня выводит из себя то, что доктор Хоторн смотрит на меня как на младшую сестру.

Потратив минуту на то, чтобы изучить его так же пристально, я понимаю, что он так же долговязый, как и я. Рыбак рыбака.

– А вы занимаетесь спортом?

Внутренне я снова ругаю себя. Остынь, Ноэль. Так ты его точно не охмуришь. Будь спокойна, будь уравновешенна. Подумай, что бы сделала Кейт Миддлтон? Вероятно, он предпочитает именно такой типаж женщин.

Декстер усмехается.

– Конечно, я получал стипендию за спортивные достижения в университете.

– И чем же вы занимались? – мой голос звучит намного громче, чем мне бы хотелось. Кейт Миддлтон бы так точно не поступила. Такими темпами Декстер никогда не увидит во мне желанную женщину. У меня слишком острый язык. Многим парням это не нравится. За исключением Колби. Он, кажется, наоборот расцветает с каждым моим оскорблением. Вот гаденыш.

– Играл в пиклбол².

Из моих уст вырывается смешок, который я не успеваю сдержать. Когда я вижу его обиженное выражение лица, я маскирую свой смех под кашель.

– Ого, здорово. – Я поднимаю брови, стараясь выглядеть впечатленной. – Вам было сложно совмещать пиклбол с учебой?

Он переминается на ногах.

– Не особо. Как вы и сказали, я рад тому, что окончил университет, ведь карьера спортсмена у меня не сложилась.

Можно ли вообще построить карьеру, играя в пиклбол?

Я меняю тему:

– Что ж, вы – потрясающий учитель истории, и им повезло быть у вас в группе.

Отличная работа, Ноэль. Я воображаемо похлопываю себя по спине.

Парни обожают комплименты. Декстер распрямляет плечи и слегка приподнимает подбородок, и мне кажется, что он подбоченился. Поскольку комплимент удался, я продолжаю:

– Я справедливый преподаватель, и дала им достаточно времени, чтобы все выполнить. Если они не будут затягивать с этим, это не должно быть проблемой.

Декстер… То есть, доктор Хоторн снова опускает подбородок в едва заметном кивке.

– Хорошо. Что ж, приятного вам свидания.

Я несколько раз удивленно моргаю, а потом вспоминаю, что он услышал конец моего разговора с Колби. Я открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю. Доктор Хоторн разворачивается и тут же выходит из аудитории. Его долговязая фигура поспешно исчезает за углом.

Я вздыхаю, закрывая за собой дверь. Должна ли я быть более снисходительной к студентам? В голове всплывает комментарий Колби о том, что у меня скверный характер. Я напоминаю себе, что я профессор, а не нянька. Но в груди все еще теснится ощущение, что мне нужно что-то изменить в себе, чтобы стать привлекательной. Тогда, возможно, у меня появится шанс на отношения с мужчиной.

Что такого особенного есть у всех девушек из моих книг, чего нет у меня? Почему я – старая дева, а не крутая девушка, способная привлечь внимание самого завидного жениха с другого конца бального зала?

Спокойный и покладистый характер привлекает таких парней, как Декстер? Как я могу быть настолько понятой и любимой своими подругами, но при этом абсолютно непонятой мужчинами?

На глаза наворачиваются слезы. Я сглатываю их. Плакать из-за этого – абсурд. Мне нужно найти книгу на эту тему и изучить ее. Учеба никогда меня не подводила.

Мне в голову приходит мысль. Я знаю идеального человека, который поможет мне в этом. Кто-то, кто знает все, что нужно знать о привлекательности, свиданиях и о том, что притягивает мужчину.

Кому нужны книги, когда есть эксперт по знакомствам в реальной жизни.

Колби Найт, вместо того, чтобы меня доводить, ты наконец-то сможешь оказаться мне полезен.

Глава 7
Колби

– С тридцатым днем рождения, старик, – говорит Брюс, выходя из своего потрепанного «Шевроле». Мы на парковке детской больницы. Мы посещаем пациентов раз в месяц в рамках социальной программы «Иглз» и каждый раз привозим новые игрушки для детей. Обычно я захожу сюда еще раз или два, потому что мне нравится проведывать ребят.

У меня в руках большая спортивная сумка, набитая мягкими игрушками «Ди Си Иглз», но я делаю вид, будто держу трость, и начинаю ходить прихрамывая, как подобает старику.

– Ну здравствуй, внучек. Кажется, я забыл свои зубные протезы.

Он пристально смотрит на мои зубы.

– Не волнуйся, у тебя по-прежнему голливудская улыбка. Слава богу, что есть импланты.

Я фыркаю от смеха и обнимаю его за плечи.

– Это правда. Мы бы все были беззубыми, если бы не современная стоматология.

– Говори за себя, у меня все свои. – Он приподнимает свои светлые брови.

– Может, нам всем стоит надевать вратарские маски?

Он задумывается на секунду, затем кивает.

– Не помешало бы.

Мы входим в большие раздвижные двери в передней части больницы и направляемся к стойке регистрации. Норрис, пожилой джентльмен, который работает за стойкой, узнает нас и улыбается.

– Рад видеть вас обоих, как прошла тренировка?

Брюс улыбается.

– Мы усердно тренируемся. Но мне это нравится. Рад вернуться на лед.

Он вручает нам именные бейджи, и мы надеваем их на шеи, прежде чем подняться на лифте в онкологическое отделение. Когда Том Паркер, генеральный менеджер «Иглз», впервые предложил мне поработать волонтером в детской больнице, я колебался. Я знал, что мне будет ужасно грустно видеть больных детей. Но в тот первый день я понял, сколько радости мы доставили им своим визитом, и это доставило радость и мне.

Я не представляю, как ужасно застрять в одной и той же палате на недели или даже месяцы. Наши визиты скрашивают пребывание детей здесь и дают им повод для радости. Половина из них даже не знает, кто мы такие, они просто рады новым лицам.

Когда мы выходим из лифта, нас приветствует медсестра Бекки. Она думает, что она моя поклонница номер один, но на самом деле таких как она миллионы. Наверное, именно поэтому меня так тянет лишь к одной девушке. Ноэль – единственная, кто не думает, что я – волшебный единорог с радугой, торчащей из задницы.

– Привет, Колби. – Медсестра смотрит на меня с милой улыбкой на лице. У нее веснушчатый нос и две рыжевато-русые косички, которые падают ей на плечи.

– И Брюс! – добавляет она.

Брюс бросает на меня косой взгляд, прежде чем она успевает это заметить. Брюс говорит, что я требую внимания, и когда я рядом, ему не перепадает ни одной девушки. Я постоянно говорю ему, что девушкам блондины не нравятся. А затем мы ругаемся. И так раз за разом.

Мы снова обращаем внимание на Бекки и улыбаемся ей, прежде чем она проводит нас в первую палату. Обычно мы следуем за ней по пятам, когда она совершает обход. Дети, которые не видели нас раньше, всегда радуются ее присутствию.

Мы подходим к первой палате. Она мне знакома. В ней лежит Бродерик, шестилетний мальчик с лейкемией. Его лицо озаряется, когда мы заходим внутрь. Я показательно встряхиваю спортивную сумку у себя в руках, и он радостно хлопает в ладоши.

– Привет, приятель. Сегодня ты выбираешь подарки первым, – говорю я ему, расстегиваю молнию сумки и подхожу поближе. Его родители сидят на маленьком диванчике в углу комнаты и с улыбкой наблюдают за происходящим.

Он окидывает взглядом различные мягкие игрушки, выбирая плюшевого орла, одетого в футболку с номером двадцать семь. Это мой номер.

– Отличный выбор, чувак! – Я подмигиваю ему, зная, что Брюс стоит рядом и, вероятно, испытывает недовольство.

– Знаешь, Бродерик… – Брюс достает из сумки орла, на котором красуется его собственный тридцать девятый номер, и садится в ногах больничной койки. – Вратарь, пожалуй, самая важная должность в хоккейной команде.

Бродерик смотрит то на меня, то на Брюса. Я замечаю, что его новая кепка тоже с эмблемой «Ди Си Иглз», и улыбаюсь про себя.

– Это действительно трудный выбор.

Брюс усмехается и протягивает ему игрушку:

– Можешь взять обе. Это наш маленький секрет, хорошо?

Мальчик удивленно распахивает темные глаза.

– Правда, что ли? Хорошо, я никому не скажу.

Брюс делает вид, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ далеко-далеко, чем вызывает искренний смех Бродерика. От него становится тепло на душе. Я бросаю взгляд на его родителей: глаза его мамы полны слез, а папа обнимает ее одной рукой. Интересно, как часто они слышат смех сына?

Мы рассказываем Бродерику о предсезонных сборах и о том, с кем у нас первая игра, пока он не начинает зевать. Медсестра Бекки привлекает наше внимание и кивает, давая понять, что пора дать мальчику отдохнуть, и мы вскоре уходим в соседнюю палату.

В ней лежит маленькая девочка примерно десяти лет. Я не видел ее раньше, но на ней ярко-розовый парик, который подчеркивает ее голубые глаза. В кресле рядом с ее кроватью сидит женщина, у нее такие же голубые глаза, так что я предполагаю, что это ее мама.

Я заглядываю на список с именами пациентов, которых мы сегодня посетим, чтобы узнать ее имя, пока подхожу к кровати.

– Приветик, Эмма.

Она застенчиво улыбается, затем опускает взгляд на свое одеяло.

– Привет, – шепчет она, на секунду поднимая на нас взгляд.

Брюс опирается бедром о кровать и улыбается ей.

– У тебя потрясающие волосы. Как ты думаешь, мои бы мило смотрелись в таком цвете?

Она поджимает губы, стараясь не рассмеяться. Но при этом медленно качает головой из стороны в сторону.

Брюс драматично ахает и прижимает руку к груди.

– Как досадно, Эмма.

Эмма и ее мама хихикают. Брюс забирает у меня сумку и достает орла со своим номером и кладет ей на колени, прежде, чем она успевает выбрать другой.

– Номер тридцать девять. Это мой номер.

– Спасибо, – говорит она, поднимая птицу и прижимая ее к груди.

Брюс оглядывается на меня и улыбается. Я качаю головой, но не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах.

Мы несколько минут разговариваем с Эммой и ее мамой, пока медсестра Бекки не отводит нас в соседнюю палату.

Мы ходим от палаты к палате в течение двух часов. Это и весело, и грустно… и эмоционально изматывающе. Я чувствую себя эгоистом, даже думая об этом, потому что не могу представить, как тяжело приходится этим семьям. Быть светлым пятном в их жизни – большая честь.

Когда мы с Брюсом идем на парковку к своим машинам, наша спортивная сумка уже пуста. Он поворачивается ко мне.

– Какие у тебя планы на день рождения?

– Наконец-то у меня свидание с Ноэль.

Брюс останавливается как вкопанный и изумленно ахает.

– Ты врешь!

Я качаю головой из стороны в сторону.

– Ну, вроде как… вроде как.

– Объяснишь, как так вышло?

Мы останавливаемся перед пикапом Брюса, и он приваливается к дверце со стороны водителя.

Я рассказываю ему об аукционе, на который меня втянул тренер Янг, и о том, как бабуля сделала на меня ставку. Под конец он краснеет от сильного смеха.

– И теперь она должна встретиться с тобой? – Он снова разражается смехом. – Это великолепно. Ты в долгу перед ее бабушкой.

Я смеюсь вместе с ним.

– Это и так понятно.

– Куда ты ее отведешь? Прямо в здание суда, чтобы заключить брак?

Обхватив подбородок пальцами, я говорю себе под нос:

– Отличная идея. Я мог бы похитить ее.

Брюс хихикает.

– Вообще-то, разве это не сюжет из той самой аудиокниги, которую Митч случайно прослушал?

– «Случайно», – повторяю я, показывая в воздухе кавычки. Мы оба смеемся из-за действий Митча.

– В любом случае, поскольку сегодня мой день рождения, я приглашаю ее на ужин, а потом на одно из моих любимых занятий.

Брюс фыркает.

– Все мы знаем, какое у тебя любимое занятие, и Ноэль ни за что не согласится с этим. Она даст тебе пощечину даже за одно упоминание об этом.

– Это не мое любимое занятие! Ты вообще меня знаешь?

Он приподнимает бровь, показывая, что его это не убедило.

– Когда ты в последний раз видел меня с женщиной?

Он открывает рот, чтобы ответить, затем закрывает его. Так происходит несколько раз. Он прикусывает нижнюю губу, размышляя.

– Знаешь что, давненько я тебя ни с кем не видел.

– Точно. Так что перестань меня осуждать, прошу.

Он сильно хлопает меня по плечу.

– Посмотрите-ка, кто у нас вырос! Горжусь тобой, парень.

Я закатываю глаза.

– Мы все молоды и свободны в какой-то момент. – Он смеется. – Что у тебя за загадочное любимое занятие?

– Банджи-джампинг³, – отвечаю я, разочарованно разводя руками. Я удивлен, что Брюс не знает этого. Он даже ходил со мной как-то.

– Ой. Точно. Да, извини. – Он ухмыляется. – Ты думаешь, она согласится на это?

– Я думаю, ей нравится выглядеть крутой, а в окружении журналистов… Она не сможет отказаться.

Он выдыхает.

– Ты смелый человек. Удачи.

Я бросаю взгляд на свои наручные часы.

– Увидимся утром на тренировке. Мне пора собираться на свидание.

Ноэль идет ко мне навстречу, на ее лице тут же появляется нахальное выражение. Она всегда смотрит на меня таким взглядом. Я посоветовал ей одеться непринужденно, и она выглядит великолепно в потертых джинсах, белых кроссовках и облегающем белом топе.

– Серьезно что ли? «Царство панкейков»?

– Сегодня мой день рождения, – говорю я и, взяв ее под руку, провожу по залитому желтым светом ресторану. Когда мы подходим к моему любимому столику, огороженному с двух сторон ширмой, я отпускаю ее руку и опускаюсь в джентльменский поклон.

– Сначала дамы.

– Восемнадцать тысяч долларов, и все, что я получу, – это «Царство панкейков», – бормочет она, усаживаясь как можно дальше от меня. – А этот район города вообще безопасен?

Я сажусь рядом с ней.

– Я предлагал заехать за тобой.

Она демонстративно опускает взгляд туда, где мое тело почти прижимается к ее, затем обводит взглядом большую часть пустого полукруглого диванчика позади меня. Я соглашаюсь и отодвигаюсь примерно на пару метров подальше от нее, обеспечивая небольшим пространством. Мои джинсы трутся о кожу, издавая неприятный звук.

К нашему столику подходит официантка. Мы здесь одни, и нам протягивают два заламинированных желтых меню. Я раньше не видел эту официантку, ей, наверное, лет сорок, и одета она в форму «Царства панкейков»: в платье в стиле 1950-х годов, с маленьким белым фартучком.

– Я могу порекомендовать вам что-нибудь выпить? – спрашивает официантка. Наконец, когда она смотрит на меня, до нее доходит, кто я такой. –  О боже! Вы же Колби Найт! – кричит она, постепенно переходя на визг.

Слава богу, сегодня вечером здесь больше никого нет. В противном случае, я бы знатно повеселился, Тодд, владелец ресторана, обычно приказывает своим сотрудникам вести себя спокойно. Это одна из причин, по которой я люблю приходить сюда. Другая причина – это шведский стол.

Конечно же, Тодд выбегает из кухни с видом разгневанного отца, готового разразиться длинной лекцией.

– Сара! Мы уже говорили об этом. – Он упирает руки в бока.

Она смотрит на свои желтые туфли, которые идеально сочетаются с платьем.

– Мне так жаль. Я знаю, ты предупреждал нас, что он иногда заходит, но все равно, увидев его лично, я была удивлена! – Женщина продолжает таращиться на меня, разинув рот, еще раз. –  Он такой красавчик, – шепчет она. – Слишком хорошенький, чтобы быть настоящим.

Тодд указывает в сторону кухни, и она выходит из транса, а затем напрягается, как обиженный подросток.

– Очень сожалею об этом, мистер Найт. Что я могу предложить вам и этой милой леди выпить?

– Мне кофе, как обычно, с корицей и сливками, – говорю я ему, затем бросаю взгляд на Ноэль.

Она изучает меня с озадаченным, даже удивленным выражением лица.

– Мне, пожалуйста, тоже кофе, – говорит она, продолжая изучать меня взглядом.

– Будет сделано. Вы пришли на фуршет?

– Да, мы здесь ради шведского стола. Да, Ноэль?

Она кивает.

– Я не против, – Ноэль протягивает Тодду наши меню, и он улыбается ей, а после направляется обратно на кухню.

Я хлопаю в ладоши и выскальзываю из кабинки.

– Пойдем к шведскому столу, возьмем что-нибудь. Там будут свободные тарелки.

Она выскальзывает с противоположной стороны и следует за мной к шведскому столу в соседней комнате. Маленький островок подчеркивает желтый свет потолочных ламп, которые гармонируют с остальным декором. На самом столе расставлены подносы с подогревом. Они дымятся и заполнены всем, что только можно себе представить: от блинчиков и вафель до бекона и сосисок.

Ноэль издает тихий смешок, все еще глядя на меня так, словно у меня три руки.

– Что? – недоверчиво спрашиваю я.

– Это все так… – Она делает паузу, словно не может подобрать нужное слово. – Удивительно.

Я приподнимаю бровь, безмолвно попросив ее пояснить.

– Я достаточно часто виделась с Уэстом и Митчем, и они оба весьма разборчивы в своем питании. В то время как ты… – Она замолкает, указывая рукой на тарелку, которая уже наполнена вафлями.

– Я усердно тренируюсь, и я вечно голодный!

Она снова смеется.

– Ты не беспокоишься о своих физических показателях и мышечной массе?

– Ох, ангел. – Я наклоняюсь ближе. – Они в полном порядке.

Ноэль берет две вафли с моей тарелки и кладет на свою. У меня отвисает челюсть. За всю мою жизнь никто не посмел так нагло украсть у меня еду. Ни одна живая душа. Я не уверен, что мне это нравится.

– Прошу, перестань таращиться на меня так, будто я испортила тебе день рождения. Я должна окупить свои восемнадцать тысяч.

– Ах ты злюка, – говорю я невозмутимо, но она отходит от меня, наполняя свою тарелку, как ни в чем не бывало.

– Ты знаешь, что Джоуи из «Друзей» не делится едой?